Модели человека в экономике. курсовая работа (т). эктеория. 2021-09-16
Объект исследования: поведение и роль человека в экономике.
Предмет исследования: модели человека в экономической теории.
ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АНАЛИЗА ПОВЕДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА В ЭКОНОМИКЕ
.1 Место человека в экономике
Экономика возникла вместе с человеком и развивается во имя человека. Однако, и экономика, в свою очередь, оказывает влияние на развитие и формирование человека, коллектива, общества.
Экономика – порождение и результат активного и сознательного воздействия человека на природу во имя добычи, получения средств существования. Экономика, в принципе, является взаимодействием человека с окружающей средой, в процессе извлечения им жизненно необходимых благ. Люди в процессе своих экономических действий вступают в контакт и используют не только естественную, но и созданную ими искусственную среду. Поэтому можно утверждать, что экономика – это процесс взаимодействия людей с окружающей их средой, с целью обеспечения и поддержания процесса жизнедеятельности, существования и развития отдельной личности и человечества в целом.
В ходе освоения и использования природных богатств, создания необходимых условий жизни и жизненных благ между людьми возникают определенные контакты. Так что экономика связана не только с воздействием человека на окружающие его объекты, но и с взаимодействием людей друг с другом в процессе осуществления хозяйственной деятельности. В той мере, в которой эти отношения связаны с производством вещей, материальных благ, их следует называть производственными. Кроме чисто производственных существуют и другие виды экономических взаимоотношений между людьми. В целом экономическими называют отношения, которые возникают между людьми при производстве, распределении, обмене, потреблении, присвоении благ и денежных средств. Изучение экономических отношений – важнейшая задача экономической науки.
Человек фигурирует в экономике в трех качествах.
Во-первых, это человек-производитель. Люди, занятые трудом, т.е. сознательной, целесообразной, полезной деятельностью, выполняя определенную работу, создают нужный им и обществу экономический продукт. Они производят материальные и духовные ценности, необходимые для поддержания жизни, удовлетворения потребностей. Дети, старики, инвалиды, образующие нетрудоспособную часть общества, не могут в полной мере быть производителями, но большинство людей так или иначе трудятся.
Во-вторых, человек является потребителем. Эта роль носит всеобщий, всеохватывающий характер. Потребителями выступают все люди, так как человек не способен жить без материального и духовного потребления. В какой-то степени люди способны сами удовлетворять собственные потребности, производя потребляемые ими же предметы. Но чаще люди-производители создают блага не только для собственного потребления, но и для удовлетворения нужд других людей. А другие люди, в свою очередь, производят то, что нужно данному человеку.
Есть и третья роль человека, точнее, отдельных людей в экономике. Деятельность множества производителей нуждается в согласовании, координации действий. Да и в отношении потребителей можно сказать то же самое, ведь надо так организовать потребление, чтобы потребности удовлетворялись. К тому же производство тесно связано с потреблением и приходится регулировать, согласовывать их между собой. Вот и получается, что кроме производителей и потребителей нужны люди-организаторы, управляющее производством, распределением и потреблением благ. Таких людей называют управленцами, так как они осуществляют управление экономикой. Это довольно значительная часть работников, без которых экономика также не может обойтись [2, c. 131].
1.2 Экономический, психологический и социологический подходы к изучению поведения человека в экономике
Экономическая наука, как и другие дисциплины, относящиеся к общественным наукам: социология, политология, психология, антропология, – в качестве предмета исследования рассматривает человеческое поведение. В самом широком смысле можно сказать, что все содержание экономической науки состоит из описания человеческого поведения, понимая под этим не только индивидуальное поведение, но и неумышленные последствия взаимодействия индивидов, а также институты, в которых воплотилось прошлое поведение. В этом широком смысле говорить о человеке в экономической теории было бы тавтологично. Однако научный подход к описанию и предсказанию человеческого поведения в экономике требует от общественных наук его обобщения, типизации. Причем для каждой из общественной наук характерно свое представление о человеке, о логике его поведения в экономике, фиксирующее те его свойства, которые составляют главный интерес для данной отрасли знания, и абстрагирующееся от остальных его признаков. Именно содержание этой рабочей модели человека, выбор составляющих ее признаков определяет специфику общественных наук, разделение труда между ними, очерчивает предмет их исследования. Но прежде чем начать сопоставительный анализ, необходимо в общих чертах охарактеризовать экономического человека.
Термину “экономический человек” отдельные авторы придают разные значения. В рамках данной работы будем называть так модель или концепцию человека в экономической теории. Место обитания экономического человека – это прежде всего теоретические труды ученых – экономистов.
Единого, “классического” определения модели человека в современной экономической науке не существует. В общем виде модель экономического человека обязана содержать три группы факторов, представляющих цели человека, средства для их достижения (как вещественные, так и идеальные) и информацию (знание) о процессах, посредством которых средства ведут к достижению целей (наиболее важными из таких процессов можно считать “производство” и “потребление”). Теоретики общественных наук применяют различные группировки и описания отдельных свойств экономического человека.
Исходя из принципа ограниченности средств, делается вывод, что человек по самой своей сущности стремится к максимально возможному в данных условиях удовлетворению своих потребностей. Поэтому перед ним всегда стоит задача рассчитать такой вариант распределения ограниченных средств, который обеспечит ему «максимизацию» благ, т. е. является наиболее «экономичным». Следовательно, задача экономической теории состоит в том, чтобы помочь человеку сделать правильный выбор [12, c. 139].
Для того, чтобы полнее раскрыть специфику «экономического человека», сопоставим его с эпистемологическими моделями человека, существующими в других общественных науках. Для сопоставления были выбраны социология и психология. Взаимоотношения между этими науками и экономической теорией имеют давнюю и сложную историю, что во многом способствовало идентификации основных свойств экономического человека.
В рамках одной главы невозможно дать сколько-нибудь подробное описание модели экономического человека в психологической науке, сравнимой с той же моделью в экономике. Во-первых, психология представляет собой намного менее однородную науку, чем экономическая теория, – в ней не существует ничего похожего на «основное течение» и отдельные проблемы разрабатываются различными школами с применением различных категорий и методов анализа. Во-вторых, концепция или теория человеческого поведения возникает у психологов как результат индуктивного исследования и, естественно, имеет другой методологический статус по сравнению с априорной моделью человека, применяемой экономистами.
Если все-таки сопоставить их, то главное отличие концепции человека в различных направлениях психологии, с одной стороны, и модели экономического человека – с другой, заключается в том, что психологи, в отличие от экономистов, определяют человеческое поведение не рациональностью, а чем-то иным: для бихевиориста – механизмом подкрепления данного варианта поведения, для фрейдиста – подсознательной мотивацией, для психологии развития – стадией когнитивного развития индивида, для социального психолога – социальным контекстом и его индивидуальным восприятием. Даже представители когнитивной психологии, стоящие в данном аспекте ближе всего к экономистам, подчеркивают влияние на поведение индивида специфических особенностей, которыми характеризуется его механизм обработки информации.
Говоря о «психологическом человеке», экономисты, как показывает опыт, имеют в виду два основных образа. Многие исследователи вслед за американским психологом Риффом Ф. считают, что «психологический человек», разительно отличающийся от аналогичных моделей других общественных наук, впервые появился в трудах Фрейда. Соответственно считается, что для «психологического человека» главным является импульсивность, эмоциональность, обусловленность его поведения внутренними, неосознанными и неконтролируемыми им психологическими силами, что делает его противоречивым и непредсказуемым. Можно сказать, что это несколько размытое описание действительно соответствует духу фрейдизма, хотя, как известно, Фрейд построил и более четкую «трехэтажную» модель человека, в которой биологическое начало, направляемое принципом удовольствий, и интериоризированные общественные нормы сталкиваются и вступают в сложное взаимодействие в человеческой личности. Так или иначе, очевидно, что психологический человек в данной трактовке не имеет ничего общего с рациональным экономическим человеком, осознающим иерархию своих предпочтений, и выбирающим наилучший путь их реализации.
Другие экономисты понимают под «психологическим человеком» в экономике модель мотивации, выдвинутую известным психологом гуманистического направления Маслоу А. Модель Маслоу можно охарактеризовать как концепцию определенного рода взаимосвязи потребностей. Так как основой модели человека в экономической науке как раз является упорядоченная система предпочтений, экономисты естественно воспринимают модель Маслоу как альтернативу своей модели человека, намного более близкую к ней, чем модель социологического человека. Как известно, иерархическая модель Маслоу исходит из того, что все потребности человека можно разбить на несколько уровней в порядке убывания их важности: физиологические, потребности в безопасности, в любви и принадлежности к общности, в уважении и самоактуализации. Согласно схеме Маслоу, каждая следующая группа потребностей проявляется и начинает удовлетворяться после насыщения потребностей предыдущей группы. Экономисты также исходят из устойчивой иерархии потребностей (предпочтений). Но в отличие от психологов, использующих схему Маслоу, они предполагают, что удовлетворение одной потребности может в значительной мере заменить удовлетворение другой.
В отличие от психологии, социологическая теория ориентирована на объяснение специфически социальных явлений и процессов и поэтому к модели индивида в экономике здесь предъявляются те же требования, что и к экономической теории: она должна быть вспомогательным средством для анализа социальных структур. Экономическая наука в какой-то мере занималась проблематикой, которую мы теперь привыкли относить к предмету социологии, еще до становления последней как самостоятельной науки. Так, и эпоху господства классической школы политической экономии экономисты уделяли особое внимание вопросам распределения дохода среди общественных классов. В еще большей степени социологической проблематикой занималась немецкая историческая школа, в рамках которой четкого разделения проблем на экономические и социологические вовсе не существовало.
Пожалуй, наиболее впечатляющим примером экономической социологии следует назвать теорию Маркса К.
Однако с 1890-х годов зарождавшаяся научная социология и экономическая теория пошли разными путями. Переживающая “маржиналистскую революцию” экономическая наука твердо встала на позиции методологического индивидуализма. В то же время в области социологической теории наблюдался обратный процесс. Во многом усилиями Дюркгейма Э. социология осознала себя как самостоятельная частная наука, специфика которой состояла в объяснении «социальных фактов» социальными же причинами без посредства индивидуального сознания (этим обосновывалась независимость социологии от психологии). Дюркгейм видел в человеке в экономике сосуществование и борьбу социальной и индивидуальной сущностей, первая из которых явно преобладает над второй в детерминации человеческого сознания и поведения. Как показал Дарендорф Р., в основе дюркгеймовской социологии и продолжающего ее традиции течения, которое получило название функционализма или структурно-функционального подхода и в 30-50-х годах XX в. составляло ведущую парадигму в теоретической социологии, лежит модель индивида как исполнителя социальной роли под воздействием общественных санкций и интернализированных ролевых ожиданий. Социологический человек ориентируется на ценности и нормы, ведет себя в соответствии с теми ролевыми ожиданиями, которые на него возлагает общество, зная, что за выполнение своих ролей он будет награжден, а за невыполнение – наказан.
Способы, которыми социологический человек добивается своих целей, продиктованы не только и не столько разумом, сколько эмоциями, ценностями и традициями. Социальные факты не выводятся из индивидуального сознания, напротив, роли и нормы, принятые в коллективе и обществе, управляют поведением социологического человека. В контексте различных исследовательских задач используются различные варианты определений и классификаций типов социального человека. В частности, такие термины, как «массовый», «простой», «средний», обозначают, что предметом внимания является неспециализированный, неэлитарный, неисключительный тип и т. д. [9, c. 485-486] Социологический человек – это «человек без свойств».
На протяжении нескольких десятилетий между экономической теорией и социологией существовало устойчивое разделение труда, основанное на различии в применяемых моделях человека. Экономический человек, свободно выбирающий наилучший способ реализации своих предпочтений, противостоял социологическому человеку, придерживавшемуся установленных обществом норм и правил. Экономический человек обращен в будущее, социологический – укоренен в настоящем (ожидаемое в будущем наказание за нарушение нормы не рассматривается как самостоятельный фактор, поскольку норма интериоризирована, т.е. ощущается индивидом как своя, а не навязанная извне). Для неоклассической экономической теории мельчайшим, далее не разложимым элементом являются индивидуальные предпочтения, их происхождение не подлежит исследованию, а нормы выполняются постольку, поскольку их реализация дает результаты, совместимые с системой предпочтений. Для структурно-функционалистской социологической теории таким элементом являются нормы и роли поведения, причины их существования и исполнения исследованию не подлежат – достаточно аргумента о том, что они выполняют в обществе важную функцию, – а предпочтения людей ориентированы на выполнение ролевых ожиданий.
В настоящее время в экономике происходит и противоположно направленный процесс применения социологических концепций и методов к решению экономических проблем. Сторонники «новой экономической социологии» призывают дополнить образ экономического человека, такими свойствами, как потребность в одобрении окружающих, статус, общительность и власть. Одним из наиболее известных подходов к интеграции экономической и других социальных наук, противостоящих экономическому империализму, следует назвать социоэкономическую теорию, основание которой заложено американским социологом и экономистом Этциони А. Ученый призывает к тому, чтобы встроить неоклассическую теорию, основанную на утилитаристской и рационалистической модели человека и принципе методологического индивидуализма, в более широкий теоретический контекст, в котором преодолеваются данные ограничительные предпосылки, а рыночная экономика рассматривается как подчиненная подсистема общества. Проектируемая плюралистическая теория должна базироваться на расширенной модели человека [6, 26-35].
ГЛАВА 2. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ МОДЕЛЕЙ ПОВЕДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА В ЭКОНОМИКЕ
.1 Модель экономического человека английской классической школы
Отправной точкой моего анализа будут труды представителей английской классической школы и в первую очередь «Богатство народов» Смита. Становление рыночного хозяйства – первой экономической системы, не опирающейся на непосредственное принуждение, – и связанное с этим обособление экономической подсистемы общества создали предпосылки для научного исследования и систематизированного описания хозяйственной деятельности людей. Выделение политической экономии из общей дисциплины, называемой моральной философией, произошло благодаря особой модели человека, легшей в основу новой самостоятельной науки.
Смит стал первым экономистом, положившим определенное представление о человеческой природе в основу целостной теоретической системы. В самом начале «Богатства народов» он пишет о свойствах человека, налагающих отпечаток на все виды его хозяйственной деятельности. Во-первых, это склонность к обмену одного предмета на другой; во-вторых, собственный интерес, эгоизм, одинаковое у всех людей постоянное и неисчезающее стремление улучшить свое положение. Эти свойства взаимосвязаны: в условиях широкого развития обмена невозможно установить с каждым из партнеров личные отношения, основанные на взаимной симпатии. Вместе с тем обмен возникает именно потому, что даром получить нужные предметы у эгоистичного по природе соплеменника невозможно.
Отмеченные свойства человеческой природы имеют у Смита важные экономические последствия. Они лежат в основе системы разделения труда, где индивид выбирает такое занятие, при котором его продукт будет иметь большую ценность, чем в других отраслях. Каждый отдельный человек постоянно старается найти наиболее выгодное приложение капитала, которым он может распоряжаться. Он имеет в виду собственную выгоду, а отнюдь не выгоды общества.
Столь же реалистичен подход Смита и к другим компонентам модели человека: его интеллектуальным способностям и информационным возможностям. Индивид, согласно Смиту, далеко не всегда может предвидеть последствия своих поступков. Более всего он компетентен в том, что затрагивает его личные интересы. Он лучше, чем кто-либо другой, в том числе и государственный чиновник, способен идентифицировать свой собственный интерес. Эта идея составляет основной мотив «Богатства народов»: «Государственный деятель, который попытался бы давать частным лицам указания, как они должны употреблять свои капиталы, обременил бы себя совершенно излишней заботой».
«Начала политической экономии и налогового обложения» Рикардо Д. представляют собой иной тип экономического исследования по сравнению с «Богатством народов» Смита А. Предпосылка собственного интереса у человека проявляется у Рикардо главным образом в допущении о выравнивании норм прибыли в разных отраслях путем перелива капитала: «Это неугомонное стремление всех капиталистов оставлять менее прибыльное дело для более прибыльного создает сильную тенденцию приводить прибыль всех к одной норме». При этом, как и у Смита, собственный интерес не сводится к чисто денежному.
При всей дедуктивности своей экономической теории Рикардо, как и Смит, не прибегал к сильным абстракциям относительно человеческого поведения в экономике, а удовлетворялся моделью человека, не слишком далеко вышедней за пределы обыденного опыта.
Итак, в произведениях английских классиков – в явном виде у Смита и в неявном у Рикардо – использовалась модель человека, которая характеризуется:
)определяющей ролью собственного интереса в мотивации экономического поведения;
)компетентностью (информированностью и сообразительностью) экономического субъекта в собственных делах;
)конкретностью анализа – учитываются классовые различия в поведении и различные, в том числе неденежные, факторы благосостояния.
Эти свойства экономического субъекта (особенно развитые у капиталистов) Смит и Рикардо считали изначально присущими каждому человеческому существу [1, c. 59-66].
.2 Концепция человека в «Капитале» Маркса
Модель человека, лежащая в основе экономической теории Маркса, редко подвергалась анализу. Ограничимся анализом в «Капитале» основного хозяйствующего субъекта буржуазного общества – капиталиста. Цель его, по Марксу, в точности совпадает с объективной целью капитала, т. е. с его ростом. Поэтому Маркс не испытывает необходимости рассматривать фигуру капиталиста отдельно от капитала. Для того чтобы добиться этой цели, сознание капиталистов вовсе не должно быть непогрешимым. Напротив, их представления о капиталистической экономике противоречивы и во многом прямо противоположны действительному положению дел. Причиной этого является тот факт, что сущностные категории капиталистической системы хозяйства (стоимость, стоимость рабочей силы, прибавочная стоимость) на поверхности явлений, облеченные в денежную «вуаль», предстают только в превращенных формах – цены, заработной платы, прибыли. Однако для практической деятельности таких поверхностных представлений, с точки зрения Маркса, вполне достаточно. Более того, ложное сознание участников производства в свою очередь способствует воспроизводству экономических отношений капитализма.
Как известно, Маркс строит свою теоретическую систему путем восхождения от абстрактного к конкретному, последовательно поднимаясь от уровня к уровню. Это совместное восхождение совершают и неразрывно связанные категории «капитал» и «капиталист», а значит, мотивация и содержание сознания последнего. Проследим за некоторыми этапами этого восхождения.
Первый уровень соответствует четвертой главе первого тома («Превращение денег в капитал»). Здесь впервые появляется фигура капиталиста – как олицетворенный, одаренный волей и сознанием капитал. Капитал на данной ступени анализа представляется еще крайне абстрактно: как неизвестным образом самовозрастающая стоимость. Абстракцией является здесь и понятие «капиталист»: поскольку растущее присвоение абстрактного богатства является единственным движущим мотивом его операции, постольку – и лишь постольку – он функционирует как капиталист.
Второй уровень абстракции соответствует третьему отделу первого тома «Капитала»: на этом уровне раскрывается тайна производства абсолютной прибавочной стоимости. Капиталист здесь предстает как эксплуататор наемного труда, как классовый индивид, противостоящий другому классовому индивиду – наемному рабочему. На этом уровне объективная функция капитала и субъективная цель капиталиста сводится к извлечению прибавочной стоимости путем эксплуатации рабочей силы.
Другие грани образа капиталиста исследуются в четвертом отделе, посвященном производству относительной прибавочной стоимости. Здесь функции капиталиста соотносятся с общественным разделением труда и ростом его производительности. Управление рабочей cилой и технологическими процессами является при данном способе производства одной из функций капитала, а значит, и капиталиста.
Различие между ними – это различие между пассивным и активным капиталистом, между более абстрактной мотивацией собственника капитала и более конкретной функционирующего капиталиста-управляющего.
Однако в целом иерархическая система все более конкретных образов капиталиста так и не доходит до самой поверхности, поскольку специальное учение о конкуренции, ссылки на которое часто встречаются в тексте «Капитала», Марксом так и не было создано. Надо сказать, что сама возможность строгого логического согласования абстрактной теории стоимости и капитала с фактами конкурентного процесса, абстрактной логики капиталиста как классового индивида с поведением предпринимателя, находящегося в конкурентной среде, вызывает большие сомнения [1, c. 79-83].
.3 Маржиналистский подход к модели человека
Начало 70-х гг. девятнадцатого века в истории мировой экономической мысли ознаменовалось так называемой маржиналистской революцией. В этом тезисе есть большая доля условности: основные положения теории предельной полезности были сформулированы Госсеном Г. Еще в надолго всеми забытой работе 1844 г., а начало массированного проникновения маржиналистских идей в экономическую литературу следует отнести только к середине 1880-х гг. Но факт остается фактом: публикации в 1871 г. «Теории политической экономии» Джевонса У. С. и «Оснований политической экономии» Менгера К., а в 1874 г. «Элементов чистой политической экономии» Вальраса Л. действительно заложили новые основы западной экономической мысли.
Несмотря на существенные различия в теориях основоположников маржинализма, их подходу к экономическим проблемам были свойственны важные общие черты. Маржиналисты рассматривали анализируемую ими экономическую ситуацию как устойчивое (равновесное) состояние. Устойчивость этого состояния обусловлена тем, что оно является оптимальным для всех участников, не заинтересованных, следовательно, в его изменении. Носителями оптимальности маржиналисты считали отдельных индивидов – хозяйственных субъектов. Отсюда вытекает фундаментальное значение, которое в маржиналистской теории имеет принцип максимизации хозяйственным субъектом своей целевой функции – полезности или прибыли.
Центральное место в маржиналистской экономической теории занимала проблема ценности хозяйственных благ, ключ к которой маржиналисты искали не со стороны предложения, через издержки, как это делала классическая школа, а со стороны спроса, через отношение человека к вещи, проявляющееся в области личного потребления и обмена. Таким образом, в основе экономической теории маржиналистов неизбежно должна была лежать та или иная модель рационального, максимизирующего полезность потребителя. При этом важно подчеркнуть, что появление новой модели человека у маржиналистов было зафиксировано в первую очередь их критиками. Лишь Джевонс сформулировал эксплицитную модель человека, опирающуюся на психологические и физиологические основы. Выяснилось, что для этих целей идеально подходит модель Бентама И. Однако в концепцию человеческой природы Бентама Джевонс внес некоторые существенные дополнения. Прежде всего он избавился от седьмого компонента удовольствий и страданий – количества охваченных этими чувствами людей. Таким образом из модели Бентама удалялось ее этическое содержание, неуместное в экономической теории со времен Смита. Ради простоты Джевонс исключил из рассмотрения также пятый и шестой компоненты: плодотворность и чистоту.
Целью хозяйственной деятельности для каждого из ее участников у маржиналистов остается получение максимальных наслаждений или наибольшее удовлетворение потребностей. Однако сам характер потребностей конкретизируется в соответствии с законом убывающей предельной полезности (первый закон Госсена).
Этот фундаментальный факт маржиналисты считали очевидным свойством человеческой природы, а Джевонс, отстаивая его, ссылался и на результаты психологических экспериментов. При этом в отличие от универсалиста Госсена Джевонс выводил высшие духовные и моральные чувства за пределы экономической теории, применяя закон насыщения лишь к низшим, материальным потребностям. Такой же позиции придерживался и Вальрас. Максимизацию полезности маржиналистский человек осуществляет не только в рамках удовлетворения данной потребности, но и выбирая между удовлетворением различных потребностей (второй закон Госсена).
Маржиналистский подход предполагает чрезвычайно абстрактный взгляд на экономического субъекта. Углубление абстрактности идет по двум линиям: субъект становится проще с точки зрения мотивации (отсекаются все его характеристики, кроме наслаждений и страданий, связанных с определенными благами, в том числе, естественно, классовая и национальная определенность; предполагается стабильность системы индивидуальных предпочтений и ее независимость от внешних воздействий) и рациональнее (он должен быть способен всегда достигать оптимума, иначе его состояние, а значит, и состояние всей экономики, не будет равновесным).
Очевидно, что в целом маржиналистская модель человека является достаточно сильной абстракцией реального человеческого поведения. Однако далеко не все маржиналисты, кроме Вальраса и особенно Парето, осознавали это, прибегая к «антропологическому» обоснованию своих теорий. Вальрас посвятил комплексному анализу человека и его связи с обществом свою последнюю неоконченную работу, в которой доказывается гармоничная взаимозависимость человека как физиологическо-экономического существа, главным свойством которого является склонность к разделению труда и связанный с ней личный интерес, и человека как психологически-морального существа, главным для которого являются чувство симпатии, эстетическое чувство, разум, понимание, совесть и свобода. Вальрас доказывает, что, только будучи моральной личностью, человек способен к разделению труда, и только будучи способен к разделению труда, он обладает свободной волей, приобретает власть над собой и становится моральной личностью. Однако эту проблематику Вальрас считал достоянием высшей социальной науки. Что же касается чистой и прикладной экономической теории, то их предмет он ограничивает деятельностью человека как физиолого-экономического существа, достигающего своих удовольствий посредством разделения труда и обмена. Таким образом, Вальрас явно придерживался обоснования экономического человека как необходимой абстракции при исследовании низшей, физиологической составляющей человека [1, c. 83-87].
.4 Маршалл и кембриджская школа – объединение основных достижений экономики в модели человека
Значительное усиление абстрактности экономического анализа в работах маржиналистов, и в частности использование ими далекой от жизни модели рационального максимизатора, разумеется, не могло не вызвать протест представителей более конкретного направления экономических исследований. Возражения вызвало и полемически заостренное отрицание Джевонсом и Менгером роли объективных факторов (издержек) в формировании ценности благ.
Экономистом, который предпринял попытку синтезировать основные достижения классической школы, маржиналистов и исторической школы, стал основоположник неоклассического направления в экономической теории Маршалл.
Маршалл делает установку не на абстрактную дедуктивную теорию, как Милль или первые маржиналисты, а на сочетание дедукции и индукции, теории и описания. Это стремление не могло не отразиться на маршалловской концепции экономического субъекта. Не только Маршалл, но и другие представители кембриджской школы (Сиджуик Г., Кейнс Дж. Н. – отец Кейнса Дж. М., Пигу А.) придерживались антропологического обоснования экономического человека, пытаясь доказать, что в экономической теории человек в общих чертах ведет себя так же, как и в жизни. Как известно, предметом политической экономии Маршалл считал нормальную жизнедеятельность человеческого общества. «Экономисты, – заявляет Маршалл, – имеют дело с человеком как таковым, не с неким абстрактным или «экономическим» человеком, а с человеком из плоти и крови».
В области мотивации экономического поведения можно отметить ограничение эгоизма: экономический человек, по словам Маршалла, не только подвергает себя лишениям в бескорыстном стремлении обеспечить будущее своей семьи, ему свойственны и другие альтруистические мотивы деятельности, которые настолько распространены среди всех классов, что их наличие можно счесть общим правилом. Следовательно, нравственные мотивы также входят в состав тех сил, какие экономист должен учитывать.
Описывая многообразие человеческих мотивов и потребностей, Маршалл называет в их числе стремление к разнообразию, жажду привлечь к себе внимание, потребности, удовлетворяемые той или иной деятельностью. Однако в то же время он делает вывод, что экономическая теория должна главным образом заниматься мотивами, которые наиболее сильно и устойчиво воздействуют на поведение человека в хозяйственной сфере его жизни. Самым устойчивым стимулом к ведению хозяйственной деятельности служит желание получить за нее плату. Она может быть затем израсходована на эгоистические или альтруистические, благородные или низменные цели, и здесь находит свое проявление многосторонность человеческой натуры. Однако побудительным мотивом выступает определенное количество денег. Деньгам у Маршалла принадлежит и роль реального измерителя интенсивности потребностей.
Таким образом, в отличие от других маржиналистов Маршалл предпочитает, чтобы экономическая теория имела дело не с первичными человеческими потребностями, а с их денежным выражением. Однако в своей книге он уделяет большое место описанию исторического, эволюционирующего характера потребностей человека и отмечает решающее влияние производства на развитие потребностей: «Каждый новый шаг вперед следует считать результатом того, что развитие новых видов деятельности порождает новые потребности, а не того, что новые потребности вызывают к жизни новые виды деятельности».
Таким образом, выгоняя рационального экономического человека в дверь, Маршалл был вынужден впустить его через окно в виде обдуманных действий и рациональных привычек, иначе его теоретические выводы теряют свое антропологическое основание. Однако двойственность модели человека Маршалла остается непреодоленной. Его модель человеческой природы в основных чертах совпадает с маржиналистской моделью. В то же время модель человека, заявленная Маршаллом в начале своей книги и обоснованная антропологически, соответствует, скорее, модели классической школы.
Примерно ту же синтезирующую и подытоживающую роль, которую сыграл в экономической теории Маршалл А., исполнил Кейнс Дж. Н. Основное внимание этот автор уделяет сопоставлению исследований английской классической, немецкой исторической и маржиналистской школ. С одной стороны, Кейнс Дж. Н. порицает обоснование экономического человека Милля Дж. С., с другой – выступает против экстремизма исторической школы, отвергающей всякую абстракцию вообще. Как и другие представители кембриджской школы, Кейнс-старший твердо стоит на почве антропологического обоснования экономического человека: «Стремление к богатству оказывает на массы людей более постоянное и неизмеримо более сильное воздействие, чем любая другая непосредственная цель». При этом мотивами стремления к богатству могут быть самые разные, в том числе и альтруистические чувства. Легко заметить, что позиция Кейнса полностью соответствует идеям Маршалла [1, c. 98-104].
.5 Универсалисты (Уикстид Ф. Г., Роббинс Л., Мизес Л.) о концепции человека в экономической теории
Универсалистская линия – распространение экономической модели человека на всю человеческую деятельность, идущая от Госсена и австрийской школы, была продолжена в Англии лондонскими экономистами Уикстидом Ф. Г. и Роббинсом Л. В отличие от кембриджской школы эти экономисты не шли на компромисс с классической политэкономией и перестраивали все здание экономической теории на последовательных субъективистских основаниях. В первую очередь это относилось к трактовке издержек. У Маршалла издержки производства (денежные и реальные) независимы от полезности. У Уикстида, как и у австрийцев, издержки представляют собой полезность упущенных возможностей.
Что касается проблемы экономического человека, то, по мнению Уикстида, нельзя логически отделить рыночную деятельность человека от других форм рационального действия. Следовательно, предметом экономической науки является не определенный вид поведения, а определенный аспект любого человеческого действия или даже определенный способ мышления. Уикстид настаивает, что политическая экономия не предполагает человека, движимого немногими простыми мотивами, а исследует его таким, каков он есть, но в действительном поведении выделяет аспект распределения собственных экономических ресурсов. Ограниченность же ресурсов носит универсальный характер, потому что ограничено время, которым человек может распоряжаться (момент, который ранее подчеркивал Госсен). Поэтому вся человеческая деятельность относится к предмету экономической науки.
В области мотивации Уикстид утверждал, что цели экономического человека вовсе не обязаны сводиться к стремлению к богатству и к собственному интересу. Во-первых, богатство как таковое – это лишь средство для достижения самых различных целей. Во-вторых, человек всегда выбирает между богатством и отдыхом, свободным временем, он может стремиться к славе, знаниям и т. д. В-третьих, эгоистический интерес тоже не обязателен. Экономическая наука исследует средства достижения любых целей. Для экономического отношения характерно лишь то, что каждая сторона преследует свой собственный интерес, а не интерес другой стороны данной сделки (принцип, названный Уикстидом нон-туизмом). Причина в том, что незнакомому нам партнеру по сделке безразличны наши цели, каковы бы они ни были, мы, естественно, также игнорируем его цели. Таким образом, экономический человек обязан преследовать свой собственный интерес только в одном случае – в отношениях со своим контрагентом. Так Уикстид уточнил восходящую к Смиту предпосылку собственного интереса, избавив при этом экономическую науку от обвинений в том, что она изучает лишь эгоистов. Уикстид отстаивал принцип нон-туизма потому, что иначе исход любой сделки (цена) был бы принципиально неопределенным. При этом он не учитывал, что изолированная сделка всегда имеет неопределенный исход, даже если обе стороны не учитывают интересов друг друга. Если же сделка ведется на конкурентном рынке, то даже продавец, делающий покупателю скидку по дружбе, не оказывает этим никакого влияния на рыночную цену.
Исследования Уикстида могли дать маржиналистской теории хороший иммунитет от критики институционалистов, подчеркивавших искусственность и нереалистичность экономического человека. Однако эту возможность реализовал только Роббинс Л. Уикстидовский принцип нон-туизма Роббинс переформулировал следующим образом: «…мое отношение к другому участнику сделки не входит в мою иерархию целей. Я рассматриваю его только как средство». Однако современные критики экономической теории с гуманистических позиций поймали Роббинса на слове и возразили, что относиться к другому человеку как к средству и есть самый настоящий эгоизм, так что оправдать экономического человека с моральных позиций ему здесь не удалось. Так, подчеркивая, что экономисты не считают денежный выигрыш единственным и даже самым главным фактором при оценке различных вариантов выбора, Роббинс пишет, что, если в равновесной ситуации меняется только один денежный стимул, это может привести к изменению точки равновесия, что заслуживает внимания экономистов. Значит, экономисты фактически абстрагировались от других факторов, кроме денежных. По сути это эквивалентно миллевскому абстрагированию от других человеческих мотивов, кроме стремления к богатству.
Универсалистского подхода к экономической науке придерживался и Мизес, считавший экономическую теорию частным случаем науки о человеческом поведении (праксеологии). Предметом экономической науки являлась для нового поколения австрийской школы не хозяйственная деятельность в традиционном смысле слова, а целенаправленная деятельность человеческого ума: эмпирические исследования, логические размышления, реакция на неожиданные результаты, ожидания, догадки, планы и т. д. Так как внешний наблюдатель не знает цели, движущей поведением наблюдаемого субъекта, наука не может предсказывать, а лишь задним числом объяснять и понимать его выбор. Происхождение же мотивов сознательного поведения человека – это дело психологии, а не экономической или какой-либо иной общественной науки. В этом аспекте неоавстрийцы ничем не отличаются от неоклассиков.
В последние десятилетия универсалистская антропологическая версия экономического человека приобрела новую популярность в связи с успехами экономического империализма. Как писал один из виднейших американских экономистов Стиглер Дж., «человек максимизирует полезность постоянно: у себя дома, на работе, в церкви, в научной работе, – короче говоря, всюду. Он может ошибаться и часто ошибается: возможно, для него слишком трудны вычисления, но чаще дело в недостатке информации. Он учится исправлять свои ошибки, часто дорогой ценой». Универсалисты считают, что исследуемый экономической наукой реальный аспект человеческой деятельности носит универсальный характер. Именно такой подход к модели экономического человека укрепился в современной экономической теории [1, c. 105-109].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Для экономической теории как обобщенного отражения многообразных явлений хозяйственной жизни просто необходима упрощенная, схематичная модель поведения человека. Знание модели человека, лежащей в основе экономических теорий, раскрывает область допустимых значений, в которой применимы выводы этих теорий. В любой теоретической системе модель человека тесно связана с общими представлениями ее автора о законах функционирования экономики и экономической политики, кроме этого, она также отражает мировоззрение своего создателя, и идеологический контекст своего времени.
К сожалению, невозможно охватить все многообразие проблем, связанных с моделью человека в экономической науке. Так как человеческая личность многообразна, она обладает большим количеством неповторимых и индивидуальных черт.
Сопоставление результатов работы с поставленными задачами позволяет заключить следующее:
.Поведение людей в процессах производства и обмена благ является основным объектом анализа экономической теории. Человек предстает в ней прежде всего как производящий, потребляющий, выбирающий, обменивающий, сберегающий. Во всех этих ролях человек стремится к повышению своего благополучия, которое каждый понимает и оценивает по-своему. Большинство авторов экономических сочинений исходили из того, что человек стремится прежде всего к максимизации потребления материальных благ. Понятие «экономический человек» применяется в двух аспектах: для определения мотивов поведения человека в экономической науке и для характеристики человекоподобного существа, характеризующегося беспредельным эгоизмом и расчетливостью в стремлении к материальным благам, в том числе к накоплению богатства.
.Наряду с моделями экономического человека существуют модели социологического человека и психологического человека в экономике. Эти понятия употребляются в социологии, психологии (как и в экономической теории) в двух значениях: в качестве объекта исследования соответствующей науки и для выражения определенных характеристик человека.
.Все известные модели человека в экономической и других общественных науках сводятся к тому или иному набору характеристик, которые, по мнению авторов соответствующих моделей, должны определять действия людей. Каждый человек так или иначе участвует в экономических процессах. Все мы что-то производим (в том числе знания, умения, отношения, впечатления), что-то покупаем, продаем, обмениваем, сдаем в аренду, копим, инвестируем, кем-то управляем, кому-то подчиняемся. Поэтому каждого человека можно считать объектом исследования экономических наук, и создание универсальных моделей человека было необходимым для дальнейшего успешного развития экономики.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Автономов В. С. Модель человека в экономической науке /
В. С. Автономов. – Санкт-Петербург: Институт «Экономическая школа», 1998. –
230 с.
. Акимова Т. А. Экономика природы и человека / Т. А. Акимова. – М.: Экономика, 2006. – 334 с.
. Белик А. А. Культурная (социальная) антропология / А. А. Белик. – М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2009. – 613 с.
. Бруннер К. Представление о человеке и концепция социума: два подхода к
пониманию общества / К. Бруннер. Нью-Йорк: THESIS, 1993. – 124 с.
5. Булгаков С. Н. История экономических и социальных учений /
С. Н. Булгаков. – М.: Астрель, 2007. – 988 с.
6. Генкин Б. М. Основания экономической теории и методы организации эффективной работы / Б. М. Генкин. М.: Норма, 2007. – 400 с.
. Зыков В. В. Человек, общество и экономика / В. В. Зыков. Тюмень: Вектор Бук, 2006. – 256 с.
. Клюня В. Л. Основы экономической теории / В. Л. Клюня. Минск: Высшая школа, 2006. – 238 с.
. Левада Ю. А. Проблема человека / Ю. А. Левада. М.: Издатель
Карпов Е. В., 2021. – 526 с.
. Радаев В. В. Экономическая социология / В. В. Радаев. М.: ГУ ВШЭ, 2005. – 603 с.
. Савченко П. В. Экономика общественного сектора / П. В. Савченко. М.: ИНФРА-М, 2009. – 763 с.
. Слудковская М. А. Развитие западной экономической мысли в социально-
политическом контексте / М. А. Слудковская. М.: ИНФРА-М, 2021. – 221 с.
