реферат найти А.В Колчак – верховный правитель России

Место
А.В. Колчака в русской истории

Содержание

колчак военная научная деятельность

Вступление

Происхождение
и
учеба

Колчак
и Русское Географическое общество

Русско-японская
война

Возрождение
русского флота

Первая
мировая война. Адмирал

Гражданская
война. Верховный правитель всея Руси

Любовь
Колчака

Смерть

Заключение

Источники

Вступление

Александр Васильевич Колчак родившийся 4
ноября(16) в Санкт-Петербургской губернии и расстрельный 7 февраля 1920 в
Иркутске – был не только российским политическим деятелем. Талантливый
военный-моряк, возрождавший Русский флот. Вице-адмирал Российского
Императорского флота в 1916 году и адмирал Сибирской Флотилии в 1918 году.
Замечательный полярный исследователь и учёный-океанограф, способствовающий
развитию северного морского пути, написавший огромный труд, до сих пор
сохраняющий свою научную ценность: «Лед Карского и Сибирского морей». Участник
Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн. Вождь и руководитель Белого
движения на Востоке России. Верховный Правитель России с 1918 по1920 гг., был
признан на этом посту руководством всех белых регионов, «де-юре» – Королевством
сербов, хорватов и словенцев, «де-факто» – государствами Антанты. Патриот,
глубоко верующий человек. Любящий муж и отец. Человек с необычайными талантами
и способностями.

Колчак сделавший для России очень многого,
погубил себя политикой . Ведь правильно говорят, что «Политика – грязное дело».
Кто знает, сколько еще научных открытий и достижений смог мы сделать Колчак,
сколько еще бы предпринял в развитии флота.

Происхождение и учеба

Александр Васильевич Колчак родился 4 ноября
1874 г. в семье дворянина – офицера морской артиллерии. Крестили Колчака 15
декабря 1874. Его отец Василий Иванович, юношей принял участие в Крымской
войне, держал оборону на знаменитом Малаховом кургане. Был ранен и пленен
французами. С Принцевых островов (на Мраморном море) вернулся на Родину.
Закончил институт горных инженеров. На Златоустовском заводе на Урале – изучал
металлургическое и оружейное дело. Выйдя в 1889 г. в отставку в чине
генерал-майора, Он был крупным специалистом в области артиллерии, опубликовал
ряд научных трудов. Описал также события Крымской войны (очерк «На Малаховом
кургане» и книга «Война и плен»). Умер 4 (17) апреля 1913 г.

Мать А.В. Колчака, Ольга Ильинична, (1855 –
1894) урожденная Посохова. Дворянская семья Посоховых из Херсонской губернии
переехала в Одессу. Дед А.В. Колчака по матери был последним одесским городским
головой, расстрелян советскими органами в 1920 г. О.И. Колчак умерла довольно
рано, когда ее сыну было лишь 20 лет. Кроме Александра, в семье было две дочери
– старшая Екатерина и младшая, еще в детстве умершая, – Любовь.

Род Колчаков был довольно обширным, в разных
поколениях тесно связанным с военной профессией, относился к служилому
дворянству Российской империи По семейным преданиям, Колчаки получили русское
дворянство и герб одновременно с русским подданством в начале царствования
императрицы Елизаветы Петровны, около 1745 г.

Один из предков Колчака упоминается среди
сербо-хорватов. Он был христианином, затем принял мусульманство и служил в
рядах турецких войск. Во время сражений турок против русских войск во главе с
Петром I, Булюбаш, т. е. полковник Колчак, отличился и стал впоследствии пашой
трехбунчужным и губернатором города-крепости Хотина (на р. Днестр). В 1736 г.
Колчак был вызван в Константинополь, получил звание «визиря» (титул высшего
сановника-министра). В 1739 г. вместе с семьей он оказался в русском плену. Он
сам и его старший сын офицер Мехметбей были увезены в Петербург.

Отпущенным из плена, им разрешили обосноваться в
Галиции. К 1743 г. его уже не было в живых, но корни Колчаков, вернувшихся в
христианскую веру, были пущены на славянской земле.

Обучение

Александр Колчак начал свое школьное образование
в 6-й Петербургской классической гимназии, где пробыл до 3-го класса, а с 1888
г. обучался в Морском кадетском корпусе. В выборе будущей профессии сказалась
семейная традиция – военная служба с «морским уклоном». В 1892 г. он
производится в младшие унтер-офицеры, а за год до выпуска назначается как
лучший по наукам и поведению фельдфебелем младшей роты морских кадетов. Колчак
окончил корпус и высочайшим приказом по флоту 15 сентября 1894 г. был
произве-ден в первый морской офицерский чин – мичман. Ему было 19 лет, Закончил
учебу он вторым, хотя мог быть и первым из выпускников. Колчак отказался от
первенства в пользу своего конкурента-товарища (Д. Филиппова), которого счел
способнее себя, и комиссия вынуждена была посчитаться с его мнением.За отличные
успехи Колчаку была присуждена премия адмирала П.И. Рикорда с вручением 300
рублей.

Колчак и Русское Географическое Общество

Закончив учебу и пребывание в 7-ом Петроградском
флотском экипаже, получил назначение на только что спущенный на воду крейсер
1-го ранга «Рюрик» в качестве помощника вахтенного начальника. На этом крейсере
он ушел в плавание на Дальний Восток. В конце 1896 г. был переведен на клипер
«Крейсер» в качестве вахтенного начальника. На этом корабле он на протяжении
нескольких лет ходил в походы по Тихому океану, 6 декабря 1898 года он был
произведен в лейтенанты, в 1899 вернулся в Кронштадт. В походах Колчак не
только выполнял свои служебные обязанности, но и активно занимался
самообразованием. Также он увлёкся океанографией и гидрологией. В 1899 году он
опубликовал статью «Наблюдения над поверхностными температурами и удельными
весами морской воды, произведённые на крейсерах „Рюрик“ и „Крейсер“ с мая 1897
года по март 1898 года». По прибытии в Кронштадт Колчак отправился к
вице-адмиралу С.О. Макарову, готовившемуся к плаванью на ледоколе «Ермак» по
Северному Ледовитому океану. Александр Васильевич обратился с просьбой принять
его в состав экспедиции, однако получил отказ «по служебным обстоятельствам».
После этого, некоторое время входя в личный состав судна «Князь Пожарский»,
Колчак в сентябре 1899 года перешёл на эскадренный броненосец «Петропавловск»
отправлявшийся на Дальний Восток. Однако на стоянке в греческом Пирее Колчака
разыскал Эдуард Толль, известный географ и геолог, готовивший экспедицию по
поиску легендарной Земли Санникова. Толль предложил Александру Васильевичу
руководить гидрологическими работами, а кроме того быть вторым магнитологом.
Александр Васильевич без колебаний принял приглашение. Оказывается, работы А.В.
Колчака обратили на себя внимание барона, нуждавшегося в трех морских офицерах.
Оказал содействие и академик Ф.Б. Шмидт, к которому Колчак обращался ранее с
просьбой выяснить, нельзя ли попасть в экспедицию. Вопрос о временном переводе
его с военной службы в распоряжение Академии наук был благополучно решен. Из
Греции через Одессу в январе 1900 года Колчак прибыл в Петербург. Всю зиму и
весну 1900 года Колчак готовился к экспедиции. Он работав в Павловской
магнитной обсерватории, изучая теорию и производя практические работы по
магнетизму. Работал и в Петроградской Главной физической обсерватории. И вот,
21 июля 1900 года А.В. Колчак отправился в экспедицию на шхуне «Заря» по
Балтийскому, Северному и Норвежскому морям к берегам Таймырского полуострова,
где организовывалась первая зимовка. В октябре 1900 года Колчак участвовал в
поездке Толля к фиорду Гафнера (во время этого путешествия была определена
истинная форма Таймырской губы). А в апреле-мае 1901 года они вдвоем
путешествовали по Таймыру. На протяжении всей этой экспедиции будущий адмирал
вёл активную научную работу. Позднее Колчак со спутниками, а где и в одиночку,
впервые пересек остров Котельный, измерив высоты, проехал поперек Земли Бунге
от устья р. Балыктах к южной части острова Фаддеевского, совершал поездки по
льду к западу и северу от острова Бельковского, открыл остров, названный именем
Стрижева. В 1901 году Э.В. Толль увековечил имя А.В. Колчака, назвав его именем
открытый экспедицией остров в Карском море и мыс (Остров Колчака в 1937 году
был переименован в остров Расторгуева). Степан Расторгуев был якутом и также
участвовал в экспедиции Толля, но в качестве каюра. 15 июля 2005 года
историческое название острова было восстановлено. Инициатива исходила от
общественных организаций и впоследствии была поддержана Думой Таймырского
(Долгано-Ненецкого) автономного округа.

Весной 1902 года Толль принял решение
направиться пешком к северу от Новосибирских островов вместе с магнитологом
Ф.Г. Зебергом и двумя каюрами. Остальным же членам экспедиции из-за недостатка
запаса продуктов предстояло пройти от острова Беннетта на юг, на материк, а в
дальнейшем вернуться в Петербург. Колчак со своими спутниками вышли к устью
Лены и через Якутск и Иркутск прибыли в столицу. По прибытии в Санкт-Петербург
Александр Васильевич доложил Академии о проделанной работе, а также сообщил о
предприятии барона Толля, от которого ни к тому времени, ни позднее никаких
вестей не поступило. В 1903 году Колчак возглавил поиски Толля, не вернувшегося
с острова Беннета. Экспедиция проходила с 5 мая по 7 декабря 1903 года. В её
составе было 17 человек на 10 нартах и одном вельдботе, запряжённых 160
собаками. Добравшись до моря и дождавшись его частичного вскрытия, Колчак и его
товарищи то под парусами, то работая веслами, то впрягаясь в лямки и перетаскивая
вельбот с тяжелым грузом через массы льда, добрались через несколько недель (4
августа) до земли Беннетта. К исходу одних из последних двенадцати тяжелых
суток, погрузившись на надежной большой льдине, представилась возможность
отдохнуть. Ночью случилось происшествие, чуть было не повлекшее потерю
вельбота, а значит и неизбежную гибель всех семерых смельчаков. Колчак
проснулся от тряски его плеча боцманом с восклицанием: «Ваше благородие,
Александр Васильевич, вставайте, тонем». Быстро вскочив, стал отдавать
распоряжения и сам включился в дело спасения вельбота и нового обустройства на
ночь. Все обошлось.

Высадились на маленькой отмели. На крутой
осыпающийся берег, по склону взбираться на ночь не имело смысла. Решили
заночевать на маленькой отмели, у самой воды. На другой день у мыса Эммы
обнаружили весло и в камнях бутылку с записками, с планом острова, указанием
местоположения хижины Толля. Решили идти к ней прямым путем, по годовалому
морскому льду. И в это время начальник экспедиции Колчак провалился под
расколовшийся лед. Вода была необычайно холодной, нулевой температуры. Его
смогли вытащить, причем с трудом, ибо он от температурного шока терял сознание.
Сухой одежды не было. Члены экспедиции раздели его и разделись сами. Они одели
его в свое белье, привели в чувство и двинулись дальше. На земле Беннетта
довольно быстро обнаружили следы пребывания барона Толля и его спутников. Как
уже сказано, нашли бутылку с помещенной в ней запиской, затем – документы
экспедиции и, наконец, – коллекции, геодезические инструменты и дневник.
Выяснилось, что Толль прибыл на остров Беннетта летом 1902 г. и, не имея
достаточных запасов провизии, решил заняться охотой и здесь перезимовать. Но
охота оказалась неудачной. В октябре стало ясно, что группе грозит голодная
смерть. В условиях наступившей зимы Толль и его спутники направились на юг, в
сторону материка. Больше никаких следов группы обнаружить не удалось.
Оставленные для нее склады с провизией оказались нетронутыми. Сомнений не
оставалось: группа погибла в пути, скорей всего, утонула в еще не полностью
замерзшем море

По итогам Русской полярной экспедиции (РПЭ)
Колчак опубликовал ряд специальных работ, главная из которых – «Лед Карского и
Сибирского морей».

В 1905-1906 Александр Колчак приводил в порядок
материалы Русской полярной экспедиции (они были столь обширны, что
публиковались до конца 1920-х годов); в 1906 году он был избран действительным
членом Русского Географического общества и награжден его большой золотой
Константиновской медалью за «выдающийся и сопряженный с трудом и опасностью
географический подвиг». Александр Васильевич стал одним из основателей и
председателем полуофициального Военно-морского офицерского кружка в Петербурге,
ставившего своей задачей воссоздание и реорганизацию на научной основе русского
флота.

С 1906 по 1912 гг. он являлся членом Комиссии по
исследованию Северного Ледовитого океана. Был наблюдателем за постройкой
ледокола на Невском судостроительном заводе предназначенного для
Гидрографической экспедиции в Северный Ледовитый океан (1907 г.). С 1908 по
1910 гг. – сотрудник Главного гидрографического управления. Выступил
организатором гидрографической экспедиции в Северный Ледовитый океан. В
качестве командира ледокола «Вайгач» принимал участие в начальном этапе
гидрографической экспедиции по изучению Северного Ледовитого океана (1909-1910
гг.). Совершил переход из Балтийского моря через Индийский океан во
Владивосток, а затем – плавание по направлению к мысу Дежнева, что стало его
последней экспедицией в арктические моря. С 1910 года начальник балтийского
оперативного отдела Морского Генштаба, занимался также разработкой
судостроительной программы России, сочетая это с преподаванием в Морской
академии.

Путешествия и наука могли стать главным поприщем
Колчака и на нем он достиг бы, несомненно, еще больших успехов. Но Александр
Колчак еще всегда помнил, что он – военный моряк, офицер. Чувство долга позвало
его на войну…

По следам арктических
первопроходцев: памятный знак Колчаку на острове Колчака

В настоящее время организована всероссийская
мемориальная акция. В рамках этой акции произведена установка памятного знака
на мысе Случевского, что на острове Колчака. Место было выбрано не случайно:
именно этот мыс в 1901 г. был назван Э.В. Толлем по фамилии Колчака. После
того, как его имя получил весь остров, мыс был переименован в честь члена
Императорского Русского географического общества известного поэта того времени
Константина Случевского.

Памятный знак, представляющий собой двухметровую
стальную трехгранную пирамиду, на сторонах которой размещены барельеф и две
памятные доски, смонтировали непосредственно на борту НЭС “Михаил
Сомов” с помощью членов экипажа и участников экспедиции. Перед выходом в
море мемориальная доска была освящена в петербургской церкви Святой Троицы Живоначальной,
в которой в 1874 году крестился младенец Александр Колчак.

У знака были также установлены портреты А.В.
Колчака и начальника Русской полярной экспедиции 1900 – 1902 гг. барона Э.В.
Толя, выполненные московской художницей Верой Владимировой. В основание мемориального
знака вложили камень с подножья памятного 5-метрового православного креста,
установленного в честь 100-летия похода на шлюпках под начальством А.В. Колчака
на остров Беннета в 1903 г. Кроме того, в основание пирамиды приварена капсула,
в которую вложена бутылка с памятной запиской: в ней – описание церемонии
открытия и обращение к лицам, посещающим остров, с просьбой оставлять в капсуле
свои сообщения.

Нет ни малейших сомнений в оценке научных заслуг
Александра Васильевича Колчака как полярного исследователя, поэтому
продолжающаяся в нашем обществе дискуссия по этому вопросу представляется мне
совершенно безосновательной. Достаточно сказать, что его фундаментальный труд
“Лед Карского и Сибирского морей” до сих пор сохраняет свою научную
ценность.

Русско-японская война

По завершении полярной экспедиции и возвращении
на материк, Колчак в Якутске получил извещение о начале Русско-японской войны.
Как офицер российского флота, он считал, что его место на войне. С этой целью
он направил телеграмму в Академию наук и Морское министерство с просьбой
отчислить его из Академии и разрешить отправиться на Дальний Восток для участия
в войне с Японией, которая внезапно напала на русскую порт-артурскую эскадру и
открыла военные действия против России. Разрешение было получено. В марте 1904
г. отправляется в Порт-Артур служить под началом адмирала Макарова. Командующий
Тихоокеанской эскадрой адмирал С.О. Макаров предложил ему служить на броненосце
«Петропавловск», с января по апрель 1904 года являвшемся флагманом эскадры.
Колчак отказался и попросил назначения на быстроходный крейсер «Аскольд», что
вскоре спасло ему жизнь. Через несколько дней «Петропавловск» подорвался на
мине и стремительно затонул, унеся на дно более 600 матросов и офицеров, в том
числе самого Макарова и знаменитого художника-баталиста В.В. Верещагина. Вскоре
после этого Колчак стал командиром миноносца «Сердитый», совершившим ряд смелых
нападений на сильнейшую эскадру противника. В ходе этих боевых операций было
повреждено несколько японских кораблей и потоплен японский крейсер
“Такосаго”. Осенью 1904 года Колчак серьезно заболел. С воспалением
легких и обострением суставного ревматизма – следствие двух полярных
экспедиций, пролежал в госпитале более месяца. После выздоровления, когда флот
практически прекратил боевые действия на море и целиком переключился на
поддержку сухопутных войск, Колчак перешел в крепость командовать 120-мм и
47-мм морскими батареями вооруженного сектора Скалистых гор. За этим
последовало ранение, сдача Порт-Артура и японский плен, в котором Колчак провёл
4 месяца. Уважая его храбрость и талант, японское командование одному из
немногих – Колчаку оставило в плену оружие, а потом, не дожидаясь окончания
войны, предоставило ему свободу. 29 апреля 1905 г. Колчак вернулся в Санкт-Петербург.

За отличие и храбрость в этой войне он был
награжден двумя орденами Святой Анны 4-й степени и Святого Станислава 2-й
степени и Золотым оружием с надписью “За храбрость”.

Возрождение русского флота

В 1906 году в Петербурге при Морской академии по
инициативе группы молодых офицеров, среди которых был и лейтенант Колчак, с
разрешения Морского министерства был создан на добровольных началах
военно-морской кружок. В его состав входили Щеглов, Римский-Корсаков, Пилкин и
многие другие молодые прогрессивные офицеры. Руководителем этого кружка вскоре
стал Александр Колчак, который, несмотря на свою молодость, пользовался большим
авторитетом среди офицеров флота как боевой офицер и заслуженный ученый,
исследователь Арктики.

Весной 1906 года члены военно-морского кружка
направили морскому министру докладную записку, подписанную А.В. Колчаком, А.Н.
Щегловым и другими, в которой весьма убедительно обосновывалась необходимость
создания в России Морского Генерального штаба как высшего органа оперативно-стратегического
управления российским флотом. Морской министр, согласившись с аргументацией
кружковцев, доложил ее царю вместе с разработанным ими проектом организации
Морского Генерального штаба. Николай II согласился с доводами молодых офицеров
флота, и в апреле 1906 года в России был создан Морской Генеральный штаб.

декабря 1907 года с обстоятельным докладом на
тему, «Какой нужен России флот» на заседании военно-морского кружка при Морской
академии выступил Колчак. Он исторически обосновал необходимость для России,
как крупной морской державы, иметь сильный военно-морской флот. Главной силой
флота, способной успешно решать эту задачу, Колчак считал линейные корабли.

Точка зрения Колчака, высказанная им в докладе
на заседании военно-морского кружка, соответствовала официальным взглядам
Морского Генерального штаба России и нашла свое практическое отражение в
кораблестроительных программах Российского военно-морского флота, разработкой
которых занимался Морской Генеральный штаб.

Доклад, прочитанный Колчаком, произвел сильное
впечатление на членов кружка и приглашенных гостей, и по их просьбе морской
министр И.М. Диков разрешил Колчаку выступить с этим докладом перед различными
общественными организациями, имевшими отношение к флоту. Голос молодого
талантливого офицера, представителя Морского Генерального штаба, прозвучал в
петербургском клубе общественных деятелей, в кронштадтском обществе офицеров
флота, в обществе ревнителей военных знаний и даже на заседании в
Государственной Думе, от которой зависели кредиты, отпускаемые на строительство
флота. Всюду, где бы ни выступал Колчак со своими докладами, он производил
сильное впечатление на слушателей своей убежденностью, логичностью мысли,
ясностью изложения материала и убедительностью приведенных доказательств в виде
исторических примеров и параллелей. Даже явные скептики, прослушав выступление
молодого офицера и ученого, меняли свое отношение к флоту и после этого
начинали поддерживать идею его возрождения.

Бесконечные проволочки с кораблестроительной
программой, не позволявшие начинать постройку новых кораблей, крайне
необходимых для флота, возмущали многих офицеров Морского Генерального штаба,
особенно тех, кто над ней трудился. К числу таких офицеров относился и капитан
2-го ранга А.В. Колчак, больше всех поработавший над ее составлением и
обоснованием. В знак протеста он решил уйти из Морского Генерального штаба и
вообще с военно-морской службы и целиком посвятить себя научной деятельности в
Академии наук, где его хорошо знали как крупного и авторитетного специалиста в
области гидрологии полярных морей. В это время в стенах Академии вынашивались
планы проведения новой полярной экспедиции, в которой Колчак мог бы принять
участие в качестве специалиста-гидролога.

Отойдя от активной деятельности в Морском
Генеральном штабе, но, оставаясь на военно-морской службе, он занялся
преподавательской деятельностью в Морской академии и подготовкой к проведению
новых полярных экспедиций по линии Академии наук.

По предложению начальника Главного
гидрографического управления, известного полярного исследователя
генерал-лейтенанта А.И. Велькицкого Колчак приступил к подготовке экспедиции по
изучению возможности прохода судов вдоль побережья Сибири из Тихого в
Атлантический океан. Для осуществления первой в истории экспедиции прохода
судов по этому маршруту в Петербурге на Невском судостроительном заводе были
построены два специальных судна ледокольного типа «Вайгач» и «Таймыр». Корабли
строились под наблюдением Колчака. После окончания строительства Колчак в марте
1909 года был назначен командиром «Вайгача», командование «Таймыром» было
поручено тоже морскому офицеру опытному полярнику Ф.А. Матисену. В 1909 году
оба корабля совершили переход из Петербурга во Владивосток через Средиземное
море и Суэцкий канал. По первоначальному плану «Вайгач» и «Таймыр», придя на
Дальний Восток, должны были пополнить свои запасы во Владивостоке и сразу же
выходить на северную трассу и вдоль побережья Сибири следовать на запад. Но
корабли задержались во Владивостоке и с запозданием вышли к Берингову проливу.
Когда ледовая обстановка уже не позволяла продолжать путь по намеченному
маршруту, корабли вынуждены были вернуться во Владивосток, чтобы возобновить
поход с наступлением навигации 1910 года.

Когда Колчак вернулся во Владивосток, на его имя
пришла из Петербурга телеграмма за подписью морского министра и нового
начальника Генерального штаба вице-адмирала Ливина, с предложением вернуться в
Морской Генеральный штаб для завершения работы над кораблестроительной
программой.

Зимой 1911 года Колчак вернулся в Петербург и
сразу же занялся кораблестроительной программой, которая в 1911 году наконец
была утверждена. По этой программе были заложены десятки новых кораблей
оказавшихся на стапелях из-за Первой мировой войны. Хорошо то, что Николай II
по докладу начальника Морского Генерального штаба своей властью разрешил
заложить в 1909 году на верфях Петербурга 4 новых линкора типа «Севастополь»,
предназначенных для усиления Балтийского флота.

Когда А.В. Колчак завершил свою работу над
составлением кораблестроительной программы и разработкой оперативного плана
развертывания Балтийского флота на случай войны с Германией, он в 1912 году
получил приглашение от командующего морскими силами Балтийского моря
вице-адмирала Н.О. Эссена перейти служить в Балтийский флот на должность
флаг-капитана по оперативной части. Он охотно принял предложение Эссена и,
получив разрешение морского министра адмирала И.К. Григоровича, в апреле 1912
года перешел служить в Балтийский флот.

Первая мировая война. Адмирал

Надвигавшуюся мировую войну предвидели многие.
Она была порождена противоречиями между целыми группами государств,
образовавшими два блока – германо-австрийский и Антанту (сердечное согласие).

В 1912 г. А.В. Колчак вернулся в Действующий
флот и стал командиром эсминца «Уссуриец»; год спустя он получил чин капитана
1-го ранга, и командующий Балтийским флотом адмирал Н.О. Эссен назначает его
сперва начальником оперативного отделения (1913 г.), а затем – флаг-капитаном
по оперативной части штаба командующего Морских сил Балтийского моря (1915 г.)
и одновременно командиром эсминца «Пограничник» – посыльного судна адмирала. В
это время началась Первая мировая война.

Активных действий – крупных морских сражений
между линкорами и крейсерами – на Балтике не велось. Минные постановки начались
ещё за день до официального объявления войны. Активное участие в планировании и
проведении этих сложнейших операций принимал Колчак. В начале сентября 1915 г.
он был назначен исполняющим обязанности командующего Минной дивизией
Балтийского флота, а с декабря вступил в эту должность на постоянном основании,
будучи одновременно командующим морскими силами Рижского залива.

Наиболее поражающими умением и отвагой были
операции, проведенные под руководством А.В. Колчака, который вступал в
командование специальными отрядами кораблей по постановке минных заграждений в
расположении противника. Так, отряд крейсеров под командованием Колчака
пробрался за остров Борнхольм, прошел до Карколи и под новый, 1915 год,
поставил там заграждения.

ноября 1915 г. за выдающуюся боевую деятельность
Колчак был награждён орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия IV
степени – высшей офицерской военной наградой Российской империи. В 1915 г.
Колчак получил также ордена Святого Владимира III степени с мечами и подарок из
Кабинета Его Императорского Величества. 10 апреля ему присваивается звание
контр-адмирала, а через каких-нибудь два с половиной месяца, 28 июня, –
вице-адмирала. В конце июня 1916 г. последовало назначение А.В. Колчака
командующим Черноморским флотом

После получения нового В Могилёве, состоялось
совещание – с генералом М.В. Алексеевым и императором Николаем II. Оно
сводилось к следующему: назначение Колчака в Черное море обусловливалось тем,
что весною 1917 г. предполагалось выполнить Босфорскую операцию, т. е.
произвести удар на Константинополь.

В ночь с 6 на 7 июля Александр Васильевич
вступил в командование флотом. Уже через три дня, во главе отряда из семи
кораблей, подняв свой флаг на линкоре «Императрица Мария», он вышел в море на
перехват германо-турецкого крейсера «Бреслау». Германо-турецкий крейсер сумел
уйти в Босфор. Выводы из неудачного опыта атаки «Бреслау» Колчак сделал
довольно быстро. Вскоре был разработан план «операции флота в случае выхода в
море неприятельских крейсеров».

Дальнейшая морская война свелась, как и на
Балтике, преимущественно к минным постановкам. Во вражеских водах установили
более 2 000 мин, на которых подорвался ряд турецких кораблей, а остальной флот
противника был блокирован и лишён возможности морских перевозок.

На лето 1917 г. намечалась десантная операция,
целью которой был захват Босфора и Дарданелл и разрешение ключевой для России
геополитической «проблемы проливов». Главным фактором, помешавшим осуществлению
всех военных планов, стал Февральский переворот 1917 г. и последовавшие за ним
события.

Известие о происходящем в столице вице-адмирал
Колчак получил в Батуме, во время совещания с главнокомандующим Кавказским
фронтом великим князем Николаем Николаевичем. 2 марта Колчак издал приказ по
Черноморскому флоту, который призывал всех чинов флота сохранять спокойствие и
выполнять свой долг перед Государем Императором и Родиной.

В апреле Александр Васильевич побывал в
Петрограде, где выступил с докладом об оперативной и политической обстановке на
Чёрном море перед председателем Совета министров князем Г.Е. Львовым и
приезжавшим в столицу генералом Алексеевым, встречался с военным и морским
министром А.И. Гучковым, другими политическими деятелями. Стал он и свидетелем
принятия «Декларации прав солдата» – документа, способствовавшего деморализации
армии. Поездка дала Колчаку возможность ознакомиться с общей обстановкой в
стране и расстановкой политических сил.

До начала июня Черноморский флот, несмотря на
активность большевистских агитаторов и многочисленные митинги, сохранял
боеспособность. Происходило это во многом благодаря личному авторитету
адмирала, его влиянию на матросов. Немалую поддержку оказывал ему и капитан
1-го ранга М.И. Смирнов – исполняющий обязанности начальника штаба флота,
знавший Колчака ещё со времён учёбы в Морском корпусе, а впоследствии прошедший
с ним всю эпопею Белого движения в Сибири (в должностях управляющего Морским
министерством и командующего Речной боевой флотилией). Но после того как 6 июня
севастопольский Совдеп вынес постановление об отрешении от должностей Колчака и
Смирнова и разоружении офицеров, Александр Васильевич счёл для себя невозможным
командовать флотом дальше. Когда же матросы попытались отобрать его
Георгиевское (Золотое) оружие – саблю, полученную за отличия в Русско-японской
войне, – Колчак совершил поступок, вошедший в легенду. По рассказу одного из
очевидцев, он собрал команду своего флагманского корабля – линкора «Георгий
Победоносец» – и произнёс речь, в которой заявил, что подчиняется решению о
сдаче оружия, но считает нужным сообщить, что даже японцы в Порт-Артуре не
взяли его заслуженную в боях Георгиевскую саблю. С этими словами адмирал снял с
себя оружие и бросил его в море.

После всего случившегося Колчак послал
телеграмму министру-председателю А.Ф. Керенскому, где, вкратце изложив
обстановку, сообщил о невозможности продолжать службу и передал командование
контр-адмиралу В.К. Лукину.

Вскоре адмирал получил приглашение от морской
группы американской военной миссии в России побывать в Соединённых Штатах.
Помимо желания ознакомиться с новинками военной техники, у Колчака была тайная
мысль продолжить борьбу на другом фронте, коль скоро его лишили возможности
воевать за свою Родину. Однако, ознакомившись с американским флотом, адмирал
отбросил мысль выступить в войне на стороне США. Он убедился, что «Америка
ведёт войну только с чисто своей национальной точки зрения – ради рекламы».

Узнав за границей как о событиях октября 1917
г., так и затем о сепаратном Брестском мире, Колчак принял решение поступить на
службу в английский флот. По предложению британского правительства он выехал на
Месопотамский фронт. Однако по дороге, находясь в Шанхае, Колчак получил
телеграмму от русского посланника в Пекине князя Н.А. Кудашева с просьбой
посетить его по очень важному делу. Первоначально адмирал ответил отказом,
считая себя связанным обязательствами перед англичанами. В конце марта
Александр Васильевич встретился с Кудашевым, который предложил ему заняться
формированием антибольшевистских вооружённых подразделений в полосе отчуждения
Китайско-Восточной железной дороги. На это Колчак сразу же согласился, увидев
реальную возможность послужить Родине.

Гражданская война. Верховный правитель всея Руси

По прибытии во Владивосток Колчак знакомится с
ситуацией не только на Дальнем Востоке, но и вообще и восточных районах страны.
О многом узнает впервые, в частности о только что состоявшемся совещании в Уфе
представителей различных политических сил и об образовании Директории –
Временного Всероссийского правительства.

Директория была создана 23 сентября 1918 г.

А.В. Колчак сложил с себя полномочия члена
правления КВЖД, подав заявление. Выехал он из Владивостока, очевидно, 27
сентября (по некоторым сведениям, из Владивостока выехал позднее – 3 октября),
ибо, как отмечал, в пути был 17 дней, а в Омск приехал 13 октября. По приезде,
уже на другой день, он пишет письмо генералу М.В. Алексееву на юг, не зная еще,
что за неделю до этого тот скончался. В этом письме Колчак сообщат о своем
решении ехать в Европейскую Россию и работать в подчинении Алексеева. Он
информирует о существующем в Омске правительстве и позитивно оценивает его
(«поскольку могу судить, эта власть является первой, имеющей все основания для
утверждения и развития»).

Но вот начались официальные встречи. Первым
официальным лицом, с которым он встретился, был член Директории, Верховный
главнокомандующий генерал-лейтенант В.Г. Болдырев. Услышав о том, что Колчак
намеревается ехать на юг, Болдырев сказал: «Вы здесь нужнее, и я прошу вас
остаться». Предложение не было облечено в конкретную форму, но в принципе
вызвало внимание у Колчака, и он решил в Омске задержаться.

Колчака «обхаживали» не только военные, но и
гражданские члены правительства, его руководители, включая председателя
Директории Н.Д. Авксентьева, пожелавшего с ним встретиться, и министра И.И.
Серебренникова, возглавлявшего Совет министров в связи с отъездом его главы
П.В. Вологодского.

А.В. Колчак предварительно выяснил некоторые
детали, особенно волновавший его вопрос о степени подчиненности ему какой-то
части войска, а потом дал согласие на предложение, уже сделанное официально от
имени Директории в целом. Он стал исполняющим обязанности министра.

Здесь, в Омске, разговоры в присутствии Колчака
о необходимости установления военной диктатуры. На встречах с военными
разговоры в большинстве случаев сводились к этой теме. Наиболее серьезным
оказался разговор А.В. Колчака с В.Н. Пепеляевым, состоявшийся 5 ноября.

Пепеляев сообщил, что «Национальный центр»
обсуждал вопрос об А.В. Колчаке как о кандидате в диктаторы, второго после
генерала М.В. Алексеева.

Через пару дней после разговора с В.Н.
Пепеляевым А.В. Колчак выехал на фронт, в Екатеринбург. Встреча Колчака в
Екатеринбурге с чехословацким и русским командованием, с представителями
местных властей была торжественной и теплой.

Вечером 17-го и ночью состоялись совещания
загоровщиков. Руководящей политической пружиной был лидер кадетов В.Н.
Пепеляев, непосредственно участвовавший в совещаниях заговорщиков и во всей
подготовке переворота. В ночь на 18 ноября 1918 г. переворот совершился. Он
выразился главным образом в аресте членов Директории и некоторых ее
сторонников.

О случившемся перевороте Колчак узнал в 4 часа
утра на своей квартире. Вологодский по телефону сообщил, что около 1-2 часов
были арестованы члены Директории… Около шести часов собрался Совет министров, в
первую очередь на нем установили военного диктатора – Колчака. В тот же день
Совет министров принял ряд актов, в том числе «Положение о временном устройстве
государственной власти в России», с учреждением поста Верховного правителя, о
производстве вице-адмирала А.В. Колчака в адмиралы, о передаче ему «ввиду
тяжкого положения государства» временное осуществление Верховной власти. Своим
приказом Колчак объявил о вступлении в «Верховное командование всеми
сухопутными и морскими вооружен-ными силами России».

Одним из первых признал Колчака, послав в Омск
соответствующую телеграмму, влиятельный атаман Оренбургского войска А.И. Дутов.
Быстро признал власть Верховного правителя генералитет. Быстро последовало
одобрение прихода к власти Колчака от иностранных представителей в Омске и
из-за рубежа. Однако были и протесты против переворота. Наиболее значительные
из них последовали съезда членов Учредительного собрания в Екатеринбурге,
Совета управляющих ведомствами в Уфе, от атамана Забайкальского войска Г.М.
Семенова.

Против него выступили социалисты – члены
Учредительного собрания. 19 ноября солдаты во главе с офицерами ворвались в
гостиницу «Пале-Рояль», в которой прожива-ло большинство членов Учредительного
собрания – 19 человек во главе с лидером партии социалистов-революционеров В.
М. Черновым были арестованы. Более длительной и, пожалуй, острой оказалась
борьба с учредиловцами на Урале, их Съездом в Екатеринбурге. Вечером 19 ноября
подразделения 25-го Екатеринбургского горных стрелков полка совершили нападение
на гостиницу «Пале-Рояль», в которой обосновались Исполком, руководство Съезда
и эсеров, произвели обыски и аресты. Что касается Г.М. Семенова, то здесь А.В.
Колчака ждала неудача.

А.В. Колчака признают генералы Е.К. Миллер, Н.Н.
Юденич и их правительства. Указами Верховного правителя эти генералы, как
вступившие в его подчинение, были официально назначены генерал-губернаторами и
главнокомандующими вооруженными силами в их регионах.

Более сложно протекал процесс признания А.В.
Колчака, как Верховного правителя России генералом А.И. Деникиным и его
правительством. Но и он в конце мая 1919 г. завершился тем же.

Конец зимы и начало весны 1919 г. явились пиком
успехов Русской армии А.В. Колчака, пополненной и реорганизованной им,
действовавшей практически без участия в боях союзников, чехословаков. Ее успехи
напрямую связывались с личностью и деяниями самого Колчака. Авторитет его в
антибольшевистских кругах был высоким. Встречи его с общественностью
сопровождались большими торжествами.

После крупного успеха белых под Пермью и неудач
под Уфой и Оренбургом положение на фронте стабилизировалось. Та и другая
стороны готовились к решающему наступлению. К весне 1919 года общая численность
войск Колчака была доведена примерно до 400 тысяч. Кроме них в Сибири и на
Дальнем Востоке находилось до 35 тысяч чехословаков, 80 тысяч японцев, более 6
тысяч англичан и канадцев, более 8 тысяч американцев и более одной тысячи
французов, а также формирования поляков, сербов, итальянцев, румын и других.
Но, как уже говорилось, практически все они дислоцировались в тылу, в боях
участия почти не принимали. Да и соедине-ния белой армии в большинстве своем
находились в тылу. На фронте была сосредоточена лишь одна треть. Силы белых и
красных были примерно равны: первые имели некоторое превосход-ство в живой
силе, а вторые – в огневой мощи. На главном направлении – против 5-й армии
красных Западная армия имела большое превосходство.

В начале марта 1919 г. войска Колчака, опередив
красных, перешли в наступление и стали быстро продвигаться к Волге,
приблизившись к ней у Казани и Самары на расстояние до 80, а у Спасска – до 35
километров. Однако к концу апреля наступательный потенциал был исчерпан.
Казалось, фронту белых ничто серьезно не угрожало. Начатое в конце апреля
контрнаступление красных против Западной армии натолкнулось на упорное
сопротивление. Но тут, 1 мая, случилось непредвиденное. Только что прибывший на
фронт Украинский курень (полк) имени Т.Г. Шевченко южнее станции Сарай-Гир
Самаро-Златоустовской железной дороги поднял восстание. В Челябинске, где
формировалась эта часть, солдаты полка были распропагандированы коммунистами и
анархистами. Тщательно, со строгим соблюдением конспирации, подготовленное
восстание оказалось успешным. В него удалось вовлечь солдат еще четырех полков
и егерского батальона. Несколько тысяч солдат с оружием, артиллерией и обозами
перешли на сторону красных, ударной группы их фронта. Тысячи солдат и офицеров
бежали в тыл. Все это разлагающе подействовало на соседние части и соединения.
11-я и 12-я дивизии белых были разбиты. В боевом порядке белых возникла
огромная брешь, в которую ринулась красная конница, а за нею и пехота.
Деморализованное командование белых сообщило о случившемся с опозданием и
преуменьшением его масштабов. Меры по спасению положения, замене разбитого 6-го
корпуса запоздали. Командование бросило навстречу красным недоформированный
корпус генерала В. О. Каппеля из района Челябинска-Кургана. Но закрыть брешь
так и не удалось, поэтому пришлось отводить соединения Западной армии по всему
фронту, пытаясь закрепиться на новом рубеже.

Войска красных уступали по количеству белым и
оказались действительно в сложном положении. Но Лебедев и Сахаров не учли, что
в Челябинске и его районе, на железной дороге и промышленных предприятиях
существовало многочисленное большевистское подполье, рабочие в массе своей были
настроены просоветски. Это обстоятельство и предрешило исход сражения. Под
ружье встало и влилось в дивизии 5-1 армии (не менее 6 тыс. рабочих). Челябинск
красным удалось удержать. Попытки белых разгромить их и вернуть город оказались
тщетными. В итоге новое тяжелейшее поражение потерпели части Западной армии.
Они, разбитые и деморализованные, стали откатываться в Зауралье, к Ишиму и
Тоболу. Части 5-й и 3-й армий красных преследовали их. Израсходованными
оказались последние стратегические резервы белых.

Проигрыш столь бездарно проведенной Челябинской
операции явился предвестником общего поражения армии Колчака. Только снятие
большого числа полков и дивизий с Восточного фронта и переброска их советским
руководством на Южный и Петроградский фронты и неимоверные срочные меры А.В.
Колчака, вступившего в должность начальника штаба генерал-майора А.И.
Андогского, генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса, назначенного главнокомандующим
фронтом, военного министерства позволили остановить красных.

На некоторых этапах Тобольского сражения войскам
Колчака удавалось достигать и частичного временного успеха. Однако поражение
армии в Тобольском сражении поставило под вопрос само существование белого
движения на востоке России, непосредственно возглавляемого А.В. Колчаком.
Красная армия находилась у ворот обжитой Колчаком резиденции – Омска. И все же
адмирала не покидала надежда не только на возможность удержаться в Сибири, но и
на конечный успех борьбы с большевизмом. Главные надежды Колчак возлагал на
своего заместителя А.И. Деникина, на его наступление. Ведь летом 1919 г. войска
Деникина приблизились к Москве и, казалось, вот-вот победоносно вступят в нее.
Но их наступательный порыв был уже исчерпан, и в конце октября – начале ноября
они потерпели крупное поражение. Конечно, Колчак и сам предпринимал все меры по
спасению положения своего режима и вооруженных сил, однако в успехе этого дела
он уже не был уверен. И как раз в это критическое время на него обрушились
обстоятельства и несчастья, молва о которых пошла на весь Омск, на всю Сибирь.

Враг был у ворот Омска. Угроза белому делу в
Сибири была смертельной. Все внимание А.В. Колчака поглотили выработка плана
дальнейших действий и воплощение его в жизнь. В начале мыслилось закрепиться
под Омском, дать красным сражение. Многие, включая М.К. Дитерихса, считали, что
нужно сохранить армию, начать эвакуацию и отвод войск с боями в глубь Сибири.
Вновь назначенный главнокомандующий фронтом генерал К.В. Сахаров ратовал за
активные действия. Это, собственно, и предопределило его назначение. Выбор
Колчака был крайне неудачным. Самоуверенный генерал не имел данных и для
командования армейским соединением. Сахаров не сумел организовать ни
оборонительного рубежа, защиты столицы Верховного правителя и его
правительства, ни своевременного продуманного отступления. В результате
неоправдавшейся надежды отстоять Омск, вновь остановить красных, колчаковцы с
эвакуацией крайне запоздали. Только 10 ноября эвакуируется правительство. Новой
резиденцией Верховного правителя и его правительства был намечен Иркутск. Сам
же А.В. Колчак с отъездом медлил. Более того, он принял решение отходить вместе
с войсками и дожидался их подхода, полагая, что присутствие военного вождя при
действующей армии пойдет ей на пользу, а значит, и всему делу.

Одной из определяющих причин такого решения было
стремление Колчака предотвратить захват кем-либо золотого запаса.

А.В. Колчак выехал из Омска 12 ноября, за два
дня до его падения. Его поезда были обозначены буквами А, В, С, Д, Е. Помимо
них шел еще блиндированный поезд. Сам Верховный правитель ехал в поезде В; а в
А, С, Д, Е находились его генштаб, канцелярия и охрана. Обстановка в пути
следования была крайне напряженной.

Конфликт между правительством Колчака,
командованием его армии и чехословацким политическим и военным руководством, за
спиной которого стояли М. Жанен, союзники, вылился в серьезнейшее враждебное
столкновение.

Чехословаки оказались в двусмысленном и трудном
положении. В условиях поражений армии Колчака и быстрого продвижения Красной
армии перед ними было два выбора: либо выступить на стороне белых, либо пойти на
компромисс с красными и повстанцами с целью самосохранения и последующей
эвакуации на родину. Руководством корпуса было принято решение в пользу
компромисса с красными.

В Нижнеудинске, за Красноярском, поезда
Верховного правителя (уже только два – его собственный и с золотом) 27 декабря
на две недели были задержаны чехами. Здесь Колчака догнал со своим вагоном
председатель Совета министров В.Н. Пепеляев. Под видом охраны от нападения
чехословаки фактически взяли поезда Верховного под контроль, а его под негласный
арест. Колчаку была вручена телеграмма генерала М. Жанена с требованием
оставаться на месте до выяснения обстановки.

декабря вспыхнуло восстание в Черемхово, на пути
к Иркутску, а спустя 3 дня – и в предместье самого этого города – Глазкове.
Начатое 24 декабря солдатами в Глазкове, оно

декабря распространилось на город. 5 января 1920
г. была провозглашена власть Политцентра. Его члены преувеличивали свои
возможности удержания власти. Коммунисты выжидали благоприятный момент с тем,
чтобы устранить Политцентр и перехватить власть.

Предпринятые А.В. Колчаком и членами его
правительства усилия по привлечению сёменовцев и японцев для подавления
побеждавшего в Иркутске восстания успеха не имели.

января 1920 г. Совет министров посылает Колчаку
в Нижнеудинск телеграмму с требованием об отречении от власти, передачи ее, как
Верховному правителю, А.И. Деникину. А.В. Колчак в безысходном положении это
требование выполнил, издав 4 января 1920 г. свой последний указ. Вместе с тем
он предоставил «всю полноту военной и гражданской власти на всей территории
Российской Восточной окраины» атаману Г.М. Семенову.

В Нижнеудинске Александру Васильевичу было
заявлено, что он взят под международную охрану. Ему, как и Пепеляеву, был
предоставлен только один вагон. Оба вагона были расцвечены союзными флагами.
«Золотой эшелон» еще 3 января был передан под чешскую охрану. Вагоны Колчака и
Пепеляева прицепили к эшелону одного из чехословацких полков и отправили на
Иркутск. В Черемхове, где фактическая власть уже тогда находилась у
коммунистов, в вагон села и их параллельная «охрана» из 8 вооруженных рабочих
во главе с командиром партизанского отряда В. И. Буровым. Эшелон прибыл в
Иркутск днем 15 января. Что бы потом ни говорил Жанен, а совершено было именно
предательство. 21 января с передачей власти Политцентра Большевикам Колчак
официально стал арестантом.

Любовь Колчака

“Мундир английский, погон французский, табак
японский, правитель Омский”, – пели частушки про Колчака в гражданскую. Его,
вчерашнего любимца России, покорителя Арктики и героя Севастополя, теперь
ненавидели не только на “красной” половине России, но и на “белой”. Его предали
все – союзники, собственная армия, правительство, даже личная охрана. Верными
остались лишь две женщины, потому что обе любили его, каждая по-своему…

Соня

1903 год, село Казачье. После трех лет, не
считая небольшого перерыва, проведенных в ледяной пустыне Арктики. С десяток
оленьих упряжек стоят у лучшей избы. “Это якуты городскую барышню привезли”, –
внесла ясность местная старуха. “Что еще за барышня?”, – удивился начальник
экспедиции, Александр Васильевич Колчак. “Обыкновенная барышня, Софьей
Федоровной величают. Из самого Петербурга приехала, привезла ящики с едой для
каких-то людей. Которые должны придти с севера. Это не вы ли будете?”.

Три года назад они расстались в Петербурге
женихом и невестой. Их, не без умысла, познакомили родители Колчака. Софья
Омирова – выпускница Смольненского института благородных девиц, круглая сирота,
поражала самостоятельностью и не по-женски железной волей. Они могли бы
пожениться сразу, да перед Александром Васильевичем, истосковавшимся на военных
судах в мирное время (с утра до вечера – муштра нижних чинов, с вечера до утра
– покер в кают компании, единственная отдушина – самообразование: гидрология,
магнитология, история морских сражений и рискованных путешествий, и даже
китайский язык), только-только замаячила перспектива настоящего приключения –
на его запрос в Географическое Общество пришел ответ: барон Толль, собиравшийся
на поиски земли Санникова, согласился взять его с собой. Свадьбу решено было
отложить до окончания экспедиции.

Что же он, нынешний, сможет дать своей невесте?
Дорого дались участникам экспедиции поиски земли Санникова, которой, может, и
не было никогда! Половины зубов не хватает, суставы уродливо распухли, кожа
задубела и потрескалась, глаза слезятся, душит тяжелый кашель…

Если честно, за все эти три года Колчак за
неимением времени о ней почти не вспоминал – разве что, когда нужно было дать
назвать остров в архипелаге Литке, или мыс на острове Беннета (оба носят имя
Софьи). А она, вот, видно, не забыла… Пока Колчак думал обо всем этом,
прибежала Соня, смешная и неповоротливая, как медвежонок, в своих двух шубах и
валенках. И все сразу стало просто, понятно и весело. Через несколько недель, 5
марта 1904 года, они поженились в Иркутске, в Михайло-Архангельской церкви. А
еще через несколько дней молодая жена отправилась на запад, в Петербург, а муж
– на восток, в Порт-Артур, на русско-японскую войну.

Собственных детей Колчак почти не знал – он и
дома-то почти не бывал. Когда Софья родила первую девочку (та не прожила и
месяца) – воевал с японцами. Когда на свет вот-вот должен был появился
Ростислав – ушел в очередную полярную экспедицию. Еще одна, последняя дочь –
Маргарита – родилась на дивизионной базе в Либаве – Колчак в те дни дневал и
ночевал на корабле, подготовка к войне с Германией отнимала все силы и время.
Когда в 1914 году к Либаве подошли немцы, семьи офицеров вынуждены были бежать.
Софье Федоровне удалось захватить только два-три чемодана, остальное имущество
Колчаков так и кануло в водовороте войны. Двухлетняя Маргарита, простудившись
во время бегства, сгорела за считанные недели. Словом, Колчак получал кресты за
героизм, а его жена ставила кресты на кладбище.

Это был классический брак по переписке. Все
письма жены, неизменно начинающиеся со слов: “Дорогой мой, Сашенька” и
заканчивающиеся словами: “любящая тебя Соня”, Александр Васильевич всюду возил
с собой. В конце концов пачки эти оказались в секретных папках у чекистов – милые
пустяки вроде: “У нас тут все по-старому. У Славушки прорезались 2 коренных
зуба. Я купила ему щеточку, и он усердно чистит зубы себе”… И все же своей
настоящей семьей Колчак считал именно Соню и детей, а не ту женщину, которую
по-настоящему любил и с которой прожил целый год под одной крышей – такое
счастье и не снилось бедной Соне…

Анна

В январе 1915 года в Петербурге, на вокзале,
молодая, очень красивая женщина – Анна Васильевна Тимирева – провожала мужа на
фронт. Мимо них стремительно прошел морской офицер. Небольшого роста, не юн и
не слишком красив. Но его энергичные движения, уверенная осанка, дерзкие и
умные глаза на лице сухом и резком выдавали совершенно незаурядную личность. И
Анна Васильевна невольно смотрела незнакомцу вслед, пока муж не отвлек ее,
обняв сзади и прошептав на ухо: “Видела? Это Колчак-Полярный, знаменитость!
Между прочим, давний мой знакомец. В Морском кадетском корпусе шел старше меня
одним выпуском, после довелось свидеться в Порт-Артуре”.

Вскоре Анна вслед за мужем, перебралась в
Гельсингфорс, где размещался штаб Балтийского флота, и где снимали дачи все
офицерские жены. “В Петербурге в каждом знакомом доме траур, а тут радостные
веселые люди!”, – делилась Анна со своей новой подругой – Софьей Федоровной,
супругой того самого Колчака-Полярного. А вскоре Анна познакомилась и с самим
Александром Васильевичем.

Любовь вспыхнула почти сразу, и, как водится, из
совершенных пустяков. Как-то раз Анна шла по городу и встретила Колчака, они
немного поболтали и разошлись, а вечером снова увиделись у общих знакомых, и он
пел романс: “Гори, гори, моя звезда” (это был любимый романс Колчака,
поговаривали даже, что он сам его написал), и такими глазами глядел на Анну
Васильевну, что у нее голова шла кругом… С тех пор, где бы эти двое не встречались,
они смотрели только друг на друга, а, если была возможность, уединялись
где-нибудь в уголочке и разговаривали, разговаривали…

Однажды на костюмированный бал пригласили
фотографа, и Анна снялась в “русском костюме”. Портрет вышел удачным, и она
раздаривала карточки своим знакомым. И вот один офицер сказал ей, что видел ее
фото в каюте Колчака. “Что ж такого, – ответила Анна, – этот портрет не только
у него”. “Да, но в каюте Колчака – только ваш портрет, и никакого другого”.

Первой правду угадала Софья Федоровна. Однажды
они с Анной катались вместе по заливу. Тимирева замерзла, и Софья накинула ей
на плечи собственную чернобурку. Анна задумчиво произнесла: “Я не знала, что
мех такой теплый и мягкий!”. Подруга посмотрела на нее с пренебрежением: “Вы
еще многое не знаете, прелестное молодое существо”… В этот день Софья Федоровна
написала письмо в Москву, близкой подруге: “Вот увидите, Александр Васильевич
разойдется со мной и женится на Анне Васильевне”. В обществе Колчака с
Тимиревой давно считали любовниками, а они … переписывались, разве что изредка
позволяя себе полупризнания, вроде: “Когда я подходил к Гельсингфорсу, зная,
что увижу Вас – он казался мне лучшим городом в мире”.

Когда Александр Васильевич получил назначение в
Севастополь, Анна не выдержала: “Я всегда хочу видеть Вас, всегда о Вас думать,
для меня такая радость видеть Вас, вот и выходит, что я Вас люблю. Говорю,
потому что знаю: эта наша встреча – последняя”. Колчак ответил с мукой: “Я вас
больше, чем люблю. Только о Вас, Анна Васильевна, мое божество, мое счастье,
моя бесконечно дорогая и любимая, я хочу думать о Вас, как это делал каждую
минуту своего командования”. И уехал, обещав писать. И, действительно, слал из
Севастополя через три дня на четвертый по два письма: тоненькое, в две странички
жене, и толстенное – Анне Тимиревой. Например, такое: “Прошло 2 месяца, как я
уехал от Вас, моя бесконечно дорогая, и так жива передо мной картина нашей
встречи, так же мучительно и больно, как будто это было вчера, на душе. Столько
бессонных ночей провел я у себя в каюте, шагая из угла в угол, столько дум,
горьких, безотрадных. Я не знаю, что случилось, но всем своим существом
чувствую, что Вы ушли из моей жизни, ушли так, что не знаю, есть ли у меня
столько сил и умения чтобы вернуть Вас. А без Вас моя жизнь не имеет того
смысла, ни той цели, ни той радости. Я писал Вам, что думаю сократить
переписку, но понял, что не писать Вам, не делиться своими думами, выше моих
сил. Буду снова писать – к чему бы это ни привело”.

Их история любви, состоявшая из мимолетных
свиданий наедине, чуть более частых встреч у всех на глазах и долгих-долгих
разлук, вызывала сочувственный интерес и у современников, и у потомков. И даже,
пожалуй, многим чуть-чуть досадно: отчего Колчак штурмом не отвоевал у Тимирева
жену, не решился воссоединиться с той, которая одна могла составить его
истинное счастье? Много позже Ростислав Александрович Колчак, устав выслушивать
чужие восторги по поводу изумительно красивой любви его отца к Анне Тимиревой,
раздраженно бросил: “Их роман красив для романистов. Но когда двое людей,
обвенчанные с другими в церкви, считающие себя православными, на глазах у всех
предаются своим порывам, это выглядело странно!” Похоже, сам Александр
Васильевич думал примерно так же. Во всяком случае ни намеком, ни пословом не
обмолвился, что считает возможным что-то изменить. Он так же добросовестно
старался не нарушить супружескую клятву, как и присягу Родине. Но
обстоятельства складывались против него…

Софью Федоровну Колчак спасли англичане. Взяв
Севастополь, они с первым пароходом отправили ее в Констанцу, а оттуда – во
Францию. Ростислава успели вывезти туда же, пока Украина еще сохраняла
“самостийность”. Так семья героического адмирала оказалась в пригороде Парижа –
в русском приюте Лонжюмо. Столовое серебро, парусные призы Колчака, портсигары
– в считанные месяцы все ушло в ломбард. Софья Федоровна до конца жизни
работала – что-то перешивала, вязала… Выручала гроши, и все равно дрожала от
страха, что коммунисты захватят власть во Франции и отберут у нее последнее.
Это “последнее” необходимо было на сооружение братского памятника воинам белых
армий на Сент-Женевьев Де Буа. Под номером 6 там значится Колчак – и это
считается символической могилой адмирала.

Что же касается Анны Васильевны, она так и
прожила свой век в советской России. Ее несколько раз сажали – официальный
обвинительный акт формулировался так: “Обвиняется в том, что, будучи враждебно
настроенной к Советской власти, в прошлом являлась женой Колчака и находилась
при последнем до его расстрела”. В 1938 году Анне Васильевне пришлось пережить
еще один страшный удар – ее сына, Володю Тимирева, расстреляли “за
антисоветскую пропаганду”. И все равно Анна Васильевна утверждала: “Что ж,
платить пришлось страшной ценой, но я никогда не жалела о том, за что пришла
расплата”! Семидесятисемилетней, она еще посвящала стихи своему возлюбленному:

“Но если я еще жива

Наперекор судьбе,

То только как любовь твоя

И память о тебе”…

Расстрел

В ночь на 7 февраля в тюрьму прибыли
красноармейцы и среди них начальник гарнизона, ужасный Бурсак. Дело было рано
утром. В камеру к Колчаку пришли ровно в четыре часа и сказали, что есть
постановление местного революционного комитета о том, чтобы его расстрелять. Он
спокойно спросил: “Что, без суда?” Ему ответили, что без суда. Потом
оставили адмирала в камере, а сами пошли к председателю его правительства
Пепеляеву. Тот, когда узнал о казни, сразу бросился на колени и стал просить
прощения, умолять о пощаде…

Толпа двинулась к выходу. Среди кольца солдат
шел адмирал, страшно бледный, но совершенно спокойный. В эту морозную, тихую
ночь А.В. Колчака и В.Н. Пепеляева под руководством председателя губчека С.Г.
Чудновского, начальника гарнизона и одновременно коменданта города И.Н. Бурсака
и коменданта тюрьмы В.И. Ишаева вывели за город, к устью реки Ушаковки при
впадении ее в Ангару.

По рассказам участников расстрела, Колчак и все
эти дни, и в крестном пути на голгофу был мужественен и внешне поразительно
спокоен. К дню казни он, 46-летний, был уже совершенно седым.

Чудновский осуществлял общее руководство казнью,
Бурсак – непосредственно командовал расстрельщиками, отдал приказ, который в
последний раз довелось услышать Колчаку.

Бурсак описал этот момент так: «Полнолуние,
светлая, морозная ночь. Колчак и Пепеляев стоят на бугорке. На мое предложение
завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен, винтовки наперевес.
Чудновский шепотом говорит мне:

Пора.

Я даю команду:

Взвод, по врагам революции – пли!

Оба падают. Кладем трупы на сани-розвальни,
подвозим к реке и спускаем в прорубь. Так «верховный правитель всея Руси»
адмирал Колчак уходит в свое последнее плавание.

Возвращаемся в тюрьму. На обороте подлинника
постановления ревкома о расстреле Колчака и Пепеляева пишу от руки чернилами:
«Постановление Военно-революционного комитета от 6 февраля 1920 года за № 27
приведено в исполнение 7 февраля в 5 часов утра в присутствии председателя
Чрезвычайной следственной комиссии, коменданта города Иркутска и коменданта
иркутской тюрьмы.

В 5 часов утра 7 февраля 1920 г. большевистский
залп скосил Александра Васильевича Колчака, бывшего Верховного правителя
России, ее прославленного адмирала и великого патриота, так радевшего за ее
честь и величие. Не в земле суждено было найти покой его телу. Ангара – водная
бездна приняла его.

Заключение

Как известно, вскоре после февральского
переворота, Колчак уехал в Соединенные штаты, желая ознакомиться с научными
новинками в области флота и продолжить борьбу на другом фронте. Однако,
ознакомившись с обстановкой в штатах,
убедившись, что Америка воюет ради саморекламы, отбросил мысль воевать на
стороне США. Он поступил на службу в британский флот и выехал на Месопотамский
фронт. Колчак был патриотом, и, зная о событиях октября 1917 года, согласился
на предложения Кудашева о формировании антибольшевистских сил, несмотря на
обязанность перед англичанами. Он понимал, что старый режим рухнул вместе с
отречением Николая II
от престола. Колчак был уверен, что нужна справедливая Россия. Он чувствовал
обязанность перед Родиной. Колчак возглавил белое движение на соображениях о
новой России со старыми традициями. Осознавая недопустимость былого режима,
создавал свой строй государства. Но, как всем известно, Колчак был великолепным
военным и ученым, но никак не политиком. Но все-таки, Колчак – человек слова,
не отступающий перед трудностями и рвущийся к своей заветной цели. До самой
смерти он верил в свою мечту. Если бы Колчак прекратил бы свою бурную
деятельность в 1917 году, немало бы советских книг и энциклопедий содержали бы
его достижения не только как военного, но и как географа. Политика – вот что
погубило этого замечательного человека. Колчак представляет собой – отчизну,
патриотизм, отвагу, преданность и любовь к Родине.

Источники

1.
Плотников И.Ф. Александр Васильевич Колчак. Жизнь и деятельность. –
Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.

Интернет ресурсы

1.
<#”515235.files/image001.gif”>

Отец А.В. Колчака – генерал-майор В.И. Колчак

Мать А.В. Колчака – Ольга Ильинична

Морской кадетский корпус, который в 1894 г.
закончил А.В. Колчак

Командующий Черноморским флотом вице-адмирал
А.В. Колчак

Лейтенант Колчак в полярной экспедиции