Общее понятие и сущность допроса как криминалистической категории

Министерство внутренних дел России

Орловский юридический институт

Кафедра организации предварительного следствия в ОВД

Дипломная работа

Тема:“ОРГАНИЗАЦИЯ И ТАКТИКА ПРОВЕДЕНИЯ ДОПРОСА ”

                  
           Выполнил:

слушатель
5 курса

Семенов
Е.А.

                                                    
Научный руководитель:

старший
преподаватель

кафедры
ОПС в ОВД

полковник
милиции

Гороховский
О.А.

                               
Рецензенты:

1)Начальник
Следственного Управления

при УВД
Орловской области

полковник
юстиции

Прядкин
Н.М.

                                        
     2)Старший     преподаватель      кафедры

«Уголовный
процесс»

капитан
милиции

Клепов
М.Н.

Решение о допуске к защите
______________________

Начальник кафедры
_____________________________

Дата защиты «____» _____________________

Оценка ___________________

Орел-2006

План.

Введение…………………………………………………………………………3

Глава
1. Общие положения теории и практики допроса…………………13

1.1.   
Становление и развитие допроса……………………………………….13

1.2  
Понятие, цель, виды, общие  положения  и  теоретические  основы  допроса. …………………………………………………………………………24

1.3   Психологические и логические основы допроса. Некоторые положения психологии допроса……………………………………………………………31

Глава 2. Процессуальные и тактические особенности допроса
участников уголовного процесса………………………………………………………….59

2.1  
Процессуальные особенности допроса свидетеля, потерпевшего, подозреваемого и
обвиняемого, эксперта и специалиста…………………..59

2.2.  
Особенности допроса несовершеннолетних…………………………  99

2.3.   Тактика допроса на очной ставке……………………………………  106

Заключение……………………………………………………………………113

Список используемой литературы…………………………………………  119

Введение.

Органы дознания,
предварительного следствия, суд в процессе рас­следования уголовных дел и
судебного рассмотрения встречаются с различного рода последствиями преступного
события. Преступные последствия в своей совокупности позволяют следователю,
судье представить весь механизм произошедшего события, круг лиц, при­нимавших в
нем участие или наблюдавших его.

Проведение полного,
всестороннего и объективного судебного разбирательства во многом опреде­ляется
эффективностью организации и ведения предварительного следствия по  уголовным
делам.

Анализ практики
свидетельствует о том, что при рассмотрении каждого дела о преступлении 
следствием используются тактические научные положения и рекомендации.

Для достижения полного
и объективного расследования нема­ловажное значение имеет такое следственное
действие, как допрос.  Это многоплановое следственное действие,
квалифицированное производство которого требует обширных знаний самого
различного характера.

В
уголовно-процессуальной, криминалистической, судебно-психологической литературе
рассматриваются процессуальный, такти­ческий и психологический аспекты допроса
и соответственно этому даются его определения. Сущность этого следственного
действия раскрывается через процессуальные, тактические и психологические основы
его производства. Допрос — это регулируемое уголовно-процессуальным законом
взаимодействие следователя с допрашиваемым лицом в целях получения информации,
имеющей значение для дела, соответственно тому, как она воспринята и сохранена
в его памяти.

А.В. Дулов пишет[1]: «Допрос можно
рассматривать как заранее про­гнозируемое и планируемое формализованное общение
следователя с допрашиваемым, во время которого осуществляется реализуемое
законом воздействие на мыслительную и волевую сферу последнего».

Н.И. Порубов полагает[2], что допрос можно
определить как след­ственное и судебное действие, заключающееся в получении
органом расследования или судом в соответствии с правилами, установлен­ными
процессуальным законом, показаний от допрашиваемого об известных ему фактах, входящих
в предмет доказывания по делу.

Очевидно, сущность
допроса, в том числе подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего,
можно выразить не через какую-то отдельно взятую его сторону, а посредством рас­смотрения
их в совокупности.

Актуальность темы. Она определяется исходя из разработанности данной
темы на законодательном уровне, так и исходя из проблем, с которыми встречаются
следователи при производстве данного следственного действия.

В настоящее время в Российской Федерации продолжается комплексное
реформирование всех сторон государственной и общественной жизни. В качестве
одной из приоритетных целей реформ провозглашено построение правового
государства. Всё большую актуальность и остроту приобретает борьба с
преступностью, однако в условиях  углубившихся  социальных проблем, связанных с
понижением жизненного уровня, продолжающегося  расслоения общества, низким
финансовым обеспечением, обостряется общественная опасность преступности в
России.

Значительную часть информации о совершенных или
готовящихся преступлении следователь полу­чает посредством проведения допроса. 
 

Актуальность выбранной нами темы обусловлена рядом обстоятельств:

·  
это многоплановое следственное действие,
квалифицированное про­изводство которого требует обширных знаний самого
различного харак­тера;

·  
на производство всех видов
допроса уходит более 60% всего рабочего времени следователя. Сказанное свидетельствует
о том, что допрос занимает центральное место, без его производства практически
не может обходиться ни одно уго­ловное дело;

·  
результаты допроса  во многом
зависят от того, в какой степени следователь до­стигает необходимого уровня
психологического контакта, т.е. формальное отношение  к допра­шиваемым лицам может оказать негативное воздействие на весь процесс расследования в
будущем;

Цельвыпускной
квалификационной работы состоит в том, чтобы на основе
действующего законодательства и практической деятельности правоохранительных
органов, всесторонне и объективно проанализировать
сложный и многогранный характер такого следственного действия как допрос.
Показать что допрос, как уголовно-процессуальная дея­тельность по установлению
интересующих органы предваритель­ного расследования обстоятельств и фактов,
включает в себя процессуальный, тактический, организационный, психологический,
педагогический, этический аспекты, а также на основании изложенного определить
конкретные направления совершенствования производства этого следственного
действия. 

Для достижения
поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

·  
 определить понятие, цель, виды и общие положения допроса, а также показать роль допроса в раскрытии и
расследовании преступлений;

·  
показать взаимосвязь процессуального, тактического,
организационного, психологического, педагогического, этического аспектов и
соотнести между ними данные изуче­ния следственной практики;

·  
для детального изучения так­тики допроса
представляется необходимым рассмотрение двух взаимосвязанных основ производства
этого следственного действия: процессуальной и тактической;

Объектом выпускной квалификационной работы являются правовые отношения, возникающие при получении
следователем у допрашиваемого лица информации необходимой для расследования и
раскрытия преступления.

Предметомвыпускной квалификационной работы является  такое
следственное действие как допрос, а также его организация и тактика проведения.

Методологической базой представленной дипломной работы являются
общенаучные и специальные методы, опираясь на которые представляется возможным
решить задачи и достигнуть указанные цели представленной исследовательской
работы. Методологической основой, прежде всего, является диалектико-материалистический
метод, как всеобщий метод познания социально-правовых явлений. Кроме
того, при написании данной работы использовались следующие методы: метод, устанавливающий
сходство или различие предметов (сравнение); метод, позволяющий
мысленно расчленить предмет на части для более детального его исследования (анализ);
метод соединения элементов, сторон, признаков предмета, выделенных с помощью
анализа (синтез); метод, позволяющий мысленно выделить признаки
одного предмета и отвлечься от других (абстрагирование); метод, с
помощью которого отдельные предметы на основе присущих им одинаковых свойств
объединяются в группы однородных предметов (обобщение); метод, при
котором идет переход от общего знания к частному (дедукция); от
частного к общему (индукция); от частного к частному (аналогия);
исторический метод .

Теоретической основой выпускной квалификационной работы являются
положения общей теории криминалистики, криминали­стической техники,  тактики и
методики расследования отдельных видов преступлений, исследования отечественных
специали­стов, посвятивших значительную часть своей деятельности освещению
указанных в работе проблем. В частности при написании данной работы
использовались труды  Порубова Н.И., Белкина Р.С., Еникеева М.Н., Васильева
В.Л., Россинской Е.Р. и других учёных.

Нормативно-правовую базу исследования составляют положения Кон­ституции
Российской Федерации, действующего уголовного и уголовно-процессуального
законодательства, федеральных законов, постановления Правительства РФ,
различного рода ведомственные приказы, руководства, распоря­жения и инструкции.

Степень разработанности и новизна темы.

   Ранее проблемы тактики проведения различных видов следственных действий,
в том числе и допроса, неоднократно рассматривались  во многих диссертационных
и монографических работах: Макаренко О.Н., Закатова А.А., Сафина Н.Ш.,
Питерцева С.К., Степанова А.А., Слинько С.В. Коноваловой В.Е. и других учёных.
Однако они, в свое время, не могли учитывать сложившуюся криминальную ситуацию
– качественно новую как по масштабам преступных проявлений, так и по степени их
негативного влияния на основополагающие процессы жизнедеятельности граждан,
общества и государства. В связи с этим проблема проведения следственных
действий приобретает ключевое значение на всей территории Российской Федерации
и задача обобщения и систематизации такого
следственного действия как допрос представляется весьма актуальной.

Вместе с тем научная  новизна выпускной квалификационной
работы определяется тем обстоятельством, что развитие информационных технологий
и технических достижений позволяет влиять и разрабатывать ряд новых тактических
приемов, способствующих грамотному проведению следственных действий, в том
числе и допроса, на современном этапе реформирования и развития правового
государства.

При написании данной дипломной работы был
проведен анализ специальной литературы, связанной с вопросами организации и
тактики проведения допроса. Результаты исследования могут быть использованы
студентами и преподавателями образовательных учреждений юридического профиля, а
также сотрудниками правоохранительных органов.

Положения, выносимые на защиту:

– результаты исследования вопросов, связанных
с проведением такого следственного действия как допрос, современными тактическими
приемами его осуществления, закрепления данного следственного действия в
правовых актах, особенности получения показаний от участников уголовного
процесса;

– результаты анализа практики проведения данного
следственного действия.

 Положительный результат такого следственного действия как
допрос во многом зависит от того, насколько грамотно и эффективно следователь проведет
его, каким образом будет использовать специальные знания и методы допроса, как
будут получены полные и правдивые показания. Так, необходимо подчеркнуть
следующие положения:

1. Когнитивное интервью как метод и
разновидность допроса не нуждается в процессуальном закреплении, однако в связи
с довольно сложной пошаговой процедурой допроса не лишним было бы разработать
пособия и руководства для следователей по правилам производства и фиксации
когнитивного интервью, в которых следовало бы не только обозначить тактические
приёмы КИ, но и привести примеры и таблицы с точным объяснением сущности такого
метода.  По нашему мнению когнитивное интервью можно
определить как метод, основанный на достижениях когнитивной психологии и
осуществляемый лицом, производящим допрос в целях получения полной достоверной
информации от допрашиваемого о расследуемом событии, а также в целях повышения
количества и качества этой информации, что будет способствовать эффективности
всего хода расследования;

2. Анализ п.  1 ч. 2 ст. 75 позволяет сделать вывод, что
уголовно-процессуальный закон составлен так, что конституционное право
подозреваемого (обвиняемого) на защиту превратилось фактически в его
обязанность иметь за­щитника. С точки зрения закона его желание отказаться от
защитника может и должно быть во многих ситуациях проигнорировано следователем.        

Следует рассмотреть
принятие следующей редакции п.2 ч.4 ст. 46 УПК РФ: «подозреваемый вправе давать
объяснения и показания по поводу имеющегося в отноше­нии него подозрения либо
отказаться от дачи объяснений и показаний. При согласии подозреваемого дать
показания он должен быть предупре­жден о том, что его показания могут быть
использованы в качестве дока­зательств по уголовному делу, в том числе и при
его последующем отказе от этих показаний», слова «за исключением случая,
предусмотренного пунктом 1 части второй статьи 75 настоящего Кодекса» следует
исключить. Соответственно текст п. З ч.4 ст. 47 УПК РФ должен быть представ­лен
в следующей редакции: «обвиняемый вправе возражать против обви­нения, давать
показания по предъявленному ему обвинению либо отказаться от дачи показаний.
При согласии обвиняемого дать показания он должен быть предупрежден о том, что
его показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному
делу, в том числе и при его последующем отказе от этих показаний», слова «за
исключением случая, предусмотренного пунктом 1 части второй статьи 75
настоящего Кодекса» следует исключить.

Из статьи 75 УПК РФ –
«Недопустимые доказательства» – исключить
полностью пункт первый части второй: «показания подозреваемого, об­виняемого,
данные в ходе досудебного производства по уголовному делу
в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не под­твержденные
подозреваемым, обвиняемым в суде».

3.  Необходимо особенно тщательно
готовиться к допросу подозреваемого или обвиняемого с участием защитника, пре­дусмотреть
позицию, которую займет защитник, с тем, чтобы не упускать инициативу и при
недобросовестных намерениях защитника не дать ему возможности помешать
установлению истины.

4.  Использование    в     доказывании
   инструментальных    методов установления психофизиологического состояния
лица, подоз­реваемого в совершении преступления, свидетельствующего об
обладании им значимой для расследования информацией, полиграфа — прибора,
фиксирующего изменения такого состоя­ния в зависимости от воздействия на
испытуемого словесных раздражителей, — проблема, ожидающая своего решения и признания.

Результаты применения полиграфа не
имеют доказатель­ственного значения и используются следователем лишь как
ориентирующая информация; доказательствами при­знаются лишь фактические данные,
содержащиеся в по­казаниях допрашиваемого. Материальные свидетельства применения
полиграфа (ленты, записи) к делу не при­общаются.

 Разработка
процессуального порядка испытаний на
полиграфе требует предварительно накопить значительный эмпирический
материал на основе использования полиграфа в оперативно-розыскной
деятельности. Необходимо отметить, что практическому
решению вопроса об условиях, формах и пределах применения полиграфа в уго­ловном
процессе должно предшествовать глубокое и всестороннее научное исследование с
широким обсуждением его результатов научной общественностью и достаточно репре­зентативными
экспериментами, отражающими специфику оте­чественного судопроизводства и 
ментальности  населения.  И такие исследования в настоящее время успешно
ведутся специ­альным отделом ВНИИ МВД РФ, а также научными подразде­лениями Федеральной
службы безопасности.

Принимая во внимание высокую эффективность метода
(достоверность получаемой информации составляет 90-95%), а также перспективы
использования полиграфа при раскрытии преступлений не только как средства,
снижающего трудоемкость проверки следственных версий и ускоряющего ход
расследования, но и в качестве дополнительного способа защиты прав и интересов
законопослушных граждан, прокуратурой Саратовской области (например) ещё в
апреле 2003 года было принято решение о проведении эксперимента по внедрению в
следственно-судебную практику комплексных психиатрическо-психолого-психофизиоло­гических,
а также психолого-психофизиологических экспертиз. С учетом изложенного, в ГУ
Саратовской ЛСЭ в настоящее время ведется работа по становлению экспертной
специальности «Исследование психофизиологии человека с использованием
полиграфа».

5. Если говорить о
процессуальном статусе результатов применения «следственного гипноза», то на
основании имеющихся на сегодняшний день данных многие зарубежные авторы
полагают, что репродуктивный гипноз, применяемый в отношении готового к
сотрудничеству
свидетеля преступления или потерпевшего, может в значительной степени повысить
возможности следствия в получении необходимой информации первостепенной
значимости. При этом подчеркивается, что, хотя данные, полученные посредством
следственного гипноза, характеризуются большим объемом и точностью информации
по сравнению с обычным допросом, очень важно, чтобы эти данные подвергались
тщательной проверке в ходе дальнейшего следствия.

Из этических соображений и в целях защиты гражданских прав
не
следует допрашивать под гипнозом подозреваемых и обвиняемых. Единственным
исключением из этого правила, может быть, применение гипноза по просьбе самого
подозреваемого или обвиняемого и по возможности в присутствии адвоката, когда
подозреваемый надеется вспомнить важный для установления истины факт. Во всех
случаях необходимо быть уверенным в психологическом благополучии допрашиваемого
под гипнозом. Если же такой уверенности нет, необходимо провести консультацию с
соответствующим специалистом. Сеансы следственного гипноза должны проводиться
опытными психиатрами или психологами, имеющими специальную подготовку в
практическом осуществлении гипнорепродукции.

6. УПК РФ разрешает проведение допроса специалиста. Однако,
обратившись к нормам (статьям) УПК РФ, регламентирующим следственные действия в
ходе предварительного расследования и в суде первой инстанции, мы не найдем
среди них отдельной статьи, регламентирующей порядок допроса специалиста.
Получается, что в стадии предварительного расследования производство допроса
специалиста вообще не регламентируется, а в судебном разбирательстве подобный
вопрос упоминается лишь в частной норме (ст. 271 УПК РФ) без закрепления
порядка его проведения в главе 37 УПК РФ «Судебное следствие». В ст. 74 УПК РФ
говорится о том, что в качестве доказательств допускается заключение
специалиста, но порядок и правила составления данного документа не определены в
УПК РФ. Поэтому
допрос специалиста (по аналогии ст.205 УПК РФ “Допрос эксперта”), а также его
заключение (по аналогии ст.204 УПК РФ “Заключение эксперта”), подлежат безотлагательному
внесению в УПК РФ (статья 204-1 УПК РФ “Заключение специалиста” и статья 205-1
УПК РФ “Допрос специалиста”).

7.  Анкетирование следователей в городе Орле по поводу
тактики допроса несовершеннолетних показал, что допрос несовершеннолетних не
создает, по их мнению, каких-либо трудностей, относится к разряду
“легких” следственных действий. По нашему мнению, такое убеждение
связано с тем, что подростки, как правило, сознаются в совершенном, их попытки
скрыть происшедшее или дать ложные показания обычно непродуманны. Тем не менее,
как правильно замечают криминалисты[3],
абсолютно бесконфликтных ситуаций не бывает, и, признаваясь в совершении
преступления в целом, обвиняемые могут преуменьшать или преувеличивать свою
роль в совершенном преступлении, скрывать соучастников преступления, не
рассказывать про отрицательно их характеризующие эпизоды в процессе совершения
преступления.

Глава 1. Общие положения теории и практики допроса.

1.1. Становление и развитие допроса в судопроизводстве.

В истории становления и развития допроса
можно выделить три этапа, соответствующих историческим типам уголовного
процесса.

 Первый этап развития допроса.

Зарождение допроса как способа
установления истины — ха­рактеризуется отсутствием упоминания о тактике и
порядке его проведения. В доклассовом обществе при разрешении конфлик­тов
внутри родовой группы не существовало еще какой-либо про­цессуальной процедуры.
Но и тогда при решении спора выслуши­вались показания сторон. В дошедших до
нашего времени источниках древности имеются лишь указания на то, кто мог быть
свидетелем и чьи показания заслуживали доверия. Так, в сборни­ке Ману,
относящемся к V в. до н.э., определяется достаточное число
свидетелей, подробно излагаются причины, по которым оп­ределенные лица не могут
допускаться к свидетельству: «Если че­ловек был вызван в суд истцом по делу о
собственности, но на пред­ложенный вопрос не отвечает, то брами, представляющий
короля, должен решить дело по выслушивании по крайней мере трех сви­детелей».

Ману говорит: «Нужно выбирать свидетелей
из людей, достой­ных доверия, знающих свои обязанности, некорыстолюбивых, а
других не допускать. Главы семейства, люди, имеющие детей мужского пола, жители
той же местности, принадлежат ли они к классу воинов, купцов или рабов, могут
быть допускаемы к свиде­тельству, а не первые попавшиеся, за исключением
случаев необхо­димости». Список лиц, не способных к свидетельству, довольно ве­лик.
«Не допускаются к свидетельству: находящиеся под влиянием денежного интереса,
больные люди, способные на преступления, друзья, слуги, враги, люди заведомо
недобросовестные. Нельзя позвать в суд свидетелем ни короля, ни рабочего
низшего класса, ни ученика, ни аскета, отрешенного от всех мирских отношений,
ни человека в скорби, ни пьяного, ни сумасшедшего, ни человека в гневе, ни
вора, ни голодного, ни жаждущего, ни влюбленного, ни старика, ни ребенка, ни
занимающегося запрещенным делом, ни человека, имеющего жестокое ремесло, ни
человека, вполне зави­симого».

В индийском комментарии к законам Ману
обращается внима­ние судьи на необходимость подмечать такие признаки поведения
свидетеля, по которым можно сделать вывод о лжесвидетельстве: «Те, которые
переступают с одного места на другое, облизывают языком углы рта, лицо которых
покрывается потом и меняется в цвете, которые отвечают медленно, голосом
дрожащим и обрываю­щимся, шевелят губами и не отвечают ни голосом, ни взглядом
и которые непроизвольно проявляют подобные изменения в деятель­ности духа, тела
и голоса, те подозреваются в лживости жалобы или свидетельства».

В другом источнике этой эпохи — Нарады —
лживыми свиде­телями признаются те, «кто, угнетенный сознанием своей винов­ности,
смотрит как бы больным, постоянно переходит с места на место и бегает за
каждым; кто кашляет без всякой причины, взды­хает, двигает ногами, как будто
ими пишет, машет руками; кто ме­няется в лице, чье лицо потеет, а губы сохнут;
кто смотрит вверх и по сторонам, кто много болтает без удержу, как человек в
спехе, отвечает без спросу».

Для того чтобы исключить возможность
психологического воз­действия свидетелей на судей, разбирательство дела в
Древней Гре­ции происходило ночью, когда судьи не могли видеть выражения лиц
ораторов, а только могли слышать их голоса.

В римском классическом праве не содержится
упоминаний о до­просе подозреваемого или обвиняемого. Только к концу император­ского
периода, когда пытка стала применяться как средство получе­ния показаний,
допрос подсудимого получает свою регламентацию.

 Второй этап развития допроса.

На данном периоде допрос характеризуется
уже определенной регламентацией порядка его проведения. Доказательствами по
делу в соответствии с законом выступали показания свидетелей, призна­ние
обвиняемого и присяга, а средством получения показаний — пытка. Показания
свидетелей записывались в протокол. Число сви­детелей по делу не могло быть
меньше двух. Свидетелями могли быть только свободные люди, к свидетельству не
допускались не­совершеннолетние и близкие родственники обвиняемого. Пока­зания
рабов принимались во внимание, если они были даны под пыткой. Аристотель,
Лисий, Демосфен и другие античные авторы утверждали, что пытка, применяемая к
рабам, являлась верным и надежным средством установления истины, получения
убедитель­ных доказательств. Показания, данные под пыткой, протоколиро­вались и
приобщались к делу. За увечье, причиненное рабу в про­цессе пытки,
вознаграждение выплачивалось его хозяину за счет того, кто проиграл процесс.

При Юлии Цезаре пытка стала применяться и
к свободным гражданам, совершившим государственные преступления. Посте­пенно
состязательный процесс был вытеснен инквизиционной формой суда, при которой
пытка стала основным средством полу­чения показаний от обвиняемых и свидетелей.

В каноническом инквизиционном процессе
подсудимый из сто­роны превращается в объект исследования, от которого при из­вестном
воздействии можно было получить все требуемые сведе­ния. Усилия допрашивающих
направлялись на получение во что бы то ни стало от обвиняемого признания, ко­торое
считалось вернейшим доказательством и исключало необ­ходимость дальнейшего
представления доказательств. Появляется особое искусство допроса, основанное на
житейской психологии: определенным выражениям лица, жестам и другим внешним про­явлениям
чувств, описание которых обстоятельно вносилось в про­токол допроса,
придавалось доказательственное значение. Выраба­тывается целая система допроса,
заключающаяся в формировании допрашивающим неясных, двусмысленных вопросов.

В XI—XII вв. уголовный процесс становится обвинительным. Исключительно важное
значение в нем отводится сторонам, вы­ступающим перед судом устно в строгих
формах, установленных феодальным обычаем. Стороны ведут процесс, представляют
до­казательства, решение суда выносится на основании сказанных сторонами слов
во время разбирательства дела. Признание обви­няемого в совершенном деянии
считается лучшим доказательством. Свидетели, которых требовалось не менее двух,
подразделялись на тех, кто видел (очевидцы), слышал от других или высказывает
лишь свое мнение. Свидетельским показаниям придавалось важное значение. Пытка
применялась в отношении лиц заподозренных либо в отношении тех, о ком была
плохая молва. Она была основным средством получения от обвиняемого показаний.
Так, во француз­ском Ордонансе 1498 г. пытка признается столь же естественным
способом получения доказательства, как и допрос свидетелей, оч­ные ставки. Пов­торное
применение пытки без открытия новых улик не допуска­лось. На следующий день
после пытки обвиняемый снова допра­шивался для проверки показаний, данных под
пыткой.

В Большом уголовном ордонансе Людовика XIV (1670 г.) дает­ся подробный порядок допроса обвиняемого: задержанные
долж­ны быть допрошены в течение 24 часов, допрос производится лич­но судьей.
Обвиняемые допрашивались порознь и перед допросом приносили присягу. На
заданный судьей вопрос, обвиняемый дол­жен был отвечать немедленно. Допрос мог
быть возобновлен вся­кий раз, когда это требовалось в интересах дела. Протокол
допро­са прочитывался обвиняемым и им удостоверялся. Этот Ордонанс подробно
регламентировал и порядок проведения очной ставки, которая признавалось особым
видом допроса обвиняемого. Если против него было собрано недостаточно улик или
он не признавал себя виновным, несмотря на неоспоримые доказательства, его под­вергали
пытке. В процессе допроса обвиняемому могли быть предъ­явлены предметы, являющиеся
в деле доказательствами. К свиде­тельству не допускались дети до 14 лет,
безумные, глухонемые и «бесчестные» люди. Не могли быть полноценными
свидетелями женщины, слуги, ближайшие родственники и соучастники. Сви­детельство
со слов других лиц не допускалось. Изменение показа­ний в суде рассматривалось
как лжесвидетельство и влекло нака­зание.

Уголовно-судебное Уложение Карла V Священной Римской империи середины XVI в.
(«Каролина») уже содержит отдельные рекомендации по тактике допроса обвиняемого.
Судье рекомен­довалось прибегать к неясным или даже «ловушечным» вопросам.
Обвиняемому нельзя было сообщать об обстоятельствах, ставших известными
следствию. Для изобли­чения обвиняемого могли проводиться очные ставки со
свидете­лями, предъявляться предметы, выполняющие роль вещественных
доказательств, к обвиняемому могли применяться и религиозные увещевания,
разрешалась угроза применения пытки. К числу со­вершенных доказательств
виновности относились признание об­виняемого, показания двух достойных веры
свидетелей, совпада­ющие во всех подробностях.

  Допрос в России.

В Киевской Руси конфликты разрешались
судебным поедин­ком («поле») и с помощью ордалий, т.е. испытаний допрашивае­мых
с помощью железа или воды. Свидетельские показания, назы­ваемые в Древней Руси
сказкой, были основным источником доказательств. Русская Правда делит
свидетелей на послухов и видоков. По мнению С. В. Юшкова, «видок» — очевидец
совер­шившегося факта, «послух» — человек, свидетельствующий по слуху.

Видоками могли быть только «свободные
мужи» (ст. 59), и лишь в случае крайней нужды закон дозволял сослаться на
боярского тиуна, а в небольшом процессе — также на закупа. «Тяже все су­дят
послухи свободными» (ст. 84), — говорит Русская Правда. По инициативе холопа
мог быть начат процесс. Вынести же приго­вор, основываясь только на показаниях
холопа, было нельзя.

Царский судебник 1550 г. положил конец
послушеству, потре­бовав от свидетелей, «не видев не послушествовать, а,
видевши ска­зать правду». Стало придаваться большое значение «повальному
обыску», представлявшему собой допрос большой группы соседей, знавших
обвиняемого и могущих охарактеризовать его личность. В отношении обвиняемых
применялся расспрос, а для получения признания в преступлении — пытка, очная
ставка. Эти средства получения признания от обвиняемого известны и Соборному
уло­жению 1649 г.

Наиболее полные правила розыскного
процесса содержатся в петровском Кратком изображении процессов, изданном в
качестве приложения к Воинскому уставу в 1716 г. Здесь все доказатель­ства
делятся на совершенные и несовершенные. Совершенным доказательством считается
собственное признание обвиняемого.

 К числу несовершенных доказательств за­конодатель
относит свидетельские показания, данные «негодны­ми» и «презираемыми» людьми, делит
их на лучшие и худшие: «…свидетель мужеска полу паче женска и знатный паче
худого, уче­ный неученого и духовный светского человека почтен бывает».

Тактика допроса обвиняемых и свидетелей
уже в более или менее систематизированном виде изложена современником Пет­ра I И.Т. Посошковым, который понимал значение фактора вне­запности при
допросе, необходимость тщательной к нему подго­товки и проведения допроса
наедине, в «особых чуланцах, чтоб во время допроса никто посторонний тут не
был, а судье бы никто не мешал»[4].
В книге Посошкова нет еще цельного учения о допросе, но отдельные рекомендации
о необходимости тщательной подго­товки к допросу, правильного выбора места
допроса, о проведении подробного и раздельного допроса лиц, проходящих по одно­му
делу, имеют тактический характер и не лишены оснований.

Пытка как средство получения показаний от
обвиняемых в са­мых различных ее способах и самых жестоких формах применя­лась
в середине XVIII в. в царствование Екатерины II. В 1762 г. тайная розыскных дел канцелярия представила Екатерине II справ­ку «Обряд како обвиняемый пытается», в которой описывается тех­ника
пытки и процессуальный порядок ее проведения.

Пытка как средство получения показаний от
допрашиваемых была отменена лишь при Александре I в 1801
г. Она существовала местами почти до введения судебных уставов. В течение
долгих столетий верили показаниям, даваемым под пыткой, не желая по­нимать
того, что только невыносимая боль вынуждала человека к показаниям, угодным
суду. «Думали, что собственное признание преступника необходимо было для его
полного обличия, — мысль не только необоснованная, — писал А.С. Пушкин, — но
даже и совершенно противная здравому юридическому смыслу: ибо, если отрицание
подсудимого не приемлется в доказательство его неви­новности, то признание его
и того менее должно быть доказатель­ством его виновности».

В дореформенном русском уголовном процессе
признание под­судимого по-прежнему считалось «лучшим» доказательством и при
наличии его суд не должен был сообразовываться с другими дока­зательствами (ст.
316, 317, ч. 2, т. XV Свода законов, глава о силе
доказательств и улик). В случае явного запирательства предписы­валось призывать
для увещевания священников. Свидетельские по­казания могли быть совершенным,
полным и несовершенным дока­зательством. Свидетельство двух посторонних
свидетелей, не отведенных подсудимым и совершенно согласных в своих показани­ях,
составляло совершенное доказательство, если против оного не будет представлено
подсудимым достаточных опровержений (ст. 329).

Свидетельское показание рассматривалось
как полное доказа­тельство, когда оно было дано под присягою и перед надлежащим
судебным учреждением или полицией, на точном основании зако­на; когда оно было
отчетливо и точно, основано на личном воспри­ятии и не противоречиво; когда по
личным свойствам и обстоятель­ствам свидетеля не было причины опасаться лжи
(ст. 303).

Судебная реформа 1864 г., выразившаяся в
принятии четырех уставов, в том числе и устава уголовного судопроизводства,
отме­нила теорию формальных доказательств. Впервые в России был
систематизирован порядок проведения следственных действий, в том числе и
допроса.

 Третий этап развития допроса.

В истории допроса начинается третий этап, когда
на смену обвинительному процессу, характерному для феодального строя, приходит розыскной
порядок уголовного процесса. Отменяется пытка как средство получения доказательств:
в Пруссии — в 1756 г., в Австрии — в 1776 г., в Баварии — в 1808 г. Но ряд
германских кодексов ввел меры принуждения, направленные на получение по­казаний
от обвиняемого, – телесные наказания, ограничение в пище (например, содержание
обвиняемого на хлебе и воде, если обвиня­емый ведет себя «оскорбительным
образом», упорствует во лжи и не дает правдивых показаний). Сознание
обвиняемого в системе ле­гальных доказательств теряет свое былое значение основного
дока­зательства.

На первых порах наука уголовного процесса
и криминалисти­ка относились к свидетельским показаниям с должным доверием, и
этим показаниям в доказательственном праве придавалось боль­шое значение. Но в
конце XIX в., в период обострения классовых противоречий,
доверие к свидетельским показаниям было поко­леблено наблюдениями и опытами
представителей эксперимен­тальной психологии, и в юридической науке появились
теории, от­рицающие доказательственное значение свидетельских показаний.

Вопрос о доказательственном значении
свидетельских показа­ний и возможности их использования в уголовном процессе
стал объектом продолжительного спора среди ученых, который вышел за рамки
юриспруденции. С целью подрыва доверия к свидетель­ским показаниям,
дискредитации их как средства судебного доказы­вания (в силу неизбежности
ошибок при даче показаний, ненадеж­ности и субъективности свидетельских
показаний) В. Штерн и Г. Гросс ставили многочисленные опыты, во время которых инсценирова­лись
неожиданно для присутствующих свидетелей различные со­бытия, а затем по поводу
этих событий «свидетелей» допрашивали, выясняя полноту восприятия происшествия
и ошибки в сообщени­ях. Опыты Штерна были повторены Листом, Бинэ, Вешнером,
Липманном, Минеманом, Борстом, Дугалем и др., в России — О.Б. Гольдовским, А.И.
Елистратовым и А.В. Завадским.

Эти исследования породили обширную
юридическую и психо­логическую литературу. Проблема недостоверности
свидетельских показаний была объектом исследования специальных журналов,
издававшихся в Германии. Появилось самостоятельное направле­ние в психологии —
психология свидетельских показаний. Наряду с правильными положениями о
зависимости качества показаний от объективных и субъективных факторов
восприятия судебные психологи и криминалисты пришли к ошибочным выводам о не­возможности
использования свидетельских показаний в праве. К числу ошибочных выводов
относятся: утверждение Г. Гросса о том, что дети в возрасте 7—9 лет самые
лучшие свидетели; положение В. Штерна о меньшей достоверности показаний
женщины, чем мужчины; предположение последователей В. Штерна о необходи­мости
проведения психологической экспертизы для установления степени достоверности
свидетельских показаний и возможности их допуска в качестве судебных доказательств.

Не остались в стороне и русские
криминалисты. В России про­блемой свидетельских показаний занимались Э.Ф.
Беллин, И.Г. Щегловитов, О.Б. Гольдовский, А.В. Завадский, А.И. Елистратов, Е.
М. Кулишер, А.Ф. Кони, Я.А. Канторович, М.М. Гродзинский. Сторонниками теории
несостоятельности свидетельских показаний в России стали: профессор
Петербургского универси­тета О.Б. Гольдовский, предлагавший каждого свидетеля
подвер­гать психологической экспертизе и оценивать показания свиде­теля с учетом
«коэффициента поправок» на лживость; профессор Казанского университета А.В.
Завадский, считавший, как и В. Штерн, что свидетельские показания нельзя
признавать достовер­ными. К чести большинства русских юристов, в теории
недостоверности свидетельских показаний быстро разобрались, и поэто­му
сколько-нибудь заметного отрицательного воздействия на прак­тику допроса она не
оказала. Порочность опытов, проведенных в целях подрыва доверия к свидетельским
показаниям, заключалась в том, что изучался и исследовался не живой человек во
всей пол­ноте присущих ему личностных качеств, а обобщенный, статичес­ки обезличенный
«свидетель-испытуемый». Как бы ни был хоро­шо поставлен опыт, однако он далек
от воспроизведения той действительности, которая является объектом исследования
суда.

Свидетельским показаниям российские юристы
в доказатель­ственном праве отводили большую роль. Так, критикуя теорию не­состоятельности
свидетельских показаний, А. Ф. Кони подчерки­вал, что свидетельские показания
являются одним из лучших и наиболее веских доказательств в новом уголовном процессе.

Однако видеть только отрицательные моменты
в исследовани­ях в области психологии свидетельских показаний было бы невер­но.
Исследования, проведенные в области свидетельских показа­ний, привели к последующему
бурному развитию всей судебной психологии. Русская дореволюционная литература богата
публи­кациями по допросу. Эту проблему разрабатывали известные юрис­ты России:
Л.Е. Владимиров, О.Б. Гольдовский, А.В. Завадский, А.И. Елистратов, А.Ф. Кони,
Е.М. Кулишер, А.В. Скопинский, И.Я. Фойницкий.

Особое место среди публикаций, посвященных
допросу, зани­мает брошюра В. Бахарева «Как держать себя на допросах», из­данная
в Женеве Союзом русских социал-демократов в 1900 г. В ней описываются приемы
допроса, к которым прибегали жандар­мские следователи, не с позиции
допрашивающего, а с диаметраль­но противоположной стороны — с позиции
допрашиваемого.

Советский период характеризуется принятием
УПК РСФСР 1922 и 1923 гг., УПК РСФСР был принят 27 октября 1960 г. и введен в
действие с 1 января 1961 г. В УПК 1961 г. подробно регла­ментируется порядок
допроса подозреваемого (ст. 123), обвиняемо­го (ст. 150—152), свидетеля и
потерпевшего (ст. 155—161), а также эксперта (ст. 192) на стадии
предварительного следствия.

В советский период процессуальному порядку
допроса, его так­тике было посвящено несколько монографических исследований,
соответствующие главы в учебниках по уголовному процессу и криминалистике,
большое число журнальных статей. Проблемами допроса в уголовно-процессуальном
праве чаще занимались кри­миналисты и, как правило, применительно к стадии
предваритель­ного расследования.

Действующий УПК РФ был принят Государственной Думой 22
ноября 2001 года, а вступил в законную силу с 1 июля 2002 года. Несмотря на
достаточно большой срок его создания, новый УПК не смог в полной мере оправдать
надежд, которые были на него возложены. О необходимости совершенствования
уголовно-процессуального законодательства, основных направлениях процесса его
реформирования, ключевых вопросах, способных в более значительной степени, чем
сегодня обеспечить соблюдение гарантий прав личности в уголовном
судопроизводстве обсуждается и в настоящее время многими учеными. К единому
мнению о благополучном построении следственного аппарата, наделении правами
участников уголовного процесса они еще не пришли. Существует много вопросов об
организации и тактики проведения следственных действий, в том числе и  допроса.

В связи с разработкой нового
уголовно-процессуального законодательства, дальнейшим совершенствованием криминалистических
средств и методов борьбы с преступностью, развивающейся практикой органов
предварительного следствия отдельные положения и рекомендации по допросу
нуждаются в уточнениях и дополнениях. Благодаря ряду исследований, прове­денных
в последнее время в криминалистике, следственной логи­ке, судебной психологии,
значительно увеличились знания объек­тивных закономерностей формирования
показаний и тактики допроса, психологии допрашивающего и допрашиваемого. Поэ­тому
ощущается потребность в процессуальном и криминалисти­ческом исследовании
допроса с учетом всех новых научных данных.

1.2.
Понятие, цель, виды, общие положения и теоретические основы допроса.

Допрос — это следственное (судебное)
действие, заключающееся в получении органом расследования (или судом) в
соответствии с пра­вилами, установленными законодательством[5], показаний от допраши­ваемого
об известных ему фактах, входящих в предмет доказывания по уголовному делу.

Допрос относится к числу наиболее
распространенных процессу­альных средств, с помощью которого получают
наибольший объем доказательственной информации, устраняют противоречия в
системе доказательств. Рассматриваемое следственное действие является как
наиболее распространенным, так и наиболее сложным. Это связано с тем, что при
его проведении зачастую имеет место соперничество ин­теллекта, интересов, порой
ярко выраженное противостояние в поиске истины. «Сложность допроса заключается
не только в том, что следо­вателю в ряде случаев противостоит человек, не
желающий говорить правду и даже вообще не желающий давать показания, но и в
том, что в показаниях человека, искренне стремящегося сообщить следователю все
известное ему по делу, могут быть ошибки и искажения, заблужде­ния и вымысел,
которые при до просе надлежит своевременно обнару­жить и учесть при оценке и
использовании показаний»[6].

На процесс восприятия, сохранения и
передачи допрашиваемым информации влияет ряд субъективных и объективных
факторов, кото­рые должны учитываться при допросе. Объективными факторами, препятствующими
восприятию расследуемого события, являются: небла­гоприятные климатические
условия наблюдения; отдаленность наблю­дателя от места события; кратковременность
этого события или самого процесса наблюдения и т.п. К числу субъективных
факторов, отрица­тельно влияющих на процесс восприятия, относятся: пребывание
чело­века в состоянии сильного возбуждения, страха, утомления; дефекты органов
зрения, слуха; отсутствие интереса к воспринимаемому собы­тию и т.п. Все эти
факторы должны учитываться следователем в про­цессе подготовки и проведения
рассматриваемого следственного дей­ствия.

Цель допроса заключается
в получении полных и объективно отра­жающих действительность показаний. Эти
показания являются источ­ником доказательств, а содержащиеся в них фактические
данные — доказательствами. Для подозреваемого и обвиняемого показания, кро­ме
того, — и средство защиты от возникшего против них подозрения или
предъявленного обвинения.

Существует несколько видов допроса:

·  
в зависимости от процессуального положения
допрашиваемого: до­прос свидетеля[7], допрос потерпевшего, допрос
подозреваемого, допрос обвиняемого, допрос эксперта, допрос специалиста;

·  
в зависимости от возраста: допрос
несовершеннолетнего (малолет­него), допрос взрослого;

·  
в зависимости от очередности: первичный,
повторный допрос;

·  
в зависимости от содержания: основной,
дополнительный допрос;

·  
в зависимости от участвующих лиц: допрос в присутствии других граждан (защитника, педагога, родителя,
законного представителя, прокурора, переводчика), допрос без присутствия других
граждан;

·  
в зависимости от места проведения: допрос на месте происшествия, допрос в кабинете следователя и т.п.

Особым видом допроса является допрос на
очной ставке.

Каждый допрос в зависимости от сложившейся
следственной си­туации имеет свою специфику, однако, несмотря на это,
существуют общие положения тактики производства допросов любого вида, кото­рые
реализуются при проведении рассматриваемого следственного действия.

К числу общих положений тактики проведения
допроса относятся: активность, целеустремленность, объективность, полнота, учет
лич­ностных свойств допрашиваемого.

Активность означает
наступательность допроса, превосходство инициативы следователя в достижении
объективных результатов, ис­пользование эффективных тактических приемов,
которые не только стимулируют мыслительную деятельность допрашиваемого, но и вы­нуждают
его давать объективную информацию.

Активность допроса напрямую зависит от
таких психологических качеств следователя, обеспечивающих ему создание
коммуникативных связей, как: общительность, эмоциональная устойчивость,
душевное равновесие, умение разговаривать с людьми, правильно понимать их
положение, умение убежденно говорить и внимательно слушать. Все это ставит
следователя в положение активного участника следственно­го действия, способного
вести диалог в строго определенном направлении, получая при этом новые сведения
о расследуемом событии и его участниках, а не быть пассивным фиксатором
сведений, сообщенных допрашиваемым.

Следует иметь в виду, что законодатель ограничивает
непрерыв­ность допроса 4 часами. При этом продолжение допроса допускается после
перерыва не менее чем на один час для отдыха и принятия пищи, причем общая
продолжительность допроса в течение дня не должна превышать 8 часов. При
наличии медицинских показаний продолжи­тельность допроса устанавливается на основании
заключения врача (ч. 2, 3, 4 ст. 187 УПК РФ).

Целеустремленность предполагает
проведение следственного дей­ствия с заранее определенной и проработанной
целью, для получения конкретной информации, а не второстепенных, имеющих
косвенное от­ношение к предмету допроса, сведений. Целеустремленность предпола­гает
знание следователем предмета допроса, стремление к поставленной цели, умение
реализовывать тактические приемы в строго заданном на­правлении. Следователь
должен твердо знать, какие вопросы, и в какой последовательности необходимо
задавать, какие доказательства и в какой момент предъявлять для получения
определенного результата.

 Объективность допроса обеспечивается
непредвзятой,   беспри­страстной позицией следователя, отсутствием
заинтересованности по собственному усмотрению сокращать полученные показания,
изме­нять их содержание в соответствии с собственными убеждениями или
представлениями о расследуемом событии, поведении его участников и т.п.
Следователь также не имеет права в целях объективности полу­чения показаний
навязывать допрашиваемому собственную позицию, равно как и задавать наводящие
вопросы (ч. 2 ст. 189 УПК РФ).

Полнота допроса как
общетактическое положение состоит в том, что следователь дословно, в высшей
степени насыщенно, с деталями (используя другие средства фиксации, кроме
протокола допроса) вос­производит показания допрашиваемого. «Если в ходе
допроса прово­дились фотографирование, аудио- и (или) видеозапись, киносъемка,
то протокол должен также содержать: 1) запись о проведении фотографи­рования,
аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки; 2) сведения о тех­нических средствах,
об условиях фотографирования, аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки и о факте
приостановления аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки, причине и длительности
остановки их запи­си; 3) заявления допрашиваемого лица по поводу проведения
фотогра­фирования, аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки; 4) подписи до­прашиваемого
лица и следователя, удостоверяющие правильность про­токола» (ч. 4 ст. 190 УПК
РФ).

Законность и нравственные основы допроса.

Порядок проведения следственных действий,
в том числе и допроса, и всего расследования в целом установлен Уголовно-про­цессуальным
кодексом РФ. Нормы УПК РФ регулируют отношения следователя с участниками
уголовного процесса. Преступления должны быть раскрыты только законным путем.
Соблюдение законности являются главным принципом деятель­ности государственного
аппарата. Законность — одно из важней­ших условий укрепления и дальнейшего
развития государствен­ности. Содержанием законности являются строгое и
неуклонное соблюдение и исполнение предписаний законов и основанных на них
правовых актов всеми органами государства, учреждениями и организациями,
должностными лицами и гражданами.

При производстве предварительного
следствия следо­ватель в пределах своих прав, предусмотренных УПК РФ, ком­петентен
проводить следственные действия, направленные на собирание, исследование и
оценку доказательств. Уголовно-про­цессуальное законодательство, регламентируя
порядок осуществле­ния следственных действий, в том числе и допроса,
обеспечивает стабильность форм установления доказательств.

Доказательствами не могут служить
фактические данные, по­лученные непроцессуальным путем либо с помощью
незаконных приемов: обмана, угрозы, физического или психического насилия. Так,
например, не будут иметь доказательственного значения по­казания, которые даны
до начала следствия и не были процессу­ально оформлены. Таким образом,
проведение допроса, как и лю­бого следственного действия и всего следствия в
целом, должны отвечать требованиям законности. Законность допроса — это, во-первых,
обоснованное его про­ведение. После возбуждения уголовного дела следователь
вправе допросить (ст. 187 – 189 УПК РФ):

а)       лицо, приглашенное для участия в
производстве по уголов­ному делу, если имеются основания предполагать, что ему
известны факты, представляющие интерес для следствия
(ст. 79, 80, 113 УПК РФ);

б)      лицо, подозреваемое в совершении
преступления, в порядке
и по основаниям, предусмотренным ст. 76 УПК РФ;

в)      лицо, привлеченное к уголовной
ответственности в качестве
обвиняемого (ст. 77 УПК РФ);

г)       лицо, названное в отдельном
поручении по уголовному делу,
не находящемуся в производстве данного следователя (ст. 152
УПК РФ).

В соответствии со ст. 37 УПК РФ
следователь обязан выполнить указание прокурора о производстве любого
следственного дейст­вия, в том числе и допроса.

Законность допроса — это, во-вторых, строгое
выполнение сле­дователем всех требований процессуального закона, регламенти­рующих
его проведение. К их числу законодатель относит участие защитника в допросе
несовершеннолетнего подозреваемого и об­виняемого (ст. 49 УПК РФ) или педагога
(ст. 191 УПК РФ), учас­тие переводчика (ст.ст. 18, 59 УПК РФ), запрещение
производства до­проса в ночное время, кроме случаев, не терпящих отлагательств (ст.ст.
164, 173 УПК РФ), раздельный допрос лиц, вызванных по одному делу (ст.ст. 173,
79 УПК РФ) и др. Принуждение к даче показаний путем применения угроз и других
незаконных действий влечет уголовную ответственность лица, производящего допрос
(ст.ст. 302, 309 УК РФ).

Объективность, всесторонность и полнота
допроса гарантиру­ют его законность. В ходе допроса должна быть получена вся ин­формация
о расследуемом преступлении, которой располагает до­прашиваемый, а не только
лишь та, которая согласуется с версией следователя.

Соблюдение законности допроса важно не
только для получе­ния от допрашиваемых информации, которая соответствует дей­ствительности.
Такой порядок проведения допроса способствует воспитанию правосознания у допрашиваемых,
способствует перевоспитанию лиц, допустивших правонарушения. Воспитательное
воздействие допроса зависит от принципиальности, настойчивости и коррект­ности
следователя. Намеренная официальность, придирки к сло­вам допрашиваемого, чрезмерное
недоверие к его показаниям, панибратство и заискивание не способствуют
выполнению задач расследования. Работа следователя требует призвания, мастерст­ва,
находчивости, умения аналитически мыслить, человечности, иначе говоря —
дарования и высокой культуры.

Активное при­нятие следователем мер для
раскрытия преступления, изобличе­ния виновных и выяснения всех обстоятельств
дела, осуществляе­мое на основе соблюдения закона, способствует созданию у
граждан твердой уверенности в целесообразном и беспристраст­ном характере
предварительного следствия и всего уголовного су­допроизводства[8].

Самое тщательное соблюдение предписаний
процессуальных норм еще не означает полную гарантию соблюдения законности. В
ряде случаев закон предоставляет следователю возможность принятия
альтернативного решения. Поэтому под законностью надо понимать строгое
следование не только букве закона, но и его смыслу.

    Законность и этика.

Допрос принадлежит к числу таких
следственных действий, тактика которых имеет ярко выраженный этический аспект.
До­прос должен отвечать требованиям уголовно-процессуального за­кона и
соответствовать этическим нормам.

Законность и этика — категории
взаимосвязанные. Законность предполагает соблюдение нравственных требований, и
наоборот, любое нарушение требований уголовно-процессуального закона
одновременно является и нарушением нравственных норм.

Следователь — впереди идущий в правосудии.
От него зависит выполнение главной задачи уголовного судопроизводства: быст­рое
и полное раскрытие преступления, изобличение виновных. Немало терпения,
настойчивости, знаний, ума, особого чутья пси­холога и такта педагога нужно
иметь следователю, чтобы выпол­нить эту задачу. На необычность профессии по
осуществлению правосудия указывал еще И. Т. Посошков, писавший в середине XVII в.: «Я по своему мнению судное дело и управление судейское вельми
поставлю высоко, паче всех художеств, на свете сущих»[9].

Понятия «криминалистическая тактика» и
«следственный такт» взаимосвязаны. Следственный такт как выражение
профессиональ­ной этики является одним из определяющих факторов действен­ности
тактических приемов допроса. От этичности поведения сле­дователя, его
воспитанности, добросовестности, деликатности и благородства, профессиональной
и общей культуры зависит каче­ство следствия, а нередко и судьба людей.

1.3. Психологические и логические основы допроса.

Некоторые положения психологии допроса.

Допрос является одним
из психологизированных действий, связанных с личностными особенностями допрашиваемого
и допрашивающего, с психологическим взаимодействием между ними[10].

Отсюда необходимость
использования данных психологии при произ­водстве допроса.

Так, для понимания
поведения допрашиваемого целесообразно уяс­нение психологического процесса
формирования показаний.

Выделяют три стадии
формирования показаний[11]:

–
восприятие;

–
запечатление;

–
воспроизведение.

Восприятие – первая
стадия, представляет собой совокупность ощу­щений, получаемых всеми органами
чувств и отражающих предметы, явления объективной действительности в
совокупности их сторон[12].

На качество восприятия
влияет ряд факторов объективного и субъек­тивного характера:

–
расстояние до воспринятого
объекта, степень его освещенности, ме­теорологические условия;

–
состояние  органов  чувств, 
жизненный   опыт,   состояние   внимания,
особенности памяти, характера, темперамента и т. п.

Особо следует
учитывать, что процессы ощущений протекают у раз­личных людей по-разному и
зависят от состояния органов ощущения, тренированности органов чувств, их
развития и т. п.

На процесс восприятия
большое влияние оказывает эмоциональное со­стояние допрашиваемого. Поэтому при
допросе следует учитывать, что острота восприятия притупляется в угнетенном
состоянии. Психологи отмечают отсутствие правильной ориентации в происходящем у
лиц, на­ходящихся в состоянии алкогольного опьянения, отсюда вытекает и не­достаточно
четкое воспроизведение. Восприятие зависит и от направлен­ности внимания.

На восприятие
оказывает влияние профессиональная принадлежность воспринимающего, что находит
выражение в определенной избирательно­сти внимания. Так, при
дорожно-транспортном происшествии наиболее обстоятельно и детально увиденное
смогут описать работники транспор­та, более полные показания о нарушении правил
безопасности на строи­тельных объектах дают очевидцы, профессионально связанные
с выше­названным видом человеческой деятельности. Если врач-дерматолог об­ратит
внимание на дефекты кожи, то парикмахер, вероятнее всего, за­помнит прическу, а
портной – покрой платья. Профессиональное вос­приятие объясняется явлением
апперцепции, иначе – обусловленностью содержания и направленности восприятия,
предшествующим опытом, приобретенными знаниями, сложившимися интересами.

Как правило,
наибольшую сложность для следователя представляет оцен­ка результатов
восприятий пространства, времени и движения. Следует иметь в виду, что
относительно точное восприятие расстояния возможно в пределах до полукилометра.

Результатом восприятия
является образование в коре головного мозга временных нервных связей
(ассоциаций), которые, собственно, и состав­ляют вторую стадию формирования
показаний – запечатление, заклю­чающееся в запоминании, сохранении
воспринятого[13].

Прочность запоминания
зависит от состояния нервной системы воспри­нимающего, полноты и четкости
восприятия, понимания и осмысливания воспринятой информации, наличия внимания,
волевых усилий, характера эмоциональных переживаний, особенностей речи,
проявления интереса субъекта к воспринимаемой информации, сознания ее
значимости и т. д.

Интенсивность
забывания зависит от ряда факторов: силы впечатле­ния и прочности запоминания,
степени осмысливания и понимания вос­принятого, волевых усилий удержать в
памяти факты, степени устойчи­вости интересов к воспринятой информации,
темперамента, состояния нервной системы, дефектов памяти, утомления, а также
времени, про­шедшего с момента восприятия. Чрезмерно сильнее впечатления могут
не только подкреплять, но и ослаблять, а иногда и полностью глушить то, что
было запечатлено в сознании.

Являясь третьей
стадией формирования показаний, воспроизведение осуществляется, как
правило, с помощью устной речи.

Большое значение для
тактики допроса имеют психологические зако­номерности воспроизведения ранее
воспринятой информации. Воспроиз­ведение может быть непосредственным и
опосредствованным, произ­вольным и непроизвольным. Оно протекает в двух формах:
узнавания (воспроизведения при повторном восприятии объекта) и воспоминания
(осуществляемого в отсутствие объекта).

–
Особо значимым для допроса
является произвольное воспроизведе­ние, основанное на ассоциативных процессах и
активной мыслительной деятельности. Необходимо знать, что на формирование
показаний в стадии вос­произведения оказывают влияние многочисленные субъективные
и объ­ективные факторы.

В ходе допроса
следователю нередко помогает умение мобилизовать память допрашиваемого. В
припоминании забытого следователь может использовать различные способы оказания
помощи допрашиваемому, в том числе постановку напоминающих вопросов о
сопутствующих об­стоятельствах, которые допрашиваемый хорошо помнит,
предъявление предмета, который ранее допрашиваемый видел, проведение допроса на
месте проверяемого события и т. п.

Кроме того,
следователям не следует сбрасывать со счетов данные на­учных исследований,
которые вооружают следствие знаниями об этапах формирования показаний,
указывают на причины возможных заблужде­ний, подсказывают, на каком этапе и
почему могут происходить откло­нения оттого, что имело место в
действительности, показывают специ­фику процесса формирования показаний
допрашиваемых. В частности, отмечается необходимость учета:

–
особенностей формирования
показаний потерпевших на стадии полу­чения информации о происшедшем, ее
запечатления, сохранения, до-
процессуального воспроизведения и передачи;

–
особенностей формирования
(изменения) показаний при их приеме и процессуальном закреплении;

–
изменений показаний между
первым и повторными допросами.

Так, на стадии
получения информации формирование показаний на­чинается с ощущений и
восприятия, особенности проявления которых, у разных людей неодинаковы.

Одним из важнейших
положений тактики допроса является необходи­мость установления психологического
контакта[14]
с допрашиваемым, кото­рый достигается благодаря авторитету следователя, его
твердости в прове­дении своей линии, непреклонности в принципиальных вопросах,
с одной стороны, и благожелательности, готовности видеть в любом допрашивае­мом
живого человека, подчеркнутому стремлению избавить его от лишних тягот,
облегчить его участь (действуя при этом в рамках закона) – с другой.

Следует отметить, что
психологами установлен ряд мешающих уста­новлению нормальных контактов между
людьми психологических барьеров, представляющих собой барьер к
“человеку”, содержанию требования, его форме, условиям предъявления и
т. п. Психологические барьеры можно условно подразделить на:

–
логические;

–
эмоционально-логические;

–
эмоционально-волевые.

Рассматривая
установление психологического контакта как своеобраз­ный процесс, исследователи
выделяют в качестве одной из ведущих харак­теристик закономерность его динамики[15]. Это позволяет
установить после­довательность этапов указанного процесса, раскрыть
внешние и внутрен­ние факторы, определяющие особенности каждого из этапов.

На первой стадии
допроса, как правило, следователь получает от доп­рашиваемого сведения,
содержащие анкетные данные, но не это является основной целью данного этапа.
Это, по сути, лишь внешняя сторона, подтекстом же этой части допроса, ее
внутренним содержанием являет­ся определение обоими собеседниками линии своего
дальнейшего пове­дения по отношению друг к другу.

На второй стадии
допроса, которая является стадией перехода к пси­хологическому контакту, обычно
задаются незначительные для существа дела вопросы (касающиеся трудового и
жизненного пути допрашиваемо­го, порой совершенно отвлеченные, например, о хорошей
погоде за ок­ном, оригинальности фасона платья допрашиваемой и т. п.). Главной
же задачей является установление контакта. На этом этапе допроса опреде­ляются
общие параметры предстоящей беседы: темп, ритм, уровень напряженности,
состояние собеседников и главные аргументы, которые будут использованы для
убеждения друг друга в своей правоте.

Третья стадия допроса может быть определена как главная, так как именно
здесь следователь организует получение от допрашиваемого ос­новной информации,
необходимой для расследования, и раскрытия пре­ступления. И допрашивающий
успешно справляется с поставленной за­дачей, если владеет приемами, основанными
на глубоко индивидуальном подходе к личности допрашиваемого.

На четвертой стадии
допроса следователь сопоставляет вновь полу­ченную информацию с уже имеющейся в
деле и приступает к устране­нию неточностей и разночтений.

На пятой,
заключительной стадии допроса полученная информация фиксируется в протоколе
допроса и представляется в письменном виде допрашиваемому. Последний в
подтверждение правильности составлен­ного документа ставит свою подпись.

Для установления
психологического контакта следователь должен уметь расположить к себе
допрашиваемого. Это может быть достигнуто неподдельным интересом к судьбе
допрашиваемого, который должен видеть стремление следователя (иного
допрашивающего) к установлению истины, готовность выслушать все доводы
допрашиваемого.

В то же время
следователю необходимо показать, что попытки ввести его в заблуждение,
бесполезны. Малейшее же допущение допрашиваемым развязности, тем более грубости
в поведении должно тотчас пресекаться, поскольку под установлением
психологического контакта не подразуме­вается установление отношений равенства
– это всегда взаимоотношения между представителем государства и частным лицом.

Психологическому
контакту благоприятствует способность следовате­ля с учетом индивидуальных
особенностей допрашиваемого (возраста, характера, интересов, психического
состояния, отношения к делу и т. п.) находить верный тон в общении.

Следует подчеркнуть,
что вся динамиче­ская сторона допроса связана с темпераментом допрашиваемого и
для достижения поставленных целей следователь должен планировать темп, ритм,
продолжительность, уровень напряженности проведения допроса, а также способы снятия
излишнего напряжения с учетом особенностей темперамента допрашиваемого.

Так, при допросе
сильных и подвижных типов (холериков и сангви­ников) темп, ритм и напряженность
допроса могут быть достаточно вы­сокими, вводная стадия допроса и часть
контакта могут быть сокращены до необходимого минимума, переходы от одного
темпа беседы к другому могут осуществляться без предварительной подготовки.

Иной должна быть
динамика допроса флегматика – представителя сильного, уравновешенного,
инертного типа. При допросе лиц с подоб­ной нервной системой следует учитывать
сравнительно длительный пе­риод “втягивания”, отсюда необходимость
сравнительно большой ввод­ной части и стадии контакта, медленные переходы от
освещения одного эпизода к другому, замедленный ритм беседы.

Особый подход
требуется при допросе так называемых слабых типов (меланхоликов), поскольку их
характерной реакцией на различные жизнен­ные трудности (а допрос ими
воспринимается именно таким образом) явля­ется склонность к охранительному
торможению. Подобная реакция исклю­чает возможность высокого ритма и
напряженности при ведении допроса. Кроме того, следует учитывать и повышенную
чувствительность меланхоли­ков, их “тонкую” реакцию на похвалу и
порицание их деятельности.

При допросе лица,
относящегося к так называемому “художественно­му” типу, наиболее
действенным аргументом будет предъявление вещест­венных доказательств. Большое
эмоциональное воздействие могут ока­зать факты производства очной ставки или
предъявления для опознания.

Для лиц, относящихся к
“абстрактному” типу, предпочтительными аргу­ментами являются
ознакомление с материалами ревизии или заключениями экспертизы, логический
анализ доказательств. В случае необходимости оживления памяти у этих лиц
целесообразно предложить им последователь­но воспроизвести весь связанный с
исследуемым событием материал.

Отметим, что в ходе
допроса между допрашивающим и допрашивае­мым происходит обмен информацией,
причем не только на вербальном (словесном) уровне, но и на невербальном.

Психологами
установлено, что передача информации происходит за счет вербальных средств на
7%, за счет звуковых средств (включая тон голоса, интонацию звука) на 38% и за
счет невербальных средств на 55%. Большинство исследователей разделяют мнение,
что вербальный канал используется
для передачи информации, в то время как невербальный канат применяется для
“обсуждения межличностных” отношений, а в не­которых случаях
используется вместо словесных сообщений[16].

Криминалисты отмечают,
что в специальной литературе описано множество попыток сопоставления вербальных
и невербальных средств общения. ОН. Макаренко, систематизируя различные способы
соотне­сения невербального поведения с речью, отмечает, что можно выделить
следующие возможности[17]:

–
невербальное действие выражает
то же самое значение, что и речь;

–
невербальное действие
предвосхищает значение, передаваемое речью;

–
невербальное действие выражает
значение, противоречащее содержа­нию речи;

–
невербальное действие связано с
более глобальными аспектами взаи­модействия, чем вербальное высказывание;

          – невербальное действие может подчеркнуть
ту или  иную часть вер­бального текста;

–
невербальное действие может
заполнить паузу молчания, указывая на
намерение коммуникатора продолжить высказывание, на поиск под­
ходящей фразы и т. п.;

–
невербальное действие
регулирует поток речи  и  сохраняет контакт
между партнерами;

–
невербальное действие может
заменить отдельную фразу или слово;

–
невербальное действие может с
опозданием дублировать содержание
вербального сообщения.

Невербальные средства
общения выполняют вспомогательные функ­ции, заключающиеся в повышении
значимости информации вербального сообщения, более точной передаче ее смысла и
значения. С помощью этих средств в ходе допроса опытный следователь получает
дополнитель­ную информацию о состоянии допрашиваемого и даже о направлении его
мыслей путем наблюдения за поведением допрашиваемого. И нередко в результате
полученной таким образом информации у следователя (допрашивающего) появляются
так называемые “улики поведения”[18].

Криминалистическое
значение улик поведения заключается в том, что они позволяют интерпретировать
определённое поведение подозреваемого и обвиняемого как причинно связанное с
расследуемым преступлением и, следовательно, сделать вывод о причастности
подозреваемого (обвиняемого) к совершению этого преступления.

В основе механизма
образования улик поведения лежат психические особенности личности преступника.
Сам факт преступления как противоправное событие вызывает у человека,
причастного к его со­вершению, образование в центральной нервной системе
господствующего очага возбуждения, концентрирующего в себе психические
процессы, имеющие отношение к совершенному деянию. Этот очаг возбуждения доминанта
– обусловлен постоянными размышлениями виновного о содеянном, его
переживаниями, стойким чувством беспокойства, неуве­ренности, страха и т.п. В
сформировавшемся очаге возбуждения преобладающее значение имеют психические
процессы, связанные со стремлением преступника защитить себя от грозящей
ответственности образуется защитная доминанта. Под её воздействием преступник
может совершать поступки, которые, с его точки зрения, обеспечат ему безопас­ность,
помогут избежать изобличения и последующего наказания или хотя бы
заблаговременно узнать о приближении опасности, подготовиться к ней. Именно эти
действия преступника, выделяясь своей атипичностью, необъяснимостью с точки
зрения обычных жизненных представлений, и привлекают к себе внимание органов,
осуществляющих расследование, дают основания для предположения о причастности
подозреваемого или обвиняемого к совершённому преступлению, то есть образуют
улики по­ведения. В этом смысле поведение преступника, формирующее данные,
которым придаётся значение улик поведения, обоснованно отнесено С.В. Лаврухиным
к категории деструктивного (с точки зрения преступника[19]). В отличие от
конструктивного преступного поведения со свойственными ему обдуманными,
целенаправленными поведенческими актами, содержание и последствия
деструктивного поведения не осознаются преступником в полной мере, что
способствует изобличению виновного.

В криминалистике
понятие «улики поведения» трактуется очень широко и включает в себя все виды
поведения подозреваемого и обвиняемого, могущие быть вызванные его
причастностью к преступлению.

Так,     к    
уликам     поведения     обычно     относят     факты     умолчания
подозреваемого   (обвиняемого)   об   уличающих   его   обстоятельствах   или
данные   им   заведомо   ложные   показания   об   этих   обстоятельствах.[20]

В литературе
возможность признания уликой поведения факта сообщения обвиняемым заведомо
ложных сведений об изобличающих его обстоятельствах обосновывалась также тем,
что данный факт позволяет прийти к выводу о его обусловленности именно
совершённым обвиняемым преступлением, если его рассматривать не изолированно, а
в ряду других доказательств по делу. Тогда заведомая ложность показаний
обвиняемого допускает их возможную связь с преступлением.[21]

Безусловно, не
являются уликами поведения различные формы проявления психоэмоционального и
физического состояния подозреваемого и обвиняемого в ходе предварительного
расследования (например, волнение, замешательство, растерянность обвиняемого
при его допросе; истерические реакции или внезапное ухудшение здоровья во время
обыска и т.п.). Ярко выраженный субъективный характер и преобладание ситуативных
факторов в механизме появления указанных состояний препятствуют возможности
сделать на их основе достоверный вывод об их обусловленности именно
преступлением.

Следственной практике
известно множество различных улик поведения. Составить их полный перечень не
представляется возможным хотя бы в силу того, что нельзя описать все конкретные
ситуации, в условиях которых преступник выбирает определённый способ своего
поведения. В то же время широкое разнообразие улик поведения не исключает их
определённой систематизации. Классификация улик поведения в криминалистике впервые
была разработана Г.Н. Мудъюгиным[22].В соответствии с ней выделяются три группы улик поведения.

К первой группе
относится поведение подозреваемого (обвиняемого), направленное на уклонение от
грозящей ему ответственности.

Вторую группу улик
поведения образуют случаи проявления подозреваемым и обвиняемым осведомлённости
о событии, характере и обстоятельствах преступления, которые могли быть
известны лишь пре­ступнику (так называемая «виновная осведомлённость»).

В третью группу входят
улики поведения, косвенно свидетельствующие о признании подозреваемым
(обвиняемым) своей виновности в совершении преступления.

Все факты,
характеризующие поведение подозреваемого и обвиняемого, предположительно связанное
с расследуемым преступлением, и сведения об этих фактах, относящиеся к числу
улик поведения, могут быть использованы для решения разнообразных
оперативно-тактических задач (построения и проверки следственных версий,
целенаправленного поиска доказательств, выбора правильной тактики производства
отдельных следственных действий, в том числе и допроса). Улики поведения также
используются в процессе доказывания обстоятельств уголовного дела по правилам
оценки косвенных доказательств.

Установлению психологического
контакта во многом способствует об­становка допроса. Допрашивающему следует
позаботиться о создании спокойной, деловой, непринужденной обстановки, что
достигается ис­ключением всех отвлекающих моментов (посторонних телефонных звон­ков,
разговоров с коллегами и т. п.).

Способов достижения
психологического контакта достаточно много, однако все они подчинены общим
закономерностям: исследуя личность допрашиваемого, следователь (допрашивающий)
должен планировать обращение к ее лучшим сторонам, то есть к социально
положительным ролевым позициям данной личности[23].

С точки зрения
психологии рефлексивное управление основано на мысленном моделировании
возможных рассуждений одного человека о другом. Если в одних случаях оно
происходит при непосредственном восприятии противниками друг друга, то в других
– еще до непосредст­венного общения, на основании знаний о возможностях
противника, в форме умственного эксперимента[24].

Следует учесть, что
адекватному предвидению действий противника мешают, как правило, две категории
причин: предвзятое мнение о воз­можностях противника и стремление во что бы то
ни стало реализовать свой замысел. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что
попытка переиграть опытного в рефлексивных построениях противника заканчивается
неуда­чей. Более эффективным в таких случаях криминалисты[25] считают приме­нение
абсолютно неадекватных независимо от ситуационного момента тактических
вариантов действий (так называемой разрушаемой доктрины).

Поскольку существует
проблема разграничения дозволенного психо­логического воздействия на личность
допрашиваемого, целесообразно определиться с выбором критерия, с помощью
которого должна прово­диться граница между допустимым психологическим
воздействием и пси­хическим насилием. Большинство криминалистов склоняются
к мнению, что в качестве критерия может выступать свобода выбора поведения у
лица, на которое оказывают воздействие. “Правомерное психическое влияние
само по себе не диктует конкретное действие, не вымогает пока­зания того или
иного содержания, а, вмешиваясь во внутренние психи­ческие процессы, формирует
правильную позицию человека, сознатель­ное отношение к своим гражданским
обязанностям и лишь опосредо­ванно приводит его к выбору определенной линии
поведения”[26].

В следственной
практике применяются ряд методов психологического воздействия, которые
достаточно подробно описаны Н.И. Порубовым[27].

Метод изобличения.

Указанный метод
заключается в активном воздействии на психику допрашиваемого, демонстрации
несостоятельности его утверждений, противоречий между показаниями и
обстоятельствами расследуемого уголовного дела.

Изобличение
допрашиваемого достигается постановкой определенных вопросов, предъявлением
соответствующих доказательств. При этом су­щественным является передача
действительной, а не ложной информа­ции. Правильно предъявленные в ходе допроса
доказательства способст­вуют получению подробной и точной информации от лиц,
дающих прав­дивые показания, побуждают говорить правду лиц, пытающихся ее ута­ить,
помогают проверить и правильно оценить показания.

Метод убеждения.

Сущность этого метода
заключается в передаче сообщений с целью склонить к определенному мнению или
поступку человека, воздействуя на его эмоциональную, интеллектуальную и волевую
сферы.

Метод рассчитан на
активизацию положительных качеств личности и воз­можен лишь при предварительном
установлении психологического контакта, когда допрашиваемый готов и желает
воспринимать доводы и в состоянии заинтересованно выслушать следователя (иного
допрашивающего).

Метод
психологического внушения.

Внушение В.М. Бехтерев
определяет как “искусственное прививание путем слова или другим каким-либо
способом различных психических явлений, настроения, идеи или действия другому
лицу при отвлечении его волевого внимания и сосредоточения[28]“.

Успех психического
воздействия обеспечивается и предварительным отбором, логическим упорядочением
имеющихся фактов и выводов, предъявлением их в эффективной эмоциональной форме
и тактически обусловленной последовательности.

Метод
эмоционального воздействия.

Сущность метода
эмоционального воздействия заключается в созда­нии искусственных условий, при
которых происходит резкое изменение эмоционального состояния допрашиваемого, в
результате чего обнаружи­вается знание или незнание определенного факта,
степень заинтересо­ванности в расследуемых обстоятельствах.

Метод примера.

Данный метод
применяется либо в форме личного примера, либо в фор­ме сообщения
допрашиваемому о положительных действиях других лиц.

Метод гипноза.

Применение метода гипноза (гипнорепродукционного опроса) в
процессе розыскных и следственных действий позволяет «оживить» следы пережитого
опыта в памяти человека (потерпевшего, свидетеля или очевидца) и получить
нужную дополнительную информацию. В УК РФ нет упоминания о применении гипноза
при расследовании преступлений, поэтому гипнорепродукция может использоваться
для оперативно-розыскных мероприятий. В связи с этим целесообразно говорить о
«розыскном» гипнозе, правовой базой которого служит Федеральный закон «Об
оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г.

И, наконец, если говорить о процессуальном статусе
результатов применения «следственного гипноза», то на основании имеющихся на
сегодняшний день данных многие зарубежные авторы полагают, что репродуктивный
гипноз, применяемый в отношении готового к сотрудничеству
свидетеля преступления, может в значительной степени повысить возможности
следствия в получении необходимой информации первостепенной
значимости. При этом подчеркивается, что, хотя данные, полученные посредством
следственного гипноза, характеризуются большим объемом и
точностью информации по сравнению с обычным допросом, очень важно,
чтобы эти данные подвергались тщательной проверке в ходе дальнейшего
следствия.

Согласно опыту американских и израильских криминалистов,
предпочтение в использовании гипноза должно отдаваться достаточно
сложным уголовным делам, таким, как убийство, изнасилование,
похищение детей и серьезные разбойные нападения.
Имеются особые уголовные дела, которые требуют участия в
следственном гипнозе определенного специалиста-консультанта. Они
касаются субъектов с наличием особой формы эмоционального
расстройства, детей, а также лиц с отклонениями в психической сфере.
Практика работы с использованием следственного гипноза показала, что
начинающему гипнологу не следует планировать более двух сеансов
гипнорепродукции в день.

Некоторые следователи могут попытаться использовать гипноз
как
средство форсировать проведение следствия. Такой подход к данному методу
получения информации – верный способ его дискредитировать.
Гипнорепродукцию обстоятельств происшествия целесообразно осуществлять только
после завершения основной работы по делу. Если же в ходе
обычных допросов получено достаточно информации, то проводить
следственный гипноз нет необходимости. В подавляющем большинстве
случаев гипноз – крайнее средство дознания, к которому прибегают, когда все
другие источники информации исчерпаны или же их просто не оказывается.
В том случае, когда припоминание бывает затруднено, допрашиваемого, если
позволяет обстановка, можно привести на место происшествия,
что нередко служит дополнительной стимуляцией памяти.
Иногда необходимые сведения от человека в состоянии гипноза удается
получить в одном сеансе. Когда же субъект неспокоен или его показания
не достаточно мотивированы, по некоторым эпизодам могут потребоваться
повторные сеансы. Для устранения у потерпевших амнезий, вызванных
травмой или какими-либо фармакологическими веществами, нередко требуется более
десяти сеансов, чтобы восстановить способность ориентироваться в событиях
выпавшего из памяти периода времени.
Резюмируя методическую часть следственного гипноза, следует указать, что
большой объем новой информации удается получить с помощью
данного метода в тех случаях, когда процессы припоминания бывают осложнены
тревожной мотивацией или своеобразными эмоциональными
блоками (по принципу «страшно вспомнить»). Меньше сведений бывает
получено посредством гипнорепродукции тогда, когда интересующие
следствие подробности оценивались очевидцем или потерпевшим в момент
происшествия как маловажные, несущественные. Замечено, что гипнотическое
состояние дает больший эффект, когда бывает необходимо
восстановить последовательность событий, и меньший – когда припоминаемый факт
не имеет внутренних логических связей с событием и является случайным
(например, номер автомашины).

Криминалисты управления полиции Израиля также делают вывод
о
том, что гипноз является полезным и действенным методом повышения
эффективности допроса при расследовании уголовных дел. При этом перечисляются
следующие условия, которые должны соблюдаться при использовании этого метода:

Свидетели или потерпевшие должны быть настроены, безусловно,
положительно к сотрудничеству с органами расследования и к факту
гипнотизирования, в частности.

Из этических соображений и в целях защиты гражданских прав
не
следует допрашивать под гипнозом подозреваемых. Единственным исключением из
этого правила может быть применение гипноза по просьбе самого подозреваемого и
по возможности в присутствии адвоката, когда подозреваемый надеется вспомнить
важный для установления истины факт.
Во всех случаях необходимо быть уверенным в психологическом благополучии
допрашиваемого под гипнозом. Если же такой уверенности нет,
необходимо провести консультацию с соответствующим специалистом.
Сеансы следственного гипноза должны проводиться опытными психиатрами или
психологами, имеющими специальную подготовку в практическом осуществлении
гипнорепродукции.

«Специалист, который проводит допрос в гипнозе, должен
сохранять
бесстрастную позицию в отношении к получаемой от субъекта информации.
Допрашиваемый не должен даже догадываться о предпочтительных
для следователя вариантах ответов. Это очень важно в целях избежания
намеренного искажения излагаемых сведений с целью «подыграть», угодить
слушающему».
Однако практика раскрытия преступлений, как уже отмечалось, знает
ряд примеров применения этого нетрадиционного метода. Так, элементы
гипнотического воздействия на свидетеля или потерпевшего могут
иметь место при производстве судебно-психологической экспертизы и
обычно преследуют какую-либо из следующих целей:
– установление способности свидетеля или потерпевшего адекватно
объективной реальности воспринимать обстоятельства, имеющие значение для
данного уголовного дела;

– выведение  свидетеля  или  потерпевшего  из
неблагоприятного дистрессового состояния;

– выявление важных дополнительных деталей в показаниях о
значимых
для следствия людях, событиях, предметах и т. д.
При этом гипнотические воздействия в любой форме на обвиняемого
считаются совершенно не допустимыми. В то же время применение гипноза по
отношению к обвиняемому по его просьбе с целью облегчения при-
поминания деталей уголовного дела в судебной практике встречалось и
полностью себя оправдало.

В этом деле несомненную пользу может принести изучение
практического опыта, накопленного зарубежными юристами в области
криминалистической гипнологии.

В настоящее время
наметилась тенденция изучения зарубежного опыта расследования преступлений.
Чаще всего учёные обращаются к наиболее развитым в экономическом плане странам.
Среди них заметную роль играет США.

В 80-х гг. XX века в США
ощущалась большая необходимость в новой технике следственного допроса, которая
основывалась бы на психологических наход­ках, касающихся памяти. В этих целях
Э. Гизелман и Р. Фишер, американские психологи, начали разработку процедуры
допроса. Результатом стала новая техника допроса, известная сейчас как
когнитивное интервью (КИ). Цель когнитивного интервью – повышение количества и
качества информации, получаемой от свидетелей, потерпевших и подозреваемых[29].

В последнее время
отечественные учёные обратили внимание на когнитивное интервью.

Что же представляет
собой когнитивное интервью? Так, В А Образцов и С.Н. Богомолова приводят
следующее определение КИ: «это метод получения дос­товерной, исчерпывающей
личностной (субъективной) информации от потерпевших и свидетелей преступления о
признаках внешности, поведении преступника (преступников) и обстоятельствах
содеянного им (ими) на основе реализации системы приёмов, базирующихся на
достижениях когнитивной психологии»[30].
Из этого определения следует, что допрос с помощью когнитивного интервью
применим исключительно к потерпевшим и свидетелям, т.е. только в бесконфликтной
ситуации. Однако, как указывалось выше целью такого допроса является получение
криминалистически значимой информации и от подозреваемых.

Когнитивное интервью
состоит из четырёх стадий или последовательных приёмов, которые в свою очередь
делятся на фазы: 1) мысленное и вербальное воссоздание всей картины
происшедшего события; 2) детальное описание отдельных обстоятельств события; 3)
припоминание свидетелем обстоятельств в различной последовательности и их
уточнение посредством вопросов следователя; 4) смена перспективы (описание
допрашиваемым события с точки зрения другого лица, присутствовавшего вместе с
ним при совершении преступления).

С одной стороны,
допрос любого участника судопроизводства, построенный на приёмах КИ вряд ли
будет содействовать установлению психологического контакта и желанию его
дальнейшего общения со следователем в конфликтной ситуации. С другой стороны в
бесконфликтных ситуациях расследования бла­гоприятная атмосфера может
складываться при допросе различных участников уголовного судопроизводства
(свидетель, потерпевший, подозреваемый и т.д.).

По нашему мнению
когнитивное интервью можно определить как метод, основанный на достижениях
когнитивной психологии и осуществляемый лицом, производящим допрос в целях
получения полной достоверной информации от допрашиваемого о расследуемом
событии, а также в целях повышения количества и качества этой информации, что
будет способствовать эффективности всего хода расследования.

Например, американские
учёные предлагают разработки в учебных пособиях по тактике допроса. Так, Р.
Булл и Р. Милн выделяют целых семь фаз интервью, все из которых отличаются
собственной комплексной структурой[31].

Процедура такого
метода допроса видится в том, что первой фазой когнитивного интервью является
знакомство допрашиваемого со следователем. Во время второй фазы объясняются
цели допроса. Третья фаза – свободный рассказ, который также состоит из
определённых элементов. Четвертой фазой является допрос, после чего (пятая
фаза) доп­рашиваемый воспроизводит ранее сказанное в различной
последовательности. Шестая фаза – анализ и оценка полученной информации вместе
с допрашиваемым и заключительная фаза (оформление протокола).

Когнитивное интервью
содержит в себе множество тактических приёмов, которые заслуживают подробного
изучения и осмысления. Рассмотреть все приёмы КИ не представляется возможным.
Но кое-что нам бы хотелось выделить.

Достаточно ценной и
интересной кажется нам приём, когда следователь на любой стадии КИ вслух
уточняет и выделяет из слов допрашиваемого наиболее существенные для дела
элементы. Например:

Допрашиваемый:
«Человек ворвался в магазин с пистолетом».

Следователь: «С
пистолетом».

Во время проведения
интервью следователю рекомендуется не только наладить психологический контакте
допрашиваемым, но и поддерживать до­стигнутое понимание в процессе всего
допроса путём активного участия в дискуссии. То есть не только задавать
вопросы, но и реагировать на ответы не односложными фразами.

Использование
в доказывании инструментальных методов установления психофизиологического
состояния лица, подоз­реваемого в совершении преступления, свидетельствующего
об обладании им значимой для расследования информацией, полиграфа — прибора,
фиксирующего изменения такого состоя­ния в зависимости от воздействия на
испытуемого словесных раздражителей, — проблема, ожидающая своего решения и признания. 

«Полиграф» в переводе с греческого языка означает «множество записей». Полиграфное устройство (еще называют «детектор
лжи», «вариограф», «плетизмограф») представляет собой многоцелевой при­бор,
предназначенный для одновременной регистрации нескольких (от 4 до 16) физиологических
процессов, связанных с возникновением эмоций: дыхания, кровяного давления,
биотоков (мозга, сердца, скелет­ной и гладкой мускулатуры и т.п.).

Исследования, проведенные Американской ассоциацией
операторов полиграфа показали, что полученная с его помощью информация в 87—96%
случаев эффективно используется по уголовным делам.

Обязательное освидетельствование на полиграфе запрещено
действующим в Российской Федерации законодательством, но если вы согласны, то
почему бы и нет? В других странах положение аналогичное. Надо заметить, что
согласно существующему в РФ положению полиграф относится к специальным
техническим средствам для негласного получения информации (как и, например,
всем известные прослушки) и его применение строго регламентировано.

Полиграф
относится к так называемым нетрадиционным методам получения значимой для
расследования преступлений информации.

Впервые
в отечественной следственной практике проверка на полиграфе  была проведена в
октябре 1992 г. при раскрытии особо дерзкого убийства. 

В современной России научные
исследования возможностей использования полиграфа в уголовном процессе
проводятся с 1992 года, а в ФСБ они начались ранее. 

В
этих целях во ВНИИ МВД создан специальный отдел, укомплектованный юристами,
психологами, биологами.  Приоритетным направлением в его работе является
изучение возможности и эффективности использования полиграфа в целях выявления,
предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений. 

Результатом
поисков возможности достоверной фиксации психофизиологического состояния
человека в связи с воздействием на него различных раздражителей и явился современный
полиграф — комплекс точных медицинских приборов, непрерывно и син­хронно
фиксирующих динамику таких реакций допрашивае­мого, как давление крови, частота
пульса, глубина и частота дыхания, кожно-гальваническая реакция, степень мускульного
напряжения, биотоки мозга и т.п. Запись реакций осуществля­ется таким образом,
что оператор отчетливо видит, какой именно вопрос вызвал соответствующую эмоциональную
реак­цию допрашиваемого. Прибор связан с испытуемым с помощью системы
контактных датчиков. 

Каждый контролируемый
физиологический параметр фиксируется на определенном аппаратурном канале
полиграфа. Обычно одновременно измеряют до 4-5 параметров. Однако в России
разработаны и диагностические комплексы, контролирующие психофизиологическое
состояние человека одновременно по 16 каналам.

На чем же основывается принцип работы полиграфа? Главное то,
что полиграф определяет не ложь, а реакцию человека на задаваемые экспериментатором
вопросы. В понятие реакция входит много критериев, свойственных человеческому
организму, таких как частота пульса, изменение дыхания (количество дыхательных
движений за определенный промежуток времени, его глубина) и артериального
давления. Помимо этого измеряется электрическое сопротивление кожи.

В нашей стране для проведения тестирования подозреваемый
(свидетель, потерпевший) должен дать письменное согласие установленного образца.
Но так как полученные данные будут носить вероятностный характер (85,95%
правильных результатов), то они не могут учитываться судом в качестве прямого
доказательства виновности или невиновности человека. В США в ряде штатов
существует положение, согласно которому показания полиграфа будут являться доказательством
в судебном процессе, если защита и обвинение заблаговременно договорятся об
этом. Стоит отметить, что заведомо невиновный легко соглашается на
обследование, иногда даже сам просит о нем, что служит для работников следствия
дополнительным показателем его непричастности к совершенному правонарушению.

Именно
на анализе техни­ческого аспекта проблемы (к сожалению, нередко некомпе­тентном)
основываются зачастую доводы противников поли­графа.

Уже
в существующем виде полиграф представляет собой точный прибор, достоверно
отражающий психофизиологиче­ское состояние организма испытуемого лица. Этот
факт не от­рицают, да и не могут отрицать и противники полиграфа, по­скольку
последний представляет собой комплекс приборов, давно и надежно
зарекомендовавших себя в медицинской практике и практике психофизиологических
эксперименталь­ных исследований.

Развитие новых областей науки и техники
(в частности, ав­томатики, кибернетики и искусственного интеллекта, космиче­ской
медицины) открыло широкие перспективы для совершен­ствования полиграфа. Стало
возможным принципиальное изменение техники «снятия» информации полиграфом (с
помо­щью метода бесконтактных датчиков).

Некоторые
опыты, производимые российскими учеными[32],
открыли обнадежи­вающие перспективы для создания подлинно бесконтактного ме­тода
снятия информации о психофизиологическом состоянии ис­пытуемого. Была
продемонстрирована принципиальная возмож­ность бесконтактной регистрации
изменений физиологических ха­рактеристик организма на расстоянии, на основе
измерения изме­нений слабых электромагнитных полей, существующих в про­странстве
вокруг человека, при посредстве специальных датчиков.

В
ответе на вопрос: можно ли с помощью полиграфа получить однозначно толкуемую
инфор­мацию о причинах эмоциональной реакции испытуемого? — заклю­чается
тактический аспект проблемы.

Передача
испытуемому информации должна проводиться таким образом, чтобы она
воздействовала избирательно и вы­зывала наиболее сильную эмоциональную реакцию
лишь в строго ограниченных случаях, подлежащих однозначному объ­яснению. На
передний план, таким образом, выступает органи­зация и тактика самого
эксперимента. С точки зрения досто­верности и надежности результатов применения
полиграфа тактический аспект проблемы оказывается решающим.

Как
показывает статистика, правильность выводов, сделан­ных на основе полиграфа,
достигает весьма высокой степени достоверности (80—90%), а во многих случаях
все выводы ока­зываются достоверными (если тактика применения полиграфа точно
реализует принцип избирательного воздействия). Такое воздействие могут
оказывать не только слово или изображение, но и действия следователя.

Полиграф работает тогда, когда есть испытуемый, есть датчики,
которые на него ставят, делают запись, регистрируют все показатели, сравнивают
потом значимые с незначительными моментами и делают соответствующие выводы.

Трудности заключаются в том, что человек помещается в
какие-то необычные условия. Он должен сесть в кресло, ему ставят датчики, все
это напоминает медицинское обследование и у проверяемого возникает возбуждение. 
Известны случаи, когда человек приходит к врачу измерить давление, он сразу
реагирует повышением давления на сам факт, что давление будет измеряться. Здесь
тоже возникает обстановочный рефлекс, который надо бы снять. Поэтому задача заключается
в том, чтобы приблизить испытания на полиграфе к естественным условиям, т.е.
сделать так, чтобы не надо было ставить датчики, чтобы проверяемый не
предполагал, что его вообще испытывают.

Есть полиграфы, которые ориентированы на анализ самой информации,
есть попытки создания полиграфов, когда в качестве физиологического показателя
эмоционально напряжения рассматривается запах человеческого тела, есть такой
эффект, когда испытуемый помещается в специальную камеру, где вокруг его тела
образуется светящийся электрический разряд.

Центральной частью испытаний является постановка вопросов, но
главное значение имеет и сама процедура проверки. Она тоже имеет свои секреты,
ее тоже надо хорошо освоить, потому что достоверность результатов проверки с
помощью полиграфа в значительной степени зависит не только от вопросов, но и от
созданных оператором конкретных условий. 

Прежде
всего, необходимо оговориться, что практическому решению вопроса об условиях,
формах и пределах применения полиграфа в уго­ловном судопроизводстве должно
предшествовать глубокое и всестороннее научное исследование с широким
обсуждением его результатов научной общественностью и достаточно репре­зентативными
экспериментами, отражающими специфику оте­чественного судопроизводства и 
ментальности  населения.  И такие исследования в настоящее время успешно
ведутся специ­альным отделом ВНИИ МВД РФ, а также научными подразде­лениями
Федеральной службы безопасности.  Именно их ре­зультаты положены в основу
Инструкции «О порядке примене­ния полиграфа при опросе граждан», утвержденной
Генераль­ной прокуратурой,  ФСБ  и  МВД  РФ  и  зарегистрированной 28 декабря 1994 г. в Министерстве юстиции Российской Феде­рации, а также Приказом министра внутренних дел Российской
Федерации от 12 сентября 1995 г. № 353 «Об обеспечении вне­дрения полиграфа в
деятельность органов внутренних дел». С изданием   в   1995 г.   Федерального   закона   «Об   оперативно-розыскной деятельности» применение полиграфа в
оперативно-розыскной деятельности обрело достаточное правовое обосно­вание.
Речь, следовательно, теперь следует вести не о право­мерности использования
полиграфа вообще, а об условиях его использования в процессуальной деятельности
следователя, а может быть, и суда.

Не
исключается применение полиграфа и при допросе, но при условии законодательного
за­крепления следующих положений:

1.
 Применение полиграфа допускается только с доброволь­ного согласия
допрашиваемого; отказ от испытания на полиграфе, равно как и предложение
подвергнуться ис­пытанию при отказе со стороны допрашиваемого, не должны
фиксироваться ни в одном процессуальном до­кументе; отказ от испытания не может
ни в какой форме толковаться во вред допрашиваемому.

2.
 Для участия в допросе обязательно привлекается специа­лист-психолог,
исполняющий функции оператора поли­графа в пределах обычной компетенции
специалиста — участника следственного действия.

3. Результаты применения полиграфа не
имеют доказатель­ственного значения и используются следователем лишь как
ориентирующая информация; доказательствами при­знаются лишь фактические данные,
содержащиеся в по­казаниях допрашиваемого. Материальные свидетельства применения
полиграфа (ленты, записи) к делу не при­общаются.

Есть и иные варианты уголовно-процессуальной модели
использования полиграфа при допросе. В. И. Комиссаров (Саратовская государственная
академия права) считает, что в случае принятия решения (по своей
инициативе или по просьбе допрашиваемого) о применении полиграфа
следователь будет должен:

– пригласить защитника (если предлагается допросить подозреваемого
или обвиняемого), педагога, переводчика (при допросе несовершеннолетнего,
глухонемого и др.);

– установить психологический контакт   с участниками
допроса;
– разъяснить всем им содержание, условия, порядок производства
следственного действия и особенности использования информации, полу-
чаемой при тестировании;

– удостовериться, что испытуемый понял следователя, и
разъяснить
допрашиваемому его право отказаться от тестирования;
– получить в письменной форме согласие пройти тестирование на
полиграфе;
– разъяснить права и обязанности всем участникам следственного
действия, о чем делается пометка в протоколе допроса;
– предупредить оператора об уголовной ответственности за заведомо
ложную расшифровку полиграммы, а возможно, и за разглашение
тайны следствия;

– занести в протокол замечания и заявления участников
процесса.
Предложенная модель вполне может лечь в основу соответствующих
правовых актов, хотя и содержит, по мнению Р. С. Белкина, ряд неясностей. «Так,
может создаться представление, что речь идет не о допросе, а о самостоятельном
следственном действии; неясно, в чем могут заключаться права и обязанности
защитника, уж во всяком случае, не в корректировке текста и т. п. Да и вообще,
следует ли присутствовать во время
испытания кому-либо кроме оператора и переводчика, ведь тестирование
рекомендуется проводить в специальном помещении и при отсутствии
всяких посторонних («фоновых») раздражителей? Кстати, тестирование
через переводчика вообще бессмысленно, его следует проводить на языке,
которым владеет тестируемый. И, наконец, не правильнее ли считать
тестирование не самостоятельным следственным действием, предшествующим допросу,
а вводной частью самого допроса? [33]»

Таким образом, разработка процессуального порядка испытаний
на
полиграфе требует предварительно накопить значительный эмпирический
материал на основе использования полиграфа в оперативно-розыскной
деятельности.

Общую правовую основу тестирования с помощью полиграфа
в РФ создают нормы УПК об участии специалиста в следственных действиях и о
возможности применения технических средств для собирания, фиксации и
использования информации, а также: инструкция «О
порядке примене­ния полиграфа при опросе граждан»; Приказ министра внутренних
дел Российской Федерации от 12 сентября 1995 г. № 353 «Об обеспечении вне­дрения
полиграфа в деятельность органов внутренних дел»; изданный   в   1995 г.  
Федеральный   закон   «Об   оперативно-розыскной деятельности».

Можно ли перехитрить полиграф, эту бесстрастную машину? Это
вам не человек, который читает только по глазам или то, что написано на лбу.
Детектор фиксирует поведение сразу по нескольким вполне осязаемым параметрам.
Существует несколько методов, которые предлагаются всезнающими спецами. Можно
попытаться мысленно отвлечься, представить себе какую-нибудь ситуацию, вжиться
в нее, а задаваемые вопросы воспринимать как нечто индифферентное, не имеющее
важности, отвечать на автомате. Другой способ мысленное замещение вопроса: вам
задают один, а вы отвечаете на свой собственный, который задали сами себе (естественно
с противоположным ответом). Некоторые предлагают перед обследованием принять
спиртное или психотропные средства, которые искажают адекватные эмоциональные и
физиологические реакции человека.

Но все же советуем хорошо подумать тем, кто решится поспорить
с полиграфологом. На этих должностях работают очень опытные люди, которые с
помощью применения специальных, хранящихся в строгой тайне контрмер, легко
определят попытку сокрытия правдивой информации, и тогда получится совсем
нелицеприятный результат. Плюс к этому в последних модификациях современных
устройств существуют регистраторы противодействия тестированию.

Во
всесильность детектора лжи верят почти во всем мире. В отличие от России в
некоторых странах Запада результаты полиграфа призна­ются достаточными для
предъявления обвинения. Но случаются и ка­зусы. Таким образом, метод испытаний
на полиграфе, после десятилетий огульного обвинения в безнравственности и
лженаучности, вошел в арсенал допущенных законом отечественных
криминалистических средств.

Таким образом, работу
следственных аппаратов, да и оснащение органов внутренних дел в целом
необходимо совершенствовать, основываясь и на достижениях психологии (методах
психологического воздействия, а также инструментальных методах). Сотрудники
милиции будут использовать свои знания в целях повышения количества и качества
информации, что будет способствовать эффективности всего хода расследования.

Глава 2.

Процессуальные и тактические особенности допроса участников
уголовного процесса.

2.1  
Процессуальные особенности допроса свидетеля и потерпевшего, обвиняемого и
подозреваемого, эксперта и специалиста.

Допрос свидетеля.

Свидетель – лицо,
которому могут быть известны обстоятельства, под­лежащие установлению по
данному делу.

Свидетелем в уголовном
процессе может быть любое лицо, которому известны обстоятельства расследуемого
дела либо данные, характери­зующие обвиняемого.

При производстве
допроса следует учитывать положения Указа Прези­дента Российской Федерации от 6
марта 1997 года № 188, в котором опре­делен перечень сведений конфиденциального
характера. К последним, в частности, относятся сведения представляющие собой
служебную, ком­мерческую, врачебную, нотариальную, адвокатскую и тайну, это
сведения о фактах, событиях и обстоятельствах частной жизни гражданина,
позволяющие идентифицировать его личность (персональные данные). Данные
сведения не подлежат распространению участниками уголовного судопроизводства,
кроме случаев, предусмотренных законом.  

Согласно ст. 51
Конституции России никто не обязан свидетельство­вать против себя самого,
супруга, близких родственников, однако это не означает полного освобождения
последних от дачи показаний.

За отказ, уклонение от
дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний уголовно-процессуальным
законодательством предусматрива­ется уголовная ответственность.

Предметом
свидетельских показаний являются
известные свидетелю фактические данные о любых обстоятельствах, подлежащих
установле­нию по данному делу, в том числе о личности обвиняемого, потерпевше­го
и о своих взаимоотношениях с ними (ст. 79 УПК РФ).

Свидетель может давать
показания не только о том, непосредствен­ным очевидцем чего он был, показания
могут носить и производный характер. Но непременным условием при этом является
указание перво­источника информации, без наличия которого производные показания
в качестве источника доказательства не рассматриваются.

Криминалистическая
литература отмечает, что доводы, суждения и умозаключения, высказываемые
допрашиваемым, являются необходи­мым компонентом любого показания, в связи с
чем, невыполнимым яв­ляется требование их исключения из показаний. Они несут
информацию оценочного порядка и имеют определенное доказательственное значение
при отсутствии количественных характеристик сообщаемых фактов, яв­лений в
показаниях допрашиваемого о чертах и свойствах определенной личности,
каких-либо фактах, явлениях, событиях. Однако доказательст­венную силу имеют
только сообщения свидетеля о фактах.

Действующим
законодательством определены права и обязанности свидетеля. Так, свидетель
имеет право давать показания на своем родном языке, что обусловливает в
необходимых случаях приглашение для уча­стия в допросе переводчика. Для участия
в допросе немого или глухого свидетеля приглашаются лица, понимающие их знаки.

Права свидетеля
регламентируются ст. 56 УПК РФ, в соответствии с которой свидетель не должен
уклоняться от вызова лица, производящего доз­нание, следователя, прокурора,
суда и давать правдивые показания. При неявке без уважительных причин
следственные органы вправе подверг­нуть его приводу. В случае отсутствия
возможности явиться на допрос по какой-либо уважительной причине свидетель
обязан своевременно по­ставить в известность об этом следователя. Указания на
то, какие именно причины могут быть признаны законом уважительными, нет, что
дает право решения вопроса следователю.

В обязанности
свидетеля входит неразглашение данных предвари­тельного расследования без
разрешения прокурора или следователя, что в противном случае влечет к уголовной
ответственности.

Уголовно-процессуальным
законодательством установлен порядок до­проса свидетелей, которым, в частности,
предусматриваются:

  –   проведение
допроса свидетелей, вызванных по одному и тому же де­лу, порознь;

  –  предупреждение об
уголовной ответственности за отказ, уклонение от дачи показаний или за дачу
заведомо ложных показаний;

  – установление
личности свидетеля, его отношения к участникам процесса;                                

            – предложение в произвольной форме
рассказать об известных обстоятель­ствах дела, после чего возможна постановка
вопросов следователем.

Ход и результаты
допроса должны фиксироваться в протоколе допро­са. Соответствие записей в
протоколе фактическому ходу и результату допроса удостоверяется подписью
допрашиваемого и следователя. Под­пись допрашиваемого обязательна на каждой
странице допроса. Показа­ния записываются в первом лице и по возможности
дословно.  

Следует отметить, что
следователю необходимо внимательно выслушать свидетельские показания, в том
числе и все выводы и умозаключения сви­детеля, попытаться выяснить, на
основании чего они сделаны и какими фактами обоснованы.

Как правило, допрос не
ограничивается свободным рассказом свидетеля, поскольку он не исчерпывает тему
допроса. Это приводит к необходимости постановки вопросов, единую схему которых
трудно предложить вследствие разнообразия их содержания. Однако можно
сформулировать общие требо­вания к постановке вопросов, в частности:
правильность, четкость, понят­ность для допрашиваемого их формулировки,
исключение из содержания вопроса подсказки ответа, угроз и оскорблений в адрес
допрашиваемого[34].

Уголовно-процессуальным
законодательством запрещается задавать допрашиваемому наводящие вопросы,
содержащие готовый или желае­мый ответ (ст. 189 УПК РФ). К таким вопросам можно
отнести следующие: “Вы познакомились с потерпевшим на вокзале, да?”,
“Вы не видели об­виняемого N на вокзале 25 января 2006 года, нет?”

Не следует повторять
вопрос в одной и той же редакции в случае, ко­гда допрашиваемый не может дать
на него ответа. Целесообразно воз­держиваться от общих, беспредметных вопросов,
подобных: “Следствие располагает данными, что Вам известны факты
преступной деятельности гражданина N. Что Вы можете сказать на этот
счет?”, “Когда же Вы пой­мете, что необходимо давать правдивые
показания?” и т. п.  Тактика допроса свидетелей имеет свои особенности,
которые обуслов­ливаются, прежде всего, процессуальным положением
допрашиваемого.

Так, при вызове
свидетелей нет необходимости использовать повестки с предупреждением, что в
случае неявки они могут быть доставлены при­водом, в отдельных случаях
целесообразно практиковать приглашение на допрос по телефону либо неформальной
запиской. Имеет значение и фор­ма предупреждения допрашиваемого об уголовной
ответственности за дачу ложных показаний, которая должна быть лишена излишней
официально­сти, при этом не следует отказываться от разъяснения серьезности и
ответ­ственности предстоящего следственного действия.

Свидетелю, как правило,
предлагается изложить известные ему факты либо в определенной следователем
последовательности, либо в произ­вольной. Это оправдано, поскольку следователь
не всегда представляет объем и содержание сведений, которыми располагает
свидетель. Изложе­ние в форме свободного рассказа способствует более полному
воспроиз­ведению запечатленного, облегчает его припоминание. Кроме того, это
помогает следователю составить более полное и правильное представле­ние о
взаимоотношениях допрашиваемого с другими проходящими по делу лицами, об
избранной им линии поведения, степени его фактиче­ской осведомленности. Из
тактических соображений следователь вправе предложить осветить вначале
определенный факт (прием “деление темы свободного рассказа”). После
окончания свободного рассказа следователь восполняет и уточняет полученные
сведения посредством постановки вопросов.

В целях “оживления
памяти” могут быть использованы[35]:

–
допрос с использованием
ассоциативных связей;

–
допрос на месте;

–
повторный допрос по
ограниченному кругу обстоятельств.

Допрос производится с
учетом представлений, возникающих в созна­нии допрашиваемого в связи с
воспринимавшимися событиями. По­скольку припоминание одного факта, как правило,
влечет за собой при­поминание связанных с ним других фактов, с целью оживления
таких связей допрашиваемому следует задавать вопросы, относящиеся не к ис­комому,
а к смежным с ним фактам. Это помогает установить сначала их, а затем – по
ассоциации с ними – и искомый.

Допрос на месте
представляет собой разновидность допроса с исполь­зованием ассоциативных
связей, когда их оживление вызывает не зада­ваемый следователем вопрос, а
повторное восприятие допрашиваемым той обстановки, в которой происходило
расследуемое событие. Сходным приемом оживления ассоциативных связей является
предъявление для повторного восприятия допрашиваемым предметов, связанных с
интере­сующими следствие обстоятельствами.

Следует отметить, что
повторное воспроизведение активизирует память, позволяет вспомнить упущенные,
забытые при первом допросе факты. Опыты доказывают, что в 40% случаев повторное
воспроизведение полнее первоначального (явление реминисценции). При повторном
допросе мо­гут быть использованы помимо ассоциативных связей и такие средства,
как ознакомление допрашиваемого (в пределах допустимого) с показания­ми других
лиц о тех же обстоятельствах.

Свидетелей в
зависимости от того, какие показания (правдивые или ложные) они дают, принято
делить на добросовестных и недобросовест­ных. В случае допроса первых
применяются тактические приемы, ис­пользуемые при допросе в условиях
бесконфликтной ситуации. При выборе того или иного тактического приема следует
иметь в виду, что причинами дачи показаний, не соответствующих действительности,
могут быть[36]:

–
ошибки в восприятии,
запоминании, воспроизведении воспринятого, не­достатки органов чувств
(близорукость, дефекты органов слуха и т. п.);

–
неблагоприятное  
психологическое  состояние   в  момент  восприятия события,  интересующего 
следствие,  или  в  момент дачи  показаний (волнение, страх, усталость,
растерянность, подавленность);

– недоверие, неприязнь
к следственным органам, опасение мести со стороны преступника, нежелание быть
свидетелем по уголовному де­лу, личная заинтересованность в исходе уголовного
дела.

Если есть основания
полагать, что свидетель дает правдивые показа­ния, применяются тактические
приемы, позволяющие уточнить, прове­рить полученные данные, оказать помощь в
припоминании забытых фак­тов. В частности, целесообразно применение уточняющих,
детализирую­щих, контрольных, сопоставляющих вопросов, а также приемов, осно­ванных
на использовании ассоциативных связей.

В случаях, когда дача
правдивых показаний затруднена вследствие страха, растерянности, волнения или
подавленности, рекомендуется помочь снять психическое напряжение
допрашиваемого, а иногда и отложить допрос. Иные тактические приемы применяются при лжесвидетельстве. В
та­ких случаях, прежде всего, необходимо определить мотивы дачи заведомо
ложных показаний, которые можно свести к следующим[37]:

–
боязнь испортить отношения с
другими лицами, проходящими по де­лу, боязнь мести со стороны подозреваемого,
обвиняемого, их знако­мых, родственников;

–
стремление скрыть свои
неблаговидные поступки, аморальное пове­дение, трусость;

–
желание выгородить или смягчить
вину подозреваемого или обвиняе­мого в силу родственных, семейных, дружеских
отношений или из
корыстных соображений либо, наоборот, усугубить вину этих лиц из
мести, ревности или иных побуждений;

–
ошибочная   оценка  своих
действий  как  преступных  и  стремление
скрыть их или описать иначе;

– нежелание в последующем выступать в качестве
свидетеля, опознающе­го или участника иного следственного действия, быть
вызванным в суд.

       В зависимости от мотива дачи ложных
показаний могут быть приме­нены такие тактические приемы, как обращение к
положительным лич­ностным качествам допрашиваемого, напоминание о гражданском
долге, предупреждение об ответственности за дачу ложных показаний, предъяв­ление
имеющихся доказательств, формирование у допрашиваемого убеж­дения в широких
возможностях следствия изобличить его во лжи. Если причиной лжесвидетельства является
опасение мести со стороны обви­няемого, его родственников или друзей,
целесообразно предусмотреть меры по защите свидетеля и разъяснить их суть.

В случае изменения
показаний в ходе повторного допроса следователь должен выяснить причину этого и
тщательно проверить, какое из пока­заний соответствует действительности. Отметим
недопустимость при повторном допросе ознакомления доп­рашиваемого с прежними
показаниями с последующим вопросом, ответ на который предполагает подтверждение
или отказ от ранее данных по­казаний.

Допрос потерпевшего.

Потерпевшим признается
лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный
вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его
имуществу и деловой репутации.

Установив, что
преступлением гражданину причинен моральный, фи­зический или имущественный
вред, следователь выносит постановление о признании его потерпевшим (ст. 42 УПК
РФ). Об этом следователь уве­домляет потерпевшего и его представителя.

Предметом показаний
потерпевшего являются известные ему
фактиче­ские данные о любых обстоятельствах, подлежащих доказыванию по дан­ному
делу, а также о своих взаимоотношениях с обвиняемым. Не могут служить доказательством фактические данные,
сообщаемые потерпевшим, если он не может указать источник своей осведомленности
(ст. 78 УПК РФ).

Права и обязанности потерпевшего регламентированы действующим за­конодательством, в
соответствии с которым гражданин, признанный по­терпевшим, вправе давать
показания по делу. Потерпевший и его представитель имеют право: представлять
доказательства, заявлять ходатайства, знакомиться со всеми материалами дела с
момента окончания предварительного следствия, участвовать в судебном
разбирательстве, заявлять от­воды, приносить жалобы на действия лица,
производящего дознание, следователя, прокурора и суда, а также приносить жалобы
на приговоры или определения суда и постановления народного судьи (ст. 42 УПК
РФ).

Порядок допроса
потерпевшего определяется
уголовно-процессуальным законодательством и практически идентичен порядку
допроса свидетеля, однако криминалисты обращают внимание на ряд особенностей
указанно­го допроса, связанных с процессуальными особенностями потерпевшего:

–
потерпевший – как правило,
очевидец преступления, вследствие чего,
более чем кто-либо, осведомлен об обстоятельствах преступления,
его показания помогают составить представление о случившемся, по­
строить версии, обнаружить доказательства;

–
дача показаний потерпевшим – не
только его право, но и процессу­альная обязанность;

–
показания потерпевшего весьма
часто тенденциозны и необъективны,
поскольку потерпевший в большинстве случаев является заинтересо­ванным в исходе
дела лицом, что ведет к необходимости тщательной
проверки его показаний;

– в отличие от
свидетеля потерпевший наделен более широкими процес­суальными правами (он имеет
право давать показания в любой момент производства по делу, проявлять
инициативу, содействуя следователю в раскрытии преступления, изобличении
обвиняемого и обеспечении заявленного им иска).

В соответствии со ст.
42 УПК РФ при допросе или явке потерпевшего следователь обязан разъяснить ему
права, а в случае признания потерпевшего также и граждан­ским истцом – и права,
предусмотренные ст. 44 УПК РФ. Об этом делается отметка в протоколе допроса или
на постановле­нии о признании потерпевшим.

Допрос потерпевшего,
находящегося в больнице в тяжелом состоя­нии, производится с разрешения врача.
При производстве допроса тяжелобольного следует использовать звуко- и
видеозапись.

Особенности тактики
допроса потерпевшего связаны, прежде всего, с тем, что потерпевший является
специфическим объектом допроса, осо­бое положение которого во многом
определяется своеобразными психи­ческими переживаниями, обусловленными
совершенным преступлением и его последствиями.

Целесообразно
обговорить наиболее удобный для потерпевшего день вызова на допрос, в том числе
на повторный, объяснить необходимость последнего; при этом следует попытаться активизировать
мыслительную деятельность потерпевшего.

Под влиянием острых
психических переживаний потерпевшие неред­ко, особенно на первом допросе, не
могут вспомнить об обстоятельствах, которые предшествовали событию преступления
или же, наоборот, по­следовали за ним (так называемое ретроактивное или
проактивное тор­можение).

Следует учитывать и
возможность невосполнимых потерь в получаемых от потерпевших сведениях, когда
вследствие чрезмерного психического на­пряжения, вызванного совершенным
преступлением, наступает амнезия.

При допросе
потерпевшего необходимо учитывать глубину его психи­ческих переживаний и те
факторы, которые предопределяют его психи­ческое состояние.

В силу суммы всех этих
причин не следует торопиться с первым допро­сом, но не подобает и откладывать
его на слишком долгий срок во избе­жание начала процесса забывания, возможности
влияния на показания потерпевшего посторонней информации.

Перед началом допроса
целесообразно в тактичной форме предупре­дить потерпевшего о том, что может
возникнуть необходимость в уточне­нии или проверке его показаний. Это
целесообразно сделать, чтобы опре­деленные действия следователя не
рассматривались потерпевшим как про­явление недоверия, сомнения в достоверности
изложенных им фактов.

Для успешного
производства допроса целесообразно изучение личности потерпевшего. Практика
показывает, что эффективным является изучение личности на основе хорошо
продуманного плана как путем непосредст­венного общения с потерпевшим, так и
посредством изучения его биогра­фии, продуктов его деятельности, документов,
ближайшего окружения. Особое внимание следует обратить на психологические
особенности потерпевшего: основные интеллектуальные, эмоциональные и волевые
осо­бенности, существенные черты характера и тому подобные свойства. Толь­ко
так можно получить должное знание о личности потерпевшего и обеспечить
надлежащий психологический контакт с ним, правильно по­строить тактику его
допроса и добиться действительно правдивых и полных показаний по делу.

Отмечая особенности установления
психологического контакта с по­терпевшим, отметим, что в случае, если он в
какой-то мере своим поведением дал  повод или облегчил,  обусловил совершение
преступления,

недопустимы[38]:

–   грубая форма
порицания его поведения (следует учитывать, что он уже пострадал за свое неправильное поведение);

–  невнимательность и
необъективность к его показаниям, ходатайствам, просьбам (основанные на
положении “сам виноват”). Однако это не обусловливает допущения
неправильного представления, что задача следователя состоит в безоговорочной
защите интересов потерпевше­го (показания потерпевшего должны восприниматься
критически);

–   не вызывающиеся
необходимостью, интересами следствия обсуждение или оглашение данных о личной
интимной жизни потерпевшего.

В случаях, когда
потерпевший избегает ответов на определенные во­просы в силу различных причин
(неблаговидного поведения, трусости и т. д.), следует испытать приемы,
направленные на преодоление лжи и получение правдивых показаний. Причем
особенно важно предвари­тельно выяснить мотивы такого поведения, среди
которых следует назвать[39]:

–
боязнь мести со стороны
преступника, его родственников, знакомых;

–
дружеские в прошлом,
родственные или семейные отношения, пре­ступную связь с подозреваемым или
обвиняемым (совместно совер­шенные преступления);

 – стремление
преувеличить причиненный ему преступлением ущерб из чувств мести, корысти, иных
побуждений (ревность, злоба и т. д.);

–
желание  занизить 
причиненный   ему  материальный  ущерб,   чтобы
скрыть источник приобретения материальных ценностей;

–
стремление скрыть собственное
неблаговидное поведение (супруже­скую неверность, стяжательство, трусость);

–
скептическое отношение к
возможности органов дознания и следст­вия раскрыть преступление, обеспечить
компенсацию материального
ущерба, безопасность потерпевшего.

Следственная практика
показывает, что чаще всего потерпевшие не дают правдивых показаний в результате
добросовестного заблуждения, желания возместить убытки за счет обвиняемого,
скрыть неблаговидную роль в деле.

Допрос подозреваемого.

Подозреваемый –
участник уголовного процесса, который появляется и вступает в
уголовно-процессуальные отношения, прежде всего и глав­ным образом на стадиях
возбуждения уголовного дела и предварительно­го расследования.

Согласно положениям
ст. 46 УПК РФ подозреваемым признается:

–
лицо, в отношении которого
возбуждено уголовное дело по основаниям и в порядке, которые установлены главой
20 УПК РФ;

–
лицо, к которому применена мера
пресечения до предъявления обви­нения в соответствии со ст. 100 УПК РФ;

–
лицо, которое задержано в соответствии
со статьями 91 и 92 УПК РФ.

Уголовно-процессуальным
законодательством России определены права и обязанности подозреваемого. Предметом
показаний подозреваемого являются известные ему факти­ческие данные о любых
обстоятельствах, послуживших основанием для его задержания или заключения под
стражу, а равно по поводу иных из­вестных ему обстоятельств по делу (ст. 76 УПК
РФ).

В случае задержания
или избрания меры пресечения в виде заключе­ния под стражу подозреваемый вправе
воспользоваться помощью защит­ника с момента применения этих мер
процессуального принуждения, а также иметь свидания с родственниками и иными
лицами. Порядок и условия предоставления подозреваемому свиданий и
осуществления им переписки определяются Федеральным законом “О содержании
под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений”.

Подозреваемый (обвиняемый) вправе
отказаться от услуг защитника, однако по смыслу п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК показания
подозреваемого, обвиняемого, полученные в отсутствие защитника и не
подтвержденные впоследствии в суде, относятся к недопустимым доказательствам,
т. е. не имеют юридической силы и не могут использоваться в качестве
доказательств. Поэтому в случаях, когда показания по­дозреваемого (обвиняемого)
в процессе доказывания по делу могут иметь сущест­венное значение (например,
при установлении вины, обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание либо
освобождающих от уголовной ответственности и наказания как самого
допрашиваемого, так и иных лиц, а также при обеспечении защиты интересов
потерпевшего и т. п.), следователю необходимо решить вопрос о присутствии на
допросе защитника вопреки отказу от него  подозреваемого, обвиняемого. Анализ
п.  1 ч. 2 ст. 75 позволяет сделать вывод, что уголовно-процессуальный закон составлен
так, что конституционное право подозреваемого (обвиняемого) на защиту
превратилось фактически в его обязанность иметь за­щитника. С точки зрения
закона его желание отказаться от защитника может и должно быть во многих
ситуациях проигнорировано следователем.

С другой стороны присутствие защитника
может серьезно помешать установлению психологического контакта следователя с
допрашиваемым. Нельзя не учитывать, что защитник в рамках оказания юридической
помощи подзащитному вправе в процессе допроса давать ему в присутствии
следователя краткие консультации, а также с разрешения следователя имеет право
задавать вопросы. Все это не может не повлиять на ход следственного действия и
его результаты.  

Поэтому   необходимо   особенно  
тщательно   готовиться   к   такому допросу, предусмотреть позицию, которую
займет защитник, его возможную тактику защиты, чтобы не упустить инициативу и
при недобросовестных наме­рениях защитника не дать ему возможности помешать
установлению истины.

В соответствии с ч. 3 ст. 53 УПК РФ
следователь вправе предупредить защитника о недопустимости разглашения данных
предварительного расследования, ставших ему известными в связи с осуществлением
защиты. Однако это не исключает попыток со стороны недобросовестного адвоката
самому либо через заинтересо­ванных и иных лиц повлиять на возможных
свидетелей, а также принять меры к уничтожению тех или иных доказательств.
Поэтому важно до допроса подо­зреваемого либо сразу же после него обеспечить
оперативное проведение обысков, допросов очевидцев и других неотложных
следственных действий. В ситуациях, когда следователь предполагает, что
защитник будет пытаться под­сказывать подзащитному ответы, целесообразно перед
началом допроса раз­местить их так, чтобы у них были ограничены возможности для
невербального общения между собой. Лучше, чтобы адвокат сидел несколько сзади
допрашиваемого и лицом в сторону следователя. В подобных ситуациях нелишней
будет фиксация всего процесса допроса с помощью видеозаписи.

В вопросно-ответной стадии незамедлительно
отводятся наводящие, подска­зывающие вопросы защитника. Так же решительно
следователь должен реаги­ровать и на любые попытки защитника в процессе допроса
вербальным или не­вербальным способом подсказать допрашиваемому тот или иной
ответ. При подаче защитником каких-либо знаков, сигналов в невербальной форме
(мимикой, жестами, телодвижениями и т.п.) следует обратить на это внимание и
спросить у защитника, что именно он намеревался этим сообщить. Аналогичные
повторные попытки помешать ходу допроса, подсказать допрашиваемому ответ
целесообразно зафиксировать в протоколе допроса. Например, в протоколе допроса
отмечается, что запись показаний прервана, так как защитник после вопроса
следователя (приводится текст вопроса), в нарушение порядка допроса, произнес
следующую фразу (записывается по возможности дословно все, что было произнесено
защитником).

При попытках защитника повлиять на ответ
невербальным способом в протоколе (после записи вопроса следователя)
описывается соответствующий жест адвоката.

В подобных ситуациях можно прервать
допрос, чтобы побеседовать с защитни­ком наедине и предупредить его еще раз о
недопустимости подобных действий. Такое предупреждение должно быть сделано в
корректной форме. Важно при этом сохранять спокойствие и не поддаться возможному
стремлению защитника вывести следователя из себя.

Приостановить допрос и перенести его на
другое время необходимо и тогда, ког­да следователь видит, что ситуация выходит
или вышла из-под его контроля, либо когда для более эффективного проведения
допроса необходимо собрать допол­нительные доказательства. По факту
неблаговидного поведения адвоката на допросе либо в ходе проведения других
следственных действий может быть внесено представление на имя президента либо
вице-президента адвокатской палаты для рассмотрения   его   в   порядке  
дисциплинарного   производства   соответствующей квалификационной комиссией и
советом адвокатской палаты.

Тактические особенности допроса
подозреваемого определяются прежде всего тем, что в большинстве случаев ни
допрашиваемый, ни его защитник не располагают сведениями о доказательствах,
которые собраны в ходе следствия. Поэтому результативность такого допроса во
многом зависит от того, насколько эффективно следователю удалось распорядиться
имеющимися в его распоряжении доказательствами.

Наряду с этим на
подозреваемого возлагаются и процессуальные обя­занности: явиться по вызову
следователя, лица, производящего дознание, и прокурора, не уклоняться от
следствия, соблюдать избранную в отноше­нии его меру пресечения, не препятствовать
установления истины по делу.

Порядок допроса
подозреваемого предполагает соблюдение
правил, ус­тановленных статьями 187 – 189 УПК РФ, и практически идентичен
порядку допроса обвиняемого.

Следует знать, что,
если подозреваемый был задержан или в отноше­нии его избрана мера пресечения в виде
заключения под стражу, его до­прос производится немедленно. Однако если
произвести допрос немед­ленно не представляется возможным, подозреваемый должен
быть до­прошен не позднее 24 часов с момента задержания.

Тактика допроса
подозреваемых чаще всего обусловлена
конфликтной ситуацией, характерной для производства допроса указанной категории
участников процесса.

Поскольку допрос
подозреваемых начинается с установления личности допрашиваемого, нелишним
является отметить, что следственной практике известны многочисленные случаи,
когда задержанные называют вымышленные имена и фамилии. Личность подозреваемого
может быть удостове­рена документами, лицами, хорошо знающими подозреваемых, и
с помощью специальных
учетов МВД. При заполнении анкетной части протоко­ла подозреваемого следует
расспросить о месте жительства, месте работы, причинах выезда из города – одним
словом, подробнейшим образом про­следить каждый шаг допрашиваемого. После этого
целесообразно запро­сить органы милиции упомянутых городов о фактах задержания,
соверше­ния преступления и прочих фактах, связанных с этим лицом, поскольку
часто по неопытности либо считая, что проверить его показания невоз­можно,
подозреваемый охотно делится сведениями биографического ха­рактера, не видя
прямой связи между этими данными и совершенными преступлениями.

Криминалисты[40] отмечают, что при
производстве первого допроса следует учитывать фактор внезапности, так как
подозреваемый еще не успел продумать линию защиты, не представляет, какими
доказательст­вами вины располагает следователь.

Первый допрос
подозреваемого в определенной мере носит разведы­вательный характер и направлен
на выявление личностных особенностей допрашиваемого, его позиции, аргументов и
на получение той информа­ции, которую он намерен сообщить.

И.П. Шепелева
отмечает, что большое значение в допросе подозре­ваемого имеет метод косвенных
вопросов, который состоит в том, что во­просы, существенные для расследования,
маскируются среди внешне безопасных, как бы далеких от интересующего
следователя события[41].
При этом анализируется осведомленность подозреваемого об участниках
преступления, времени, месте и способе его совершения, применявших­ся орудиях и
других обстоятельствах. При допросе подозреваемого следо­ватель, как правило,
не располагает необходимой совокупностью доказа­тельств, поэтому по повышенному
одностороннему интересу следователя к отдельным эпизодам события подозреваемый
может догадаться о де­фиците доказательственной информации, что позволяет
сделать вывод об уместности косвенных, второстепенных вопросов, в том числе и
как средстве маскировки подлинных устремлений следователя.

Тактика допроса
подозреваемого должна быть осторожной, избира­тельной, поскольку не исключено,
что подозрение в отношении опреде­ленного лица возникло в результате
заблуждения или ошибки, неблаго­приятного стечения обстоятельств, оговора.
Известно, что фактор задер­жания или ареста может сломить волю лица, не
виновного в совершении преступления, что в свою очередь приведет к самооговору.

При проведении допроса
важно умело сочетать предъявление доказа­тельств и изобличение допрашиваемого
во лжи с использованием приемов, активизирующих эмоциональные переживания лица,
совершившего пре­ступление (активизация угрызений совести, усиление мучительных
пере­живаний, обусловленных пониманием противоправности совершенного деяния и
его тяжких последствий), а также с разъяснением обстоятельств, смягчающих
уголовную ответственность.

В случае производства
допроса, в ходе которого подозреваемый (об­виняемый) дает ложные показания,
необходимо выявить мотивы дачи ложных показаний. К последним, в
частности, можно отнести:

–
желание избежать
ответственности за содеянное или преуменьшить
свою вину либо понести наказание не за совершенное преступление,
а за менее тяжкое преступление – действительное или мнимое;

–
выгородить или смягчить вину
соучастников в силу дружеских, се­мейных или родственных связей, из корыстных
соображений;

–
оговорить соучастников из мести
или в целях обеспечения собственной
безопасности в будущем, а также оговорить себя в силу болезненного со­
стояния психики, либо исходя из желания попасть в особые условия
жизни по причинам семейного, служебного и иного характера, либо из
бахвальства и т. п. Самооговор возможен с целью скрыть неблаговидное,
в том числе и преступное, поведение близкого человека.

Действенным средством
изобличения и получения правдивых показа­ний является очная ставка подозреваемого
с потерпевшим, особенно в случаях их знакомства до совершения преступления,
поскольку подоз­реваемый часто стыдится совершенного поступка, в нем
пробуждается чувство совести.

При производстве
допроса необходимо учесть, что подозреваемые внимательно следят за ходом
допроса, стараются получить сведения об имеющихся в наличии следователя
компрометирующих доказательствах. Известны случаи, когда подозреваемые пытались
вывести следователя из равновесия, спровоцировать его на резкий тон, сбить с
намеченного плана допроса, с тем чтобы закончить допрос психологическим срывом.

При отказе подозреваемых
от дачи показаний в форме свободного рас­сказа следует перейти к постановке
вопросов, причем таких, ответы на которые уже выяснены в результате других
процессуальных действий. Подобная тактика приводит к тому, что подозреваемый,
не будучи осве­домлен о деталях допроса, не зная, какими доказательствами
располагает следователь, прибегает во избежание ответственности к разного рода
уловкам, дает ложные показания, делает массу оговорок, заявляет о сво­ем алиби.
Основным средством проверки показаний является детальный допрос подозреваемого
с сопоставлением его показаний с материалами уголов­ного дела.

Так, при необходимости
проверки ссылок на алиби подозреваемого тщательный и детальный допрос выявит
незнание допрашиваемым под­робностей и обстоятельств, относящихся к пребыванию
в определенное время в том месте, на которое он ссылался, заявляя о своей
непричастно­сти к совершенному преступлению (неосведомленность о порядке прове­дения
вечера отдыха, незнание названия и содержания вечера и тому по­добные
подробности).

В ходе допроса дает
результат следующая тактика его проведения[42]:
допрашиваемому предлагается подробно описать день, в который про­изошло
преступление, затем эта часть протокола подписывается допра­шиваемым, и ему
предлагается описать один из предшествующих или следующих за днем преступления
дней. В том случае, если допрашивае­мый, подробно описывая день совершения
преступления, затрудняется рассказать о предшествующем (последующем)
преступлению дне, налицо ложность алиби. После выявления этого следователю
целесообразно до­просить названных подозреваемым лиц, показания которых могут
под­твердить или опровергнуть его алиби. При этом необходимо подробно выяснить,
где находился подозреваемый и чем занимался в тот момент, когда было совершено
преступление, расстояние, отделявшее его от мес­та преступления, имена других
свидетелей, которые могут подтвердить сказанное. Данный прием продиктован тем
обстоятельством, что ложь нельзя продумать до конца. Как правило, человеку
трудно, почти невоз­можно вспомнить спустя некоторое время, где он был и что
делал, если он не старался специально удержать в памяти все события данного
дня. Человек же,  совершивший преступление,  старается запомнить детали этого 
дня   на  случай  задержания.   Если  существовала  договоренность с
определенным лицом о даче соответствующих показаний, то детальный допрос всегда
дает возможность выявить расхождения, свидетельствую­щие об их ложности. Допрос
в таких случаях рекомендуется вести по принципу от общего к частному, вопросы при этом выстраиваются
в та­кой последовательности, чтобы допрашиваемый не мог догадаться о же­лательном
для него ответе. Наряду с допросом свидетелей, названных подозреваемым,
производится допрос свидетелей, чья объективность не вызывает сомнений. При
этом следователь обязан предусмотреть невоз­можность сговора свидетелей между
собой и с подозреваемым.

Результативна и
тактика проведения ряда повторных допросов, при производстве которых меняется
последовательность в изложении фактов. Этот прием позволяет при сопоставлении
показаний выявить изобли­чающие подозреваемого неточности и противоречия.

Для проверки показаний
подозреваемого особое значение приобрета­ет установление его осведомленности. На
практике используются такие приемы, как создание у допрашиваемого
преувеличенного представления об осведомленности следователя, сокрытие
следователем осведомленно­сти по факту преступления, постановка вопросов,
ответы на которые свидетельствуют о причастности допрашиваемого к преступлению[43]. В ходе допроса
важно выяснить и обстоятельства, которые могут быть известны только лицу,
совершившему преступление. С этой целью ис­пользуется такой тактический прием,
как глубокая детализация его показаний с последующим их сопоставлением с
имеющимися в деле материа­лами. Эта же цель преследуется посредством допроса
лиц, с которыми общался подозреваемый после совершения преступления, для
выяснения того, не появились ли какие-либо отклонения в поведении подозревае­мого
вследствие содеянного. Речь идет об упомянутых ранее “уликах поведе­ния”:
известно, что некоторые преступники до задержания проявляют повышенный интерес
к ходу и результатам расследования (осмотру места происшествия, состоянию
здоровья потерпевших и т. п.) или, напротив, бросающуюся в глаза нарочитую
незаинтересованность в случившемся или опасение и страх перед возможным
задержанием и арестом.

При отказе подозреваемого
(обвиняемого) от дачи показаний следова­телю необходимо разъяснить, что тем
самым допрашиваемый лишается возможности самозащиты, а следствие – возможности
выяснить смяг­чающие его ответственность обстоятельства.

В случае дачи подозреваемым
правдивых показаний допрос производится тщательнейшим образом, с тем, чтобы в
последующем полученные показа­ния перепроверить и подтвердить с помощью других
доказательств. Для этого используются проводимые работниками милиции различные
опера­тивно-розыскные мероприятия, а также следственные действия.

Не следует забывать о
вероятности самооговора, мотивами которого мо­гут быть самые разные причины.

Методика разоблачения
самооговора та же, что и при разоблачении других ложных показаний – детальный
повторный допрос, проверка по­казаний на месте, очная ставка, следственный
эксперимент, анализ соот­ветствия показаний совокупности имеющихся
доказательств[44].

Можно воспользоваться
и рекомендациями авторов учебника “Кри­миналистика” (издательская
группа “НОРМА-ИНФРА-М”), которые предлагают следующий алгоритм
действий следователя при самооговоре допрашиваемого[45]:

–
скрупулезно проанализировать
показания, останавливаясь на неправ­доподобных деталях,  противоречиях, совпадениях
слов допрашивае­мого со слухами, циркулирующими в данной местности и не соответ­ствующими
материалам дела, форме изложения;

–
провести тщательный анализ
протокола допроса с целью проверки,
нет ли в показаниях признаков, характерных для самооговора: чрез­
мерного словесного совпадения показаний, данных на разных допро­сах,  слишком 
общего характера,  схематичности  показаний,  обилия
противоречий между показаниями, в том числе данными на разных
допросах;

–
вновь изучить материалы дела и
дополнительные данные о личности допрашиваемого, в том числе личные записи в дневнике,
письмах, отзывы родственников, сослуживцев, друзей, заключения
судебно-психиатрической и судебно-психологической экспертиз (если они
проводились), учесть боевые качества, характер, темперамент допрашиваемого,
склонность к внушению;

–
провести повторный допрос с
соблюдением иной последовательности выяснения обстоятельств дела по существу
(это мешает воспроизведе­нию стереотипа показаний).

При этом в ходе
допроса следует попытаться выяснить, что явилось причиной самооговора
(намерение взять на себя ответственность соучаст­ников или преуменьшить ее,
самопожертвование, оказание воздействия и др.), кто, где, когда незаконно
воздействовал на лицо с целью склонить к самооговору, чем объективно может быть
подтверждено заявление о са­мооговоре.

Допрос обвиняемого.

Обвиняемый – лицо, в
отношении которого в установленном законом порядке вынесено постановление о
привлечении в качестве обвиняемого или же вынесен обвинительный акт (ст. 47 УПК
РФ).

Обвиняемый, преданный
суду, именуется подсудимым, обвиняемый, в отношении которого вынесен
обвинительный приговор – осужденным. Обвиняемый, в отношении которого вынесен
оправдательный приговор, является оправданным.  

В соответствии со ст.
171 УПК РФ при наличии достаточных доказа­тельств, дающих основание для
предъявления обвинения в совершении преступления, следователь выносит
мотивированное постановление о при­влечении лица в качестве обвиняемого.

Предметом показаний
обвиняемого являются известные ему
фактиче­ские данные о любых обстоятельствах, послуживших основанием для его
обвинения, а равно иных известных ему обстоятельствах по делу и дока­зательствах,
имеющихся в деле (ст. 77 УПК РФ).

Таким образом, предмет
допроса обвиняемого касается более широ­кого круга фактических обстоятельств,
чем при допросе свидетеля. Об­виняемый может быть допрошен не только о
действиях, которые совер­шил сам, но и фактах и обстоятельствах, уличающих
других обвиняемых, проходящих по этому делу[46].

Права и обязанности обвиняемого регламентированы действующим уголовно-процессуальным
законодательством. Следует подчеркнуть, что перечень прав обвиняемого,
предусмотрен­ный ст. 47 УПК РФ, не является исчерпывающим. Учитывая это,
следователь обязан разъяснить обвиняемому все его права.

Поскольку показания
обвиняемого признаются процессуальным сред­ством защиты, обвиняемый не несет
уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу ложных
показаний.

В обязанности
обвиняемого входит явка по вызову следователя в на­значенный срок (ст. 112 УПК
РФ). Уважительными причинами неявки обвиняемого по вызову следователя признаются:

–
болезнь, лишающая обвиняемого
возможности явиться;

–
несвоевременное получение
обвиняемым повестки;

–
иные обстоятельства, лишающие
обвиняемого возможности явиться в назначенный срок.

Порядок допроса
обвиняемого производится с соблюдением
правил, ус­тановленных статьями 173, 187 – 189 УПК РФ.

Так, в соответствии со
ст. 173 УПК РФ обвиняемый, находящийся на свободе, вызывается к следователю
повесткой, которая вручается обви­няемому под расписку с указанием времени
вручения. Повестка может быть передана также телефонограммой или телеграммой.

   Обвиняемый, находящийся под стражей, вызывается
через админист­рацию места заключения.

Общие условия допроса
регламентируются ст. 188 УПК РФ, в соответст­вии с которой следователь обязан
допросить обвиняемого немедленно после предъявления ему обвинения.

Допрос производится в
месте производства предварительного следст­вия. Следователь вправе, если
признает это необходимым, произвести допрос в месте нахождения обвиняемого.

Обвиняемые, вызванные
по одному и тому же делу, допрашиваются порознь, причем следователь принимает
меры, чтобы они не могли общаться между собой. В начале допроса следователь
должен спросить обвиняемого, призна­ет ли он себя виновным в предъявленном ему
обвинении, после чего предлагает обвиняемому дать показания по существу
обвинения. Следо­ватель выслушивает показания обвиняемого, а затем в случае
необходи­мости задает обвиняемому вопросы.

Характерными особенностями
допроса обвиняемого являются[47]:

–
дача показаний в форме
объяснения по поводу инкриминируемых ему фактов, содержащихся в постановлении о
привлечении в качестве об­виняемого;

–
даваемые обвиняемым показания
либо подтверждают, либо отрицают его вину.

Ст. 174 УПК РФ
предписывает следователю составлять протокол о каж­дом допросе обвиняемого с
соблюдением требований статей 190 УПК РФ. В протоколе допроса указываются
данные о личности обвиняемо­го, в том числе фамилия, имя, отчество, время и
место рождения, граж­данство, национальность, образование, семейное положение,
место рабо­ты, род занятий или должность, местожительство, прежняя судимость, а
также другие сведения, которые окажутся необходимыми по обстоя­тельствам дела.

Показания обвиняемого
заносятся в протокол в первом лице и по возможности дословно, в случае
необходимости записываются заданные обвиняемому вопросы и его ответы.

Следователь по
ознакомлении с письменными показаниями обвиняе­мого может задать ему
дополнительные вопросы. Эти вопросы и ответы на них записываются в протокол.
Правильность записи вопросов и отве­тов удостоверяется подписями обвиняемого и
следователя.

При привлечении должностного
лица в качестве обвиняемого следователь в случае необходимости отстранить
обвиняемого от должности вы носит об этом мотивированное постановление,
подлежащее санкциони­рованию прокурором или его заместителем (ст.  114 УПК РФ). 
Постановление направляется для исполнения по месту работы обвиняемого.

Тактика допроса
обвиняемого во многом аналогична
тактике допроса подозреваемого и нередко рассматривается криминалистами
параллель­но, однако полностью отождествлять их все-таки нельзя.

Следует подчеркнуть,
что в тактическом отношении следователю важ­но получить от обвиняемого
правдивые показания, ибо последний явля­ется богатейшим источником информации
об обстоятельствах совершен­ного им преступления, может указать мотивы его
совершения, назвать лиц, подтверждающих его показания, представить
доказательства, кото­рые не были известны следователю. Кроме того, признание
обвиняемым своей вины имеет важное психологическое значение, поскольку разряжа­ет
конфликтную ситуацию всего расследования.

В начале допроса следователь выясняет у
обвиняемого (ст.173 УПК РФ), признает ли он себя виновным, желает ли давать
показания по существу предъявленного обвинения и на каком языке. В случае
отказа обвиняемого от дачи показаний следователь делает соответствующую запись
в протоколе его допроса.

В. К. Смилгайтис
называет следующие часто встречающиеся ситуации допроса обвиняемого[48]:

–
виновным себя признает и дает правдивые показания;

–
виновным себя признает, но дает
ложные показания;

–
виновным себя признает, но
отказывается отдачи показаний;

–   виновным себя
признает частично и дает частично
правдивые показания;
–   виновным себя признает частично, но дает ложные показания;

–
виновным себя признает
частично, но показаний не дает;

–
виновным себя не признает, но показания дает правдивые;

–
виновным себя не признает и
дает ложные показания;

–
виновным себя не признает и от
дачи показаний отказывается.

Перечисленные варианты
нельзя рассматривать неизменными и ста­бильными на протяжении всего допроса.
Напротив, следственная прак­тика показывает их изменчивый характер, при этом
отмечается, что на возникновение той или иной ситуации влияют различные
обстоятельства.

Криминалисты,
подчеркивая желательность установления на допросе психологического
контакта с обвиняемым, отмечают, что для его уста­новления нельзя допускать[49]:

–        огульного и
тем более открытого недоверия ко всем его показаниям;

–        любого иного
необъективного отношения к его показаниям и мате­риалам дела;

–        проявления
невнимательности и высокомерия (отношения праведни­ка к грешнику);

–        неосновательного
отклонения ходатайств и личных просьб (например, об устройстве детей, выдаче
семье неполученной зарплаты, оказании медицинской помощи);

–        панибратства,
одобрения совершенного преступления (хотя бы внеш­него, формального).

В   формировании 
психологического   контакта, кроме так называемых общих правил,  важную  роль  
играет и предъявление:

–  
заключения эксперта;

–  
вещественных доказательств и
различных технических объектов, адек­ватно их воспроизводящих (отпечатков
пальцев, слепков следов обу­ви, транспортных средств, орудий взлома и т. п.).

Кроме того, не следует
сбрасывать со счетов изучение личности обви­няемого, которое в
соответствии с уголовно-процессуальным законодательством носит характер правового
предписания. Так, в ст. 73 УПК РФ среди обстоятельств, подлежащих доказыванию
по уголовному делу, на­званы и обстоятельства, характеризующие личность
обвиняемого.

Характеризуя
психологические особенности обвиняемого, И.П. Шепелева отмечает, что для него
свойственно состояние неопределенности, невозмож­ности правильного предвидения
сложившейся ситуации и управления ею[50].

Это объяснимо тем, что
привлечение лица в качестве обвиняемого (по­дозреваемого) связано с резким
изменением его социального статуса, со значительным сужением социально-ролевых
функций, со сдвигами в пси­хике, усугубляющимися в условиях изоляции.

Например, арест
вызывает у одних людей повышенный уровень тревож­ности, чувство обреченности,
отчаяния, безысходности, у других – чувство озлобленности, агрессивности,
активное противодействие правосудию.

В подобных ситуациях
весьма типичным является формирование по­зиции обвиняемого, полностью
отрицающего свою вину. Он ошибочно считает, что только таким образом можно
избежать ареста, задержания, содержания под стражей, приговора, связанного с
лишением свободы.

Особое место занимают
психические состояния, переживаемые неви­новным человеком, который в силу стечения
обстоятельств оказался в положении обвиняемого (подозреваемого). Для него, как
правило, ха­рактерны чувства возмущения, гнева, обиды, стремление скорее изба­виться
от необоснованных, с его точки зрения, подозрений, желание до­казать свою
невиновность. При этом он может ощущать свою беспо­мощность, невозможность опровергнуть
имеющиеся против него улики.

Для выбора правильной
в тактическом отношении позиции следователя в ходе допроса имеет большое
значение полнота его представления о соци­ально-психологических особенностях
обвиняемого. Последнее достижимо лишь при скрупулезном изучении
соответствующего индивида, в частно­сти его темперамента, на основе следующей
информации[51]:

–
характеристик обвиняемого;                           

–
данных, изложенных в показаниях
свидетелей, потерпевших, обвиняе­мых;

–
заключений судебных экспертиз
(психиатрических, психологических,
медицинских);

–
данных о судимости обвиняемого;

–
иных материалов, содержащихся в
изучаемом массиве архивных дел.

Исходя из особенностей
темперамента, можно в большинстве случаев избрать действенную тактику
предъявления доказательств. При этом, однако, следует учитывать, что поведение
человека зависит не только от типа характера, но и от конкретного психического
состояния в процессе расследования уголовного дела.

При производстве допроса
в условиях конфликтной ситуации необхо­димо учитывать ряд факторов, которые
могут ощутимо повлиять на ре­зультат допроса. К ним следует отнести[52]:

–
наличие у следователя
достаточной информации по тому или иному
факту, явлению, которое надлежит исследовать;

–
силу конфликта, который возник
между следователем и обвиняемым;

–
условия, в которых будет
проходить общение с конфликтующим ли­цом, и обстановку, создающую
соответствующую атмосферу;

–
правильность использования
доказательственной  информации,  уме­ние следователя применять тактические
приемы допроса;

–
личностные качества
следователя, его профессиональную подготовку и подготовленность к конкретному
допросу.

Трансформирование
негативной позиции допрашиваемого в положи­тельную – сложный психологический процесс:
сначала – общая нервоз­ность и неуверенность, затем – осторожная попытка
сказать правду. За­дача следователя в этой ситуации состоит в том, чтобы
содействовать победе положительных мотивов, получению правдивых показаний.

Предпосылками эффективности
предъявления доказательств при до­просе являются:

–        тактика
предъявления доказательств в зависимости от ситуации допроса;

–        планирование
и подготовка предъявления доказательств с учетом воз­можных конкретных ситуаций
допроса обвиняемого.

В.К. Смилгайтис отмечает,
что с точки зрения эффективности такти­ки предъявления доказательств
целесообразно использование фактора внезапности предъявления доказательств в
процессе допроса, с обяза­тельным соблюдением следующих условий:

–   оперирование
только достоверными и проверенными данными;

–  
правдивое использование данных;

–  
предоставление обвиняемому
полной свободы в выборе своей пози­ции к предъявляемому обвинению.

Предъявление
доказательств – одна из форм
объективного проявления тактики допроса, тесно связанная со второй формой
следственного дей­ствия – постановкой вопросов допрашиваемому.

Постановка вопросов не является однозначным тактическим приемом, а
представляет собой совокупность ряда отдельных взаимопроникающих и
взаимосвязанных тактических приемов, ориентированных на одну об­щую цель –
получение достоверных и полных показаний.

Общепризнанным
является то, что проведение допроса обвиняемого целесообразно предварять
подготовкой допроса[53].
При этом следует учесть, что в ходе планирования и подготовки предъявления доказательств
с уче­том возможных конкретных ситуаций допроса обвиняемого можно вос­пользоваться
различными способами предъявления доказательств. Наиболее часто криминалисты выделяют
следующие приемы предъявления доказа­тельств:

 –    в нарастающей
последовательности доказательственного значения;

–   в  противоположной  
 последовательности    доказательственного значения;

– одновременное
предъявление имеющихся доказательств в совокупности.

При этом
целесообразность применения второго приема предъявле­ния доказательств
подвергается сомнениям.

Достаточно подробно
вопрос о способах предъявления доказательств рассматривается в книге В.К.
Смилгайтиса, в которой, в частности, авто­ром предложена следующая их
группировка.

I        группа. Предъявление доказательств по признаку
объединения их во взаимосвязи:

–        предъявление
каждого доказательства в отдельности;

–        предъявление
комплекса взаимосвязанных доказательств;

–        предъявление
всей совокупности доказательств одновременно.

II       группа. Приемы, исходящие из тактической последовательности
их применения:

–        предъявление
доказательств в последовательности,  определенной  их возрастающим
доказательственным значением, начиная с наименее
весомых;

–        предъявление
доказательств в последовательности,  определенной их убывающим доказательственным
значением, начиная с наиболее ве­сомых.

III      группа. Приемы предъявления доказательств, исходящие
из их объема:

–        предъявление
отдельных доказательств, каждого полностью;

–        предъявление
фрагментов отдельных доказательств.

Отмечается, что
воздействие предъявления доказательств на обвиняе­мого могут усилить разные
привходящие обстоятельства:

–  
внезапность применения
тактического приема;

–  
пауза между предъявлением
отдельных доказательств;

–  
так называемое случайное
предъявление доказательств;

–  
предъявление доказательств с
предоставлением возможности их изуче­ния с одновременным разъяснением их
доказательственного значения;

–  
предъявление доказательств
одновременно с постановкой соответст­вующих вопросов или в непосредственной
связи с допросом об об­стоятельствах, сопряженных с предъявленным объектом, и
др.

При планировании
предъявления доказательств следует предусмотреть такую тактику, которая
учитывала бы максимальную их наглядность и эф­фективное воздействие на
обвиняемого.

Н.И. Порубов выделяет
следующие условия использования доказа­тельств для изобличения лица, не дающего
правдивых показаний[54]:

–  
использование  проверенных  и  
не  вызывающих  сомнений доказа­тельств;

–  
предварительный допрос лица по
обстоятельствам, с которыми дока­зательство связано;

–  
недопустимость преждевременного
и поспешного раскрытия доказа­тельств перед допрашиваемым;

–  
обеспечение   максимальной  
эффективности   использования   доказа­тельств путем правильного выбора способа
и времени их предъявления;

–  
разъяснение допрашиваемому
сущности и значения предъявленных
доказательств.

Не следует
пренебрегать и тем, что демонстрация тщательно проде­ланной вдумчивой работы
следователя способна психологически подчи­нить обвиняемого и стать
дополнительным стимулом к даче правдивых показаний.

Существенным является
выбор момента предъявления доказательств.

Так, предъявление
доказательств, приуроченных к моменту предъявления обвинения, может рассеять
сомнения обвиняемого о наличии в деле уличающих его доказательств и, таким
образом, благоприятно повлиять на возникновение положительной ситуации допроса.

Момент предъявления
доказательств и постановки коррелирующих с ними вопросов нужно рассматривать в
их связи с так называемой пси­хологической паузой – кратковременным или
длительным перерывом меж­ду вопросами в тех ситуациях, когда по соображениям
логики такой пе­рерыв не должен был бы наступать, но целесообразен при
предоставле­нии обратных доказательств. Применение психологической паузы наце­лено
на интенсификацию мыслительной деятельности допрашиваемого. В случае, когда
пауза становится угнетающей, для допрашиваемого воз­никает необходимость выйти
из такой ситуации, отвечая на очередной вопрос следователя. На основании
результатов анкетирования следователей установлено, что при допросе обвиняемого
большей эффективностью обладают такие средства доказывания, как[55]:

–
заключения экспертов;

–
вещественные доказательства;

–
видеосъемки;

–
звукозаписи.

Низка эффективность
источников, обладающих сугубо субъективной окраской.

Имеет свои особенности
и тактика допроса обвиняемого, признающего свою вину. Анализ уголовных
дел показывает, что только 37% правдивых показа­ний были достаточно подробными.
Остальные нуждались в уточнении, что достигается, прежде всего, применением
такого приема, как детализация показаний, которая позволяет шаг за шагом
проследить действия обви­няемого. Это исключает опасность пропустить
обстоятельства, имеющие значение для дела, позволяет выявить соучастников,
подстрекателей, полу­чить новые доказательства, подтверждающие правдивые
показания обви­няемого.

Допрос производится
тщательнейшим образом с тем, чтобы в после­дующем полученные показания
перепроверить и подтвердить с помощью других доказательств. Для этого
используются проводимые работниками милиции различные оперативно-розыскные
мероприятия, а также след­ственные действия.

При привлечении лица в качестве
обвиняемого защитник участвует в уголовном деле с момента вынесения
соответствующего постановления. В качестве защитника наряду с адвокатом могут
быть допущены один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о
допуске которого ходатайствует обвиняемый.

Практика показывает,
что при участии в допросе обвиняемого (по­дозреваемого) защитника тактический
рисунок следственного действия усложняется. Защитник, имея право задавать
вопросы, может в значи­тельной мере повлиять на ход следственного действия и
его результаты.

Поэтому необходимо
особенно тщательно готовиться к допросу, пре­дусмотреть позицию, которую займет
защитник, с тем, чтобы не упускать инициативу и при недобросовестных намерениях
защитника не дать ему возможности помешать установлению истины. Также как и при
допросе подозреваемого необходимо решить вопрос об участии защитника вопреки
отказа от него  обвиняемого.

Тактика допроса во
многом определяется и особенностями конкрет­ного преступления.

Безусловно, способы
осуществления тактических приемов допроса являются одинаковыми независимо от
вида расследуемого преступления, но различны их стороны, то есть выясняемые
вопросы, круг допраши­ваемых, учет их роли в деле и т. д., что, собственно, и
составляет специ­фику применения тактических приемов допроса при расследовании
от­дельных видов преступлений.

Допрос эксперта.

Эксперт – лицо,
обладающее специальными знаниями, привлекаемое следственными органами, судом,
арбитражным судом для проведения экспертизы (ст. 57 УПК РФ).

Назначение экспертизы
производится при необходимости специаль­ных познаний в науке, технике,
искусстве или ремесле. Она может про­изводиться сотрудниками экспертных
учреждений либо иными специали­стами, назначенными лицом, производящим
дознание, следователем, про­курором или судом. Экспертиза назначается
постановлением лица, веду­щего следствие по делу, или определением суда, в
котором сформулирова­ны вопросы, требующие заключения эксперта.

Эксперт
предупреждается об ответственности за дачу заведомо ложного заключения (ст. 57
УПК РФ).

В соответствии со ст.
205 УПК РФ допрос эксперта производится после представления им заключения для
разъяснения или дополнения последнего.

Целью допроса эксперта
могут быть:

–
уточнение компетенции эксперта
и его отношения к делу;

–
разъяснение данного заключения,
когда эксперт в своих показаниях:

·  
разъясняет сущность специальных
терминов и формулировок;

·  
обосновывает необходимость
использования выбранной методики
исследования, приборов, оборудования;

·  
объясняет,  как выявленные
диагностические или идентификационные признаки позволили ему сделать те или
иные выводы, в ка­кой мере выводы основаны на следственных материалах.

К составлению
протокола допроса эксперта предъявляются общие требования, предъявляемые к
составлению протокола любого иного следственного действия (статьи 166 и 167 УПК
РФ).

Порядок допроса
эксперта регламентируется
уголовно-процессуальным законодательством, в соответствии с которым эксперт
приглашается к сле­дователю повесткой, телефонограммой, телеграммой. Работника
эксперт­ного учреждения целесообразно вызывать через руководителя этого учреж­дения.
Место допроса эксперта определяется следователем (место произ­водства следствия,
место нахождения эксперта и др.).

Перед допросом
следователь удостоверяется в личности эксперта, разъясняет его права и
обязанности, делает об этом отметку в протоколе допроса с обязательной подписью
эксперта.

В протоколе допроса
должны быть указаны следующие данные о лич­ности эксперта:

–  образование (общее
и специальное);

–  наличие ученой
степени и ученого звания;

–
место работы и должность;

–
стаж практической, 
научно-исследовательской и экспертной работы
по данной отрасли знаний;

–
наличие или отсутствие
оснований для отвода.

Допрос эксперта не
является обязательным следственным действием и производится в соответствующих
случаях по решению следователя. Если ответы эксперта на вопросы следователя
нуждаются в точных формули­ровках, содержащих специальные термины и
специфические выражения, целесообразно предоставить эксперту возможность
собственноручно изло­жить в протоколе допроса эти ответы. Допрос эксперта не
должен выхо­дить за рамки проведенного исследования. Однако при появлении новых
обстоятельств, требующих разрешения с помощью дополнительной экс­пертизы,
выносится постановление об ее проведении. Протокол допроса эксперта должен
содержать подробное изложение всего хода допроса, быть средством разъяснения,
уточнения и дополнения заключения эксперта.

Существует ряд особенностей
допроса эксперта. В соответствии со ст. 205 УПК РФ допрос эксперта – это
самостоятельное следственное дейст­вие, направленное на разъяснение или
дополнение заключения, один из способов его проверки и оценки. На практике
часто встречаются случаи, когда вместо целесообразного проведения допроса
эксперта следователи ограничиваются получением определенных сведений у
свидетелей (чаше всего при допросе ревизоров, бухгалтеров, лиц из числа
административно­го аппарата) или назначают повторную или дополнительную
экспертизу. В ст. 207 УПК РФ четко разграничены случаи назначения дополнительной
и повторной экспертиз. Так, дополнительная экспертиза необходима при
недостаточной ясности и полноте заключения, повторная – при необосно­ванности
заключения эксперта или сомнениях в его правильности. Таким образом,
дополнительная экспертиза решает вопросы, которые не были предметом
рассмотрения первоначальной экспертизы, повторная — во­просы, уже бывшие
объектом ее исследования.

Необоснованным
заключение эксперта признается в случаях, если:

–
экспертиза была проведена
ненадлежащим лицом или с нарушением
процессуальных правил;

–
обнаружены противоречия между
заключением эксперта и бесспорно
установленными по делу фактами;

–
использован неправильный метод
исследования;

–
имеются противоречия в самом
заключении эксперта.

Допрос эксперта должен
быть нацелен на разъяснение уже данного им заключения. Ответы на вопросы
следователя могут быть даны в форме дополнительного заключения, которое может
со­держать разъяснение терминологии, отдельных формулировок, уточнение
компетенции эксперта, уяснение использованного им метода исследова­ния,
объяснение расхождения между объемом поставленных вопросов и выводами эксперта,
выяснение противоречий между заключением экс­перта и другими имеющимися в деле
доказательствами, выявление при­чины различных выводов экспертов, если
исследование проводилось группой экспертов.

Допрос специалиста.

Права и обязанности, вызов и порядок
участия в следственных действиях специалиста предусмотре­ны ст. 58 УПК РФ.

«Специалист – это лицо, обладающее специальными позна­ниями,
привлекаемое к участию в процессуальный действиях в порядке, установленном УПК
РФ, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов,
применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для
постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов,
входящих в его профессиональную компетенцию.

В УПК РФ участник уголовного
процесса – специалист приобрел новое качество. По УПК РСФСР предназначение
специалиста заключалось в одном – используя свои специальные познания,
содействовать следователю или суду в обнаружении и изъятии доказательств (ст.
ст. 133, 253). Теперь согласно ст. 58 УПК РФ специалист может приглашаться для
решения, кроме указанной, еще двух задач – постановки вопросов эксперту и
разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную
компетенцию. Кроме того, претворяя в уголовное судопроизводство принцип
состязательности и стремясь к равноправию сторон, законодатель предоставил
защитнику новое полномочие – привлекать специалиста (п. 3 ч. 1 ст. 53 УПК РФ).

Безусловно, данные новшества следует приветствовать,
поскольку они вызваны практическими потребностями и заметно расширяют рамки
использования специальных знаний в уголовном процессе[56]. С удовлетворением отметив
это, обратимся к главному – уяснению того процессуального механизма, который
должен быть в УПК РФ для реализации названных возможностей специалиста. Именно
этот аспект имеет определяющее значение, ибо в процессуальной деятельности
важна не столько правовая идея, сколько порядок, процедура ее практического
применения

В ч. 2 ст. 58 УПК РФ сказано: «Вызов специалиста и порядок
его участия в уголовном судопроизводстве определяются статьями 168 и 270
настоящего Кодекса». Согласно ст. 168 РФ «следователь вправе привлечь к участию
в следственном действии специалиста в соответствии с требованиями ч. 5 ст. 164
настоящего Кодекса». Из сопоставления этих норм видно, что специалист
привлекается только для содействия следователю в проведении следственного
действия, т.е. лишь для обнаружения, закрепления и изъятия доказательств. О
том, в каком порядке специалист помогает следователю или суду решать другие
задачи, названные в ст. 58 УПК РФ, а именно: ставить вопросы перед экспертом и
разъяснять вопросы, входящие в его профессиональную компетенцию, в ст. 168 и
270 УПК РФ ничего не говорится.

Наверное, нет необходимости подробно объяснять, что
использование специалиста в двух последних направлениях не может осуществляться
в форме предусмотренного ст. ст. 168, 164 УПК РФ «участия в следственном
действии». Достаточно сказать, что при таком участии специалист ведет своего
рода научно-техническое сопровождение действий следователя, выступая его
советником, помощником, а полученная при этом доказательственная информация
исходит не от специалиста, а от иных объектов. В случае же выяснения вопросов,
входящих в профессиональную компетенцию, специалист не сопровождает действия
следователя, а противостоит ему как объект исследования, как источник
информации. По сути – это не что иное, как допрос специалиста. Не случайно, в
ч. 4 ст. 271 УПК РФ закреплена такая норма: «Суд не вправе отказать в
удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве
специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон». Значит, УПК РФ дозволяет
проведение допроса специалиста. Однако, обратившись к разделам УПК РФ,
регламентирующим следственные действия в предварительном расследовании и суде
первой инстанции, мы не найдем среди них допроса специалиста. В ст. 80 УПК РФ
закреплены понятия заключений и показаний  эксперта и специалиста, но из фабулы
данной статьи нельзя сделать полный и аргументированный вывод о том, что собой
представляет каждое из понятий. Если о допросе эксперта и о его заключении
разъясняется в ст.ст. 204, 205 УПК, то о следственных действиях, проводимых со
специалистом, практически нигде не упомянуто. 

Специалист и свидетель – разнородные участники
уголовно-процессуальной деятельности, что подтверждается закреплением статуса
каждого в разных статьях УПК РФ (56 и 58), неодинаковой нормативной дефиницией
этих субъектов, собственной совокупностью прав и обязанностей того и другого, а
главное – различным характером приобретенного знания. Поэтому допрос
специалиста есть самостоятельное следственное действие. Однако проблема использования
новых правомочий специалиста этим не исчерпывается. Результатом допроса, как
известно, являются показания. Только в суде первой инстанции защитник,
используя правило ч. 4 ст. 271 УПК, может привлечь избранного им специалиста,
да и то лишь для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную
компетенцию. Для двух других целей – содействия в следственном действии и
постановки вопросов эксперту – суд сам призывает специалиста, а у защитника
остается одно право на ходатайство.

В настоящее время адвокаты-защитники, реализуя свое право на
привлечение специалиста, получают так называемое «Заключение специалиста» –
письменный акт, в котором лицо, обладающее специальными познаниями, отвечает на
вопросы, поставленные защитником. Такое заключение служит приложением к
ходатайству защитника, его аргументом для назначения следователем, судом
экспертизы по делу либо допроса специалиста[57].
В УПК РФ нет отдельной статьи, как на примере с экспертом, устанавливающей правильность
оформления заключения, ничего не сказано о тех материалах, которые должны быть
приложены к заключению, не говорится и том, нужно ли специалисту вносить
сведения о себе, о своем образовании, стаже работы, занимаемой должности и т.д.

Итак, УПК РФ, с одной стороны, разрешил защитнику обращаться
к сведущему лицу, назвав это «привлечением специалиста», но, с другой, не дал
адвокату необходимого процессуального инструментария для полноценного
использования возможностей специалиста. Полноценными же действия защитника
будут в том случае, если закон придаст им то же доказательственное значение,
что и результатам привлечения специалиста следователем. Ведь идея
состязательности, провозглашенная в УПК РФ, предполагает равные правомочия
сторон в доказывании и, значит, в использовании специальных знаний. С
сожалением приходится отмечать, что проблема специалиста не получила в УПК РФ
последовательного и полного нормативного решения.

Произошло это по следующей причине. Вопрос о специалисте –
частность в масштабе всего уголовного судопроизводства, но частность,
взаимосвязанная с целым. Проблема привлечения специалиста в конечном счете
зависит от того, по какому типу (форме) построена вся уголовно-процессуальная
деятельность. Если это целиком состязательное производство (как в досудебных,
так и в судебных его стадиях), то стороны, как отмечалось, должны иметь равные
полномочия в использовании возможностей лица, обладающего специальными
знаниями. Если же предварительное расследование розыскное (инквизиционное), а
судебное производство состязательное, то следователь и защитник обладают
неодинаковыми правами в отношении специалиста, что имеет место в нынешнем УПК
РФ. Но в таком случае правомочие защитника «привлекать специалиста» в сравнении
с точно таким же правомочием следователя представляет собой юридическую фикцию.
Отсюда предложение законодателю – вначале определиться с формой нашего
уголовного процесса (на наш взгляд, он должен быть смешанного типа, таковым, по
сути, он и остался, несмотря на объявление состязательным всего уголовного
судопроизводства), а затем решать отдельные вопросы. В противном случае мы
обречены иметь неконцептуальный, несистемный УПК, неспособный обеспечивать то,
для чего он создан – эффективно регулировать уголовно-процессуальные отношения.

2.2 Особенности допроса несовершеннолетних

Допрос является не только распространенным и эффективным
следственным действием, но и самым необходимым в ходе предварительного
расследования. В тоже время это очень сложное следственное действие, а допрос
несовершеннолетнего вдвойне. От того насколько грамотно следователь его
проведет, нередко зависит успех расследования по уголовному делу. В условиях
роста преступности несовершеннолетних вопрос об особенностях тактики допроса
несовершеннолетних становится особенно актуальным.

Допрос несовершеннолетних имеет свою
специфику, которая обусловлена возрастными особенностями, своеобразием психоло­гии
детей и подростков. Поэтому его проведение предусматрива­ет дополнительные
процессуальные гарантии, обеспечивающие объективность и применение особых
тактических приемов, разра­батываемых криминалистикой.

Педагогика и психология различают шесть
групп несовершен­нолетних в зависимости от их возраста и психического развития:
младенческий возраст (от рождения до года); раннее детство (от года до 3 лет);
дошкольный (от 3 до 7 лет); младший школьный возраст (от 7 до 11 лет);
подростки (от 11 до 14—15 лет); старший школьный возраст (от 14—15 до 17—18
лет). Представители последних четырех групп могут быть допрошены на пред­варительном
следствии. С учетом этих особенностей строится так­тика допроса, формулируются
вопросы, избирается линия пове­дения следователя.

Наряду с этими основными особенностями
личности, прису­щими несовершеннолетним соответствующих возрастных групп,
психические качества различны и индивидуальны у каждого несо­вершеннолетнего.
Поэтому следователь должен знать не только психические особенности той
возрастной группы, к которой отно­сится допрашиваемый, но также хорошо знать и
его личные качест­ва. Эта необходимость подтверждается и тем, что психические
осо­бенности допрашиваемого могут оказывать существенное влияние на восприятие
и запоминание им обстоятельств, интересующих следствие, а также на последующее
их воспроизведение при до­просе.

Анкетирование следователей в городе Орле по поводу тактики
допроса несовершеннолетних показал, что допрос несовершеннолетних не создает,
по их мнению, каких-либо трудностей, относится к разряду “легких”
следственных действий. По нашему мнению, такое убеждение связано с тем, что
подростки, как правило, сознаются в совершенном, их попытки скрыть происшедшее
или дать ложные показания обычно непродуманны. Тем не менее, как правильно
замечают криминалисты[58],
абсолютно бесконфликтных ситуаций не бывает, и, признаваясь в совершении
преступления в целом, обвиняемые могут преуменьшать или преувеличивать свою
роль в совершенном преступлении, скрывать соучастников преступления, не
рассказывать про отрицательно их характеризующие эпизоды в процессе совершения
преступления и т.п.

В Следственном отделе Заводского РОВД г. Орла нами были
изучены материалы следственно практики (около 30 уголовных дел), в которых
участвовали несовершеннолетние. Мы вынуждены констатировать, что во многих
случаях следователями не были учтены личностные особенности
несовершеннолетних. 

На совещании сотрудников Заводского РОВД было отмечено, что
первый допрос несовершеннолетних проводится не совсем грамотно, второпях,
поскольку освещаются в нем только основные моменты совершенного преступления.
Тем не менее, этот допрос должен проводиться максимально детально, так как на
этом этапе предварительного расследования в качестве доказательств фигурируют
только протокол осмотра места происшествия (и то не во всех случаях) и
некоторые другие недостаточные для уяснения сути происшедшего доказательства
(сообщение о преступлении, фототаблица, изъятые с места происшествия предметы и
т.д.).

Допросу несовершеннолетнего должна предшествовать
тщательная подготовка. Подготовка включает собирание достаточно полной
информации о психических и физических качествах несовершеннолетнего, об условиях
его жизни, быта, воспитания. Во главу угла при подготовке к допросу следует
поставить изучение личности несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого.
Для достижения указанных целей необходимо использовать методы разработанные
криминалистикой, юридической психологией, логикой, и педагогикой в комплексе.

Начать допрос рекомендуется с получения данных о личности
несовершеннолетнего, условиях его жизни и воспитания. Поскольку получение этих
данных предполагает психологически менее неприятную для несовершеннолетнего
процедуру: подросток рассказывает о своей жизни, и в том числе, имеет
возможность рассказать о своих положительных качествах или негативных условиях,
которые, так или иначе, способствуют совершению преступлению. Встретив
искреннее внимание и интерес к себе самому, подросток охотнее и спокойнее
расскажет о совершенном преступлении и своей роли в нем.

По сравнению с общими требованиями, предъявляемыми к
допросу участников уголовного судопроизводства[59]
при получении данных о личности подростка, должны быть зафиксированы следующие
факты: 

1) учеба: где подросток учится, как давно, менял ли школы,
если учится в техникуме, ПТУ, то каким образом был осуществлен выбор, его
отношение к учебе в целом и к отдельным учебным дисциплинам в частности, его объяснение
причин неудач в учебе, отношение с учителями и одноклассниками, поведение
(дисциплина) в школе, участие в жизни школы, планы на будущее (продолжение
учебы), имеется ли возможность для полноценных занятий дома, пропуски уроков,
их причины;

2) здоровье: как часто подросток болеет, какими
заболеваниями, пьет ли регулярно какие-либо лекарства, занимается ли спортом,
употребляет ли алкоголь, наркотики, курит. Если подросток начинает нервничать и
все отрицать в агрессивной форме: я не больной, я не псих, я в детстве не
падал, необходимо разъяснить ему, что такие вопросы задаются не только ему, и
его никто не подозревает в нездоровье, в том числе и психическом, просто это
стандартный набор вопросов, ответы на которые должны быть получены следователем
в ходе допроса;

3) семейные отношения: состав семьи, наиболее близкий член
семьи, кто занимается с подростком, наличие конфликтов в семье с участием или
без участия подростка (между родителями, родителями и пожилыми членами семьи и
т.п.), отношение к этим конфликтам;

4) ближайшее окружение, занятия в свободное время:
увлечения, успехи подростка, нарушения поведения в прошлом (мелкие хищения,
хулиганство, побеги из дома, попытки суицида и т.п.).

Допрос должен проходить в спокойной обстановке, переход от
одной темы к другой должен быть естественным и плавным. Например, говоря об
учебе, можно спросить о том, как относились родители (в семье) к результатам
его учебы. При затрудненном контакте можно использовать прием, при котором
следователь сам сообщает подростку сведения, которыми он располагает
(полученные из ПДН, школы, от родителей или других соучастников), и предложить
подростку исправить неточности, объяснить противоречия, дополнить,
прокомментировать. Здесь сразу же обнаруживаются темы, о которых подросток
говорит легко и свободно, и темы, которые он старается обойти, а также
становится видно, на что он особенно эмоционально реагирует.

Свободный рассказ несовершеннолетнего не рекомендуется
прерывать, даже если подросток и отвлекается от изложения обстоятельств дела,
так как связь между освящаемыми событиями может быть более сложной. Вместе с
тем следует иметь в виду, что несовершеннолетние вследствие недостаточной
развитости логического мышления, отсутствия опыта в последовательном и
всестороннем изложении каких – либо событий могут испытывать трудности в
освящении обстоятельств преступления[60].
Задача следователя в этой связи заключается в том, чтобы, не сообщая
допрашиваемому фактов, полученных из других источников, помочь
несовершеннолетнему изложить свои показания в логической последовательности.

Большое внимание в тактике допроса несовершеннолетних
уделяется также такой проблеме, как лжесвидетельство, и явно недооценивается
его роль на практике. Несмотря на то, что вопросы, связанные с дачей заведомо
ложных показаний, подвергались широким исследованиям с позиции
уголовно-правовой, уголовно-процессуальной, криминалистической науки, чему
подтверждением служат работы О.А. Зайцева, В.И. Смыслова, М.Х. Хабибуллина,
А.А. Шмидта, С.М. Юдушкина, проблема лжесвидетельства несовершеннолетних
осталась недостаточно освещенной и изученной[61].  

Сомнение в достоверности показаний могут возникнуть у
следователя, как во время, так и после допроса. В процессе допроса такие
сомнения порождаются противоречивостью показаний, их изменением, явным не
соответствием известным обстоятельствам дела, имеющимся в распоряжении
следователя доказательствам, заученность рассказа, наличие несвойственных
несовершеннолетнему формулировок и выражений.

Допрашивая лгущего несовершеннолетнего, следователь не
может избежать определенного психологического воздействия на него с целью
получения правдивых показаний. В этом нет ничего противозаконного или
аморального (если только это воздействие не содержит элементов обмана или
насилия, т.е. является правомерным).

В процессе допроса не рекомендуется показания
несовершеннолетнего сразу же заносить в протокол, т.к. это отвлекает внимание
допрашиваемого, да и следователю мешает сосредоточиться на реализации
тактического плана допроса. Кроме того, в силу этого может быть утрачен
психологический контакт, т.к. подросток может почувствовать формальное к себе
отношение, а не искренний интерес к его жизни и поведению.  Более целесообразно
в ходе допроса делать черновые записи показаний, которые не так заметны для
допрашиваемого и не отвлекают следователя от беседы с несовершеннолетним. В
протокол показания лучше заносить только по окончании допроса, сохраняя
свойственные несовершеннолетнему обороты речи[62].

Необходимо также отметить неоценимую роль педагога, именно
правильно подобранного педагога, в допросе несовершеннолетнего (порядок участия
педагога устанавливает ст. 425 УПК РФ). С одной стороны, участие педагога в
допросе несовершеннолетнего помогает следователю наладить контакт с
несовершеннолетним. С другой стороны — для несовершеннолетнего обвиняемого
участие педагога является дополнительной гарантией защиты его прав и законных
интересов и правильности выбора для него меры пресечения или иных
принудительных мер. Неверно выбранный в зависимости от типа личности подростка
жесткий или благодушный педагог может оказать негативное воздействие на весь
процесс расследования в будущем, поскольку первый контакт зачастую является
основой будущего взаимодействия с подростком. Следователю необходимо выбрать
такого педагога, который был бы удобен допрашиваемому несовершеннолетнему, т.е.
подросток мог бы свободно изъясняться в его присутствии и не стесняться
учителя, не бояться порицания со стороны взрослого, в противном случае
закомплексованность несовершеннолетнего не даст следователю возможности
установления психологического контакта с допрашиваемым.

В отдельный случаях присутствие педагога, которого знает и
уважает подросток, помогает снять напряжение, успокоить допрашиваемого. В
других случаях, например при расследовании половых преступлений, участие
педагога, знакомого допрашиваемого, нецелесообразно. Лучше пригласить его из
другой школы[63].         

Одной из неотъемлемых гарантий законных прав
несовершеннолетнего является участие в следственных действиях и на суде его родителей
или законных представителей. При производстве по делу следователь может
потребовать их присутствия в интересах несовершеннолетнего. Однако, следователь
может и отказать им в таком участии, если имеются основания полагать, что это
необходимо в интересах несовершеннолетнего. Так, присутствие родителей при
расследовании половых преступлений нежелательно, так как не все родители
способны правильно вести себя при подобном допросе.

Таким образом, проведение допроса будет
успешным только тогда, когда следователь будет учитывать присущие подросткам
особенности, прогнозировать их возможное поведение и создавать благоприятную
атмосферу в ходе производства этих следственных действий. В противном случае,
эффективность, доказательственное значение этих действий будут снижены, будет
мала вероятность получения новых объективных данных, имеющих значение для дела,
сведется на нет воспитательное значение предварительного расследования.

2.3. Тактика допроса на очной ставке.

Очная ставка – это следственное действие, состоящее в допросе
ранее допрошенных лиц в целях устранения в их показаниях существенных
противоречий (ст.192 УПК РФ).

Основные условия
проведения очной ставки[64]:

–
участники должны быть ранее
допрошены, а допросы процессуально
оформлены;

–
наличие существенных
противоречий в показаниях относительно об­стоятельств, имеющих важное значение:

•  
место;

•  
время;

•  
способы совершения
преступления;

•  
виновность обвиняемого;

•  
иные обстоятельства, входящие в
предмет доказывания.

В ряде случаев очная
ставка проводится и по обстоятельствам, ка­сающимся докриминального или
посткриминального поведения потер­певшего (обвиняемого) либо характеризующим их
взаимоотношения.

Очная ставка, как
правило, проводится на том этапе расследования, когда следователь уже обладает
достаточной совокупностью доказа­тельств для правовой оценки показаний ее
участников.

В отдельных случаях
проведение очной ставки целесообразно на бо­лее ранней стадии расследования
(например, между потерпевшим и по­дозреваемым сразу после задержания
последнего, когда его психологиче­ское состояние, внезапность задержания и
незнание им объема инфор­мации, которым располагает следователь, могут создать
выигрышную ситуацию для получения правдивых показаний).

Очная ставка может
быть проведена между двумя обвиняемыми (по­дозреваемыми), между обвиняемым
(подозреваемым) и свидетелем, меж­ду обвиняемым (подозреваемым) и потерпевшим,
между двумя свидете­лями, между двумя потерпевшими и т. д.

В первую очередь
указанное следственное действие направлено на устранение существенных противоречий
в ранее данных допрашиваемы­ми показаниях по поводу одних и тех же
обстоятельств, фактов, событий, исследуемых по делу (ст. 192 УПК РФ).

Порядок проведения
очной ставки регламентируется
уголовно-процессуальным законодательством, в соответствии с которым, приступая
к допросу на очной ставке, следователь опрашивает лиц, между которыми производится
очная ставка (знают ли они друг друга, и в каких отношениях находятся между
собой). Затем указанным лицам поочередно предлагается дать показания по  тем
обстоятельствам, для выяснения которых производится очная ставка. После дачи
показаний каждому из допрашиваемых следователь может задавать вопросы. Лица,
между которыми производится очная ставка, могут с разре­шения следователя
задавать вопросы друг другу, о чем производится отметка в протоколе (ст. 192
УПК РФ).

Оглашение показаний
участников очной ставки, содержащихся в про­токолах предыдущих допросов, а
также воспроизведение звукозаписи этих показаний допускаются лишь после дачи
ими показаний на очной ставке и записи их в протокол.

В протоколе очной
ставки показания допрашиваемых лиц записыва­ются в той очередности, в какой они
давались. Каждый участник очной ставки подписывает свои показания, каждую
страницу в отдельности.

Если очная ставка
проводится с участием потерпевшего или свидете­ля, они вначале предупреждаются
об уголовной ответственности за укло­нение или отказ от дачи показаний и за
дачу заведомо ложных показа­ний, что протоколируется.

Проведение очной
ставки, в которой участвует, несовершеннолетний подозреваемый (обвиняемый),
производится в присутствии защитника. С разрешения следователя допускается
педагог, законный представитель или кто-либо из близких родственников. Их права
и обязанности при очной ставке идентичны тем, которыми они наделены при допросе.

Характеризуя очную
ставку как следственное действие, Н.И. Порубов выделяет следующие ее особенности[65]:   

–        наличие
сложной психологической атмосферы, обусловленной кон­фликтностью ситуации,
эффектом присутствия второго лица, дающе­го иные показания;

–        наличие
ситуации, когда один допрашиваемый дает правдивые показания, другой – ложные;

–        наличие
ситуации, когда встречаются два человека, связанные собы­тием преступления,
предметом допроса;

–        необходимость
психологической подготовленности участников очной ставки.

Выделяют две разновидности
очной ставки[66]:

–
по инициативе следователя;

–
по требованию обвиняемого.

Каждая из
разновидностей очной ставки преследует двоякую цель: помочь одному из
участников события (нескольким участникам события) вспомнить забытое или
уточнить неадекватно воспринятые факты, а также осуществить психологическое
воздействие на одного (нескольких) участника события.

И.П. Шепелева
подчеркивает обязательность активного психологиче­ского воздействия на дающего
ложные показания со стороны другого участника очной ставки. В противном случае
очная ставка либо только усугубит противоречивость показаний, либо (что еще
хуже) подтолкнет дающего правдивые показания, испугавшись угроз
недобросовестного участника процесса, изменить их.

Роль следователя в
очной ставке особенно ответственна и значительна. Он должен объективно
отразить в протоколе все основное содержание очной ставки, уметь подготовить и
провести ее таким образом, чтобы в конечном итоге восторжествовала правда.

Кроме того,
следователь обязан не допустить бесконтрольный контакт между допрашиваемыми,
что обусловливает необходимость постоянного наблюдения за ними (в том числе за
мимикой, жестами, условными зна­ками допрашиваемых).

В случае возникновения
весьма характерной для очных ставок поле­мики следователь обязан предотвратить
нередко сопровождающие ее уг­розы, оскорбления, другие формы психологического
воздействия.

Подготовку очной
ставки составляют[67]:

–        определение
причины противоречий в показаниях, уяснение, являются ли они результатом
добросовестного заблуждения или установкой
на дачу ложных показаний;

–   тщательная
подготовка вопросов, определение их очередности (точ­ные, детализирующие
вопросы);

–        выбор лица, с
которого следует начать допрос (обычно это лицо, показа­ния которого подтверждаются
имеющимися в деле доказательствами).

Это позволяет свести к
минимуму влияние недобросовестного участ­ника на лицо, дающее правдивые
показания.

Определение
очередности постановки вопросов необходимо произве­сти на основе анализа
имеющихся в деле материалов, изучения личности допрашиваемых и их
взаимоотношений, разработки вариантов возмож­ного поведения участников очной
ставки.

Особая
осмотрительность требуется при проведении очных ставок между
несовершеннолетними и взрослыми, поскольку взрослый, дающий ложные показания,
может, воспользовавшись повышенной внушаемо­стью, характерной для
несовершеннолетних, своим авторитетом, скло­нить подростка к изменению
показаний.

Порой с точки зрения
тактических соображений целесообразно пер­вым допросить лицо, показания
которого вызывают сомнения. Это по­зволит участнику, дающему правдивые
показания, более аргументиро­ванно опровергнуть ложные показания другого.

На эффективность очной
ставки оказывает влияние и правильно вы­бранное время ее проведения. Обычно очная
ставка проводится по месту производства ведения следствия, однако ее проведение
возможно и на месте происшествия.

Специфической
особенностью очной ставки является то, что ее уча­стники с разрешения
следователя могут задавать друг другу вопросы. За­метим, что в ходе очной
ставки лицо, дающее ложные показания, оказы­вает психологическое давление на
второго участника с целью побудить его изменить ранее данные показания.
Следователь должен принять ме­ры к пресечению подобного поведения либо
прекратить проведение оч­ной ставки, о чем делается отметка в протоколе с
указанием причины окончания следственного действия.

Тактические приемы,
используемые в ходе проведения очной ставки, зависят от ситуации, в
которой она проходит. Многообразие возможных ситуаций может быть сведено к
четырем типичным случаям[68]:

–   один из участников
добросовестно заблуждается;

–
один из участников говорит
правду, другой лжет;

–
оба участника дают ложные
показания, но по разным обстоятельствам дела;

–
оба участника дают ложные 
показания,  но по-разному объясняют
разногласия.

Тактика проведения
очной ставки должна быть в основном направле­на на восполнение пробелов в
запоминании и воспроизведении спорных обстоятельств путем активизации
ассоциативных связей допрашиваемых: постановка вопросов по пограничным и
смежным обстоятельствам отно­сительно спорных, предъявление: вещественных
доказательств, проведе­ние этого следственного действия на месте происшествия.

Выбор тактического
приема такой же, как при допросе лиц, укло­няющихся от дачи правдивых
показаний. Наиболее распространенными тактическими приемами очной ставки авторы
учебника “Криминалисти­ка”, выпущенного издательством
“Юрист”, называют[69]:  

–
детализацию показаний по всем
обстоятельствам, имеющим противо­речия, сначала в отношении одного участника,
затем – другого;

–
предъявление доказательств;

–
маскировку цели проведения
очной ставки, использование фактора внезапности;

–
создание у недобросовестного
лица преувеличенного представления об объеме и значении собранных
доказательств;

–
сокрытие осведомленности
следователя;

–
привлечение к очной ставке
лица, пользующегося авторитетом у доп­рашиваемого (педагога, родителя,
законного представителя, защитни­ка, прокурора);

–
повторное проведение очной
ставки.

Н.И. Порубов
подчеркивает целесообразность и такого приема, как производство очной ставки на
месте происшествия, отмечает широкое применение тактических приемов,
оказывающих психологическое воз­действие на участников очной ставки.

В протоколе очной
ставки показания допрашиваемых лиц записываются в той очередности, в какой они
давались. Каждое из допрашиваемых лиц подписывает свои показания, каждую
страницу протокола и протокол в целом (ст.192 УПК РФ). 

Результаты проведения
очной ставки могут быть различными. Так, в одном случае добросовестно
заблуждавшийся свидетель, выслушав показания второго, вспомнит детали событий и
устранит из своих показаний ошибки; в другом – обвиняемый, поняв
бессмысленность своего запира­тельства, начнет давать правдивые показания; в
третьем – оба участника очной ставки найдут причину расхождений в своих
показаниях и т. д.

Необходимо иметь в
виду, что устранить противоречия в ходе очной ставки удается довольно редко.
Однако, если участник, который, по мнению следователя, дает правдивые
показания, подтвердил их в присут­ствии другого участника и заявил, что он на
своих показаниях настаива­ет, цель очной ставки считается достигнутой.
Достигается она и тогда, когда участник очной ставки, изобличавший
подозреваемого или обви­няемого, отказывается от своих показаний, поскольку это
также способ­ствует установлению истины по делу.

Следует подчеркнуть,
что каждая очная ставка, не достигшая своей це­ли, способствует еще большему
сопротивлению обвиняемого, поэтому пе­ред назначением ее необходимо тщательно
взвесить все “за” и “против”.

Иногда на практике
очную ставку проводят и в ситуациях, когда в показаниях нет противоречий,
оправдывая это необходимостью закреп­ления показаний, но, поскольку никакого
доказательственного значения в этих случаях она не имеет, проведение ее
бессмысленно.

Заключение.

Подводя итог выпускной квалификационной работы,
представляется важным подчеркнуть следующие положения, рекомендации и выводы:

1. Рост преступности, как иллюстрация криминогенной ситуации
в стране, наблюдается практически во всех регионах России. Тенденции, которые
получило это явление на протяжении последних десяти лет, позволяют в качестве
основных факторов, обусловивших рост числа преступников, отметить 
неблагоприятную социально-экономическую ситуацию, смещение общественных
моральных устоев, как следствие, усиление криминальной активности общества в
целом, а также упрощение совершение преступлений.

Опыт совершения противоправных действий зачастую
способствует развитию устойчивого стереотипа антисоциального поведения. В
современных условиях преступность характеризуется значительным ростом, высоким
уровнем латентности и общественной опасности. Особую важность в этой связи 
приобретают вопросы производства следственных действий, уровень образования и
подготовки следователей, умением в той или иной ситуации выбрать правильное
решение.

2. Успешно осуществить
допрос может не каждый следователь, так как дело здесь не только в юридичес­кой
подготовке, опыте следственной работы. Допрос требует от следователя хороших
знаний педаго­гики, психологии, умения таким образом определить свою
собственную линию поведения, чтобы при строжайшем выполнении закона обеспечить
успешное выполне­ние поставленной задачи.

3. Допрос — это сложная,
многогранная деятельность следователя, представляю­щая собой совокупность
определенных компонентов. Обладая интегративным свойством, структура этого
следственного дей­ствия состоит из таких сторон, как организационная, познава­тельная,
конструктивная, коммуникативная, психологическая, вос­питательная,
удостоверительная и нравственная. Эти аспекты допроса органически вплетаются в
процес­суальные и тактические основы его производства. Тесная взаи­мосвязь и
соотношение между ними выражаются в том, что так­тические приемы используются и
применяются на основе и в рамках закона, требований норм нравственности, с
учетом психологических и индивидуальных особенностей личности.

Конечно, первичными,
определяющими являются процес­суальные основы, однако всегда нужно учитывать и
другие вышеперечисленные аспекты.

4. Трудно переоценить
значение приемов следственной тактики, осно­ванных на психологическом
воздействии. Их грамотное применение представляет собой эффективное оружие в
руках следователя.  Без них сложно,
а порой просто немыслимо раскрыть преступление, тем более что опытные преступники
вырабатывают тактику противодействия уста­новлению истины по делу.

На данный момент
когнитивное интервью как метод допроса известен сравнительно небольшому кругу
специалистов, в основе своей занимающихся научной деятельностью. Среди
практических работников когнитивное интервью ещё не успело себя
зарекомендовать. Студенты юридических вузов практически ничего не знают о таком
методе проведения допроса. В целях решения проблемы внедрения данной научной
разработки в практику расследования следовало бы создать отдельные методические
пособия по применению его в правоохранительных органах, включить, хотя бы
частично в учебный курс криминалистики (тема – допрос), дабы ознакомить
студентов с существующими научными разработками. Таким образом, еще на стадии
обучения будущие следователи могли себе представить процедуру проведения
когнитивного интервью и в будущем взять его на вооружение при расследований
преступлений. Данный вопрос заслуживает создания спецкурса, для разработки
которого следует привлекать специалистов-психологов.

5.   Не трудно представить, какая большая работа должна
быть проделана
для того, чтобы  метод гипноза (гипнорепродукционного опроса) приобрел свой
официальный статус, стал легитимным и эффективным средством тактического
арсенала следователей. В круг первоочередных задач, связанных с разрешением
этой проблемы, очевидно, в первую очередь следует включить обеспечение (на
законодательном уровне) соответствующей правовой базы, а также
создание прочных научных основ (условий, принципов, критериев и т. д.)
и научно обоснованных методик применения гипноза в уголовном процессе.
Специфика этого метода такова, что без использования специальных
познаний он не может быть реализован. Отсюда задача подбора специалистов
соответствующего профиля, обучения их необходимому минимуму
криминалистических и правовых знаний, позволяющих им надлежащим
образом действовать в уголовно-процессуальных условиях. Специальная
подготовка, видимо, потребуется и следователям для эффективного взаимодействия
со специалистом и управления нетипичной ситуацией допроса
с помощью гипноза.

В этом деле несомненную пользу может принести изучение
практического опыта, накопленного зарубежными юристами в области
криминалистической гипнологии.

6. Результатом поисков возможности достоверной фиксации
психофизиологического состояния человека в связи с воздействием на него
различных раздражителей  явился современный полиграф — комплекс точных
медицинских приборов, непрерывно и син­хронно фиксирующих динамику таких
реакций допрашивае­мого, как давление крови, частота пульса, глубина и частота
дыхания, кожно-гальваническая реакция, степень мускульного напряжения, биотоки
мозга и т.п.

Метод
испытаний на полиграфе, после десятилетий огульного обвинения в
безнравственности и лженаучности, вошел в арсенал допущенных законом
отечественных криминалистических средств. Как показывает статистика, правильность
выводов, сделан­ных на основе полиграфа, достигает весьма высокой степени
достоверности (80—90%), а во многих случаях все выводы ока­зываются
достоверными.

В
Российской Федерации результаты применения полиграфа не имеют доказатель­ственного
значения и используются следователем лишь как ориентирующая информация; доказательствами
при­знаются лишь фактические данные, содержащиеся в по­казаниях допрашиваемого.
Материальные свидетельства применения полиграфа (ленты, записи) к делу не при­общаются.

 Разработка
процессуального порядка испытаний на
полиграфе требует предварительно накопить значительный эмпирический
материал на основе использования полиграфа в оперативно-розыскной
деятельности. Необходимо отметить, что практическому
решению вопроса об условиях, формах и пределах применения полиграфа в уго­ловном
процессе должно предшествовать глубокое и всестороннее научное исследование с широким
обсуждением его результатов научной общественностью и достаточно репре­зентативными
экспериментами, отражающими специфику оте­чественного судопроизводства и 
ментальности  населения.

 7. УПК РФ дозволяет проведение допроса специалиста. Однако,
обратившись к разделам УПК, регламентирующим следственные действия в
предварительном расследовании и суде первой инстанции, мы не найдем среди них
допроса специалиста. В ст. 80 УПК РФ закреплены понятия заключений и показаний 
эксперта и специалиста, но из фабулы данной статьи нельзя сделать полный и
аргументированный вывод о том, что собой представляет каждое из понятий. Если о
допросе эксперта и о его заключении разъясняется в ст.ст. 204, 205 УПК, то о
следственных действиях, проводимых со специалистом, практически нигде не
упомянуто. 

Практика пытается выйти из ситуации путем допроса специалиста
в качестве свидетеля, что, на наш взгляд, неправомерно. Специалист и свидетель
– разнородные участники уголовно-процессуальной деятельности, что
подтверждается закреплением статуса каждого в разных статьях УПК РФ (56 и 58),
неодинаковой нормативной дефиницией этих субъектов, собственной совокупностью
прав и обязанностей того и другого, а главное – различным характером приобретенного
знания. Поэтому допрос специалиста есть самостоятельное следственное действие,
подлежащее безотлагательному внесению в УПК РФ.

Необходимо и заключение специалиста внести в УПК РФ, в этой
статье необходимо указать правила оформления документа, порядок  вынесения
заключения, сведения, касающиеся специалиста, содержание и результаты
исследований с указанием применяемых методик при дачи заключения специалистом.

8. Проведение допроса
несовершеннолетних будет успешным только тогда, когда следователь будет учитывать
присущие подросткам особенности, прогнозировать их возможное поведение и
создавать благоприятную атмосферу в ходе производства этих следственных
действий. В противном случае, эффективность, доказательственное значение этих
действий будут снижены, будет мала вероятность получения новых объективных
данных, имеющих значение для дела, сведется на нет воспитательное значение
предварительного расследования.

9. Необходимо и
законодателю, по нашему мнению, принять меры к упрощению проведения данного
следственного действия, на уничтожения так называемых подводных камней, которые
препятствуют нормальной работе следователя. Так, в рамках работы был рассмотрен
вопрос об участии защитника при допросах подозреваемого и обвиняемого, в
котором говорилось о том, что в ходе практического применения ст. 46, 47, 75
УПК РФ выявились неко­торые недостатки ее формулировок. Думается, что следует
рассмотреть
принятие следующей редакции п.2 ч.4 ст. 46 УПК РФ: «подозреваемый
вправе давать объяснения и показания по поводу имеющегося в отноше­нии него
подозрения либо отказаться от дачи объяснений и показаний.
При согласии подозреваемого дать показания он должен быть предупре­жден о том,
что его показания могут быть использованы в качестве дока­зательств по
уголовному делу, в том числе и при его последующем отказе от этих показаний»,
слова «за исключением случая, предусмотренного пунктом 1 части второй статьи 75
настоящего Кодекса» следует исключить. Соответственно текст п. З ч.4 ст. 47 УПК
РФ должен быть представ­лен в следующей редакции: «обвиняемый вправе возражать
против обви­нения, давать показания по предъявленному ему обвинению либо
отказаться от дачи показаний. При согласии обвиняемого дать показания он должен
быть предупрежден о том, что его показания могут быть использованы в качестве
доказательств по уголовному делу, в том числе и при его последующем отказе от
этих показаний», слова «за исключением случая, предусмотренного пунктом 1 части
второй статьи 75 настоящего Кодекса» следует исключить.

Из статьи 75 УПК РФ –
«Недопустимые доказательства» – исключить
полностью пункт первый части второй: «показания подозреваемого, об­виняемого,
данные в ходе досудебного производства по уголовному делу
в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не под­твержденные
подозреваемым, обвиняемым в суде».

10. Необходимо  особенно  тщательно
готовиться к допросу подозреваемого или обвиняемого с участием защитника, пре­дусмотреть
позицию, которую займет защитник, с тем, чтобы не упускать инициативу и при
недобросовестных намерениях защитника не дать ему возможности помешать
установлению истины.

11.  И не претендуя на роль истины в
последней инстанции по тактике допроса, мы, тем не менее, надеемся, что
проведенное исследование, со­держащиеся в нем выводы и предложения будут признаны
небесполезными как в теоретическом аспекте, так и при применении на практике.
Все изложенные положения, безусловно, не претендуют на исчерпывающее решение
проблем расследования. Время выдвигает все новые и более сложные проблемы.
Поэтому задача науки, в том числе и криминалистики, состоит в своевременном
использовании ее возможностей для поиска практических путей воздействия на
явления, которые препятствуют  нормальному функционированию общества и
государства.

СПИСОК
ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

1. Нормативная
литература.

1.1.
Российская Федерация.
Конституция РФ (1993 г.). – М.: Проспект,
2003.

1.2.
Российская Федерация. Уголовный
кодекс РФ 1996 г.

1.3.
Российская Федерация. Уголовно-процессуальный
кодекс РФ 2002 г.

1.5    Комментарий к Конституции РФ / Отв. ред. Л.А.
Окуньков. – М., 1996.

1.6.   Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под
ред. В.В. Мозякова. –
М.: Экзамен, 2002.

1.7.   Комментарий   
к    Уголовно-процессуальному    кодексу    РФ— М,    2004.

1.8.   Комментарий   
к    Уголовно-процессуальному    кодексу    Российской
Федерации от (2001 г.) / Под ред. А.П. Рыжакова. – М., 2003.

2. Учебники, монографии.

2.1.  
Аверьянова
Т.В.,  Белкин Р.С., Корухов Ю.Г., Россинская Е.Р. Криминалистика: Учебник для
вузов/Под.ред. Р.С.Белкина. – М.: Изд-во Норма, 2002.    

2.2.  
Алексеев С. С. Эффективность правовых норм. М.,
1980.

2.3.  
Белкин Р.С. Курс советской криминалистики, т. 1. М.
1977.

2.4.  
Белкин Р. С. Курс советской криминалистики. Т. 2. М., 1978.

2.5.  
Белкин Р.С. Курс советской криминалистики. Т. 1П.
М.,1979.

2.6.  
Белкин Р.С. Курс советской криминалистики. Т.  1. М., 
1988.

2.7.  
Васильев А.Н. Тактика отдельных следственных
действий. – М., 1981.

2.8.  
Гаврилова. К. Раскрытие преступлений. Волгоград,
1976.

2.9.  
Гранат Н.Л. Ратинов А.Р. Решение следственных
задач. Волго­град   1978.

2.10.   Громов В. И. Дознание и предварительное следствие. Теория и техника расследования
преступлений. М., 1996.

2.11.   Гороховский О.А., Коновалов Н.А. Расследование преступлений,
совершенных несовершеннолетними: Учебное пособие для курсантов – Орел: ОрЮИ МВД
России, 2005.

2.12.   Дулов А.В. Судебная психология. – Минск, 1970.

2.13.   Зуев Е.И.Некоторые назревшие вопросы криминалистики. М., 1987.

2.14.   Колкутин В.В., Зосимов С.М., Пустовалов Л.В., Харламов С.Г., Аксенов
С.А. «Судебные экспертизы» М.: ООО Издательство «Юрлитинформ», 2001.

2.15.    Ко­новалов Е. Ф. Розыскная деятельность следователя. М., 1973.

2.16.   Криминалистика: Учебник для вузов МВД России. Т.2; Техника, тактика,
организация и методика расследования преступлений / Ред. кол.:  Смагоринский
Б.Н. , Волынский А.Ф., Закатов А.А., Филиппов А.Г. – Волгоград: ВСШ  МВД
России, 1994.

2.17.   Криминалистика: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.А. Образцова. –
М., 1995.

2.18.   Криминалистика: Учебник для вузов / Под ред. А. Г. Филлипова, А. Ф.
Волынского, М. 1998.

2.19.   Лаврухин С.В. Понятие и виды поведения преступника / Правоведение.
1998. №2.

2.20.   Лузгин И. М. Методологические проблемы расследования. М.,   1973.

2.21.   Макаренко О.Н. Тактико-психологические особенности допроса обвиняемого
в убийстве. – Волгоград, 1996.

2.22.   Образцов ВА, Богомолова С.Н, Криминалистическая
психология. М, 2002.

2.23.   Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1982.

2.24.   Пиз А. Язык жестов. Данкелл С. Позы спящего. – Минск, 1995.

2.25.   Порубов Н.И. Тактика допроса на предварительном следствии: Учебное
пособие. – М., 1998. – С.155.

2.26.   Посошков И. Т. Книга о скудости и богатстве. М.,
1951.

2.27.   Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. – М., 1967.

2.28.   Смилгайтис В.К. Тактика предъявления доказательств при допросе
обвиняемого. – Л.: ЛГУ, 1979.

2.29.   Соловьев А.Б. Использование доказательств при допросе на
предварительном следствии. Методическое пособие. М.: ООО Изд. «Юрлитинформ»,
2001.

2.30.   Теория доказательств в советском уголовном процессе/Отв. ред.
Н.В.Жогин. Изд. 2-е, испр.и доп. М., 1973.

2.31.   Тыщенко П.П. Тактика и психологические основы допроса: Учебное пособие
/ Под ред. Ю.А. Алферова. – М., 1994.

2.32.   Усманов У.А. Тактика допроса на предварительном следствии. Справочник.
– М.: «Издательство ПРИОР», 2001.

2.33.   Шепелева И.П. Психология следственных действий. – М., 1998.

2.34.   Шурухнов Н.Г. Криминалистика. М.: Юристъ, 2002.

2.35.  
Milne R, Bull R. Investigative Interviewing.
Psychology and Practice. Chickister, 1999.

3. Диссертации и авторефераты.

3.1  
Каминский  М.  К.  Криминалистические  основы 
деятельности  по  вы­явлению и раскрытию преступлений:  Автореф. дис… докт.
юрид. наук. М.,  1989.

4. Статьи.

4.1.  
Волков В.В. Возможности
применения метода самооценки при расследовании // Вопросы судебной психологии.
– М., 1971.

4.2.  
Давлетов А.А.  // Российская юстиция. № 9. 2003.

4.3.  
Игнатьев М.Е. Некоторые
практические советы по тактике допроса // Российский следователь, 1999, №6. 

4.4.  
Колдин В. Я. К вопросу о
системе советской криминалистики//Экспертная практика и новые методы
исследования. Экспресс-информация. М., 1981. Вып. 20.

4.5.  
  Михайлов А.И. О задачах
предварительного расследования в совет­ском уголовном процессе//Вопросы  
борьбы   с   преступностью. 1977.   Вып. 26.

4.6.  
Мудъюгин Г. Косвенные доказательства, связанные с
поведением обвиняемого//Социалистическая законность. 1961. № 6.

4.7.  
Новая методика опроса
свидетелей и жертв преступления // Проблемы преступности в капиталистических
странах. – М., 1986, №7.

4.8.  
Сидоров В. Е.
Криминалистическое обеспечение доказывания на пер­воначальном этапе 
расследования//Актуальные  проблемы доказывания  в  совет­ском уголовном
процессе. М., 1981.

4.9.  
Хижняк Д.С. Об изучении
зарубежного опыта // Проблемы внедрения когнитивного интервью в отечественную
практику расследования. Саратов, 2002.

4.10.   Чебуренков А.А. Виды поведения подозреваемого и
обвиняемого // Улики поведения. Мордовия, 2001.

4.11.   Чечетина А.Е. Актуальные проблемы борьбы с
преступлениями и иными правонарушениями//Материалы международной
научно-практической конференции. Барнаул, 2003.