Долг и ответственность социального работника

Осознание социальным работником своего профессионального долга детерминирует его поведение в повседневной профессиональ­ной практике и, в силу своей специфики, способствует повышению эффективности и качества деятельности. Ценность профессиональ­ного долга и должного поведения, отношений и действий вытекает из функций, которые в социальной работе выполняет деонтологи-ческая регуляция. Она гарантирует:

—высокий профессионально-квалификационный уровень как один из основных факторов высокого качества работы, ее конечного результата и удовлетворения потребности общества в конечном ре­зультате социальной работы. Ответственность за порученное дело и стремление выполнить свой долг обусловливают необходимость для специалиста овладевать тонкостями профессионального мастерства, быть в курсе всего нового и прогрессивного;

—четкое знание своих профессиональных обязанностей, добросовестное и неукоснительное их выполнение, поскольку дисциплина является одним из основных условий успешной дея­тельности. Это необходимое условие для получения оптимального результата деятельности;

– профессиональную деятельность строго в рамках норма­тивно-правовой базы, обусловливающей легитимность социальной работы как вида профессиональной деятельности, так как знание и соблюдение законов и иных нормативных актов гарантирует соблю­дение интересов общества;

– формирование глубокой убежденности специалиста в не­обходимости выполнения своих профессиональных обязанностей, поскольку этого требуют интересы общества, коллектива учреждения социальной защиты и клиента. Осознание специалистом своего долга становится таким образом основным гарантом повышения значимости социальной работы в общественном бытии и общественном сознании;

– сознательное и активное участие в профессиональной дея­тельности с целью достижения блага общества, трудового кол­лектива и клиента. Креативность специалиста может до некоторой степени компенсировать недостаток ресурсов социальной работы, несовершенство законодательства и прочие недостатки;

– заинтересованность специалиста в повышении эффектив­ности работы своего коллектива и своей индивидуальной работы на основе идентификации им социальной работы как основной сферы деятельности и области жизненно важных интересов;

– высокую организованность и сознательную дисциплину, формирование привычки к должному поведению. Привычка всегда поступать должным образом может не только обеспечить достижение значимых результатов деятельности, но и может содействовать адек­ватному восприятию специалистом целого ряда обязанностей;

– превращение чувства долга в ведущий мотиватор деятель­ности, обеспечивающий преимущественно должное поведение. Должное поведение становится в этой связи одной из главных ха­рактеристик личности специалиста;

– формирование волевых качеств социального работника, необходимых для выполнения своего профессионального долга Сила воли помогает специалисту преодолевать разнообразные пре­пятствия, возникающие в ходе профессиональной деятельности, преодолевать собственные негативные чувства и состояния и вы­полнять свой долг;

– стремление постоянно совершенствоваться в профессии, осваивать новые знания, приобретать опыт практической деятель­ности, что в конечном итоге становится залогом успешной профес­сиональной деятельности специалиста.

Таким образом, убежденность в необходимости выполнения своего долга, о содержании долга и должного поведения, осознание своей ответственности, сформированные специалистом, могут суще­ственным образом повлиять на эффективность и качество социаль­ной работы, на удовлетворение потребностей клиента и общества в результатах социальной работы, а на этом основании — на благопо­лучие общества в целом.

Однако не все суждения о должном и долге, будучи опредме-ченными, дают позитивный результат, поскольку научные знания и суждения, основанные на обыденном опыте, — не одно и то же. Профессиональные научно обоснованные знания, как известно, фор­мируются в процессе профессионального образования и практики, имеют под собой научную основу и верифицируются, уточняются и углубляются в процессе профессиональной практики. Они имеют объективный характер, системны и достаточно глубоки. В отличие от научных обыденные знания могут не быть объективным, могут отра­жать случайный обыденный опыт или вообще не быть основанными на опыте. Они могут быть результатом отражения специалистом не столько объективной реальности, сколько его желаний. Они могут представлять собой и заблуждения. В этом случае это будут уже не знания, а мнения, которые специалист экспонирует как знания. Но, к сожалению, такое явление нередко имеет место и в обыденной, и даже в профессиональной сфере. В этом случае суждения специалиста о должном могут носить профессионально и социально ошибочный и негативный характер.

Поэтому следует различать деонтологию — учение о должном, которое формируется на основе научных философских и социальных знаний, знаний о социальной работе и ее специфике, и деонтиче­ские представления личности или группы, которые формируются ими в процессе профессиональной деятельности и жизнедеятель­ности и могут носить как верный, так и явно ошибочный характер. В отличие от деонтологических деонтические представления могут формироваться случайным образом, быть субъективными и не обос­нованными с точки зрения науки¹.

Более того, содержание долга, с точки зрения деонтологии вклю­чающее в себя объективную необходимость совершения определен­ных действий, может в деонтических представлениях подменяться субъективными желаниями личности (группы), формулирующей содержание «долга» для кого-либо и требующей выполнения субъ­ективно желаемых для себя действий как объективно необходимых, а потому декларируемых как должные.

Это не означает, однако, что в общем случае деонтологические и деонтические суждения о содержании долга должны обязательно противоречить друг другу — они могут совпадать, поскольку эври­стически или путем логических размышлений личность может найти верное решение, правильно сформулировать содержание своего (или внешнего по отношению к ней) долга и пределы ответственности и осуществить поступок, безупречный с точки зрения деонтологии.

Но в связи с тем, что деонтологические и деонтические представле­ния все же могут противоречить друг- другу, например в тех случаях, когда речь идет о разрешении деонтологического или ценностного конфликта, необходимо разъяснение специалистам сущности и со­держания профессионального долга перед обществом и государством, перед клиентами, коллегами, профессией и перед самим собой.

Руководствуясь в своем поведении и деятельности профессио­нальным и моральным долгом, социальный работник учитывает и формальные, и неформальные профессиональные требования, установленные для него обществом и профессиональной группой, и вырабатывает на этой основе суждение о содержании своего мораль­ного долга или формирует представление о нем на основе изучения соответствующих изданий. Он предвидит реакцию со стороны обще­ства, профессиональной группы и клиента на выполнение или невы­полнение им своего долга и отчасти ориентируется на нее. Вместе с тем выполняя свой долг, он поступает:

—свободно, поскольку принятая обществом система морально-нравственных нормативов не является догматической; она меняется в соответствии с изменением условий жизнедеятельности людей. Из всего многообразия норм, которые функционируют в обществе — от групповых до общественных, специалист может выбирать те, которые в большей степени отвечают его внутренним устремлениям и про­фессиональным знаниям о добре и благе, сформированным на основе знания профессионально-этической системы социальной работы;

—осознанно, так как решение совершить тот или иной посту­пок принято им самостоятельно или в результате консультаций с коллегами и клиентом. Это решение принято в силу обоснованной, ситуативно обусловленной необходимости, путем выбора из зна­чительного количества вариантов возможных решений, ведущих к объективно позитивному результату деятельности и осмысления, анализа и оценки каждого из них;

—добровольно, поскольку чувство долга стало его убеждением и приоритетным и преимущественным мотиватором профессио­нальной деятельности, и именно это обстоятельство побуждает его к активным действиям вне зависимости от наличия или отсутствия субъектного внешнего принуждения.

При этом сознательное начало, регулирующее поведение, требо­вания к профессиональным и личностным качествам социального работника, и привычка к должному поведению не противоречат друг другу — напротив, они дополняют друг друга. Взаимодополнение со­знательного и подсознательного в должном поведении специалиста оправданно, поскольку, наряду с простыми, часто повторяющимися ситуациями, которые в основном не требуют глубоких размышлений и вполне могут быть реализованы с помощью профессиональных стереотипов и деонтологических моделей, в социальной работе встре­чаются нестандартные ситуации, требующие умения осуществлять этико-аксиологический анализ и знания основ профессиональной деонтологии. Таким образом, специалист, достигший высокого уров­ня профессиональной и личностной зрелости, поступает должным образом как сознательно (в нестандартных ситуациях), так и при­вычно, используя деонтологическую модель (в наиболее простых, стандартных ситуациях).

Социальная работа призвана оказывать помощь людям, находя­щимся в трудной жизненной ситуации и не имеющим возможности самостоятельно решить свои проблемы. Но и общество в целом не может оставаться равнодушным, если отдельные граждане или тем более целые социальные группы обладают сниженными возможно­стями в реализации прав и нуждаются в помощи. В этой связи госу­дарством принимаются меры, и в первую очередь законодательные и организационные, посредством которых обеспечивается возмож­ность активного участия общества в оказании помощи гражданам и группам, нуждающимся в ней. В нашей стране в 1995 году принят закон, согласно которому физические и юридические лица могут на добровольной основе участвовать в особого рода деятельности — благотворительной деятельности¹.

Этот закон позволяет участвовать в благотворительной деятель­ности на официальной постоянной основе и тем самым создает условия для частичного решения проблем общества и его отдельных групп силами самого общества как субъекта деятельности. Участие членов общества в благотворительной деятельности возможно как в составе группы, которая действует в рамках организации, учрежде­ния или фонда, так и в индивидуальном порядке в соответствии с их личными установками.

Вместе с тем не все формы и виды помощи человеку, нуждающе­муся в ней, не всегда легитимизируются и, как показывает практика, далеко не всегда нуждаются в приобретении официального статуса. Например, оказание бытовой, психологической и иной помощи престарелому родственнику, больному другу, коллеге, соседу и т.п., наконец, просто незнакомому человеку, прохожему может оказывать­ся членами их окружения или индивидами, случайно оказавшимися рядом постоянно или ситуативно, спонтанно, носить спорадический или даже разовый характер. Люди оказывают такую посильную помощь друг другу, реализуя не возможности, представленные за­конодательством, а свои собственные физические, экономические, духовные и иные возможности и опираясь при этом не на дей­ствующее законодательство, а на эмоционально-чувственные связи, чувство сострадания, долга и ответственности. В процессе оказания помощи удовлетворяются некоторые из важнейших социальных по­требностей человека — потребность в заботе о другом, потребность в дружбе и любви.

Сравнение содержания деятельности, осуществляемой в соци­альной службе или иных учреждениях, официально реализующих социальную работу на основании законодательно закрепленных полномочий, с деятельностью, осуществляемой вне их, показывает, что оно во многих аспектах идентично, если не принимать в расчет процедуру оформления документов, официально закрепляющих за субъектом обязанность оказания услуг. Каждый индивид при необ­ходимости участвует в оказании психологических и бытовых услуг, реализации педагогической и медицинской помощи в первую очередь в отношении членов своего ближайшего социального окружения — членов семьи, друзей, коллег по работе, соседей. В большем объеме и с более высоким качеством такого рода помощь и услуги оказывают в обыденной жизни членам своего социального окружения пред­ставителями соответствующих профессиональных групп — врачи, психологи, педагоги, социальные работники и др. представители про­фессий, реализуемых в социальной сфере и составляющих ее основу. И, разумеется, оказание таких услуг является основным содержанием деятельности, реализуемой в социальных службах.

Профессиональная деятельность представителями так называе­мых «помогающих» профессий реализуется в социальной сфере и регламентируется как общими требованиями к профессиональной деятельности, так и вполне конкретными должностными инструк­циями. Но зачастую специалист в интересах клиента выходит за рамки формального функционала, если располагает возможностью для этого и не нарушает действующих законов. Врач может дать члену своего социального окружения совет правового содержания, юрист может рассказать о лекарстве, которое ему помогло, и т. п. Разумеется, эти советы, не входящие официально в перечень функциональных обязанностей конкретного специалиста, не являются обязательными для исполнения клиентом, однако это не означает, что, будучи реа­лизованными, они обязательно нанесут человеку ущерб.

С другой стороны, каждый из представителей этой группы про­фессий помогает своему клиенту приобрести или восстановить до социально приемлемого уровня, оказывая специфические профес­сиональные услуги на неофициальной основе. Нельзя в общем случае сделать заключение, что такого рода помощь обязательно вызовет негативные последствия. Напротив, непрофессиональная помощь, оказываемая индивидами друг другу, может оказаться не только целе­сообразной, но и действенной, а иногда — не только исчерпывающей с точки зрения результата, но и единственно уместной. Одновременно нельзя, к сожалению, утверждать, что помощь, оказанная офици­альным представителем уполномоченного органа или организации, всегда оказывается профессиональной и успешной.

Можно видеть, что принципиальной разницы между деятельно­стью, реализуемой специалистом по социальной работе, и деятель­ностью, реализуемой представителями других «помогающих» про­фессий, не существует. Каждый из представителей этой группы про­фессий в рамках выполнения своих профессиональных обязанностей помогает человеку, попавшему в трудную жизненную ситуацию, в ее разрешении и содействует тем самым его социализации и/или ресо-циализации, а на этом основании — приобщению или возвращению к нормальному образу жизни. Смысл деятельности представителей этих профессий тождествен — содействие достижению человеком и обществом благополучия.

Основная разница между этими видами деятельности заключается в системе методов, методик, технологий, используемых в практике. Наиболее широким арсеналом методов и технологий располагает профессиональная социальная работа, которая использует в практике и медицинские, и правовые, и педагогические, и психологические, и др. методы и технологии и может оказывать своим клиентам по­мощь комплексно. Однако специализированные виды деятельности, несомненно, предпочтительны в сложных случаях, требующих глу­боких и системных профессиональных знаний.

Можно заключить, что, во-первых, социальная работа реализуется в социальной сфере не только в рамках официальной профессии «социальная работа», но и другими видами профессиональной дея­тельности, относящихся к группе «помогающих» профессий. И во-вторых, все эти виды деятельности являются специализированными разновидностями социальной работы. Таким образом, социальная работа реализуется в социальной сфере в профессиональной и не­профессиональной форме.

Можно заключить, что с точки зрения содержания социальная работа в самом деле имеет всеобщий характер; формальная при­частность к профессиональной группе в данном случае может рас­сматриваться как несущественный, вторичный, признак.

Неформальная деятельность граждан, далеко не всегда заметная и не учитываемая государственными органами, не отождествляется в обыденном и научном сознании как социальная работа. Тем не менее она приносит свои плоды. Не только часть проблем граждан решается в ее процессе, что само по себе является положительным результатом. Более важным результатом является то, что в про­цессе этой деятельности формируются и укрепляются связи между людьми, прочнее становится основа общества — общественные отношения. Выполнение гражданами морального долга друг перед другом в процессе добровольной неформальной социальной ра­боты способствует реализации ими своей социальной сущности, личностному совершенствованию и гуманизации общественных отношений.

Смысл и содержание профессионального долга социального работника

В Конституции Российской Федерации человек провозглашен высшей ценностью (ст. 2), а государство — социальным (ст. 7), т.е. таким, для которого достижение каждым человеком максимального благополучия — главная цель деятельности и развития. Человек в Конституции Российской Федерации наделен всеми основными пра­вами и гарантиями: на жизнь, свободу, защиту чести и достоинства, жилье, охрану здоровья, образование, труд, социальное обеспече­ние в случае утраты трудоспособности и другими. Из Конституции Российской Федерации следует, что забота о благополучии граждан и реализации ими их прав — естественная и неизменная сфера деятельности государства и его долг перед гражданами. Важнейшая задача современного российского государства — решение наиболее общих проблем населения, порожденных ситуацией, сложившейся в экономике вследствие ее реформирования.

В любом государстве, даже в самом благополучном, в любой момент времени имеются граждане, по объективным причинам не имеющие возможности реализовать свои права. Наиболее общей причиной этого является, как правило, недостаточная адаптирован-ность этих граждан из-за физического состояния, а также негативного психологического, социального и экономического положения. Вслед­ствие этого они нуждаются в дополнительных мерах по защите своих прав и интересов государством, оказании им адекватной помощи. Поэтому создание и легитимизация в современном социальном госу­дарстве специфического социального института социальной работы, который на профессиональной основе должен оказывать помощь человеку в реализации его прав, есть прямое и естественное следствие конституционных деклараций. Каждое современное государство принимает дополнительные меры зашиты граждан, обладающих ситуативно или стойко сниженными возможностями в реализации их прав. Именно таким образом формулируется государством одна из основных задач практической социальной работы.

Эту задачу по поручению государства и от его имени реализует профессиональный социальный работник. Его деятельность по ока­занию помощи человеку, обратившемуся в социальную службу за по­мощью, представляет собой деятельность, направленную на решение специфических проблем общества, возникающих в связи с тем, что отдельные граждане и целые группы населения находятся в трудной жизненной ситуации. Приступая к практической деятельности, социальные работники в основном осознают, что являются своего рода агентами государства, давшего им полномочия по решению определенного круга социальных проблем. Поскольку носителями этих проблем являются отдельные индивиды и семьи, целые соци­альные группы, деятельность социальных работников заключается в оказании помощи этим гражданам, семьям и группам в решении их проблем и достижении благополучия.

В результате социальной работы — достижении благополучия человеком и обществом — заинтересованы не только социальный ра­ботник и его клиент, но и все общество, поскольку наличие в составе населения большого количества неблагополучных семей и граждан представляет собой реальную угрозу безопасности и стабильности общественного бытия. Поэтому долг государства перед гражданами заключается в том, чтобы всеми доступными законными способами обеспечить максимально стабильные и безопасные условия для жиз­недеятельности человека и общества.

Создавая институт социальной работы и принимая меры к ее становлению и развитию как вида профессиональной социальной деятельности, государство выполняет свой долг перед отдельными гражданами, их группами и всем обществом. Поэтому профессио­нальная социальная работа, рассматриваемая в нашей стране как профессиональный институт помощи человеку в реализации его прав и гарантий, отвечает представлениям о долге современного общества и государства перед гражданами. Более того, создание института социальной работы может рассматриваться как выпол­нение государством своего долга перед всем обществом, поскольку люди, обладающие сниженными возможностями в реализации своих прав — неотъемлемая составляющая всякого общества. В этой связи социальная работа в деонтологии может быть представлена как вид деятельности, посредством которого осуществляется опредмечивание долга общества и государства перед человеком вообще и в особен­ности перед человеком, нуждающимся в особой заботе с их стороны по объективным причинам: в связи со сниженными возможностями, недостаточными для реализации их законных прав.

Содержание формальной и неформальной социальной работы заключается в основном в содействии человеку, находящемуся в трудной жизненной ситуации, в решении его проблем. Однако непо­средственные цели формальной и неформальной социальной работы могут ситуативно различаться в зависимости от множества обстоя­тельств и, прежде всего, в зависимости от того, какой вид социальной работы (формальный или неформальный) осуществляется. Тем не менее в процессе формальной и неформальной социальной работы обществом исполняется долг как перед отдельными гражданами, так и перед самим обществом.

Особый характер долженствования, в котором социальная ком­понента выражена более существенно, формируется в процессе профессиональной социальной работы. Смысл должного поведения, отношений и действий социального работника — содействие дости­жению благополучия клиентом и обществом. Следовательно, одной из решаемых задач является осуществление высокоэффективной, квалифицированной профессиональной деятельности, гарантирую­щей положительный конечный результат. Для профессионального социального работника требования профессионального долга не только коррелируют с его профессиональными обязанностями, но и могут соответствовать его личными интересам, в силу чего он осо­знает свой долг как естественную необходимость и в то же время как внутреннюю потребность, моральный долг.

Требования профессионального долга, ставшие внутренними убеждениями социального работника, являются определяющим мотивом и одновременно — главным духовным стимулом его дея­тельности. Требования морального долга заставляют социального работника определять свои обязанности шире, нежели это предусмо­трено в должностной инструкции, однако в пределах действующего законодательства. В отличие от профессионального долга, профес­сиональные обязанности специалиста могут носить более конкрет­ный характер, так как они относятся к выполнению разнообразных требований и задач, возложенных на социального работника в силу его профессионального статуса или статуса социальной работы как социального института, результат функционирования которого не­обходим обществу и государству.

Долженствование и ответственность социального работника в рамках его профессиональной деятельности осуществляются в первую очередь в отношении наиболее значимых субъектов. Среди них обще­ство и государство, профессия, профессиональная группа, клиент и сам социальный работник.

Социальная работа — молодая в нашем обществе профессия. Однако несмотря на ее молодость, уже становится очевидным, что в обществе высокоразвитой и эффективной, социально ори­енгированной рыночной экономики, которым стремится стать российское общество, без социальной работы невозможно про­движение по пути социального прогресса. Социальная работа в современном мире, в отличие от благотворительности, призвана не только и не столько оказывать индивидуальную помощь гражда­нам в решении проблем, сколько решать масштабные социальные задачи посредством оказания гражданам помощи, адекватной их положению и состоянию с позиций объективного социального и индивидуального блага.

Одновременно в систему целей современной социальной работы входит осуществление масштабных социальных преобразований в интересах человека и общества. Поэтому социальные функции со­циальной работы имеют в современном мире большее значение, не­жели функции приватные. Одним из ее значимых результатов можно считать повышение социальной и профессиональной активности части населения, ранее вынужденно бывшей пассивной, повышение качества социального и индивидуального функционирования членов общества. Это осуществляется за счет полноценного включения в социальную жизнь бывших клиентов социальных служб, повышения качества их жизнедеятельности.

Социальные работники, занятые своей профессиональной дея­тельностью, не только оказывают конкретную помощь клиентам, не только решают проблемы общества, но и утверждают в обществе свою профессию как неотъемлемую сферу жизнедеятельности обще­ства, как необходимый для благополучия и стабильности общества и государства вид профессиональной деятельности. Это особенно актуально в современной России.

Долг и ответственность социального работника перед своей профессией заключаются в познании ее социального смысла, ее гуманистических оснований, развитии и совершенствовании ее как специфического вида профессиональной социальной деятельности. Он включает в себя реализацию ее социального и гуманистического потенциала в обществе, утверждение социальной работы в обще­ственном сознании и практике как необходимого социального ин­ститута, имеющего высокую престижность и значимость.

Гуманистический потенциал социальной работы требует, чтобы специалист принимал меры по его защите, актуализации и развитию, ограждению от попыток трансформировать социальную работу в сервисную деятельность, связанную с непосредственным оказанием разнообразных услуг не в связи с объективной потребностью клиента, а по его запросу независимо от наличия или отсутствия объектив­ной потребности в услугах. Гуманистический потенциал социальной работы требует обеспечения доступности социальных услуг, что не всегда совпадает со стремлениями сделать значительную часть услуг платной, а значит, недоступной для определенной части населения, нуждающегося в помощи специалистов.

Теория и практика социальной работы, в особенности теория, все еще находятся в нашем обществе в стадии становления. Процесс поступательного развития социальной работы был приостановлен отчасти в связи с очередным этапом экономического кризиса. Это обусловливает наличие некоторых особенностей в ее состоянии. От­части недостаточную эффективность практики социальной работы можно объяснить недостаточной развитостью ее теории. С учетом того, что теория и практика социальной работы в нашем обществе находятся в стадии становления, долг социального работника перед профессией заключается в содействии ее оптимальному развитию и становлению, постоянном совершенствовании как ее отдельных компонентов, так и всей деятельности в целом на основе реализации творческого подхода. Разработка и обоснование теории социальной работы, способной не только отразить все многообразие актуальной практики, но и способствовать ее развитию и совершенствованию — долг социального работника перед профессией.

Реализация потенциала профессии в обществе не будет эффек­тивной без соответствующего отношения к ней каждого из пред­ставителей профессиональной группы вне зависимости от ранга в профессиональной иерархии. Относиться к своей профессии как к деятельности большой социальной ценности и значимости, необходи­мому в современном обществе социальному институту, как к средству реализации своих позитивных, социально значимых способностей, потребностей, социальных и профессиональных идеалов, быть ак­тивным пропагандистом этих идеалов, способствовать утверждению их в общественном сознании — долг социального работника перед своей профессией.

Сегодня словосочетание «социальная работа» постепенно пере­стает быть неологизмом, однако уровень и качество знаний общества об этой профессии все еще недопустимо низки и узки, а порой и в корне неверны. Поэтому в первую очередь долгом социального ра­ботника перед своей профессией является содействие реализации ею рекламно-пропагандистской функции, распространение в обществе объективных знаний о ней, реклама социальных услуг, раскрытие и экспонирование ее гуманистического потенциала. Формирование общественного мнения о социальной работе как о профессиональной деятельности высокой социальной ценности и значимости является одним из компонентов долга социального работника.

Рекламно-пропагандистская функция социальной работы предпо­лагает также распространение и утверждение в общественном созна­ния гуманистических идей. Осуществление всеми членами общества социальной работы в отношении своего социального окружения может оказать существенное положительное влияние на общие результаты совокупной профессиональной и непрофессиональной деятельности, что, несомненно, окажет положительное влияние на уровень и каче­ство удовлетворения социальных потребностей общества.

Несомненно важным для результативности профессиональной деятельности является решение вопроса о ее престиже и статусе. Престиж профессии — это престиж ее представителей, результат оценки социальной значимости их деятельности и морального облика обществом. Борьба социального работника за повышение престижа и статуса профессии в обществе является его профессиональным долгом перед профессией.

Но социальному работнику необходимо учитывать, что в обще­ственном сознании производится в большей степени оценка не потенциала, а реального социального эффекта профессиональной деятельности, достигнутых ею результатов. Поэтому сетования по поводу имеющихся трудностей и попытки объяснить ими невысокую эффективность деятельности, обещания достигнуть высоких резуль­татов в будущем могут дать результат не желаемый, а обратный, тем более что в современном российском обществе практическая каждая из профессий и профессиональных групп испытывает определенные трудности. В этой связи социальный работник обязан постоянно по­вышать эффективность деятельности, поддерживать моральную чи­стоту профессии независимо от наличных социально-экономических и культурно-духовных условий.

Во многом общественное мнение о профессии определяется мнением индивидов о ее представителях. Поэтому долг социального работника состоит в том, чтобы заботиться о собственном мораль­ном облике, не допуская никаких проявлений узковедомственных интересов в ущерб интересам дела, подмены ценностей профессии ценностями группы специалистов, отступлений от принципов и норм этики социальной работы. Борьба социального работника за повы­шение престижа и статуса профессии должна строиться как борьба за максимальное приближение действительного состояния профес­сиональной деятельности к желаемому и социально необходимому, т. е. должному, стремление реализовать весь ее гуманистический созидательный потенциал.

Основное содержание долга социального работника перед клиен­том заключается в содействии достижению клиентом благополучия, наиболее полной самореализации его личности, достигаемой различ­ными способами и методами в соответствии с потребностями и воз­можностями клиента, и за выполнение этих требований социальный работник несет моральную и профессиональную ответственность.

Долг социального работника перед клиентом — отношение к нему как к ценности и организация деятельности, направленной на реали­зацию этой ценности. Основными требованиями профессионального долга социального работника в отношении клиента являются уваже­ние его как личности. Выявление, поддержка и содействие развитию его наиболее значимых положительных качеств, объективная оценка его способностей и возможностей, разумная требовательность к ним являются важными составляющими долга специалиста. Установление не только деловых, официальных, но и человеческих отношений, создание у клиента оптимистического настроя, поддержание его достоинства и самоуважения и уважения со стороны социального окружения — долг социального работника перед клиентом.

Клиент обращается в социальную службу за получением необхо­димой ему для разрешения трудной жизненной ситуации помощи. К сожалению, далеко не всегда его представления об объемах и содержании необходимой помощи соответствуют объективным воз­можностям социальной службы. Далеко не всегда клиент, впервые обращающийся к социальному работнику, точно знает, какую именно помощь он может получить в социальной службе. Не всегда клиент даже себе самому может точно объяснить основное содержание и особенно — причины трудной жизненной ситуации. В этом случае долг социального работника состоит в том, чтобы выявить сущность и причины трудной жизненной ситуации, тактично и исчерпывающе объяснить их клиенту, разъяснить его права на получение помощи в соответствии с действующим законодательством.

Особо следует подчеркнуть такое требование долга, как изучение внутреннего, духовного мира клиента. Внутренняя, духовная жизнь человека принадлежит только ему самому, является его неотъемле­мой собственностью. Приступая к профессиональной деятельности, знакомясь с клиентом и его проблемами, решая (или способствуя решению) этих проблем, социальный работник неизбежно вторгается в личную жизнь индивида, соприкасается с его духовным миром. По­скольку одной из целей социальной работы является способствовать полному раскрытию потенциала личности, ее самореализации, обре­тению ею самой себя, социальный работник обязан знать внутренний мир своего клиента, умело и деликатно на него влиять.

Однако поскольку духовный мир человека — наиболее тонкая, деликатная часть его «я», грубое, бесцеремонное вторжение в него может привести к необратимым негативным последствиям. Внима­тельное, доброжелательное и чуткое отношение к мыслям, идеям, интересам клиента, его эмоциям и переживаниям, его социальным связям и отношениям на основе уважения личности поможет со­циальному работнику выполнить этот его профессиональный долг по отношению к клиенту. И разумеется, недопустимым является использование информации о клиенте в личных корыстных целях.

При этом социальный работник всегда должен исходить из того, что каждый человек есть ответственная, сознательная личность, стремящаяся к независимости и автономности. Это значит, что его клиент, несмотря на то что он обратился за помощью, признав собственную несостоятельность в решении некоторых вопросов, в значительной мере отвечает сам за себя. В соответствии с этическими принципами клиент, будучи субъектом собственной жизнедеятель­ности, вправе принимать решения о своей собственной судьбе, а значит, он должен нести за них ответственность.

В этом требовании видна вся сложность взаимоотношений соци­ального работника и его клиента, долга специалиста перед клиентом: специалист профессионально подготовлен к своей деятельности, он обладает знаниями, умениями, навыками, опытом, имеет соот­ветствующие полномочия и доступ к формальным и неформальным ресурсам. Клиент, напротив, оказался в трудной жизненной ситуации потому, что знаний, умений, навыков, опыта в решении определен­ного рода проблем у него недостаточно. Явное профессиональное превосходство социального работника над клиентом в решении такого рода проблем не может служить основанием для ощущения и тем более демонстрации морального превосходства и унижения клиента. Его профессиональный долг — проявить уважение к клиенту и оказать ему необходимую помощь, используя все свои возможности и ресурсы, в том числе неформальные.

Клиент не обладает знаниями и навыками в решении проблем, по поводу которых он обратился в социальную службу, его полномочия и ресурсы ограничены. Более того, попытавшись ранее самостоятельно решить свои проблемы и потерпев неудачу, он мог разувериться в собственных силах. Казалось бы, он не должен принимать решения и нести за него ответственность. Однако это неверно.

Задача социального работника в такой ситуации состоит в том, чтобы обеспечить возможность ответственного принятия клиентом решения, а значит, предоставить ему всю необходимую информацию о возможных способах решения проблемы, последствиях возможных решений, ресурсных затратах, преимуществах и недостатках каждого из возможных решений и т.п., поддержать его морально, заставить поверить в свои силы. Задача социального работника заключается также в том, чтобы обосновать возможность решения проблем, по поводу которых обратился клиент, самим клиентом с помощью со­циального работника.

Заставить человека поверить в себя, создать у него оптимистиче­ский настрой, возродить веру в положительный исход совместной деятельности, добиться активного субъектного участия в ней — долг социального работника перед клиентом. В этом случае он вправе ожидать, что клиент, принимающий решение о своей судьбе, разделит со специалистом и ответственность за все, в том числе негативные, последствия. Таким образом, долг социального работника проявить заботу о благе клиента и ответственность за него не противоречит ответственности клиента за самого себя.

Значительную роль в социальной работе играют отношения, складывающиеся между еоциалыiым работником и социальным окру­жением клиента — его родными и близкими, друзьями и соседями, сослуживцами. Социальное окружение клиента довольно постоянно; трудно, а порой и невозможно бывает отказаться от общения с члена­ми семьи, другими родственниками, друзьями, соседями. Специалист должен учитывать это обстоятельство, особенно в том случае если его взаимодействие с клиентом носит временный характер. Опытный специалист всегда видит в социальном окружении своего клиента не только объект профессионального воздействия, но и своего со­юзника в решении проблем клиента, т.е. субъект социальной рабо­ты, поскольку близкие, как правило, объективно заинтересованы в улучшении условий жизнедеятельности своего родственника, друга, соседа. Внимание к социальному окружению клиента, уважение к нему, учет его мнения и привлечение его к сотрудничеству на благо клиента, создание атмосферы полного доверия и взаимопонимания — профессиональный долг социального работника.

Его долг заключается порой и в том, чтобы изменить негативное отношение клиента к своему окружению, которое он мог оценивать как враждебное или, по крайней мере, безразличное, на позитивное, помочь увидеть и оценить в окружающих людях их достоинства, а также адекватно оценить возможную меру их участия в решении его проблем. Аналогичным образом, социальный работник должен сделать попытку изменить негативное отношение к своему клиенту членов его семьи и друзей, что зачастую может привести к частич­ному или даже исчерпывающему решению других проблем клиента. Недопустимыми являются попытки формирования субъективно не­гативного отношения клиента к членам его социального окружения, особенно если это делается для того, чтобы подчеркнуть позитивную роль самого специалиста в судьбе клиента.

Для плодотворного сотрудничества специалист должен объективно оценивать возможности социального окружения клиента, степень его сплоченности, готовности включиться в совместную деятельность, мнение окружающих по поводу обстоятельств и личности клиента и отношение к нему, а также, что немаловажно, степень индиви­дуализма и эгоизма членов окружения (в том числе и их группового эгоизма). Социальный работник обязан постоянно искать средства для обеспечения возможности участия и повышения заинтересо­ванности социального окружения в решении проблем клиента, вы­полнения отдельных этапов и стадий общей работы, формировать коллективное мнение в пользу своего клиента. Создание крепкого, творчески работающего неформального коллектива, объединенного единством целей и задач — объективная потребность сотрудничества с социальным окружением клиента. Такой неформальный творческий коллектив, созданный усилиями социального работника с учетом мнения клиента, обладает большим творческим потенциалом не только в процессе непосредственной социальной работы, но и в последующий период, когда профессиональные услуги социального работника уже не будут нужны.

Вместе с тем социальный работник должен представлять те труд­ности, которые могут встретиться в его работе с социальным окру­жением клиента. Не следует забывать, что для некоторых членов окружения деятельность по оказанию помощи клиенту не является с формальной точки зрения должной и неизбежной: она для них лишь возможная сфера приложения сил. Кроме того, окружение клиента, видя в социальном работнике представителя официального института, обязанного на основании действующего законодательства выполнять свои функции в отношении клиента, может сознательно устраниться от совместной деятельности, рассчитывая на достаточ­ность усилий специалиста и его официальный статус. К сожалению, это отнюдь не редкий случай.

Для специалиста недопустимо делать родным и близким клиента упреки в невмешательстве в судьбу клиента, равнодушии, делать ка­тегоричные, скоропшштельные заключения. В интересах социального работника доказать окружению клиента объективную необходимость и полезность участия в решении проблем клиента, преодолеть воз­никшее противоречие взглядов и мнений и отчуждение людей друг от друга. Пробудить в людях чувство моральной ответственности за благополучие близкого, возбудить их интерес к совместным действи­ям, тактично разъяснить их роли в отношении клиента, согласовать интересы с целью организации плодотворного сотрудничества в интересах клиента — долг социального работника. На этой основе социальный работник может добиться добровольного посильного участия членов окружения клиента в совместной деятельности и содействовать укреплению позитивных родственных и дружеских связей, которые в дальнейшем могут стать достаточным условием относительно благополучной жизни бывшего клиента социального работника.

Социальный работник является человеком, личностью, всту­пающей в определенные отношения в силу включения в профес­сиональную структуру и, помимо долга по отношению к клиентам, профессии, коллегам и обществу, он обязан выполнить долг перед самим собой как перед специалистом. Вместе с тем он, как личность и член общества, выполняет долг перед собой как личностью, перед своей семьей, членами социального окружения, обществом и госу­дарством. Основное содержание долга и ответственности социального работника как специалиста и личности — сделать непротиворечивым это долженствование и ответственность.

Свои обязанности социальный работник выполняет не только потому, что его деятельность нужна обществу, что она необходима клиентам, но и потому, что ему самому необходима именно эта профессиональная деятельность, поскольку она отвечает его вну­тренним потребностям, способствует реализации его личностного потенциала. По мере развития личности социального работника у него вырабатывается специфическая потребность — потребность в получении высокой оценки своей профессиональной деятельности, своей личности и профессионального поведения, завоевании вы­сокого и прочного авторитета среди субъектов социальной работы. Эта потребность в целом может быть выражена как потребность в уважении и признании ценности своей личности со стороны про­фессионального и социального окружения специалиста.

Однако оценка специалиста и завоевание им уважения и призна­ния со стороны профессионального и социального окружения фор­мируется в соответствии с результатами его работы, проявляемыми им моральными качествами, и во многом зависит от того, насколько полно социальный работник выполняет свой профессиональный и моральный долг по отношению к клиентам, коллегам, профессии, обществу. Творческое, заинтересованное выполнение социальным работником его профессиональных обязанностей, постоянное про­фессиональное и личностное совершенствование и достижение на этой основе высокого профессионального статуса — профессио­нальный долг социального работника по отношению к самому себе. Завоевание уважения и признания среди коллег, клиентов и близких, укрепление своего авторитета — важнейшее содержание долга спе­циалиста перед самим собой.

Основной элемент долга социального работника перед самим собой — поддержание своей профессиональной чести и достоин­ства. Честь и достоинство социального работника — это признание клиентами, коллегами, обществом его высоких качеств и ценности как специалиста и личности, социальное одобрение его деятельно­сти и поведения, а также высокая (но объективная) оценка самим специалистом своих реальных профессиональных и личностных качеств. Помимо этого, честь и достоинство как качества личности являются отражением потребности социального работника в высокой самооценке и оценке со стороны окружающих и являются стимулом и мотивом профессионально нравственного поведения, основой для его дальнейшего совершенствования как специалиста и личности.

Для специалиста как личности, обладающей высокой нравствен­ной ценностью, важны не только внешние проявления уважения к нему, формальное общественное признание. Для высокоразвитой в духовном плане личности не менее важно сознавать, что уважение и признание, авторитет в глазах окружающих являются объективно заслуженными, имеют действительно веские основания. Именно это обстоятельство — потребность в объективности и обоснованности оценки своих достоинств — и является основой совершенствова­ния личности. Если специалисту достаточно не уважения к себе, а лишь внешнего лицемерного его проявления; если он готов доволь­ствоваться лишь видимостью авторитета, поскольку в силу своего служебного положения обладает возможностью влиять на судьбы людей; если ему достаточно своей власти над людьми для осознания себя как авторитетной, могущественной, облеченной властью лич­ности и именно поэтому ценной — он никогда не станет хорошим специалистом, поскольку личные амбиции в отношении оценки окружающих и субъективная самооценка на основе тенденциозно выбранных признаков для него важнее, нежели действительные ка­чества его личности. Для него казаться профессионалом важнее, чем в действительности быть им.

Честь и достоинство социального работника, в отличие от фор­мального авторитета, не даются ему вместе с профессией и служеб­ным удостоверением; они формируются в процессе его деятельности в постоянной работе над своими профессиональными и личностны­ми качествами и повышаются по мере профессионального и нрав­ственного совершенствования его как специалиста. Они закономерно связаны с признанием и оценкой его деятельности со стороны обще­ства, государства, клиентов и коллег. Объективной основой оценки специалиста является социальная полезность и значимость его про­фессиональной деятельности, ее конечные результаты.

Честь и достоинство социального работника требуют в первую очередь объективности в оценке самого себя — своих качеств, спо­собностей и возможностей. Чрезмерное самомнение, завышенная самооценка специалиста, гипертрофированное чувство собствен­ного достоинства, переходящее в самодовольство, самолюбование и высокомерие, отсутствие самокритичности, являются качествами, отрицательно сказывающимися как на перспективах личностного и профессионального роста, так и в конечном счете на качестве про­фессиональной деятельности. Такой специалист, считая процесс своего развития законченным, доведенным до вершины («акме»), на самом деле не способен не только к совершенствованию, но и к поддержанию уже достигнутого уровня профессионального и личностного развития. Профессия развивается, меняется социаль­ная ситуация, но специалист, уверовав в свое профессиональное и личностное превосходство, не меняется. Это приводит, как правило, к постепенной утрате профессиональной чести и достоинства соци­ального работника, падению его авторитета.

Долгом социального работника по отношению к самому себе является завоевание высокого авторитета в общественном и про­фессиональном мнении. Авторитет социального работника может быть как формальным, так и неформальным. Формальный авторитет специалиста представляет собой, по сути, авторитет его профессии и должности, который он получает, приступая к профессиональной деятельности. Неформальный же авторитет является показателем моральной значимости и влияния специалиста на клиента или его окружение, на коллег, мерилом его профессиональной ценности, результатом оценки результатов его профессиональной деятельности. Реальный авторитет социального работника может быть основан только на действительных его достоинствах и заслугах как профес­сионального, так и личностного порядка.

Не следует рассчитывать на свой официальный профессиональный статус как на условие, необходимое и достаточное для завоевания прочного авторитета. Завоевание истинного авторитета — процесс длительный и трудный. Однако давно подмечена одна особенность: чем меньше специалист думает о своем авторитете и чем больше о собственно профессиональной деятельности, тем выше его авторитет среди окружающих. Борьба же за завоевание и укрепление своего авторитета как таковая может стать самоцелью, отвлекая силы от профессиональной деятельности, и привести социального работника к прямо противоположному результату — он утратит остатки автори­тета в глазах клиентов и коллег. Попытки повысить свой авторитет за счет преуменьшения заслуг и достоинств коллег и преувеличения своих собственных, как правило, приводят к обратному результату. Восстановить авторитет будет гораздо труднее, нежели его потерять: призывы, уговоры и требования не помогут. Только эффективная деятельность, высокий конечный результат, умение правильно ор­ганизовать общение и взаимодействие с клиентами, коллегами и другими участниками социальной работы может способствовать росту авторитета специалиста.

Социальный работник — не только профессионал; он еще и лич­ность, член общества, социальной группы, семьи. Люди, с которыми социальный работник вступает в общение и взаимодействие вне профессиональной сферы, оценивают его с разных позиций, но в основном на основании проявляемых им в обыденных обстоятель­ствах личностных качеств, выполнения им гражданских, семейных, дружеских и прочих обязанностей. О его профессиональных каче­ствах члены социального окружения специалиста могут судить только косвенно, на основе получаемой (зачастую субъективной) информа­ции и экстраполяции проявляемых личностью в обыденной жизни моральных качеств, демонстрируемых ею поведенческих реакций в профессиональную сферу. Их оценка носит зачастую субъективный характер, но, вместе с тем, она очень важна, поскольку до некоторой степени может служить аналогом оценки специалиста со стороны общества.

Можно заключить, что для социальной работы имеет большое значение не только профессиональная, но и социальная успешность специалиста. Если социальный работник, например, не сумел вос­питать достойным образом собственного ребенка, сохранить семью, привлечь к себе друзей и т.п., мнение окружения о нем как о спе­циалисте (а затем и общественное мнение), несмотря на карьерный рост, может стать негативным. Обращение к образу «сапожника без сапог» может не сыграть положительной роли, напротив, неудачи в индивидуальном и социальном функционировании могут отрицатель­но сказаться на доверии к нему клиентов. Это мнение может быть субъективно транслировано и на всю профессиональную группу.

Социальная работа — социально необходимый вид профессио­нальной деятельности. Она занимает важное место в жизни специа­листа. Но неверным было бы считать, что социальная работа — это вся жизнь специалиста и на этом основании требовать от него само­пожертвования, самоотречения, отказа от собственных интересов и т. п. в пользу «служения» клиентам. Такой подход может нанести ущерб как самому специалисту, так и социальной работе в целом.

Социальный работник, как любой другой человек, имеет право на счастье, развитие, семью, друзей; он имеет право жить полной жизнью как свободная, полноценная, самодостаточная личность. Это обусловливает наличие долга социального работника перед самим собой как личностью, перед членами своего социального окружения. Социальная работа, как вид деятельности, нацеленный на содей­ствие человеку и обществу в достижении благополучия, не может и не должна быть средством причинения ущерба самому социальному работнику или хотя бы стать фактором этого неблагополучия. Соци­альная работа не предполагает отречения личности от собственных интересов, собственной жизни, от самой себя и на этой основе — фактическому самоуничтожению специалиста. Напротив, она должна способствовать развитию социального работника, его формированию как гармонической личности, но не личности ущербной. В первую очередь социальный работник, призванный содействовать достиже­нию благополучия клиентами, сам должен быть благополучен.

Одна из специфических особенностей социальной работы состоит в том, что профессионально значимые знания, умения и навыки могут найти самое широкое применение в обыденной жизнедеятельности специалиста. Они могут сыграть положительную роль в организации социальным работником собственной жизнедеятельности и оказать значительное влияние на его судьбу, судьбы его близких. Проблемы, возникающие в его обыденной жизнедеятельности, специалист может выявлять, анализировать и разрешать, привлекая как обыденный, так и профессиональный опыт. Имея достаточно широкий круг родственников, друзей, социальный работник может оказывать им помощь не только на основе родственных или дружеских чувств, но и на основе профессиональных знаний. Не получая официального статуса клиента, члены социального окружения специалиста могут получать от него квалифицированную помощь в случае необходи­мости, что, несомненного, положительно скажется как на ситуации в микросоциуме, так и на ситуации в обществе. Таким образом социальный работник может содействовать созданию вокруг себя благоприятной атмосферы.

Несомненно, социальный работник должен использовать соб­ственные профессиональные знания и опыт для разрешения и предотвращения своих собственных проблем. Социальный работник не должен умножать собою ряды клиентов. Быть благополучным в своей индивидуальной и социальной жизнедеятельности, уметь по­строить прочные, приязненные отношения с членами своего окру­жения, пользоваться их уважением, доверием и поддержкой — долг социального работника перед самим собой. Профессиональные знания, умения и навыки социальный работник может и должен использовать для предупреждения и разрешения проблем, неиз­бежно возникающих в его жизни, как и в жизни каждого человека. Социальный работник должен заботиться о- себе и своих близких, и делать это он должен не только в интересах социальной работы, но и в своих собственных интересах и в интересах своих близких.

Как видно, содержание долга и ответственности социального работника широко и многообразно, и это обусловлено специфи­кой и социальной значимостью его профессии. Вместе с тем его долженствование и ответственность перед различными субъектами не противоречат друг другу, а, напротив, друг друга дополняют. На­пример, успешность социального работника в семейной жизни будет способствовать его оптимизму, общему позитивному настрою, что положительно повлияет и на его работоспособность, и профессио­нальные отношения и деятельность. Напротив, проблемы в семье, которые социальный работник не сумел предвидеть, предупредить и своевременно разрешить, будут отрицательно сказываться на эффек­тивности и качестве его профессиональной деятельности.

Глава 7

Личность социального работника имеет огромное влияние на процесс профессиональной деятельности и реализацию социально значимых гуманистических ценностей. Поэтому от уровня и качества усвоения и присвоения личностью специалиста сущности и смысла профессионально-этической системы, интериоризации ее содержа­ния, содержания ценностных ориентации специалиста, его этических убеждений и потребностей зависит эффективность деятельности, осуществляемой в рамках взаимодействия с конкретным клиентом. От того, насколько специалист готов выполнить свой долг и понести ответственность, зависит общая эффективность социальной работы. От этого зависит и благополучие клиента, и благополучие общества в целом, уровень его гуманности, темпы, качество и направленность социального прогресса.

Однако в настоящее время, к сожалению, нельзя сказать, что профессиональная группа социальных работников достаточно эф­фективно и тем более исчерпывающе выполняет свои специфические социальные функции, связанные с обеспечением благополучия обще­ства и его стабильного функционирования и развития. Целый ряд объективных и субъективных причин приводит к тому, что личность профессионального социального работника не всегда соответствует требованиям, предъявляемым к ней профессией.

Недостаточно высокий престиж и статус социальной работы, низкий уровень заработной платы и социальной защищенности спе­циалистов приводят к тому, что профессия «социальная работа» не пользуется большой популярностью в обществе. Значительная часть членов общества не только не представляет себе истинного значения социальной работы для жизнедеятельности общества, но и не знает о социальной работе вообще. Это порождает определенные проблемы с кадровым обеспечением социальных служб и создает условия для проникновения в социальную работу случайных людей, рассматри­вающих свое включение в эту деятельность как печальную необходи­мость, вызванную кризисной социально-экономической ситуацией в обществе, недостатком высокопрестижных и высокооплачиваемых рабочих мест, в большей степени соответствующих их притязаниям. При соответствующих благоприятных обстоятельствах эти люди из системы социальной работы уйдут, но в настоящий момент они, несомненно, оказывают определенное влияние на ее содержание и результаты, и это влияние не всегда может быть расценено как по­зитивное.

Социальная работа переживает период становления в неблагопри­ятных социально-экономических условиях. Современный кризис, начавшийся в экономической сфере, затронул и политическую, и социальную, и духовную сферы жизни общества. Общественное сознание оказалось подвержено влиянию негативных кризисных явлений, следствием чего стали процессы дегуманизации обще­ственных отношений. На первый план выходит новый тип личности, сформированный под влиянием негативных явлений общественной жизни.

Анализ процессов, развернувшихся в России в результате Распада СССР, радикального реформирования и последовавшего за этим си­стемного кризиса, позволил специалистам выявить несколько соци­альных типов личности¹ по их отношению к социальным ценностям, активности в общественной жизни и некоторым другим критериям. Разработанная типология личностей актуальна и в современных условиях и может быть использована в социальной работе, поскольку каждый из типов личностей может принять участие в социальной работе как ее субъект и объект:

—тип с идейно-нравственными ценностями;

—нормативно-конформистский тип;

—конъюнктурно-приспособительный тип;

—лица, переставшие быть субъектами общественной жизни.

Первый тип (лица с идейно-нравственными ценностями, так называемые «идеалисты») проявляется в деструктивной и кон­структивной форме. Часть из них — это догматически мыслящие, верные и преданные своим идеалам и ценностям лица и социаль­ные группы, всем образом своих действий и поведения тормозящие процесс движения по пути рыночных реформ. Эти личности живут в некоем виртуальном мире, сознательно отказываясь (или будучи неспособными) увидеть мир таким, каков он есть. Другая часть — это индивиды, критически оценивающий ситуацию и, вместе с тем, сохраняющие верность своим идеалам. Представители обеих групп являются носителями и своеобразными хранителями позитивных ценностей и идеалов, хотя чаще всего не становятся их активными пропагандистами. Однако особых проблем для общества они не создают.

Более проблематичны с точки зрения социальной работы два других типа личности.

Нормативно-конформистский тип составляют аполитичные, безыдейные, социально пассивные индивиды. Наиболее яркая их характеристика — готовность принять любую инициативу, идущую от властных структур. Это масса, «молчаливое большинство», по вы­ражению X. Ортеги-и-Гассета, активно культивируемое авторитарной властью, поскольку такие индивиды представляют большое удоб­ство с точки зрения управления ими. Любые инициативы властных структур принимаются ими без критического осмысления в связи с их недостаточной социальной компетентностью и активностью. Осо­бенной активности по поддержанию принятых позитивных решений они не проявляют, однако и не противодействуют явно неверным решениям, которые, будучи реализованными, могут нанести ущерб и их благополучию.

Конъюнктурно-приспособительный тип характеризует людей с утилитарно-прагматическими соображениями, которые интересуются лишь своей собственной выгодой. Эти индивиды готовы примкнуть к любой партии, если она становится правящей. Активная жизненная позиция представителей данного типа формируется с учетом пер­спектив удовлетворения их основного интереса — личной выгоды. Представители этой группы готовы на любые действия во имя удов­летворения собственных интересов.

И наконец, четвертый тип (лица, переставшие быть субъек­тами общественной жизни) представлен в основном индивидами, избравшими для себя асоциальный образ жизни, формирующими свою жизненную и гражданскую позицию ситуативно. Как правило, представители этой группы не следят за событиями общественной жизни, будучи занятыми пассивной борьбой за выживание (бомжи) или поглощенные злоупотреблением спиртных напитков, наркотиков и др.

В условиях кризиса в систему социальной работы могут в качестве социальных работников быть вовлечены представители первых трех типов. Представители четвертого типа становятся в основном кли­ентами социальных служб, хотя нельзя исключать вероятность того, что человек, злоупотребляющий спиртными напитками, может стать социальным работником. Однако если его алкогольная зависимость будет мешать работе, будут приняты меры, направленные либо на избавление данного сотрудника с его согласия от зависимости, либо на избавление от данного сотрудника.

В зависимости от того, к какому типу личности преимуществен­но может быть отнесен конкретный социальный работник, будет формироваться его отношение и к социальной работе в целом, и к проблеме долженствования и ответственности в частности.

Представители первого типа личности постараются выполнить свой долг при любых условиях, поскольку долженствование как тако­вое входит, как правило, в их систему ценностей и занимает высокий ранг в ее иерархии. Несмотря на возможный внутренний протест против основных идей, лежащих в основе реформ, свою личную роль они видят как роль честных и порядочных людей, склонных оставать­ся таковыми, несмотря на общий кризис духовности. Социальный работник, принадлежащий к такому типу личности, не обязательно станет энтузиастом социальной работы, однако в любом случае в работе он будет надежным партнером и выполнит свой долг перед профессией, клиентом и коллегами в полном объеме.

Представители второго типа, не проявляя особенной активности в профессиональной деятельности, будут выполнять свой долг в меру внешней необходимости, стараясь не выходить за рамки должностной инструкции. Поэтому в данном случае уместно говорить не столько о долженствовании, сколько о пассивном подчинении внешне за­данным нормам.

Представители третьего типа будут делать все необходимое, чтобы создать впечатление исчерпывающего, искреннего долженствования до тех пор, пока это будет им выгодно. В это время ведущим мотива­тором их деятельности будут, скорее всего, карьерные соображения. Возможно, главной причиной их выбора социальной работы как профессии продиктован исключительно соображениями личной вы­годы — например, желанием приобрести материальные преимущества за счет клиентов, сформировать выгодные для себя отношения и связи и т.п. Если же соображения личной выгоды будут противо­речить профессиональному и моральному долгу, выбор будет сделан в пользу выгоды.

Можно заключить, что с точки зрения интересов общества, кли­ентов и социальной работы как вида деятельности более предпочти­тельным является первый тип личности. Личности второго и третьего типов могут нанести ущерб как клиентам, так и обществу, так как выполнение ими своего долга зависит от многих обстоятельств, не связанных прямо с социальной работой. Свою профессиональную деятельность они рассматривают исключительно с индивидуальных, а не социальных позиций, как работу для себя, но не деятельность для общества.

Несомненно, каждый работник, независимо от вида избранной им профессии, имеет право видеть в ней средство для удовлетворе­ния собственных потребностей, как материальных, так социальных и духовных. Однако если видеть в профессии только средство удов­летворения своих личных потребностей, полностью игнорируя ее социальные аспекты, невозможно в полной мере овладеть профессио­нализмом и реализовать гуманистический потенциал профессии.

Долг специалиста требует от него действий, соотнесенных с на­личной ситуацией, количеством и качеством имеющихся ресурсов и связей, которые должны быть мобилизованы и задействованы здесь и сейчас. Это предъявляет особые требования к личности специали­ста. В условиях кризиса в экономике, безработицы, когда количество рабочих мест сокращается, безработный порой соглашается на любую работу, лишь бы иметь возможность прокормить себя и свою семью. Порой и работники служб занятости и социальных служб проявляют беспечность, не проводя профессионального отбора и привлекая к социальной работе лиц, явно не пригодных с точки зрения их лич­ностных качеств для того, чтобы стать социальными работниками. Вследствие этого возможно появление в социальной работе в каче­стве специалистов представителей не только первого, но второго и-третьего социальных типов личности. Это повышает вероятность деонтологических конфликтов.

В решении вопросов деонтологии и долженствования имеет зна­чение не только коллективное, но и индивидуальное сознание: мо­ральный авторитет личности зависит от того, насколько правильно он осознает общие моральные принципы и идеалы общества или группы и отраженную в них объективную необходимость. Объективность деонтологического основания позволяет личности самостоятельно, на основе собственного осознания содержания долга воспринимать и реализовывать требования общества, государства, профессии, клиен­тов и других значимых субъектов, принимать решения, вырабатывать собственные максимы и оценивать происходящие события, отноше­ния, действия. Деонголо! ический подход к деятельности предполагает не только исполнение, но и выработку новых норм и принципов, поиск наиболее отвечающих целям деятельности идеалов и путей их достижения. Таким образом, в реализации деонтологического подхода в деятельности личности получает разрешение проблема соотношения свободы и необходимости.

Законы развития и функционирования общества обусловливают содержание долга и ответственности личности лишь в самом общем виде, не предопределяя специфической формы их реализации. Любая целесообразная социальная деятельность, тем более деятельность профессиональная, предписывается и оценивается моралью с точки зрения исполнения единого для всех личностей (членов общества или профессиональной группы) закона, выражающего долженство­вание. Этот закон и выступает в роли морального критерия эко­номической, политической, социальной и духовной деятельности личности, группы, общества. Поэтому способы решения в деятель­ности конкретных задач оцениваются моралью с точки зрения соот­ветствия интересам общества, т.е. критериев добра, справедливости, гуманности, честности и т.д. Эти критерии отражают потребности общества в наиболее универсальном виде. Именно поэтому долг и ответственность личности порой требуют действий, которые могут представляться наименее эффективными и целесообразными с точки зрения текущего момента, частных задач того или иного конкретного дела. Это противоречие не имеет абсолютного характера, поскольку само является выражением определенных социально-исторических противоречий.

Деятельность социального работника во всех ее модификациях и компонентах имеет выраженную социальную направленность и несет в себе многомерные социальные последствия. Ее социальные аспекты многогранны, в связи с чем встает вопрос о долге и ответ­ственности специалиста перед обществом и государством за свою деятельность и ее результаты. Рассматривая этот вопрос в целом, следует отметить, что само выполнение социальным работником его профессиональных обязанностей, достижение поставленных целей соответствует интересам общества. Решая ту или иную конкретную задачу, социальный работник ситуативно руководствуется различ­ными группами интересов — интересами клиента, общепрофессио­нальными, своими индивидуальными, которые в главном совпадают с интересами общества.

Однако деятельность социального работника столь сложна и многообразна, содержит в себе возможность возникновения такого огромного количества нестандартных, неформальных ситуаций, что он довольно часто оказывается в ситуации выбора: как поступить, чьи интересы считать приоритетными — общества и государства или клиента, клиента или свои собственные, клиента или профес­сиональной группы и т.п. Решение этого вопроса порой вызывает затруднения.

Участвуя в деятельности группы, и в частности профессиональ­ной группы, личность вступает в предметное поле уже не моральной системы общества, а ее специфической модификации в конкретной профессиональной среде. Она испытывает влияние общих для данной группы целей, идей, чувств, настроений. Уже в силу этого она вынуж­дена сообразовывать свои проявления с ожиданиями окружающих, почувствованных ею интуитивно или подсказанных окружающими ее членами группы. Это относится и к долженствованию: понимая, что коллеги ожидают должного и ответственного поведения, специалист, ориентируясь на эти ожидания, может принять верное решение и вы­полнить свой долг. Однако это может произойти только при условии, если специалист правильно понял или угадал, в чем именно заключа­ются ожидания коллег, т. е. в чем, собственно, заключается его долг. Он может принимать решения, исходя из своего жизненного опыта, который может обусловить действия, как совпадающие с должными, так и противоречащие содержанию долга специалиста.

Вместе с тем внешнее измерение человека далеко не всегда соот­ветствует его внутреннему измерению. Мысли, чувства, эмоции лич­ности далеко не всегда находят отражение в ее поступках. Личность может формально знать требования долга, и в то же время поступать в соответствии с собственными ситуативными интересами — феномен «двойной морали» известен с глубокой древности. Необходимость поступать в соответствии с навязанной извне системой регуляции может порождать своеобразную раздвоенность морального сознания личности и стать одной из основ деонтологических конфликтов.

Социальная работа в деонтологическом плане имеет определен­ную специфику. Значимость социального результата деятельности, уровень и качество влияния деятельности социального работника на судьбы человека и общества требуют от него постоянной моральной готовности и личностной подготовленности к должному поведению, отношениям, действиям. Социальная работа зачастую такова, что не предоставляет специалисту возможности отложить что-либо «на потом», дождавшись более благоприятной обстановки, совпадения личной выгоды и содержания долга, подходящего самочувствия и настроения или чего-либо еще. Большинство проблем клиентов, с которыми приходится иметь дело специалисту, должны решаться безотлагательно, а значит, именно долг специалиста как механизм самопринуждения личности к социально значимым решениям и деятельности играет большую мобилизующую роль, побуждая спе­циалиста к действиям, даже если это не соответствует его ситуативно обусловленным эмоциям, чувствам, склонностям, состояниям.

Сущностью деонтологических конфликтов в социальной работе является противоречие между сущим и должным. Основные их мо­дификации могут быть представлены как конфликты приоритетов долженствования перед обществом и государством, профессией, коллегами, клиентами и самим собой. Видимо, в такого рода затруд­нениях социальному работнику целесообразно обратиться к общему философскому принципу: общее, в том числе в этике и профес­сиональной этике, а также в соответствующих им деонтологических учениях, всегда имеет приоритет перед частным, существенное — перед несущественным. Однако в практике деятельности специалисту порой трудно бывает решить, перед кем исполнять долг в первую очередь: перед обществом и государством или перед клиентом; перед клиентом или перед самим собой; перед профессией или перед кол­легами. Существенное и несущественное, общее и частное не всегда легко идентифицировать. Кроме того, применение этого принципа правомерно, если конфликт в действительности имеет место и не является мнимым, субъективным, надуманным.

Социальная работа может быть определена как деятельность, направленная на решение определенной группы проблем обще­ства посредством решения проблем конкретных личностей и групп. Конфликты, возникающие в ней, в том числе деонтологические, не отражают противоречий в ее смысле и сущности, поскольку сама социальная работа по своей сути не противоречит представлениям о благе человека и общества, а, наоборот, способствует его достижению, являясь условием и средством достижения благополучия человеком и обществом. Однако конкретные практические модели социальной работы, их апостериорная теоретическая трактовка и интерпретация, непосредственная организация профессиональной деятельности в обществе, выполнение деятельности конкретным коллективом спе­циалистов, действия отдельного специалиста могут заключать в себе противоречия. Иными словами, реальная социальная работа в обще­стве может существенно отличаться от своей идеальной конструкции, что и порождает конфликт между сушим и должным.

Долженствование в социальной работе носит многогранный и сложный характер и требует от специалиста высокой трудоспо­собности и мобильности. Сущность и смысл социальной работы настоятельно требуют приоритетно должного отношения к профес­сиональной деятельности. В связи с этим необходимо осуществлять формирование личности специалиста таким образом, чтобы убеж­дения и потребности его личности не противоречили содержанию профессионального и морального долга, а органично дополняли и укрепляли бы его. Это требует также формирования совокупной профессиональной группы на основе учета не только компетентност-ных, но и личностных качеств кандидатов, среди которых качества, детерминирующих способность и готовность личности к должному поведению, должны занимать главенствующее место.

В случае если возникает конфликт между долгом различных уровней (например, долг перед семьей и долг перед друзьями, долг перед семьей и долг перед обществом), человек принимает решения на основе индивидуальной системы ценностей, в которой отраже­ны объекты и образцы должного поведения. Приоритет получает тот долг, объект которого занимает более высокий ранг в иерархии ценностей.

Следует учесть при этом, что человек руководствуется собственной иерархией ценностей, которая в общем случае может не совпадать с идеальной. Кроме того, многообразие ситуаций, в которые попадает человек, делают затруднительным выбор поступков, если отсутствует подходящий образец. В этом случае совесть личности играет роль главного регулятора ее поведения. Совесть делает невозможным безнаказанное уклонение от морального долга и ответственности. В ряде обстоятельств человек может скрыть свой поступок от обще­ства и не опасаться общественного осуждения, однако ему не удаст­ся избежать суда собственной совести. Поэтому совесть участвует в формировании должного и ответственного поведения личности, усиливая их мотивацию.

Разрешение конфликта индивидуального и общественного, проти­вопоставления долга и влечения возможно при включении их в це­лостную жизнь человека. В этой связи основной задачей деонтологии становится содействие духовному совершенствованию человека, пере­ходу его на новый, более высокий уровень сознания и бытия. Долг и ответственность личности не представляют собой нечто, находящееся вне реальности; это вполне реальные характеристики человека, явле­ние общественной жизни и общественного сознания. Чувство долга и ответственности становится естественным и привычным, если от­ношение к другому человеку строится не как отношение к объекту, а как отношение к равному субъекту. Человек проявляет себя как человеческое существо только через отношение к другому человеку, поэтому отношение к другому должно быть таким же, как к себе. Мож­но отметить, что человек становится человеком, следуя императивам И. Канта и «золотому правилу нравственности», сформулированным как практические правила отношения человека к человеку: «Поступай так, как хочешь, чтобы люди поступали с тобой».

Основные деонтологические конфликты возникают на стыке интересов клиента и государства.

В решении этой задачи необходимо опираться на закон, согласно которому общее практически всегда имеет приоритет над частным (именно так формируются нормы, стандарты, представления о должном и т. п.). Однако в конкретных случаях это не всегда бывает очевидным. Могут иметь место и исключения. Чаще всего это бывает тогда, когда социальная реальность не соответствует декларациям го­сударства, вследствие чего социальный работник, обязанный от име­ни государства обеспечить своим клиентам достойную жизнь, стал­кивается с ресурсной необеспеченностью и вынужден в некоторых аспектах сужать свою деятельность от необходимой до возможной. Это возможно также в случаях, когда декларации государства носят формально-лицемерный характер и не требуют активной деятель­ности, направленной на оказание помощи гражданам в реализации их прав, а предусматривают лишь ее видимость.

Тем не менее если государство институциализировало социальную работу как социально необходимую профессиональную деятель­ность, возложив на нее определенные функции и задачи, значит, оно ожидает получить вполне определенный конечный результат в пределах предоставленных ресурсов и функционала. Какой бы ни была оценка социальным работником отношения государства к со­циальной работе и гражданам, ставшим его клиентами, он должен сделать все от него зависящее, чтобы клиент получил полагающиеся ему по закону блага и услуги. Нарушения действующих законов, даже если они представляются и в действительности являются не вполне адекватными ситуации и не позволяют эффективно решать проблемы клиентов, недопустимы.

Возможен деонтологический конфликт между профессией (ее сущ­ностью и содержанием) и специалистом. Чувство долга социального работника требует от него полной профессиональной и личностной самоотдачи в деятельности, направленной на достижение целей, поставленных перед ним обществом и государством, самой про­фессиональной деятельностью, конкретным трудовым коллективом и клиентом. Такое общее требование, предъявляемое профессией к личности социального работника, в свою очередь, потенцирует вы­работку частных требований, которые, в конце концов, очень жестко детерминируют профессиональное поведение специалиста во всех элементах профессиональной практики.

Более того, социальная работа не принадлежит к видам профес­сиональной деятельности, ограниченным во времени и пространстве. По окончании рабочего дня социальный работник не перестает быть социальным работником. Выражение, согласно которому социальная работа не столько профессия, сколько судьба человека, ярко демон­стрирует ее безграничность, проникновение во все сферы жизни специалиста. Формально завершив работу вечером, социальный ра­ботник может продолжить еще долгое время обдумывать итоги дня, размышлять о ситуации своего клиента, возможных путях решения стоящих перед ним проблем. Покинув учреждение, в котором он работает, специалист продолжает отчасти думать и действовать как социальный работник. Поэтому профессиональный социальный работник и вне профессиональной деятельности проявляет себя как социальный работник: профессиональные стереотипы порой незаметно для него самого переносятся в обыденную жизнь, и с течением времени становятся обычными и в непрофессиональной деятельности и жизнедеятельности, делая его личность все более целостной и гармоничной.

Однако это отнюдь не означает, что социальный работник дол­жен быть личностью, всецело поглощенной непосредственной про­фессиональной практикой и только ею — в этом случае пострадают и профессия, и клиенты, и он сам как личность, и его окружение. Такой социальный работник мог бы скорее служить отрицательным примером, безликим приложением к профессии, но не ее субъектом. Это, безусловно, не может не нанести ущерба как профессии, так и самому социальному работнику, клиентам, обществу. Социальный ра­ботник может и обязан иметь свое собственное «Я», включающее не только профессиональные, но и личные интересы — материальные, социальные, духовные. Он должен быть разносторонней, внутренне богатой личностью, живущей полноценной жизнью, границы кото­рой простираются далеко за пределы профессиональной социальной работы — в противном случае ему нечего будет дать клиенту. И, во всяком случае, социальный работник в не меньшей степени, чем его клиент или любой другой член общества, имеет право на счастье, развитие, самосовершенствование, устройство своей судьбы по соб­ственному выбору, благополучие.

Таким образом, видно, что, с одной стороны, социальная работа в силу своей специфики требует полной самоотдачи социального работника, с другой — требует, чтобы он был многогранной, яркой, всесторонне развитой личностью, живущей полноценной, яркой, богатой социальной и духовной жизнью, а не только своей про­фессиональной деятельностью. На основе такого противоречия может развиться мнимый деонтологический конфликт субъективной природы между интересами социальной работы как профессии и интересами социального работника. Этот конфликт вполне может быть разрешен, поскольку между коренными интересами сторон нет сущностного противоречия; оно может носить лишь временный, ситуативный, мнимый характер. Поскольку указанное противоречие не носит сущностного характера, вполне возможным представляется не допустить развития конфликта, последствием которого может стать разрушение личности социального работника.

Социальная работа — это деятельность, главной целью которой является достижение человеком и обществом благополучия специфи­ческими средствами и методами. Будучи человеком, социальный работник не может составлять в этом смысле исключение, т.е. со­циальная работа и участие в ней специалиста не противоречит идее достижения им благополучия. Более того, ни один вид деятельности в современном мире не рассматривается в целом как способ наказания и угнетения личности носителя. Напротив, трудовая деятельность рассматривается как один из наиболее приоритетных, доступных и надежных способов реализации творческого потенциала челове­ка, его духовного обогащения, достижения благополучия. Каждый вид деятельности, обладая соответствующим потенциалом, может способствовать не только профессиональному, но и духовному со­вершенствованию личности. Иными словами, каждый вид деятель­ности не только может взять от личности то, что необходимо для его функционирования и развития, но и может дать то, что необходимо ей для благополучия. Таким образом, социальный работник не только не может, но и не должен видеть в профессии способ самоограниче­ния, самоистязания и самоотречения. Напротив, социальная работа в его жизни может стать важным условием его социального, духовного, физического и др. развития, расцвета и достижения благополучия по­средством постоянного самосовершенствования и самореализации.

В том, чтобы социальный работник посредством и в результа­те приобщения к профессиональной деятельности стал духовно, физически и социально ущербным, не заинтересованы ни он сам, ни общество, ни профессия. Если такое будет происходить, со­циальная работа из деятельности, исполненной гуманистического смысла, превратится в свою противоположность. Социальная ра­бота должна способствовать разрешению социальных проблем, а не их тиражированию; увеличению в обществе доли благополучных людей, а не ее уменьшению; гармоническому развитию личности, а не ее духовному обеднению. Иными словами, все, что говорится в отношении клиента, справедливо и в отношении социального работ­ника; он наделен всеми правами и гарантиями, и свои личностные возможности, как и возможности общества, должен использовать для достижения благополучия. Способствуя достижению клиентом и обществом благополучия, социальный работник не должен снижать уровень благополучия общества за счет собственного неблагопо­лучия. Поэтому стремление к благополучию нормально для соци­ального работника, и деятельность, направленная на ее достижение легитимными способами, должна стать основной для него в сфере обыденной жизнедеятельности.

В совершенствовании социального работника как профессионала и личности, в благополучии и гармоничности его собственной жиз­недеятельности заинтересован не только он сам, но и профессия, и общество, и клиенты. Благополучие притягательно; человек в боль­шей степени склонен доверять мнению, советам и наставлениям человека благополучного, нежели того, кто демонстрирует либо явную неспособность воспользоваться собственными знаниями, либо до­казывает всем своим существованием, что его знания и возможности весьма сомнительного качества, в лучшем случае они формальны. Достижение социальным работником благополучия может при­нести и чисто практическую пользу: проблемы, одолевающие его в обыденной жизни, могут помешать полностью сосредоточиться на решаемых профессиональных задачах, что, несомненно, приведет к снижению эффективности деятельности.

Тотальная включенность специалиста в профессиональную дея­тельность возможна в основном в двух случаях: когда он в основном благополучен, и ничто существенное не мешает ему сосредоточиться на работе, и когда он неблагополучен во всем, что не касается его профессии, т.е. у него отсутствуют социальная и личная жизнь.

Призывы к профессиональному альтруизму и самопожертвованию во имя интересов клиентов могут только усугубить ситуацию. К со­жалению, в условиях недостаточного финансирования социальной работы и в целом социальной сферы отдельным высокопоставлен­ным деятелям весьма соблазнительным представляется решение проблем одной группы населения не с помощью, а за счет другой группы — клиентов за счет социальных работников. Фактически делается расчет на то, что социальные работники компенсируют своими усилиями несостоятельность государства в решении данного вопроса. Однако такое решение проблем является нарушением со­циальной справедливости. Социальный работник не должен наносить себе ущерба. Решение проблем общества с помощью социальной работы не должно трансформироваться в решение проблем за счет социального работника.

Понятно, что для социальной работы предпочтительнее, чтобы специалист был полноценной личностью, благополучным человеком, а не умножал собой ряды клиентов, как уже говорилось. Значит, его включенность в социальную работу должна быть не тотальной, а оптимальной, весьма взвешенной, осознанной; профессиональная деятельность не должна полностью поглотить личность. Включиться в социальную работу — не значит стать ее рабом. При этом специалист должен научиться сочетать в конкретной ситуации профессиональные и личные интересы, сделать их непротиворечивыми.

Такое вполне возможно, если профессиональная деятельность соответствует склонностям специалиста, его главным ценностям и идеалам, представлениям о моральном долге. В этом случае можно предположить, что в своей деятельности специалист будет видеть не однообразный ряд технологических цепочек и «занудных» клиентов, а деятельность, требующую от его личности совершенствования и предлагающую специфические условия для достижения им социаль­ного и профессионального благополучия. Если же должное в целом поведение является нормальным, привычным и необременительным для специалиста, значительной части конфликтов можно избежать. Видно, что в данном случае долг специалиста перед профессией и перед самим собой не только не противоречат друг другу, но и полностью совпадают.

Но деонтологические конфликты в социальной работе могут воз­никнуть не только между интересами специалиста и профессии, но и в других сферах. Например, могут ситуативно вступать в противо­речие интересы специалиста и клиента, точнее говоря, интересы двух личностей. Это может, например, выглядеть, как конфликт их цен­ностей, интересов, установок, взглядов, убеждений и т. п., которые в конечном итоге отразятся на представлениях каждого об идеальном конечном результате взаимодействия. Обладая профессиональными знаниями и опытом в области социальной работы, специалист может и должен донести до клиента всю информацию, имеющую отношение к его проблеме, и, в частности, дать разъяснения о наиболее при­емлемых и эффективных способах решения аналогичных проблем, оптимальном конечном результате. Однако клиент, руководствуясь собственными представлениями об идеальном варианте конечного результата, может не согласиться со специалистом и настаивать на своем, не принимая в расчет доводы специалиста. Необходимо также иметь в виду, что субъектность клиента может выступать в форме субъективности, когда, вопреки здравому смыслу, клиент может (в яв­ной или скрытой форме) потребовать от специалиста пренебрежения собственными интересами или интересами общества и государства во имя своих капризов.

В этом случае специалист должен руководствоваться принципом толерантности, памятуя, что каждая личность вправе на собственные ценности, взгляды и убеждения в пределах установленных в обществе норм. Но это лишь частично и в разумных пределах должно оказывать влияние на выработку решения и содержание деятельности. Этический принцип соблюдения рациональных (разумных) интересов клиента (а не капризов, прихотей или вообще всего, чего изволит клиент) может помочь социальному работнику разрешить этот внешний деонтологи­ческий конфликт. Рациональный (в отличие от эмоционального) под­ход, основанный на деонтологическом принципе, может обеспечить высокую эффективность деятельности и взаимодействия, а именно это более всего объективно необходимо клиенту.

Социальная работа, в отличие от сервисной службы, не должна выполнять все запросы клиента. Социальный работник не должен предлагать или делать того, что клиент может сделать сам, или того, что может нанести ему вред. В конфликтной ситуации целесообраз­ным может оказаться краткое информирование клиента о возмож­ностях социальной службы и социальной работы в целом, полно­мочиях и обязанностях специалиста, его целях и задачах и т.п., а также о разнице между социальной работой и социальным сервисом. Разъяснение разницы между желаемым и возможным, желаемым и необходимым также может дать положительный результат. Может дать положительный эффект формирование установки клиента на независимость, автономность, объективность в оценке самого себя, своих потребностей и самопомощь в наиболее простых ситуациях.

В рассмотренной ситуации, как было указано, противоречат друг другу не долг перед клиентом и долг перед самим собой, а интересы двух личностей и субъективно понимаемый долг каждой из них перед собой. Интересы клиента здесь выступают как субъективные, в то время как интересы специалиста носят более объективный харак­тер, обусловленный его профессиональным статусом и личностно-нравственными качествами. Долг специалиста перед обществом и государством, перед профессией и коллегами обязывает его ориенти­роваться на выполнение своего долга перед клиентом, имея в виду его истинное благо, рациональные интересы и исключая, по возможности, нанесение ущерба кому бы то ни было, в том числе самому клиенту.

Внешне противоречиво могут выглядеть интересы государства, общества и клиента. Клиент, безусловно, заинтересован в исчер­пывающем разрешении своих проблем, в то время как общество и государство в связи с особенностями социально-экономической ситуации могут полагать (и излагать свою позицию в нормативно-правовых актах), что такое полное разрешение проблем (особенно материальных) отдельного клиента невозможно. Оно, по мнению общества и государства, может быть осуществлено лишь в ущерб интересам других клиентов или граждан, целых социальных групп и всего общества, даже если интересы клиента не носят противо­законного характера. Действительно, нельзя считать, что в желании клиента «жить по-человечески, а не выживать» есть нечто ненор­мальное, противоречащее интересам общества и государства. Однако в настоящее время общество, государство и социальная работа не располагают возможностью обеспечения всем клиентам уровня жиз­ни, достойного человека. К сожалению, именно это обстоятельство провоцирует порой противопоставление социальным работником интересов клиента и общества, клиента и государства.

Опасность заключается в том, что специалист, подобно клиенту, может ситуативно не видеть при этом общего в их интересах и не оценивать по достоинству их общности, не сопоставлять желаемое с возможным, вставая, наряду с клиентом, в оппозицию обществу и государству. Это может привести к тому, что социальный работник, забыв о том, что российское общество в настоящее время по большей части состоит из людей, по тем или иным признакам неблагополуч­ных, начнет именно их противопоставлять клиенту.

Наибольшую тревогу вызывает еще один парадокс: социальный работник, сравнивая уровень собственного благополучия (в первую очередь материального) с уровнем благополучия клиента и придя к неутешительным выводам, начинает противопоставлять себя клиен­там, которым в силу профессиональных обязанностей предоставляет услуги и материальную помощь. И действительно, с точки зрения оплаты труда социальные работники не могут быть отнесены к ма­териально благополучным группам населения.

Разрешение этого конфликта и тем более его предупреждение может вызвать сложность, так как к благополучию стремится каждый человек. Сравнение себя, своего уровня и качества жизни с таковыми же других людей также нормально для каждой личности. Поэтому ощущение несправедливости и чувство обиды может периодически субъективно возникать у специалиста. В этом случае социальный работник должен провести тщательный анализ ситуации клиента в контексте социальной реальности, и на основании его результатов решить, что именно представляет собой большую ценность: си­туативное или непреходящее, общее или частное, материальное или духовное, интересы множества людей (группы, общины, общества) или отдельного индивида и т.п. Объективность в оценке самого себя, своей ситуации, своих возможностей также может способствовать разрешению конфликта.

По итогам анализа следует сделать максимально объективный вы­боров пользу ценностей и долга более высокого ранга, приоритетного долженствования. Можно сказать заранее, что такой выбор будет в общем случае достаточно труден, и общий рецепт здесь предлагать не следует. Специалисту необходимо будет ориентироваться в каждой конкретной ситуации с учетом основных факторов, формирующих социальную и индивидуальную ситуации, ценностное отношение, профессионально-этические нормы и принципы и т.п.

В самом деле, трудно абстрактно заключить, что ценнее: матери­альные ценности общества или духовные ценности клиента, посколь­ку они тесно взаимосвязаны и в известной степени взаимообуслов­лены; реализация ценностей каждой из групп важна и необходима. Однако будучи компетентным в профессионально-этическом плане, специалист может правильно расставить акценты и разрешить кон­кретный конфликт. Поэтому так важна способность специалиста к профессиональному этико-аксиологическому анализу проблемной ситуации, его умение руководствоваться деонтологическими принци­пами при разрешении конфликтов или выборе приоритетов должен­ствования. Владея навыками анализа и руководствуясь основными принципами деонтологии, этики и аксиологии, социальный работник может разрешить конфликт.

Кроме того, социальный работник, лучше других осведомленный о возможностях общества и государства в конкретно-исторический момент времени, института социальной работы, своей социальной службы и самого себя, может обоснованно и убедительно разъ­яснить клиенту специфику социальной работы и ее возможных результатов в данной политической, социально-экономической и духовно-культурной ситуации и тем самым сгладить или разрешить возникший конфликт.

В частности, он может показать, что в условиях современной Рос­сии далеко не все проблемы клиентов могут быть решены средствами и методами социальной работы; далеко не все личностные проблемы вообще могут быть разрешены так, как это желательно клиенту. Со­циальная работа не может в полной мере компенсировать клиенту ущерб, нанесенный в результате экономического реформирования, не может вернуть потерянных друзей, близких, не всегда возможным оказывается изменить отношения клиента с членами его социального окружения. Даже если клиент представляет себе, что его проблемы есть прямое следствие намеренного ущемления его интересов го­сударством и обществом или отдельными людьми, в большинстве случаев можно показать, что такое мнение субъективно и неверно. Общество объективно заинтересовано в благополучии каждого своего члена, однако это не всегда бывает достижимо, особенно в совре­менной России. Конфликт интересов общества и клиента может иметь место по прямо противоположным причинам. К сожалению, в общественном сознании происходит постепенное изменение приори­тетов: на первое место ставится все чаще не общество, а человек, что К.Лоренц назвал одним из многих парадоксов, в которых запуталось прогрессивное человечество^[7].

Например, согласно ст. 2. Конвенции «О защите прав и достоинств человека в связи с применением достижений биологии и медици­ны» (Конвенции о правах человека и биомедицине, от 01.12.1999 г.), «интересы и благо отдельного человека превалируют над интересами общества и науки». Апеллируя к этой статье, можно попробовать до­биться собственного блага посредством ущемления интересов других людей, так как они — «общество», поэтому их интересы имеют цен­ность более низкую в сравнении с интересами отдельного человека. Однако объективные интересы каждого человека имеют ценность, вследствие чего ущемление интересов общества недопустимо.

Сложность разрешения деонтологических конфликтов состоит также и в том, что социальный работник имеет, как и любой человек, собственные, полученные в процессе своего становления и развития и закрепленные в практике обыденной жизнедеятельности, пред­ставления о ценном и неценном, должном и недолжном. Помимо формальных профессиональных, специалист состоит во множестве неформальных связей и отношений, как имеющих отношение к его профессиональной деятельности, так и не имеющих, обыденных. Как в обыденной жизнедеятельности, так и в профессиональной деятельности он может наблюдать множество примеров, когда в конфликтной ситуации личность пренебрегает своим долгом, и это не только не становится для нее трагическим, но и в определенных случаях приносит индивидуальный (а иногда даже и групповой) успех. Непрестижность и низкая ресурсная обеспеченность социальной работы в современной России также оказывают определенное влия­ние на формирование позиции специалиста в отношении должного, заставляя его порой оставаться в рамках формального долженство-вания. Все это усложняет деонтологический выбор специалиста, за­трудняет выработку им конкретной позиции, верной с точки зрения профессионального долженствования.

Можно предложить следующие общие подходы профессиональ­ной моральной позиции в обеспечении должного поведения.

« Социальная работа — это не наказание за грехи или иные проступки. Это профессия, которую личность избирает осознанно, самостоятельно и добровольно. Если ее категорически не устраивает заработная плата, содержание работы, ее непрестижность или что-то еще — следует искать другую, более подходящую. Если все же по содержательным или иным признакам выбрана профессиональная социальная работа, то отношение к ней должно быть ответственным, творческим, как того требует профессия, а не формальным. Даже если специалист убежден, что его пребывание в социальной работе — вре­менное явление, недопустимо работать «спустя рукава», поскольку для клиентов, обратившихся за помощью, обращение в социальную службу не случайность. Социальная работа может быть единствен­ным средством решения их проблем, единственной возможностью восстановить (или начать) жизнь, достойную человека.

• Социальная работа в силу своей специфики предъявляет повы­шенные требования к личностным качествам специалиста, которые, хотя и не являются нереальными и несправедливыми, все же обязы­вают специалиста быть во многих отношениях «идеальной» лично­стью, существенно отличающейся от личности типично-обыденной для современного российского общества. Эгоистические устремления социального работника могут быть ограничены требованиями со­циальной работы к его поведению, отношениям и действиям. Это обстоятельство может стать своего рода «камнем преткновения» для личности, избравшей социальную работу в качестве постоянной про­фессиональной деятельности. Однако требование профессии к со­вершенствованию личностного облика специалиста не противоречит ни интересам личности, ни интересам общества, поэтому не может считаться фактором ограничения свободы социального работника и угнетения его личности. Постоянная самодисциплина может, в конце концов, привести к тому, что должное поведение станет стереотип­ным, привычным и не будет ощущаться как способ самоограниче­ния. Требование постоянного совершенствования как специалиста и личности может стать основой жизненного и профессионального успеха социального работника.

• Конфликт между интересами общества и профессиональной группы, клиента и профессиональной группы не должен решаться с позиций корпоративного («местечкового») эгоизма и профессиональ­ного псевдопатриотизма, поскольку этот путь ведет к утрате истинно­го предназначения профессии, замене его узковедомственными груп­повыми интересами и угасанию профессии, падению ее социальной значимости, выхолащиванию гуманистического потенциала. Не сле­дует забывать, что социальная работа конституирована в Российской Федерации как профессия, необходимая всему обществу и в особен­ности той его части, которая нуждается в содействии специалистов в решении своих проблем. Самим социальным работникам она также необходима, но отнюдь не в первую очередь и, как правило, по другим причинам. Сама по себе, вне общества, она не имеет смысла. Значит, в общем случае конфликт может быть разрешен в пользу истинных интересов общества, а не профессиональной группы. В случае если в интересах общества преобладают явно антигуманные составляю­щие, выбор может быть сделан в пользу истинных, а не ситуативных интересов общества, гуманистических ценностей профессии, долга перед обществом и профессией. Аналогичные рассуждения можно привести, рассматривая конфликт интересов общества и клиента.

• Следует иметь в виду, что в целом истинные, коренные интере­сы клиентов, общества, профессии противоречить не могут: и те и другие направлены на достижение индивидуального и общего блага человека и общества. Профессия «социальная работа» существует в обществе и для общества. Ситуативные интересы субъектов взаи­модействия, их недостаточная информированность, субъективность и т. п. могут порождать конфликты, но с позиций истинного блага их можно и должно предотвращать и регулировать. Долг социального работника в конфликтной ситуации заключается в выработке наибо­лее рациональной гуманистической позиции, ведущей к наибольшему благу участников конфликта посредством коррекции и регулирования их интересов в позитивную сторону и на основе привлечения всех возможных ресурсов. Именно с этой позиции следует определять приоритеты долженствования и принимать меры к предотвращению и разрешению деонтологических конфликтов.

• Долг социального работника как профессионала перед обще­ством и государством, профессией, профессиональной группой и клиентами не отрицает его долга как личности перед самим собой и близкими, его долга как гражданина перед обществом и государством. Социальный работник как личность — субъект социальной работы, но не ее принадлежность. В содержании его профессионального долга отражены интересы в первую очередь общества и государства и уже во вторую — интересы других субъектов. Поэтому при возникновении конфликта между долгом специалиста перед самим собой и долгом перед обществом и государством, профессией, коллегами, клиентами следует изучить, проанализировать и подвергнуть оценке интересы конфликтующих субъектов и принять меры к их согласованию. При разрешении конфликтных ситуаций социальному работнику необхо­димо уметь анализировать интересы участников, дифференцировать сущностные, жизненно важные, объективные и несущественные, ситуативные, субъективные. В случае если согласовать интересы не удается по субъективным причинам, следует предпочесть наиболее существенные, сущностные, объективные, жизненно важные без­относительно субъекта. Таким образом, общее в долженствовании специалиста должно получить приоритет перед особенным.

Социальная работа как вид профессиональной деятельности и социальный институт сложилась и была конституирована в связи с объективной необходимостью повышения эффективности и темпов общественного развития путем повышения эффективности соци­ального функционирования каждой личности, и в первую очередьтой, которая не в состоянии самостоятельно разрешить проблемы, мешающие реализации ее социальных функций и ролей, дости­жению благополучия. Соответственно этому, профессиональные обязанности социального работника (как и функции социальной работы) являются отражением объективной социальной необхо­димости.

Профессиональный долг специалиста отражает те требования, которые общество, профессия, трудовой коллектив социальной службы, клиенты и он сам предъявляют к его поведению, отноше­ниям и действиям. Долг специалиста включает в себя необходимость получения социально значимого конечного результата деятельности, т. е. то, в чем он сам испытывает потребность и за что несет от­ветственность как представитель профессии. Долг выступает перед специалистом в виде формальных и неформальных обязанностей, со­блюдение которых постепенно становится не только его привычкой, но и внутренней нравственной потребностью. Внешне содержание профессионального долга социального работника выступает как со­вокупность правовых, моральных требований, предъявляемых к нему его профессией и за выполнение которых он несет ответственность перед субъектами социальной работы.

Осознание социальным работником своего профессионально­го долга есть отражение его объективных обязанностей в идеях, убеждениях, чувствах, привычках, во внутренних мотивах про­фессиональной деятельности и непосредственное воплощение их в практической повседневной деятельности. Таким образом, про­фессиональный долг обусловлен совокупностью объективных и субъективных факторов, детерминирующих поведение специалиста социальной работы. Сознательное выполнение своего долга явля­ется условием высокоэффективной деятельности как конкретного социального работника, так и всей социальной службы и института социальной работы в целом. До некоторой степени выполнение социальным работником его долга повышает эффективность со­циальной политики государства.

При определенных условиях объективный профессиональный долг социального работника фактически становится внутренним моральным долгом его как личности и как представителя профес­сии, т.е. его содержание субъективируется. Моральный долг как глубоко осознанная необходимость реализации определенной линии поведения, диктуемой потребностями достижения блага в системе «человек—среда», для социального работника является продолже­нием профессионального долга и неотъемлемым атрибутом про­фессии. Благодаря сущностному единству общественных и личных интересов выполнение специалистом своего профессионального долга становится значимым условием общественной стабильности и развития, гуманизации и гармонизации общественных отноше­ний.

Выявление тенденций и проблем в развитии деонтологии социаль­ной работы имеет значение не только с познавательной точки зрения. Знание основных перспектив ее развития может стать определенным стимулом для принятия мер, необходимых для поддержания и уси­ления позитивных тенденций и нивелирования или исключения не­гативных для более полного удовлетворения потребностей населения в результатах социальной работы

Прогностическая функция деонтологии социальной работы свя­зана прежде всего с обоснованием наиболее общих ориентиров раз­вития всех ее структурных компонентов. В задачи прогнозирования входит определение тенденций в развитии деонтологии современной профессиональной социальной работы как целостной системы и на этой основе — определение в общих чертах ориентиров развития самой профессиональной социальной работы.

Российское общество в настоящее время переживает перелом­ный момент своего развития. Кардинальные изменения в области экономики в России в 90-х годы XX века привели к коренной трансформации содержательного аспекта основного принципа организации социальной сферы. Его особенность в условиях пере­ход но го состояния российского общества состояла в том, что со­циальная сфера, сложившаяся в советский период, нуждалась в срочной адаптации к изменившимся общественно-политическим и социально-экономическим условиям. Реформирование социальной сферы было необходимо потому, что механизмы ее функциониро­вания уже не соответствовали активно утверждающимся рыночным отношениям.

Реформы охватили многие компоненты социальной сферы, в том числе систему социальной защиты населения, степень развития которой во многом определяет уровень и качество жизни населения, существенным образом обеспечивая стабильность общества и детер­минируя реакцию населения на происходящие изменения. Издержки реформирования обусловили усиление социальной напряженности в обществе.

В современной социальной сфере России имеется множество ак­туальных проблем, требующих практического разрешения. Поэтому для социальной сферы современного российского общества стали характерными противоречивые и дезинтеграпионные тенденции, которые обусловлены различными интересами социальных слоев и групп населения, разными темпами социальных преобразований, неравномерностью хода реформ и их региональной спецификой. Реформы в социальной сфере в России идут очень интенсивно и противоречиво, подчиняясь скорее требованиям адаптации к вне­дряемой рыночной системе отношений, нежели требованиям со­блюдения комфортности жизни всех слоев населения и тем более требованиям улучшения благосостояния граждан. Это приводит к обострению социальных противоречий в обществе.

Социальная политика государства, осуществляемая в интересах большинства населения, в условиях становления рыночной экономи­ки и системного кризиса приобретает значение решающего фактора социальной безопасности и целостности общества, что накладывает на государство особую ответственность за судьбы людей. В этих условиях для института социальной работы в целом и конкретного социального работника в частности важным становится по воз­можности смягчить последствия ослабления и развала экономики для жизнедеятельности человека, ухудшения ее условий в связи с изменением социально-экономических условий и, как следствие этого — изменением социальной политики.

Обеспечение условий для социального развития —- основная стра­тегическая цель современного цивилизованного государства. Однако социальное развитие невозможно без развития каждого члена обще­ства, каждой отдельной личности. В связи с этим огромное значение приобретает обеспечение права каждой личности на свободное раз­витие своих способностей, реализацию личностного потенциала и государственные гарантии реализации этого права, выравнивание возможностей граждан в реализации их прав.

Система профессиональной социальной работы в нашей стране в ее современном варианте начала формироваться под таким названием и развивается в настоящее время на основе функционировавшей до 1991 года системы социального обеспечения, перенимая от нее все лучшее, что было накоплено за годы Советской власти и в предыдущие периоды. Однако система социального обеспечения вплоть до 90-х годов XX века в нашей стране не была законодательно оформлена как система социальной работы, хотя в неявном виде она существовала и довольно успешно функционировала. Приоритет при этом отдавался социальному обеспечению граждан, утративших трудоспособность или изначально не обладавших ею в связи с состоянием здоровья.

Отказ государства от монополии в регулировании экономики по­требовал разработки пакета социальных гарантий, обеспечивающих защиту и реализацию интересов всех граждан и в особенности — со­циально уязвимых слоев населения. Именно это стало в начале 90-х годов XX века основной предпосылкой реформирования функциони­ровавшей ранее в Советском Союзе системы социального обеспече­ния и создания системы социальной защиты населения, адекватной формирующейся рыночной экономике.

В современном профессиональном варианте система социальной работы начала развиваться в современной России на три четверти века позже, нежели в других странах, поскольку необходимость в этом возникла и была осознана сравнительно недавно, в начале 90-х годов XX века. Существовавшие ранее в СССР формы содействия человеку в решении его проблем стали ее основой.

В современной России социальная работа приобрела статус профессиональной деятельности. Она имеет специфику, детерми­нируемую ее смыслом, сущностью и содержанием и отличающую ее от иных видов профессиональной деятельности. Вместе с тем ис­следователи отмечают, что система социальной защиты и социальной работы в современной России приобрела устойчивые характеристики социального института, ориентированного на потребности и инте­ресы населения страны^[8].

В современных условиях государственный патернализм рас­сматривается как концепция, которую целесообразно частично ис­пользовать при моделирования практики социальной работы в от­ношении отдельных маломобильных групп населения. Наряду с ним в профессиональной социальной работе используются в настоящее время подходы, в большей степени ориентирующие население на самодостаточность, социальную ответственность, самодеятельность, самозащиту. Изменение условий бытия спровоцировало отказ от кон­цепции государственного патернализма как приоритетной и переход к концепции социального партнерства.

Принцип социального партнерства отражает тенденции к эгои-зации и атомизации общества и может быть кратко сформулирован таким образом: «Государственная забота о том, чтобы каждый мог постоять сам за себя и сам по себе». Это является скорее средством дальнейшего разрушения целостности общества, а не его сохранения; отчуждения граждан, а не их единения и солидарности. Этот воз­можный результат «социального партнерства» дает право говорить о нарушении важнейшего этического принципа «не навредить», что де­лает само партнерство такого типа сомнительным с этической точки зрения и, соответственно, недопустимым, поскольку противоречит коренным интересам общества и большинства его членов.

Институт социальной работы, созданный государством, стано­вится в этой связи реальным источником, из которого граждане государства могут получить помощь в случае необходимости, хотя в условиях системного кризиса возможности государства в организации финансирования социальной работы явно недостаточны, и любое содействие социальной работе является желательным. Несмотря на то что в результате реформирования экономики и общества ока­зался нарушенным механизм социального регулирования процесса социализации личности и духовно-нравственной преемственности поколений, социальная работа продолжает оставаться одним из наи­более реальных и действенных механизмов практической реализации принципов гуманизма и нравственности, свободы и социальной справедливости.

Для определения тенденций в развитии деонтологии социальной работы, а также ее основных ведущих структурных элементов на ближайшую и отдаленную перспективу, необходимо учитывать в первую очередь тенденции в развитии тех систем и их состояний, происходящих в них процессов и явлений, которые оказывают на ее содержание и трансформацию наибольшее влияние и изменения в которых неизбежно влекут за собой потребность изменения в эти­ческой системе. Среди таких влияющих на эволюцию деонтологии профессиональной социальной работы факторов, существенно за­висящих от изменения образа жизни индивидов в социуме, в первую очередь следует отметить:

—общие тенденции в развитии научного знания, в частности в развитии философской этики, деонтологии как ее части и профес­сиональной этики социальной работы;

—ориентиры развития государства;

—ценностные ориентации современного российского общества;

—тенденции в развитии профессиональной социальной работы

в России;

— тенденции в развитии профессиональной социальной работы

за рубежом.

Следует более подробно рассмотреть каждый из указанных факто­ров, поскольку развитие деонтологии социальной работы неотделимо от самой профессиональной деятельности, а она, в свою очередь, существенно зависит от ценностных ориентиров и потребностей общества и государства.

Специалисты в области этики и ее истории отмечают, что в ее развитии прослеживаются определенные закономерности, сходные с закономерностями развития других отраслей научного знания. Начальным этапом развития каждой науки можно условно считать период ее выделения и оформления в относительно самостоятельную отрасль научного знания, хотя само такое выделение свидетель­ствует как о том, что определенная сумма знаний о данном объекте уже имела место, так и о том, что произошло научное осмысление специфичности и относительной самостоятельности предметной области исследований.

Знаковым событием в развитии любой науки является переход от исследования проблемы феномена в целом к углубленному изучению его отдельных, но взаимосвязанных элементов, выявлению их осо­бенностей и общих черт, установлению внутренних взаимосвязей между ними. В настоящее время выделены и исследованы такие су­щественные элементы философской этики, как ее объект и предмет, функции, принципы, система ценностей и идеалов, норм, правил и требований, изучена их эволюция и основные тенденции развития.

Если на первых этапах своего развития этика как философская наука представляла собой целостное, но довольно общее учение о добре и зле в контексте жизнедеятельности человека и общества вообще, причем, как правило, связанное с именем и деятельностью определенного философа (например: этика Аристотеля, этика Пла­тона, этика Спинозы, этика Канта и т.п.) и отражала основы его представлений о данном объекте, то в настоящее время этика, свя­занная, как правило, не с именем ученого, а с сущностью взглядов его самого и его последователей (например, гуманистическая этика), приобрела более всеобщий характер, в то же время включая в себя в качестве подвидов этические учения о моральных основах различных сторон человеческой жизнедеятельности (профессиональная этика), структурных элементах самой этической системы (например: аксио­логия, деонтология).

Значительное место в системе философской этики занимает профессиональная этика, изучающая профессиональную мораль специалистов, их поведение, действия и отношения в процессе их профессиональной деятельности с точки зрения специфических этических норм и принципов. Это является вполне закономерным, поскольку среди различных видов деятельности человека трудовая деятельность занимает ведущее место и представляет собой наиболее типичный и социально значимый вид деятельности.

Большое значение имеют исследования в области философии, этики и аксиологии социальной работы. Анализ показывает, что в период с 1991 года достигнуты значительные результаты. Аналогично тому, как происходит специализация и интеграция различных обла­стей научного знания, может произойти и частичная специализация профессионально-этического учения социальной работы в связи мно­гоплановостью, многоуровневостью социальной работы, наличием в ней различных форм, областей и видов деятельности. В зависимости от форм и видов, приоритетов деятельности профессионально-этическая система может трансформироваться.

Это учение не может быть в полной мере ориентировано и на реаль­ные нравы, царящие в обществе, хотя, несомненно, будет учитывать их, поскольку этическое учение, включая анализ сущего, предлагает в качестве альтернативы образцы должного. В его основу может быть по­ложено гуманистическое учение и соответствующие гуманистические принципы: уважения чести и достоинства человека, справедливости, свободы и защищенности. Однако оно должно будет учитывать и за­висимость благополучия человека от состояния среды его жизнеоби-тания. Это учение может стать одним из значимых средств и условий формирования общественной морали и общественного сознания в целом, а значит, может рассматриваться как существенный фактор формирования позитивной трансформации всего общества.

Исследования в области развития философской этики и этики социальной работы приводят к заключению, что одной из важней­ших тенденций является ее дальнейшее совершенствование в части детальной проработки структурных элементов. Так, например, не вызывает сомнения, что принципы этики социальной работы в дальнейшем подвергнутся более подробному анализу с целью ис­следования их смысла применительно к различным направлениям и формам социальной работы.

Неизбежно произойдет и специализация этики социальной работы в связи с многоплановостью, многоуровневостью социальной работы, наличием в ней различных форм и видов деятельности. Очевидно, что в области исследований, управления или процесса непосредствен­ной практической работы с клиентом ранжирование принципов, их иерархия будет меняться. В зависимости от форм и видов, на­правленности деятельности социальной службы, этическая система должна быть трансформирована на основании учета специфических целей и задач каждой конкретной службы или органа социальной за­щиты. Так, например, в случае если преимущественно имеет место деятельность по оказанию психологической помощи населению, целесообразными представляются исследования с последующей разработкой специфического этического кодекса, учитывающего особенности как социальной работы, так и практической психоло­гии, в то время как при оказании правовых услуг следует учитывать особенности социальной работы и юриспруденции; соответствующий кодекс должен учитывать этические нормы и принципы, сложив­шиеся как в той, так и в другой сфере деятельности. Аналогичная ситуация может возникнуть при оказании социально-медицинских, социально-педагогических и других видов услуг, поэтому целесо­образным представляется в рамках указанной тенденции в развитии этики — ее детализации и специализации — предпринять исследова­ния в области этических основ смежных с социальной работой сфер деятельности, с тем чтобы этические кодексы социального работника максимально учитывали специфику деятельности каждой конкретной социальной службы.

В качестве еще одной тенденции в развитии этики социальной работы следует признать стремление специалистов видеть в ней не только руководство по должному поведению, но и систему санкций за отступления от должного поведения, нарушение норм и прин­ципов профессиональной этики. Любая этическая система, как из­вестно, предлагает определенную систему санкций за отступление от этических норм и принципов, причем санкции могут носить как чисто моральный (остракизм), так и административный (временное или постоянное отстранение от должности) характер. Такая система санкций считается одной из важнейших функций этики. Без систе­мы санкций этическая система может восприниматься как перечень благих пожеланий, которые никого ни к чему не обязывают и, самое главное, существенно снижают влияние и влиятельность этической системы, а следовательно, и социальной работы в целом. Поэтому введение системы санкций в этическую систему и этический кодекс социального работника представляется насущной необходимостью с точки зрения повышения эффективности профессиональной со­циальной работы и авторитета ее самой и ее этической системы.

Деонтология — относительно молодая область этического знания. Однако уже в настоящее время можно видеть, что она занимает цен­тральное место в этическом учении. Это можно сказать и в отноше­нии профессиональной деонтологии как раздела профессионально-этического учения. Однако к сожалению, профессиональная деонто­логия в меньшей степени является объектом исследований, нежели деонтология вообще. Детальную проработку отдельных элементов получила в основном медицинская деонтология, которая, как ни странно, зачастую отождествляется с собственно деонтологией. На этом основании порой делается ошибочный вывод о том, что деон­тология в профессионально-этических учениях других видов про­фессиональной деятельности может быть не представлена. Другая распространенная ошибка заключается в том, что деонтология порой рассматривается в отрыве от профессиональной этики.

К сожалению, можно отметить и еще одну ошибку, суть которой состоит в том, что термином «деонтология» обозначают всю вообще нормативную регламентацию вида профессиональной деятельности, в том числе правовую. Поэтому одна из серьезных научных проблем заключается в том, чтобы четко ограничить предметное поле деонто­логии исследованиями в области моральных аспектов долга, должного поведения, должных отношений. После решения этой проблемы деонтология приобретет четкие контуры как часть этического учения. Аналогичные проблемы, связанные с определением и уточнением предметного поля, «пережила» ранее и этика.

Таким образом, есть основания полагать, что деонтология соци­альной работы в своем развитии повторит основные пути и этапы развития и становления общей этики — осознание, осмысление и утверждение ее как центрального раздела этического учения, оформ­ление в виде системы воззрений, отражающей реальные условия деятельности. Предстоит обоснование и проработка отдельных струк­турных элементов, специализация и детализация в зависимости от сферы непосредственной практической деятельности специалистов. Вместе с тем необходимы исследования онтологических и теоретико-методологических основ деонтологии.

Развитие социальной работы неразрывно связано с развитием государства, его ориентирами, детерминировано необходимостью координировать деятельность со всеми социальными институтами с учетом общих целей развития общества. В силу своей специфики социальная работа является в определенной степени автономной, поскольку государственному регулированию подлежат преимуще­ственно основные ее направления, формы, виды, модели. Это не может не отразиться на развитии ее деонтологии.

Изменения, произошедшие в политической жизни России, ини­циировали изменения в экономической, а вслед за тем — в соци­альной и духовной сферах. Это не могло не сказаться на сознании россиян. На данном этапе провозглашенные ценности во многом остаются декларациями, лишенными четкости и целостности, а главное — эмпирического подтверждения. Декларируя свободу лич­ности и демократию в общественных отношениях как ценность, го­сударство в то же время не препятствует активно тому, что свобода и демократия становятся достоянием преимущественно обеспеченных слоев населения.

Не требует уже доказательства тот факт, что направление и пер­спективы общественного развития, определяемые правящими эли­тами, далеко не всегда преследуют цель — достижение блага боль­шинства членов общества’. Вследствие этого очевидно, что каждый вид профессиональной деятельности, функционирующей в обществе, обладая относительной самостоятельностью, вправе ставить и решать вопрос о собственном месте и роли в обществе, общественном созна­нии и общественном развитии, до некоторой степени самостоятельно определяя и формулируя цели деятельности. И в первую очередь не­обходимым становится решение вопроса, связанного с определением профессиональных приоритетов и ориентиров развития. Поэтому социальная работа порой должна делать выбор между лояльностью по отношению к обществу и лояльностью в отношении государства. Вследствие этого необходимо ориентироваться не столько на субъек­тивные факторы, сколько на объективные, хотя учет субъективного фактора в деятельности представляется неизбежным.

Идеология государства, включающая в себя обоснование и про­паганду системы ценностей, соответствующей реальному состоянию российского общества и учитывающая основные тенденции и пер­спективы его развития, должна учитывать то, что в России в течение тысячелетий формировался специфический национальный ментали­тет и национальный характер, в качестве основы имеющий целостное представление о ценности коллективизма (солидарности, собор­ности), личной свободы, социальной справедливости, социального равенства, разумной достаточности (нестяжательства), трудолюбия, социального оптимизма и альтруизма. Поэтому ценности, складывав­шиеся в течение длительного периода времени, должны были стать фундаментом обновленной ценностной системы в реформированной России, лечь в основу государственной идеологии и политики. Но, к сожалению, в современной России осмеянию и уничижительной критике предаются базовые цивилизационные качества русского народа, которые позволили ему достойно пережить трагические и непосильные для любой другой нации исторические испытания.

Имеются многочисленные данные, позволяющие сделать вывод, что государство в настоящее время оказалось без научно обоснован­ной, целостной идеологии: без определенных духовных приоритетов, без четких целей, идеалов, без ценностно-нравственной системы. Это во многом обусловлено бездеятельностью государственных органов в части формирования единой идеологии, включающей систему цен­ностей, значимых для всех социальных групп не только на уровне деклараций, но и в реальности, а также отсутствием предметного подтверждения готовности государства реализовать декларирован­ные не раз ценности. По заявлению В. С. (“те пи на. в нашей стране произошла десакрализация центральной власти.

Как указывал А. Зиновьев, искусственное, преднамеренное и на­сильственное разрушение условий жизни, адекватных национальному характеру и сложившихся в результате многовековой истории народа, привело к психической инфляции народа, характерной следующими «симптомами»: неадекватность понимания состояния страны и оцен­ки текущих событий; неадекватность реакции на события; апатия; склонность к мистике и мракобесию; склонность к массовому пре­дательству; снижение чувства ответственности; надежда на то, что кто-то спасет; потеря исторической цели; резкое снижение чувства достоинства^[9]. Фактическое положение дел убеждает, что, продекла­рировав однажды гуманистические ценности в качестве базовых и регулярно подтверждая на словах неизменную приверженность им, государство считает свои функции в области морального регули­рования выполненными полностью и исчерпывающе. Очевидно, предполагается, что продекларированные духовные ориентиры будут автоматически усваиваться и присваиваться массовым сознанием без каких-либо реальных усилий со стороны государства. Но, как известно, провозглашение идеи еще не означает ее укорененности в качестве ценности и регулятора действий и поступков людей.

Чтобы изменить ситуацию, нужно устранить ее причину, т.е. пре­кратить насильственную, чрезмерную «вестернизацию» населения, прежде всего через средства массовой информации, и восстановить нормальные условия жизни, среди которых значительное место за­нимают позитивные достижения в социальной организации трудо­вых коллективов, системе власти и управления, сфере социальной защиты. В этом смысле социальная работа может стать важным механизмом нормализации общественного бытия, содействуя вос­становлению нормальных условий жизни народа и формированию и восстановлению социально позитивных качеств личности.

Это тем более важно, что в условиях провозглашения Российской Федерации социальным государством, а человека — высшей ценно­стью современного российского общества, попытки государства обес­печить человеку жизненный уровень, рекомендованный «Всеобщей декларацией прав человека», не рассчитаны на создание условий для жизни, достойной человека. Аналогично этому не в полной мере реа­лизуются в стране права граждан в других сферах, декларированные Конституцией Российской Федерации.

Вследствие этого декларации гуманизма и приверженности к его принципам со стороны государства обыденным сознанием восприни­маются как ничего не значащие слова, и человек является и осознает себя ценностью лишь для самого себя и своих близких. Поэтому в качестве тенденций в развитии ценностных ориентиров государства, оказывающих влияние на этику социальной работы, выступают по­пытки абсолютизации формальной свободы, демократии, эгоизма, личного материального успеха при одновременном обесценивании солидарности, коллективизма, равенства и социальной справедли­вости, труда и других социально значимых ценностей. Наиболее тревожной представляется тенденция к явному снижению ценности общества в сравнении с ценностью индивида. Эти ценностные ори­ентиры влияют существенным образом и на ценностные ориентиры социальной работы.

В этих условиях государство перестает осознаваться не только как социальное, для которого человек является высшей ценностью, но и просто как необходимый механизм для решения основных проблем населения; напротив, появляется ощущение чуждости государства и личности друг другу. Национальное достоинство перестало быть действительной приоритетной ценностью государства. То же можно сказать и об отдельной личности: если ценность человека определя­ется превратностями рынка, то чувство собственного достоинства и гордость попираются, в результате чего закономерно происходит про­цесс отчуждения личности от общества и государства. Неудивительно, что между народом и властными структурами существуют отношения взаимного подозрения и недоверия. Власть небезосновательно подо­зревает, что народ недоволен и готов к активным действиям протеста; народ столь же небезосновательно подозревает, а то и твердо знает, что власть действует исключительно в своих интересах.

Результатом такой политики государства является так называемый «кризис идентичности», отмечающийся в большинстве развитых стран как одно из характерных явлений современности и заключаю­щийся в том, что люди больше не стремятся идентифицировать себя с государством, по сути дела являющимся для них если не враждеб­ным, то индифферентным институтом. Этот процесс в настоящее время активно развивается в России. Данное явление развивается вследствие трансформации и разрушения на протяжении последнего десятилетия привычных социальных институтов и структур, их тради­ционных связей с населением. Люди вынуждены приспосабливаться к этим изменениям и самостоятельно, без надежды на помощь со стороны государства, искать свое новое место в меняющемся мире, что не всегда сопровождается успехом.

Нравственная и социальная солидарность оказывается возможной только благодаря общности, которая перестает служить выражением индивидуального мнения, будучи общим способом мировоззрения и миропонимания. В результате оказывается, что показатели солидар­ности индивида с различными социальными группами и обществом в целом неуклонно падают. Одним из следствий явления этого стано­вится то, что в процессе адаптации к новым условиям граждане все реже включают в сферу своих непосредственных интересов интере­сы государства и общества, и «социальное пространство» личности суживается до размеров ее семьи, являющейся наиболее значимым объектом идентичности. Это само по себе не может не сказаться отрицательно на уровне и качестве социальности личности. Однако наличествующий кризис семьи может, пожалуй, служить подтвержде­нием того, что «социальное пространство» личности далеко не всегда включает в себя кого бы то ни было, кроме самого индивида.

Одним из наиболее негативных последствий отчуждения яв­ляется то, что люди утрачивают идентичность в качестве граждан определенного государства, членов определенных социальных групп и становятся членами тех групп, положение которых в условиях ра­дикальных перемен неопределенно, часто маргинально и подвержено опасности исчезновения как сравнительно устойчивых общностей. Это, в свою очередь, вызывает нарастание скорости разрушения старых ценностей, сжатие временных рамок этого процесса. Вслед­ствие этого государство, общество и личность, социальное согласие и стабильность, свобода и социальная справедливость, объективно значимые как одни из высших ценностей государства, фактически де вал ьви руются.

Противоречивым в этой связи оказывается долженствование со­циального работника. С одной стороны, он как гражданин обязан выполнять свой долг перед государством. Как представитель про­фессии он также обязан исполнить свой долг. Но как человек, как член общества он является носителем всех происходящих в обществе процессов: кризиса идентичности, отчуждения и др. Это субъективно делает восприятие специалистом своего долга перед государством не­существенным, необязательным, неважным. В этой связи одной из проблем в развитии деонтологии становится обоснование приоритета долженствования перед государством как социальным институтом, основная цель которого — содействие разрешению наиболее общих и существенных проблем населения.

Анализ результатов многочисленных исследований позволил Ф. Фукуяме сделать вывод о том, что ключевой слабостью, которая в конце концов и обрушила сильные государства, была неспособность к легитимности, т.е. кризис на уровне идей^[10]. Поэтому не вызывает сомнения, что создание целостной системы духовно-нравственных ценностей и, главное, их реализация, являются одними из главных условий возрождения России как государства. Социальная работа как главный субъект реализации социальной политики может сыграть позитивную роль, если акценты будут смещены в сторону решения социальных проблем: бытия человека как личности, его социальных ролей и связей, социальной деятельности, а также качества среды его жизнеобитания.

Это, однако, не означает, что свобода личности должна обесце­ниться: лишь при соблюдении уважения к достоинству и правам личности, обеспечении ее свободы и социальной справедливости по отношению к ней возможна реализация принципов солидарности и коллективизма, возможно обеспечение свободы и защищенности, преодоление отчуждения, единение и солидарность граждан как единственно прочная и надежная основа для построения нового общества, государства, развития личности. Диалектическое единство этих ценностей делает необходимым принятие их в качестве основ­ных ценностей и основы государственной идеологии.

Не менее актуальным представляется выдвижение общественного идеала как ориентира развития, намечающего стратегические цели и пути их достижения. Единственно верной идеологией для нашего государства будет являться идеология реального гуманизма. Идео­логия гуманизма и явится той духовной силой, которая преобразует наше деградированное российское общество в подлинно человече­ское общество социального гуманизма. Поэтому на данном этапе развития российского общества идеалом, согласно целям развития, провозглашенным Конституцией Российской Федерации, может стать построение социального государства, в котором достигнуто органическое единение общества и личности на основе их общих интересов; целостное гуманистическое общество, в котором обес­печено конструктивное взаимодействие всех социальных слоев и групп на основе принципов взаимного уважения, солидарности и социального партнерства; социально развитая, активная, творческая личность, субъектно участвующая в социальной деятельности. На основе единения интересов государства, общества и личности может быть достигнуто благо человека, являющееся этическим идеалом со­временного социального государства.

В настоящее время в качестве высшей ценности современного российского общества формально декларируется человек. В каче­стве базовых ценностей признаются также свобода, защищенность и справедливость, однако эти высшие ценности не реализуются в полной мере как по объективным, так и по субъективным причинам. Можно утверждать, что социально-экономические процессы в России должны были привести и привели к формальному признанию цен­ности человека. Но они же привели и к ситуативному формированию у человека интересов, не совпадающих с интересами государства и общества. Под влиянием эгоизации личности и присвоения ею большей свободы иерархия системы ценностей неизбежно должна была измениться и изменилась в сторону приоритета личностных ценностей, в то время как социально значимые ценности постепенно утрачивают свою значимость как для общества, так и для отдельного индивида.

Для личности в качестве высших на первое место по значимости выходят приватные ценности, такие, как материальный успех, сво­бода, справедливость и другие, причем социальная реальность по­рождает тенденцию к извращенному, эгоизированному пониманию этих ценностей. Как опасается К). Г. Волков, России грозит развитие явления, известного на Западе как гипериндивидуализация. Гиперин­дивидуалисты признают лишь независимость личности и решительно отвергают концепцию социальной ответственности, что в конечном итоге может привести к распаду общества.

Приоритеты обществе!того развития смещены: главенствующее, самодовлеющее значение имеет рынок, в то время как человек рас­сматривается всего лишь как его элемент, всецело подчиненный его потребностям. Социальная цена реформ, самоцелью которых факти­чески является построение рыночной экономики без учета интересов личности, для большинства населения является чрезвычайно высо­кой, поскольку реально происходит обесценивание в общественном сознании высшей ценности — ценности человека. Возможность такого развития событий в России в результате падения советской власти предвидел еще в 1937 году Н.А.Бердяев.

Утрата ценностей и идеалов сопровождается нарастанием ути­литаризма в отношении к обществу и личности, подчинении их законам рынка, превращением в товар. В связи с этим современное российское общество может быть охарактеризовано как общество постепенной эгоизации и отчуждения личности, следствием чего становятся социальная апатия, безразличие, своеобразная «всеяд­ность», которые трансформируются постепенно в цинизм, жестокость и беспринципность по отношению ко всем, кроме себя и своего ближайшего значимого окружения.

При рыночной ориентации общества человек все чаще рас­сматривает свои возможности, способности и качества как товар, который имеет определенную цену на рынке и подлежит продаже. Ориентированность на «рыночные», конъюнктурные качества лич­ности, ее социально-экономическую, но не личностно-нравственную значимость все больше приводит к тому, что в качестве единственно достойной, социально и личностно значимой цели жизнедеятельно­сти рассматривается успех, понимаемый главным образом как успех материальный, достигая которого любой ценой, личность склонна рассматривать себя в качестве ценности. Другим следствием этого процесса может стать формирование личности не гармонически раз­витой, а специализированной.

Этот процесс является в условиях современной России, к со­жалению, естественным и неизбежным. Поэтому личный успех, измеряемый материальным уровнем жизни, практически стал само­целью, вытеснив на обочину общественного внимания нравственные, духовные устои личности. Экономическая успешность личности, определяемая ее способностью подстраиваться под изменчивые требования рынка, закономерно ведет к снижению значимости не только профессиональных, но и моральных установок и ценностных ориентации, которые трансформируются таким образом, чтобы по­лучить наивысшую оценку на рынке труда и обеспечить материальное благополучие в ближайшем будущем.

Происходящая дифференциация населения по материальному, социальному, духовному и нравственному признакам, все больше отчуждающая людей друг от друга и атомизирующая общество, не может не сказаться и на реальных нравах специалистов социальной работы. На смену духовным, истинно человеческим, ценностям рос­сиян пришли материальные, предполагающие только материальное обогащение и плотские наслаждения. Причем достижение этого обо­гащения и наслаждения допускается любыми средствами, имеющими в основном аморальный характер.

Вследствие этого общество, к сожалению, постепенно скатыва­ется к уровню «ситуационной морали», девиз которой: морально то, что экономически полезно в данной ситуации, поскольку именно экономический потенциал и статус личности во многом определяют в настоящее время ее статус в обществе, возможность получения пользы для себя. По словам Р. Г.Апресяна, в основе морали лежит потребность в единении с другими людьми’. Тенденция к отождеств­лению пользы и морали приводит постепенно к тому, что один из основных вопросов философской этики — вопрос о соотношении и соответствии цели и средств — разрешается на уровне обыденного сознания в форме вседозволенности в отношении средств, если только цель устраивает индивида, представляется ему ситуационно оправданной и значимой в личностном плане. Вследствие этого в рос­сийском обществе реализуется тенденция к разрушению моральных устоев, нарастанию аморальности и вседозволенности в мышлении и поведении.

Не менее опасной представляется тенденция к девальвации в общественном и индивидуальном сознании социально значимых ценностей — коллективизма, солидарности, единства. Существенно снизилась ценность труда, уступая место ценности материального успеха вне зависимости от трудовой деятельности. Происходит от­чуждение массового сознания от традиционных для России цен­ностей и ориентиров — идей единства, соборности, коллективизма, солидарности, моральной чистоты, альтруизма и социального опти­мизма, всегда доминировавших в русском национальном менталитете. Одновременно имеет место попытка подмены их реально существую­щими ценностями рыночного образца — эгоизмом, прагматизмом, социальным и моральным цинизмом, бездуховностью. Этот процесс может иметь самые негативные последствия для России, поскольку может привести к утрате национальной самобытности в менталитете, духовности и культуре, окончательному распаду общества. Он можетиметь необратимые последствия и для отдельной личности: еще в конце XIX века Ф.Ницше отмечал, что утрата ценности коллекти­визма может привести и к утрате ценности личности^[11].

Как известно, становление духовной культуры и нравственно­сти — процесс длительный, охватывающий тысячелетия, в то время как культурная и нравственная деградация нации при определенных условиях может произойти достаточно быстро, причем, начиная с определенного момента, процесс деморализации может приобрести лавинообразный характер, захватывая все новые и новые социальные слои и группы, лишая их нравственных устоев, идеалов и ценностей и утверждая вместо них в индивидуальном и массовом сознании без­различие, бездуховность, жестокость, социальный и нравственный нигилизм. Подавляющее большинство ныне живущих людей вос­принимает как ценность лишь то, что лучше помогает им «обойти» конкурентов. Любое пригодное для этого средство представляется иллюзорной ценностью само по себе.

Анализ тенденций в развитии ценностных ориентации населения позволяет сделать вывод, что ценностные ориентации представителей различных групп населения смещаются в сторону индивидуально-личностных. Этому во многом способствует глубокий кризис в эко­номике, общественной жизни и духовной сфере, а также деятельность большинства официальных средств массовой информации, призы­вающих население рассчитывать только на себя и заботиться только о себе, не ожидая какой-либо помощи со стороны государства.

Вместе с тем хотя эгоизация россиян постепенно происходит, она носит ситуативно вынужденный характер и расценивается самими гражданами скорее как необходимая мера для обеспечения выжи­вания в отсутствие помощи и действенной социальной и экономи­ческой политики со стороны государства, нежели свидетельствует о сущностном тяготении к индивидуализму. Можно предположить, что эгоизация населения в России является своеобразной защитной реакцией, при помощи которой граждане, не надеясь на помощь государства, надеются обеспечить себе индивидуальное выживание в сложных условиях радикальных реформ и связанного с ними кризиса. Таким образом, недостаточная защищенность граждан государством компенсируется такими их «формами самозащиты», как эгоизация и отчуждение.

Не менее опасной представляется тенденция к поляризации мо­рали. Дифференциация условий жизни россиян приводит не столько к появлению естественных различий в области морали, сколько к поляризации моральных установок, присущих разным социальным группам, причем эта поляризация происходит в соответствии с раз­делением общества по доходному и имущественному признакам. При этом наибольшей беспринципностью и цинизмом в моральном отно­шении отличаются и в элюм вопросе смыкаются два противоположных в экономическом отношении «полюса» — сверхбогатые и сверхбедные. Средние социальные слои проявляют умеренность в вопросах морали и относительную приверженность ее позитивным нормам.

Поляризация моральных установок социальных групп в зависи­мости от уровня и качества жизни свидетельствует об отсутствии возможности или, по крайней мере, затруднительности в организа­ции их совместного социального творчества. Она не только не пре­пятствует, но и способствует дальнейшему распадению общества на враждебные труппы, воцарению в обществе анархии, аморальности, произвола. Для сверхбогатых в условиях первоначального накопления капитала мораль является помехой, которая может повлечь за собой сокращение прибылей, если уделять ей чрезмерное внимание. Для сверхбедных слоев населения мораль может стать причиной унижения и гибели. Эти полярные группы, находящиеся в своеобразных экс­тремальных обстоятельствах, подвергаются процессу деморализации в наибольшей степени и считают для себя возможным не следовать предписаниям морали: сострадание, забота о других, умеренность закономерно рассматриваются ими, в духе философии Ф.Ницше, как стадные добродетели’.

Опыт анализа общественного развития подводит к выводу о су­щественном преобладании в менталитете граждан, принадлежащих к промежуточным (относительно стабильным и обеспеченным) слоям населения современной России приверженности коллективистско-социалистическим и православным ценностям, взаимосвязанным между собой — державности, патернализму, коллективизму, равенству и справедливости, что не вписывается в рамки традиционной запад­ной идеологии, но в то же время вполне соответствует традиционному национальному менталитету россиян. Отмечаемая подавляющим большинством специалистов «нерыночность» россиян как нации делает для большинства невозможным активное присвоение ры­ночных ценностей, хотя и обусловливает объективную ситуативную необходимость ими руководствоваться в повседневной деятельности и отношениях.

Поэтому в современной России происходит своеобразное внутрен­нее дистанцирование от навязываемых норм и ценностей рыночного образца, что говорит о сохранении в менталитете россиян глубинной, неискоренимой приверженности к традиционным ценностям. Тем не менее есть основания полагать, что в настоящее время проявляется тенденция к дистанцированию от культа войны и насилия, возвра­щение к традиционной терпимости, взаимной поддержке и творче­скому альтруизму, хотя еще очень пока незначительно. Это можно объяснить глубокой, не всегда ясно осознаваемой связью россиян с национальной культурой, своеобразным способом мировосприятия, который детерминирует определенный образ мыслей и действий и делает неприемлемым для большинства населения деятельность в соответствии с нормами чуждой для него культуры и морали.

Таким образом, в общественном сознании населения современной России имеют место противоположные тенденции: с одной стороны, стремление сохранить в целостности традиционную систему цен­ностей и основы моральности (этос, включающий в себя гуманизм, сострадание, коллективизм, справедливость, свободу, равенство и др.), а с другой — ситуативно обусловленное тяготение к переоценке ценностей и к освобождению от необходимости соблюдать основные моральные нормы (вариативная часть этической системы, основанная на индивидуализме и эгоизме, равноправии, безусловной свободе).

Наличие этих двух тенденций приводит к тому, что интересы лич­ности приобретают приоритет по сравнению с интересами группы, общности, общества, поскольку наибольшую активность в форми­ровании иерархии ценностей проявляют «полюса» общества, навя­зывающие свои установки более «умеренным» социальным группам. Освобождаясь от моральных оков, личность, как ей представляется, получает необходимую «свободу», решшзуя которую, не только при­обретает желаемое в виде материального успеха, но и ощущает свою реализованность как ценности. С другой стороны, одновременно возрастает ценность защищенности, необходимой для выживания и относительно стабильного существования большинства россиян. Эта часть россиян готова поступиться частью своей свободы в обмен на гарантированную защищенность.

Наличие данной тенденции может служить определенным дока­зательством дегуманизации общественных отношений. Приоритет интересов личности предполагает и осознание ценности самой лич­ности и, безусловно, связан с уважением ее прав, чести и достоин­ства. Однако в кризисном обществе приоритет интересов личности и ее свобода при отсутствии должной защищенности и социальной справедливости приводят к тому, что потребности человека могут быть удовлетворены чаще всего посредством ущемления интересов других личностей, поскольку равенство возможностей в реализации индивидом его прав пока реально отсутствует. Это детерминирует отчуждение, приводя к поляризации и атомизации общества, изо­ляции и одиночеству людей, отсутствию единой конструктивной платформы для совместного социального творчества. Низкий уровень ответственности государства за граждан влечет за собой снижение их социальной активности.

Все это, к сожалению, приводит к выводу, что реальное содер­жание сознания как личности вообще, так и обыденное и профес­сиональное сознание специалиста в области социальной работы может существенно отличаться от идеальной модели. На рубеже XX XXI веков, в период смены индустриальной мировой цивили­зации постиндустриальной, в нашей стране наблюдается один из глубочайших в истории человечества кризис системыценностей, их радикальный пересмотр. Неудивительно, ЧТО ценностип моральные установки, реализуемые в деятельности, могут существенноотличать­ся от гуманистических и профессионально значимых. Специалист,оказывая влияние на общество, сам в значительном степени являетсяего продуктом. Субъектность и субъективность специалиста могутобусловить то, что восприятие им профессии и социального бытияв целом будет необъективным. Этуточку зрения он может транс­лировать в общество.

Деятельность социальных институтов, призванных содействовать формированию мнения и установок личности по различным вопро­сам, а тем самым — и ее формированию способов ее жизнедеятель­ности, имеет место в обществе как постоянный фактор. Однако к сожалению, результативность ее невелика. В нашей стране, как счи­тает А. А. Возьмитель, произошло разрушение процесса социализации личности, и в настоящее время созданы все условия для процветания лиц с социокультурной патологией’.

Вместе с тем может наличествовать противодействие влиянию «рыночное™» на сознание личности. Это противодействие может быть оказано системой образования вообще и социального образо­вания в особенности. Процесс формирования личности вообще и специалиста в области социальной работы должен рассматриваться в качестве важнейшей составной части его профессиональной под­готовки и его становления как личности.

В этой связи одной из проблем деонтологии социальной работы становится определение уровня и качества влияния вышеуказанных элементов и структур общественного сознания на содержание долга и ответственности социального работника. Индивидуальное созна­ние специалиста не может не испытывать процессов в духовной и социальной сферах общества, в комплексе приводящих к деграда­ции этического сознания личности. Задачей деонтологии в данном аспекте может стать обоснование необходимости для социального работника выполнения долга перед обществом, несмотря на то что в современной ситуации общество может представляться антагонистом отдельной личности.

Основная специфика социальной работы в современной России определяется тем, что она, в отличие от сложившейся в большинстве зарубежных стран, лишь в некоторой степени является результатом эволюционных изменений в ней самой. Значительная доля качествен­ных характеристик современной российской социальной работы была спровоцирована резким изменением условий жизнедеятельности и соответствующими изменениями в общественном и индивидуаль­ном сознании в связи с принятым курсом на построение рыночной экономики.

Социальная работа пока еще не сформировалась как система, хотя налицо тенденции к ее систематизации. Ее целостность и относитель­ная самостоятельность связаны с тем, что ее свойства как системы не могут быть сведены к сумме свойств ее отдельных элементов. Уже и в настоящее время они обладают признаками интегральное™. Социальная работа уже сейчас обладает способностью (пока еще не полностью развитой) сообщать новые свойства составляющим ее элементам, включать в себя новые, видоизменять и исключать имею­щиеся элементы. Обладая структурной целостностью, она не только выступает в качестве подсистемы других систем, но и включает в себя другие системы в качестве подсистем социального обслуживания, обеспечения, страхования и др.

Социальная работа закономерно связана с изменениями в обще­ственных отношениях и жизнедеятельности человека и общества и участвует в реализации важнейших направлений государственной социальной политики. Однако происходящие изменения она от­ражает лишь в той мере, в какой это не вступает в противоречие с ее смыслом, сущностью, идеалом и ценностями. Можно видеть, что социальная работа в нашей стране, находясь пока еще в стадии становления, уже обнаруживает признаки системы, которой ей предстоит стать. Актуализация элементов может привести систему социальной работы в состояние эмерджентности, что придаст новое, более высокое качество ее результату и, как следствие, позволит со­циальной работе в большей степени соответствовать сущностным потребностям и ценностям человека и общества.

К сожалению, финансовый кризис, охвативший мировую эконо­мику, не мог не оказать негативного влияния на социальную работу во всех странах. Кризисные явления в экономике нашей страны сказались и на системе социальной работы, затормозив ее развитие. Вместе с тем имеет место объективная потребность в изменениях в системе социальной работы.

Необходимость изменений в системе социальной работы обус­ловлена наличием противоречий, требующих своего разрешения. Как средство социального конструирования она должна постоян­но развиваться по крайней мере в двух важнейших направлениях. Первое направление развития социальной работы должно заклю­чаться в последовательной гуманизации ее содержания, все более глубоком и целостном влиянии ее на человека и общество. Второе направление должно состоять в дальнейшем совершенствовании ее как системы.

Можно предположить, что она, с одной стороны, будет гибко и динамично адаптироваться к внешней среде, специфически отражая ее изменяющиеся требования и состояние, возрастающие потреб­ности общества, поскольку функционирует в обществе в интересах общества и человека. С другой стороны, система социальной работы должна быть относительно стабильной, сохраняя свою сущност­ную основу и не реагируя слишком поспешно и необоснованно на конъюнктурные сиюминутные запросы, не имеющие отношения к коренным потребностям личности, группы, общества. Реакция на по­добные изменения в общественной жизни, безусловно, должна иметь место, однако социальная работа должна и в этом случае исходить из соображений блага человека и общества. Реакция на негативные изменения в обществе должна быть такой, чтобы социальная работа могла стать реальным фактором противодействия этим изменениям и разрушению общества.

Конструктивное развитие, как известно, гармонично объединяет в себе устойчивость и изменчивость объекта. В развитии социальной работы устойчивость и изменчивость должны представлять собой гармоничное сочетание. Она должна модифицироваться постепенно и естественно на основе частичной трансформации дополняющих и усиливающих друг друга норм и принципов, изменения их иерархии, сохраняя наиболее существенные из них неизменными в качестве основы всей системы. В случае радикальных изменений в среде со­циальная работа должна проявить максимум гибкости, сохраняя в своей структуре позитивные и наиболее устойчивые элементы в не­изменности. В то же время она должна быть устремлена в будущее, поскольку является одним из действенных механизмов конструиро­вания не только актуальной социальной реальности, но и будущей.

Среди специалистов — ученых и практиков — знание о социаль­ной работе получило заслуженное признание, хотя имеются разно­гласия относительно его статуса. Поэтому основными тенденциями в развитии знания в области социальной работы являются осмысление значимости разработки ее теории, постепенная фундаментализа-ция, специализация и систематизация научного знания. В области практики можно отметить изменение ее масштабов, объективное повышение значимости в жизнедеятельности общества, приобре­тение социальной работой статуса профессиональной деятельности в масштабах общества, гуманизацию, специализацию и профес­сионализацию социальной работы. Увеличение числа учреждений, оказывающих комплексную помощь населению, свидетельствует о тенденции к интеграции различных подходов к решению проблем человека в профессиональной практике.

Усложнение и нарастание в современном российском обществе социальных проблем приводит к тому, что сфера деятельности и масштабность профессиональной социальной работы расширяются, происходит ее внедрение в неспецифические для социальной работы области. Вновь осознанные обществом проблемы требуют не толь­ко специализации в профессиональной подготовке специалистов, но и создания специализированных учреждений и организаций, в которых население могло бы получать квалифицированную помощь в зависимости от профиля конкретной службы в соответствии со своими потребностями. В ряде профессиональных сфер, где создание специализированных служб в настоящее время не предполагается, специалисты по социальной работе вводятся по возможности в штаты соответствующих учреждений, организаций и др. (как, например, в здравоохранении).

Вследствие этого следует в качестве одной из важнейших тенден­ций в развитии современной профессиональной социальной работы отметить, что происходит расширение поля практики социальной работы и вовлечение в сферу ее внимания все новых проблем и групп населения, все новых направлений. Одновременно происходит ее частичная интеграция с другими специфическими областями, что соответствует общим тенденциям в развитии профессиональных ви­дов деятельности. Можно видеть, что профессиональная социальная работа приобретает постепенно системный характер. Однако она не приобрела пока преимущественно превентивного характера.

Для того чтобы социальная работа стала в социальной практике, научном и обыденном сознании деятельностью, объединяющей в себе многочисленные специализированные области и направления деятельности, в настоящее время достаточно автономные и само­стоятельные, теория социальной работы должна быть разработана как теория деятельности не социальных служб в интересах в основном их клиентов, а деятельности общества в интересах всего общества и в масштабах всего общества. Она должна учитывать логику раз­вития человека и общества, опираться на законы и закономерности человеческой деятельности и должна быть нацелена на решение со­циальных проблем.

Вместе с тем в условиях глобального финансового кризиса в развитии социальной работы появляются тревожные тенденции. Сокращение финансирования приводит к сокращению количества специалистов, занятых в системе социальной работы, что не может не сказаться на общей эффективности деятельности и способно­сти социальной работы в удовлетворении потребностей населения. Так, например, в апреле этого года местные органы власти одного из городов России «в порядке эксперимента» приняли решение об увольнении всего персонала дома престарелых. Таким образом, дом престарелых — специфическая социальная служба — был превращен в общежитие, заселенное людьми, большинство из которых старше девяноста лет и совершенно беспомощны. Самостоятельно решать бытовые проблемы они не в состоянии, а социальные работники, как предполагается, будут приходить лишь на несколько часов в день. При этом социальные работники должны будут решать несвойственные им задачи: готовить пищу, мыть посуду, стирать белье и т. п. Общеиз­вестно, что, для того чтобы готовить пищу для клиентов, необходима соответствующая квалификация и сертификат, подтверждающий ее, а также медицинский допуск к работе, но этот вопрос местными вла­стями не решен. Кроме того, предполагается, что значительная часть услуг будет платной, хотя для большинства жителей дома престарелых они недоступны из-за низкого размера пенсии. Можно заключить, что местные органы власти «в порядке эксперимента» фактически бросили стариков на произвол судьбы.

В значительной части регионов, в том числе в Москве и Под­московье, происходит сокращение ассортимента бесплатных услуг населению. Это вызывает вынужденный отказ от них пожилого населения, что косвенным образом оправдывает проведенное со­кращение персонала социальных служб и создает предпосылки для будущего сокращения.

Таким образом, ближайшие перспективы развития практики со­циальной работы не носят прогрессивного характера и связаны с ее вынужденным сворачиванием в связи с кризисом. Возможности государства в поддержке системы социальной работы, а через ее по­средство — социально уязвимого населения, к сожалению, незначи­тельны и не могут рассматриваться как основной фактор решения ее проблем.

В этой ситуации у людей, попавших в трудные жизненные ситуа­ции, единственная надежда выжить связана не столько с формальным функционалом социального работника, возможностями социальной службы и помощью государства, сколько с чувством долга и ответ­ственности социального работника. Видимо, местные органы власти также возлагают большие надежды (и обязанности) на социального работника, предполагая за счет его должного поведения компенсиро­вать собственную несостоятельность в решении социальных проблем населения. Это не может не отразиться на содержании формального долженствования социального работника.

Несомненно, прикладной раздел деонтологии, включающий в себя обоснование основного содержания долга социального работника, не может измениться в связи с кризисными явлениями в экономике. Однако на практике социальный работник может столкнуться с не­померно завышенными субъективными требованиями к содержанию и результатам своей работы, которые будут обоснованы его долгом перед обществом и государством, перед клиентом и профессией.

Таким образом, ближайшие перспективы развития социальной работы непосредственно определяются динамикой развития кри­зисных явлений. Отдаленные же перспективы развития социальной работы более благоприятны. Несомненно, при нормализации эко­номической ситуации в мире и в нашей стране будет развиваться и теория, и практика социальной работы. Теория социальной работы будет разработана как многоуровневая теория деятельности общества, осуществляемая всем обществом в отношении человека в интересах всего общества и человека. Практика социальной работы будет разви­ваться в плане специализации, профессионализации и гуманизации деятельности. В этих условиях долженствование социального работ­ника займет достойное положение в системе ценностей социальной работы и будет рассматриваться не как панацея, при помощи которой можно компенсировать недочеты социальной политики и практики, а как механизм повышения эффективности ответственной деятель­ности государства в интересах граждан.

Глобализация — процесс, охватывающий все стороны жизнедея­тельности общества, в том числе сферу профессиональной социаль­ной деятельности, и приводящий к сближению культур. По мнению В. С. Степи на, история человечества на наших глазах становится глобальной историей. Он указывает, что во второй половине XX в. возникла проблема выживания человечества. Человек, усложняя свой мир, вызывает к жизни такие силы, над которыми он уже не господствует. Чем больше он преобразует мир, тем в большей мере он порождает непредвиденные социальные факторы, которые начинают формировать структуры, радикально меняющие человеческую жизнь и, очевидно, ухудшающие ее.

В социальной работе в нашей стране процесс глобализации на­чался намного раньше, нежели он стал предметом обсуждения спе­циалистов в области социальной работы — теоретиков и практиков, поскольку первые образцы деятельности были заимствованы из зарубежных моделей социальной работы. С целью ускорения станов­ления и развития социальной работы, ее быстрейшей профессиона­лизации необходимо было как можно быстрее преодолеть имевшееся противоречие между изменившимися условиями жизнедеятельности общества и человека и состоянием и функционированием системы социальной работы. Требовалась срочная модернизация структу­ры, форм и направлений деятельности, обновления и расширения спектра технологий социальной работы, ускоренное изучение ее разнообразных теоретических и практических аспектов. Но глав­ное, что определило развитие социальной работы как практики и науки, — это то, что население нуждалось в компетентной помощи в решении своих проблем.

Внешнее сходство многих черт прошлого и настоящего в россий­ских реформах, как считают специалисты, имеет глубокие корни. Они заключаются в процессах догоняющей модернизации, связанных с трансплантацией на русскую почву западного опыта, столкновением различных менталитетов и периодическими потрясениями устоев русской жизни, как считает В. С. Степин. Поэтому неудивительно, что начальный этап становления социальной работы в нашей стране в новых социально-экономических условиях ознаменовался безудерж­ным, порой некритичным, заимствованием зарубежных образцов практики социальной работы, и отчасти — теорий, описывающих и подкрепляющих сложившуюся за рубежом практику.

В настоящее время эта «болезнь роста» в социальной работе в основном преодолена. Современные российские специалисты более охотно обращаются к опыту своих соотечественников, работающих в тех же условиях, что и они, но, реализуя в рамках существующей нормативно-правовой и финансовой базы творческий подход, до­биваются высокой эффективности деятельности. Их достижения имеют существенно большую практическую значимость в условиях России, нежели заимствованный опыт зарубежных коллег, чья про­фессиональная деятельность осуществляется в иных условиях.

Однако неверным является как некритичное заимствование за­рубежного опыта, так и полное пренебрежение им. Тотальная гло­бализация социальной работы и нивелирование ее национального компонента в России невозможны. Вместе с тем включение в нее в связи с процессами глобализации элементов мирового опыта не только неизбежно, но и необходимо.

В ряде стран мира, в том числе в России, социальная работа пока еще функционирует и развивается в основном как деятельность, направленная на оказание помощи человеку (группе, общности), находящемуся в трудной жизненной ситуации, в ее преодолении. Вместе с тем ведущие специалисты в области социальной работы трактуют в настоящее время понятие «социальная работа» более широко, нежели это было принято до настоящего времени в ее тео­рии и практике.

В настоящее время страны, где социальная работа находится на более высокой ступени развития, выбирают иные ориентиры, по­скольку принципам гуманизма в большей степени соответствует не «догоняющий», компенсаторный, а «опережающий», превентив­ный тип деятельности. В документах Международной федерации социальных работников социальная работа рассматривается как деятельность, направленная преимущественно на предотвращение нарушений нормального функционирования личности. С точки зрения международного сообщества социальная работа представляет собой вид профессиональной деятельности, основная цель которой состоит в проведении социальных преобразований в обществе в целом и в его отдельных формах развития в частности. Она под­держивает социальное благополучие и отзывается на широкий круг социальных нужд людей, поддерживая равные возможности для всех возрастов, полов и сексуальных предпочтений, классов, видов нетру­доспособности, расовой принадлежности, политических убеждений.

Социальная работа несет ответственность за защиту беспомощных и применяет власть в соответствии с законом.

Таким образом, специалисты в области социальной работы ряда зарубежных стран в настоящее время осознают приоритет деятель­ности, направленной на создание условий, в которых социальное функционирование человека и социальные отношения формируются и поддерживаются в пределах нормы. Социальная работа, по их пред­ставлению, заключается в первую очередь в проведении в обществе преобразований во благо человека, последовательном создании и поддержании все более безопасных и благоприятных условий для жизнедеятельности человека. Эту же позицию активно поддерживает и пропагандирует ряд передовых отечественных ученых. К сожале­нию, нельзя сказать, что такое понятие социальной работы является общепринятым, хотя определенные сдвиги в данном направлении имеют место.

Это понятие социальной работы включает в себя как превентив­ное, так и терапевтическое направления деятельности. Согласно ему социальная работа — это деятельность в первую очередь на уровне общества и во вторую — на уровне личности. Она заключается, пре­жде всего, в создании условий, благоприятных для жизнедеятельно­сти и позитивного формирования и развития человека, но в случае необходимости — в содействии в восстановлении его как личности с учетом специфики обстоятельств и характеристик. Она включает в себя деятельность, направленную на формирование человека как социально активной, ответственной и самодостаточной личности, способной к успешному относительно автономному социальному функционированию и самостоятельному или с минимальным специ­альным содействием достижению благополучия. Такое представление о социальной работе в большей степени соответствует духу гуманиз­ма, нежели преимущественно апостериорная активность, представ­ляющая собой попытки устранить последствия уже произошедших событий. Этот подход в большей степени соответствует смыслу долга социального работника — содействовать достижению благополучия человеком и обществом.

Эта многогранная деятельность может и должна быть деятель­ностью, организуемой и контролируемой государством, которое в настоящее время становится одним из главных субъектов социаль­ной работы, определяющим, направляющим, координирующим и контролирующим деятельность всех прочих официальных субъектов. Главенство социальной работы в решении проблем становления лич­ности и главенство государства как ее субъекта оказывают влияние на статус социальной работы в обществе. Соответственно, повы­шаются место и роль социальной работы в общественной жизни и общественном сознании.

Несмотря на кризисные явления в экономике всех стран, при­ведшие к сокращению социальных программ и, соответственно, объемов социальной работы, в общественном и профессиональном сознании социальная работа утверждается как средство социальных преобразований в интересах человека и общества. Можно, следова­тельно, предположить, что социальная работа в России неизбежно должна будет в своем развитии следовать по этому же пути. Соот­ветственно, деонтология социальной работы должна будет включить в свое предметное поле в большем объеме вопросы, касающиеся долга и ответственности перед обществом и государством, перед человеком вообще.

Деонтология как учение о долге и должном поведении пока еще один из самых «молодых» разделов научного знания в области эти­ки. Анализ ее нынешнего состояния показывает, что множество ее вопросов требует если не разработки, то доработки и уточнения. То же самое можно сказать и о деонтологии социальной работы как центральной части профессионально-этического учения. Предстоит решить множество теоретических и практических задач в области деонтологии вообще и деонтологии социальной работы в частности. Необходимость более глубокого осмысления и уточнения компонен­тов ее структуры задает основной вектор ее развития.

Анализ факторов, детерминирующих развитие деонтологии, по­зволяет сделать вывод о наличии определенных тенденций в ее раз­витии. С одной стороны, деонтология как учение о долге будет неиз­менно развиваться в сторону фундаментализации и систематизации своего содержания, поскольку это соответствует общим тенденциям в развитии научного знания. С другой стороны, в уточнении нуж­даются и прикладные аспекты деонтологии социальной работы, и в частности содержание долга и ответственности специалиста.

К сожалению, реализация данных тенденций может быть затруд­нена неоднозначным восприятием деонтологии специалистами, тем более членами общества. Поэтому не менее важной является пропа­ганда этических ценностей в обществе и профессиональной группе с целью повышения значимости профессионального долга и ответ­ственности, что необходимо в условиях дегуманизации общественных отношений, эгоизации населения страны. Можно предположить, что решение этой задачи окажет положительное влияние на общее ка­чество кадров социальных служб и социальное и профессиональное самочувствие специалистов.

Однако повышение значимости долга и ответственности спе­циалиста в профессиональной деятельности не должно трансфор­мироваться в гиперболизацию этого значения и подмену в практике социальной работы долга и ответственности государства перед обществом и человеком долгом и ответственностью перед ними со­циального работника. Поэтому одной из задач деонтологии стано­вится обоснование пределов долженствования и ответственности. Обретение деонтологией высокого научного статуса, несомненно, окажет влияние и на деонтологическую практику.

Вместе с тем тенденции, уже в настоящее время проявляющиеся в развитии деонтологии социальной работы, несмотря на свою проти­воречивость, демонстрируют ее высокий созидательный потенциал. Являясь одним из действенных средств и условий формирования че­ловека, в первую очередь его социальных качеств, социальная работа может оказать существенное влияние на направленность и темпы со­циального прогресса, качество социальных отношений. Усложнение жизни современного общества, перспективы его развития предъявля­ют все более высокие требования к качествам личности, содержанию и результатам ее деятельности. В этой связи деонтология социальной работы может оказать существенное влияние на развитие как соци­альной работы, так и через ее посредство — на развитие общества.

Воздействие социальной работы на человека и отношения, в ко­торые он вступает, значительно — однако, к сожалению, именно это, социальное, измерение социальной работы отражено в общественном сознании крайне слабо. Адекватное понимание социальной работы имеет место отчасти на теоретическом уровне, тогда как на практике социальная работа еще не раскрыла полностью своего созидательно­го социального потенциала и, соответственно, будучи оцениваемой обществом по результатам, не может приобрести в общественном сознании статуса ценности высокого уровня. Вследствие этого ее этика и ее часть — деонтология пока еще не рассматриваются обще­ственным и профессиональным сознанием как фактор общественных отношений.

Деонтологии социальной работы еще только предстоит обрести в сознании теоретиков и практиков ту ценность, которая объективно присуща ей. Немаловажным в этом отношении является отношение социальных работников к своей профессии вообще, своему профес­сиональному долгу и ответственности в особенности.

Опыт деятельности Международной федерации социальных работ­ников свидетельствует о том, что на смену национальным нормам и ценностям социальной работы приходят общие для социальных ра­ботников всех стран подходы к пониманию их целей и задач, общие ценности, единое содержание долга и ответственности. Несмотря на разницу в условиях, статусе, возможностях национальных моде­лей социальной работы, основой взаимопонимания специалистов разных стран становится диалог свободных, равноправных и заин­тересованных друг в друге субъектов социальной работы, в процессе которого происходит совершенствование их этических взглядов и вырабатывается единая позиция в отношении основных элементов профессиональной этики.

Эти процессы в международном профессиональном сообществе свидетельствуют о глубоком понимании специалистами разных стран их ответственности за судьбы человечества. Поэтому можно предпо­ложить, что тенденция к повышению значимости деонтологии в тео­рии и практике социальной работы, приобретение ею статуса фактора повышения эффективности деятельности и, следовательно, преоб­разование личности, общества и их разнообразных взаимосвязей в их интересах в ближайшее время проявится лишь в незначительной степени. Однако в немалой степени это зависит от того, насколько специалисты готовы выполнить свой долг и нести ответственность за результаты своей деятельности.

Это требует разработки определенной программы действий, на­правленной на решение основных вопросов в области долга и от­ветственности социальных работников. Основой данной программы может стать понимание социальной работы как средства социальных преобразований в интересах человека, предложенное Международной федерацией социальных работников. Такое понимание социальной работы является, с одной стороны, долгом социального работника, а с другой — накладывает на него дополнительные обязательства и ответственность перед обществом и профессией. Лишь на основе единого понимания и выполнения всеми специалистами своего долга возникает возможность реального согласования действий националь­ных ассоциаций социальной работы.

Развитие деонтологии как учения о долге и должном поведении в конечном итоге определяется объективными законами развития и функционирования общества. Если позиция социальной или профессиональной группы отражает прогрессивные тенденции раз­вития общества и интересы большинства населения, она, оставаясь формально групповой позицией, вносит свой вклад в моральный прогресс общества в целом и участвует в формировании элементов общественной морали. Это в полной мере может быть отнесено к этике профессиональной социальной работы и в особенности к ее деонтологии.

Однако если на уровне обыденного сознания долг и должное по­ведение представляют собой прежде всего феномен повседневности, проявляющийся в поведении, действиях и отношениях членов обще­ства, то на теоретическом уровне происходит выявление и уточнение онтологических оснований деонтологии, социокультурных и про­фессиональных аспектов долженствования.

Раскрывая истоки долженствования, заключающиеся в наличии у личности, группы, общества противоречивых интересов, деонто­логия способствует устранению этих противоречий. Деонтология раскрывает общие корни эгоизма и альтруизма, обосновывая выбор между общим и частным необходимостью их частичного сочетания в каждом конкретном случае таким образом, чтобы обеспечить в ко­нечном итоге их единство. Достижение этой цели является этическим оправданием самопожертвования, необходимость в котором возника­ет в противоречивых и кризисных ситуациях. Таким образом может быть реально обеспечена практическая реализация идей гуманизма в социальной работе и совокупной деятельности общества.

Изучение деонтологии помогает человеку выявить свои интересы в структуре общественных, увидеть свою зависимость от общества и зависимость общества от своих решений и действий. Осознание себя членом общества может стать одним из значимых факторов обеспе­чения стабильности общества и его прогрессивного развития.

Таким образом, решение проблем долженствования и ответ­ственности в деонтологии социальной работы имеет не только тео­ретическую значимость. Устранение противоречий между общим и частным в рамках деонтологии является объективно необходимым для общества и профессии и, что очень важно, объективно воз­можным. Это и определяет основной вектор развития деонтологии социальной работы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Социальная работа относится к видам деятельности, в которых человеческий фактор играет огромную, порой решающую роль. От того, насколько тщательно социальный работник выполняет свои служебные обязанности, зависит успешность его профессиональной деятельности в целом. Но формальное выполнение обязанностей далеко не всегда гарантирует получение оптимального результата. Поэтому долг специалиста рассматривается в числе факторов, су­щественно влияющих на эффективность деятельности, благополу­чие клиентов и всего общества. Этим обусловлена необходимость изучения специалистом и будущим специалистом такого раздела этического учения, как деонтология.

Деонтология — это естественный и правомерный продукт раз­вития философского, и в частности этического, знания. Научное знание, как известно, развивается неравномерно, что обусловлено множеством внешних и внутренних причин. Интерес к деонтологии на переломном этапе развития общества и социальной работы не­случаен. Усиление интереса к ней происходит в кризисный момент жизни российского общества, когда с особой силой проявляются противоречия между общественно необходимым и лично желаемым. В условиях современной России, когда приоритет в индивидуальном сознании получают приватные ценности, долг может стать одним из значимых механизмов, противодействующих центробежным силам, разрушающим российское общество.

Долг является результатом общечеловеческого, прежде всего морального, опыта, обладающего естественно присущим ему много­образием, объективным релятивизмом, открытостью для анализа, подтверждения, опровержения и дальнейшей проверки в самом процессе жизни человека и человечества. Поэтому долженствование естественно для человека вообще, поскольку человек — существо общественное, живущее среди людей, не считаться с которыми он объективно не может.

Долг и ответственность — основы совместного бытия и деятельно­сти человека и общества. В отсутствие долженствования невозможны были бы человеческие отношения и совместная деятельность людей. Поэтому, видимо, уместно сказать, что долг и ответственность — это тот фундамент, на котором только и возможно построение общества, а отношение к долгу и ответственности является значимой характе­ристикой личности, показателем ее социальной зрелости. В любой сфере деятельности человека долг и ответственность становятся базовым условием достижения положительных социально значимых результатов.

Практически каждая профессия, сформировавшая и кодифи­цировавшая собственную профессионально-этическую систему, осмысливает одновременно с этим и содержание профессионального долга и ответственности специалиста, профессиональной группы, профессии в целом. В этом отношении социальная работа не является исключением. Как официально признанный вид профессиональной деятельности, она не достигла пока полного расцвета; отчасти поэто­му и ее профессионально-этическая система пока еще не достигла завершенности.

Профессионально-этическое учение социальной работы находится пока еще в стадии разработки; то же самое можно сказать и о его центральной части — деонтологии. Целый ряд вопросов требует более глубокой и тщательной проработки. В частности, необходимым пред­ставляется более подробное исследование влияния типа личности специалиста на долженствование, уточнение содержания категорий и понятий, содержание долга и ответственности специалиста. Вместе с тем предлагаемое пособие может облегчить специалистам и будущим специалистам осознание содержания и пределов профессионального долга и ответственности.

Деонтология социальной работы как учение о долге специалиста, обосновывая и формируя представления об объективно необходимых поступках, действиях и отношениях специалиста, способствует тому, что эффективность социальной работы повышается, а деятельность конкретных специалистов и их коллективов приобретает более нормативный и упорядоченный характер. Вместе с тем деонтология социальной работы является частью общего философского учения о долге; между долгом специалиста как работника социальной службы или иного учреждения и его общественным и гражданским долгом нет непримиримых противоречий. Поэтому деонтология социальной работы способствует формированию специалиста в области социаль­ной работы как гражданина, социально зрелой личности, ответствен­но относящейся к своим обязанностям члена общества.

Внешняя заданность долга как необходимости в определенном поведении, действиях, деятельности не снимает проблему выбора специалистом поведения в целом и в конкретной ситуации. Профес­сиональный долг специалиста отражает те требования, которые обще­ство, профессия, трудовой коллектив социальной службы, клиенты и он сам предъявляют к его поведению, отношениям и действиям. Долг специалиста представляет для него моральную необходимость действия. Действовать в соответствии с требованиями профессио­нальной этики означает выполнять свой долг. С другой стороны, выполнить свой профессиональный долг — значит поступить в со­ответствии с требованиями профессиональной этики.

Долг специалиста включает в себя необходимость получения социально значимого конечного результата деятельности, т.е. то, в чем он сам испытывает потребность и за что несет ответственность как представитель профессии. Поэтому для специалиста важно не столько запомнить содержание изложенных в пособии подходов к решению деонтологических проблем и разрешению конфликтов, сколько получить навыки деонтологического анализа этих проблем и конфликтов и выработки решений на основе усвоения основных деонтологических принципов, понимания сущности долга и ответ­ственности.

Одна из практических задач деонтологии состоит в том, чтобы со­действовать осуществлению идеи долженствования и ответственности в практике социальной работы. Это представляет особую важность, так как чем более глубоким становится осознание специалистом своего долга и ответственности, тем в большей степени он регули­рует свою деятельность не на основе внешних факторов, а на основе собственных этико-аксиологических предпочтений и приоритетов. Чем более высокий ранг в иерархии ценностей специалиста имеют долг и ответственность, чем в большей степени подверглись интерио-ризации принципы деонтологии, тем более высокую социальную и профессиональную ценность имеет его должное поведение.

Поэтому каждый специалист несет ответственность не только за исполнение своего долга в условиях, когда положительные профес­сиональные и социальные последствия этого не вызывают сомнения, но и за то, чтобы оставаться верным своему долгу даже тогда, когда положительный результат неочевиден. Это становится возможным, если социальный работник работает над собой, стремясь постичь не только и не столько формальные аспекты долженствования, сколько его смысл и социальную и профессиональную значимость.

Одна из задач деонтологии состоит в том, чтобы превратить идеи и принципы теории долга в повседневный образ жизни и деятельности, создать личности условия для должного и ответственного отношения к деятельности. Становление человека как личности неразрывно свя­зано с долженствованием и развитым чувством ответственности за себя и за свое окружение, за порученное дело, за общество в целом. Долженствование как отражение сущности человека связано с прин­ципами самосохранения и воспроизводства человеком самого себя. В этом смысле уровень готовности личности к выполнению своего долга и ответственности, даже если они не связаны с соображения­ми рациональности, представляет собой индикатор жизненных сил человека и общества, показатель его стабильности и целостности. Соответственно, повышение или понижение этого уровня может рассматриваться как показатель благополучия или неблагополучия общества или профессии.

В сфере долженствования и взаимной ответственности может и должно происходить объединение усилий индивида и общества в гуманизации общественных отношений. Деонтология социальной работы в действительности является интеллектуальной, моральной и социальной силой. Она имеет все основания стать для социального работника методологической, идейной и ценностной базой, не пре­тендуя при этом на роль некоего окончательного рецептурного ми­ровоззрения. Вместе с тем деонтология учит искусству объединения общественных и личных интересов.

Деонтологию, несмотря на ее значимость для этической теории и жизнедеятельности личности, нельзя пока считать учением, полно­стью получившим завершенный вид. Многие научные и практические проблемы еще только предстоит решить. В этом смысле развитие деонтологии социальной работы может оказаться определенным вкладом в развитие деонтологии вообще. Глубокая проработка кате­горий и понятий, раскрытие механизма долженствования, должной мотивации может не только способствовать формированию должного поведения специалиста и повышению уровня его ответственности за результаты своей деятельности, но и содействовать решению научных проблем и целого ряда практических проблем социальной работы и общества.

В настоящее время в российском обществе можно наблюдать смену поведенческих стереотипов. Исследователи уделяют внимание и ценностному конфликту, отражающему перемены, происходящие в экономической и социальной жизни нашей страны. Это свиде­тельствует о необходимости радикальной моральной модернизации российского общества, в том числе его духовной сферы. Усвоение членами общества в довольно вульгарном варианте постмодернист­ской идеи освобождения от долга и ответственности не может не оказать влияния на теорию и практику социальной работы, привнося в них элементы не столько толерантности, сколько безразличия к че­ловеку. В этой связи развитие деонтологии и деонтологии социальной работы, выявление ею и объяснение противоречий между сущим и должным, между общим и частным и формулирование предложений по их разрешению может стать одним из факторов, обусловливающих развитие социальной работы, человека и общества.

Основной стратегической целью развития общества на ближай­шие годы провозглашено преодоление социально-экономического и духовного кризиса, обеспечение высокого качества жизни народа и национальной безопасности; восстановление статуса России в ми­ровом сообществе как великой державы; восстановление позиций в сфере образования, культуры, науки, высоких технологий и эконо­мики; создание основы для устойчивого социально-экономического и духовного развития России. Достижение этой цели не представля­ется возможным без должного отношения каждого члена общества к своей деятельности, в том числе профессиональной. Использование потенциала деонтологии и профессионального долга для расширения возможностей социальной работы может существенно повысить ее эффективность и укрепить место и роль в обществе.

[1] Здесь и далее в данной главе использованы: История этических учений / под ред. А.А.Гусейнова. — М.: Гардарики, 2003; Гусейнов А.А., Иррлитц Г. Краткая история этики. — М.: Мысль, 1987; Разин А. В. Этика: история и теория. — М.: Академический проект, 2002; Иванов В. Г. История этики Средних веков. — СПб.: Изд-во «Лань», 2002; а также работы античных, средневековых и современных философов.

^! Под легальностью поступка И. Кант понимал выполнение этого поступка в силу соподчиненное, под влиянием предъявляемых к человеку внешних требований.

^[3] См.: Аристотель. Большая этика. Сочинения: в 4 т. Т. 4 / общ. ред. А. И.До-ватура. — М.: Мысль, 1983; Никомахова этика. Сочинения: в 4 т. Т. 4 / общ. ред. А.И.Доватура. – М.: Мысль, 1983.

^[4] См.: Цицерон Марк Туллий. Об обязанностях. — М.: ООО ACT, 2003.

^[5] Братусь Б. С. Нравственное сознание личности. — М.: Знание, 1985.

^[6] Союз «и» является соединительным, а соединять можно лишь то, что существует по отдельности. Например), нелепым было бы выражение: «Человек и его сердце», — поскольку сердце — орган человеческого организма; в естественных условиях ни сердце без человека, ни человек без сердца существовать не могут. Деонтология — «сердце» этики, поэтому раздельно этика и деонтология не существуют.

^[7] См.: Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. Восемь смертных грехов циви­лизованного человечества. [Электронный ресурс] – URL: http://ihtika.net/qwe/Iff/ filein/362702.html.

^[8] Замараева 3. П Система социальной защиты: особенности институционально­го анализа // Социальная жизнь России: теории и практики. — М.: Союз, 2005. — С. 79-81.

^[9] См. подр.: Зиновьев Л. Психическая атака на русский характер. [Электронный ресурс] — URL: http://www.ihtika.net.

^[10] См.: Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. — Гл. 2, 3. [Электронный ресурс] — URL: htlp:// www.nietsche.ru.

‘ См.: Апресян Р. Г. Идеи морали и основные нормативно-этические программы // Социальная философия и философская антропология: Труды и исследования. — М.: Ин-т философии РАН, 1995. – С. 208.

^[11] См.: Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. — ML: ТОО «Транспорт», 1995. — С. 38.