Курсовая работа: теоретико-правовые проблемы исследования основных приоритетов национальной безопасности российской федерации –
План:
Введение
Глава 1. Понятие и содержание национальной безопасности
§1. Национальная безопасность Российской федерации в теоретико-правовом аспекте
Глава 2. Теоретико-правовые проблемы исследования основных приоритетов национальной безопасности России
§1. Проблема укрепления конституционных основ государственной безопасности – как первостепенная задача
§2. Укрепление обороноспособности страны и ее теоретико-правовые проблемы
§3. Правовое обеспечение национальной безопасности в сфере защиты территориальной целостности и государственного единства России
§4. Экономическая безопасность и ее правовое обеспечение
§5. Национальная безопасность, право и экология
§6. Транснациональные угрозы безопасности страны
Заключение
Список нормативных актов и литературы
Актуальность. Успешное развитие и само существование России как суверенного государства невозможно без обеспечения ее национальной безопасности. Право не может и не должно оставаться в стороне от решения проблем безопасности государства. Более того, в этом ему должна принадлежать ведущая роль. Как право может способствовать укреплению национальной безопасности России?
Несмотря на то, что этот вопрос носит несколько риторический характер, все же умалять ценности его разрешения не стоит. Именно поэтому свою курсовую работу я решил связать с тем, чтобы рассмотреть существующие теоретико-правовые проблемы обеспечения национальной безопасности нашей страны.
Объект курсовой работы состоит в том, чтобы рассмотреть сферу общественных отношений, складывающихся вокруг формирования приоритетов национальной безопасности.
Предметом курсовой работы являются нормативно-правовые акты, комментарии и публикации, касающиеся такой категории, как национальная безопасность Российской Федерации.
Цель работы: рассмотреть актуальные приоритеты национальной безопасности с теоретико-правовой точки зрения.
Задачи исследования: дать характеристику каждому из расставленных приоритетов, увидеть проблемы, предложить пути решения.
Научная разработанность поднятой проблематики неплохая, есть материал, на который можно опереться. Основное внимание уделялось трудам таких специалистов как Глазьев С.Ю., Овчинский В.С., Загашвили B.C. и др. Также не остались без внимания нормы права, регулирующие сферу рассматриваемых отношений.
Положения, выносимые на защиту:
1. национальная безопасностью Российской Федерации – есть безопасность ее многонационального народа как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации;
2. основными приоритетами национальной безопасности являются: укрепление конституционных основ национальной безопасности, укрепление обороноспособности страны, экономическая безопасность, экологическая безопасность, противодействие трансграничной преступности.
3. определенные концепцией национальной безопасности положения требуют более тщательного нормативного регулирования, создания более отлаженного механизма претворения в жизнь.
В последние годы понятие “национальная безопасность Российской Федерации” получило широкое распространение в разного рода литературных источниках, теориях, концепциях и доктринах и стало активно использоваться представителями различных наук. Вместе с тем в Конституции РФ термин “национальная безопасность” отсутствует: в ней говорится о “государственной безопасности” или о “безопасности государства”. Конституция России, как и конституции других стран, правильно исходит при этом из понимания государства как “государства-нации”.
В результате противопоставления “государства” и “нации” возникла путаница в этих понятиях, более того, перевод конституционных положений о государственной безопасности Российской Федерации в плоскость политических рассуждений о национальной безопасности сопровождается “растворением” базового понятия “безопасность государства” в многочисленных модификациях национальной безопасности – экономической, продовольственной, экологической, религиозной, морально-этической, безопасностью свидетелей, выступающих в суде, и др.
Размывание конституционных основ происходит также путем искусственного разграничения таких понятий, как “личность”, “общество”, “государство” в отрыве от конкретных правовых норм и механизмов их реализации. Именно такой подход был использован в Концепции национальной безопасности Российской Федерации 1997 г.[1]
, в которой говорится самым общим образом об обеспечении “безопасности личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз”. Тем самым фактически провозглашается примат безопасности личности перед безопасностью общества и государства. Интересы личности при таком подходе определяют интересы общества и государства. Более того, государство, с точки зрения либеральных демократов, не в состоянии обеспечить безопасность личности, поскольку является для нее главным источником опасности.
Действующий Федеральный закон от 3 марта 1992 г. “О безопасности” (в ред. от 25 июля 2002 г.)[2]
также использует понятие “государственная безопасность”. Поскольку Закон формально не отменен, полезно остановиться на некоторых его концептуальных положениях, могущих быть учтенными при подготовке нового закона о государственной безопасности.
Главной особенностью Закона является то, что государственно-правовые начала пронизывают все три “блока” – личность, общество, государство. Только государство может определять приоритеты, соотношения различных видов безопасности, цели, исходя из государственных интересов.
Основным субъектом обеспечения безопасности выступает, согласно Закону, государство, осуществляющее функции в этой области через органы законодательной, исполнительной и судебной властей (ст. 2). Субъектами безопасности являются также граждане, а также общественные и иные организации и объединения. Государство обеспечивает безопасность каждого гражданина, общественных и иных организаций и объединений на территории Российской Федерации.
В таком юридическом аспекте выделение “личности, общества и государства” в качестве конкретных субъектов государственной безопасности вполне обоснованно. Действует единая государственная система безопасности для всех ее субъектов на основе единой государственной политики в области обеспечения безопасности, что достигается системным использованием экономических, политических, организационных и иных мер, адекватных угрозам жизненно важным интересам личности, общества и государства (ст. 4).
Закон “О безопасности” закрепляет следующую модель разграничения полномочий между законодательными и исполнительными органами власти в сфере обеспечения безопасности. Президент Российской Федерации осуществляет общее руководство государственными органами обеспечения безопасности; Правительство Российской Федерации организует и контролирует разработку и реализацию мероприятий по обеспечению безопасности министерствами и государственными комитетами Российской Федерации, другими подведомственными ему органами Российской Федерации, республик в составе Российской Федерации, краев, областей, автономной области, автономных округов. Министерства и государственные комитеты Российской Федерации: в пределах своей компетенции, на основе действующего законодательства, в соответствии с решениями Президента Российской Федерации и постановлениями Правительства Российской Федерации обеспечивают реализацию федеральных программ защиты жизненно важных интересов объектов безопасности; на основании настоящего Закона в пределах своей компетенции разрабатывают внутриведомственные инструкции (положения) по обеспечению безопасности и представляют их на рассмотрение Совета безопасности.
Широкие полномочия возлагаются на Совет безопасности Российской Федерации. Он рассматривает вопросы внутренней и внешней политики Российской Федерации в области обеспечения безопасности, стратегические проблемы государственной, экономической, общественной, оборонной, информационной, экологической и иных видов безопасности. Председателем Совета безопасности является по должности Президент Российской Федерации. В 1993 году была принята Конституция Российской Федерации. Наряду с этим в 90-е годы был принят ряд концепций, доктрин и программ по обеспечению безопасности. Однако следует подчеркнуть, что как сама Конституция, так и эти документы не обеспечили достаточного развития и укрепления единой системы безопасности Российской Федерации. В частности, в Конституции система безопасности Российской Федерации утратила единство и полноту, стала представлять собой набор отдельных, плохо увязанных между собой понятий и элементов. Так, в главе 5 “Федеральное Собрание” такая сфера деятельности парламента, как “государственная безопасность”, вообще отсутствует.
Разрушительный процесс усугублялся вследствие несоблюдения принципа приоритета норм Конституции России над иными правовыми нормами, федеральных правовых норм над нормами субъектов Российской Федерации. Серьезные ошибки, допущенные в процессе проведения реформ в экономической, военной, правоохранительной и иных областях государственной деятельности, привели к рассогласованию системы государственного регулирования в сфере безопасности. Так, Указом Президента России от 17 декабря 1997 г. N 1300 было установлено, что органы государственной власти должны руководствоваться положениями этой Концепции в практической деятельности при разработке документов, касающихся обеспечения национальных интересов Российской Федерации.
В Концепции национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 10 января 2000 г., наметилось укрепление президентских полномочий в сфере национальной безопасности России. Говорится, в частности, что Федеральное Собрание Российской Федерации формирует законодательную базу в области обеспечения национальной безопасности по представлению Президента и Правительства Российской Федерации. Федеральные органы исполнительной власти представляют Президенту и Правительству Российской Федерации разработанные ими нормативные правовые акты в области национальной безопасности России.
Далее предлагается рассмотреть приоритеты национальной безопасности Российской Федерации в порядке их убывающей значимости. Предложенная градация не является неоспоримой. Нет ее официального закрепления и поэтому каждый исследователь правомочен определять свою иерархическую лестницу в соответствии со своей собственной аргументацией.
Итак, в современный период укрепление конституционно-правовых начал государственной безопасности Российской Федерации выступает как первоочередная задача, без решения которой невозможно создать надежную и устойчивую систему безопасности России.
Следует отметить, что в ч. 5 ст. 13 и ч. 3 ст. 55 Конституции говорится о “безопасности государства”, а в ч. 1 ст. 82 – о “безопасности и целостности государства”. Понятие “государственная безопасность” используется в п. “д” ч. 1 ст. 114 Конституции. И только однажды, в п. “д” ч. 1 ст. 72, говорится об обеспечении “экологической безопасности” как сфере совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. В то же время п. “м” ст. 71 Конституции выделяет два приоритетных понятия – “оборона” и “безопасность”. Часть 3 ст. 55 гласит об обеспечении обороны страны и безопасности государства, п. “д” ч. 1 ст. 114 – об осуществлении мер по обеспечению обороны страны, государственной безопасности.
Конституция России разграничивает понятия “государственная” и “общественная” безопасность. О государственной безопасности говорится применительно к государству в целом, и эта функция относится к исключительному ведению Российской Федерации. В совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации находится обеспечение “законности, правопорядка, общественной безопасности” (п. “б” ч. 1 ст. 72). Таким образом, обеспечение государственной безопасности Российской Федерации возлагается на государство в целом. Ни субъекты Федерации, ни коммерческие и иные негосударственные структуры, ни отдельные граждане функциями и полномочиями по обеспечению государственной безопасности не наделяются.
Анализ конституций и уставов субъектов Российской Федерации показывает, что данная норма Конституции РФ не соблюдается: правовое регулирование в регионах в сфере безопасности носит стихийный характер. Встречаются самые различные варианты: вопросы безопасности относятся к сфере совместного ведения органов государственной власти Российской Федерации и субъекта Федерации; руководители субъектов Федерации принимают меры по обеспечению государственной безопасности республики; воспроизводятся без изменений предметы ведения Российской Федерации в сфере безопасности; субъекты Федерации участвуют в обеспечении безопасности и обороноспособности Российской Федерации; и др.
Возвращаясь к анализу Конституции России, отметим, что о безопасности граждан говорится только в ч. 1 ст. 56, причем применительно к условиям чрезвычайного положения, когда в соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия для “обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя”. В части 3 ст. 55 права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях обеспечения безопасности государства.
В части 3 ст. 56 Конституции говорится, что не подлежат ограничению права и свободы, предусмотренные ст. 20, 21, 23 (ч. 1), 24, 28, 34 (ч. 1), 40 (ч. 1), 46-54 Конституции РФ. Но и в перечисленных статьях речь идет не о приоритете прав и свобод личности перед государством, а о том, например, что смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом, что достоинство личности охраняется государством, что могут допускаться ограничения целого ряда предусмотренных этими статьями прав и свобод на основании судебного решения и пр. И только в ст. 74 Конституции говорится, что ограничения перемещения товаров и услуг могут вводиться в соответствии с федеральным законом, если это необходимо для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей.
Термин “защита” применяется в Конституции применительно к отношениям между государством и гражданами, к ряду субъектов гражданского общества и сфер деятельности. При этом активной стороной выступает государство: именно оно защищает граждан и общество, формы собственности и т.д. В Российской Федерации: “устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты” (ч. 2 ст. 7), “защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности” (ч. 2 ст. 8); “материнство и детство, семья находятся под защитой государства” (ч. 1 ст. 38); гарантируется государственная защита прав и свобод человека и гражданина (ч. 1 ст. 45) и т.д.
Вызывает недоумение определение национальной безопасности как “состояния защищенности”, использованное в Законе “О безопасности”; Конституция России использует более конкретные и значимые понятия: конкретный субъект государственной власти “принимает меры”, “гарантирует”, “обеспечивает”, “осуществляет” и др.
Не лучше ситуация и с понятием “состояние”. Состояние означает “быть”, “находиться”. Государство же должно активно действовать, принимать меры и т.д., а не пассивно наблюдать за “состоянием защищенности”.
Термин “безопасность” по отношению к личности, а не к государству был сформулирован в Программе развития ООН в 1993 году в “Докладе о человеческом развитии”[3]
, где говорилось, в частности, что необходимо меньше уделять внимания национальной безопасности, а значительно больше – безопасности людей[4]
, человеческой безопасности. Соответственно надо меньше заботиться о “территориальной безопасности”, о безопасности “через вооружение”, а больше – о безопасности “через человеческое развитие”, о продовольственной, трудовой, экологической безопасности. Национальная безопасность означает защиту государства; человеческая безопасность – защиту людей от их собственного деспотического правительства. Делался вывод, что защита прав человека должна стать основной сферой деятельности ООН, обоснованием “гуманитарной интервенции” со стороны мирового сообщества. Совет Безопасности, соответственно, должен взять на себя ответственность за возникающие угрозы человеческой безопасности. Однако в Уставе ООН ничего не говорится о таких полномочиях. Статья 2(7) Устава не дает ООН права “на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию государства”.
В условиях неоднозначных процессов глобализации, переходного состояния России приоритетным является укрепление Российского государства как необходимое условие обеспечения безопасности общества и личности.
Согласно Конституции в исключительном ведении Российской Федерации находятся внешняя политика и международные отношения Российской Федерации, международные договоры Российской Федерации; вопросы войны и мира; внешнеэкономические отношения; оборона и безопасность; оборонное производство; определение порядка продажи и покупки оружия, боеприпасов, военной техники и другого военного имущества; производство ядовитых веществ, наркотических средств и порядок их использования (п. “к”, “л”, “м” ст. 71). К исключительному ведению Российской Федерации относятся и определение статуса и защита государственной границы, территориального моря, воздушного пространства, исключительной экономической зоны и континентального шельфа Российской Федерации.
Функции по обеспечению государственной безопасности охватывают все ключевые сферы деятельности государства, включая политическую, военную, законодательную, исполнительную и судебную деятельность. И уже затем, на федеральном, высшем уровне государственной власти обеспечение безопасности государства дифференцируется, подразделяется на конкретные цели и виды на всех ее уровнях (отраслевом, функциональном, территориальном). Цели и интересы государства пронизывают всю систему государственной безопасности как вовне, так и внутри страны, придавая ей единство и общую направленность. Концепция же национальной безопасности Российской Федерации, сформулированная как система взглядов, выполняет функцию идеологического и теоретического обеспечения проблем безопасности. Понятие “национальная безопасность” затуманивает понятие “государственная безопасность”. Создается впечатление, что с помощью прилагательных (экономическая, экологическая и др.) сознательно ставится цель растворить, исказить, опорочить само существительное “безопасность” и его родовой признак – “государственная” безопасность. Понятие “государственная” не уводит в сторону, а выражает сущность и специфику самого понятия “безопасность”, а также организационных и правовых средств ее обеспечения, позволяет проводить грань между “государственной” и “негосударственной” безопасностью.
В настоящее время правовое регулирование вопросов по отдельным видам безопасности осуществляется на основании более чем 70 федеральных законов и 200 указов Президента РФ, около 500 постановлений Правительства РФ, а также других подзаконных актов. Большинство из них носят фрагментарный характер, касаются частных угроз и порождают локальные, разрозненные массивы правовых норм, относящиеся к различным отраслям права. Последнее связано с тем, что вопросы государственной безопасности пронизывают фактически все сферы общественных отношений и объективно могут быть предметом регулирования в любой из существующих отраслей права.
С окончанием холодной войны началось формирование новых региональных и локальных моделей межгосударственного соперничества. Следствием этого стала новая вспышка национальных конфликтов. Во многих регионах мира произошел сдвиг в направлении к совместной обороне, к многосторонним мерам безопасности. Стремление стран избежать межгосударственных конфликтов и огромных затрат на оборону способствует укреплению коллективных мер оборонного характера, международному военному сотрудничеству и координации.
Угрозы государственной безопасности становятся все более разнообразными, перестают быть исключительно военными. Такие проблемы, как охрана окружающей среды, экономика и культура, наркотики, терроризм, организованная преступность и другие не могут быть решены военной силой. Для их устранения необходим глобальный механизм координации и сотрудничества между странами. Соответственно усиливается тенденция к институализации, к укреплению и распространению механизмов коллективной безопасности (многостороннего оборонного механизма).
Оставаясь суверенными, государства все теснее взаимодействуют между собой. Разнообразие решаемых в процессе такого взаимодействия проблем (от финансовых до экологических) с неизбежностью усиливает координацию действий государств в рамках межгосударственных объединений, многонациональных корпораций, транснациональных общественных движений, интернациональных органов регулирования и др. Суверенитет государств понимается при этом не столько как территориально ограничивающий барьер, сколько инструмент переговоров, нахождения компромиссных решений, согласования действий в условиях сложных межгосударственных отношений. Государства вынуждены считаться с этими процессами и следовать совместно выработанным международным договорам и соглашениям с тем, чтобы успешнее решать не только внешние, но и внутренние проблемы безопасности. Не политика изоляционизма, а активное международное сотрудничество становится главным фактором нейтрализации, уменьшения или устранения прямых или скрытых угроз, изменения их структуры и направленности. Роль государства во внешней политике не уменьшается, она трансформируется, приспосабливаясь к современным условиям.
Оборона и вооруженные силы относятся европейскими конституциями к исключительному ведению государства. Конституция России запрещает “создание вооруженных формирований” вне структуры государства (ч. 5 ст. 13). Наиболее принципиальную позицию в данном вопросе занимает Конституция Италии, которая запрещает “такие объединения, которые хотя бы косвенно преследуют политические цели посредством организаций военного характера” (ст. 18).
Конституции европейских государств разрешают использование вооруженных сил и военнослужащих не только для отражения агрессии извне, но и для подавления конфликтов гражданского характера. Конституция Португалии разрешает, например, использование Вооруженных сил “согласно закону… в решении задач, связанных с удовлетворением основных потребностей и улучшением качества жизни населения” (ч. 6 ст. 275).
Совершенствование правовых основ деятельности органов государственной власти по обеспечению обороноспособности страны приобретает особую актуальность с учетом реформирования Вооруженных Сил РФ и принятия новой военной доктрины. В этой связи одним из важных компонентов поддержания необходимого уровня обороноспособности государства может являться использование института военного положения. Причем исследование законодательства о правовом режиме военного положения способствует разработке соответствующих правовых и организационных механизмов для его последовательной реализации.
История существования института военного положения свидетельствует, что государство при возникновении необходимости введения режима военного положения не обращалось к положительному опыту его предыдущего использования. По этой причине государству приходилось решать вопросы отражения агрессии в чрезвычайно короткие сроки и при отсутствии необходимой нормативной правовой базы. В связи с этим при реформировании военной организации России, а также создании нормативной правовой базы военного положения представляется необходимым учитывать исторический опыт структурных преобразований военной организации и реформирования законодательства о военном положении.
В Конституции России и в Федеральном конституционном законе “О военном положении” определены основания введения военного положения. Согласно этим актам никакие внутренние чрезвычайные ситуации не могут служить основаниями введения правового режима военного положения. Единственным основанием введения режима военного положения является агрессия против Российской Федерации или непосредственная угроза агрессии. Изложенные законом основания введения правового режима военного положения имеют исчерпывающий характер и тем самым расширительному толкованию не подлежат. Военное положение носит временный характер и должно определяться исходя из реальной угрозы безопасности и обороноспособности государства.
Отметим, что для реализации законодательства о военном положении в настоящее время необходимо принятие ряда законодательных актов, которые регламентировали бы общественные отношения, связанные с охраной и обороной особо важных государственных и специальных объектов, а также объектов, обеспечивающих жизнедеятельность населения. Нуждаются в соответствующем законодательном регулировании и общественные отношения, связанные с передвижением граждан по территории страны в условиях правового режима военного положения, порядок работы средств массовой информации, а также порядок осуществления предпринимательской деятельности и иной экономической деятельности и др.
Зарубежный и отечественный опыт свидетельствует о том, что в условиях правового режима военного положения органы государственной власти, функционирующие в мирное время, не могут, как правило, оперативно решать вопросы в случае агрессии или ее непосредственной угрозы. В этой ситуации возникает необходимость создания специального органа управления, который мог бы мобилизовать имеющиеся у государства силы и средства и направить их на борьбу с возникшей опасностью. В целом Федеральный конституционный закон “О военном положении” определил систему органов военного управления, а также необходимые силы и средства, привлекаемые для его обеспечения.
К основным задачам системы обеспечения правового режима военного положения относятся: проведение единой государственной политики по обеспечению правового режима военного положения; формирование системы экономических, правовых и организационных мер по обеспечению военной безопасности государства; поддержание необходимой готовности сил и средств для обеспечения правового режима военного положения; формирование и использование государственного мобилизационного резерва, необходимого для обеспечения правового режима военного положения; разработка и принятие необходимых нормативных правовых актов, регламентирующих общественные отношения в области обороны и безопасности государства, а также совершенствование правовых и организационных основ проведения военной реформы.
Государственные интересы требуют обеспечения экономической и политической безопасности, установления и поддержания такого правового режима государственной границы, который максимально защищал бы эти интересы. Но, как показывает исторический и зарубежный опыт, подобная государственная политика может привести к ослаблению и разрыву существующих экономических и политических связей, а на некоторых участках государственной границы в силу существующих национальных связей – и к серьезным социальным и межнациональным конфликтам.
С проблемой формирования общегосударственной системы поддержания административно-правового режима государственной границы связана проблема нормативного правового обеспечения деятельности различных органов государственной власти, участвующих в обеспечении пограничной безопасности. Данная проблема актуализируется в связи с упразднением Федеральной пограничной службы и созданием пограничной службы ФСБ России. В этой связи необходимы разработка и принятие федерального закона “О пограничных войсках ФСБ России”. Подобный законодательный акт не должен был бы дублировать имеющиеся нормативные правовые акты, регламентирующие порядок прохождения военной службы, а регулировал бы государственно-служебные отношения, связанные с выполнением пограничной службой возложенных на нее задач и функций в сфере обеспечения правового режима государственной границы РФ. Принятие такого закона позволило бы решить ряд вопросов, связанных с обеспечением пограничной безопасности, а также было бы промежуточным этапом на пути создания пограничной полиции.
Основная задача государственного управления в сфере обеспечения правового режима государственной границы РФ состоит в том, чтобы не узковедомственный, а общегосударственный подход определял деятельность различных субъектов обеспечения правового режима государственной границы РФ.
С учетом осмысления собственного опыта и комплексного анализа законодательной практики ведущих стран мира требуется разработка научно обоснованной концепции государственного управления в сфере обеспечения специальных административно-правовых режимов. Основой внимания к проблеме их формирования является механизм формирования и реализация стратегии государственной безопасности России, призванной обеспечить защиту национальных интересов страны от внешних и внутренних угроз за счет политических, экономических, военных, правовых, научно-технических и иных возможностей государства.
За последнее десятилетие в Российской Федерации был принят ряд “режимных” законодательных актов: Федеральный конституционный закон “О чрезвычайном положении”, Федеральный конституционный закон “О военном положении”, Закон РФ “О закрытом административно-территориальном образовании”, Закон РФ “О Государственной границе Российской Федерации”; Федеральный закон “О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера” и др. Принятие этих законов поставило науку административного права перед необходимостью серьезно заняться исследованием вопросов специальных административно-правовых режимов, поскольку специальный режим часто связан с ограничением прав и свобод граждан. С помощью международно-правовых режимов мировое сообщество решает наиболее глобальные проблемы безопасности (использование воздушного пространства, территориальных вод, космоса, международных проливов, эфира, отдельных территорий суши, противодействие радиационной, военной, экологической и другим угрозам). У России на этой общей основе возникают соответствующие обязательства и проблемы, появляется необходимость сообразовывать внутренние интересы со всеобщими принципами и международными договоренностями с учетом, разумеется, собственных государственных интересов и иных внутригосударственных факторов в сфере безопасности.
Несмотря на определенную взаимосвязь и взаимодействие международных и внутригосударственных режимов, группу административно-правовых режимов нельзя считать чем-то напрямую производным от международно-правовых режимов. Ведь основой административно-правовых режимов является суверенная концепция собственной безопасности, которая опирается на внутренние экономические, политические, социальные и иные факторы.
Роль конституционных норм в реализации специальных административно-правовых режимов нельзя недооценивать по двум причинам. Во-первых, Конституция России осуществляет первичную легализацию таких административно-правовых режимов, как чрезвычайное и военное положение, режимы государственной границы, пограничных зон, континентального шельфа, территориального моря, исключительной экономической зоны, особо охраняемых природных территорий (ст. 71, 72, 87, 88) и др. Во-вторых, в Конституции России закреплены основополагающие положения и принципы функционирования административно-правовых режимов – принцип неприкосновенности определенных основных прав и свобод (ч. 3 ст. 56), основания ограничения прав и свобод (ч. 3 ст. 55), принцип официального опубликования законов (ч. 3 ст. 15), утверждение Советом Федерации указов Президента России (п. “б”, “в” ч. 1 ст. 102).
В настоящее время процедура введения и осуществления административно-правового режима чрезвычайного положения нормативно-правовыми актами различной юридической силы регламентирована недостаточно подробно. В связи с этим насущной проблемой является принятие комплекса нормативно-правовых актов, конкретизирующих и детализирующих различные аспекты оснований и порядка введения и реализации административно-правового режима чрезвычайного положения.
Организованные преступные сообщества пытаются установить в настоящее время контроль над стратегическими отраслями экономики и жизнеобеспечения (топливно-энергетический комплекс, металлургия и др.). Обозначилось явное стремление лидеров криминальных формирований стать владельцами промышленных предприятий, банков, коммерческих структур. Распространение получают такие формы коррупции, как противоправное совместительство должностей в органах власти и управления с должностями в коммерческих структурах, содействие передачи госсобственности в частные руки на льготных условиях. Главное внимание иностранных разведок уделяется сбору информации о внутренних и внешних политических ориентирах; военной политике и путях ее реализации; направленности научных исследований и технических экспериментов. Особый интерес иностранные спецслужбы проявляют к фундаментальным научным разработкам, новейшим военным технологиям и современным образцам военной техники. Приоритетной задачей спецслужб остается создание позиций в российских властных структурах[5]
.
Защита территориальной целостности и государственного единства Российской Федерации требует четкого понимания конституционных норм о носителе государственного суверенитета в Российской Федерации и их неукоснительного соблюдения[6]
. Суверенным государством является Российская Федерация в целом, а не ее составные части. Все органы государственной власти в своей совокупности реализуют государственный суверенитет, носителем и единственным источником которого является многонациональный народ нашей страны. В этой связи недопустимо и неконституционно наделять суверенитетом отдельные звенья государственной власти на уровне субъектов Федерации.
“Парад суверенитетов” в 90-х годах прошлого века был, в определенной мере, реакцией на жестко централизованную политику, проводившуюся Союзом ССР. Однако главным образом он был обусловлен слабостью центральной власти на тот период, равно как и эксплуатацией ложно понимаемого принципа права наций на самоопределение, который не может использоваться в ущерб территориальной целостности государств. Эти положения, как и принцип нерушимости государственных границ, зафиксированы в ряде международных документов, в том числе в Хельсинкском Заключительном акте СБСЕ 1975 г.
Следует подчеркнуть, что ст. 5 Конституции, называя республики государствами, не наделяет их суверенитетом и не предполагает какого-либо иного государственного суверенитета, помимо суверенитета Российской Федерации, что подтверждено правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации[7]
. В Конституции России установлено, что Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории (ч. 3. ст. 4). Кроме того, федеративное устройство Российской Федерации основано на ее государственной целостности и единстве системы государственной власти (ч. 3 ст. 5). В этой связи у федерального центра должен быть полный набор адекватных механизмов обеспечения, а при необходимости – восстановления территориальной целостности и единства государственной власти.
Основным механизмом обеспечения территориальной целостности и единства государственной власти в федеративном государстве является институт федерального вмешательства, или “федеральной интервенции”. Нарушение, а иногда и сама угроза нарушения конституционного строя, территориальной целостности, единства и субординации в деятельности федеральных органов и органов субъектов Федерации по предметам ведения Российской Федерации и ее полномочиям по предметам совместного ведения, отказ от выполнения или соблюдения решений Федерации каким-либо субъектом могут и должны вызывать ответную реакцию Российского государства.
Сложившиеся в мире практики федерального вмешательства могут быть “мягкими” и выражаться прежде всего в финансово-экономическом воздействии (например, отказ от выплаты субъекту Федерации его доли в общегосударственных доходах)[8]
либо в отмене нормативных актов субъекта федерации, если они противоречат федеральному законодательству, в том числе органами конституционного контроля. Существуют и более жесткие формы, в частности, расформирование органов власти субъекта и управление им через специально уполномоченное должностное лицо (комиссара и т.д.) либо непосредственно из центра (прямое президентское правление), а также применение вооруженной силы, то есть ввод специальных подразделений полиции и (или) собственно вооруженных сил[9]
. В целом использование федерального вмешательства играет значительную роль в поддержании конституционного порядка и защите целостности зарубежных федераций[10]
.
В этой связи стратегической задачей Российской Федерации является формирование института федерального вмешательства во властную деятельность государственных органов субъектов Федерации и механизмов его реализации. К числу таких механизмов в нашей стране согласно Конституции относятся институты полномочных представителей Президента (п. “к” ст. 83), согласительные процедуры (ч. 1 ст. 85), институты чрезвычайного (ст. 88) и военного положения (ч. 2 ст. 87), а также иные не противоречащие Конституции механизмы, закрепленные законодательно.
Согласительные процедуры, широко используемые в 90-х годах, оказались неэффективными, доказательством чего явились существенная степень несоответствия нормативных актов субъектов Федерации Конституции и федеральному законодательству, высокий уровень сепаратистских тенденций в стране. Не таким эффективным, как хотелось бы, явился и институт полномочных представителей Президента России[11]
. Однако начатые Президентом России преобразования института его полномочных представителей повысили эффективность их деятельности по приведению законодательства субъектов РФ в соответствие с федеральным законодательством, а также в координации экономического взаимодействия между субъектами Федерации соответствующих округов. Но одна из основных задач полномочных представителей Президента России видится именно в обеспечении единства государственной власти и территориальной целостности России. Как представляется, правовое регулирование вопросов, связанных с деятельностью полномочных представителей Президента России, в настоящее время недостаточно и не вполне отвечает их значимости. Сам же институт нуждается в более полном и комплексном регулировании, возможно, на уровне федерального закона.
Существенным фактором предотвращения сепаратизма в субъектах РФ и укрепления государственного единства Российской Федерации стало установление ответственности органов государственной власти субъектов Федерации за нарушение Конституции России и федерального законодательства[12]
. Даже сама потенциальная возможность применения мер такой ответственности побудила должностных лиц и депутатов органов государственной власти субъектов Федерации соблюдать нормы Конституции и федерального законодательства, быстрее приводить принятые ими нормативные акты в соответствие с федеральным законодательством, отказаться от заявлений и решений, которые могли бы стать основой для сепаратизма.
К числу механизмов укрепления государственного единства можно отнести и механизм временного осуществления полномочий органов исполнительной власти субъектов Федерации федеральными органами государственной власти в законодательно установленных случаях, когда соответствующие органы субъектов Федерации не могут осуществлять полномочия. Данный механизм направлен на обеспечение и государственной безопасности, и безопасности граждан, чьи права могли бы быть нарушены при невозможности осуществления государственных полномочий.
В сфере федеративных отношений и регионального развития следует учитывать и внешнеполитические факторы российской государственности, в частности, практически не скрываемые желания ряда иностранных государств получить части территории РФ, включить их в состав своей государственной территории либо в сферы своего влияния. В этих условиях и в связи с угрозами международного терроризма, которые зримо проявились в последние годы, ошибки в региональной политике, непринятие достаточных мер по обеспечению территориальной целостности и государственного единства России могут дать сепаратистским силам внутри России прекрасную возможность объединить усилия с внешними силами. Моментальное признание бывших союзных республик СССР в качестве независимых государств со стороны заинтересованных в расширении своего влияния и ослаблении нашей страны иностранных держав должно послужить основанием к самому серьезному рассмотрению федеральной властью возможности такого же сценария по отношению к регионам России. И, как следствие, – к принятию мер по недопущению повторения такого сценария.
Правовое обеспечение экономической безопасности – это законодательное и правоприменительное обеспечение права экономической безопасности.
Право экономической безопасности необходимо определять, доктринировать собственно как право, то есть как комплекс правомочий определенных субъектов права (публично-правовых и частноправовых). Производными от этой доктрины будут определения его как подотрасли законодательства, науки, учебной дисциплины. Это позволит преодолеть две тенденции, доминирующие в теории экономической безопасности. Первая – экономический детерминизм, и вторая, которую, сообразно ее обезличенной форме установления принципов и норм основополагающего и концепционного регулирования стратегии безопасности, обоснованно назвать бессубъектностью правоопределения. Это проявление неполноты развития права, поскольку бессубъектность правоопределения не может служить основой для корректного правоустановления.
В ряде случаев наблюдаются обе тенденции, когда экономическая безопасность определяется как состояние экономики, как безопасность экономического пространства[13]
. Этому подходу следуют в своих работах многие авторы, в том числе член-корреспондент РАН С.Ю. Глазьев[14]
, B.С. Загашвили[15]
, В. Паньков[16]
и др. Квинтэссенцией экономического детерминизма и бессубъектности является определение известного ученого-экономиста А.И. Илларионова: “…под экономической безопасностью понимается такое сочетание экономических, политических и правовых условий, которое обеспечивает в долгосрочной перспективе производство максимального количества экономических ресурсов на душу населения наиболее эффективным способом”[17]
.
Бессубъектность правоопределения получила выражение в Законе РФ от 5 марта 1992 г. N 2446-1 “О безопасности” (в ред. от 25 июля 2002 г.)[18]
. В статье 1 в качестве объектов безопасности установлены в форме нерасчлененного и всесмешивающего комплекса субстанциальные и акцидентальные реалии – личность, ее права и свободы, общество, его материальные и духовные ценности и даже нечто еще более далекое от предметной данности и вещественной определенности любого объекта – возможности прогрессивного развития личности, общества и государства. Стремление постулировать в качестве объективного и объектного то, что по своей сути является субъектом и результатом субъектного и субъективного, априори упраздняет охраняемый субъект правоотношений, в этом его правовом качестве субъекта. Конституция, суверенитет и государство – три взаимосвязанных формы осуществления правосубъектности народа, создавшего государство. Субъект должен быть защищаем именно в этом своем качестве дееспособного публично-правового субъекта государства и экономики, если же его субъектность упраздняется юридическими формулировками и он определяется в качестве объекта, то он не только не защищен, а более того, уничтожен в качестве субъекта.
Американские доктринисты, искушенные обеспечивать концептуальную и реальную субъектность и стратегическую дееспособность США в мировых процессах XX века, полагают основу понятия национальной безопасности в теории национальных интересов[19]
. Эти ценностные формы проявили себя в выступлении Дж. Буша 11 сентября 2001 г. после крушения зданий Всемирного торгового центра. Он, в частности, сказал: “Мы будем бороться за свободу американского народа и других цивилизованных народов во всем мире”[20]
. Свобода – это свобода действовать во всем мире свободно и безопасно для себя. Здесь суть экономической безопасности в ее исторически новой и более развитой парадигме, преодолевшей бессубъектную догму объектизма. Рухнувшие здания центра международной торговли воплощали собой свободу американского предпринимательства во всем мире, именно эта свобода и в этом смысле была озвучена в качестве главной защищаемой ценности президентом этой демократической страны.
Диаметральная противоположность объектизма российского доктринирования независимости состояния своей экономики от других экономик и американского субъектного доктринирования своей свободы действия и осуществления своего национального интереса в глобальном масштабе очевидна. Но не следует списывать слабость российской доктринальной позиции на текущее состояние российских права, экономики и государства. Причина – в способе изначально пассивного и бессубъектного стратегического взгляда на современный мир.
Продолжающийся с советского времени бессубъектный способ политического декларирования и публично-правового установления императивов, ценностей, норм и правил отличает и Концепцию национальной безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 17 декабря 1997 г. N 1300 в редакции Указа Президента РФ от 10 января 2000 г. N 24)[21]
. Национальные интересы, угрозы, тенденции сформулированы в этом акте как неизменные и непреодолимые, а задачи в области обеспечения национальной безопасности как неисчерпаемые по своему объектистскому содержанию, функции и потому такие, реализацию которых невозможно завершить.
Некоторая попытка стратегического активизма при концептуализации безопасности предпринята в Государственной стратегии экономической безопасности Российской Федерации (Основные положения), одобренной Указом Президента РФ от 29 апреля 1996 г. N 608)[22]
. В завершении документа содержится раздел 3 “Деятельность государства по обеспечению экономической безопасности Российской Федерации”, который вопреки своему названию не содержит состава возможных действий по реализации экономических интересов и потому недостаточен для того, чтобы предопределять направления развития форм правового регулирования обеспечения стратегического подхода к реализации экономической безопасности.
В условиях, когда ежегодные объемы вывоза капитала превышают ежегодные суммы платежей по государственному внешнему долгу, основу угроз экономической безопасности составляют методы национального российского предпринимательства, осуществляемого по технологии своего рода “зачистки” экономического пространства. Российская экономика не представляется эффективной ни для отечественных, ни для иностранных инвесторов по сравнению практически с большинством стран с переходной экономикой, будь то Китай или страны Центральной Европы. Немаловажное значение в отрицательном имидже России имеют особенности ее национального законодательства.
Право экономической безопасности в своем составе имеет формы пассивных и активных правоотношений и мер, реализуемых в регулируемой ими форме. Пассивные меры и формы обеспечения права безопасности применяются в отношении бессубъектных поражающих факторов, опасностей и угроз, образующихся спорадически. Таковы природные катастрофы и стихийные проявления различных природных сил или обусловленных ими эмерджентных изменений[23]
, которые могут быть целенаправленно задействованы в качестве поражающих факторов уже внеприродными силами, человеком, скажем, опасные промышленные объекты и технологии. Спорадические угрозы и квазислучайные опасности могут генерироваться в антропогенной сфере – в технологических системах промышленного производства, в модифицированных человеком экологических системах, особенно в селитебных[24]
зонах городской застройки.
Существенно, что природные силы и спорадические угрозы и опасности могут быть использованы субъектами агрессии для проведения своих скрытых деструктивных мер в отношении экономических субъектов. В современных условиях высокотехнологичной экономики и жизнедеятельности граждан возрастает значение активных и упреждающих мер противодействия новым формам агрессии. Нападения совершаются не только с использованием традиционных боевых средств, но и посредством сравнительно новых информационно-семантических деструкций и операций, гуманитарных и социокультурных интервенций, массовых манипуляций сознанием и вызванных ими злоупотреблениями правом, в том числе как полномочиями государственной власти, так и правами и свободами человека и гражданина. Образовались новые угрозы и вызовы демократии, государству и праву, которые в конечном счете выражаются в угрозах экономическому благополучию субъектов хозяйствования и экономике как системе.
В сфере систематического обеспечения права экономической безопасности приобретают перспективное значение методы управления рисками в сферах возможных угроз в разрезе различных видов поражающих факторов и средств внеправового манипулирования и влияния. Для обеспечения экономической устойчивости государственных и корпоративных систем приобретают значение различные формы правового регулирования страхования рисков.
Специальный вопрос образует теория идентификации экономического агрессора. В современных условиях нередко даже в случае совершенного нападения и акта агрессии бывает крайне затруднена квалификация в качестве агрессора какого-либо из субъектов международного права. Агрессор, осуществляющий деструкционные меры, как правило, преследует цели нарушения экономической независимости и ограничения прав и свобод каких-либо субъектов права национальной экономической безопасности. Обратим внимание на то, что стратегическое значение независимости, как национальной экономической, так и государственной, было подчеркнуто Президентом России В.В. Путиным в качестве достижения последних лет развития российского государства в Послании Президента России Федеральному Собранию РФ 2004 г. Эта наиболее активная из имеющихся доктринальная позиция должна получить реализацию в новых декларативных и правовых актах об экономической безопасности.
В многочисленных нормативных актах и документах о безопасности России все чаще встречается тревога и предусматриваются положения об обеспечении ее экологической безопасности, факторами которой становятся уровень ее экономики, состояние мировоззрения, воспитание экологической культуры, масштабы деградации природы, связи с другими слагаемыми безопасности России.
Нарастание глобального экологического кризиса обусловливается прогнозируемым и видимым исчерпанием полезных ископаемых, дефицитом пригодной для питья чистой воды, подошедшим к критической черте загрязнением крупных городов выхлопами автомобильных газов и выбросами промышленностью вредных веществ в атмосферу, массовой вырубкой лесов, эрозией и сокращением пашни и иных сельскохозяйственных угодий. Количественное воздействие людей на природу преобразуется в новое качество, предполагающее реальные угрозы человеку, обусловливающие новые подходы к решению экологических (природоресурсных, природоохранных) проблем.
Сбывается семидесятилетней давности предвидение и предсказание великого русского ученого и политика В.И. Вернадского о превращении человечества, как геологической силы, в единое всепланетное образование, способное своим разумом и действиями потрясти Вселенную, в отличие от прежнего времени, когда отдельные народы и племена были достаточно разобщены материками и океанами, не имели такой созидательной и разрушительной силы.
Только в середине XX века сначала возникло требование рационального неистощительного использования природных ресурсов, а затем во второй половине XX века созрела острая необходимость охранять, беречь природу, то есть всю окружающую человека природную среду от безудержного загрязнения и неимоверного истощения. Защищать не только эмоционально, идеологически, но и профессионально, юридически в интересах граждан своей страны.
Длительное время экологическая безопасность считалась синонимом состояния и охраны окружающей природной среды и не отделялась от них: в Законе 1960 г. “Об охране природы в РСФСР” ей не уделялось внимания. В Законе РФ 1991 г. “Об охране окружающей природной среды” экологическая безопасность упоминалась полтора десятка раз в качестве понятия, близкого к понятию охраны окружающей среды и обеспечения рационального использования природных ресурсов. Однако все нарастающие экологические угрозы привели к тому, что в Федеральном законе от 10 января 2002 г. N 7-ФЗ “Об охране окружающей среды” было дано определение экологической безопасности. Указанным федеральным законом определяются правовые основы государственной политики в области охраны окружающей среды, обеспечивающие сбалансированное решение социально-экономических задач, сохранение благоприятной окружающей среды, биологического разнообразия и природных ресурсов в целях удовлетворения потребностей нынешнего и будущих поколений, укрепление правопорядка в области охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности.
Под экологической безопасностью понимается состояние защищенности природной среды и жизненно важных интересов человека от возможного негативного воздействия хозяйственной и иной деятельности, чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, их последствий.
Среди основных принципов охраны окружающей среды, напрямую связанных с обеспечением экологической безопасности, предусматриваются:
– охрана, воспроизводство и рациональное использование природных ресурсов как необходимые условия обеспечения благоприятной окружающей среды и экологической безопасности;
– ответственность органов государственной власти России и ее субъектов, органов местного самоуправления за обеспечение благоприятной окружающей среды и экологической безопасности на соответствующих территориях;
– презумпция экологической опасности планируемой хозяйственной и иной деятельности;
– обязательность проведения государственной экологической экспертизы проектов и иной документации, обосновывающих хозяйственную и иную деятельность, которая может оказать воздействие на окружающую среду, создать угрозу жизни, здоровью и имуществу граждан.
Таким образом, в российском законодательстве сформулированы определения и правовые позиции, позволяющие намечать основы и концепцию обеспечения экологической безопасности в России, осуществлять их реализацию в интересах общей безопасности нашего государства.
При этом Россия всегда связывает собственную экологическую безопасность с экологической безопасностью других государств, регулирует свои экологические отношения со всеми сопредельными государствами, прежде всего со странами – участницами СНГ, в части охраны гидроэнергетических, биологических и лесных ресурсов, борьбы с эпидемиями, эпизоотиями, с саранчой и другими вредителями растений, предупреждения и ликвидации вредных последствий паводков, наводнений, иных стихийных бедствий.
Так, в 1992 году странами СНГ было заключено (одним из первых) Соглашение о взаимодействии в области экологии и охраны окружающей среды. В 1996 году между Белоруссией, Казахстаном, Киргизией и РФ заключен договор, обязывающий наращивать сотрудничество в области охраны окружающей среды и экологической безопасности (включая разработку и принятие единых стандартов экологической безопасности), предпринимать совместные меры по предотвращению и ликвидации последствий аварий, стихийных бедствий, ядерных и экологических катастроф. Сначала эти договоренности носили достаточно общий характер, но постепенно приобретают реальное очертание и осуществляются на практике.
В условиях, когда активизировалась деятельность трансграничной организованной преступности и зарубежных террористических организаций, возросли масштабы распространения коррупции, наркобизнеса, контрабанды и других преступлений международного характера, борьба с которыми приобретает не только правовой, но и политический характер. В Концепции национальной безопасности Российской Федерации также отмечается резкое обострение в последнее время проблемы противодействия преступности, имеющей транснациональный характер.
Для нашей страны актуализация этой проблемы связана с распространением преступлений против мира и безопасности человечества и интернационализацией общеуголовной преступности в условиях активного развития коммуникационных и информационных технологий (агрессия, геноцид, экоцид, наемничество, торговля людьми, в том числе с целью принуждения их к оказанию сексуальных услуг или донорства для трансплантации органов и тканей, распространение детской порнографии, нелегальная торговля ядерными материалами и сырьем, пиратство, акты насилия в аэропортах, повреждение подводных кабелей, киберпреступления, наркотерроризм)[25]
. Российская организованная преступность, стремительно ворвавшись в международное криминальное пространство, теперь занимает прочное место в мировом преступном сообществе. Увеличивается доля участия российских граждан и в таких традиционных сферах деятельности транснациональных преступных сообществ, как незаконный оборот наркотиков, хищение культурно-исторических ценностей и предметов искусства, организация проституции, контрабанда оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ.
Существенную угрозу национальной безопасности представляет практика “отмывания” доходов, полученных незаконным путем, а также распространение коррупции как особой системы социальных связей криминальной среды, которая проявляется в подкупе государственных чиновников, злоупотреблении ими своим служебным положением в корыстных целях и иных незаконных акциях. Исследование коррупциогенности законодательства по ряду направлений обеспечения национальной безопасности России представляется актуальным и своевременным на данном этапе совершенствования отечественной правовой системы.
Важным направлением противодействия транснациональной преступности как одной из угроз государственной безопасности Российской Федерации является сотрудничество с другими государствами и межгосударственными объединениями на основе различных договорных актов антикриминальной направленности. Здесь имеется в виду и дальнейшее развитие традиционных форм межгосударственного сотрудничества (взаимная правовая помощь, признание иностранных судебных приговоров и пр.), и формирование новых направлений антикриминального сотрудничества.
На этой основе постепенно складывается особый уровень международного, конвенционного уголовного права. Значительная часть правовых норм данного уровня закрепляется в международных, региональных и двусторонних соглашениях по пресечению ряда особо опасных проявлений общеуголовной и международной преступности. В этой достаточно целостной системе международных документов выделяются универсальный, межгосударственный и межправительственный (субрегиональный, региональный, двухсторонний) уровни, а также межведомственный уровень (между органами прокуратуры, внутренних дел, безопасности, таможни, юстиции и др.). Например, в сфере противодействия незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ в настоящий момент приняты такие международные акты, как Конвенция о запрещении незаконной торговли наркотическими средствами 1936 г., Единая конвенция о наркотических средствах 1961 г. с Протоколом о поправках 1972 г., Конвенция о психотропных веществах 1971 г., Конвенция ООН по морскому праву 1982 г., Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г., выражающие решимость мирового сообщества бороться с наркотической угрозой во всем мире.
Российская Федерация участвует в Единой конвенции 1961 г., Протоколе к ней 1972 г., Конвенциях 1971 и 1988 гг. Поэтому в дальнейшем представляется оправданным рассмотреть вопросы имплементации норм международного права в отечественное уголовное законодательство, выявить проблемные и создающие потенциальную угрозу национальной безопасности участки российской правовой системы.
В контексте обеспечения национальной безопасности нашей страны возможные коллизии международно-правовых норм и национального уголовного законодательства могут быть разрешены с учетом следующих положений: 1) нормы договоров, предназначенные для прямого действия в России, или нормы договоров, согласие на которые дано в форме актов о ратификации или присоединении, должны непосредственно регулировать соответствующие уголовно-правовые отношения; 2) нормы международных договоров, которые реализуются опосредованно, то есть через нормы российского права, должны рассматриваться в качестве основания для приведения национального законодательства в соответствие с международным правом и инкорпорироваться во внутреннее законодательство путем имплементации; 3) в случае противоречия уголовно-правовой нормы, содержащейся в международном договоре Российской Федерации, общепризнанным нормам или принципам международного права приоритет имеют последние. Так, согласно ст. 5 ФКЗ от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ “О судебной системе Российской Федерации” (в ред. от 4 июля 2003 г.) суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа общепризнанным принципам и нормам международного права либо международному договору Российской Федерации, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу[26]
.
Следует заметить, что сегодня довольно медленно происходит перестройка концепций, процедур и практики национальной системы уголовного правосудия, которая порой не учитывает реалий и масштабов преступности и даже ратифицированных нашей страной конвенций, способных действенно противостоять криминальной глобализации[27]
. Безусловно, важным направлением современной уголовной политики РФ должно стать расширение сферы действия международных конвенций и других договоренностей, а также укрепление международного сотрудничества по борьбе с отдельными общеопасными уголовными и международными преступлениями.
Итак, мы рассмотрели теоретико-правовые проблемы исследования основных приоритетов национальной безопасности страны. К ним относятся: проблема укрепления конституционных основ национальной безопасности, проблема укрепления обороноспособности страны, проблема экономической безопасности и ее правовая сторона, проблема экологической безопасности и ее правовая сторона, проблема противодействия трансграничной преступности. Можно сделать вывод, что в настоящее время рассмотрение на государственном уровне законодательного регулирования и расстановки приоритетов национальной безопасности довольно актуально. Это способствует укреплению власти в стране, а вместе с ней и более продуктивную реализацию конституционных задач социальной направленности.
В заключение можно констатировать, что задачи, которые ставились перед ее началом, решены. Дадим еще раз определение национальной безопасности: под национальной безопасностью Российской Федерации понимается безопасность ее многонационального народа как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации. Исходя из этого, законодатель расставляет приоритеты национальной безопасности России, которые меняются в соответствии с процессами, происходящими как внутри страны, так и на международной арене. К основным приоритетам национальной безопасности можно отнести следующие: укрепление конституционных основ национальной безопасности, укрепление обороноспособности страны, экономическая безопасность и ее правовая сторона, экологическая безопасность и ее правовая сторона, противодействие трансграничной преступности.
Однако, хотел бы заметить, что данный список не исчерпывающий. Наше государство сталкивается с такими проблемами, как разрастание теневой экономики и организованной преступности, демографический кризис, кризис нравственности, проблемы укрепления позиций русского языка как внутри страны, так и за рубежом, миграционный кризис, кризис системы образования и культуры в целом. На самом деле проблем очень много и в курсовой работе была лишь освещена вершина айсберга, что дает возможность заинтересовавшимся лицам расширить поднятую проблематику и вывести ее на более высокий уровень.
Нормативные акты:
1. Конституция Российской Федерации // Российская газета, № 237, 25.12.1993
2. Закон РФ от 05.03.1992 № 2446-1 «О безопасности» // Российская газета, № 103, 06.05.1992.
3. Закон РФ от 01.04.1993 № 4730-1 «О Государственной границе Российской Федерации» // «Ведомости СНД и ВС РФ», 29.04.1993, № 17, ст. 594.
4. Федеральный закон от 03.04.1995 (ред. от 30.06.2003) № 40-ФЗ «О Федеральной службе безопасности » // Российская газета, N 72, 12.04.1995.
5. Указ Президента РФ от 17.12.1997 № 1300 «Об утверждении концепции национальной безопасности Российской Федерации» // Российские вести, № 239, 25.12.1997
6. Указ Президента РФ от 7.06.2004 г. № 726 «Положение об аппарате Совета Безопасности Российской Федерации»
7. Указ Президента РФ от 7.06.2004 г. № 726 «Положение о Совете Безопасности Российской Федерации»
8. Указ Президента Российской Федерации от 21 апреля 2000 г. № 706 «Военная доктрина Российской Федерации»
9. Указ Президента РФ от 29 апреля 1996 г. N 608 Государственная стратегия экономической безопасности Российской Федерации
10. Распоряжение Правительства РФ от 31 августа 2002 г. N 1225-р Экологическая доктрина Российской Федерации
Учебная и научная литература
11. Бахрах Н.Д.. Административное право России. Учебник для вузов. – М.: Издательство НОРМА (Издательская группа НОРМА-ИНФРА-М), 2006.
12. Габричидзе Б.Н., Чернявский А.Г. Административное право. – М.: ООО «ТК Велби», 2003. – 480 с.
13. Гончаренко А.Н. Прогнозирование в системе «национальной безопасности» и внешнеполитической практике США: Автореф. дисс. … докт. истор. наук. Киев, 1988.
14. Зотов Г.П. «Нами будет править закон»: Интервью начальника Управления конституционной безопасности СФБ // Независимое военное обозрение. 1998. № 44.
15. Комментарии к Конституции Российской Федерации / Под ред. Л.А. Окунькова. – М.: Издательство БЕК, 1996 Периодическая печать:
16. Копылов А.В. О понятии «национальная безопасность» в американской политологии // Безопасность: Информационный сборник. 1996. № 3 – 4. С. 88.
17. Матрусов Н.Д. О необходимости создания целостной системы национальной безопасности России: основные принципы, подходы, элементы // Безопасность: Информационный сборник. 1966. № 3 – 4. С. 46.
18. Махинин В. И. Основы управления в органах безопасности, М., 2001
19. Пограничная безопасность России. интервью заместителя директора – руководителя пограничной службы ФСБ России Владимира Проничева // «Граница России», № 43 2004 г.
20. Сарычева И. «Расползание» правовой системы – угроза конституционной безопасности России // Федерализм. 1997. № 4. С. 130 – 131. Копылов А.В. О понятии «национальная безопасность» в американской политологии // Безопасность: Информационный сборник. 1996. № 3 – 4. С. 88.
[1]
См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента РФ от 17 декабря 1997 г. N 1300 в ред. Указа Президента РФ от 10 января 2000 г. N 24) // СЗ РФ. 2000. N 2. Ст. 170.
[2]
См.: Ведомости РФ. 1992. N 15. Ст. 769; РГ. 1992. 6 мая; СЗ РФ. 2002. N 30. Ст. 3033.
[3]
См.: Глобалистика: Энциклопедия. М.: Радуга, 2003. С. 63.
[4]
См.: Там же. С. 64.
[5]
См.: Патрушев Н.П. Итоги работы органов федеральной службы безопасности и приоритеты их деятельности // Право и безопасность. 2002. N 1(2). С. 7.
[6]
Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ (ч. 1 ст. 3 Конституции). Суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию (ч. 1 ст. 4). Территория РФ включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними (ч. 1 ст. 67).
[7]
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 7 июня 2000 г. N 10-П по делу “О проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации” // СЗ РФ. 2000. N 25. Ст. 2728.
[8]
В условиях нынешнего экономического положения в России финансовые санкции будут весьма ощутимы для большинства субъектов Российской Федерации, прежде всего дотационных.
[9]
Жесткие формы федерального вмешательства оплачиваются из средств самого субъекта (например, по законодательству Швейцарии).
[10]
Однако осуществлять жесткие формы вмешательства необходимо крайне осторожно. Согласно выводам сотрудников отдела контрразведки Управления специальных расследований ВВС США, одной из основных целей террористических движений в федеративных государствах, выступающих под сепаратистскими лозунгами, является провоцирование сверхреакции со стороны федерального центра. Они хотят вынудить федеральные власти допустить чрезмерное или не вполне адресное применение силы и тем самым вызвать отчуждение населения и дискредитировать государство в глазах граждан определенной его территории. Большинство населения начинает отказываться от сотрудничества с силами правопорядка, а затем переходит на сторону сепаратистов (см.: Terrorism: Theory & Practice/Ed. by Y. Alexander, D. Carlton, P. Wilkinson. Published in cooperation with the Institute for Studies in International Terrorism. Boulder, CO: Westview Press. 1979. P. 15). Фактически это сценарий, имевший успех в середине 90-х годов в Чечне и провалившийся в конце 90-х в Дагестане.
[11]
См.: Указ Президента РФ от 13 мая 2000 г. N 849 (с последующими изменениями) “О полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе” // СЗ РФ. 2000. N 20. Ст. 2112.
[12]
См.: Федеральный закон от 29 июля 2000 г. N 106-ФЗ “О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации” // СЗ РФ. 2000. N 31. Ст. 3205.
[13]
См.: Петренко И.Н. Экономическая безопасность России: денежный фактор. М.: “МаркетДС”, 2002. Академическая серия. С. 108, 114, 125.
[14]
См.: Глазьев С.Ю. Безопасность экономическая // Политическая энциклопедия. Т. 1. М.: Мысль, 1999. С. 113.
[15]
См.: Загашвили B.C. Экономическая безопасность России. М.: Гардарика, 1997. С. 114.
[16]
См.: Паньков В. Экономическая безопасность // Интерлинк. 1992. N 3.
[17]
Илларионов А.И. Критерии экономической безопасности // Вопросы экономики. 1998. N 10. С. 49.
[18]
См.: Ведомости РФ. 1992. N 15. Ст. 769; СЗ РФ. 2002. N 30. Ст. 3033.
[19]
См.: Экономическая и национальная безопасность: Учебник / Под ред. Е.А. Олейникова. М.: Экзамен, 2004. С. 20.
[20]
Прямая трансляция CNN, дублированная бегущей строкой.
[21]
См.: СЗ РФ. 2000. N 2. Ст. 170.
[22]
См.: РГ. 1996. 14 мая; СЗ РФ. 1996. N 18. Ст. 2117.
[23]
Эмерджентность – наличие у системы свойств целостности (эмерджентных свойств), то есть таких свойств системы, которые не присущи составляющим ее элементам. Всякий эффект взаимосвязи и взаимодействия, не аддитивный, то есть не складывающийся из локальных эффектов, – проявление эмерджентности. См.: Данилов-Данильян Д.И., Завельский М.Г. Математика и кибернетика в экономике: Словарь-справочник. Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: Экономика, 1975. С. 671.
[24]
Селитьба – поселение.
[25]
См., например: Калачев Б.Ф. Наркотерроризм как криминально-политическое явление. Его связь с наркобизнесом и организованной преступностью // Россия, XXI век – антитеррор: Материалы международной научно-практической конференции. 9-10 ноября 2000 г. М., 2000. С. 141-144.
[26]
См.: СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1; 2003. N 27. Ч. 1. Ст. 2698.
[27]
См.: Овчинский В.С. Глобализация преступности и ответные меры мирового сообщества // Российское государство и углубление реформ в контексте глобализации мировых процессов, внешних и внутренних угроз безопасности России, борьбы с организованной преступностью и коррупцией: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (18-20 апреля 2001 г.). Вып. 1. Калуга, 2001. С. 259.
