Этнополитическая мобилизация как реакция на внешние вызовы: кейс крымскотатарского национального движения
Э. Х. Аетдинов
ЭТНОПОЛИТИЧЕСКАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ КАК РЕАКЦИЯ НА ВНЕШНИЕ ВЫЗОВЫ: КЕЙС КРЫМСКОТАТАРСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ1
На примере анализа эволюции и современного состояния крымскотатарского национального движения в статье рассматривается роль объективных и субъективных факторов в этнополитической мобилизации, делаются теоретические выводы о доминирующей роли объективных факторов в процессе этнопо-литической мобилизации, целесообразности признания этнических групп в качестве субъектов политики, применительно к национальным движениям и их лидерам предлагается разграничивать легитимность внешнюю (вынужденную или добровольную) и внутреннюю (всегда добровольную). В статье также анализируются политика властей Украины и Автономной Республики Крым в отношении крымских татар, этнополитическая ситуация в современном Крыму и делается вывод о сегрегированности крымского сообщества и нарушении прав по этническому признаку.
Ключевые слова: этнополитика, этнополитическая мобилизация, национальные движения, крымские татары, этнические репрессии, этническое представительство.
Этнополитическая мобилизация в настоящее время понимается как процесс, в ходе которого этническая группа, во-первых, политизируется на основе осознания своих коллективных интересов и чаяний и, во-вторых, организуется в качестве коллективного субъекта, обладающего ресурсами для ведения политического действия (Аклаев, 2005, с. 140).
Отечественные исследования феномена этнополитической мобилизации носят преимущественно дескриптивный характер, нередко не затрагивая ее глубинных причин, условий возникновения и механизмов. В большинстве случаев данное явление рассматривается исключительно с оценочных позиций, где ему придается негативный оттенок (Политическая конфликтология, 2008, с. 68-83) и не учитывается его глубинная суть как формы политической деятельности социальной (этнической) группы.
Эта тенденция развилась под определяющим влиянием конструктивистских и инструменталистских трактовок этногенеза, которые рассматривают этнополитическую мобилизацию как инструмент, к которому обращаются этнические элиты в целях легитима-
1 Статья подготовлена на основе доклада, сделанного автором на VII общей ежегодной конференции Евразийской сети политических исследований (ЕСПИ), прошедшей 6 февраля 2009 г. в Москве.
© Э. Х. Аетдинов, 2009
ции собственных политических требований. Представляется, однако, что этим не исчерпывается вся полнота феномена этнополити-ческой мобилизации.
П. Брасс и М. Эсман предложили различать оборонный (реактивный) и наступательный типы мобилизации. Первый тип рассматривается как ответная реакция на угрозы политическому статусу группы или ее жизненным интересам, второй тип мобилизации имеет целью извлечение дополнительных благ для группы через использование имеющихся политических возможностей (см.: Аклаев, 2007, с. 219).
Дж. Ротшильд считает, что условия для подъема этнополитиче-ских движений зависят от экономических, политических и идеологических ресурсов, доступных этническим группам, указывая, что дополнительное внимание следует уделять реальному, фактическому составу, характеристикам и культурным маркерам этнической группы (Там же, с. 218-219).
Политика государственных властей или активность (экспансия) другой (других) групп как основа этнополитической мобилизации не всегда учитываются исследователями. При этом нужно принимать во внимание, что каковы бы ни были «объективные» причины, важно знать особенности группового этнического восприятия данных обстоятельств и готовности (расположенности) группы к тому или иному коллективному действию, к той или иной форме мобилизации в определенных целях.
При изучении процессов этнической мобилизации признается весьма значимым феномен этнической солидарности, который «возникает тогда, когда группе необходимо согласованно противостоять политической и экономической дискриминации» (см.: Шаба-ев, Садохин, 2005, с. 70). Этническая солидарность трансформируется в этнополитическую мобилизацию, получая определенную идеологическую «подпитку» и стратегию группового этнополитиче-ского действия от этнических лидеров.
Представляется целесообразным рассмотрение этнополитиче-ской мобилизации как целерационального и ценностнорационального коллективного (этнического) действия2, направленного на эффективное этническое представительство. Формы этого представительства существенно разнятся в зависимости от ряда объективных условий, в которых находится группа, из которых клю-
2 Целерациональный и ценностно-рациональный характеры этнополитической мобилизации отражаются, в частности, в существовании экономикоцентричных и культуроцен-тричных моделей этнополитических конфликтов (см., например: Политическая конфликтология, 2008, с. 72).
50 __________________________________________________________________
чевыми видятся политический режим и тип этнополитического устройства (этнополитического взаимодействия) общества, а также возможности (ресурсы) группы.
Фундаментальная роль объективных факторов этнополитиче-ской мобилизации наглядно прослеживается при рассмотрении случая крымскотатарского национального движения — одного из наиболее известных и структурированных из всех гражданских движений на постсоветском пространстве, до настоящего времени, несмотря на глубокие политические трансформации, сохраняющего свои лозунги, силы и влияние.
Причины, история и движущие силы крымскотатарского национального движения никогда не подвергались объективному осмыслению в отечественной (советской и постсоветской) науке. В их освещении доминировал некритический, идеологизированный подход, тенденциозно связывавший депортацию крымских татар якобы с многочисленными случаями коллаборационизма в годы Великой Отечественной войны.
Факты, опровергающие официальную версию, не рассматривались. Не принимались во внимание и обстоятельства того, что первая волна депортации крымских татар прошла еще до оккупации — в 1942 г. с территории Краснодарского края, что никак не может быть объяснено сотрудничеством с оккупантами, а также то, что в 1944 г. депортации подверглись преимущественно женщины, дети и старики, поскольку большая часть мужского крымскотатарского населения находилась в рядах действующей Красной Армии. В целом репрессивный характер политического режима в СССР не учитывался и не упоминался.
Причины этнополитической мобилизации крымских татар, их бедственного и бесправного положения периодически освещались в зарубежной прессе и научных изданиях, иногда становились предметом политических обсуждений.
В постсоветский период о подлинных причинах этнополитиче-ской мобилизации крымских татар можно было косвенно узнать из содержания работ, посвященных политическим репрессиям в Советском Союзе.
По существу, первым значимым, подробным изданием, освещавшим этнополитическую мобилизацию крымских татар, можно считать четырехтомник «Крымскотатарское национальное движение» (см.: Губогло, Червонная, 1992а; 1992б; 1996; Червонная, 1997), содержащий как множество документов, так и описание и анализ фактов и событий, позволяющих понять причины и логику этнополитической мобилизации крымских татар, а первой исследо-
вательской работой — монографию Г. Бекировой «Крымскотатарская проблема в СССР (1944-1991)» (Бекирова, 2004).
Источником крымскотатарского национального движения в его нынешнем понимании следует считать преступную по своей сути практику советского тоталитаризма коллективных обвинений и наказаний по произвольным критериям: социальной, классовой, конфессиональной, этнической принадлежности. Распространенным видом коллективных репрессий были депортации, которым подвергся весь крымскотатарский народ. Всего в период сталинского тоталитаризма, по подсчетам специалистов, в СССР было проведено «по меньшей мере 53 сквозных депортационных кампании и около 130 операций» (Полян, б. г.). Самым трагичным в истории крымскотатарского народа стал 1944 г. С 10 по 21 апреля 1944 г. освобождение Крыма частями Красной Армии сопровождалось карательными операциями против крымских татар, расстрелами без суда (по рассказам очевидцев) (см.: Губогло, Червонная, 1992б). С 18 по 20 мая 1944 г. из Крыма войсками НКВД были высланы все крымские татары. Около 200 тыс. человек были обвинены, лишены всего имущества, доброго имени, родины… В результате депортаций от голода, болезней и лишений погибло 46% крымских татар (Проблеми повернення, б. г.).
Выжившие в результате депортации крымские татары и их потомки начинают борьбу за восстановление доброго имени, прав и возможность вернуться на родину. Эта борьба усиливается с разоблачением культа личности И. Сталина в 1956-1957 гг. и признанием преступного характера депортации (см.: Бекирова, 2004, с. 68).
Приведенные факты позволяют сделать вывод о доминирующей роли объективных обстоятельств и факторов в основе процесса этнополитической мобилизации, что особенно четко проявляется на примере крымскотатарского национального движения, возникшего стихийно. Единая направляющая сила движения отсутствовала, что ничуть не препятствовало высокой этнополитической мобилизации, проявившейся как реакция на «внешнее» (по отношению к самой этнической группе) воздействие в виде репрессий и грубого попрания прав. Весьма развитое этническое самосознание крымских татар укрепилось во второй половине XX в. практически полностью «благодаря» геноциду, всевозможным поругательствам и отторжению со стороны властей СССР (см., например: Нузет, 2003).
М. Н. Губогло и С. М. Червонная выделяют пять этапов в развитии крымскотатарского национального движения (КТНД) в советский период (Губогло, Червонная, 1992а , с. 98-299):
I этап — с 1944 г. по 1956 г. — Начало КТНД. Борьба за выживание.
II — 1956-1964 гг. — Становление КТНД. Постановка политических целей, интеллектуальное осмысление задач и отстаивание прав нации.
III — 1964-1969 гг. — Период наибольшей активности. Подъем и расширение КТНД.
IV — 1970-1985 гг. — Наступление реакции. Кризис КТНД.
V — 1985-1991 гг. — КТНД на подъеме. Возрождение.
Нетрудно заметить, что этапы развития крымскотатарского национального движения во многом совпадают с фазами эволюции политического режима в Советском Союзе. В его развитии отразились тенденции развития политического режима в СССР, оно явилось в значительной степени следствием и одновременно фактором демократизации в стране. Закономерно установление тесных связей между крымскотатарским национальным движением и правозащитным движением в СССР во второй половине 1960-х годов, в том числе с А. Д. Сахаровым, П. Григоренко, Московской Хельсинкской группой.
В 1987-1988 гг. крымские татары обрели возможность вернуться в Крым. Несмотря на кажущееся достижение цели, национальное движение крымских татар не теряет актуальности, в значительной степени сохраняя свой мобилизационный потенциал. При наличии единого центра национального движения, в значительной степени направляющего и координирующего усилия его членов, ключевая роль, необходимо признать, вновь принадлежит объективным основаниям и факторам. Изменение политической ситуации вновь создает почву для этнополитической мобилизации, но по иным основаниям.
Политика современных украинских властей в отношении крымских татар двойственна, половинчата и официально не оформлена, что тоже является проявлением определенной политической позиции. С одной стороны, видя в среде крымских татар высокую поддержку, а также под влиянием международных организаций и настойчивых требований крымских татар власть принимает определенные решения, удовлетворяя часть требований по сохранению, реставрации памятников культуры и архитектуры крымских татар, выделении помещений или земельных участков для мечетей. Однако все эти меры, как правило, не направлены специально на улучшение бедственного социально-экономического положения крымскотатарских репатриантов, снижение чрезвычайно высокой (свыше 40%) безработицы, улучшение качества медицинского обслуживания (заболеваемость среди крымскотатарских репатриантов вследствие бытовой неустроенности по многим показателям
более чем вдвое превышает средние аналогичные показатели по Автономной Республике Крым).
На практике даже те немногочисленные принятые решения, направленные на улучшение положения крымских татар и их социально-экономическое обустройство, ситуацию принципиально не меняют. К тому же негативно сказывается отсутствие четкого взаимодействия между различными уровнями власти в современной Украине. Так, немалая часть решений, принятых на государственном уровне властями Украины либо властями Автономной Республики Крым (АРК), на практике не выполняется либо выполняется не в полном объеме нижестоящими органами государственного и муниципального управления. Практически во всех случаях решение проблем по обустройству и обеспечению крымскотатарских репатриантов водой, электроэнергией, газом, строительство канализаций, дорог, особенно в местах компактного проживания, ложится на их собственные плечи.
Однако даже реализация принятых на всех уровнях власти в современной Украине решений принципиально не способна изменить положение крымских татар. Значительно сегрегированным остается крымское общество. Крымские татары в нем часто вытесняются на аутсайдерские позиции. Меры, предлагаемые экспертами для улучшения состояния межэтнического и этнополитического взаимодействия на полуострове, чаще всего не принимаются, либо в ходе реализации их смысл искажается. По предложению ОБСЕ в современной Украине уже несколько лет реализуется государственная «Программа интеграции в украинское сообщество крымских татар, немцев, греков, армян и других ранее депортированных по этническому признаку граждан», однако «интеграция» в контексте украинской государственной этнополитики не предусматривает артикуляции этнических интересов. Сам этот факт уже ставит под сомнение успех подобной политики. Во всех сферах общественной практики в отношении крымских татар в Крыму проводится политика ассимиляции и сдерживания этнического (этнополитического, этнокультурного, социально-экономического) развития.
В то же время в большинстве отечественных научных работ, выстроенных, казалось бы, в рамках конфликтологического подхода, «крымскотатарский вопрос» либо вообще не рассматривается, либо потенциальным источником конфликта видится само присутствие крымских татар на полуострове, а не действия властей СССР в продолжение 1940-1980-х годов.
Не рассматриваются критически действия властей современной Украины и АРК по ликвидации последствий геноцида крымских татар и обеспечению их прав и полноценных условий существования
(о которых говорить в настоящее время и, вероятно, в обозримой перспективе даже не приходится).
На начало 2008 г. на полуострове, по данным Республиканского комитета по делам национальностей и депортированных граждан Крыма, было зарегистрировано около 264,5 тыс. крымских татар (см.: Татары, 2008). Необходимо отметить, что сам процесс регистрации по месту проживания и, тем более, обретения гражданства для крымских татар затруднен. В настоящее время около 20-40 тыс. крымскотатарских репатриантов не имеют гражданства Украины и, следовательно, лишены гражданских прав. В ситуации продолжающегося процесса приватизации земли в современной Украине это означает для них также отсутствие возможности обрести права собственности на земельный участок, являющийся основным или даже единственным источником средств к существованию для таких семей.
Даже спустя более 17 лет с момента провозглашения независимости, несмотря на многолетние требования крымских татар, не решен вопрос о статусе крымскотатарского народа в Украине, о возвращении Крыму исторической топонимики. Много лет крымские татары безуспешно, несмотря на наличие множества живых свидетелей и документов, добиваются признания актом геноцида совершенные против них действия советских властей по депортации и удержанию в бесправном положении в местах ссылки (см.: Крымские татары, 2005).
Нерешенность многих социально-экономических и политикоправовых проблем, бездействие властей, притеснения вынуждают крымских татар обращаться в международные организации. Основной результат обращений на данный момент — признание мировым сообществом и Украиной (в меньшей степени) наличия существенных проблем, а также рекомендации Украине со стороны авторитетных международных организаций (например, ООН) относительно путей решения проблем.
Еще в 2002 г. в парламент Украины поступил отчёт группы экспертов Совета Европы, посвященный расизму и дискриминации. Докладчики, отмечая в целом улучшение межэтнической ситуации в Украине, акцентировали внимание на трудностях в положении крымских татар. «По мнению экспертов, возвратившиеся на родину из мест депортации крымские татары не обладают всем комплексом прав, которыми наделены другие граждане Украины. И почти все они (крымские татары. — Э. А.) живут в селах или на окраине городов, где нет воды, газа, канализации и даже электроэнергии». Отмечено также, что в местах проживания крымских татар отсутст-
вуют шоссейные дороги. «Жизнь крымских татар очень трудна, и ей еще далеко до того, чтобы называться цивилизованной», — считают эксперты (см.: Дискриминация, 2002).
Ситуация с тех пор изменилась незначительно. Инфраструктура в крымскотатарских поселениях практически не развивается: обеспеченность водой составляет 30%, дорогами с твердым покрытием — 20%, отсутствует базовая инфраструктура и не соблюдаются санитарные нормы (см.: Мустафаев, 2007).
На эти и ряд других проблем, связанных с реализацией прав человека в Украине, обратил внимание Комитет по экономическим, социальным и культурным правам ООН на своей 39-й сессии в ноябре 2007 г., рассмотрев 5-й периодический доклад Украины. Среди «основных вопросов, вызывающих озабоченность», были названы следующие:
«10. … злоупотребления правоохранительных органов и отказы в эффективной защите от актов дискриминации и насилия в отношении этнических и религиозных меньшинств, особенно рома, крымских татар, беженцев азиатского и африканского происхождений, а также мусульман и евреев …
24. … большинство крымских татар исключены из процесса приватизации земли, лишь небольшое число крымских татар получили земельные участки, в основном не в тех районах, где они традиционно проживали, в то время как в отношении других применяются уголовные санкции за незаконный захват земли, а также большинство крымских татар живет в населенных пунктах, не имеющих базовой инфраструктуры» (см.: Комитет, 2007).
Комитет также рекомендовал «признать право на самоидентификацию всех этнических групп в Украине, так же как и их право на сохранение, защиту и развитие их культурного наследия» (Там же).
Приведенные данные свидетельствуют о тяжелом положении крымских татар, вернувшихся в Крым после незаконной депортации, в ходе которой критерий этнической принадлежности явился основанием для обвинений, убийств, репрессий и продолжавшихся десятилетиями лишений и страданий.
В настоящее время, несмотря на признание безосновательности прежних обвинений и противозаконности репрессивной практики, окончательная (подлинная) реабилитация крымских татар не достигнута. Ни на одном из уровней власти не рассматривается вопрос о пропорциональном представительстве крымских татар в органах власти и местного самоуправления, о возможностях реального влияния крымских татар на затрагивающие их интересы властные решения, о возвращении или компенсации утраченной во время незаконной депортации собственности. Если в составе Верховной ра-
ды Украины прошлого созыва было два депутата — крымских татарина, то в нынешнем составе — только один.
Поднимаемые и озвучиваемые чаще всего Меджлисом крымскотатарского народа требования о наделении всех вернувшихся крымских татар земельными участками на родине предков, а также о возврате Крыму исторической топонимики (повсеместно измененной властными решениями сталинского режима в рамках политики этноцида) «тонут» в непонимании и неприятии их на республиканском (в Крыму) и национальном (в Украине) уровнях власти, а также в столкновениях с интересами крупных околовластных бизнес-структур.
Не становится объектом научного анализа упоминавшаяся несогласованность действий между властями Крыма и Украины в последовательном создании единой нормативно-правовой базы, а также в реализации уже принятых решений, создающие практически непреодолимые с точки зрения действующего законодательства препятствия реальному восстановлению прав крымских татар на собственной родине и обеспечению их гражданских прав, в том числе гарантированного Конституцией Украины права на землю.
В 1991 г. в Крыму был создан Милли Меджлис крымскотатарского народа. Орган был призван объединить и скоординировать усилия крымских татар по восстановлению и защите своих прав, став важным инструментом этнического представительства и этнополитиче-ской мобилизации, опирающимся на заметные человеческие ресурсы и высокий моральный авторитет как среди крымских татар, так и за рубежом; стал заметным явлением внутренней политической жизни не только Крыма, но и всей Украины. С момента создания по настоящее время этот представительный орган крымскотатарского народа действует без юридической регистрации, функционирует как действенная, высокоэффективная сетевая структура. Все это время бессменным лидером Меджлиса является Мустафа Джемилев.
Достоинством этнополитики администрации прежнего президента Украины Л. Кучмы и успехом крымскотатарского национального движения стал Указ президента Украины №518/99 от 18 мая 1999 г. «О Совете представителей крымскотатарского народа» (Указ, 2002а). Согласно данному Указу и Положению №573/2000 от 7 апреля 2000 г., «Совет представителей крымскотатарского народа является консультативно-совещательным органом при Президенте Украины» (Указ, 2002б, с. 93). Несмотря на такой статус, как показала практика, роль данного органа и лично его руководителя М. Джемилева оказалась значима при принятии решений, как непосредственно касающихся крымскотатарского народа, так и вопросов
социально-экономического и политического развития Крыма. Указ и Положение «О Совете представителей крымскотатарского народа» в соответствии с п. 28 ст. 106 Конституции Украины обозначили правовой статус Меджлиса, избранного Курултаем крымскотатарского народа — всенародным представительным учреждением. Меджлису был придан статус Совета представителей крымскотатарского народа.
Данные шаги администрации Президента Украины явились, безусловно, шагом в сторону демократизации этнополитики Украинского государства, узаконили статус представительного органа крымскотатарского народа, существовавшего и действовавшего до того момента де-факто, но не де-юре, способствовали в целом дальнейшей институциализации этнополитического взаимодействия. В настоящее время крымские татары составляют численное меньшинство — около 13% от двухмиллионного населения Автономной Республики Крым и немногим более 0,5% всего населения Украины. Использование мажоритарных механизмов в такой ситуации не могло бы привести к созданию этнического представительства, и придание Меджлису крымскотатарского народа легального статуса представительного органа, на наш взгляд, было просто необходимым шагом на пути снижения этнополитической напряженности и к более широкой вовлеченности крымских татар во внутреннюю политику, способствовало учету их интересов.
Несмотря на позитивное значение Указа Президента Украины, с точки зрения соответствия принципам демократии представляется спорным положение, закрепляющее в качестве главы представительного органа конкретного лица, а именно М. Джемилева, даже учитывая тот факт, что М. Джемилев на тот момент уже продолжительное время возглавлял избранный Меджлис. В то же время демократическая значимость решения Президента Украины о создании органа этнического представительства народа, интересы которого в иных обстоятельствах не были бы выявлены ввиду относительной малочисленности как в составе населения Украины, так и Автономной Республики Крым, снижается отсутствием у данного органа права вето на принимаемые властями решения, в том числе непосредственно затрагивающие интересы крымскртатарского сообщества. В практике сообщественных демократий наличие права вето у меньшинства является обязательным.
Является также недостатком отсутствие нормативно-правовой регламентации процесса ротации членов представительного органа, в том числе его председателя, путем выборности. Напротив, закрепляется порядок назначения (Указ, 2002б, с. 95), свойственный не представительным, а исполнительным органам. Существующая
же практика выборов в Меджлис вызывает в среде крымских татар серьезные нарекания.
Неудовлетворенность подавляющего большинства крымских татар политико-правовыми и социально-экономическими условиями жизни, стремление изменить ситуацию становятся факторами, способствующими в последнее время повышению их политической активности. При этом необходимо учесть, что практика продолжавшихся десятилетиями репрессий со стороны Советского государства, ущемлений в правах крымскотатарского народа и многолетняя неэффективность государственных органов современной Украины имеют следствием низкий уровень доверия к государственным структурам в среде крымских татар, частое неверие в принципиальную способность государства и его структур качественно решить проблемы крымскотатарского народа.
Согласно данным Управления по делам депортированных Государственного комитета Украины по делам национальностей и миграции, по результатам распаевания государственных земель в Крыму в 2004 г. обеспеченность земельными паями населения составила 39%, крымскотатарского — 18,5%, при этом средняя обеспеченность землей на одного взрослого жителя сельской местности составила 1,99 га, у крымских татар — 0,92 га (см.: Нет крымского татарина, 2008). Автор доклада О. Власенко подчеркнула, что «многочисленные нарушения законодательства привели к устранению от землепользования десятков тысяч крымских татар из числа сельских жителей, для которых земля является единственным источником дохода» (Там же). Очевидно, что такое положение дел и обоснованные опасения вновь остаться без земли и средств к существованию становятся мощным фактором этнополитической мобилизации и веским мотивом к инициативному занятию земельных участков крымскими татарами в современной Украине.
Лидер крымскотатарского национального движения М. Джеми-лев и возглавляемый им Меджлис крымскотатарского народа в последние годы встречают всё более мощную оппозицию среди своих соотечественников. Оппоненты в среде крымских татар упрекают лидера и Меджлис, как правило, в недостаточно жесткой позиции в отстаивании прав своего народа, «соглашательстве» с властями Украины и должностных злоупотреблениях. Социально-бытовые и экономические условия жизни резко контрастируют с ожиданиями и надеждами, существовавшими в первые годы возвращения в Крым. Недовольство вызывают фактическое бесправие и неравенство, неспособность решать многие проблемы, в том числе правового характера, связанные с возвращением, обустройством, определе-
нием статуса репатриантов, восстановлением прав крымскотатарского народа.
Способствует сохранению этнополитической напряженности и позиция части политиков и СМИ, пытающихся манипулировать общественным мнением путем переориентации его фокуса, канализирующих существующее в обществе недовольство многочисленными социальными проблемами в этнополитическое русло. Их усилия, часто небезуспешные, в результате приводят к этнополитической мобилизации иного типа. В частности, усилиями подобных политических акторов и подконтрольных им, ангажированных СМИ проблема захвата земли в Крыму в глазах общественного мнения была представлена исключительно как «крымскотатарская», несмотря на отсутствие для этого достаточных оснований.
Согласно официальной статистике, «доля крымскотатарских самозахватов составляет лишь около пятой части от общего числа нарушений в земельной сфере. Так, прокуратурой Крыма только в прошлом (2003 — Э. А.) году было опротестовано более 200 решений о незаконном выделении земли, подавляющее большинство которых — не крымским татарам. А в 2002 г. было выявлено 1117 фактов использования земель субъектами хозяйственной деятельности без правоустанавливающих документов, то есть самозахва-тов. Это частные автозаправки, предприятия торговли и сферы обслуживания, частные пансионаты и прочие коммерческие объекты, к которым крымские татары чаще всего не имеют никакого отношения» (см.: Иванов, 2004). По официальным данным Рескомзема Автономной Республики Крым, в 2007 г. «только за девять месяцев не по закону ушли на сторону 21,435 тыс. гектаров земли. Выявлено 4006 нарушений, по поводу которых составлено 3117 протоколов, дано 2783 предписания их устранить, наложено 2544 штрафа в размере 324,505 тыс. гривен. Государственная земельная инспекция проверила более 4800 решений местных органов власти и обнаружила, что 1264 из них не соответствуют нормам нашего законодательства. В большинстве зафиксированы факты самовольного захвата участков, на которые нет правоустанавливающих документов» (Гончарова, 2007).
Проблемы, отсутствие элементарных необходимых условий жизни порождают недовольство крымских татар работой центральных и местных властей, растет разочарование деятельностью Меджлиса, все чаще подвергается сомнению его способность адекватно и эффективно представлять интересы крымских татар. Вызывает вопросы легитимность Меджлиса как по формальным основаниям (критикуется практическая сторона организации выборов в представительный орган), так и по целям, результатам деятельности.
Последние годы в крымскотатарском национальном движении ознаменовались усилением оппозиционных Меджлису сил и настроений. Оппозиция становится более многочисленной и организованной. Среди основных оппонентов Меджлиса наибольшим влиянием пользуются Координационный совет общественнополитических сил крымскотатарского народа, объединяющий несколько организаций, и недавно созданная организация «Милли фирка», претендующая на обретение статуса политической партии, объединившая в своих рядах немало авторитетных в среде крымскотатарского национального движения людей. Как Меджлис, так и оппозиционные ему силы имеют свои печатные органы. Наиболее влиятельные и массовые крымскотатарские периодические издания — газеты «Голос Крыма» (до недавнего времени занимавшая безапелляционно промеджлисовскую позицию) и «Полуостров» — в последнее время явно «дрейфуют» в сторону от Меджлиса. «Полуостров» и вовсе открыто поддержал оппозиционную Меджлису организацию «Милли фирка».
Дошло до того, что в декабре 2006 г. многолетний соратник М. Джемилева, авторитетный эксперт, руководитель политикоправового управления Меджлиса Надир Бекиров обратился к главе Меджлиса с призывом оставить свой пост и уйти в отставку. В декабре 2007 г. М. Джемилев заявил V Курултаю крымскотатарского народа о своем желании оставить должность (Выступление, 2007). Однако многие наблюдатели усомнились в искренности слов М. Джемилева, поскольку по результатам голосования он вновь возглавил Меджлис крымскотатарского народа.
Несмотря на растущую и активизирующуюся оппозицию, практически во всех вопросах, связанных с интересами крымских татар и представительством их интересов, фигурирует Меджлис. Его сохраняющееся все еще влияние обусловлено, прежде всего, былым авторитетом в среде крымских татар, колоссальным опытом политической борьбы, прежними политическим успехами, «укорененностью» во власти (значительная часть назначений на государственные посты лиц из числа крымских татар согласовывается лично с М. Джемилевым), а также в решающей степени признанием его в качестве представительного органа крымскотатарского народа властями Украины (несмотря на утрату доверия к данному органу и большинству его членов в среде крымских татар) и иными политическими и социальными силами как внутри Украины, так и за ее пределами. В значительной степени способствует подобной расстановке сил внутри крымскотатарского национального движения на данный момент, очевидно, «внешняя» направленность деятельности
Меджлиса, широкая ориентация на «внешний» эффект и, напротив, слабость таковой у его оппонентов.
Таким образом, проведенный анализ ситуации позволяет сделать следующие выводы.
1. Этносы (этнические группы) способны активно проявлять себя в политике, выступая носителями определенных групповых интересов, целей, ценностей. Сфера этнических интересов по своей природе может быть признана явлением политическим, так как затрагивает интересы большого количества людей, а именно представителей данной этнической общности (группы). Следовательно, целесообразно как теоретическое, так и практическое признание политической субъектности этносов (этнических групп). Данное требование отвечает также общепризнанным демократическим принципам, наделяющим правосубъектностью отдельных граждан, их объединения и организации.
2. Этнополитическая мобилизация не может рассматриваться исключительно как продукт социального «конструирования» этнических лидеров. Чтобы быть эффективной, она должна иметь объективные основания, но может быть обусловлена различными группами факторов. Целесообразно выделение групп факторов как в объективной, так и в субъективной сторонах этнополитической мобилизации. Политизация интересов этнической группы происходит особенно стремительно в случаях неприкрытого ущемления прав по признаку этнической принадлежности.
3. Проблема гармонизации межконфессионального и межэтнического взаимодействия, достижения согласия в Украине, помимо усилий членов самих сообществ и общественных организаций, требует деятельного участия властей Крыма и Украины. Спустя 17 лет после распада СССР (когда власть и ответственность за принятие решений на полуострове переместились в Киев) крымское общество остается значительно сегрегированным. Положение и реальный объем прав крымскотатарских репатриантов и остальных крымчан существенно разнятся — осознание этого обстоятельства само по себе является существенным фактором этнополитической мобилизации, социальной и политической напряженности.
4. Применительно к национальным движениям и их лидерам целесообразно различать легитимность внешнюю (вынужденную или добровольную) и внутреннюю (всегда добровольную). Внутренняя легитимность представляет собой признание членами этнической группы за активистами национального движения и его лидерами права представлять данную этническую группу и ее интересы во взаимоотношениях с государством и иными политическими акторами. Внешняя легитимность — признание со стороны иных полити-
ческих акторов, в том числе государства (однако не только его одного), способности данного движения (организации) и его лидеров выступать представителем данной этнической группы и ее интересов в политике. Национальные движения, их структуры и лидеры не всегда одновременно и в равной степени обладают внутренней и внешней легитимностью.
Литература
1. Аклаев А. Р. Этнополитическая конфликтология: Анализ и менеджмент. М.: Дело, 2005. 472 с.
2. Бекирова Г. Крымскотатарская проблема в СССР (1944-1991). Симферополь: Оджакъ, 2004. 332 с.
3. Выступление М. Джемилева на 1 сессии V Курултая крымскотатарского народа (7-9 декабря 2007 г.) // Голос Крыма. Симферополь. 2007. № 51 (731). 14 декабря.
4. Гончарова Н. Так кто виноват, что землю «дерибанят»? // Крымская правда. Симферополь. 2007. № 202 (24305). 3 ноября.
5. Губогло М. Н., Червонная С. М. Крымскотатарское национальное движение: Т. 1. История. Проблемы. Перспективы. М.: Ин-т этнологии и антропологии, 1992а. 330 с.
6. Губогло М. Н., Червонная С. М. Крымскотатарское национальное движение. Т. 2. Документы. Материалы. Хроника. М.: Ин-т этнологии и антропологии, 1992б. 340 с.
7. Губогло М. Н., Червонная С. М. Крымскотатарское национальное движение. Т. 3. 1991-1993 годы. М.: Ин-т этнологии и антропологии, 1996. 329 с.
8. Дискриминация крымских татар на Украине // Информационное агентство «Прима». 2002. 26 июля // http://www.prima-news.rU/news/news/2002/7/26/16454.html
9. Иванов Л. Совмин Крыма издал распоряжение об этнических чистках на полуострове // Обком. 2004. 21 ноября // http://ru.obkom.net.ua/news/2004-11-21/1120.shtml?yandex
10. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам. Тридцать девятая сессия, 5-23 ноября 2007 г. // Голос Крыма. Симферополь. 2007. 7 декабря. № 50 (730).
11. Крымские татары призывают Украину и мировое сообщество признать депортацию 1944 года геноцидом // Обком. 2005. 12 декабря //
http://ru.obkom.net. ua/news/2005-12-12/1243^Міті
12. Мустафаев А. Нужна атака через ООН // Голос Крыма. Симферополь. 2007. 7 декабря. № 50 (730).
13. Нет крымского татарина — нет проблем? // Голос Крыма. Симферополь. 2008. 1 февраля. № 5 (737).
14. Нузет Э. Переходные формы национального сознания и их эволюция от выработки защитных механизмов в депортации к высокому динамизму в процессе репатриации // Qasevet. Крым, с. Родниковое. 2003. № 2 (30). С. 2-6.
15. Политическая конфликтология / Под ред. С. Ланцова. СПб.: Питер, 2008. 319 с.
16. Полян П. У истоков советской депортационной политики: выселения белых казаков и крупных землевладельцев (1918-1925) // Государство и антропоток. 2003 // http://antropotok.archipelag.ru/text/a304.htm
17. Проблеми повернення, облаштування і відновлення прав кримськотатарського народу в Україні (короткий огляд Центру інформації і документації кримських татар) (на укр. яз.) // Центр информации и документации крымских татар // http://crimeatau.org.ua/project/integration/povern.html
18. Татары будут возвращаться в Крым еще 10-12 лет // Информационное
агентство «Росбалт». 2008. 29 мая // http://www.rosbalt.com.ua/2008/05/29/
488760.html
19. Указ Президента Украины №518/99 от 18 мая 1999 г. о Совете представителей крымскотатарского народа (на укр. яз.) // Сила права: Зб. законів України та міжнар.-прав. актів / Центр інформації та документації кримських татар // Уклад. Р. Чубаров. Кіів, 2002а. С. 93.
20. Указ Президента Украины №573/2000 от 07 апреля 2000 г. о Положении о Совете представителей крымскотатарского народа (на укр. яз.) // Сила права: Зб. законів України та міжнар.-прав. актів / Центр інформації та документації кримських татар; Уклад. Р. Чубаров. Кіів, 2002б. С. 93-95.
21. Червонная С. М. Возвращение крымскотатарского народа: проблемы энто-культурного возрождения. Крымскотатарское национальное движение. Т. 4. 19941997 годы / Под ред. М. Н. Губогло. М.: Ин-т этнологии и антропологии, 1997. 342 с.
22. Шабаев Ю. П., Садохин А. П. Этнополитология. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. 319 с.
