Введение.
. . . . . . . . . . . . . 1
Истребители. . . . . . . . . . . . 1
Бомбардировщики. . . . . . . . . . 9
Штурмовики. . . . . . . . . . . . .16
Приложение: силуэты боевых самолётов
различного назначения.
В течение тысячелетий человечество пыталось
разгадать секреты полета. Ход человеческой мысли был вполне естественным: для
полёта нужны крылья. «Вот у птиц есть крылья – они могут летать» – многие
столетия думал человек, всеми правдами и неправдами пытаясь соорудить и
приладить к себе устройства, так или иначе напоминающие крылья птиц.
Такое
упорство не может остаться без награды. Люди ошибались лишь в одном: «человек
полетит, опираясь не на силу своих мускулов, но на силу своего разума,» – так
решил проблему полёта Николай Евгеньевич Жуковский – русский учёный,
основоположник современной аэродинамики, участник создания Аэродинамического
института в Кучино под Москвой (1904 г.), организатор и с 1918 года первый
руководитель Центрального аэрогидродинамического институту (ЦАГИ).
После того,
как в 1903 году братья Орвилл и Уилберт Райт совершили свой исторический полёт,
развитие авиации достигло таких захватывающих высот, что теперь нашу жизнь даже
трудно представить без самолётов. Авиация используется в самых различных сферах
человеческой деятельности – от перевозки людей и грузов до наблюдения за
загрязнением окружающей среды, от
изучения живой природы до ведения боевых действий.
Истребители
Летом 1940 года над Англией нависла угроза давно
обещанного фюрером вторжения на Британские острова. Составной частью
гитлеровского плана захвата Англии «Морской лев» была операция «Адлерангриф» —
воздушное наступление «Люфтваффе». К броску через Ла-Манш приготовились экипажи
двух с половиной тысяч самолетов, базировавшихся на 400 аэродромах Голландии,
Бельгии, Франции, Норвегии и Дании.
12 и 13 августа немцы провели массированные
налеты на основные аэродромы и береговые радарные станции англичан, а 14-го
начали ночные рейды к авиационным заводам фирм «Бристоль», «Вестланд»,
«Роллс-Ройс» и «Глостер». Результат — повреждения двух аэродромов и нескольких
радиолокационных станций.
Не слишком
удачно прошли и налеты на предприятия. Чаще всего бомбардировщики не успевали
долететь до цели — на полпути их перехватывали английские истребители. Потери
«Люфтваффе» только 13 августа составили 47 самолетов. Британцы лишились 13
машин.
Уже на следующий день над островами появились не пикировщики Ju-87,
бомбившие накануне аэродромы, а двухмоторные истребители Мессершмитт Ме-110 с
бомбовой нагрузкой: командование «Люфтваффе» не рисковало больше посылать без
сопровождения сравнительно тихоходные бомбардировщики на «растерзание»
английским истребителям.
В те же дни, обеспокоенный потерями, Геринг
распорядился «впредь в составе каждого экипажа самолета, действующего над
Англией, иметь не более одного офицера». До середины октября германская авиация
днем и ночью пыталась разгромить королевские военно-воздушные силы, расстроить
систему ПВО, подготовить высадку вермахта на Британские острова. И каждый раз,
неся немалые потери, англичане отбивали атаки.
Героями воздушного сражения, названного англичанами
«битвой за Англию», стали пилоты 600 истребителей «Спитфайр» и «Харрикейн». Как
правило, «Харрикейны» нападали на вражеские бомбардировщики, а более скоростные
«Спитфайры» заставляли ввязываться в бой истребителей сопровождения.
Оставшись
наедине с «Харрикейнами», фашистские самолеты либо становились их жертвами,
либо спасались бегством, так и не долетев до объектов бомбардировки.
«Спитфайр», скорость которого примерно равнялась скорости Ме-109 с двигателем
«Даймлер-Бенц» 601В (1000л.с.), превосходил основной истребитель «Люфтваффе» в
маневренности.
Реджинальд Митчелл, главный конструктор фирмы «Супермарин»,
воплотил в истребителе лучшие качества гоночных самолетов, сумел сделать его
чрезвычайно легкой в управлении, маневренной машиной. Своей маневренностью
«Спитфайр» обязан не только тщательному подбору площадей рулевых поверхностей,
их весовой и аэродинамической балансировке, но и крылу сравнительно большой
площади.
Первый тур воздушных сражений второй
мировой войны вскрыл и недостатки истребителей конца 30-х годов: восемь
крыльевых пулеметов «Спитфайра» оказались слабым оружием против самолетов
врага, оснащенных противопульной броней. Одной лишь скорострельности уже не
хватало. «Пронять» истребители и бомбардировщики «Люфтваффе» можно было только
пушечными снарядами.
Летом 1940 года, когда война уже грохотала на
Западе, в КБ и на испытательных аэродромах нашей страны шла напряженная работа.
Инженеры готовили документацию для серийного выпуска новых боевых самолетов,
технологи — оснастку для сборки сотен и тысяч экземпляров машин, опытные
образцы которых еще проходили заводские и государственные испытания.
В том же,
1940 году нашим инженерам и летчикам представилась возможность изучить и
самолеты будущего противника. «Перед войной мы совсем немного знали о немецких
самолетах,— вспоминает летчик-испытатель И. И. Шелест.— Изредка нет-нет да и
проскользнет в печати короткая заметка о появлении новой машины.
Но вот
немецкие самолеты стали прибывать на наш аэродром. В масштабе «один к одному».
Матовые, не отсвечивающие под лучами солнца и камуфлированные зелёными пятнами, но без паучьих свастик и
черных крестов — их уже успели закрасить… Первые впечатления, к сожалению,
оказались неутешительными для нас.
«Срубленные» будто бы грубо, угловатые,
длиннохвостые немецкие машины имели много новшеств и в воздухе оказались
простыми и послушными. Надо было видеть редкое противоречие: летчик-испытатель
огорчается машиной, которая ему нравится! Постепенно все наши летчики
включились в испытания немецких машин.
Мне тоже кое-что перепало — сперва на
двухмоторном «Фокке-Вульфе», потом на обоих «Мессерах» (109, 110). Пришлось
порядочно полетать на «Юнкерсе» и других самолетах. «Немцев» удалось
попробовать и Виктору Расторгуеву, моему другу… «Можно подумать,— говорил
Виктор,— что они знают «петушиное слово» и заклинают им создаваемые самолеты,—
все они устойчивы, хорошо управляемы и в этом похожи друг на друга… Черт с
ними!
Почти одновременно в Научно-испытательный институт
ВВС поступили три опытных истребителя, созданных в чрезвычайно сжатые сроки
конструкторскими бюро А. Яковлева, А. Микояна и М. Гуревича и конструкторами С.
Лавочкиным, В. Горбуновым, М. Гудковым. И-26 — прототип первой из знаменитых
яковлевских боевых машин — был оснащен двигателем жидкостного охлаждения М-105.
И-201 С. Лавочкина, В. Горбунова и М. Гудкова
обладал более мощным вооружением: 20-мм пушкой, одним крупнокалиберным и двумя
пулеметами обычного калибра. Конструкция деревянная, из так называемой
дельтадревесины, фанерного шпона, пропитанного фенольными смолами.
Дельтадревесина не горела, а лишь обугливалась от огня. В сочетании с отличной
аэродинамикой крыла и фюзеляжа гладкие полированные поверхности позволили
истребителю развивать на высоте скорость до 560 км/ч. Правда, машина вышла
тяжеловатой — полетный вес доходил до 3300 кг.
Третий самолет, И-200,
спроектированный конструкторами А. Микояном и М. Гуревичем, принадлежал к
классу высотных истребителей. 1350-сильный двигатель АМ-35А развивал
максимальную мощность на высоте 7—10 км. Расчет конструкторов был на то, что в
разреженной атмосфере, где самолет противника теряет свои мощностные и
маневренные свойства, И-200 как бы распрямляет плечи, в полной мере проявляет и
быстроходность и верткость.
На высоте 7250 м самолет развивал 640 км/ч — весьма
высокая по тем временам скорость! Летом — осенью 1940 года, еще до конца
испытаний, новые машины пошли в «серию», И-26 стал истребителем Як-1, И-201
получил наименование ЛаГГ-1, И-200 превратился в серийный самолет МиГ-1.
На смену ЛаГГ-1 пришел ЛаГГ-3, который при том же
полетном весе летал почти вдвое дольше своего предшественника. Чтобы улучшить
маневренность и сделать машину терпимее к ошибкам пилотов, ее оснастили
автоматическими предкрылками. При больших углах атаки крыла ЛаГГ выбрасывал по
передней кромке предкрылки.
Они-то и не давали, воздушному потоку отрываться от
крыла, удерживали истребитель от срыва в штопор. Строгим в управлении слыл и
МиГ. Серийные МиГ-3 оснастили автоматическими предкрылками на концах крыла.
Дальность полета МиГа тоже не устраивала заказчика.
Как же заставить
«спринтера» освоить и «стайерские» (конечно, по истребительным понятиям)
дистанции? Нельзя посягать на боевую нагрузку и снимать оружие, и без того
машину не удалось оснастить пушкой — только крупнокалиберными пулеметами. Да и
емкость баков нельзя увеличивать беспредельно.
Очень кстати оказались для отечественного опытного
самолетостроения гигантские аэродинамические трубы ЦАГИ, запущенные в
1939-году. Первой продувочной «моделью» стал МиГ-3 в натуральную величину.
При продувках истребитель, тщательно «вылизанный» после исследований
на моделях и в опытных полетах, раскрыл таившиеся в нем резервы скорости и
косвенно дальности.
Выяснилось, что одна только антенна «украла» у машины 2
км/ч. Свободно свисавший провод заключили в обтекаемую трубу. Так,
проанализировав влияние «пустяков» на аэродинамику самолета, добились немалого
выигрыша в сопротивлении. Отсюда и экономия горючего, а значит, и большая
дальность полета.
МиГ-3 считался одним из самых перспективных самолетов наших
ВВС. Его стихией была высота, и именно на высоте, как полагали до начала боевых
действий специалисты по тактике авиации, разыграются воздушные бои второй
мировой войны. Теперь все зависело от промышленности, которой предстояло
свернуть выпуск устаревших «Чаек» и И-16, «размножить» в тысячах экземпляров
новейшие советские истребители.
Спроектированные с дальним прицелом, воплотившие в
себе последние достижения науки и техники, они оказались самыми «молодыми», а
потому и сильными соперниками авиации врага. Конструкция поддавалась
модернизации, переход к другим, более совершенным моделям шел прямо «с колес»,
без остановки налаженного серийного производства.
Оценив сильные и слабые
стороны наших истребителей, советские конструкторы взяли курс не на разработку
совершенно новых образцов, а на последовательное модифицирование удачных машин,
их оснащение более мощными двигателями, «вылизывание» оправдавших себя
аэродинамических форм, включение в проверенные конструкции новых материалов,
оборудования, оружия.
Занимаясь новым вариантом самолета, нельзя
совершенствовать его вообще, добиваться повышения абсолютно всех характеристик
машины. Конструктор вынужден опираться в своей работе на освоенную
промышленностью технологию, пользоваться каталогом готовых изделий —
унифицированными пневматиками шасси, крепежом, иными стандартными элементами.
Не всегда стоит менять, скажем, пусть не самую совершенную, но доведенную
гидросистему, которая не грозит внезапным отказом, как это может случиться с
абсолютно новыми гидроцилиндрами, золотниками, аккумуляторами. Конечно, прежде
чем оснастить какой-нибудь новинкой сотни и тысячи серийных машин, ее проверяют
на стендах и в испытательных полетах, но главные испытания — на фронте.
Модифицирование самолета тесно связано с качествами
вражеских машин того же назначения, или самолетов, с которыми истребителю
предстоит бороться, с текущими условиями воздушной войны и действиями наземных
войск, наконец, с долгосрочными планами командования.
Конструктор обязан
считаться также с производительными возможностями страны в тот или иной момент
мировой войны. Лучшие пилоты-истребители добивались на ЛаГГах отличных боевых
результатов — летчик К.Груздев уменьшал радиус виража своей машины, выпуская
посадочные щитки на 10—15°.
Тем не менее, маневренности и скороподъемности
самолета явно недоставало в боях с Ме-109Е. К тому же серьезным недостатком
обернулись и технологические достоинства ЛаГГ-3: его конструкция из
дельтадревесины. Ведь смолы для пропитки дерева были импортными, а война
затруднила доставку столь нужного материала.
Положение с этой машиной требовало радикальных, но
безошибочных переделок. С. А. Лавочкин нашел выход — в моторе воздушного
охлаждения АШ-82 А. Швецова. Этот появившийся накануне войны двигатель не
слишком привлекал конструкторов истребителей — их отпугивал большой «лоб»
звездообразного мотора, высокое аэродинамическое сопротивление «звезды».
Но
двигателисты заметно уменьшили высоту цилиндров, диаметр мотора лишь ненамного
превышал модель М-105П, зато мощность 1700 л. с. вместо 1050. Важное
достоинство такого двигателя и его высокая живучесть в бою — пробоины не
выводят из строя систему охлаждения.
К тому же АШ-82 хорошо защищал пилота от
обстрела спереди. В начале 1942 года в воздух поднялся опытный модифицированный
ЛаГГ, летавший быстрее Ме-109 (1941) на 40—50 км/ч. Вдобавок Ла-5 — так
называлась серийная машина — превосходил Ме-109Е по вооружению: две 20-мм пушки
против одной такого же калибра и двух пулеметов у фашистского самолета.
Не следует думать, что успех предопределен, если
переделка машины заключается всего лишь в замене одного двигателя другим.
Конструкторские муки начинаются с пере тасовки чуть ли не всех сколько-нибудь
весомых элементов истребителя: более тяжелый мотор нарушает центровку исходного
самолета.
Разбалансированная машина не сможет задрать нос при старте, а если и
взлетит, вряд ли проделает даже простейшие фигуры пилотажа. Справившись с
центровкой, Лавочкин уперся в другую проблему — перегрев двигателя. Он оказался
столь сильным, что истребитель, сделавший всего несколько полетов, сняли с
испытаний.
Пришлось повозиться с носовой частью самолета, спрофилировать ее
так, чтобы воздушный поток исправно обтекал каждый из ребристых цилиндров,
унося излишки тепла. Тоже непростая задача, ибо система охлаждения не должна
создавать большого аэродинамического сопротивления.
Вообще «детских болезней» у
будущего Ла-5 оказалось вдоволь. То у истребителя барахлили закрылки, то
лопалась трубка маслосистемы, то в пилотской кабине начинало печь, будто ее
нарочно подогревали. Тем не менее, стараниями лавочкинского КБ, представителей
моторной фирмы А. Д.
Швецова, летчиков-испытателей А. И. Никашина, А. П.
Якимова и других истребитель довели, и он продемонстрировал в полетах расчетные
характеристики. В считанные недели самолет подготовили к серийному производству
и выпустили первые десять головных машин.
Испытали — и опять проблема:
максимальная скорость серийного образца на 40— 50 км/ч меньше, чем у опытного
экземпляра. «Недостача» серьезная, а сроки, отпущенные ГКО, предельно сжаты —
за две недели поставить на конвейер Ла-5 с данными, соответствующими опытному
образцу.
В небе Сталинграда состоялось боевое крещение
модифицированного ЛаГГа, чудесным образом превратившегося в скоростной,
маневренный истребитель с мощным пушечным залпом. Летом 1943 года в боях на
Орловско-Курской дуге участвовали уже Ла-5ФН, самолеты с форсированным двигателем,
«выдававшим» уже 1850 л. с.
вместо 1700 у АШ-82.Немцы запустили в производство
Фокке-Вульф FW-190. Но и этот хорошо вооруженный и скоростной самолет оказался
тяжелее Ла-5ФН, уступал ему в быстроходности и маневре и плохо «держал» снаряды
советских авиапушек. Летные
свойства лавочкинского самолета улучшились и от того, что тяжелые
крыльевые лонжероны из древесины заменили металлическими — «дюралевый кризис» в
промышленности уже миновал.
Вес истребителя уменьшился. Конструкторы поработали
и над управлением — они сделали Ла-5ФН менее «строгим» к ошибкам пилота, и это
особенно оценили молодые летчики. Именно на Ла-5ФН в грандиозных сражениях 1943
года открыл счет своих боевых побед молодой летчик И. Кожедуб.
Все 62 немецких
самолета, сбитых им за время войны, были сожжены или взорваны огнем пушек
«Лавочкина». С Ла-5ФН пилот пересел в кабину Ла-7, следующего варианта удачной
машины. Поработав над аэродинамикой, конструктор заставил самолет, оснащенный
все тем же швецовским мотором, летать со скоростью 680 км/ч. Огневую мощь Ла-7
составили три 20-мм пушки.
Готовя крупнейшие наступательные операции нашей
армии 1943 года, советское командование потребовало от авиапромышленности
истребителей с увеличенной дальностью полета. Им предстояло прикрывать наземные
войска, сопровождать бомбардировщики и штурмовики.
Як-9 появились на фронтах во
второй половине 1942 года, а в октябре вместе с Ла-5 приняли участие в битве на
Волге. На высотах от 4000 до 4800 м машина превосходила Me-109G-2 по скорости и
маневренности. На 5 тыс. м Як-9 забирался за 4,9 мин. «Мессеру» для такого же
подъема требовалось 5 мин.
На полный вираж Як-9 уходило 19—20 с. Противник
затрачивал на это 22—23 с. Замечательными боевыми свойствами Як-9, ведущий свое
начало от предвоенного Як-1, обязан более совершенной аэродинамике и замене
деревянных конструктивных элементов металлическими.
Машину оснастили
форсированным двигателем ВК-105ПФ. Продолжая заменять в Яках дерево на дюраль и
сталь, КБ А. Яковлева облегчает конструкцию Як-9 и увеличивает внутренние
свободные объемы фюзеляжа и крыла. Значит, истребитель можно снабдить
увеличенным запасом топлива или оснастить мощным оружием.
Як-9Д обладал
дальностью полета 1400 км. Як-9 ДД — 2000 км. Одну из модификаций (Як-9Т, 1943
г.) оснастили 37-мм орудием НС-37. Позднее, в 1944 году, появился опытный
вариант Як-9К, вооруженный 45-мм или 75-мм пушкой. Снаряд пробивал броню танков
и боевых кораблей.
С другой стороны, КБ А. Яковлева задалось целью
создать предельно легкую машину, наиболее подходящую для действий в тесном
контакте с наземными войсками, завоевания господства в воздухе. Скорость,
отличная скороподъемность и маневренность — вот важнейшие свойства такой
машины.
Взяв за основу Як-1, конструкторы заменили деревянные лонжероны крыла
металлическими. Все мало-мальски весомые элементы самолета после скрупулезного
анализа прочности были облегчены. Скорость удалось увеличить не за счет более
мощного мотора, а благодаря уменьшению площади крыла, а следовательно,
аэродинамического сопротивления несущей поверхности.
Поработали конструкторы и
над плавностью обводов самолета. Маслорадиатор перекочевал из-под фюзеляжа в
крыло, водяной радиатор, насколько возможно, скрыли в центроплане, сделали
убирающимся хвостовое колесо. Скорость новой машины — Як-3 — увеличилась на 70
км/ч по сравнению с Як-1. С мотором ВК-105ПФ Як-3 развивал скорость до 660
км/ч.
Дав фронту отличные истребители, Яковлев продолжал
совершенствовать «базовые» модели. Як-3, например, оснастили в 1944 году
форсированным двигателем ВК-107А (1500 л.с.). В порядке эксперимента на эту
машину поставили даже 57-мм пушку. Стандартными же остались такие комбинации
оружия:
одна 20-мм пушка и один-два пулемета УБС или две 20-мм пушки. Скорость
Як-3 ВК-107А достигала у земли 610 км/ч и 720 км/ч на высоте 5750 м. Потолок
достигал 11 800 м. 5-километровую высоту истребитель набирал за 3,9 минуты,
вираж совершал за 17 —18 секунд.
В том же, 1944 году на Як-3 попытались
поставить еще более форсированный двигатель ВК-108. Под пилотированием В. Л.
Расторгуева истребитель показал рекордные характеристики: скорость 745 км/ч,
близкая к предельной для поршневого самолета, и скороподъемность — 5000 м за
3,5 минуты.
Неоценимым достоинством Як-3, как, впрочем, и всех
истребителей КБ А. Яковлева, была и простота его пилотирования. Этим качеством
конструкторы самолетов порой вынужденно поступались в пользу боевых свойств. И
тогда истребители при всей своей мощи не прощали ошибок даже опытным асам. Не
таков был новый Як. Хорошая маневренность, простота в управлении сочетались с
очень мощным пушечным вооружением.
Облегчение конструкции дало возможность поставить в
развале V-образного мотора 20-мм пушку, стрелявшую через кок винта. Сквозь диск
винта стреляли 2 пулемета калибра 12,7 мм. При широком спектре боевых
возможностей «Яковлевых» они оставались похожими не только друг на друга, но и на
довоенный Як-1. Правда, Як-3, как и «девятка», выделялся каплевидным фонарем
кабины, что давало пилоту хороший обзор задней полусферы.
В ходе войны советским авиаконструкторам не пришлось
спешно, в пожарном порядке, проектировать принципиально иные машины в связи с
изменением военной концепции. Исключение составляет, пожалуй, высотный МиГ-3,
появление которого накануне войны стало событием в отечественном и мировом
авиастроении.
Вопреки предвоенным взглядам, воздушная война шла не на потолке
боевых машин, а на умеренных высотах. «В первые же месяцы войны убедились,—
вспоминает генеральный авиаконструктор А. Яковлев,— что немецкие летчики на
истребителях «Мессершмитт», обладавших меньшей высотностью, чем МиГи, не ведут
бои на тех высотах, где они слабее.
Наоборот, они стремились завязать все бои
на малой высоте, где более тяжелый МиГ проигрывал в маневре». Попытка оснастить
МиГ-3 «звездой» воздушного охлаждения АШ-82 оказалась запоздалой: к тому
времени был практически готов Ла-5. В 1942 году машину сняли с производства.
Однако в начале войны 2400 выпущенных МиГов сыграли важную роль в борьбе с
превосходящими силами «Люфтваффе».
Полностью оправдала себя ставка советских
авиаконструкторов на легкие, но хорошо вооруженные машины смешанной
конструкции. Модернизация самолетов, расширение их боевых возможностей
происходили за счет внутренних резервов конструкций, без существенного
утяжеления истребителей.
В расчете на блицкриг немцы полагались на основной
истребитель «Люфтваффе» — Ме-109. И хотя боевые качества машины-ветерана
поначалу росли от модификации к модификации, настало время, когда резервы
конструкции были уже исчерпаны. Приводить в соответствие друг с другом
скорость, маневренность и огневую мощь самолета оказывалось все труднее, а то и
просто невозможно.
«В конце концов,— замечает А. Яковлев,— отличный в своем
первоначальном виде истребитель вырос по весу почти до 3,5 т и потерял
маневренные качества. Несмотря на увеличение мощности двигателя и вооружения,
«Мессершмитту» не удалось получить никаких преимуществ по сравнению с нашими
самолетами Як и Ла».
Не принес гитлеровцам стабильного успеха истребитель
Фокке-Вульф FW-190, появившийся на Западном фронте в 1942-м, а на советском — в
1943 году. Как отметил еще в 1942 году английский журнал «Флайт», описывая
трофейный FW-190, «самолет FW-190 не является лучшим истребителем в мире, как
это утверждают немцы, но, во всяком случае, это очень хорошая машина».
Куда тяжелее европейских истребителей оказались
американские машины. В авиации США, основной формой участия которой в войне
была бомбардировка, истребители играли вспомогательную роль, сопровождали бомбовозы
в дальних полетах к целям. Защищенные от противника тысячемильной водной
преградой, США мало заботились о легких и маневренных перехватчиках.
Вспоминая о событиях 1943 года, летчик-испытатель
Френк Эверест пишет: «Немецкая авиация превосходила нашу, и мы это знали. Дело
было не в летчиках — мне кажется, что в этом отношении мы были первыми. Причины
нашего отставания заключались в том, что Р-40 не могли равняться с более
маневренными немецкими истребителями, и после каждого боя мы недосчитывались нескольких
самолетов.
Мы неоднократно обращались с просьбой дать нам Р-51 «Мустанги» —
более быстрые новые самолеты, но они нужны были в Великобритании для
сопровождения бомбардировщиков дальнего действия, совершавших налеты на
Германию». Некоторое количество истребителей Р-40, на которые сетует Эверест,
поступило в начале Великой Отечественной войны по ленд-лизу и на вооружение
советской авиации. Этому тяжеловесному (около 3500 кг) самолету наши летчики
неизменно предпочитали машины отечественного производства.
Удачнее сложилась фронтовая судьба американского
истребителя Белл Р-39 «Аэрокобра», хотя эта машина и ее дальнейшее развитие —
«Кингкобра» — с трудом выходили из штопора. Истребитель оказался хорошим
самолетом для непосредственной поддержки наземных войск и воздушных боев на
небольших высотах.
К тому же «кобра» отличалась высокой боевой живучестью,
обладала надежным двигателем и мощной 37-мм пушкой. Именно таким оружием
оснащались Р-39, поступавшие по ленд-лизу на вооружение советской авиации.
Небольшое количество «кобр», модифицированных фирмой по требованию королевских
ВВС, состояло в 1941 году на вооружении английской авиации.
С опознавательными знаками королевских ВВС
действовали поначалу и новые американские истребители Норт Америкен Р-51
«Мустанг», на которые возлагали такие надежды Френк Эверест и его боевые
товарищи. Цельнометаллическая машина весила около 4 т. При меньшем полетном
весе истребитель не смог бы сопровождать и защищать гигантские бомбардировщики
В-17 «Летающая крепость» и В-24 «Либерейтор» за сотни километров от баз.
В
ноябре 1942 года истребитель начал службу и в авиации США под обозначением
Р-51А. Модифицированный «Мустанг» отличался улучшенными высотными
характеристиками, нес четыре пулемета калибра 12,7 мм. На варианте Р-51 В количество
пулеметов увеличилось до шести, машина стала летать дальше: конструкторы сумели
увеличить объем топливных баков.
От модели к модели повышалась и мощность
двигателя: она достигла со временем 1490 л. с. Скорость последних модификаций
истребителя вплотную приблизилась к отметке 700 км/ч. Летом 1944 года в небе
Европы появились «Мустанги», лишь отдаленно напоминающие своих старших
собратьев.
Неузнаваемым сделал машину новый фонарь пилотской кабины — капле
видный, без традиционных переплетов. P-51D — такое обозначение дали истребителю
конструкторы — нес и реактивное оружие: шесть базук пехотного образца или такое
же количество 5-дюймовых неуправляемых реактивных снарядов.
Другой распространенный в американских ВВС самолет
Локхид Р-38 «Лайтнинг» (всего выпущено 9923 экземпляра) начал боевую службу в
1942 году. Первую победу «Лайтнинг» одержал, сбив над Атлантикой дальний
разведчик Фокке-Вульф «Кондор». Воевали Р-38 в Северной Африке, в небе Англии и
над Тихим океаном, а с 1943 года сопровождали американские бомбардировщики в
налетах на «третий рейх».
В облегченном варианте, абсолютно безоружный, самолет
оказался отличным разведчиком. Турбокомпрессоры не давали моторам терять
мощность на большой высоте, а скорость помогала уйти от вражеских
перехватчиков. На одной из таких машин летал французский писатель Антуан де
Сент-Экзюпери.
Параллельно с модернизацией удачных довоенных машин
гитлеровские авиаконструкторы напряженно создавали реактивную авиацию. Весной
1941 года стартовал бесхвостый самолет Ме-163 с ракетным двигателем Г.
Вальтера. Предназначавшийся для перехвата бомбардировщиков, ракетоплан достигал
в горизонтальном полете скорости до 880 км/ч и набирал 9 тыс. м за 2 мин.
Стартовал истребитель на двухколесном шасси, которое сбрасывалось после взлета.
Приземлялся Ме-163 на выпускавшуюся перед посадкой лыжу. Немало повозившись с
капризным жидкостно-реактивным двигателем, с едкой кислотой — окислителем,
немцы довели машину до серийного выпуска.
В 1944 году они успели выпустить 347
ракетопланов, а в 1945-м — 37. Более широкими возможностями, нежели ракетный
самолет с весьма малым временем активного полета, располагал Ме-262 с двумя
турбореактивными двигателями. Совершивший первый полет летом 1942 года Ме-262
предназначался сначала для перехвата воздушных целей.
Позже его радикально
переделали в истребитель-бомбардировщик. Затем, когда война подошла к границам
Германии, самолет вновь превратили в перехватчик. Максимальная скорость Ме-262
достигала 848 км/ч. Оснащенный радиолокатором и 50-мм пушками, самолет был опасным
соперником в небе войны.
Разгром «Люфтваффе», всей гитлеровской военной
машины положил конец отчаянным попыткам фашистских конструкторов взять верх в
многолетнем поединке с создателями советских самолетов. Символом победы нашей
технической мысли стали краснозвездные истребители, пронесшие 1 Мая 1945 года
над поверженным Берлином алые транспаранты с надписями: «Слава советским
воинам, водрузившим Знамя Победы над Берлином!», «Победа!»
Бомбардировщики
27 сентября 1939 года, через четыре недели после
начала фашистской агрессии и второй мировой войны, 1150 самолетов с черными
крестами на плоскостях, не таясь, чуть ли не в парадном строю, обрушили на
Варшаву фугасные и зажигательные бомбы. Город, находившийся в кольце фашистских
войск, стал первым объектом тотальной, варварской бомбардировки германской
авиации.
За ходом «Огненного крещения» «Люфтваффе» (именно
так назывался пропагандистский фильм, кадры уничтожения Варшавы, снятые для
устрашения других государств — жертв будущей гитлеровской агрессии) наблюдал
сам фюрер. Наблюдательный пункт в окрестностях Варшавы напоминал больше
парадную трибуну, нежели военную позицию,— нанести контрудар поляки уже не
могли.
Исход войны был предрешен, бомбардировкой фашисты хотели
продемонстрировать миру мощь своей авиации. Как на учениях, гитлеровская
авиация провела операции на Западе и в Скандинавских странах и в первые же дни
завоевала господство в небе некогда могучей авиационной державы Франции.
Готовя
плацдарм для воздушной войны против Англии, немцы старались захватить целехонькими
французские, бельгийские и голландские аэродромы. Бомбили и обстреливали лишь
окраины летных полей, подавляли зенитные батареи, заставляли расчеты залезать в
щели.
В конце мая разыгрался последний акт «странной»
войны на Западе: континент покинули остатки английского экспедиционного корпуса
и французских войск. В Европе не осталось больше силы, способной устоять против
гитлеровской военной машины, против опьяненных легкими победами «Люфтваффе».
«Демаркационной линией» стал Ла-Манш.
Если войска не стоят друг против друга, не идут в
атаку танки, и противник неуязвим от огня тяжелой артиллерии, главным орудием
войны становится бомбардировщик, своеобразный «снаряд» сверхдальней
«артиллерии», посылающей смертоносные «гостинцы» за сотни миль от своих
позиций.
Весной и летом 1940 года «Люфтваффе» предприняли первые налеты
десятков и сотен бомбардировщиков на Англию, но так и не смогли подготовить
этими рейдами высадку на Британские острова германских войск. Отбить атаку с
воздуха англичанам помогла истребительная авиация. Потом настал час экипажей
английских бомбардировщиков — им предстояло нанести ответные визиты через
Ла-Манш.
«Истребительная авиация может защитить нас, но
обеспечить победу могут лишь бомбардировщики. Следовательно, мы должны
развивать именно тот вид авиации, который способен уничтожить промышленность
Германии и научные учреждения, от которых зависит военный потенциал противника.
Это вынудит его держаться на почтительном расстоянии от нашего острова»—так
заявил Уинстон Черчилль осенью 1940 года. Не случайно британский премьер
заговорил о систематических налетах на «третий рейх» лишь через год после
начала войны. В сентябре, когда страна только-только оправилась от «битвы за
Англию», бомбардировщики были заняты отнюдь не сокращением военного потенциала
Германии, а уничтожением десантных судов, приберегавшихся немцами для вторжения
на острова.
Только четыре процента поднимавшихся в воздух самолетов брали курс
на континент. Для ударов по центрам гитлеровской промышленности англичанам
приходилось прибегать к традиционному союзнику нападающих — ночи. Печальная
участь десятков «Веллингтонов», рискнувших бомбить остров Гельголанд без
сопровождения истребителей, заставила отказаться от дневных рейдов на
континент.
С тех пор английская авиация бомбила глубокие тылы рейха лишь ночью.
Под покровом темноты 24 сентября 1940 года британские «Веллигтоны», «Хемпдены»
и «Уиттли» прорвались к гитлеровской столице и бомбили газовые заводы,
железнодорожные сортировочные станции, аэродром Темпельхоф.
Зимой 1941 года английская разведка доносила с
континента, что гитлеровцы вовсе ‘не отказались от планов вторжения в Англию.
Напротив, все свидетельствовало об оживлении на Западе: в вермахте появились
переводчики английского языка, в штабах — огромное количество карт Британии, к
броску через Ла-Манш готовился целый авиадесантный корпус.
«Подготовка к высадке» оказалась стратегической
мистификацией немцев, лихорадочно готовившихся к «восточному походу», к
агрессии против Советского Союза. О планах же относительно Англии яснее ясного
сказано в личном послании Гитлера Муссолини, в котором фюрер извещал
итальянского лидера о начале войны против СССР:
«Что же касается воздушной
войны против Англии, то мы некоторое время будем придерживаться обороны, но это
не значит, что мы не в состоянии отражать британские налеты на Германию».
«Пусть Англия попробует не сделать выводов из грозных факторов, перед которыми
она окажется,— продолжал Гитлер.
— Тогда мы сможем, освободив свой тыл, с
утроенной силой обрушиться на противника с целью его уничтожения…» Хорошо
известно, чем стало для гитлеровцев «освобождение тыла», чем закончился для них
блицкриг против Советского Союза. И хотя в первые месяцы войны фашистским
войскам удалось захватить немалую территорию нашей страны, а «Люфтваффе» —
вывести из строя изрядное количество советских самолетов, пропагандистские крики о полном разгроме ВВС
Красной Армии оказались преждевременными.
Вопреки германским планам «разбить русскую
сухопутную армию или по крайней мере занять такую территорию, чтобы можно было
обеспечить Берлин и промышленные районы Германии от налетов авиации противника»
в августе — сентябре 1941 года над Берлином и Восточной Пруссией появились
советские бомбардировщики Пе-8 и Ил-4.
Следующий урок гитлеровская авиация получила на
ближних подступах к Москве, которую по приказу фюрера «Люфтваффе» должны были
массированными налетами сровнять с землей. Еще до начала воздушного наступления
на нашу столицу немцы убедились: воевать им придется не только с устаревшими
И-16 и «Чайками», но и с новейшими истребителями, производство которых
нарастало с каждым днем.
2 июля 1941 года разведывательный Не-111 появился в
зоне ПВО Москвы на высоте, казалось бы, гарантировавшей ему полную безнаказанность.
И все-таки «Хейнкель» был сбит — его «достал» Як-1 лейтенанта С. Гошко. Трофеем
стали оперативные карты и шифры, взятые в полет полковником немецкого
генерального штаба.
На захваченных аэродромах Минска, Бобруйска, Орши, Витебска
к рейдам на Москву приготовились опытнейшие экипажи 300 бомбардировщиков
«Хенькелей» He-111, «Юнкерсов» Ju-88 и «Дорнье» Do-215. В послужном списке многих
пилотов – «акции» над Варшавой и Роттердамом, Ковентри и Лондоном, другими
большими и малыми городами Европы.
С нашей стороны защищать Москву предстояло
экипажам 585 самолетов (170 МиГ-3, 75 ЛаГГ-3, 95 Як-1, 200 И-15, 45 И-153
«Чай-ка»), расчетам 1044 зенитных орудий и 336 пулеметов, 618 прожекторных
установок, 124 постов аэростатов заграждения и 702 постов ВНОС («воздушного
наблюдения, оповещения и связи»).
В Подмосковье развернулось грандиозное
строительство: из земли, бетона и дерева инженерные части возвели макеты
заводов, мостов, складов — приманки для фашистской авиации. Работу принимали
экипажи бомбардировщиков СБ и Пе-2. Ночью 11 июля самолеты имитировали ночную
атаку ложных объектов.
В ночь на 22 июля состоялся первый массированный
налет гитлеровской авиации на Москву. К столице прорвались лишь одиночные
самолеты, сбросившие фугасные и зажигательные бомбы. Через сутки начался второй
массированный налет. Теперь бомбардировщики прорывались сквозь зенитные и истребительные
заслоны не группами в десятки машин, а поодиночке и мелкими подразделениями.
С
22 июля по 15 августа первого года войны «Люфтваффе» провели 18 ночных налетов
на Москву: 8 раз с участием 120—200 бомбардировщиков и 10 — в составе 50—80
машин. Потери нападавших составили 200 самолетов. О том, чтобы «сровнять с
землей» советскую столицу, не могло быть и речи. Воздушное наступление на
Москву захлебнулось.
Отражать
атаки фашистских бомбовозов истребителям ПВО помогала ночная
авиационная группа ВВС. Бомбардировщики имитировали налеты на ложные цели,
отвлекая тем самым вражеские самолеты от целей истинных. Действуя совместно с
истребителями, СБ и Пе-2 играли роль летающих прожекторных установок: на
крыльях машин установили компактные, но мощные прожекторы.
Поймав врага
световым лучом, пилоты СБ и Пе-2 позволяли истребителям уничтожать самолеты
противника. Наносили наши бомбардировщики и ответные удары.
Дальнебомбардировочная авиация (ДБА) действовала по аэродромам, с которых немцы
летали на Москву.
С первых же дней Великой Отечественной войны
дальнебомбардировочной авиации пришлось не только сокрушать промышленные и
военные объекты в тылу врага, но и активно работать в тесном контакте с
наземными войсками, взять на себя роль фронтовой, тактической авиации.
Важно
было, во что бы то ни стало остановить наступление сухопутных войск противника,
не дать ему продвинуться в глубь страны, а затем отбросить назад. Выбивать
танки, уничтожать механизированные колонны, артиллерию, жечь на стоянках
фронтовую и дальнюю авиацию врага — вот от чего зависела в то время судьба
страны, весь ход Великой Отечественной и Второй Мировой войны.
Даже устаревшие боевые, а то и вовсе невоенные
самолеты были привлечены к ударам по фашистским войскам. Ночными,
бомбардировщиками стали легкие учебные бипланы По-2. Была попытка превратить в
беспилотные радиоуправляемые снаряды бомбардировщики-ветераны ТБ-3.
С первых же дней войны великолепно проявил себя
фронтовой пикирующий бомбардировщик Пе-2, который по скорости на 100 км/ч
превосходил гитлеровский пикировщик Ju-87 «Штука» (от немецкого
Sturzkampfflugzeug — пикирующий боевой самолет). Атакуя под углом 60—65°, Пе-2
в 2—2,5 раза точнее, чем при бомбометании с горизонтального полета, поражал
любую малоразмерную цель — мост, переправу, батарею, дот.
Став грозным
бомбардировщиком, довоенная «сотка» сохранила все же истребительные «повадки».
Они очень пригодились — в одном из воздушных боев на Курской дуге группа Пе-2
сбила шесть вражеских истребителей. Вообще для противника «пешка» оказалась
твердым орешком.
Попасть в круто пикирующий самолет зениткам было трудно:
слишком велика скорость и быстро меняется высота. Для защиты от истребителей
служили пулеметы «пешки», стрелявшие вперед и назад. Быстроходность и
маневренность самолета позволили впоследствии превратить бомбардировщик Пе-2 в
разведчик Пе-2Р и двухмоторный истребитель Пе-3.
После нападения Гитлера на Советский Союз англичане
стали развертывать наступательную воздушную войну против Германии. Но и у них
не хватало дальних бомбардировщиков, способных действовать вдали от родных
берегов. Единственным самолетом, которому удавалось днем почти безнаказанно
совершать рейды на континент, оказался «Москито» фирмы «Де Хевиленд».
Появившись в 1939 году, «Москито» вызывал недоумение инженеров и летчиков своей
цельнодеревянной конструкцией. Архаичное дерево вместо алюминия! Еще больше
поражала, казалось бы, полная беззащитность некоторых из этих самолетов от
истребителей противника — плавность силуэта бомбардировщика не нарушалась ни
одной пулеметной турелью. И это в век цельнометаллических «летающих крепостей»
с множеством стволов!
Но у специалистов фирмы «Де Хевиленд» были свои
соображения по поводу защиты «Москито» от «Мессершмиттов». Легкость
конструкции, тщательная отделка поверхности крыльев, аэродинамическое
совершенство очертаний машины — вот что стоило целой батареи автоматических
браунингов, ибо преимущество в скорости и маневре делало самолет практически
неуязвимым.
Только осенью 1940 года, когда закончилась «битва за
Англию», началось серийное производство «Москито». Оснащенные радиолокаторами,
они наводили соединения тяжелых бомбардировщиков на военные объекты Германии.
На море они с успехом боролись с подводными лодками, расстреливали их из
крупнокалиберных бортовых пушек.
За сотни километров от родных берегов
«Москито» штурмовали мосты и переправы, заслужили титул «разрушителей дамб». На
каждую тысячу самолето-вылетов «Москито» приходилось лишь 11 сбитых машин. Как
правило, в боевых донесениях значилось: «Задание выполнено, все «Москито»
вернулись на базу».
Весной — летом 1941 года королевские ВВС (RAF-Royal Air Force) стали получать серийные четырехмоторные «Ланкастеры», «Манчестеры»,
«Стирлинги». В апреле 1942 года экипажи 12 новейших «Ланкастеров» впервые после
дневного налета «Веллингтонов» на остров Гельголанд попытались средь бела дня
бомбить моторостроительный завод в Аугсбурге.
Пытаясь, все же, решить важную боевую задачу —
совершать регулярные и эффективные удары по Германии, англичане, а затем и
американцы столкнулись с целым комплексом сложных проблем. Как и всякое грозное и
сложное оружие, бомбардировочная авиация требовала точного и гибкого
управления, четкого взаимодействия массы подразделений.
Чрезвычайно повысились
требования к точности самолетовождения. Впервые в практике боевой авиации
понадобилось синхронизировать действие сотен тяжелых машин, одновременно
нацелившихся на район весьма малой площади. На самом верхнем «этаже»
руководства войной следовало решить, что считать мерилом эффективности
бомбардировочной авиации — количество сброшенных на объекты бомб, объем
разрушений и какие объекты или комплекс таковых следует сокрушить в первую
очередь.
Планируя воздушные наступления на Германию и
оккупированные гитлеровцами страны, западные союзники долго не могли решить,
как и по каким целям должна действовать стратегическая авиация. Одни полагали,
что исход войны предрешит полное уничтожение одной или нескольких областей
военной промышленности (такие объекты получили наименование «универсальных»),
другие призывали сосредоточиться на «подавлении морального духа населения
Германии, и особенно немецкого рабочего класса».
Не было общего мнения и в
отношении «методики» бомбардировок. Что эффективнее — накрывать бомбами
целый промышленный район или
бомбить прицельно, выбрав отдельные военные объекты. Что, наконец, важнее —
уничтожить крупный авиазавод или стереть с лица земли «всего лишь» предприятие
по выпуску шарикоподшипников.
Потеря
первого сразу же скажется на выпуске столь нужных врагу самолетов, но
быстро восполнится более интенсивной работой уцелевших заводов. Недостаток подшипников
отразится на военном производстве не так быстро (благодаря запасам), но
неизбежно снизит выпуск уже не одних самолетов, а буквально любого вида
вооружения, в котором что-то вращается или совершает колебательные движения.
Представим, что в результате тщательного и
всестороннего анализа выбраны объекты бомбардировки, что уничтожение намеченных
целей неизбежно приведет к желаемым оперативным и стратегическим результатам. Достижимы
ли цели для состоящих на вооружении машин?
Дальность полета сама по
себе уже перестала быть проблемой к началу мировой войны. Тяжелая многомоторная
машина, стартовав на Британских островах, могла в принципе достичь любой точки
Западной Европы и приземлиться на родном аэродроме отнюдь не с сухими баками.
Совсем иное дело — боевой вылет с целью не просто дойти до определенной точки и
вернуться, а найти тщательно замаскированную цель и обрушить на нее сотни
килограммов бомб. Одна только боевая «ноша» самолета съедает долю полетного
веса, которую в мирном полете составил бы вес бензина.
Чтобы не стать добычей истребителей, поджидающих
тяжелую неповоротливую машину на всем ее многотрудном пути, бомбардировщик
должен защищаться. В его арсенале средства активной и пассивной безопасности:
оборонительное стрелковое вооружение, броня, самозатягивающиеся
протектированные баки.
И все-таки, вопреки предвоенному требованию
«обеспечить сферический обстрел, во что бы то ни стало» бомбардировщики второй
мировой войны вовсе не полагались на одну только мощь оборонительного
вооружения. Жертвами немецких истребителей становились даже скоростные, с
мощным оборонительным вооружением «летающие крепости» В-17.
Первый В-17
приземлился на Британских островах 1 июля 1942 года. По воздушному мосту из
Нового в Старый Свет прибыли и другие «крепости» 8-й воздушной армии США. В
отличие от английских бомбардировщиков американские начали налеты на Германию
днем.
«Начав боевые действия в воздухе, американцы считали, что их тяжелые
бомбардировщики, вооруженные пулеметами калибра 12,7 мм, действуя в сомкнутых
боевых порядках, смогут защитить себя от истребителей противника и не будут
нуждаться в истребителях сопровождения.
Ошибочность этой теории была выявлена
уже в первых вылетах, когда американские бомбардировщики сразу же начали нести
большие потери». Так оценивают результаты дневных налетов на Германию весной —
летом 1943 года авторы неофициальной истории британских ВВС во второй мировой
войне Д. Ричарде и X. Сондерс.
Тем не менее, американцы не отказались от действий
«летающих крепостей» средь бела дня: после того как в Англию доставили из-за
океана тяжелые истребители сопровождения Рипаблик Р-47 «Тандерболт»,
бомбардировщики летали с эскортом машин-охранников.
Налеты союзников
планировались в соответствии с директивой англо-американского объединенного
штаба от 21 января 1943 года. Согласно этому документу, утвержденному английским
премьером и президентом США, американская бомбардировочная авиация должна была
действовать днем и бомбить прицельно, а английская — ночью и «работать» по
площади.
Стратегические действия тяжелой авиации на
тихоокеанском театре стали невозможны из-за потери союзниками сухопутных баз в
Юго-Восточной Азии и на островах Тихого океана. Весной 1942 года, пытаясь
отплатить японцам за Перл-Харбор, где в декабре 1941 года морская авиация
противника разгромила флот США на Гавайских островах, американцы решились на
чрезвычайно рискованную акцию.
Суть плана сводилась к следующему: коль Токио
недосягаем даже для дальней авиации, подходящие взлетные площадки на островах
захвачены врагом — удар нанести с помощью средних бомбардировщиков. Старт — с
плавучего аэродрома, «подогнанного» к Японским островам на расстояние в 500
миль.
В роли взлетно-посадочной площадки выступит авианосец «Хорнет», которому
предстоит выпустить в полет и принять на себя сугубо сухопутные и весьма
тяжелые (по авианосным меркам) бомбардировщики В-25 «Митчелл». День рейда — 18
апреля 1942 года. Командир соединения из 16 В-25 — подполковник Джимми Дулиттл.
Вот как описывает необычный старт с тесной палубы «Хорнета» К. Рейнолдс, автор
книги об этом летчике: «…С полностью отклоненными закрылками, с ревущими на
полном газу двигателями самолет ринулся вдоль палубы, прямо на гребни штормовых
волн. Все замерли, следя за взлетом.
Появившись над Токио, несколько средних
бомбардировщиков не могли, конечно, нанести городу серьезный ущерб.
Массированные налеты тяжелых бомбардировщиков на Японию начались только весной
1945 года, когда американцы отбили у противника острова Иводзима и Окинава.
Вернемся в Европу, в нашу страну, где летом — осенью
1942 года назревали события, радикально повлиявшие на ход второй мировой войны.
Под Сталинградом в конце 1942 года вермахт потерпел сокрушительное поражение,
предрешившее исход «восточного похода», положившее начало освобождению
советской земли и всех оккупированных гитлеровцами стран.
С
июля по ноябрь 1942 года «Люфтваффе» потеряли под Сталинградом более 1400
самолетов, с 19 ноября по 31 декабря — 3 тысячи боевых и транспортных машин. В
том же 1942 году советская авиационная промышленность превзошла фашистскую
авиаиндустрию по выпуску самолетов — 31 342 машины против 14 700, вышедших из
цехов германских заводов.
Очень кстати оказалась в условиях городских боев в
Сталинграде точность пикирующего удара Пе-2. Экипажам приходилось сбрасывать
бомбы с минимальных высот, с точностью до нескольких метров. Суровой зимой
1942/43 года Пе-2 уничтожили Нарвский мост, который играл важную роль для
фашистских войск, блокировавших Ленинград.
Вот как оценивает сложность подобной
задачи морской летчик дважды Герой Советского Союза В. Раков: «Уничтожить мост
— это только сказать просто. Для авиации мост — малоразмерная цель. Ну что
такое пролет в каких-нибудь пятьдесят метров длиной и меньше десяти шириной?
Представьте себе, что вы видите из окна второго этажа на тротуаре карандаш.
Попробуйте-ка попасть в него камнем! К тому же этот «карандаш» ажурный и не
лежит на асфальте, а висит над рекой на порядочной высоте. Бомба может
взорваться, а ему ничего!
Здесь требуется только прямое попадание. Да и то не
всякое. Бомба может пройти через пролет, особенно его не повредив. Если воронка
взрыва окажется вблизи опор моста, он будет поврежден, но подобное повреждение
недолго и устранить». Перед налетом на Нарвский мост летчики морской авиации
неделю тренировались над полигоном.
В конце концов, бомбовый залп укладывался в
круг диаметром не более 10 м. Оставалось столь же точно отбомбиться в боевой
обстановке, под мощным зенитным огнем, при противодействии вражеских
истребителей. Разбившись на пары, 12 пикировщиков прорвались сквозь зенитный
заслон и прямыми попаданиями разрушили одну из ферм моста.
Ночные удары по вражеским позициям по-прежнему
наносили легкие бомбардировщики У-2 (По-2). Маленькие фанерно-полотняные
бипланы составляли матчасть ночных бомбардировочных авиаполков. Несколько таких
подразделений были укомплектованы полностью женским летным и наземным составом.
Стартовали машины, несшие по 150— 180 кг бомб, каждую ночь уничтожали живую
силу, технику, узлы связи, штабы, переправы. Хрупким самолетикам, ведомым
отважными летчицами, оказалась по силам работа, с которой, пожалуй, не
справились бы скоростные бомбардировщики.
Однажды в боях под Новороссийском на
пути наших войск оказался вражеский дзот. Точным прицельным огнем окруженные нем-цы
пресекали атаки моряков и пехотинцев. Уничтожить опорный пункт врага поручили
восьми лучшим экипажам 588-го ночного бомбардировочного авиаполка.
Обнаружить в
кромешной тьме небольшую, отлично замаскированную цель само по себе сложная
задача. Девушкам помогли наземные войска, с трех сторон окружившие дзот.
«Показали» себя множеством огоньков. В центре светящегося полукольца — чернота.
На этом пятачке цель.
Вокруг дзота свои, ждущие подмоги бойцы. Бомбить нужно
предельно точно, безошибочно. С высоты 300—400 м У-2 подавили огневую точку.
Путь наступлению открыт. Наутро в полк пришла телеграмма: «Благодарим братишек
за поддержку». Морские пехотинцы и не догадывались, что смелый и точный налет
выполнили женские экипажи…
В ходе войны наша авиация пополнилась пикирующим
бомбардировщиком Ту-2. Машина долго ждала своего часа: впервые опытный
экземпляр стартовал в начале 1941 года. И хотя испытания выявили отличные
летные и боевые данные машины, выпуск пикировщиков начался
только в апреле, когда три головные машины передали
ВВС для войсковых испытаний.
Раньше из-за трудностей, связанных с массовой
эвакуацией авиапромышленности на восток, было трудно наладить одновременный
выпуск Пе-2 и Ту-2. В сентябре 1942 года звено Ту-2 начало боевую службу на Калининском
фронте. Через год началось крупносерийное производство этих машин.
Ту-2 пришлось освоить несколько фронтовых
«профессий». Вооруженный фотокамерами, он (получив наименование Ту-2Р)
использовался для воздушной разведки. Внешняя подвеска торпед превращала его в
торпедоносец Ту-2Т, а установка носовой пушки калибра 37 или 45 мм позволяла
Ту-2Ш «утюжить» передний край противника.
Постоянная работа конструкторского
бюро сделала Ту-2 родоначальником большого семейства машин, созданных на его
основе. В годы войны был создан дальний бомбардировщик Ту-2Д. После победы
стартовали опытные самолеты Ту-6, Ту-8, Ту-10 и учебно-тренировочный УТБ,
созданный конструкторским бюро П. Сухого для обучения экипажей Ту-2.
Штурмовики
Потребности фронта в Мировую войну определялись не
сотнями и тысячами штук стрелкового оружия, бронетанковой техники, самолетов, а
миллионами и десятками тысяч. Вот лишь несколько цифр: из заводских цехов вышло
11 427 Пе-2, свыше 21 тыс. Як-9 и Як-3 и более 15 тыс.
Ла-5 и Ла-7, около 7
тыс. ДБ-3 и Ил-4, 12 726 «Летающих крепостей» В-17, 15 тыс. «Мустангов», 19
тыс. «Либерейторов», 20 тыс. Фокке-Вульфов FW-190. Но даже на фоне этой
впечатляющей статистики абсолютным рекордсменом выглядит знаменитый штурмовик
Ил-2, «размноженный» в 36 163 экземплярах!
Первое, с чего начинается любая боевая машина,—
четкое представление заказчика (армии) и исполнителя заказа (КБ) о том, какой
же она должна быть. Менее всего на этом этапе думают о внешнем виде самолета —
это, так сказать, дело второе. «Экстерьер» машины функционален и отвечает
требованиям к ней, сформулированным задолго до первых чертежей.
Казалось бы, ну
что тут формулировать? Ясно, что штурмовик должен быть скоростной, хорошо
бронированной и вооруженной машиной. Коль скоро предполагается большая «серия»,
пилотирование самолета по силам рядовым летчикам. О технологической простоте
уже говорилось.
Напомним лишь о простоте обслуживания сотен и тысяч машин в
отнюдь не тепличных фронтовых условиях. Итак, броня и вооружение. Потребуй
армия абсолютной защиты — полной неуязвимости при обстреле штурмовика даже
крупнокалиберными зенитками,— вряд ли дело в КБ продвинется дальше первых,
эскизных разработок.
Такой самолет не поднять ни в прямом, ни в переносном
смысле. Самое большое, на что он будет способен,— это самостоятельно рулить по
аэродрому: настолько тяжел. Словом, желание сделать машину, безразличную к
обстрелу из любого калибра, также абсурдно, как и стремление создать, скажем,
снарядонепроницаемую каску для пехотинца.
Штурмовик не получится, если от него
потребуется огневой мощности 100-мм «земного» орудия и бомбового удара среднего
бомбардировщика. В «золотую середину» должны укладываться скорость самолета,
его маневренность. Штурмовик не состоится, «сойдись» заказчик и КБ на
каких-нибудь 250—300 км/ч, что и вышло бы у чересчур бронированной и
вооруженной машины.
Неудачу потерпит и чрезмерно скоростной вариант: каждый
лишний километр в час дался бы ценой «разоружения» самолета, утоньшения
спасательной брони. Конечно, все упомянутые трудности представлены в крайних,
абсурдных вариантах: они-то и составляют коридор, выйти за границы которого —
значит потерпеть неудачу в создании такой специфической машины, как штурмовик.
В чем же специфика штурмовика? Нельзя ли считать
таковым любой боевой самолет с мощным пулеметно-пушечным вооружением,
действующий по наземным целям — автоколоннам, артиллерийским батареям,
аэродромам, поездам, наконец, танкам? Ведь даже легкие, почти не защищенные
броней истребители И-15 и И-16 совершили во время гражданской войны в Испании налет
на вражеский аэродром Гарапинильос. Результат: из более чем сотни фашистских
самолетов, находившихся на аэродроме, 80 были уничтожены, а остальные сильно
повреждены. Сгорели многие объекты авиабазы, взорваны склады горючего и
боеприпасов.
И все-таки, несмотря на отдельные успехи
истребителей, рисковавших атаковать наземные объекты с сильной зенитной
защитой, исход такого поединка чаще всего решался не в пользу нападающего.
Слишком уязвим истребитель или легкий бомбардировщик, когда он снижается до высоты
бреющего полета.
В лучшем случае машины этих типов были оснащены броней для
защиты пилотов. А двигатели, баки, другие важнейшие элементы самолета? Броню на
самолет пытались установить еще в годы первой мировой войны. За основу
«штурмовика» брали обычный, вооруженный пулеметами аэроплан — «Илью Муромца»,
летающую лодку М-9 Григоровича.
Приобретая «латы», самолет тяжелел, становился
менее скоростным и маневренным. Кроме того,
тяжелая ноша сказывалась
на весе бомб и топлива, которые
мог взять аэроплан. В 1930 году советские конструкторы под руководством А.
Туполева спроектировали самолет АНТ-17, называвшийся также ТШБ («тяжелый
штурмовик, бронированный»).
Не получился специальный самолет атаки и у других
советских авиаконструкторов — у Д. Григоровича, создавшего легкий штурмовик ЛШ,
у С. Кочергина и М. Гуревича, построивших тяжелый штурмовик ТШ-3. Опытным
специалистам не удалось оптимально сочетать в конструкциях достаточно большую
скорость полета, надежную защиту и мощное вооружение.
ВИТ («воздушный
истребитель танков») Н. Поликарпова, стартовавший в первый полет под
управлением В. Чкалова, обладал слишком слабой броневой защитой. После
многочисленных доделок работы над ВИТ-1 и ВИТ-2 прекратили. Та же участь
постигла и опытные машины других советских и зарубежных конструкторов,
пытавшихся создать специальный самолет-штурмовик.
Причина неудач крылась либо в чрезмерной уязвимости
слабо защищенного самолета, либо в скверных летно-технических данных слишком
тяжелой и «неаэродинамичной» машины. Броневые коробки, в которых пытались
разместить экипаж и двигатель, получались угловатыми и неуклюжими: это был
крепкий орешек для технологов и изготовителей.
Вот как сформулировал задачу сам создатель Ил-2
авиаконструктор Сергей Владимирович Ильюшин: «Возникла серьезная задача: с
одной стороны, выбрать такой толщины броню, которая по своему весу не лишила бы
самолет хороших маневренных и летных свойств, и, с другой,— нужно было, чтобы
броня могла защитить самолет от массового огня малокалиберного оружия
противника, то есть сделать самолет неуязвимым от огня винтовок, пулеметов и
частично от малокалиберных пушек».
Словом, «грозная броня», хотя и должна была защитить
штурмовик, не гарантировала полное отсутствие «ран». И чтобы они не оказались
для машины смертельными, конструкцию следовало сделать максимально живучей.
Требования выстроились в столбцы цифр. Время подумать и об общем виде нового
самолета.
Когда «закладывался» Ил, ни у кого уже не было сомнений, что быть ему
монопланом, но не подкосным, как тяжелый штурмовик ТШ-3 С. Кочергина и М.
Гуревича (1934 г.), а «чистым». Только аэродинамическое благородство очертаний
даст машине требуемую скорость свыше 400 км/ч.
Не последнюю роль играет
двигатель. Подходящая для более чем 5-тонного самолета мощность у микулинского
АМ-34. Мотор один — так его легче и надежнее прикрыть броней. К тому же
сравнительно небольшую двухмоторную машину с одним подбитым двигателем трудно
довести до своего аэродрома — так сильно ее стремление развернуться.
Есть еще
обстоятельство в пользу одного мотора — массовая, выпускаемая в тысячах
экземпляров машина требует столько же двигателей. Оснастив Ил-2 одним АМ-34
(серийный вариант с АМ-38), Ильюшин сэкономил для страны десятки тысяч моторов.
Главное, в чем Ил-2 продолжил эволюцию советских штурмовиков 30-х годов,—
бронекоробка, защищавшая всю носовую часть самолета.
Броня Ила была не просто
латами – скелетом! Она работала, несла нагрузку, играла активную роль. К ней, а
не набору из стрингеров и лонжеронов, крепились крыло, двигатель, оборудование.
Только в отличие от плоских панелей ТШ-3 броню Ил-2 сделали разной толщины. А в
носовой части она перестала быть коробкой в буквальном смысле этого слова и
приобрела удобообтекаемую форму.
Иной стала к началу Великой Отечественной войны и
сама броня. Благодаря фундаментальным теоретическим и экспериментальным работам
ученых ВИАМ Сергея Тимофеевича Кишкина (впоследствии академика) и Николая
Митрофановича Склярова (впоследствии доктора наук, профессора) броня приобрела
невиданную до тех пор прочность.
Исследователи проанализировали, как
взаимодействуют между собой броня и пуля и снаряды авиационного оружия. Встретив
на своем пути броню обычного типа, снаряд внедряется в нее и полностью теряет
скорость. Практически вся кинетическая энергия «болванки» расходуется на
пластическую деформацию стали.
Для пуль калибра 7,62 и 12,7 мм длина пути до
остановки в броне типа судовой составляла 15—35 мм. При такой толщине вес
квадратного метра брони достигал 120—280 кг. Для авиации слишком тяжелая ноша.
По мысли С. Кишкина и Н. Склярова, кинетическую энергию пули следовало
расходовать не на деформацию преграды, а главным образом на разрушение самой
пули.
Как же заставить разлететься на куски бронебойный сердечник пули или
снаряда? Если, например, перед ударом о броню пуля встречает на пути
обыкновенный карандаш из мягкого дерева то она теряет устойчивость и начинает
кувыркаться. О броню она ударяется не острием, а плашмя.
Чтобы остановиться,
«завязнуть» в преграде, ей нужно пройти в стали уже не 15, а 5 мм. Пронизав
тонкий (3 мм) лист высокотвердой стали, сердечник пули разваливается на куски
из-за несимметричности контуров пробоины. На основе исследований металлурги
дали авиаконструкторам высокопрочные и легкие броневые системы.
От удара о
твердую поверхность так называемой гетерогенной брони бронебойный сердечник
дробился на части в первые же микросекунды контакта. Экранированная броневая
система состояла из двух раздельных плит. Ударившись о первую, снаряд терял
устойчивость.
Затем под некоторым углом встречался со второй плитой из
высокопрочной, но достаточно пластичной брони. Из-за сильного изгибающего
момента сердечник ломался. Пластичная плита деформировалась и продлевала время
соударения настолько, чтобы осколки рикошетировали, не причинив вреда
защищенным бронею агрегатам самолета. Экранированная защита штурмовика Ил-10
«держала» даже 20-мм снаряды.
К началу Великой Отечественной войны был готов для
Ил-2 еще один составной «элемент» — авиационная пушка ВЯ конструкции А. Волкова
и С. Ярцева. 23-мм орудие весило 66 кг и при скорострельности 600 выстр./м
придавало 200-граммовому снаряду начальную скорость в 900 м/с.
Сравните эти
данные с технической характеристикой немецких авиапушек MG-151 и МК-101,
составлявших вооружение Хенкеля-129, фашистского истребителя танков: 20-мм
MG-151 весила 42 кг. 90-граммовые снаряды — вдвое легче, чем у ВЯ,—
выбрасывались пушкой со скоростью всего 780 м/сек.
С
1943 года ильюшинский штурмовик перевооружили. Вместо двух крыльевых пушек ВЯ
Ил-2 оснастили двумя 37-мм подкрыльевыми орудиями НС-37 (конструкторы А.
Нудельман, А. Суранов, Г. Жирных, Е. Неменов, С. Лунин, М. Бундин). При таком
же, как у немецкой пушки МК-101, весе НС-37 стреляла 735-граммовыми снарядами.
Ни одно авиационное орудие такого калибра, состоявшее на вооружении вражеской и
союзной авиации, не приблизилось по своим параметрам к советскому. Отлично
защищенный от огня с земли и от нападения сверху — атаки истребителей отбивал
стрелок позади летчика — штурмовик быстро стал незаменимым самолетом авиационной
поддержки войск.
Учтя этот опыт, советское командование заранее
рассчитывало на штурмовые авиаполки и при подготовке битвы на Курской дуге. В
том же 1943 году каждый третий самолет, выпущенный нашей авиапромышленностью,
был Ил-2. К 1944 году их доля в советской боевой авиации выросла до 30%, в то
время как бомбардировщики составляли 25%.
Вот
как Главный маршал авиации А. Новиков описывает «работу» советских штурмовиков
во время боев на Карельском перешейке (лето 1944 года): «Ил-2 устремились на
господствовавшую высоту — ключевую позицию укрепленного района. Илы ходили в
атаку в лоб, едва не цепляясь плоскостями за верхушки елей и сосен.
Иного
выхода не было: низкая облачность и неважная видимость прижимали самолеты к
самой сопке, и летчики бомбили позиции врага на очень рискованном маневре — на
выходе из пикирования. Только так можно было избежать поражения от собственных
бомб и реактивных снарядов.
А зенитчики противника буквально неистовствовали, и
Ил-2 выходили из атак с иссеченными плоскостями и дырами в фюзеляже. Но летчики
выдерживали все: и кинжальный лобовой огонь зенитных установок, и страшные
перегрузки, от которых темнело в глазах.
Шесть часов подряд штурмовики долбили
Кутерселькя. Шесть часов подряд летчики не вылезали из кабин. И никаких пауз,
никакой передышки. Не успевал самолет приземлиться, как его снова заправляли
горючим, вооружали бомбами и эресами (РС – реактивный снаряд) и отправляли на
боевое задание. Одна волна Ил-2 сменяла другую…»
Что же немцы? Неужели они, располагавшие огромным
промышленным потенциалом, мощными КБ, талантливыми специалистами, не могли
создать хорошую штурмовую машину? Гитлеровцев подвела авантюристическая ставка
на блицкриг, который они намеревались выиграть тем же оружием, что сокрушило
пол-Европы.
«Несомненно, что высокомерное самонадеянное командование вермахта,—
пишет бывший сотрудник разведывательного управления штаба ВВС Великобритании
Эшер Ли,— в начале войны считало, что немецкие мобильные бронетанковые дивизии
и эскадрильи пикирующих бомбардировщиков Ju-87 «Штука» (прозванных в нашей
армии «лаптежниками» из-за обтекателей неубирающихся шасси), всегда будут
только наступать, и поэтому не потребуется специальных самолетов для борьбы с
танками противника.
Однако на более позднем этапе войны против СССР немцы
создали так называемый самолет-истребитель танков. Это был двухмоторный самолет
Хеншель-129, вооруженный 30-мм пушкой. Моторы французского производства,
установленные на этом самолете, не всегда работали удовлетворительно.
Эшер
Ли не совсем точен: Хеншель-129 немцы создали еще в 1939 году. В декабре 1941
года после доводки машину запустили в серийное производство. Серьезного
значения ей не придавали, а когда спохватились, было поздно. Всего выпустили
841 Хеншель-129.
То, на что уходят годы согласованных усилий авиаконструкторов,
оружейников, металлургов, немцы пытались наверстать за считанные месяцы.
«Сырые» «Хеншели» так и не смогли помочь наземным войскам. Участник польской и
других «кампаний» «Люфтваффе» пикирующий бомбардировщик Ju-87, приспособленный
для штурмовых атак, также не стал настоящим штурмовиком.
Без специального самолета-штурмовика начала бои на
европейском театре и англо-американская авиация. После высадки в Нормандии войскам
помогали тяжелые и средние бомбардировщики, истребители «Спитфайр», «Тайфун»,
«Мустанг», «Тандерболт». В Северной Африке против танков действовали
истребители-бомбардировщики «Харрикейн» с 40-мм пушкой.
На Тихом океане и в
Средиземном море воевали средние бомбардировщики В-25 «Митчелл» (те самые, что,
поднявшись с авианосца, бомбили Токио), оснащенные 75-мм орудием в носовой
части фюзеляжа. Но пушечных «Харрикейнов» и В-25 выпустили в считанном
количестве, так как сколько-нибудь решающей роли в борьбе с танками они сыграть
не могли.
Без надежной брони союзные
истребители-бомбардировщики могли рассчитывать лишь на внезапность штурмового
удара. Как только немецкие зенитчики приходили в себя, они не давали союзникам
безнаказанно утюжить свои позиции. «Мустанги» и «Тайфуны» вынужденно прибегали
к тактике «Москито»: неожиданно, упредив вражеские истребители, обрушиться на
ошеломленного противника, и тут же, пока не поздно, убираться восвояси.
Илы же
часами висели над головами немцев. Атаки истребителей штурмовики отбивали
сообща, встав в «оборонительный круг». Каждое звено бесконечного кольца
защищало впереди летящую машину огнем 23-мм пушек. «Боевой порядок «круг»
применялся в полку до самого конца войны,— вспоминает дважды Герой Советского
Союза Г. Сивков. — Он позволял надежно обороняться от атак вражеских
истребителей и сохранил жизнь многим моим товарищам по оружию».
На заключительном этапе войны наши летчики получили
новый ильюшинский штурмовик Ил-10. Цельнометаллический самолет, обладая огневой
и бомбовой мощью своего предшественника, летал со скоростью 550 км/ч. Вместе с
новым самолетом наша промышленность выпустила более 40 тыс. грозных ильюшинских
штурмовиков.
В ходе войны КБ П. Сухого создало штурмовик Су-6. И
хотя Су-6 превосходили Ил-2 по скорости полета и мощности вооружения (500 км/ч,
Н=3800 м; 37-мм пушки, 12,7-мм пулемет УБТ для защиты задней полусферы),
предпочтение отдали ильюшинскому штурмовику: Ил-2 уже выпускали большими
сериями.
Нет, пожалуй, ни одного участника Великой
Отечественной войны, который не сказал бы доброго слова о штурмовиках. И не
только потому, что «работали» эти самолеты-солдаты на виду у всех, каждый день,
без перерывов по непогоде или из-за неполадок. От первого до последнего дня
войны Ил-2 был воздушным тараном для взламывания вражеской обороны,
истребителем танков, достойным помощником советской пехоты.
Реферат
составлен по материалам:
Игорь Андреев «Боевые
самолёты», 1981 год.
План:
Введение.
. . . . . . . . . . . . . 1
Истребители. . . . . . . . . . . . 1
Бомбардировщики. . . . . . . . . . 9
Штурмовики. . . . . . . . . . . . .16
Приложение: силуэты боевых самолётов
различного назначения.
Введение
В тече
