"он тоже "рождал ракету". история ракетной техники"
Исследовательская работа:
«Он тоже «рождал ракету». История ракетной техники»
Введение
Актуальность выбранной темы:
История никогда не проходит просто бесследно, следы её нелегко заметить с первого взгляда, замечать её следы – насущная потребность человека. История великими воспоминаниями украшает мир.
12 апреля 1961 года эхо космического старта прокатилось по всей планете, вызывая восхищение и гордость всех людей на Земле. Свершилось! Сбылась вековая мечта человечества.
Готовя материал для классного часа, посвящённого Году космонавтики, я совершенно случайно увидел запись в Книге рекордов Гиннеса: «Странным образом отмечен подвиг советского лётчика-истребителя лейтенанта Михаила Девятаева, сбитого над Львовом 13 юля 1944 года. Он, единственный в мире лётчик, который за один подвиг сначала был посажен в тюрьму, а затем удостоен высшей государственной награды. Мне очень захотелось выяснить суть подвига М.П. Девятаева, и особенно именно его вклад вракетостроение.
Цель:
Заинтересовать учеников школы историей подвига, совершённого М.П. Девятаевым в годы Великой Отечественной войны и его вкладом в советское ракетостроение Собранный материал оформить в виде реферата и выпустить альбом.
Задачи:
Собрать и изучить материал о М.И. Девятаеве
Изучить краеведческую литературу, газетные статьи и архивные документы, используя сведения сети Интернет (сайт «Подвиг народа. ру»)
Обобщить и систематизировать собранный материал.
Глава 1. Начало современной ракетной техники
Он был мал, этот самый первый искусственный спутник
нашей старой планеты, но его звонкие позывные разнеслись
по всем материкам и среди всех народов как воплощение
дерзновенной мечты человечества.
С.П. Королев
С чего началась современная ракетная техника?
Окунемся немного в историю. Любое лидерство в технике обязательно зиждется на прочном научном фундаменте. Что или кто мог составить фундамент космонавтики (ракетной техники) СССР? Известные миру научные школы? Нет, их не было. Настоящие ученые в первые годы советской власти либо эмигрировали из России, либо были уничтожены. Наличие современной техники после Гражданской войны в период разрухи? Исключено.
Мечты мечтами, а специалисты всего мира знают, что основополагающие научно – технические вопросы полета жидкостной ракеты в деталях разработали американцы Роберт Годдарт и Теодор Карман, француз Эсно – Пельтри, немцы Герман Оберт, Вальтер Гоман и Макс Валье. Благодаря работам зарубежных корифеев ракеты перемещались с книжных страниц на чертежные доски, полигоны (только армия могла дать необходимое мощное финансирование) впоследствии на космодромы, обретали современную плоть.
Первый в мире пуск жидкостной ракеты (компоненты топлива – кислород бензин) проведен Р. Годдартом 16.03.1926 года. Для сравнения уровня развития ракетной техники в Советском Союзе и Германии до Второй Мировой войны рассмотрим несколько цифр:
Жидкостная советская ракета ГИДР – Х образца 1933 года имела стартовую массу 29,5 кг, тяга ее двигателя – 75 кг, высота полета – 80 м.
Немецкая ракета А-2 образца 1934 года весила более полутоны, тяга ее двигателя – 1 тонна, высота полета – 2 км.
С.П. Королев встречался с автором известного труда «Завоевание межпланетных пространств» (позже признанным теоретиком полетов на Луну) Ю. Кондратюком (Шаргеем), конструктором уникальных ветроустановок, поражавших воображение современников. Встречался и предлагал стать заместителем вместо умершего Ф.Цандера. После осмотра кустарных лабораторий ГИРДа Ю. Кондратюк деликатно отказал. А после ареста М. Тухачевского, курировавшего ракетчиков, ничего к тому времени не давших на вооружение Красной Армии, часть «растратчиков народных средств» расстреляли, часть определили в лагеря. Оклеветаны (своими же) и уничтожены были и творцы легендарной «катюши».
10 октября 1948 года в СССР на полигоне Капустин Яр проводится успешный пуск ракеты Р-1.
Р-1 первая крупная баллистическая ракета, созданная в Советском Союзе по образцу немецкой ФАУ-2.
Имела определенные конструктивные отличия, от прототипа обусловленные различием в материальных и конструкторской базе. Главный конструктор – Сергей Павлович Королев. В условиях спешки, в связи с жесткими требованиями к срокам разработки и желанием Гитлера наращивать объемы бомбардировок Лондона, разработка фон Брауна – ракета ФАУ-2 имела много недостатков. 20% собранных ракет ФАУ-2 отбраковывалось, половина запущенных ракет взрывались, кроме того, отклонение от цели составляло около 10 км. Поэтому при воссоздании ФАУ-2 требовалось произвести анализ выявленных в ходе запусков недостатков и учесть их при работе над советским вариантом Р-1, а только потом принять на вооружение.
Р-1 была измененной модификацией ФАУ-2. Дальность у нее была не 250, а 270 км, была установлена автоматическая инерциальная система управления (конструктор системы управления – Николай Алексеевич Пилюгин). Были применены другие материалы. В немецкой ракете использовалось 87 марок и сортаментов стали и 29 цветных металлов, в Р-1 32 и 21 соответственно. Американцы вывезли около 100 тонн груза и Америку (ракеты, двигатели, запчасти), главного конструктора Вернера фон Брауна. И весь костяк ракетной группы Пенемюнде.
Сразу после войны завод «Миттельверк», находящийся в горах Тюрингии, где строили ФАУ-2, оказался в зоне оккупации войск союзников. Но через два месяца они отдали эту территорию СССР в обмен на Западный Берлин. Так СССР достались запчасти ракет, без чертежей и расчетов. Всю технологию производства, все расчеты пришлось делать заново.
Глава 2. Личный враг фюрера
Книга рекордов Гиннеса констатирует: «Странным образом отмечен подвиг советского летчика-истребителя лейтенанта Михаила Девятаева, сбитого над Львовом 13 июля 1944 года. Он – единственный в мире летчик, который за один подвиг сначала был посажен в тюрьму, а затем удостоен высшей государственной награды. Девятаев совершил побег, захватив бомбардировщик Хейнкель-111, и вместе с другими военнопленными перелетел на территорию, занятую советскими войсками.
Вырвавшийся на свободу из плена 23-летний летчик осужден военным трибуналом как предатель, добровольно сдавшийся в плен, и отправлен в лагерь. Спустя 9 лет, Девятаев попал под амнистию, а в 1957 году удостоен звания Героя Советского Союза»
Хочется отметить, что Михаил Петрович получил Звезду Героя вовсе не за дерзкий побег, а за вклад в советское ракетостроение.
Эта история связана с легендарными ракетами ФАУ-2, которые одни называли «оружием возмездия», а другие – «ангелом смерти».
13 июля 1944 года сыграло роковую роль в жизни Девятаева. В воздушном бою над Львовом он получил ранение, а его самолет загорелся. По команде своего ведущего Владимира Боброва Девятаев выбросился из объятого пламенем самолета. Спасаясь из горящего самолета, Михаил ударился о хвостовой стабилизатор и приземленья на парашюте уже не помнил. Очнулся в землянке среди летчиков. Вокруг чужая речь… Это был плен. Сначала с ним обошлись почти по-рыцарски – перевязали рану, накормили, не тронули ордена. Даже как будто с уважением на них смотрели – такого, мол, ценим. Но, оказалось, все было психологической подготовкой склонить к измене. Когда Девятаев с возмущением и свойственной ему прямотой сказал: «Среди летчиков предателей не найдете», – отношение изменилось. (1) Стучали кулаком по столу, топали ногами, подносили к лицу пистолет. Требовали не так уж много: название части, расположение, имена командиров… Ничего не сказал. Потихоньку, со своими товарищами они начали помышлять побег.
Девятаева направили в пересыльный лагерь под Варшавой, а затем в Лодзинский лагерь. Подготовка к побегу была сорвана переводом в лагерь Кляйнкенигсберг. Осенью Девятаев и его товарищи начали рыть подкоп, пройдя около 20 метров под землей. Однако подкоп был обнаружен и трех участников подкопа, в том числе и Девятаева, отправили в лагерь смерти Заксенхаузен. При переводе подпольщикам Заксенхаузена удалось заменить личную карточку Девятаева – смертник Девятаев стал штрафником Никитенко, летчик превратился в учителя.
К концу 1944 года фашисты стали испытывать острую нужду в рабочей силе. Узников Заксенхаузена осмотрели врачи и, как видно, нашли, что часть до предела истощенных людей пригодна к работе в каких-то иных местах. 15 ноября полтысячи пленных загнали в вагоны. Везли куда-то три дня. Когда вагоны открыли, более половины людей были мертвыми. «Учитель Никитенко Григорий» оказался среди тех, кого построили перед комендантом нового лагеря. Тот сказал, что попытки бегства бессмысленны – отсюда еще никто не убегал. Они были перенаправлены в Пенемюнде, на остров Уездом, где располагались секретные лаборатории по разработке ФАУ-2 и заводы по их производству.
Крик чаек, сырой холодный ветер, дали понять, что узники находятся рядом с морем.С умерших снимали робы – подшивали к своей одежде подкладку. И было ясно: лагерь находится около важной военной базы. Раз в неделю, вечерами, в небо с ревом, оставляя полосы света, улетали ракеты. Где-то вблизи располагался аэродром.
Три с половиной тысячи пленных каждое утро на плацу, ежась от ветра, получали наряд на работу. Самой тяжелой была работа аэродромной команды, которая ремонтировала аэродром и обслуживала ракетные установки: засыпали воронки, носили замес из цемента. Но именно в эту команду стремился все время попасть «учитель из Дарницы». «Рев самолетов, их вид, их близость с громадной силой всколыхнули мысль о побеге». (2) Все, кто работал тут, понимали: пленным пути с этой базы не будет, всех уничтожает. И потому пытались бежать.
Была одна проблема – Михаил летал только на истребителях, нужно было узнать о подготовке самолета к полету и ознакомиться с запуском двигателей. А как это сделать, если военнопленным под страхом расстрела даже приближаться к самолетам запрещалось? И вокруг «юнкерсов» постоянно находились механики и оружейники, которые готовили их к полетам? Недалеко от поля аэродрома находилось кладбище самолетов, участники группы выламывали таблички с надписями, знающие немецкий язык – переводили. Михаил запоминал. Вскоре Девятаев обнаружил, что в крайней капонире находится бомбардировщик Хенйнкель-111, который поднимается в небо каждый день и это как-то связано с запусками ракет. Несколько раз заключенные видели, как с него в воздухе запускались небольшие ракеты, которые взрывались где-то через 500-600 метров. И летал он обычно в другом направлении, чем «юнкерсы». Но самое главное, сразу после посадки самолет ставили в капонир, заправляли, и он готов был к следующему полету.
Постепенно «учитель из Дарницы» нащупал единомышленников. В мимолетных разговорах обронил осторожно мысль о побеге, сказав, что есть среди пленных летчик. Работая на аэродроме, пленные теперь примечали все подробности его жизни: когда заправляются самолеты, когда команды уходят обедать, какая машина удобней стоит для захвата. Остановили внимание на двухмоторном «Хейнкеле-111». Он чаще других летал.
Его сразу после посадки готовили к новому вылету. «Я прикидывал план захвата машины, рулежки, взлета под горку в сторону моря. Но сумею ли запустить, сумею ли справиться с двухмоторной машиной? Во что бы то ни стало, надо было увидеть приборы в кабине, понять, как, что, в какой последовательности надо включать – в решительный момент счет времени будет идти на секунды». (3)
Михаил Петрович готовился к побегу, тренируясь на сломанных приборных досках, которые находил на самолетной свалке. Экипаж тяжелого двухмоторного бомбардировщика, с которым до этого Михаил Девятаев встречался лишь в воздухе, состоял из 6 человек. Беглецам предстояло поднять его силами одного изможденного узника. «Главное: запустить, вырулить, взлететь… Случай помог проследить операции запуска. Однажды мы расчищали снег у канонира, где стоял такой же, как «наш», Хейнкель. С вала я видел в кабине пилота. И он заметил мое любопытство. С усмешкою на лице – смотри, мол, русский зевака, как легко настоящие люди справляются с этой машиной, – пилот демонстративно стал показывать запуск. Подвезли, подключили тележку с аккумуляторами. Пилот показал палец и отпустил его прямо перед собой. Потом пилот для меня специально поднял ногу и отпустил –заработал один мотор. Следом – второй. Пилот в кабине захохотал. Я тоже еле сдерживал ликование – все фазы запуска «Хейнкеля» были ясны». (4)
Побегу на тяжелом двухмоторном бомбардировщике способствовало не только счастливое стечение многих обстоятельств, но и удивительное хладнокровие летчика и его товарищей.
Утром 8 февраля 1945 года во время работ Девятаев с группой (10 человек) внимательно наблюдали за перемещениями на аэродроме. Когда механики ушли на обед, Кривоногов убил конвоира, и они с Девятаевым скрытно пробрались к «Хейнкелю-111». Летчик сбил замок и забрался в кабину, а Кривоногов расчехлил моторы. Однако в самолете не оказалось аккумуляторов для запуска моторов. В течение нескольких минут им удалось найти тележку с аккумуляторами и подогнать ее к бомбардировщику. Члены группы забрались в фюзеляж и Девятаев громко объявил: «Сейчас полетим на Родину».
Сложнее всего пришлось при взлете – для этого пришлось надавить на штурвал сразу несколькими заключенными, так как сил одного Девятаева не хватало. Самолет поднялся в небо вместе с заключенными, которые совершили невероятный побег из плена. Ориентируясь по солнцу, Девятаев посадил самолет южнее населенного пункта Голлин в расположении артиллерийской части 61-й армии.
«На Родине, – как вспоминал много лет Михаил Петрович Девятаев, моими друзьями по экипажу особо не восторгались. Скорее наоборот. Особисты не поверили, что заключенным концлагеря удалось угнать самолет. Беглецов подвергли жесткой проверке, долгой и унизительной. – Моих ребят в итоге отправили в штрафную роту, – рассказывал герой. – А меня оставили в центральном советском концлагере в Польше. Даже слушать ничего не стали: с ходу определили на нары». (5)
Тем не менее, после проверки в фильтрационном лагере НКВД семь из десяти бывших военнопленных в конце марта 1945 года вернулись на фронт, а три офицера – Девятаев, Кривоногов и Емец – были восстановлены в офицерских званиях. Но война к тому времени уже закончилась.
Причем здесь человек, известный сегодня миллионам людей как генеральный конструктор советской космической техники?
Дело в том, что Девятаев и его товарищи по плену попали на один из самых засекреченных островов за всю историю человечества. На Узедоме были оборудованы стартовые позиции для немецких баллистических ракет ФАУ-2 и бункеры управления пусками. Фашисты свой последний шанс на победу опекали более чем тщательно. Узедом неоднократно бомбили и англичане, и американцы, но –увы! – до цели так и не добрались: «воевали» с ложным аэродромом и бутафорскими «самолетчиками». Поэтому, когда вырвавшийся из плена Девятаев назвал генерал-лейтенанту Белову, командирующему 61 армией, точные координаты установок, тот аж за голову схватился. Никто не подозревал, что объект расположен в двухстах метрах от кромки моря, замаскированный под мирный лесок! «Лес» крепился на специальных платформах, которые сводились при угрозе вражеского налета, укрывая собой ракетные установки. По наводке Михаила Петровича Узедом бомбили пять дней – и наши, и союзники.
…Узников, попавших сюда, ждал один исход – смерть. Девятаев не только выжил, но, сам, того не зная, захватил специально оборудованный самолет, входивший в систему запусков. А после возвращения из плена подробно рассказал обо всем увиденном на Узедоме.
Сразу же после занятия острова советскими войсками сюда срочно прибыли специалисты, занимавшиеся проблемами ракетостроения. Неожиданно для себя снова побывал на «таинственном» острове и Михаил Петрович Девятаев. В сентябре 1945 года Девятаева затребовали на Узедом. На острове его отправили в сопровождении старшего лейтенанта и двух солдат. Ехали на лошади, которая была не ахти каким транспортным средством, зато оказалась прекрасной кормилицей: по дороге смекалистые конвоиры выменивали животину на польскую колбасу, водку и табачок. Новоиспеченного хозяина коняги после очередной бартерной сделки быстренько догонял офицер, обвинял в воровстве казенного имущества и «украденную» лошадку реквизировал. Так и добрались до Франкуфта-на-Майне. Там пересели на «виллис», достигавший этапируемого в Пенемюнде, в распоряжение некоего Сергея Павловича Сергеева. Сегодня, наверное, уже невозможно установить, как информация о лётчике, бежавшем с Узедома, дошла до Королёва.
По воспоминаниям Девятаева, полковник, представившись Сергеевым, попросил его показать места пусковых площадок, бункеров, подземных цехов. В ходе осмотра были найдены целые узлы ракет. И уже в 1948году была испытана первая советская баллистическая ракета.
-Это был Королёв, – рассказывал Девятаев. – Старший лейтенант ему говорит, указывая на меня: «Товарищ полковник, я отвечаю за него, буду везде сопровождать». Королёв закричал: «Пошёл отсюда! Здесь я за всё отвечаю!». (6) Горячий был человек. Горячность конструктора вполне объяснима: минуло чуть больше года с того момента, как вышло постановление Президиума Верховного Совета СССР о досрочном освобождении со снятием судимости С. Королёва и В. Глушко, которые в ОКБ спец тюрьмы при Казанском моторостроительном заводе разрабатывали реактивный двигатель РД-1 для самолета Пе-2. На Узедом Сергей Павлович приехал «перенимать опыт» по части ракетостроения. Будущему отцу советских ракет удалось в институт фон Брауна, но этого было мало. Особенно если учесть, что сам Вернер фон Браун к тому моменту был уже под крылышком у американцев со всеми вытекающими отсюда последствиями. Королёву нужен был свой ключ доступна к секретам Узедома. Вот тут Сергею Павловичу кто-то и шепнул: сбежал отсюда наш, русский, и вроде, живой ещё, в лагере сидит… «Нашим» оказался лётчик, угнавший напичканный радиоаппаратурой Хенкель -111, самолёт, без которого дальнейшие испытания ФАУ-2 были настолько проблематичны, что Гитлер назвал пилота личным врагом.
– Мы с Королёвым-Сергеевым ходили осматривать ракеты, – рассказывал Девятаев. – Я показывал ему все, что знал: места дислокации установок, подземный цеха. Нашлись даже узлы ракет…
-Трофеи – детали ракет, из которых впоследствии была собрана целёхонькая ФАУ-2, – доставили в Казань. Ее двигатель, кстати, до сих пор хранится в Казанском технологическом университете как феномен конструкторской мысли. Два года спустя, в ноябре 1947 года состоялся первый пуск трофейной ракеты, восстановленной советскими и пленными немецкими конструкторами. Она пролетела 207 километров, отклонившись от курса на добрых тридцать, и разрушилась в плотных слоях атмосферы. … Еще через год на полигоне Капустин Яр прошло успешное испытание уже первой советской ракеты, которая (чего, говорят, не любил признавать Королев) была полной копией ФАУ-2. В 1957 году СССР запустил на орбиту первый искусственный спутник и получил возможность донести ядерный заряд до любой точки земного шара. За десять лет ученые в области ракетостроения вырвались далеко вперед, оставив в хвосте даже американских коллег, коими руководил тот самый Вернер фон Браун. А что же Михаил Петрович Девятаев, человек которого Гитлер назвал своим личным врагом? Тогда, осенью 1945 года, Королев сказал, что пока не может «его освободить».
-Меня привезли в Брест, – рассказывал Девятаев. – Вскоре нас, три или четыре тысячи бывших военнопленных, погрузили в поезд и повезли в Россию. Выгрузились в Невеле. Встречали нас, как героев: музыкой, цветами и поцелуями. Секретарь обкома партии тогда еще Старорусской области речь произнес, пожелал трудовых успехов. Приезжих разделили на команды и отправили кого куда. «Девятаевскую» – в болотистое место под романтичным названием Топки, где располагался …лагерь для заключенных. Местное начальство в отличие от фашистов, любивших пофилософствовать на манер «каждому свое», встретило узников попроще, но достаточно остроумно: надписью «Добро пожаловать!» над воротами.
-Документы отобрали, – рассказывал Михаил Петрович. – Все с нас сняли. Даже часы – ребята подарили – и те забыли. Пристроили валить лес. Проработал я там четыре месяца. А потом документы мне вернули и отправили младшим лейтенантом в артиллерию служить. В Казань вернулся в пятидесятых. Летчиком работать запретили. Пришлось идти в речники… Интересно отметить, что с ходатайством о присвоении Михаилу Петровичу Девятаеву Героя Советского Союза Сергей Павлович Королев вышел накануне запуска в космос первого искусственного спутника Земли.
Если бы смельчаки не улетели, ракеты ФАУ-2 еще какое-то время громили бы Лондон, а всех узников Пенемюнде уничтожили бы как свидетелей. Ведь, когда Девятаев прилетел, он сразу сообщил точные координаты 10 установок ФАУ-2 командующему 61-й армией генерал-лейтенанту Павлу Белову. Тот передал информацию куда следует. И через несколько дней ракетная база Пенемюнде была разгромлена. Только фашистов погибло при бомбежке около 3.5 тысяч. А в сентябре 1945 года Девятаева уже в советском лагере на территории Польши вызвал полковник Сергеев (это потом стало известно, что это был будущий главный конструктор советских ракет С. П. Королев). Они вместе изучили все места стартовых площадок и затопленные цеха по производству ракетных установок. Королев тогда много чего забрал с собой. А Девятаева после этого направили на поселение в Псковскую область. Освободили не сразу.
Заключение
Главный смысл подвига Девятаева в том, что,
Он пригнал именно тот самолет, на котором было оборудование по сопровождению ФАУ-2 в воздухе. Это подтверждается воспоминаниями бывшего наблюдателя Пененмюнде Курта Шанпа, опубликованными в книге «Девятаев».
Девятаев указал координаты ракетных установок с точностью до десятка метров, что позволило их уничтожить тогда же, в марте 1945 года.
Помог (что не менее важно) Королеву собрать необходимые узлы и детали ракеты для ее скорейшего восстановления.
Демонстрационный стенд действия двигателя ФАУ-2 (изготовленный конструктором ракеты Вернером фон Брауном для Гитлера) и сам двигатель в разрезе до сих пор находятся в одной из аудиторий Казанского Авиационного института. Его до сих пор изучают студенты как гениальное открытие человечества.
В том, что был побежден фашизм, и не начались третья мировая ракетно-ядерная война, есть заслуга и легендарного летчика.
Презентация
PPT / 4.94 Мб
Список литературы:
Девятаев М.П. “Воспоминания, отклики, публицистика, хроника.
Девятаев М.П. «Полёт к солнцу»
Газета «Вечерняя Казань» № 110 (2008 г.), статья М. Черепанова
Еженедельная интернет-газета «Петербургская семья»
Гельмут греттруп
Переговоры о сотрудничестве с ним вел лично Б.Черток, также инженер по системам управления. Хороший паек, достойное денежное довольствие, интеллигентность советского директора сыграли свою роль. Греттруп привлек к работе ведущих немецких специалистов, профессоров и докторов наук.
Дело учебы наших будущих корифеев пошло настолько успешно, открывались такие перспективы совершенствования Фау-2, что пришлось существенно укрупнить организацию. Ее функции расширили, во главе поставили крупнейшего организатора реактивной артиллерии Льва Гайдукова, его заместителем — С.
Королева, которого в обход Берии Гайдуков освободил из казанской «шарашки» (как и В.Глушко). Пытались у американцев выкрасть и Вернера фон Брауна, но в последний момент операция была отменена, чему, как отметил Б.Черток, больше всех обрадовался С.Королев, под чьим началом в Германии трудились В.Глушко, Н.Пилюгин, В.Кузнецов, М.Рязанский.
В Германии общими усилиями удалось восстановить один из основных ракетных заводов, что позволило получить десять комплектов Фау-2. Летом 1946 года в добровольно-принудительном порядке около 500 ведущих немецких специалистов были направлены в СССР, где часть из них (порядка 150 человек) разместили в строгой изоляции на острове Городомля посреди живописного озера Селигер.
Для руководства ракетными разработками в СССР был создан НИИ-88 во главе с крупным организатором военного производства Львом Гонором. В структуре головного института «гостям» была отведена роль Филиала №1 (!), душой которого стал Г.Греттруп. Немцы (они были вывезены с семьями) получили приличное жалованье (заметно выше оплаты наших специалистов), пайки, их регулярно вывозили в московские театры, музеи.
Они были обеспечены нормальными «офисными» площадями, жильем, лабораторным оборудованием, небольшим заводом, где трудились и наши, и немецкие рабочие. Не имея ни партийной, ни профсоюзной организации, немцы сразу же самостоятельно обеспечили себе и досуг — построили теннисные корты, создали симфонический и джазовый оркестры.
Из всего этого становится ясно, что руководство страны собиралось сотрудничать с немцами всерьез и надолго. Да и немцы обустраивались капитально. Точно так же, как и в США, — там немцы трудились до скончания века, фон Браун создавал космическую технику, В.
Дорнбергер, отбыв в Англии наказание за военные преступления, в США дослужился до советника президента по противовоздушной обороне. Необходимо отметить, что С.Королев после Германии был «задвинут» на третьи роли — он возглавлял лишь один из отделов, которых в головном НИИ было более 25, не считая филиалов и других структурных единиц. Теперь В.Глушко, М.Рязанский, В.Бармин, В.Кузнецов, Н.
Пилюгин по служебной табели о рангах стояли значительно выше Королева — они были руководителями (либо первыми замами руководителей) союзных предприятий (институтов) с опытными заводами. Именно «советские» немцы под руководством Г.Греттрупа, опережая «американских» немцев, в проектах «своих» ракет дали миру технические решения, ныне хрестоматийные для всех ракетчиков мира — отделяющиеся головные части, несущие баки, промежуточные днища, горячий наддув топливных баков, плоские форсуночные головки двигателей, управление вектором тяги с помощью двигателей и др.
Имея в своем составе плеяду ученых с мировым именем, в первую очередь таких, как Хох (корифей по системам управления, скончался в СССР при загадочных обстоятельствах — «от аппендицита»), Магнус (специалист по гироскопам), Умпфенбах, Альбринг (ученик самого Л.Прандтля!)
, Мюллер, Рудольф, неудивительно, что именно они выигрывали все конкурсы правительства по созданию ракетного щита СССР. Ими были выполнены проекты баллистических ракет с дальностью полета 600, 800, 2500 и 3000 км, на межконтинентальную дальность (аналог Р-7), предложена аэродинамическая схема для полетов космонавтов на Луну (впоследствии использован в проекте Н-1).
Конические отсеки — фирменный знак немецких… и советских ракетчиков до начала 60-х годов. Успели немцы заложить и прочные основы советских зенитных и крылатых ракет (Г-5 или Р-15 с дальностью 3000 км). Все проекты у немцев именовались буквой «Г» — Г-1, Г-2 и т.д.
Не менее важным для последующих разработок явилось и то, что Греттруп по существу впервые в мире разработал и высказал доктрину проектирования сложных систем, к которым относятся и ракетные. В основных чертах она справедлива и в наше время. Что могли противопоставить зарубежным звездам талантливые советские инженеры, объединенные страстной мечтой самим выбиться на первые роли?
Правильно, режим секретности и интриги. Хотя опыт только что закончившейся войны наглядно свидетельствовал: если кому-то и нельзя было доверять, то уж никак не немцам. А о широком фронте работ по созданию баллистических ракет и мощных ЖРД, советской разведке, как и союзникам, ничего не было известно практически до середины 1944-го — у немцев утечки информации не было.
Гельмут греттруп (в центре) после удачного запуска
Схема работы с немецкими специалистами достаточно быстро приобрела своеобразный характер. На научно-технических советах немцы делали подробнейший доклад по очередному проекту ракеты. Выступали оппоненты. Доклад всесторонне рассматривался и обсуждался.
Признавали его победу. Затем на остров приезжали советские специалисты, уточняли нюансы, забирали документацию, во многих случаях даже не удосуживаясь ее переиздать, ограничиваясь лишь стиранием немецких фамилий. А самое главное — «гостям» не давали ничего испытывать, объясняя это занятостью всех стендов.
В итоге, выжав из немецких ракетчиков все, что только можно, создав им и своему руководству невыносимые условия для дальнейшей работы, немцев вернули в ГДР, даже не решив вопрос их трудоустройства. В фильме «Укрощение огня» есть циничная фраза, приписываемая С.Королеву:
«Мне у немцев учиться нечему, я у Циолковского учился»… Интриги, бесконечные обращения через головы руководителей привели к прогнозируемому результату — как и в 37-м году, руководство НИИ попало под сталинские репрессии. Расстрелять их не успели — великий вождь скончался.
Последовала полная реабилитация, им вернули все награды, но в ракетную технику они больше не попали — «все места уже были заняты». Для компенсации «исхода немцев» в 1954 году были созданы четыре самостоятельных ракетных конструкторских бюро, в том числе и днепропетровское.
Позже других, в августе 1956 года, было создано и ОКБ С.Королева. Последним, как и положено руководителю, в конце 1953 г. покинул СССР Г.Греттруп. Черток отмечает, что от стыда он не мог смотреть Гельмуту в глаза. Прямо на перроне вокзала в Берлине агенты американской разведки «упаковали» Г.
Греттрупа в свою машину, вывезли в посольство, а оттуда — в Западную Германию. Там ему предложили руководящую работу в Штатах у его друга фон Брауна. Он отказался. Его допрашивали. Правда, допросами это назвать нельзя — его не били, так, длительные беседы со светом в лицо.
Сейчас уже известны итоги этих «бесед». Можно только поражаться порядочности Г. Греттрупа после того, что с ним сделали «наши», — он, как мог, «наводил тень на плетень». Американские спецслужбы, обозленные стойкостью «совка», создали вокруг него атмосферу неприязни, не давая нигде устроиться на работу.
Год семья бедствовала. Но потом Греттруп все-таки нашел место в одном из подразделений «Сименса», изобрел электронные машинки для счета и размена денег (впервые в мире), сейчас не менее популярные, чем ракеты. Очень скоро под его началом уже работало более четырехсот сотрудников.
Но спецслужбы достали его и здесь. В 1967 году, когда впервые по телевидению показали ракету, с помощью которой основоположник практической космонавтики С.Королев запустил в космос Ю.Гагарина, Греттруп молча плакал, узнав ракету своего коллектива, — так писала в своих воспоминаниях жена немца.
Немецкий самолет-снаряд фау-1
Опираясь на исследования западных ученых, фон Браун по рецептам Г.Оберта и под руководством В.Дорнбергера спроектировал в 1937 г. первую настоящую баллистическую управляемую ракету А-4, переименованную позже фюрером в Фау-2 (V-2 трактуют и как издевку над английским символом победы из двух пальцев — «victory»).
Вес ее составлял 13 т, тяга двигателей — 25 т, дальность — 300 км! А уже в начале 1944 г. фон Браун со своими единомышленниками Гельмутом Греттрупом и Вальтером Риделем провели расчеты и определили объем доработок Фау-2 для запуска с ее помощью… спутника Земли! Соглядатаи Г.
Мюллера были взбешены отвлечением ракетчиков от совершенствования оружия возмездия. Всю троицу посадили под арест. Но потом пришлось вернуть их на место — в стенограмме беседы Гитлера с фон Брауном были найдены фразы и о планетарном арийском господстве.
3 октября 1942 года Фау-2 стала первой ракетой, превысившей скорость звука. А 17 февраля 1943 года (!) первый аппарат земного происхождения попал в космос. По общепринятым канонам космос начинается с 70 км. Ракета Фау-2, несущая приборы, поднялась на высоту ~190 км!
Вот как описывает это историческое событие его организатор В.Дорнбергер: «…примерно через час после заката над лесом возникло и росло яркое пламя. Саму ракету я не видел — но в темное небо уходила и растворялась в нем длинная, пылающая реактивная струя газа.
Ракета была на высоте около 3 километров, когда, вертикально уходя ввысь, она внезапно вынырнула из тени Земли и засверкала на солнце, которое для нас уже ушло за горизонт». «Романтику» Дорнбергеру, как и фон Брауну, позже опять крупно повезло — в первые дни мира они попали в руки американцев, а не английской разведки.
Последняя имела указания повесить лихоимцев на первом же суку без всякого суда. Но советские пропагандисты на исторический факт времен войны не обращают никакого внимания. Ракетчики и историки цивилизованных стран, в частности Великобритании, первопроходцами космоса считают немцев, отдавая должное событию, произошедшему 17 февраля 1943 года.
Интересно отметить, что на такую же высоту тот же фон Браун запустил позже и первых двух американских астронавтов — А.Шепарда 5 мая 1961 года (185 км) и В. Гриссома 21 июля 1961 года (190 км). С 1944 года Фау-2, части которой благодаря указанию англичан были найдены на полигоне в Польше М.
Тихонравовым и Ю.Победоносцевым, стала пристально изучаться советскими специалистами. Сразу же после окончания войны документация, образцы Фау-2 и ракет «Рейнтохтер», «Рейнботе», «Вассерфаль», «Тайфун», двигатели, технологическая оснастка прибыли в Советский Союз (в еще больших масштабах — в США, Англию).
А первая советская баллистическая ракета Р-1 — полный аналог немецкой ракеты Фау-2, только созданная по отечественным чертежам и из отечественных материалов. Как можно было ее назвать еще?В конце войны у нацистской ракетной верхушки другого пути к спасению, кроме сдачи в плен американцам, не было.
Но как поведут себя янки, не выдадут ли их сгоряча англичанам, пойдут ли на сотрудничество и на каких условиях, в последние дни войны не было ясно ни фон Брауну, ни главному ракетчику рейха генералу Дорнбергеру. И в первой сдавшейся американцам группе Г.
Греттрупа не было. А во вторую он уже не попал… В первые же мирные дни и советское командование, озадаченное результатами исследования частей огромных баллистических ракет, найденных на польском полигоне в 1944 г., начало охоту за немецкими специалистами.
Одним из первых «охотником за черепами» был назначен Б.Черток (впоследствии бессменный заместитель С.Королева), человек проницательный, ироничный, в совершенстве владеющий эзоповым языком. Так как все материалы по истории ракетной техники в СССР были строжайшим образом злонамеренно засекречены и выборочно уничтожены, то практически единственными источниками доступной информации сегодня являются мемуары Бориса Евсеевича (он вел всю жизнь дневник), а также В.Мишина, Б.Раушенбаха, С.Ильюшина, В.
Болховитинова, Н.Каманина. Что касается воспоминаний немецких ракетчиков, находившихся в «почетном советском плену», то, не представляя себе этих людей, не зная мотивов их поведения, на мой взгляд, можно лишь принимать эту информацию к сведению. Оказалось, что в советской зоне оккупации находился ракетный центр — «Нордхаузен», подземный завод, где работали узники концлагерей.
Там нашли важные материалы. Для их изучения был создан «Институт Рабе», в котором под присмотром советских специалистов начали трудиться немцы. Начальником института стал Б.Черток, директором — один из сотрудников немецкого ракетного центра. Но им очень не хватало специалиста, владеющего всей проблемой. И вскоре его нашли — им оказался Гельмут Греттруп.
Немецкое наследство
Разрозненные исследования в сфере реактивного движения в нашей стране начались действительно задолго до майского постановления 1946 года, и было бы странно считать его началом начал. Однако почти все эти исследования велись группами энтузиастов — такими как Группы изучения реактивного движения (ГИРД), существовавшие в Москве и Ленинграде с начала 1930-х, или ленинградская Газодинамическая лаборатория, появившаяся годом раньше.
Обобщить и изучить
Советское руководство тоже хорошо понимало, какие материалы попадают в руки советским войскам и почему за ними ведут настоящую охоту разведки союзников. Опыт применения немцами ракет «Фау» и «Фау-2» совершенно ясно показывал, в каком именно направлении будут развиваться послевоенные вооружения и почему все исследования, связанные с реактивным движением, должны быть максимально расширены и углублены.
Ракета р-1
Правда, один известный теоретик-самоучка в стране был — Константин Циолковский. Однако его реальные биография и научный вклад нам мало известны и крайне загадочны, они созданы в полном соответствии с ленинским клише «Каждая кухарка будет управлять государством».
Маленький пример, знаменитая у нас «формула Циолковского», не учитывающая реалий полета ракеты, была помещена в учебнике Кембриджского университета еще за год до рождения Кости. Мечты мечтами, а специалисты всего мира знают, что основополагающие научно-технические вопросы полета жидкостной ракеты в деталях разработали американцы Роберт Годдарт и Теодор Карман, француз Эсно-Пельтри, немцы Герман Оберт, Вальтер Гоман и Макс Валье.
Интересно отметить, что именно работа Валье «Полет в мировое пространство, как техническая возможность» произвела настолько сильное впечатление на студента МАИ Михаила Янгеля, что отрывки из этой книги он читал своей будущей жене на свидании в сквере.
Да, немецкие ракетчики получали прекрасное образование у настоящих профессоров. Благодаря работам зарубежных корифеев ракеты перемещались с книжных страниц на чертежные доски, полигоны (только армия могла дать необходимое мощное финансирование) впоследствии на космодромы, обретали современную плоть.
Первый в мире пуск жидкостной ракеты (компоненты топлива — кислород бензин) проведен Р.Годдардом 16.03.1926 г. Для сравнения уровня развития ракетной техники в Советском Союзе и Германии до Второй мировой войны рассмотрим несколько цифр. Жидкостная советская ракета ГИРД-Х образца 1933 г. имела стартовую массу 29,5 кг, тяга ее двигателя — 75 кг, высота полета — 80 м.
Немецкая ракета А-2 образца 1934 г. весила более полутонны, тяга ее двигателей — 1т, высота полета — 2 км.Кстати о ГИРДе. Есть сведения, что С.Королев встречался с автором известного труда «Завоевание межпланетных пространств» (позже признанным теоретиком полетов на Луну) Ю.
Кондратюком (Шаргеем), конструктором уникальных ветроустановок, поражавших воображение современников. Встречался и предлагал стать его заместителем вместо умершего Ф.Цандера. После осмотра кустарных лабораторий ГИРДа Ю.Кондратюк деликатно отказал. А после ареста М.
Ракеты — главное дело государства
https://www.youtube.com/watch?v=yuzEHnGVjuk
Этот день был выбран не случайно. Накануне, и об этом стало известно советской разведке, на американском полигоне военным и ученым США удалось-таки запустить одну из доставшихся им трофейных ракет «Фау-2». Что означало это событие для Советского Союза, понять нетрудно:
