Добровольчество в сети Интернет: проблемы идентификации – тема научной статьи по СМИ (медиа) и массовым коммуникациям читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

DOI 10.26105/SSPU.2021.62.5.016

YAK 316.77

ББК 60.524.224.56

ДОБРОВОЛЬЧЕСТВО В СЕТИ ИНТЕРНЕТ: ПРОБЛЕМЫ ИДЕНТИФИКАЦИИ

VOLUNTEERING IN THE INTERNET: IDENTIFICATION PROBLEMS

A.B. КУАЬМИНСКАЯ A.V. KULMINSKAIA

Статья подготовлена при поддержке гранта Президента Российской Федерации № MK-5869.2021.6 «Молодежное волонтерство в российском регионе: потенциал развития и эффективность управления»

Цель статьи – проанализировать практику использования понятий, относящихся к добровольческой деятельности в сети Интернет. Отдельное внимание уделено причинам существования понятийного множества и широте распространения волонтерской деятельности в виртуальном пространстве. На основе анализа зарубежных и российских публикаций определена специфика использования различных понятий. Выявлено противоречие самоидентификации волонтеров в сети Интернет. Дана оценка значимости цифровизации добровольчества.

The purpose of the article is to analyze the practice of using the concepts related to volunteering in the Internet. Special attention is paid to the reasons for the existence of the conceptual set and the breadth of volunteer activity in the virtual space. On the basis of the analysis of foreign and Russian publications the specificity of the use of different concepts is determined. The contradiction of self-identification of volunteers in the Internet is revealed. The importance of digitalization of volunteerism is assessed.

Ключевые слова: волонтерство, добровольчество, киберволонтерство, медиаво-лонтерство, онлайн-волонтерство, социальное участие, коммуникация, социальное взаимодействие.

Key words: volunteering, cyber-volunteering, media volunteering, online volunteering, social participation, communication, social interaction

Введение. Виртуализация повседневных практик, свойственная для населения крупных городов, охватывает все сферы деятельности: от совершения покупок и коммунальных платежей до принятия смысложизненных решений, когда человек ищет поддержку или совет в виртуальных сообществах и исходя из мнений незнакомых людей формирует позицию относительно жизненной стратегии. Если еще десять лет назад мы говорили о полной или частичной анонимности интернет-взаимодействия и, как следствие, возможных угрозах, то сейчас процесс деанонимизации идет полным ходом, а Интернет все больше используется ради благих целей. В самом деле, виртуальное пространство идеально подходит для реализации теории малых дел: рассказ о значимом событии, распространение информации, проверка или оценка достоверности опубликованных кем-то материалов, помощь в сборе средств не занимает много времени, но вносит вклад в общее дело добровольчества. В силу того, что перечисленные виды деятельности осуществляются под воздействием внутреннего побуждения, часто без достаточной рефлексии, мало пользователей относят себя к волонтерам. Отсутствие самоидентификации у части пользователей затрудняет исследование волонтерских практик в сети Интернет.

Важно понимать, что онлайн-волонтество (киберволонтерство и так далее, какое бы понятие мы ни выбрали) – это не отдельный вид, не направление волонтерской активности, а способ его реализации. Традиционные формы волонтерства, которые реализуются в рамках государственной, коммерческой или некоммерческой организации могут быть реализованы как в рамках

оффлайн взаимодействия, так и онлайн. Строго говоря, онлайн-волонтерство упрощает вход в добровольчество, так как не требует непосредственного взаимодействия, включения в коллектив. Оно реализуется опосредованно, удаленно и виртуально с помощью сети Интернет и современных информационных технологий. В рамках этого способа реализации волонтерской активности могут быть выделены различные практики и направления, виды во-лонтерства – экологическое, социальное, культурное, образовательное, политическое, профессиональное (известное как «ргоЬопо», куда можно отнести медиаволонтеров, юридическое консультирование, бухгалтерское сопровождение, лингвистическую поддержку, медицинские консультации на форумах и др.). И здесь особую роль играет государство, так как оно активно поддерживает развитие добровольчества как важного элемента гражданского общества. Повышение престижа волонтерской деятельности привлекает молодых людей, и зачастую вход в волонтерское сообщество происходит именно через виртуальные практики.

Цель. Основная проблема, с которой сталкиваются исследователи волонтерства в виртуальном пространстве – отсутствие единствапонятий-ного аппарата. Зарубежные статьи, посвященные виртуальным волонтерским практикам, могут содержать совершенно разные понятия: онлайн-волонтерство, AOL-волонтерство, киберволонтерство, киберактивизм, медиа-волонтерство и другие. Российские авторы используют часть этих понятий и добавляет свои. Множественность понятий без четких семантических границ ставит перед нами цель унифицировать исследовательские подходы или провести границы между различными понятиями.

Материалы и методы. Мы использовали общенаучные методы: сопоставление, индукция и дедукция, анализ, синтез. Перед тем как перейти к рассмотрению зарубежных исследований волонтерских практик в сети Интернет и сопоставлению ключевых понятий, нужно понять, насколько это явление распространено в России. Центр исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ опубликовал результаты изучения практик благотворительности и волонтерства в социальных сетях VKontake и Facebook. По их данным, пользователи ориентированы на распространение информации о необходимости помощи детям или животным, о спортивных мероприятиях. Здесь речь идет в первую очередь о «шерин-ге», то есть распространении информации, хотя, любой шеринг предполагает, что часть аудитории предпримет какие-то действия оффлайн: переведет деньги на лечение, принесет корма для животных, посетит мероприятие [4]. Но есть и другие направления деятельности, например, инициирование или подпись электронной петиции на портале change.org, https://www.roi.ru/ и других. Ни один ресурс, кроме «Российской общественной инициативы» (https://www.roi.ru/, далее – РОИ) не обеспечивает достаточную проверку личности пользователей, поэтому не обладают юридической силой. РОИ имеет официальный статус, связана с порталом «Госуслуги» и создана для исполнения указа Президента Российской Федерации от 4 марта 2021 года № 183 «О рассмотрении общественных инициатив, направленных гражданами Российской Федерации с использованием интернет-ресурса «Российская общественная инициатива». На данный момент на портале опубликованы 16011 инициатив, связанных с разными уровнями власти и территориями. Официальных отчетов об эффективности работы портала нет, но исследователи отмечают непрозрачность системы отбора инициатив для реализации и общую неудовлетворительность работы ресурса [2]. Хотя, создание информационного шума (на чем, в частности, характерно для портала change.org) само по себе может оказать положительное влияние на решение какой-то ситуации.

В отличие от описанных видов социально-сетевой активности, крауд-сорсинг принято выделять в отдельный вид активизма и социального участия. ФОМ называет акторов краудсорсинга «новыми волонтерами», так как в основе мотивации к этой деятельности лежит стремление безвозмездно де-

литься опытом и знаниями, желание помочь и сделать что-то полезное в рамках сформированных компетенций. По данным исследования 2021 года, объем целевой аудитории краудсорсинга составляет от 5 до 10% взрослого населения России, при этом участники краудсорсинговых проектов в достаточной мере ориентированы на включение в оффлайн-деятельность. В среднем 33% из них принимают участие в деятельности НКО, профессиональных сообществах или массовых акциях, еще треть готовы решать проблемы по месту жительства или оказывать помощь незнакомым людям [1].

Результаты и обсуждение результатов. Исторически первым появилось понятие AOL-волонтерства. Здесь речь идет о добровольной помощи посредством использования конкретного ресурса – AOL (AmericaOnline). Организационно AOL представляет собой открытое акционерное общество, крупный интернет-провайдер США, создателя разнообразных интернет-ресурсов, в том числе для коммуникации. Сейчас компания находится в упадке, но на момент бурного развития интернет-коммуникации и добровольческих практик в интернет, она переживала свой расцвет. Г. Постиго указывает в качестве стартовой точки для формирования AOL-практик 1996 год [13, с. 205]. Нужно сказать, что он использует понятия онлайн-волонтер и AOL-волонтер как взаимозаменяемые. Для нас важно, что второе понятие появился раньше, а потеря буквы «А» говорит о расширении географии изучаемой практики.

При работе с понятием AOL-волонтер нужно понимать, что в первую очередь он охватывает практики, связанные с социальным взаимодействием и самоорганизацией пользователей. Г. Постиго говорит о том, что с первых дней своего существования AOL зависела от добровольцев, которые помогали создавать и поддерживать чаты и доски объявлений, на которых размещались социальные взаимодействия сообществ AOL [12, с. 452]. Добровольцы имели ряд статусов, таких как «хозяева» чата, мониторы доски объявлений или лидеры форума, гиды, онлайн-учителя и менеджеры. Изначально это была добровольная работа, которая порой требовала много времени и эмоциональных затрат (например, модерирование форумов или чатов), но само ощущение значимости и особости во многом компенсировало затраты: пользователи чувствовали себя особенными благодаря обладанию полномочиями. Но в ходе усложнения бизнеса изменялась организационная структура, нормы общения в Интернет стали более формальными и жесткими. Вследствие этого сформировались две установки: волонтеры стали склонны рассматривать свою деятельность как работу с определенным вознаграждением, а AOL стала заинтересована в более устойчивом (качественно и количественно) составе сотрудников, регулирующих потоки сообщений и создающих информационный контент. Так сотрудничество AOL и волонтеров укрепилось за счет создания образовательных ресурсов и курсов для волонтеров, что создало дополнительную мотивацию даже у нетрудоустроенных сотрудников (компания не делала различий между волонтерами и сотрудниками) [12, с. 453].

Добровольцы из AOL являются прямыми потомками ранних пользователей Интернет, энтузиастов, которые сыграли такую значительную роль в развитии интернета и вычислительной техники. Добровольцы AOL во многих отношениях представляют этих ранних сотрудников, поскольку они столкнулись с коммодификацией Интернета [12, с. 467]. В современной практике интернет-маркетинга или прикладных исследований мы уже спокойно относимся к тому, что аудитория рассматривается как товар, но на этапе формирования и становления практик использования Интернет это было немыслимо, так как все практики использования сети были исключительно добровольными, и пользователи стремились улучшить существующий контент и систему взаимодействия.

Волонтерские практики с использованием компьютера или любой другой техники и сети Интернет, к чему сводилась деятельность AOL-волонтеров, – это определение киберволонтерства, которое использует в сво-

их работах В. Кребс [11]. Таким образом, с ее точки зрения, для того, чтобы человек занялся добровольчеством в сети Интернет необходимо несколько условий: у него должно быть техническое средство для доступа к всемирной сети (устройство), средства для оплаты трафика и удобный ресурс, который позволит осуществлять добровольческую деятельность, например, сайт социальной сети. Аналогичный подход использует и М.-Г. Гонсалес-Мизарада. Она отмечает, что основные цели использования сайтов социальных сетей -общение, развлечение, обучение и участие в общественной, политической или культурной жизни. Через социальное взаимодействие в рамках данной проблематики, молодежь строит свою реальность из возникающих проблем (то есть формирует повестку новостей) [9, с. 49]. Таким образом, формируются коллективные интересы, которые ложатся в основу формирования групп волонтеров на этих ресурсах. Авторы отмечают, что участие и принадлежность к сообществу формируется из-за переживания общих эмоций, ощущения близости и высокого уровня сопереживания проблеме, интегрирующей участников. В качестве проблемы может быть, например, сбор денег, флеш-моб для поддержки какой-то конкретной персоны.

Авторы используют понятие киберактивизм, раскрывая его как использование молодыми людьми интернет-технологий для организации мероприятий, обсуждения, обмена информацией, участия и выражения своего недовольства по вопросам, с которыми они себя идентифицируют. Ссылаясь на других авторов, они добавляют, что киберактивизм – это все формы социального участия, которые происходят с помощью информационно-коммуникационных технологий, которые стремятся изменить текущую ситуацию посредством мобилизации и воинственности. Интересно, что сами М.-Г. Гонсалес-Мизарада и др. указывают на то, что концепция киберакти-визма получила несколько названий: клик-активность, онлайн-активность, электронная активность, цифровая активность, сетевая активность, цифровые социальные движения [9, с. 48]. Таким образом, мы видим не только использование понятия «киберволонтерство», но и его синонимический ряд.

Для киберволонтеров (а именно это понятие используется в рамках подобных исследований) цель участия в событиях и мероприятиях постепенно выходит на первый план, то есть само включение в практики и события становится целью. Здесь важно отметить, что для киберволонтерства как формы участия молодежи характерны следующие особенности: оно организовано горизонтально, использует новые технические средства, вращается вокруг новых проблем или идеологий, стремится к действию и немедленным результатам, а внимание к причине взаимодействия часто бывает краткосрочно. Такие характеристики делают киберволонтерство похожим не только на форму участия, но на способ выражения общественного мнения, и ставят проблему управления сетевым добровольчеством: необходимо преодолеть поверхностный взгляд волонтеров на проблему, повысить уровень их вовлеченности. В качестве доказательства этого тезиса Гонзалес-Мирзада приводит данные о том, что очень немногие субъекты, характеризуемые как ки-берактивисты, принадлежат к ассоциации или формальной организации [9, с. 50-51].

Сходные результаты представлены в работах Маккоуи и Айера (2003), изучавших использование Facebook в качестве центральной платформы продвижения новых форм участия и нового СМИ. Кроме того, Жиль-де-Суньига, Юнг и Валенсуэла (2021) обнаружили, что Facebook и социальные сети используются всеми киберактивистами в университетских сообществах для проверки новостей и взаимодействия по поводу проблемных ситуаций. В этом смысле, как заявили Гарсия, Дель-Ойо и Фернандес (2021), киберак-тивизм относится именно к возможностям для любого человека оказывать глобальное влияние через диалог, как в случае с Facebook: это не только как средство коммуникации, но и средство для осуществления формы социального участия и глобального активизма [9, с. 52].

Но не все зарубежные практики в рамках киберволонтерства носят индивидуальный характер. Раджа-Джамиляри др. определили киберволонтерство как деятельность, свободно осуществляемую физическим лицом для работы в организации, эта работа проводится удаленно через Интернет (виртуально), без необходимости присутствовать в каком-то конкретном месте, чтобы выполнить задачу [14, с. 339]. Авторы изучали мусульманские НКО Малазии в сфере образования и выяснили, что киберволонтерство стало популярной повседневной практикой НКО, а импульс для развития этой практики дало развитие социальных сетей. Если человек обладает знаниями и мотивирован ими делиться, то социальные сети помогают найти ему целевую аудиторию, а потенциальным ученикам помогают найти учителя. В фокусе этого исследования находятся волонтерские практики, рассматриваемые через теорию аффордансов, т.е. функциональных возможностей. В ходе анализа работы НКО в социальных сетях, авторы выделили пять аффордансов. В результате они пришли к выводу, что киберволонтерство реализуется через продвижение, обучение, фандрайзинг, распространение знаний, деятельность по решению проблем. Интересно, что в этой концепции киберволон-терство может быть как индивидуальным, так и коллективным, т.е. реализуемым организациями. В первую очередь речь идет об использовании мировых социальных сетей: Facebook, Instagram, Twitter [14, с. 388-389]. И особенное влияние на развитие таких практик оказывает появление мощных смартфонов и приложений, это повышает мобильность онлайн-волонтеров и освобождает их не только от необходимости иметь рабочее место в организации, но и в принципе приводит к полному освобождению от какой бы то ни было локации.

Еще один активно употребимый в зарубежных исследованиях понятие – онлайн-волонтерство. Оно предполагает широкий подход, который описывает множество видов деятельности: от перевода важных материалов до организации благотворительных событий [7, с. 934]. Наиболее полное определение дали К. Аккерман и А. Манатчал. Они говорят о том, что онлайн-волонтерство можно определить как «тип гражданской активности, когда добровольцы выполняют свои задачи с использованием Интернета либо из дома, либо из других удаленных мест» [6, с. 4455]. Как мы видим, это определение тождественно базовому определению киберволонтерства, данному В. Кребс. Но К. Аккерман и А. Манатчал дополняют свой подход такой характеристикой добровольчества как свободное распоряжение собственным временем, которое можно потратить, чтобы принести пользу другим, не получая прямого вознаграждения. Соответственно, по мнению авторов, онлайн-волонтерство включает в себя различные виды деятельности, такие как администрирование веб-сайта клуба, модерация группы Facebook, участие в записи в Википедии, запись некоммерческого учебного видео на YouTube или участие в каудсерфинге. Таким образом, деятельность не обязательно должна быть интерактивной, и она может также включать предоставление инфраструктуры, но онлайн-волонтер должен инвестировать время, а другие должны извлечь из этого выгоду [6, с. 4460].

Таким образом, в отличие от киберволонтерства, которое рассматривается как форма социального или гражданского участия, онлайн-волонтерс-тво – это типичная добровольческая практика с широкой сферой применения и социальным эффектом. Если говорить о происхождении этого феномена, то К. Аккерман и А. Манатчал определяют онлайн-добровольчество как побочный эффект разворачивающегося в настоящее время всеобъемлющего процесса цифровизации традиционного оффлайн-добровольчества и считают, что оно снижает уровень вовлеченности в традиционное добровольчество среди молодежи [6, с. 4469]. К подобному выводу пришел и Г. Постиго своих ранних работах [13, с. 218]. Устойчивость результатов исследований во времени говорит о том, что мы наблюдаем укрепление тенденции. Возможно, что явление, зафиксированное К. Аккерман и А. Манатчал появилось как осмысление потенциала интернет-ресурсов для развития добровольческих

практик и анализа уже существующего более двадцати лет AOL-волонтерства и имеет все основания для существования и дальнейшего развития.

Однако некоторые авторы считают переход волонтерства в онлайн негативной тенденцией. Эта позиция основана на том, что развитие традиционные добровольческих практик благотворно влияет на процессы интеграции общества и отдельных его групп и лиц, создает основу для улучшения благосостояния и профессиональных достижений, снижение уровня преступности. Развитие онлайновых практик, с их точки зрения, формирует обратные тенденции, а вопрос позитивного влияния на преодоление социального неравенства остается открытым. Основываясь на более ранних исследованиях, К. Аккерман и А. Манатчал формулируют следующее противоречие: онлайн-волонтерство имеет все характеристики традиционного добровольчества, но усиливает неравенство в самой социальной общности волонтеров за счет разницы мотивации, вовлеченности и ресурсов [6, с. 4470]. При этом они предполагают, что этот тип волонтерства может не подменять традиционный, а дополнять за счет привлечения людей, которые еще не были включены в волонтерскую деятельность. Такой вид социальной активности более доступен с организационной и временной точек зрения: каждый человек стихийно может включиться в добровольчество. Это особенно актуально для тех, кто еще не знаком с этой деятельностью: меньше реального взаимодействия, меньше сензитивность процесса.

А. Баруш и др. рассматривают онлайн-волонтерство как добровольное участие в развитии кампании с применением краудсорсинга [7, с. 924]. Они опираются на то, что участие пользователей Интернет в этой деятельности основано на просоциальной мотивации и просоциальном поведении и относится к «добровольным действиям, которые призваны помочь или принести пользу другому индивидуум или группе индивидуумов» [7, с. 923]. Авторы выделяют четыре типа мотивационных стимулов у онлайн-волонтеров: альтруизм, эгоизм, коллективизм и принципиализм. Альтруизм направлен на повышение благосостояния других. Эгоизм ставит конечной целью увеличение собственного благосостояния. Коллективизм имеет целью улучшение благосостояние своего народа или сообщества. Принципиализм направлен на поддержание одного или нескольких моральных принципов общества. Такая система мотивации обуславливает активное развитие краудсорсинговых компаний в области географии, экологии и природопользования, а также в области гуманитарных наук. Включение в краудсорсинг часто связано с желанием людей внести вклад в научное открытие, оставить след. Но ряд исследований, на которые ссылаются авторы, указывают на желание онлайн-волонтеров поделиться знаниями и опытом как личного характера, так и того сообщества, к которому они принадлежат. Вместе с этим они мотивированы на получение новых знаний и движению по карьерной лестнице, и в этом есть определенное сходство с мотивацией AOL-волонтеров [7, с. 920-921].

Важным моментом в исследованиях А. Баруш и др. представляется то, что авторы фиксируют вовлечение в волонтерскую деятельность людей с особенностями здоровья, так как технологии создают возможность электронного обучения и доступность информации, обеспечивают рефрейминг идентичности и помогают преодолеть ряд ограничений инвалидности или пожилого возраста [7, с. 925]. Таким образом, Интернет позволяет увеличить социальный капитал незащищенных групп населения. Для российской действительности стоит добавить еще возможность вовлечения несовершеннолетних в волонтерскую деятельность при помощи современных технологий. Все факторы в совокупности позволяют говорить о развитии позитивного потенциала Интернет как среды для взаимодействия.

Ряд авторов, в частности, Д. Кокс указывают на то, что достижения в области интернет-технологий позволяют людям добровольно работать в интернете и участвовать в научно-исследовательской деятельности, но в фокусе их исследования лежат некоммерческие организации. Но так или иначе,

онлайн-волонтерство связывают в первую очередь с краудсорсингом и изучается в первую очередь мотивация волонтеров и способы их удержания [8, с. 1035]. В этом случае сайты социальных сетей и другие ресурсы опосредуют связи между организациями (как коммерческими, так и некоммерческими) и добровольцами.

В качестве еще одного примера анализа онлайн-волонтерства можно привести статью Ю. Ху и др., посвященную изучению помощи волонтеров при ликвидации последствий стихийных бедствий. В условиях чрезвычайной ситуации очень важно максимально достоверно составить карты районов, пострадавших от стихийных бедствий. Это делается на основе изображений, полученных с помощью дистанционного зондирования. Авторы подробно рассматривают технологию составления карт, особо отмечая, что у официальных структур нет достаточного количества ресурсов для быстрой работы в этой области, и именно поэтому помощь добровольцев оказывается бесценной. И здесь не важно, из какого региона человек имеет доступ в сеть. Жители близлежащих районов, готовые оказать помощь, могут работать на месте, а удаленные волонтеры делают то, что им под силу. При этом авторы отмечают, что у такой ситуации есть значительный минус: отсутствие единого организационного центра, из-за чего возможно смещение фокусов или создание фрагментов карты при отсутствии целостного представления о ситуации, но в целом это можно назвать зоной роста для онлайн-волонтерства [10, с. 178-179].

Выводы. Проблемы идентификации и самоидентификации волонтеров в сети Интернет взаимосвязаны и обусловлены отсутствием фундаментальных исследований в данной области и «спонтанной идентификацией под воздействием сетевых практик» [5] у самих добровольцев. В качестве примера можно привести новые элементы российской добровольческой практики, где наряду с использованием заимствованной из зарубежной литературы понятий постоянно появляются и пропадают новые. Например, понятие медиаво-лонтер, обозначает «человека любого возраста, который в свободное время занимается журналистским творчеством». Оно подразумевает добровольное и бескорыстное написание текстов, привязанное к цели «рассказывать людям о чем-то новом, чего они не знают» [3, 9], в эту деятельность включено и распространение общественно-значимой информации. Так или иначе, большая часть понятий, связанных с добровольческими практиками в сети Интернет связаны с каким-то конкретным видом деятельности.

Перенос добровольческих практик в Интернет – это логически обусловленный этап развития волонтерства. Активная поддержка государства, открытость изменениям и новым людям, появление современных форм реализации добровольчества дает возможность каждому включиться в социально-значимую деятельность. Информационно-коммуникационные технологии проникают во все сферы деятельности и позволяют любому человеку приобщиться к решению проблем любого характера в любой локации. При этом добровольцы далеко не всегда понимают, как именно называется их деятельность. Они просто отвечают на вопрос в рамках своих профессиональных компетенций, делают репост, переводят небольшую сумму, откликаются на призыв покрасить стены в больнице. Они не называют себя волонтерами, хотя являются ими. Более того, было выявлено существенное противоречие. С одной стороны, существует недостаточность самоидентификации интернет-пользователей, когда они включены в добровольческую деятельность, но не ощущают себя причастными к ней и не идентифицируют себя как волонтеров, добровольцев и т.д. С другой стороны, идет процесс преумножения понятий для идентификации и, что важнее, самоидентификации. Мы полагаем, что существование выявленного противоречия обусловлено незавершенностью процесса становления волонтерских практик в сети Интернет.

На данный момент из всего многообразия понятий, характеризующих изучаемое явление, выделился наиболее общий – киберволонтерство.

Он наиболее близок к понятиям социального участия и формам выражения общественного мнения. Остальные понятия более узкие и используются в рамках обозначения добровольческой деятельности с использованием какой-то конкретной технологии или ресурса, такая традиция заложена еще в 90-х годах в период активного развития AOL. Для виртуального добровольчества характерна спонтанность подключения, гибкость в сроках участия и мотивации. При общем позитивной влиянии виртуальных практик на развитие волонтерства как целостного явления, нужно упомянуть риск развития мошенничества под видом социального активизма, это касается в первую очередь сбора денег и распространения информации, которая может вызвать волнение в обществе. Но повышение общей культуры использования интернета позволяет прогнозировать снижение значимости этого риска. Пользователи привыкают проверять и перепроверять информацию, которую они распространяют. Таким образом, учитывая активность распространения виртуальных волонтерских практик и общую цифровизацию повседневных практик, можно говорить о том, что мы наблюдаем формирование нового типа социально-ориентированной деятельности с перспективой привлечения молодежи.

Литература

1. Богомолова Е.В., Кот Ю.А., Паутова Л.А., Петренко Е.С. Участники крауд-проектов как «новые волонтеры» Режим доступа: https://grans.hse.ru/ data/2021/04/22/1130206855/N-11.pdf (дата обращения: 04.09.2021).

2. Волошинская А.А. «Российская общественная инициатива»: парадоксы отечественной электронной демократии // Власть. 2021. № 1. Режим доступа: https://referat-zona.ru/article/n/rossiyskaya-obschestvennaya-initsiativa-paradoksy-otechestvennoy-elektronnoy-demokratii (дата обращения: 23.09.2021).

3. Ерофеев С.В. Настольная книга медиаволонтера. М.: ГБУ города Москвы «Мосволонтёр», 2021. 82 с.

4. Мерсиянова И.В., Громова О.А. Лайк, шер, хэлп: благотворительность и волонтерство в сетях Москва 2021. Режим доступа:https://grans.hse.ru/ data/2021/03/30/1164719946/SML.pdf (дата обращения: 04.09.2021).

5. Шадже А.Ю., Куква Е.С., Хацац А.А. Влияние сетевых практик на идентификационные процессы в молодежной среде в условиях социокультурных рисков // Теория и практика общественного развития. 2021. № 6. Режим доступа: https://referat-zona.ru/article/n/vliyanie-setevyh-praktik-na-identifikatsionnye-protsessy-v-molodezhnoy-srede-v-usloviyah-sotsiokulturnyh-riskov (дата обращения: 16.09.2021).

6. Ackermann K., Manatschal A. Online volunteering as a means to overcome unequal participation? The profiles of online and offline volunteers compared // new media & society. 2021, Vol. 20 (12). Рр. 4453-4472.

7. Baruch A., May A., Yu D. The motivations, enablers and barriers for voluntary participation in an online crowdsourcing platform // Computers in Human Behavior. 2021. № 6. Рр. 923-931.

8. Cox J., Oh E.Y., Simmons B., Graham G., Greenhill A., Lintott C., Masters K., Woodcock J. Doing Good Online: The Changing Relationships Between Motivations, Activity, and Retention Among Online Volunteers // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. 2021. Vol. 47 (5). Рр. 1031-1056.

9. Gonzalez-Lizarraga M.-G., Becerra-Traver M.-T., Yanez-Diaz M.-B. Cyberactivism: A new form of participation for University Students // Media Education Journal Comunicar. 2021. № 46. V XXIV Рр. 47-54.

10. Hu Y., Janowicz K., Couclelis H. Prioritizing Disaster Mapping Tasks for Online Volunteers Based on Information Value Theory // Geographical Analysis. 2021. № 49. Рр. 175-198.

11. Krebs V. Cybervolunteering: socio-pragmatics of a citizen activity in the XXI century Available at: https://www.researchgate.net/publication/318867708_ Le_cybervolontariat_socio-pragmatique_d>une_activite_citoyenne_au_XXIeme_ siecle (Accessed: 02.10.2021).

12. Postigo H. America Online volunteer. Lessons from an early co-production community // INTERNATIONAL journal of CULTURALstudies. 2009. Vol. 12 (5). Pp. 451-469.

13. Postigo H. Emerging Sources of Labor on the Internet: The Case of America Online Volunteers // Supplement. 2003. № 48. Pp. 205-223.

14. Raja-Yusof R.-J., Norman A.-A., Abdul-Rahman S.-S., Nazri N., Mohd-Yusoff Z. Cyber-volunteering: Social media affordances in fulfilling NGO social missions // Computers in Human Behavior. 2021. Pp. 388-397.

References

1. Bogomolova H.V, Кот U.A., Pautova L.A., Petrenko E.S. Uchastniki kraud-proektov kak «novye volontery» [Participants of crowd projects as «new volunteers»] Available at:https://grans.hse.ru/data/2021/04/22/1130206855/N-11.pdf (Accessed: 04.09.2021).

2. Voloshinskaya А.А. «Rossijskaja obshhestvennaja iniciativa»: paradoksy otechestvennoj jelektronnoj demokratii [«Russian public initiative»: paradoxes of Russian e-democracy], Vlast’ [Government], 2021, № 1, Available at: https:// referat-zona.ru/article/n/rossiyskaya-obschestvennaya-initsiativa-paradoksy-otechestvennoy-elektronnoy-demokratii (Accessed: 23.09.2021) (in Russian).

3. Erofeev S.V Nastol’naja kniga mediavolontera [Media volunteer Handbook]. M.: GBU goroda Moskvi [GBU of Moscow “Mosvolunteer”], 2021. 82 р. (in Russian).

4. Mersiyanova I.V, Gromova О.А. Lajk, sher, hjelp: blagotvoritel>nost> i volonter-stvo v setjah [Like, cher, help: charity and volunteering in networks]. M., 2021, Available at: https://grans.hse.ru/data/2021/03/30/1164719946/SML.pdf (Accessed: 04.09.2021).

5. Shage A.U., Kukva H.S., Khacats А.А. Vlijanie setevyh praktik na identifika-cionnye processy v molodezhnoj srede v uslovijah sociokul>turnyh riskov [Influence of network practices on identification processes in the youth environment in the conditions of sociocultural risks], Theory and practice of social development, 2021, № 6, Available at:https://referat-zona.ru/article/n/vliyanie-sete-vyh-praktik-na-identifikatsionnye-protsessy-v-molodezhnoy-srede-v-usloviyah-sotsiokulturnyh-riskov (Accessed: 16.09.2021).

6. Ackermann K., Manatschal A. Online volunteering as a means to overcome unequal participation? The profiles of online and offline volunteers compared // new media & society. 2021, Vol. 20 (12), рр. 4453-4472.

7. Baruch A., May A., Yu D. The motivations, enablers and barriers for voluntary participation in an online crowdsourcing platform // Computers in Human Behavior. 2021, № 6, рр. 923-931 (in Russian).

8. Cox J., Oh E.Y., Simmons B., Graham G., Greenhill A., Lintott C., Masters K., Woodcock J. Doing Good Online: The Changing Relationships Between Motivations, Activity, and Retention Among Online Volunteers // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. 2021, Vol. 47 (5), рр. 1031-1056 (in Russian).

9. Gonzalez-Lizarraga M.-G., Becerra-Traver M.-T., Yanez-Diaz M.-B. Cyberactiv-ism: A new form of participation for University Students // Media Education Journal Comunicar. 2021, № 46, V XXIV рр. 47-54 (in Russian).

10. Hu Y., Janowicz K., Couclelis H. Prioritizing Disaster Mapping Tasks for Online Volunteers Based on Information Value Theory // Geographical Analysis. 2021, № 49, рр. 175-198 (in Russian).

11. Krebs V. Cybervolunteering: socio-pragmatics of a citizen activity in the XXI century Available at: https://www.researchgate.net/publication/318867708_ Le_cybervolontariat_socio-pragmatique_d>une_activite_citoyenne_au_XXIeme_ siecle (Accessed: 02.10.2021).

12. Postigo H. America Online volunteer. Lessons from an early co-production community // INTERNATIONAL journal of CULTURALstudies. 2009, Vol. 12 (5), рр. 451-469.

13. Postigo H. Emerging Sources of Labor on the Internet: The Case of America Online Volunteers // Supplement. 2003, № 48, pp. 205-223 (in Russian).

14. Raja-Yusof R.-J., Norman A.-A., Abdul-Rahman S.-S., Nazri N., Mohd-Yusoff Z. Cyber-volunteering: Social media affordances in fulfilling NGO social missions // Computers in Human Behavior. 2021, рр. 388-397.

DOI 10.26105/SSPU.2021.62.5.017 YAK 316.34 ББК 60.542.18

Л.А. ЛЕСИНА

L.A. LESINA

КЛЮЧЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ ЛЮДЕЙ «ТРЕТЬЕГО ВОЗРАСТА» В ЗЕРКАЛЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

KEY PROBLEMS OF THE EDUCATION OF THE «THIRD AGE» PEOPLE IN THE MIRROR OF SOCIOLOGICAL RESEARCH

Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ, проект № 18-01-00001

«Образование как ресурс сохранения и развития социальной общности людей

«третьего возраста»

The paper was prepared with the financial support of RFBR, project no 18-01-00001 «Education as a resource for the preservation and development of the “third age” people»

В статье представлен обзор научных публикаций социологов, исследовавших особенности и трудности реализации образования людей «третьего возраста». Отмечается, что вопросы «третьего возраста» достаточно полно изучены российской наукой, однако существует комплекс проблем, которые требуют неотложного изучения и практического решения. Выделено и проанализировано несколько групп ключевых проблем образования людей «третьего возраста»: теоретико-методологические, организационные, социальные, социально-психологические, экономические.

The paper presents a review of the scientific publications of sociologists who studied the features and difficulties of implementing the education of people of the “third age”. It is noted that the questions of the “third age” have been thoroughly studied in Russian science, however, there is a complex of problems that require urgent study and practical solution. The author identified and analyzed several groups of key problems of education of people of the “third age” such as theoretical and methodological, organizational, social, socio-psychological and economic.

Ключевые слова: люди «третьего возраста», социальная общность, образование, рынок труда, человеческий капитал.

Key words: people of the «third age», social community, education, labour market, human capital.

Введение. Увеличение в России численности населения старшего возраста, характерное для информационных обществ, формирует перед государством и социумом новые вызовы, связанные с трансформацией институтов в интересах социальной инклюзии людей третьего возраста. Объективная необходимость изменения государственной политики в сторону продуктивного использования интеллектуального и экономического потенциала «серебряной» общности актуализирует потребность научного изучения возможностей и социальных эффектов фактического участия людей старшего возраста в разнообразных образовательных практиках.

В последние десятилетия тема старения населения, сохранения и развития социокультурного, трудового и образовательного потенциала людей «третьего возраста» получила достаточно широкое освещение. Данная проблематика является междисциплинарной, поэтому в научном дискурсе представлены работы по философии, социальной антропологии, андрогогике, геронтообразо-ванию, социальной психологии, экономике и т.д. Заметный вклад в ее осмысление внесли теоретические и прикладные разработки российских социологов.

Цель статьи состоит в формировании системного видения проблемного поля образования людей «третьего возраста» на основе анализа научных публикаций социологов за последние несколько лет.