Критерии общественного прогресса . Реферат. Философия. 2008-12-09

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ, КУЛЬТУРЫ И МОЛОДЁЖНОЙ ПОЛИТИКИ КЫРГЫЗСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
КЫРГЫЗСКО-РОССИЙСКИЙ СЛАВЯНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
Экономический факультет
по предмету «Философия»

на тему:

 «Критерии общественного прогресса».
Выполнил  ст. гр. М1-06:                                                             Хашимов Н. Р.

Преподаватель:                                                                                         Денисова О. Г.
Бишкек – 2007 г.
Содержание:
Введение. ………………………………………………………………3
1. Общественный прогресс. Прогресс и регресс. ……………..4

3. Критерии прогресса.

Критерии общественного прогресса………………………..12
Заключение…………………………………………………………..20
Список использованной литературы…………………………….22
            Введение

      Идея  общественного  прогресса   является   порождением  Нового  времени.  Имеется  в  виду,   что  именно  в  это  время   укоренилось   в  сознании  людей и  стало  формировать  их  мировоззрение   представление  о  поступательном,  восходящем  развитии  общества.  В  античности  подобного  представления  не  было.  Античное  мировоззрение,  как  известно,  носило  космоцентрический  характер.   А  это  значит,  что  человек  античности   был  координирован  по отношению к  природе,  космосу.  Эллинская философия  как  бы  вписывала человека  в  космос,   а  космос   в  представлении  античных  мыслителей   являл  собой  нечто  пребывающее,  вечное  и  прекрасное  в  своей  упорядоченности.  И  человек должен  был  найти  свое  место  в  этом  вечном  космосе,  а  не  в  истории.  Для  античного мироощущения  характерно  было  также  представление  о  вечном  круговороте – таком  движении,  при  котором  нечто,  созидаясь  и  разрушаясь, неизменно   возвращается   к  самому  себе.   Идея  вечного  возвращения  глубоко укоренена  в  античной  философии,  ее  находим  у  Гераклита,  Эмпедокла,  стоиков.  Вообще   движение  по  кругу  рассматривалось  в  античности  как  идеально правильное,  совершенное.   Оно  представлялось  совершенным   античным  мыслителям   потому,  что  не  имеет  начала  и  конца  и  происходит  в  одном  и  том же  месте,  являя  собой  как  бы  неподвижность  и  вечность.
Идея  общественного  прогресса  утверждается  в  эпоху  Просвещения.  Эта эпоха  поднимает  на  щит  разум,  знание,  науку,  свободу  человека  и  под  этим углом  зрения   оценивает  историю,   противопоставляя   себя   предшествующим эпохам,  где,   на взгляд  просветителей,   преобладали  невежество  и  деспотизм. Просветители   определенным  образом   понимали  современную  им  эпоху  ( как эпоху  «просвещения» ),   ее   роль   и   значение   для  человека,  и  сквозь  призму так  понятой  современности  они  рассматривали  прошлое  человечества.  Противопоставление  современности,   трактуемой  как  наступление  эры  разума,   прошлому  человечества,  заключало  в  себе,  конечно,   разрыв  между  настоящим  и прошлым,  но   как  только   делалась  попытка   восстановить  между  ними  историческую  связь   по  основанию  разума  и  знания,   то  сразу   возникала   идея  о восходящем   движении  в  истории,  о  прогрессе.   Развитие   и   распространение знания  рассматривалось  при  этом  как  постепенный  и  накопительный процесс. Неоспоримой  моделью  для  такой  реконструкции  исторического  процесса  служило   просветителям   накопление   научного   знания,   происходившее   в  Новое время.   Моделью  служило  им  также   умственное   становление  и  развитие  отдельного   человека,   индивида:   будучи  перенесено   на  человечество  в  целом,  оно  давало   исторический  прогресс человеческого   разума.   Так,  Кондорсе  в  своем   « Эскизе  исторической  картины  прогресса  человеческого  разума »  говорит,  что  «этот прогресс подчинен  тем  же  общим  законам,  которые  наблюдаются  в  развитии  наших  индивидуальных  способностей…».[1]

Идея  общественного  прогресса   есть  идея  истории,   точнее  –  всемирной  истории  человечества^*.   Эта   идея   призвана   связать  историю  воедино,   сообщить   ей   направленность  и  смысл.   Но  многие  мыслители  Просвещения обосновывая   идею  прогресса,   стремились  к  тому,  чтобы   рассматривать  его  в  качестве  естественного  закона,  стирая  в  той  или  иной  мере  грань  между  обществом   и  природой.   Натуралистическая  трактовка  прогресса  была  у  них  способом  сообщить  прогрессу  объективный  характер.

1.     
ОБЩЕСТВЕННЫЙ ПРОГРЕСС
Прогресс (от лат. progressus — движение вперед) есть такое направление развития, которое характеризуется переходом от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному. Заслуга выдвижения идеи и разработки теории общественного прогресса принадлежит философам второй половины XVIII в., а социально-экономической базой для самого возникновения идеи общественного прогресса послужило становление капитализма и вызревание европейских буржуазных революций. Кстати, оба творца первоначальных концепций общественного прогресса — Тюрго и Кондорсе — были активными общественными деятелями предреволюционной и революционной Франции. И это вполне объяснимо: идея общественного прогресса, признание того факта, что человечество в целом, в главном идет в своем движении вперед, есть выражение исторического оптимизма, свойственного передовым социальным силам.

           Три характерных черты отличали первоначальные прогрессистские концепции.

Во-первых, это идеализм, т. е. попытка отыскать причины поступательного развития истории в духовном начале — в бесконечной способности совершенствования человеческого интеллекта (те же Тюрго и Кондорсе) или в спонтанном саморазвитии абсолютного духа (Гегель). Соответственно этому критерий прогресса тоже усматривали в явлениях духовного порядка, в уровне развития той или иной формы общественного сознания: науки, нравственности, права, религии. Между прочим, прогресс был подмечен прежде всего в сфере научного познания (Ф. Бэкон, Р. Декарт), а затем уже соответствующая идея была распространена на социальные отношения в целом.

Во-вторых, существенным недостатком многих ранних концепций социального прогресса являлось недиалектическое рассмотрение общественной жизни. В таких случаях общественный прогресс понимается как плавное эволюционное развитие, без революционных скачков, без попятных движений, как непрерывное восхождение по прямой линии (О. Конт, Г. Спенсер).

В-третьих, восходящее развитие по форме ограничивалось достижением какого-нибудь одного облюбованного общественного строя. Весьма отчетливо этот отказ от идеи неограниченного прогресса сказался в утверждениях Гегеля. Вершиной и завершением мирового прогресса им провозглашался христианско-германский мир, утверждающий свободу и равенство в их традиционном истолковании.[2]

Эти недостатки в значительной степени были преодолены в марксистском понимании сущности общественного прогресса, включающем в себя признание его противоречивости и, в частности, того момента, что одно и то же явление и даже ступень исторического развития в целом могут быть одновременно прогрессивными в одном отношении и регрессивными, реакционными в другом. Именно таков, как мы видели, один из возможных вариантов воздействия государства на развитие экономики.

Следовательно, говоря о поступательном развитии человечества, мы имеем в виду главное, магистральное направление исторического процесса в целом, его результирующую применительно к основным ступеням развития. Первобытнообщинный строй, рабовладельческое общество, феодализм, капитализм, эпоха социализированных общественных отношений в формационном срезе истории; первобытная доцивилизационность, земледельческая, индустриальная и информационно-компьютерная волны в ее цивилизационном срезе выступают основными «блоками» исторического прогресса, хотя по каким-то своим конкретным параметрам последующая формация и ступень цивилизации могут уступать предыдущим. Так, в ряде областей духовной культуры феодальное общество уступало рабовладельческому, что послужило основанием для просветителей XVIII в. смотреть на Средние века как на простой «перерыв» в ходе истории, не обращая внимания на большие успехи, сделанные в течение Средних веков: расширение культурной области Европы, образование там в соседстве друг с другом великих жизнеспособных наций, наконец, огромные технические успехи XIV— XV вв. и создание предпосылок для возникновения экспериментального естествознания.

Если попытаться в общем виде определить причины общественного прогресса, то ими будут потребности человека, являющиеся порождением и выражением его природы как живого и не в меньшей степени как социального существа. Как уже отмечалось в главе второй, эти потребности многообразны по своей природе, характеру, продолжительности действия, но в любом случае они определяют мотивы деятельности человека. В повседневной жизни на протяжении тысячелетий люди вовсе не ставили своей сознательной целью обеспечить общественный прогресс, а сам общественный прогресс отнюдь не является какой-то изначально заложенной в ход истории идеей («программой»), осуществление которой составляет ее сокровенный смысл. В процессе реальной жизни люди движимы потребностями, порождаемыми их биологической и социальной природой; а в ходе реализации своих жизненных потребностей люди изменяют условия своего существования и самих себя, ибо каждая удовлетворенная потребность порождает новую, ее же удовлетворение, в свою очередь, требует новых действий, следствием которых и является развитие общества.
Как вам известно, общество находится в непрерывном движе­нии. Мыслители давно задумались над вопросом: в каком на­правлении оно движется? Можно ли это движение уподобить, например, циклическим изменениям в природе: вслед за летом наступает осень, затем зима, весна и снова лето? И так тысячи и тысячи лет. Или, может быть, жизнь общества подобна жизни живого существа: появившийся на свет организм взрослеет, ста­новится зрелым, затем стареет и умирает? Зависит ли направле­ние развития общества от сознательной деятельности людей?

Прогресс и регресс

Направление развития, для которого характерен переход от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенно­му, называется в науке прогрессом (слово латинского происхож­дения, означающее буквально движение вперед). Понятию про­гресса противоположно понятие регресса. Для регресса харак­терны движение от высшего к низшему, процессы деградации, возврат к изжившим себя формам и структурам.

По какому пути идет общество: по пути прогресса или рег­ресса? От того, каким будет ответ на этот вопрос, зависит пред­ставление людей о будущем: несет ли оно лучшую жизнь или не сулит ничего хорошего?

Древнегреческий поэт Гесиод (VIII—VII вв. до н. э.) писал о пяти стадиях в жизни человечества. Первой стадией был «зо­лотой век», когда люди жили легко и беспечно, второй — «сереб­ряный век», когда началось падение морали и благочестия. Так, опускаясь все ниже, люди оказались в «железном веке», когда повсюду царят зло, насилие, попирается справедливость. Веро­ятно, вам нетрудно определить, каким видел Гесиод путь челове­чества: прогрессивным или регрессивным?

В отличие от Гесиода древние философы Платон и Аристо­тель рассматривали историю как циклический круговорот, по­вторяющий одни и те же стадии.

С достижениями науки, ремесел, искусств, оживлением обще­ственной жизни в эпоху Возрождения связано развитие идеи ис­торического прогресса. Одним из первых теорию общественного прогресса выдвинул французский философ Анн Робер Тюрго (1727—1781). Его современник французский философ-просвети­тель Жак Антуан Кондорсе (1743—1794) писал, что история представляет картину беспрерывных изменений, картину про­гресса человеческого разума. Наблюдение этой исторической картины показывает в видоизменениях человеческого рода, в беспрерывном его обновлении, в бесконечности веков путь, по которому он следовал, шаги, которые он сделал, стремясь к ис­тине или счастью. Наблюдения над тем, чем человек был, и над

тем, чем он стал в настоящее время, помогут нам, писал Кондор-се, найти средства обеспечить и ускорить новые успехи, на кото­рые его природа позволяет ему надеяться.

Итак, Кондорсе видит исторический процесс как путь соци­ального прогресса, в центре которого — восходящее развитие че­ловеческого разума. Гегель считал прогресс не только принци­пом разума, но и принципом мировых событий. Эту веру в про­гресс воспринял и К– Маркс, считавший, что человечество идет ко все большему овладению природой, развитию производства и самого человека.

XIX и XX вв. ознаменовались бурными событиями, которые дали новую «информацию к размышлению» о прогрессе и рег­рессе в жизни общества. В XX в. появились социологические тео­рии, которые отказались от оптимистического взгляда на разви­тие общества, характерного для идей прогресса. Вместо них предлагаются теории циклического круговорота, пессимистиче­ские идеи «конца истории», глобальных экологических, энергети­ческих и ядерных катастроф. Одну из точек зрения по вопросу о прогрессе выдвинул философ и социолог Карл Поппер (род. в 1902 г.), который писал: «Если мы думаем, что история про­грессирует или что мы вынуждены прогрессировать, то мы со­вершаем такую же ошибку, как и те, кто верит, что история име­ет смысл, который может быть в ней открыт, а не придан ей. Ведь прогрессировать — значит двигаться к некой цели, ко­торая существует для нас как для человеческих существ. Для истории это невозможно. Прогрессировать можем только мы, че­ловеческие индивидуумы, и мы можем делать это, защищая и усиливая те демократические институты, от которых зависит свобода, а вместе с тем и прогресс. Мы достигнем в этом боль­ших успехов, если глубже осознаем тот факт, что прогресс зави­сит от нас, от нашей бдительности, от наших усилий, от ясности нашей концепции относительно наших целей и реалистического выбора таких целей».[3]
2.Общественный прогресс – идея и реальность

            Степень удовлетворенности общественным устройством можно считать важнейшей социологической характеристикой. Но реальных заказчиков эта характеристика нашего социума не интересует.

            А какое общественное устройство нужно гражданам? Вот тут у нас, особенно в последнее время, непривычная неясность.

            Поиск устойчивых критериев соответствия общественного устройства устремлениям людей,  шаг за шагом сужает круг возможных решений. Остается лишь редукционистский вариант – найти естественнонаучное основание для вывода критериев оценки общественного устройства.

            Общественная самоорганизация – результат поведения разумных людей. А мышцами людей управляет их мозг. Наиболее правдоподобной моделью работы мозга на сегодня является представление о мозге-оптимизаторе поведения. Мозг человека выбирает наилучший следующий шаг из набора возможных вариантов на основе прогноза последствий.

            Качество прогнозирования последствий отличает разумное поведение от неразумного – человеческого неразумного или животного. Глубина и объем учитываемых человеком причинно-следственных связей несоизмеримы с возможностями животных. Как произошел этот отрыв – отдельный вопрос. Тем более, что в области общественных отношений оправдываемость прогнозов плохая.

            Из представления о биологических видах как самоорганизующихся системах, конкурирующих в условиях ограниченности ресурсов и находящихся в случайном потоке разрушительных внешних  воздействий, спектр мощностей которых неограничен, а частота появления убывает с повышением мощности, следует, что целевой функцией решаемой мозгом оптимизационной задачи является максимизация массы вещества, организованного в специфические для конкретного биологического вида структуры. Если биологические виды вступают в конкуренцию, то при прочих равных условиях проиграет тот из них, чей мозг отклоняется от максимизации массы вида.

            Человек выстоял в биологической конкуренции, значит, человеческий мозг изначально максимизировал массу вида “человек”.

            Способность прогнозировать развитие ситуации привела к изменению целевой функции. Максимизируется некий функционал от численности и от степени защищенности от разрушительных внешних воздействий, значение которого увеличивается с ростом каждого из аргументов. Назовем этот функционал потенциалом человечества.

            Убывающая с увеличением глубины во времени надежность прогноза не контролируется человеком, что часто приводит к очевидным потерям. Это порождает две крайние позиции в отношение допустимости и полезности использования прогноза при выборе наилучшего следующего шага. Соответственно этим позициям в человеческом обществе всегда присутствуют два течения, две партии – “рационалистов” и “традиционалистов”. “Рационалисты” считают, что (в мягкой формулировке) допустимо действовать, исходя из собственного прогноза. “Традиционалисты” утверждают, что вмешательство в “естественный” (читай – “традиционный”) порядок является вредным. Убежденные сторонники обеих позиций могут привести достаточное количество фактов истории в подтверждение своей правоты.

            Отмеченная особенность человеческой психологии порождает на уровне человеческого общества специфический волновой процесс “пилу общественного развития”.

            В качестве исходной точки нашего рассмотрения возьмем общественно-политический кризис – хорошо знакомое состояние человеческого общества.

            Основная цель, достигаемая объединением людей  в общественные структуры, – это выигрыш в степени защищенности от разрушительных внешних воздействий за счет обобществления части своих ресурсов. Поэтому основной функцией общественных структур является обеспечение эффективного использования обобществленных ресурсов. Организация общества должна быть адекватна выбираемому способу использования ресурсов.

            Общественно-политический кризис развивается тогда, когда обнаруживается несоответствие организации общества предпочитаемому значительной частью людей способу использования обобществленных ресурсов.

            В течение последних десятка лет российское общество находится на нисходящем участке “пилы общественного развития”. Эффективность использования обобществленных ресурсов низка. Идет открытый конкурс идей. “Что делать?” – основной вопрос. Повышается общественный вес “рационалистов”. Пока нет четкого выбора общества. И если ни одна из идей не получит решительного преимущества, то люди доверят управление конкретному человеку – лидеру, вождю. Это – запасной выход, фашизм, защита от хаоса, безысходной войны каждого с каждым.

            В случае, если какое-либо из предложений сумеет получить достаточно массовую поддержку, начнется выползание из кризиса по выбранному пути. В этой точке получившая поддержку идея базируется на близком и, скорее всего, точном прогнозе развития ситуации. Некоторое время удается решать неизбежно возникающие мелкие проблемы. Нарастает уверенность в правильности выбранного пути. Руль оказывается все прочнее закрепленным. Неизменность его положения защищают множество людей. Общественные структуры все лучше подгоняются для выбранного движения. С диссидентами не церемонятся. Общество оказывается на восходящем участке “пилы”.

            С удалением от кризисной точки выбора идеи начинает проявляться естественная неточность прогноза. Дальше – больше. А руль закреплен. У руля к этому времени уже не те “рационалисты”-практики, которые рискнули, решившись на грех реализации придуманного, а чиновники, чье положение в обществе держится на неизменности пути.

            В обществе нарастают кризисные явления. Это – вершина зубца “пилы”. Эффективность использования обобществленных ресурсов падает. “Хватит на нас экспериментировать!” – таким становится общественное мнение. Тут на политическую сцену выходят  “традиционалисты”. Они убедительно доказывают, что выбранный путь был ошибочным с самого начала. Все было бы хорошо, если бы люди не послушались этих авантюристов – “рационалистов”. Нужно вернуться. Но почему-то не до пещерного состояния, а на один шаг “пилы”. “Традиционалисты”, при массовой поддержке формируют общественные структуры переходного периода. “Рационалисты” отторгаются. А кризис продолжает нарастать, ведь “традиционалисты” рассчитывают на естественное “выздоравливание” общества, без разумного вмешательства.

            Общество опять оказывается на ниспадающей части “пилы общественного развития”. Время проходит. Стирается острота эмоций, вызванных разоблачениями деяний “рационалистов”. Перед людьми снова стоит вопрос: “Что делать?” Цикл повторяется.

            Предложенная качественная модель описывает процессы общественной самоорганизации в различных по численности людей социумах. Специфическая динамика структур прослеживается в истории стран, корпораций, малых коллективов. Фундаментальные причины структурных изменений могут быть разными, но реализация изменений всегда опосредуется разумным поведением людей. Это опосредование нарушает механическое соответствие между базисом и надстройкой. В степени удовлетворенности общественным устройством важнейшую роль играет оценка людьми эффективности использования обобществленных ресурсов. Эта оценка зависит от многих факторов, и ее резкие изменения могут происходить и без реальных существенных изменений самой эффективности.

            Инициаторы конкурирующих вариантов общественного устройства часто декларируют их сравнительную “прогрессивность”. Это качество, не имея четкого определения, влияет на общественное мнение.

            Возможность сравнивать варианты общественного устройства по их “прогрессивности” предполагает определенную упорядоченность этих вариантов с образованием некоей траектории поступательного движения человечества к светлому будущему. Несмотря на исторический опыт, научные прогнозы, перспективы, рисуемые мировыми религиями, представление о мировом прогрессе, порожденное технологическими достижениями конца 19-го – средины 20-го веков, занимает важное место в обыденном сознании людей, влияет на их оценки.

            В качестве реального наполнителя понятия “прогресс” можно принять рост потенциала человечества (функционала от численности людей и степени их защищенности от разрушительных внешних воздействий) в результате человеческой деятельности. При этом параллельно идут два процесса: рост потенциала человечества и рост вероятности встречи с все более мощными (и более редкими) внешними воздействиями различной природы. Это соревнование с временем в сознании людей отображается как противоречие между оценкой достигнутого потенциала и представлением о требуемом уровне потенциала.

            В отношение общественного устройства определение качества “прогрессивность” неприменимо. Здесь имеет основание лишь оценка адекватности общественного устройства выбранному пути наращивания потенциала и технологическому уровню хозяйства. И эта адекватность совершенно не предполагает однозначного соответствия.

            Общественное устройство должно обеспечивать (хотя бы не тормозить) деятельность людей по наращиванию потенциала. На этом требовании может базироваться оценка людьми его удовлетворительности.[4]
3.     
Критерии прогресса
Кондорсе (как и другие французские просветители) считал критерием прогресса развитие разума. Со­циалисты-утописты выдвигали нравственный критерий прогрес­са. Сен-Симон считал, например, что общество должно принять такую форму организации, которая бы привела к осуществле­нию нравственного принципа: все люди должны относиться друг к другу, как братья. Современник социалистов-утопистов немец­кий философ Фридрих Вильгельм Шеллинг (1775—1854) писал, что решение опроса об историческом прогрессе осложнено тем, что сторонники и противники веры в совершенствование челове­чества полностью запутались в спорах о критериях прогресса. Одни рассуждают о прогрессе человечества в области морали, другие — о прогрессе науки и техники, который, как писал Шел­линг, с исторической точки зрения является скорее регрессом, и предлагал свое решение проблемы: критерием в установлении исторического прогресса человеческого рода может служить только постепенное приближение к правовому устройству.

Еще одна точка зрения на общественный прогресс принадле­жит Г. Гегелю. Критерий прогресса он усматривал в сознании свободы. По мере роста сознания свободы происходит поступа­тельное развитие общества.

Как видим, вопрос о критерии прогресса занимал великие умы нового времени, но решения не нашел. Недостатком всех по­пыток одолеть эту задачу было то, что во всех случаях в качест­ве критерия рассматривалась лишь одна линия (или одна сторо­на, или одна сфера) общественного развития. И разум, и мораль, и наука, и техника, и правовой порядок, и сознание свободы — все это показатели очень важные, но не универсальные, не охва­тывающие жизнь человека и общества в целом.

В наше время философы также придерживаются разных взглядов на критерий общественного прогресса. Рассмотрим не­которые из них.

Одна из существующих ныне точек зрения состоит в том, что высшим и всеобщим объективным критерием общественного прогресса является развитие производительных сил, включая развитие самого человека. Она аргументируется тем, что на­правленность исторического процесса обусловлена ростом и со­вершенствованием производительных сил общества, включаю­щих средства труда, степень овладения человеком силами при­роды, возможности их использования в качестве основы жизне­деятельности человека. В общественном производстве лежат ис­токи всей жизнедеятельности людей. Согласно этому критерию, те общественные отношения признаются прогрессивными, кото­рые .соответствуют уровню производительных сил и открывают наибольший простор для их развития, для роста производитель­ности труда, для развития человека. Человек здесь рассматрива­ется как главное в производительных силах, поэтому их развитие понимается с этой точки зрения и как развитие богатства чело­веческой природы.

Эта позиция подвергается критике с другой точки зрения. Так же как нельзя найти всеобщий критерий прогресса только в общественном сознании (в развитии разума, морали, сознании свободы), так нельзя найти его лишь в сфере материального про­изводства (техники, экономических отношений). История дала примеры стран, где высокий уровень материального производст­ва сочетался с деградацией духовной культуры. Чтобы преодо­леть односторонность критериев, отражающих состояние лишь одной сферы жизни общества, необходимо найти понятие, кото­рое характеризовало бы сущность жизни и деятельности челове­ка. В этом качестве философами предлагается понятие свободы.

Свобода, как вы уже знаете, характеризуется не только зна­нием (отсутствие которого делает человека субъективно несво­бодным), но и наличием условий для ее реализации. Необходимо также решение, принимаемое на основе свободного выбора. На­конец, требуются еще и средства, а также действия, направленные на реализацию принятого решения. Напомним также, что свобода одного человека не должна достигаться путем ущемле­ния свободы другого человека. Такое ограничение свободы носит социально-нравственный характер.

Смысл жизни че­ловека заключен в самореализации, самоосуществлении лич­ности. Так вот, свобода выступает как необходимое условие са­мореализации. В самом деле, самоосуществление возможно, ес­ли человек имеет знания о своих способностях, возможностях, которые дает ему общество, о способах деятельности, в которой он может реализовать себя. Чем шире возможности, создавае­мые обществом, тем свободнее человек, тем больше вариантов деятельности, в которой раскроются его потенции. Но в процессе многогранной деятельности происходит и многостороннее разви­тие самого человека, растет духовное богатство личности.

Итак, согласно этой точке зрения, критерием социального прогресса является мера свободы, которую общество в состоя­нии предоставить индивиду, степень гарантированной обществом индивидуальной свободы. Свободное развитие человека в сво­бодном обществе означает также раскрытие его подлинно чело­веческих качеств — интеллектуальных, творческих, нравствен­ных. Это утверждение подводит нас к рассмотрению еще одной точки зрения на социальный прогресс.

Как мы видели, нельзя ограничиться характеристикой чело­века как деятельного существа. Он также существо разумное и общественное. Только с учетом этого мы можем говорить о че­ловеческом в человеке, о человечности. Но развитие человече­ских качеств зависит от условий жизни людей. Чем полнее удов­летворяются разнообразные потребности человека в пище, одеж­де, жилье, транспортных услугах, его запросы в духовной области, чем более нравственными становятся отношения между людьми, тем доступнее для человека делаются самые разнооб­разные виды экономическо и политической, духовной и матери­альной деятельности. Чем благоприятнее условия для развития физических, интеллектуальных, психических сил человека, его моральных устоев, тем шире простор для развития индивидуаль­ных, присущих каждому отдельному человеку качеств. Короче говоря, чем человечнее условия жизни, тем больше возможно­стей для развития в человеке человеческого: разума, нравствен­ности, творческих сил.

Человечность, признание человека высшей ценностью выра­жается словом «гуманизм». Из сказанного выше можно сделать вывод об универсальном критерии социального прогресса: про­грессивно то, что способствует возвышению гуманизма.
Критерии общественного прогресса.
      В обширной литературе, посвященной общественному прогрессу, в настоящее время нет единого ответа на главный вопрос: каков общий социологический критерий общественного прогресса?

      Относительно небольшое число авторов утверждают, что сама постановка вопроса о едином критерии общественного прогресса бессмысленна, поскольку человеческое общество – сложный организм, развитие которого осуществляется по разным линиям, что и делает невозможным формулировку единого критерия. Большинство же авторов считают возможным сформулировать единый общесоциологический критерий общественного прогресса. Однако уже при самой формулировке такого критерия налицо существенные расхождения.[5]

      Кондорсе (как и другие французские просветители) считал критерием прогресса развитие разума. Со­циалисты-утописты выдвигали нравственный критерий прогрес­са. Сен-Симон считал, например, что общество должно принять такую форму организации, которая бы привела к осуществле­нию нравственного принципа: все люди должны относиться друг к другу, как братья. Современник социалистов-утопистов немец­кий философ Фридрих Вильгельм Шеллинг (1775—1854) писал, что решение вопроса об историческом прогрессе осложнено тем, что сторонники и противники веры в совершенствование челове­чества полностью запутались в спорах о критериях прогресса. Одни рассуждают о прогрессе человечества в области морали, другие — о прогрессе науки и техники, который, как писал Шел­линг, с исторической точки зрения является скорее регрессом, и предлагал свое решение проблемы: критерием в установлении исторического прогресса человеческого рода может служить только постепенное приближение к правовому устройству. Еще одна точка зрения на общественный прогресс принадле­жит Г. Гегелю. Критерий прогресса он усматривал в сознании свободы. По мере роста сознания свободы происходит поступа­тельное развитие общества.

      Как видим, вопрос о критерии прогресса занимал великие умы нового времени, но решения не нашел. Недостатком всех по­пыток одолеть эту задачу было то, что во всех случаях в качест­ве критерия рассматривалась лишь одна линия (или одна сторо­на, или одна сфера) общественного развития. И разум, и мораль, и наука, и техника, и правовой порядок, и сознание свободы — все это показатели очень важные, но не универсальные, не охва­тывающие жизнь человека и общества в целом.[6]

      Господствовавшая идея беспредельного прогресса с неизбежностью подводила к, казалось бы, единственно возможному решению вопроса; главным, если не единственным, критерием общественного прогресса может быть только развитие материального производства, которое, в конечном счете, предопределяет изменение всех других сторон и сфер жизни общества. Среди марксистов на этом выводе не раз настаивал В. И. Ленин, который еще в 1908 г. призывал рассматривать интересы развития производительных сил в качестве высшего критерия прогресса. После Октября Ленин возвращается к этому определению и подчеркивает, что состояние производительных сил — основной критерий всего общественного развития, поскольку каждая последующая общественно-экономическая формация побеждала окончательно предыдущую благодаря именно тому, что открывала больший простор для развития производительных сил, достигала более высокой производительности общественного труда.

      Серьезным аргументом в пользу данной позиции является то, что сама история человечества начинается с изготовления орудий труда и существует благодаря преемственности в развитие производственных сил.

      Примечательно, что вывод о состоянии и уровне развития производительных сил как генеральном критерии прогресса разделялся и оппонентами марксизма — техницистами, с одной стороны, и сциентистами, с другой. Возникает законный вопрос: как могли сойтись в одной точке концепция марксизма (т. е. материализма) и сциентизма (т. е. идеализма)? Логика этого схождения такова. Сциентист обнаруживает общественный прогресс, прежде всего, в развитии научного знания, но ведь научное знание обретает высший смысл только тогда, когда оно реализуется в практике, и прежде всего в материальном производстве.

      В процессе еще только уходящего в прошлое идеологического противостояния двух систем техницисты использовали тезис о производительных силах как генеральном критерии общественного прогресса для доказательства превосходства Запада, шедшего и идущего по этому показателю впереди.Недостатком этого критерия является то, что оценка производственных сил предполагает учет их количества, характера, достигнутого уровня развития и связанной с ним производительности труда, способности к росту, что весьма важно при сопоставлении различных стран и ступеней исторического развития. Например, количество производственных сил в современной Индии больше, чем в Южной Кореи, а их качество ниже.

 Если в качестве критерия прогресса брать развитие производственных сил; оценка их в динамике, то это предполагает сопоставление уже не с точки зрения большей или меньшей развитости производственных сил, а с точки зрения хода, быстроты их развития. Но в таком случае возникает вопрос, какой период  должен браться для сопоставления.[7]

      Некоторые философы считают, что все трудности будут преодолены, если взять в качестве общесоциологического критерия общественного прогресса способ производства материальных благ. Веским аргументом в пользу такой позиции является то, что фундаментом общественного прогресса является развитие способа
производства в целом, что при учете состояния и роста производственных сил, а также характера производственных отношений можно гораздо полнее показать прогрессивный характер одной формации по отношению к другой.

      Отнюдь не отрицая того, что переход от одного способа производства к другому, более прогрессивному, лежит в основе прогресса в целом ряде других областей, оппоненты рассматриваемой точки зрения почти всегда отмечают, что при этом остается не решенным главный вопрос: как определить саму прогрессивность этого нового способа производства.

      Справедливо считая, что человеческое общество – это, прежде всего, развивающееся сообщество людей, другая группа философов выдвигает в качестве общесоциологического критерия общественного прогресса развития самого человека. Бесспорно то, что ход человеческой истории действительно свидетельствует о развитии людей, составляющих человеческое общество, их общественных и индивидуальных сил, способностей, задатков. Достоинство такого подхода то, что он позволяет измерять общественный прогресс поступательным развитием самих субъектов исторического творчества – людей.

      Наиболее важным, критерием прогресса выступает уровень гуманизма общества, т.е. положение в нем личности: степень ее экономического, политического и социального освобождения; уровень удовлетворения ее материальных и духовных потребностей; состояние ее психофизического и социального здоровья. Согласно этой точке зрения, критерием социального прогресса является мера свободы, которую общество в состоя­нии предоставить индивиду, степень гарантированной обществом индивидуальной свободы. Свободное развитие человека в сво­бодном обществе означает также раскрытие его подлинно чело­веческих качеств — интеллектуальных, творческих, нравствен­ных. Развитие человече­ских качеств зависит от условий жизни людей. Чем полнее удов­летворяются разнообразные потребности человека в пище, одеж­де, жилье, транспортных услугах, его запросы в духовной области, чем более нравственными становятся отношения между людьми, тем доступнее для человека делаются самые разнооб­разные виды экономической и политической, духовной и матери­альной деятельности. Чем благоприятнее условия для развития физических, интеллектуальных, психических сил человека, его моральных устоев, тем шире простор для развития индивидуаль­ных, присущих каждому отдельному человеку качеств. Короче говоря, чем человечнее условия жизни, тем больше возможно­стей для развития в человеке человеческого: разума, нравствен­ности, творческих сил.

      Заметим, кстати, что внутри этого сложного по своей структуре индикатора можно и нужно выделить один, по сути дела объединяющий в себе все остальные. Таковым, на мой взгляд, является средняя продолжительность жизни. И если она в данной стране на 10—12 лет меньше, чем в группе развитых стран, да к тому же обнаруживает тенденцию к дальнейшему уменьшению, соответственно должен решаться вопрос и о степени прогрессивности этой страны. Ибо, как сказал один из известных поэтов, «все прогрессы реакционны, если рушится человек».

      Уровень гуманизма общества как интегративный (т.е. пропускающий через себя и впитывающий в себя изменения буквально во всех сферах жизни общества) критерий вбирает в себя рассмотренные выше критерии. Каждая последующая формационная и цивилизационная ступень является более прогрессивной и в плане личностном — она расширяет круг прав и свобод личности, влечет за собой развитие его потребностей и совершенствование его способностей. Достаточно сравнить в этом отношении статус раба и крепостного, крепостного и наемного рабочего при капитализме. На первых порах может показаться, что особняком стоит в этом отношении рабовладельческая формация, знаменовавшая собой начало эры эксплуатации человека человеком. Но, как разъяснял Ф. Энгельс, даже для раба, не говоря уже о свободных, рабовладение было прогрессом в плане личностном: если раньше пленного убивали или съедали, то теперь его оставляли жить.

      Итак, содержанием общественного прогресса было, есть и будет «очеловечение человека», достигаемое путем противоречивого развития его естественных и общественных сил, т. е. производительных сил и всей гаммы общественных отношений. Из сказанного выше можно сделать вывод об универсальном критерии социального прогресса: про­грессивно то, что способствует возвышению гуманизма.[8]

КРИТЕРИИ ОБЩЕСТВЕННОГО ПРОГРЕССА

Раздумья мировой общественности о «пределах роста» значительно актуализировали проблему критериев общественного прогресса. Действительно, если в окружающем нас социальном мире не все так просто, как казалось и кажется прогрессистам, то по каким наиболее существенным признакам можно судить о поступательности общественного развития в целом, о прогрессивности, консервативности или реакционности тех или иных явлений?

Отметим сразу, что вопрос «как измерять» общественный прогресс никогда не получал однозначного ответа в философско-социологической литературе. Такая ситуация во многом объясняется сложностью общества как субъекта и объекта прогресса, его многоплановостью и многокачественностью. Отсюда поиски своего, локального критерия для каждой сферы общественной жизни. Но в то же время общество есть целостный организм и как таковому ему должен соответствовать основной критерий социального прогресса. Люди, как замечал Г. В. Плеханов, делают не несколько историй, а одну историю своих собственных отношений. Наше мышление способно и должно отразить эту единую историческую практику в ее целостности.

И все же господствовавшая идея беспредельного прогресса с неизбежностью подводила к, казалось бы, единственно возможному решению вопроса; главным, если не единственным, критерием общественного прогресса может быть только развитие материального производства, которое, в конечном счете, предопределяет изменение всех других сторон и сфер жизни общества. Среди марксистов на этом выводе не раз настаивал В. И. Ленин, который еще в 1908 г. призывал рассматривать интересы развития производительных сил в качестве высшего критерия прогресса. После Октября Ленин возвращается к этому определению и подчеркивает, что состояние производительных сил — основной критерий всего общественного развития, поскольку каждая последующая общественно-экономическая формация побеждала окончательно предыдущую благодаря именно тому, что открывала больший простор для развития производительных сил, достигала более высокой производительности общественного труда.

Примечательно, что вывод о состоянии и уровне развития производительных сил как генеральном критерии прогресса разделялся и оппонентами марксизма — техницистами, с одной стороны, и сциентистами, с другой. Позиция последних нуждается, очевидно, в некоторых комментариях, ибо возникает законный вопрос: как могли сойтись в одной точке концепция марксизма (т. е. материализма) и сциентизма (т. е. идеализма)? Логика этого схождения такова. Сциентист обнаруживает общественный прогресс прежде всего в развитии научного знания, но ведь научное знание обретает высший смысл только тогда, когда оно реализуется в практике, и прежде всего в материальном производстве.

В процессе еще только уходящего в прошлое идеологического противостояния двух систем техницисты использовали тезис о производительных силах как генеральном критерии общественного прогресса для доказательства превосходства Запада, шедшего и идущего по этому показателю впереди. Тогда их оппонентами была внесена существенная поправка к собственной концепции: этот высший общесоциологический критерий нельзя брать в отрыве от характера господствующих в данном обществе производственных отношений. Ведь важно не только общее количество производимых в стране материальных благ, но и то, насколько равномерно и справедливо распределяются они среди населения, как способствует или тормозит данная общественная организация рациональное использование производительных сил и их дальнейшее развитие. И хотя поправка действительно существенная, но она не выводит критерий, принятый в качестве основного, за пределы одной — экономической — сферы социальной действительности, не делает его поистине интегративным, т. е. пропускающим через себя и впитывающим в себя изменения буквально во всех сферах жизни общества.

Таким интегративным, а значит — наиболее важным, критерием прогресса выступает уровень гуманизации общества, т. е. положение в нем личности: степень ее экономического, политического и социального освобождения; уровень удовлетворения ее материальных и духовных потребностей; состояние ее психофизического и социального здоровья. Заметим, кстати, что внутри этого сложного по своей структуре индикатора можно и нужно выделить один, по сути дела объединяющий в себе все остальные. Таковым, на наш взгляд, является средняя продолжительность жизни. И если она в данной стране на 10—12 лет меньше, чем в группе развитых стран, да к тому же обнаруживает тенденцию к дальнейшему уменьшению, соответственно должен решаться вопрос и о степени прогрессивности этой страны. Ибо, как сказал один из известных поэтов, «все прогрессы реакционны, если рушится человек».

Уровень гуманизации общества как интегративный критерий вбирает в себя в снятом виде рассмотренные выше критерии. Каждая последующая формационная и цивилизационная ступень является более прогрессивной и в плане личностном — она расширяет круг прав и свобод личности, влечет за собой развитие его потребностей и совершенствование его способностей. Достаточно сравнить в этом отношении статус раба и крепостного, крепостного и наемного рабочего при капитализме. На первых порах может показаться, что особняком стоит в этом отношении рабовладельческая формация, знаменовавшая собой начало эры эксплуатации человека человеком. Но, как разъяснял Ф. Энгельс, даже для раба, не говоря уже о свободных, рабовладение было прогрессом в плане личностном: если раньше пленного убивали или съедали, то теперь его оставляли жить.

Итак, содержанием общественного прогресса было, есть и будет «очеловечение человека», достигаемое путем противоречивого развития его естественных и общественных сил, т. е. производительных сил и всей гаммы общественных отношений. Этому содержанию должен быть адекватен и избираемый нами основной критерий общественного прогресса.[9]
Заключение
1). Общество пред­ставляет собой сложный организм, в котором функционируют разные «органы» (предприятия, объединения людей, государст­венные учреждения и др.), одновременно происходят различные процессы (экономические, политические, духовные и т. п.), раз­вертывается разнообразная деятельность людей. Все эти части одного общественного организма, все эти процессы, различные виды деятельности находятся во взаимной связи и вместе с тем могут не совпадать в своем развитии. Более того, отдельные про­цессы, изменения, происходящие в разных областях жизни обще­ства, могут быть разнонаправленными, т. е. прогресс в одной об­ласти может сопровождаться регрессом в другой.[10] Таким образом, невозможно найти какой либо общий критерий по которому можно было бы судить о прогрессе того или иного общества. Как и многие процессы в нашей жизни, общественный прогресс опираясь на различные критерии можно охарактеризовать по-разному. Поэтому общего критерия, как я считаю, просто не существует.

2). Несмотря на противоречивость и неясность многих по­ложений социально-политической концепции Аристотеля, предложенные им подходы к анализу государства, метод политической науки и ее лексикон (включая историю во­проса, постановку проблемы, аргументы «за» к «против» и т. д.), выделение того, что является предметом политичес­кого размышления и рассуждения, оказывают и сегодня до­статочно заметное влияние на политические исследования. Ссылка на Аристотеля все еще является достаточно весомым научным аргументом, подтверждающим истинность выводов о политических процессах и явлениях.[11]

      Понятие  прогресса, как выше сказано, опирается  на  какую – небудь  ценность  или  совокупность  ценностей.   Но  понятие  прогресса   настолько  прочно  вошло   в  современное   массовое  сознание,  что  мы  сталкиваемся  с  ситуацией,  когда   само  представление   о  прогрессе  –  прогрессе  как  таковом  –  выступает  в  роли  ценности.  Прогресс таким  образом  сам  по  себе,  безотносительно  к  каким-либо  ценностям  пытается  наполнить  смыслом  жизнь  и  историю,  и  от  его  имени  выносятся  вердикты. Прогресс,  может  мыслиться  либо  как  стремление  к  какой-то  цели,  либо  как  беспредельное  движение  и  развертывание.  Очевидно,  что прогресс без  основания  в  какой-либо  иной  ценности,  которая  бы  служила  ему  целью,  возможен  лишь  как  бесконечное  восхождение.   Его  парадоксальность  состоит  в  том,  что  движение  без  цели,  движение  в  никуда,  вообще  говоря,  бессмысленно. 
Список использованной литературы:
1.            Губин В.Д., Сидорина Т.Ю., Философия, Москва Гардарина 2005г.

2.            Волчек Е.З., Философия, Минск 1995г.
3.            Фролов Н. В., Введение в философию, Москва 1989.
4.            Статья «Понятие общественного прогресса в социальной философии»   

        // данные сети Интернет:

        http://filreferat.popal.ru/printout1389.html
5.             Реферат // студент II курса юридического факультета Яворский Д.В.

        ( исп. Бутенко А.П. Общественный прогресс и его критерии.)

         // данные сети Интернет:

             http://www.referats.ru

6.    Политическая социология: учебное пособие / Ю.С.Борцов, Ю.Г.    

Волков. Ростов н/Д, 2001 г

7.         Человек и общество: Учеб. пособие для учащихся 10-11 кл. / Л.Н.  

         Боголюбов, Е.А. Глушков и др, «Просвещение», 1996 г, стр. 156

8.         Алферов А.А.  Идея общественного прогресса: содержание и                становление.  (опубл. в:  Философия в пространстве культуры.  Серия  «Восток – Запад – Россия».  Ростов н/Д,  1999)