Сравнительно-исторический метод в лингвистике. курсовая работа (т). английский. 2021-01-04
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЛАСТНОЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИНСТИТУТ ЛИНГВИСТИКИ И МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ
Курсовая работа
на тему:
“Сравнительно-исторический метод в лингвистике”
Выполнила:
студентка третьего курса
дневного отделения лингвистического факультета
Мещерякова Виктория
Проверила: Леонова Е.В.
Москва
г.
Оглавление
Введение
1. Лингвистика в России и Европе XVIII – первой половине XIX вв.
1.1 Предпосылки к зарождению сравнительно-исторического метода в языкознании
1.2 Языкознание в России в XVIII веке
1.3 Философские концепции, затрагивающие проблему происхождения и развития языка
2. Зарождение и развитие сравнительно-исторического метода в лингвистике
2.1 Роль санскрита в становлении сравнительно-исторического метода
2.2 Основание компаративистики
2.3 Вклад А.Х. Востокова в развитие компаративистики
2.4 Зарождение типологии
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Язык – важнейшее средство человеческого общения. Язык неразрывно связан с мышлением; является социальным средством хранения и передачи информации, одним из средств управления человеческим поведением. Язык возник одновременно с возникновением общества и интерес к нему людей вполне понятен. На определенном этапе развития общества была создана наука о языке – лингвистика или языкознание. Несмотря на то, что первая известная работа в области языкознания, “Аштадхьяи” (Восьмикнижие) древнеиндийского языковеда Панини, существует уже более 2,5 тысячелетий, лингвистика до сих пор не знает ответов на многие вопросы. Человека интересует всё, что связано с удивительной способностью говорить, при помощи звуков передавать другому свои мысли. Как возникали языки? Почему в мире так много языков? Было ли раньше на земле языков больше или меньше? Почему языки так сильно отличаются друг от друга?
Как эти языки живут, изменяются, умирают, каким законам подчинена их жизнь?
Для поиска ответов на все эти и многие другие вопросы лингвистика, как и любая другая наука, располагает своими исследовательскими приёмами, своими научными методами, одним из которых является сравнительно-исторический.
Сравнительно-историческое языкознание (лингвистическая компаративистика) – область лингвистики, посвящённая прежде всего родству языков, которое понимается историко-генетически (как факт происхождения от общего праязыка). Сравнительно-историческое языкознание занимается установлением степени родства между языками (построением генеалогической классификации языков), реконструкцией праязыков, исследованием диахронических процессов в истории языков, их групп и семей, этимологией слов.
лингвистика компаративистика типология исторический
Успехи сравнительно-исторического изучения многих языковых семей дали ученым возможность пойти дальше и поставить вопрос о более древней истории языков, о так называемых макросемьях. В России с конца 50-х годов активно развивается гипотеза, именуемая ностратической (от лат. noster – наш), об очень древних родственных связях между индоевропейскими, уральскими, алтайскими, афразийскими и, возможно, другими языками. Позже к ней добавилась сино-кавказская гипотеза об отдаленном родстве между китайско-тибетскими, енисейскими, западно – и восточнокавказскими языками. Пока обе гипотезы не доказаны, но в их пользу собрано много достоверного материала.
Если изучение макросемей окажется успешным, неминуемо встанет следующая проблема: существовал ли единый праязык человечества, и если существовал, то каким он был.
Сегодня, в дни, когда во многих странах все громче звучат националистические лозунги, данная проблема особенно актуальна. Родство, пусть и дальнее, всех языковых семей мира неизбежно и окончательно докажет общее происхождение народов и наций. Таким образом, актуальность выбранной темы не оставляет сомнений. В данной работе отображается зарождение и становление одного из самых перспективных методов языкознания.
Объектом исследования является языкознание как наука.
Предметом исследования является история создания компаративистики и типологии.
Цель курсовой работы – изучить условия зарождения и стадии развития сравнительно-исторического метода в период XVIII – первой половины XIX вв.
Задачами курсовой работы в связи с указанной целью являются:
рассмотреть культурную и лингвистическую ситуацию в Европе и России в данный период времени;
выявить предпосылки к возникновению сравнительно-исторического метода;
проанализировать языковые аспекты в трудах философов XVIII – первой половины XIX вв;
систематизировать идеи и концепции создателей сравнительно-исторического метода;
раскрыть особенности взглядов В. Шлегеля и А.Ф. Шлегеля на типы языков.
1. Лингвистика в России и Европе XVIII – первой половине XIX вв.
1.1 Предпосылки к зарождению сравнительно-исторического метода в языкознании
век занимает в истории особое место. Именно в эту эпоху происходит окончательный поворот от феодальных порядков к новому общественному строю – капитализму. Закладываются основы современной науки. Формируется и распространяется идеология Просвещения. Выдвигаются основополагающие принципы цивилизованного развития человечества. Это время глобальных мыслителей, таких как Ньютон, Руссо, Вольтер.столетие можно также назвать веком истории для европейцев. Необычайно усилился интерес к прошлому, сложилась историческая наука, появились историческое законоведение, историческое искусствоведение и другие новые дисциплины. Все это сказалось на изучении языка. Если раньше он рассматривался как нечто по сути своей неизменное, то теперь возобладало представление о языке как о живом, постоянно меняющемся явлении.
Однако лингвистике каких-либо выдающихся теоретических работ XVIII век в отличие от предыдущего и последующего веков не дал. В основном шло накопление фактов и рабочих приемов описания в рамках старых идей, а некоторые ученые (больше философы, чем собственно лингвисты) высказывали принципиально новые теоретические положения, постепенно менявшие общие представления о языке.
В течение века увеличилось количество известных в Европе языков, составлялись грамматики миссионерского типа. В то время европейская научная мысль еще не была готова к адекватному пониманию особенностей строя “туземных” языков. Миссионерские грамматики и тогда, и позже, вплоть до XX в. описывали эти языки исключительно в европейских категориях, а теоретические грамматики вроде грамматики Пор-Рояля не учитывали или почти не учитывали материал таких языков. К концу века и в самом начале XIX в. начали появляться многоязычные словари и компендиумы, куда старались включить информацию о как можно большем числе языков. В 1786-1791 гг. в Петербурге вышел четырехтомный “Сравнительный словарь всех языков и наречий, по азбучному порядку расположенный” русско-немецкого путешественника и естествоиспытателя П.С. Палласа, включавший материал 276 языков, включая 30 языков Африки и 23 языка Америки, созданный по инициативе и при личном участии императрицы Екатерины II. Списки соответствующих слов и инструкций были разосланы в различные области России, а также зарубежные страны, где имелись русские представительства, для перевода на все доступные языки.
В начале XIX в. был составлен наиболее известный словарь этого типа, “Митридат” И. X. Аделунга – И.С. Фатера, куда вошел перевод молитвы “Отче наш” почти на 500 языков. Этот труд вышел в четырех томах в Берлине в 1806-1817 гг. Хотя к нему было предъявлено впоследствии много претензий (наличие большого количества погрешностей, отсутствие широких сопоставлений, крайне скупое описание представленных в словаре языков, преобладание чисто географического принципа классификации над генеалогическим, наконец, неудачность выбора в качестве иллюстративного материала текста христианской молитвы, перевод которой на большинство языков носил крайне искусственный характер и мог включать много заимствований), отмечалась и определенная ценность содержащихся в нем комментариев и сведений, в частности, заметки Вильгельма Гумбольдта о баскском языке.
В это же время продолжает развиваться нормативное изучение языков Европы. Для большинства из них к концу XVIII в. сформировалась разработанная литературная норма. При этом сами языки описывались более строго и последовательно. Так, если в “Грамматике Пор-Рояля ” французская фонетика еще трактовалась под сильным влиянием латинского алфавита, например, не замечалось существование носовых гласных, то в XVIII в. такого рода описания уже выделяли систему звуков, мало отличающуюся от того, что сейчас называют системой фонем французского языка. Активно велась словарная работа. В 1694 г. был завершен “Словарь Французской академии”, получивший большой резонанс во всех европейских странах. Как французской, так и другими академиями была проделана большая работа по отбору рекомендуемого и запрещенного материала в области словоупотребления, орфоэпии, грамматики и других аспектов языка. Значение и имел выход в свет в 1755 г. знаменитого словаря английского языка, создателем которого был Сэмюэл Джонсон. В предисловии Джонсон обращает внимание на то обстоятельство, что в английском, как и в любом другом живом языке, существуют два типа произношения – “беглое”, отличающееся неопределенностью и индивидуальными особенностями, и “торжественное”, более близкое к орфографическим нормам; именно на него, по мнению лексикографа, следует ориентироваться в речевой практике.
1.2 Языкознание в России в XVIII веке
Среди стран, где в XVIII в. активно велась деятельность по нормализации языка, следует назвать и Россию. Если до того в Восточной Европе объектом изучения служил лишь церковнославянский язык, то начиная с петровского времени стал, поначалу стихийно, а затем все более осознанно, развиваться процесс формирования норм русского литературного языка, что требовало и его описания. В 30-е гг. XVIII в. Василий Евдокимович Адодуров (1709-1780) пишет первую в России грамматику русского языка. В этой книге россыпями даются очень современные для того времени, тезисы, например, о гражданском слогоделении, противопоставленном слогоделению церковных книг, об ударении, которое автор связывает с продолжительностью звучания, а также о значении разных видов ударения и т.д.
Однако честь считаться основоположником собственно русской лингвистической традиции выпала на долю Михаила Васильевича Ломоносова (1711-1765), создавшего ряд филологических трудов, среди которых выделяются “Российская грамматика” (1755), первая печатная (типографски изданная) русская научная грамматика на родном языке, и “Предисловие о пользе книг церковных в Российском языке” (1758). Отмечая прикладное значение своего труда (“тупа оратория, косноязычна поэзия, неосновательна философия, неприятна история, сомнительна юриспруденция без грамматики… в грамматике все таковые науки нужду имеют”), Ломоносов в своих теоретических принципах стремился сочетать оба подхода – основанный на “обычае” и основанный на “разуме”, отмечая: “И хотя она от общего употребления языка происходит, однако правилами показывает путь самому употреблению” (и оговаривая при этом, что изучать сам язык необходимо, “употребляя предводителем общее философское понятие о человеческом слове”). Особое внимание исследователей привлекали мысли Ломоносова, связанные с историческим развитием языков и родственными отношениями между ними. Отмечая, что “видимые телесные на земле вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим, но великие происходили в нем перемены”, ученый отмечает: “Так-то не вдруг переменяются языки! Так-то непостоянно!” Сам язык является продуктом исторического развития: “Как все вещи от начала в малом количестве начинаются и потом при совокуплении возрастают, так и слово человеческое, по мере известных человеку понятий, вначале тесно было ограниченно и одними простыми речами довольствовалось, но с приращением понятий само помалу умножилось, что произошло произвождением и сложением” (хотя сам язык и признается даром “всевышнего строителя мира”).
С другой стороны, Ломоносов уделял много внимания родственным связям славянских языков как друг с другом, так и с балтийскими языками. Сохранились и черновые наброски письма “О сходстве и переменах языков”, относящегося к 1755 г., где автор, сопоставляя первые десять имен числительных в русском, греческом, латинском и немецком, выделяет соответствующие группы “сродственных” языков. Отдельные высказывания Ломоносова могут быть интерпретированы и как концепция образования родственных языков в результате распада некогда единого языка-источника – положение, являющееся основным исходным пунктом сравнительно-исторического языкознания: “Польский и российский язык коль давно разделились! Подумай же, когда курляндский! Подумай же, латинский, греческий, немецкий, российский! О, глубокая древность!”
В XVIII складывается и русская лексикография. В течение века благодаря активной теоретической и практической деятельности В.К. Тредиаковского, М.В. Ломоносова, а позже Н.М. Карамзина и его школы складываются нормы русского языка.
1.3 Философские концепции, затрагивающие проблему происхождения и развития языка
Наряду с описанием и нормализацией конкретных языков ученый мир тогдашней Европы привлекают и проблемы философско-лингвистического характера. Прежде всего, сюда относится вопрос о происхождении человеческого языка, интересовавший, как мы видели выше, еще мыслителей античной эпохи, но получивший особую популярность именно в XVII-XVIII вв., когда многие ученые пытались дать рационалистическое объяснение того, как люди научились говорить. Были сформулированы теории звукоподражания, согласно которой язык возник в результате имитации звуков природы (ее придерживался Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646-1716)); междометий, согласно которой первыми причинами, побудившими человека использовать возможности своего голоса, были чувства или ощущения (к этой теории примыкал Жан Жак Руссо (1712-1778)); социального договора, предполагавшей, что люди, постепенно научились отчетливо произносить звуки и договорились принимать их за знаки своих идей и предметов (в разных вариантах указанную концепцию поддерживали Адам Смит (1723-1790) и Жан Жак Руссо). Вне зависимости от того, как оценивалась степень достоверности каждой из них (а любая концепция происхождения языка всегда в большей или меньшей степени основана на догадках, поскольку никакими конкретными фактами, связанными с указанным процессом, наука не располагала и не располагает), эти теории сыграли важнейшую методологическую роль, поскольку вносили в изучение языка понятие развития. Основоположником последнего считается итальянский философ Джамбаттиста Вико (1668-1744), выдвинувший идею развития человечества по определенным, внутренне присущим обществу законам, причем важная роль в этом процессе отводилась им развитию языка. Французский ученый Этьен Кондильяк (1715-1780) высказал мысль о том, что язык на ранних этапах развития эволюционировал от бессознательных криков к сознательному использованию, причем, получив контроль над звуками, человек смог контролировать свои умственные операции. Первичным Кондильяк считал язык жестов, по аналогии с которыми возникли звуковые знаки. Он предполагал, что все языки проходят принципиально один и тот же путь развития, но скорость процесса для каждого из них различна, вследствие чего одни языки являются более совершенными чем другие, – идея, позднее развивавшаяся многими авторами XIX в.
Особое место среди теорий происхождения языка рассматриваемой эпохи принадлежит концепции Иоганна Готфрида Гердера (1744-1803), указывавшего, что язык универсален по своей основе и национален по присущим ему различным способам выражения. В своей работе “Трактат о происхождении языка” Гердер подчеркивает, что язык есть порождение самого человека, орудие, созданное им для реализации внутренней потребности. Скептически отозвавшись об упомянутых выше теориях (звукоподражательной, междометной, договорной) и не считая возможным приписывать ему божественное происхождение (хотя в конце жизни его точка зрения несколько изменилась), Гердер утверждал, что язык рождается как необходимая предпосылка и инструмент для конкретизации, развития и выражения мысли. При этом, по мнению философа, он представляет собой ту силу, которая объединяет все человечество и связывает с ним отдельный народ и отдельную нацию. Причина его появления, по Гердеру, заключается прежде всего в том, что человек в гораздо меньшей степени, чем животное, связан воздействием внешних стимулов и раздражителей, он обладает способностью к созерцанию, отражению и сравнению. Поэтому он может выделить важнейшее, наиболее существенное и дать ему имя. В этом смысле можно утверждать, что язык – естественная человеческая принадлежность и человек создан для обладания языком.
Одним из направлений изучения языков в интересующий нас период являлось и сравнение их между собой с целью выявить родственные отношения между ними (о чем, как мы видели выше, задумывались и ученые предыдущей эпохи). Выдающуюся роль в его развитии сыграл уже упоминавшийся нами Г.В. Лейбниц. С одной стороны, Лейбниц пытался организовать исследование и описание ранее не изученных языков, считая, что после создания словарей и грамматик всех языков мира будет подготовлена основа для их классификации. При этом немецкий философ отмечал важность установления границ между языками и – что было особенно важно – фиксирования их на географических картах.
Естественно, что внимание Лейбница в этой связи привлекала Россия, на территории которой представлено большое количество языков. В письме к известному лингвисту Иоганну Габриэлю Спарвенфельду (1655-1727) – знатоку восточных языков, отправленному с посольством в Россию, он предлагает последнему выяснить степень родства между финским, готским и славянским языками, а также исследовать сами славянские языки, высказывая предположение, что резкое различие между германскими и славянскими языками, непосредственно соседствующими друг с другом, может объясняться тем, что ранее между ними находились народы-носители “переходных” языков, которые впоследствии были истреблены. Особое значение в этой связи имело его письмо к Петру I от 26 октября 1713 г., в котором предполагалось произвести описание существующих в России языков и создать их словари. Реализуя эту программу, царь послал в Сибирь для изучения тамошних народов и языков плененного под Полтавой шведа Филиппа-Иоганна Страленберга (1676-1750), который по возвращении на родину издал в 1730 г. сравнительные таблицы языков Северной Европы, Сибири и Северного Кавказа.
С другой стороны, сам Лейбниц, ставя вопрос о сравнении языков мира между собой и с их более ранними формами и говоря о языке – предке и языковых семьях, пытался решить и ряд конкретных проблем, связанных с языковым родством. Так, он предполагает наличие общего предка для готского и галльского языков, который называет кельтским; выдвигает гипотезу, что наличие общих корней в греческом, латинском, германских и кельтских языках объясняется их общим происхождением от скифов и т.д. Лейбницу принадлежит и опыт генеалогической классификации известных ему языков, которые он разделил на две основные группы: арамейские (т.е. семитские) и яфетические, состоящие из двух подгрупп: скифской (финские, тюркские, монгольские, славянские) и кельтской (европейские).
Таким образом, по известному выражению датского лингвиста В. Томсена, в течение XVIII в. идея сравнительно-исторического метода “витала в воздухе”. Требовался лишь последний толчок, который придал бы формирующемуся направлению определенность и стал бы отправной точкой для выработки соответствующего метода. Роль такого толчка сыграло открытие европейцами древнего языка индийской культуры – санскрита.
2. Зарождение и развитие сравнительно-исторического метода в лингвистике
2.1 Роль санскрита в становлении сравнительно-исторического метода
Вообще определенными сведениями о классическом литературном языке Древней Индии европейцы располагали и ранее, а еще в XVI в. итальянский путешественник Филиппо Сассети в своих “Письмах из Индии” обратил внимание на сходство индийских слов с латинскими и итальянскими. Уже в 1767 г. французский священник Керду представил Французской академии доклад (опубликованный в 1808 г.), в котором на материале списка слов и грамматических форм в латинском, греческом и санскрите высказал идею об их родстве. Однако роль предтечи нарождавшейся компаративистики выпало сыграть английскому путешественнику, востоковеду и юристу Уильяму Джонсу (1746-1794). В то время Индия уже была завоевана англичанами. Индийцы казались европейцам совершенно на них не похожим и очень отсталым народом. Джонс, проживший долгое время в Индии пришел к совершенно другому выводу. Изучив санскритские рукописи под руководством местных учителей, знавших традицию, идущую от Панини, и сопоставляя полученные данные с материалами европейских языков, У. Джонс в докладе, прочитанном в 1786 г. на заседании Азиатского общества в Калькутте, заявил: “Санскритский язык, какова бы ни была его древность, обладает удивительной структурой, более совершенной, чем греческий язык, более богатой, чем латинский, и более прекрасной, чем каждый из них, но носящей в себе настолько близкое родство с этими двумя языками, как в корнях глаголов, так и в формах грамматики, что оно не могло быть порождено случайностью; родство настолько сильное, что ни один филолог, который занялся бы исследованием этих трех языков, не сможет не поверить тому, что все они произошли из одного общего источника, который, может быть, уже более не существует. Имеется аналогичное основание, хотя и не столь убедительное, предполагать, что и готский и кельтский языки, хотя и смешанные с совершенно различными наречиями, имели то же происхождение, что и санскрит; к этой же семье языков можно было бы отнести и древнеперсидский, если бы здесь было место для обсуждения древностей персидских”.
Дальнейшее развитие науки подтвердило правильные высказывания У. Джонса.
2.2 Основание компаративистики
Хотя высказывание Джонса, в сущности, в сжатом виде уже содержало основные положения сравнительно-исторического языкознания в его “индоевропейской ипостаси”, однако до официального рождения компаративистики оставалось еще около трех десятилетий, поскольку заявление английского ученого носило в значительной степени декларативный характер и само по себе не привело к созданию соответствующего научного метода. Однако оно знаменовало начало своего рода “санскритского бума” в европейской лингвистике: уже в конце XVIII в. австрийский монах Паулино а Санто Бартоломео (в миру – Иоганн Филипп Вездин), живший в 1776-1789 гг. в Индии, составляет две грамматики санскритского языка и словарь, а в 1798 г. выпускает в свет – не без влияния идей самого Джонса – “Трактат о древностях и родстве персидского, индийского и германского языков”. Дальнейшее продолжение изучения санскрита и его сопоставление с европейскими языками нашло уже в XIX в.
В первой четверти XIX в. в разных странах почти одновременно публикуются работы, заложившие основы сравнительно – исторического языкознания.
Одним из основателей сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков и сравнительного языкознания в Европе считается немецкий языковед, профессор Берлинского университета Франц Бопп (1791-1867). Морфологическая структура слов в санскрите навела Боппа на мысль о грамматическом сходстве этого языка с древними языками Европы и дала возможность представить начальную структуру грамматических форм в этих языках. Четыре года Бопп изучал ориентальные языки в Париже, где также в 1816 г. издал книгу “Система спряжения в санскрите в сравнении с греческим, латинским, персидским и германскими языками”, в которой признал единство грамматической системы. Это произведение стало основой научного языкознания. Бопп прямо пошел от высказывания У. Джонса и исследовал сравнительным методом спряжение основных глаголов в санскрите, греческом, латинском и готском (1816), сопоставляя как корни, так и флексии, что было методологически особо важно, так как соответствия корней и слов для установления родства языков недостаточно; если же и материальное оформление флексий дает такой же надежный критерий звуковых соответствий, – что никак нельзя приписать заимствованию или случайности, так как система грамматических флексий, как правило, не может быть заимствована, – то это служит гарантией верного понимания соотношений родственных языков.
В 1833-1849 гг., Бопп составлял свою главную работу “Сравнительная грамматика санскрита, зенда, греческого, латинского, литовского, готского и немецкого языков” (постепенно он добавил старославянский язык, кельтские языки и армянский язык). На этом материале Бопп доказывает родство всех известных ему индоевропейских языков.
Главная заслуга Боппа заключается в том, что при поиске первоначального языка часто опирался на языки очень отличающиеся друг от друга. Ф. Бопп, как уже было сказано, сравнивал прежде всего глагольные формы и, таким образом, может быть неумышленно, он подвел основы сравнительного метода.
Иным путем шел опередивший Ф. Боппа датский ученый Расмус-Кристиан Раск (1787-1832). Раск всячески подчеркивал, что лексические соответствия между языками не являются надежными, гораздо важнее грамматические соответствия, ибо заимствования словоизменения, и в частности флексий, “никогда не бывает”.
Начав свое исследование с исландского языка, Раск сопоставил его прежде всего с другими “атлантическими” языками: гренландским, баскским, кельтскими – и отказал им в родстве (относительно кельтских Раск позднее переменил мнение). Затем Раск сопоставлял исландский язык (1-й круг) с ближайше родственным норвежским и получил 2-й круг; этот второй круг он сопоставил с другими скандинавскими (шведский, датский) языками (3-й круг), далее с другими германскими (4-й круг), и, наконец, германский круг он сопоставил с другими аналогичными “кругами” в поисках “фракийского” (т.е. индоевропейского) круга, сравнивая германские данные с показаниями греческого и латинского языков.
К сожалению, Раск не привлекал санскрита даже и после того, как он побывал в России и Индии; это сузило его “круги” и обеднило его выводы.
Однако привлечение славянских и в особенности балтийских языков значительно восполнило указанные недочеты.
А. Мейе (1866-1936) так характеризует сравнение мыслей Ф. Боппа и Р. Раска: “Раск значительно уступает Боппу в том отношении, что не привлекает санскрита; но он указывает на исконное тождество сближаемых языков, не увлекаясь тщетными попытками объяснения первоначальных форм; он довольствуется, например, утверждением, что “каждое окончание исландского языка можно в более или менее ясном виде отыскать в греческом и в латинском”, и в этом отношении его книга более научна и менее устарела, чем сочинения Боппа”.
Раск отрицал поиск языка, из которого развились все остальные языки. Только указывал на то, что греческий язык является самым старшим из живущих языков, которые развились из вымершего языка, в наше время уже неизвестного. Свои концепции Раск привел в своем главном произведении “Исследование происхождения древнесеверного, или исландского, языка” (1814). В общем, основные положения методики исследования Раска можно свести к следующему:
для установления языкового родства наиболее надежными являются не лексические сходства (поскольку при общении народов друг с другом слова очень легко заимствуются), а грамматические соответствия, “так как известно, что язык, который смешивается с другим, чрезвычайно редко, а вернее, никогда не перенимает форм склонения и спряжения у этого языка, но, наоборот, скорее теряет свои собственные” (как это произошло, например, с английским);
чем богаче формами грамматика какого-либо языка, тем менее смешанным и более первичным он является, так как “грамматические формы склонения и спряжения изнашиваются по мере дальнейшего развития языка, но требуется очень долгое время и малая связь с другими народами, чтобы язык развился и организовался по-новому” (например, новогреческий и итальянский в грамматическом отношении проще древнегреческого и латыни, датский – исландского, современный английский – англосаксонского и т.п.);
помимо наличия грамматических соответствий о родстве языков можно заключить только в тех случаях, когда “наиболее существенные, материальные, первичные и необходимые слова, составляющие основу языка, являются у них общими… напротив того, нельзя судить о первоначальном родстве языка по словам, которые возникают не естественным путем, т.е. по словам вежливости и торговли, или по той части языка, необходимость добавления которой к древнейшему запасу слов была вызвана взаимным общением народов, образованием и наукой”;
если в словах подобного рода имеется такое количество соответствий, что могут быть выведены “правила относительно буквенных переходов из одного языка в “другой” (т.е. установлены закономерные звуковые соответствия типа греч. Е – лат. A: (feme – fama, meter – mater, pelos – pallus и т.п.), то можно сделать вывод, “что между этими языками имеются тесные родственные связи особенно если наблюдаются соответствия в формах и строении языка”;
при сравнении необходимо последовательно переходить от более “ближних” языковых кругов к более дальним, в результате чего возможно установить степени родства между языками.
Другого немецкого филолога, Якоба Гримма (1785-1863), считают основателем преимущественно исторической грамматики. Вместе с братом Вильгельмом Гриммом (1786–1859) он активно собирал и издавал немецкие фольклорные материалы, а также публиковал произведения майстерзингеров и песни Старшей Эдды. Постепенно братья отходят от гейдельбергского кружка романтиков, в русле которого складывались их интерес к старине и понимание старины как времени святости и чистоты.
Я. Гримма характеризовали широкие культурные интересы. Интенсивные его занятия лингвистикой начались лишь с 1816. Он издал четырёхтомную “Немецкую грамматику” – фактически историческую грамматику германских языков (1819–1837), опубликовал “Историю немецкого языка” (1848), начал издавать (с 1854) вместе с братом Вильгельмом Гриммом исторический “Немецкий словарь”.
Для лингвистического мировоззрения Я. Гримма характерно стремление отказаться от прямолинейного перенесения на язык логических категорий. “В грамматике, – писал он, – я чужд общелогических понятий. Они, как кажется, привносят с собой строгость и четкость в определениях, но они мешают наблюдению, которое я считаю душою языкового исследования. Кто не придает никакого значения наблюдениям, которые своей фактической определенностью первоначально подвергают сомнению все теории, тот никогда не приблизится к познанию непостижимого духа языка”. При этом, согласно Гримму, язык есть “человеческое приобретение, сделанное совершенно естественным образом”. С этой точки зрения, все языки представляют собой “уходящее в историю единство и… соединяют мир”; поэтому, изучая “индогерманский” язык”, можно получить “самые исчерпывающие разъяснения относительно путей развития человеческого языка, может быть, и относительно его происхождения”.
Под воздействием Р. Раска, с которым Я. Гримм находился в переписке, он создаёт теорию умлаута, отграничивая его от аблаута и преломления (Brechung). Им устанавливаются регулярные соответствия в области шумного консонантизма между индоевропейскими языками в целом и германскими в особенности – так называемое первое передвижение согласных (тоже в продолжение идей Р. Раска). Он выявляет также соответствия в шумном консонантизме между общегерманским и верхненемецким – так называемое второе передвижение согласных.Я. Гримм убеждён в наибольшей важности для доказательства родства языков регулярных звуковых (“буквенных”) переходов. Вместе с тем он прослеживает эволюцию грамматических форм начиная от древних германских диалектов через диалекты среднего периода к новым языкам. Родственные языки и диалекты сопоставляются им в фонетическом, лексическом и морфологическом аспектах. Работы Гримма в огромной степени способствовали установлению основного принципа сравнительно-исторического языкознания – наличию закономерных звуковых соответствий между родственными языками
В работе “О происхождении языка” (1851) проводятся аналогии между исторической лингвистикой, с одной стороны, и ботаникой и зоологией, с другой стороны. Высказывается идея о подчинении развития языков строгим законам. В развитии языка выделяются три ступени – первая (формирование корней и слов, свободный порядок слов; многоречивость и мелодичность), вторая (расцвет флексии; полнота поэтической силы) и третья (распад флексии; общая гармония взамен утраченной красоты). Делаются пророческие высказывания о господстве в будущем аналитического английского языка. “Бессознательно правящий языковой дух” признаётся фактором, направляющим развитие языка и (в близком согласии с В. фон Гумбольдтом) и играющим роль созидающей духовной силы, которая определяет историю народа и его национальный дух.Я. Гриммом уделяется внимание территориальным диалектам и их взаимоотношению с литературным языком. Высказывается идея территориальной и (ещё в неполной форме) социальной неоднородности языка. Данные исследования диалектов признаются важными для истории языка.Я. Гримм решительно возражает против любого насильственного вторжения в сферу языка и попыток его регулирования, против языкового пуризма. Наука о языке определяется им как часть общей исторической науки.
2.3 Вклад А.Х. Востокова в развитие компаративистики
Возникновение сравнительно-исторического языкознания в России связано с именем Александра Христоровича Востокова (1781-1864). Он известен как поэт-лирик, автор одного из первых научных исследований русского тонического стихосложения, исследователь русских песен и пословиц, собиратель материала для славянского этимологического материала, автор двух грамматик русского языка, грамматики и словаря церковнославянского языка, издатель ряда древних памятников.
Востоков занимался только славянскими языками, и прежде всего старославянским языком, место которого надо было определить в кругу славянских языков. Сопоставляя корни и грамматические формы живых славянских языков с данными старославянского языка, Востоков сумел разгадать многие до него непонятные факты старославянских письменных памятников. Так, Востокову принадлежит заслуга разгадки “тайны юсов”, т.е. букв ж и а, которые он определил как обозначения носовых гласных, исходя из сопоставления, что в живом польском языке q обозначает носовой гласный звук [õ], ę – [е].
Востоков первый указал на необходимость сопоставления данных, заключающихся в памятниках мертвых языков, с фактами живых языков и диалектов, что позднее стало обязательным условием работы языковедов в сравнительно-историческом плане. Это было новым словом в становлении и развитии сравнительно-исторического метода.
А.Х. Востокову принадлежит подготовка теоретической и материальной базы для последующих исследований в области исторического словообразования, лексикологии, этимологии и даже морфонологии. Другим основоположником отечественного сравнительно-исторического метода был Фёдор Иванович Буслаев (1818–1897), автор многих трудов по славяно-русскому языкознанию, древнерусской литературе, устному народному творчеству и истории русского изобразительного искусства. Его концепция формировалась под сильным влиянием Я. Гримма. Он сопоставляет факты современного русского, старославянского и других индоевропейских языков, привлекает памятники древнерусской письменности и народных говоров. Ф.И. Буслаев стремится установить связь истории языка с историей народа, его нравами, обычаями, преданиями и верованиями. Исторический и сравнительный подходы им различаются как подходы временной и пространственный.
Все эти работы признанных основателей компаративистики положительно характеризуются тем качеством, что они стремятся покончить с голым теоретизированием, которое было столь характерно для предыдущих эпох, и в частности для XVIII в. В них привлечен для научного исследования огромный и разнообразный материал. Но главная их заслуга заключается в том, что по примеру других наук они вводят в языкознание сравнительный и исторический подход к изучению языковых фактов, а вместе с тем вырабатывают новые конкретные методы научного исследования. Сравнительно – историческое изучение языков, которое проводится в перечисленных работах на разном материале (у А. X. Востокова на материале славянских языков, у Я. Гримма – германских языков) и с разной широтой охвата (наиболее широко у Ф. Боппа), было тесно связано с формированием идеи о генетических отношениях индоевропейских языков. Применение новых методов научного исследования сопровождалось также конкретными открытиями в области структуры и форм развития индоевропейских языков; некоторые из них (например, сформулированный Я. Гриммом закон германского передвижения согласных или предложенный А. X. Востоковым способ определения звукового значения юсов и прослеживание судьбы в славянских языках древних сочетаний tj, dj и kt в позиции перед е, i) имеют общеметодическое значение и выходят тем самым за пределы изучения данных конкретных языков.
Следует отметить, что не все указанные работы оказали одинаковое влияние на дальнейшее развитие науки о языке. Написанные на языках, недостаточно известных за пределами их стран, работы А. X. Востокова и Р. Раска не получили того научного резонанса, на который они были вправе рассчитывать, в то время как работы Ф. Боппа и Я. Гримма послужили отправной точкой для дальнейшего развития сравнительно – исторического изучения индоевропейских языков.
2.4 Зарождение типологии
Вопрос о “типе языка” возник впервые у романтиков. Романтизм – это было то направление, которое на рубеже XVIII и XIX вв. должно было сформулировать идейные достижения европейских наций; для романтиков главным вопросом было определение национального самосознания. Романтизм – это не только литературное направление, но и мировоззрение, которое было свойственно представителям “новой” культуры и которое пришло на смену феодальному мировоззрению. Именно романтизм выдвинул идею народности и идею историзма. Именно романтики впервые поставили вопрос о “типе языка. Их мысль была такова: “дух народа может проявляться в мифах, в искусстве, в литературе и в языке. Отсюда естественный вывод, что через язык можно познать “дух народа.
В 1809 году в свет выходит книга вождя немецких романтиков Фридриха Шлегеля (1772-1829)”О языке и мудрости индийцев. На основе сравнения языков, проделанного У. Джонсом, Фридрих Шлегель сопоставил санскрит с греческим, латинским, а также с языками тюркскими и пришел к выводу:
) что все языки можно разделить на два типа: флективные и аффиксирующие,
) что любой язык рождается и остается в том же типе,
) что флективным языкам свойственно “богатство, прочность и долговечность, а аффиксирующим “с самого возникновения недостает живого развития, им свойственны “бедность, скудость и искусственность. Разделение языков на флективные и аффиксирующие Ф. Шлегель делал, исходя из наличия или отсутствия изменения корня. Он писал: “В индийском или греческом языках каждый корень является тем, что говорит его название, и подобен живому ростку; благодаря тому, что понятия отношений выражаются при помощи внутреннего изменения, дается свободное поприще для развития. Все же, что получилось таким образом от простого корня, сохраняет отпечаток родства, взаимно связано и поэтому сохраняется. Отсюда, с одной стороны, богатство, а с другой – прочность и долговечность этих языков.”. В языках, имеющих вместо флексии аффиксацию, корни совсем не таковы; их можно сравнить не с плодородным семенем, а лишь с грудой атомов. связь их часто механическая – путем внешнего присоединения. С самого их возникновения этим языкам недостает зародыша живого развития. и эти языки, безразлично – дикие или культурные, всегда тяжелы, спутываемы и часто особенно выделяются своим своенравно-произвольным, субъективно-странным и порочным характером.Ф. Шлегель с трудом признавал наличие аффиксов во флективных языках, а образование грамматических форм в этих языках истолковывал как внутреннюю флексию, желая этим подвести данный “идеальный тип языков под формулу романтиков: “единство во многообразии. Уже для современников Ф. Шлегеля стало ясным, что в два типа все языки мира распределить нельзя. Китайский язык, например, где нет ни внутренней флексии, ни регулярной аффиксации невозможно было отнести ни к одному из данных типов языка. Брат Ф. Шлегеля – Август-Вильгельм Шлегель (1767 – 1845), приняв во внимание возражения Ф. Боппа и других языковедов, переработал типологическую классификацию языков своего брата (“Заметки о провансальском языке и литературе, 1818) и определил три типа:
) флективный,
) аффиксирующий,
) аморфный (что свойственно китайскому языку), причем во флективных языках он показал две возможности грамматического строя: синтетическую и аналитическую. В чем же были правы братья Шлегели и в чем не правы? Безусловно правы они были в том, что тип языка следует выводить из его грамматического строя, а отнюдь не из лексики. В пределах доступных им языков братья Шлегели правильно отметили различие флективных, агглютинирующих и изолирующих языков. Однако объяснение структуры этих языков и их оценка никак не могут быть приняты. Во-первых, во флективных языках вовсе не вся грамматика сводится к внутренней флексии; во многих флективных языках в основе грамматики лежит аффиксация, а внутренняя флексия играет незначительную роль; во-вторых, языки типа китайского нельзя называть аморфными, так как языка вне формы быть не может, но форма в языке проявляется по-разному; в-третьих, оценка языков братьями Шлегелями ведет к неправильной дискриминации одних языков за счет возвеличивания других; романтики не были расистами, но некоторые их рассуждения о языках и народах позднее были использованы расистами.
Заключение
Сравнительно-исторический метод в языкознании – это система исследовательских приемов, применяющихся в целях установления родства языков и изучения развития родственных языков. Зарождение и развитие этого метода исследования стало для лингвистики большим шагом вперед, так как на протяжении многих веков язык исследовался лишь синхронными, описательными методами. Создание сравнительно-исторического метода позволило лингвистам увидеть родство непохожих, на первый взгляд, языков; высказать предположения о неком древнейшем общем праязыке и попытаться представить его структуру; вывести многие основные механизмы, которые руководят постоянными изменениями, свойственными всем языкам на планете.
Зарождение сравнительно-исторического метода было неизбежно в связи с расширяющимся ареалом открытых и исследованных европейцами стран, население которых являлось носителями незнакомых им языков. Улучшающиеся торговые связи вынудили людей различных наций внимательнее взглянуть на проблему схожести и различия языков. Но словари и компендиумы не могли отразить глубину данной проблемы. Хотя философы того времени размышляли о происхождении, развитии языка, их работы основывались лишь на их собственных догадках. Открытие санскрита, языка, казалось бы, чуждого европейцам, но не оставляющего сомнений в родственных связях с хорошо изученными латынью, греческим, французским, германским, стало началом новой эпохи в лингвистике. Появляются работы, сравнивающие и анализирующие сходства языков, принципы установления таких сходств и прослеживающие пути изменения языков. Имена Р. Раска, Ф. Боппа, Я. Гримма, А.Х. Востокова неразрывно связаны с основанием компаративистики. Эти ученые внесли ценнейший вклад в развитие лингвистики. Их по праву признают основателями сравнительно-исторического метода. Дальнейшим важным шагом в разработке научных методов сравнения языком стала концепция братьев Шлегелей о типах языка – флективных, агглютинативных и изолирующих (аморфных). Несмотря на некоторые ошибочные выводы (в частности, о превосходстве одних языков над другими), идеи и разработки Ф. и А.В. Шлегелей послужили основой для дальнейшего развития типологии.
Таким образом, в данной курсовой работе:
была рассмотрена культурная и лингвистическая ситуация в Европе и России в период XVIII – первой половины XIX вв.;
выявлены предпосылки к возникновению сравнительно-исторического метода;
проанализированы языковые аспекты в трудах философов XVIII – первой половины XIX вв.;
систематизированы идеи и концепции создателей сравнительно-исторического метода;
раскрыты особенности взглядов В. Шлегеля и А.Ф. Шлегеля на типы языков.
Вывод: в представленной курсовой работе изучено становление сравнительно-исторического метода в языкознании, выделены основные этапы развития метода, а также освещены концепции виднейших представителей сравнительно-исторического языкознания XIX в.
Список использованной литературы
1.Аксенова М.Д., Петрановская Л. и др. Энциклопедия для детей. Т.38. Языки мира. – М.: Мир энциклопедий Аванта , Астрель, 2009, 477стр.
2.Алпатов В.М. История лингвистических учений. Учебное пособие для вузов. – 4-е изд. испр. и доп. – М.: Языки славянской культуры, 2005. – 368 c.
.Басин Е.Я. Искусство и коммуникация. М.: МОНФ, 1999.
.Даниленко В.П. У истоков лингвистической типологии (ее культурно-эволюционный аспект) Вестник ИГЛУ. Сер. “Проблемы диахронического анализа языков”, Иркутск, 2002, вып.1
.Дельбрюк Б. Введение в изучение языка: Из истории и методологии сравнительного языкознания. – М.: УРСС Эдиториал, 2003. – 152 с.
.Евтюхин, В.Б. “Российская Грамматика” М.В. Ломоносова [Электронный ресурс]
.Звегинцев В.А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. Часть 2 – М.: Просвещение, 1965 год, 496 стр.
.Макеева В.Н. История создания “Российской грамматики” М.В. Ломоносова – Л.: Ленинградское отделение Издательства Академии наук СССР, 176 стр.
.Нелюбин Л.Л., Хухуни Г.Т. История науки о языке – М.: Флинта, 2008 год, 376 стр.
.Реформатский А.А. Введение в языкознание. – 4-е изд. – М.: Просвещение, 2001. – 536 с.
.Сусов И.П. История языкознания – Тверь: Тверской государственный университет, 1999 год, 295 стр.
