🚀 Доклад на тему “Уровни научного знания эмпирический, теоретический, метеотеоретический” – готовая работа бесплатно

   В истории познания сложились две крайние позиции по вопросу о соотношении эмпирического и теоретического уровней научного познания:
эмпиризм и схоластическое теоретизирование. Сторонники эмпиризма сводят научное знание как целое к эмпирическому его уровню, принижая
или вовсе отвергая теоретическое познание. Эмпиризм абсолютизирует роль фактов и недооценивает роль мышления, абстракций, принципов в
их обобщении, что делает невозможным выявление объективных законов. К тому же результату приходят и тогда, когда признают
недостаточность “голых фактов” и необходимость их теоретического осмысления, но не умеют “оперировать понятиями” и принципами или
делают это некритически и неосознанно.
Эмпиризм (от греч. empeiria – опыт) отрицает активную роль и относительную самостоятельность мышления. Единственным источником познания
считается опыт, чувственное познание (живое созерцание), вследствие чего эмпиризм всегда был связан с сенсуализмом (от лат. sensus –
чувство), но это не тождественные понятия. При этом содержание знания сводится к описанию этого опыта, а рациональная, мыслительная –
сводится к разного рода комбинациям того материала, который дается в опыте и толкуется как ничего не прибавляющая к содержанию знания.
Однако для объяснения реального процесса познания эмпиризм вынужден выходить за пределы чувственного опыта и описания
“чистых фактов” и обратиться к аппарату логики и математики (прежде всего к индуктивному обобщению) для описания опытных данных в
качестве средств построения теоретического знания. Ограниченность эмпиризма состоит в преувеличении роли чувственного познания, опыта и
в недооценке роли научных абстракций и теорий в познании, в отрицании активной роли и относительной самостоятельности мышления.
Говоря о схоластическом теоретизировании, необходимо отметить, что понятие “схоластика” чаще всего употребляется в двух смыслах: прямом –
как определенный тип (форма) религиозной философии, в особенности характерный для средних веков, и в переносном – как бесплодное
умствование, формальное знание, оторванное от реальной жизни, практики (о чем далее и идет речь).
Как верно заметил великий математик Г. Вейль, ученый обязан пробиваться сквозь туман абстрактных слов и “достигать незыблемого скального
основания реальности”.
Схоластика – отвлеченно-догматический способ мышления, опирающийся не на реалии жизни, а на авторитет канонизированных текстов и на
формально-логическую правильность односторонних, чисто словесных рассуждений. Она несовместима с творчеством, с критическим духом
подлинно научного исследования, поскольку навязывает мышлению уже готовый результат, подгоняя доводы под желаемые выводы.
Таким образом, схоластика представляет собой такой способ мышления, для которого характерны несвобода и авторитарность мысли, ее отрыв
от реальной действительности, обоснование официальной ортодоксальной доктрины и подчинение ей, абсолютизация формально-логических
способов аргументации, субъективизм и произвольность в оперировании понятиями и терминами (зачастую переходящие в “словесную
эквилибристику”), работа в рамках компилятивного, комментаторского исследования текстов, многосложность и полисемантичность дефиниций и
вместе с тем – стремление к четкой рационализации знания, формально-логической стройности понятий.
Отрыв от опыта, от экспериментально установленных фактов, замкнутость мышления только на самого себя – недопустимое явление для
научного познания. Как подчеркивал А. Эйнштейн, “чисто логическое мышление само по себе не может дать никаких знаний о мире фактов;
все познание реального мира исходит из опыта и завершается им. Полученные чисто логическим путем положения ничего не говорят о
действительности”. Великий физик считал, что даже самая блестящая логическая математическая теория не дает сама по себе никакой
гарантии истины и может не иметь никакого смысла, если она не проверена наиболее точными наблюдениями, возможными в науках о природе.
Проявления схоластического мышления чаще встречаются в социально-гуманитарном познании, чем в естественнонаучном, особенно в условиях
тоталитарных политических режимов – это цитатничество, начетничество и компилятивность, которые становятся основными “методами”
исследования; несвобода и авторитарность мысли, ее подчинение официальной идеологической доктрине, субъективизм и произвольность в
оперировании понятиями и терминами (“словесная эквилибристика”), комментаторство и экзегетичность (произвольное толкование текстов). Это
пресловутая “игра в дефиниции”, манипулирование “голыми” (зачастую “заумными”) терминами, тяга к классификаторству и системосозиданию,
доказывание давно доказанного, псевдоноваторство с забвением азбучных истин, движение мысли от умозрительно сконструированных схем
и формул к реальным процессам (но не наоборот), бесплодные перетасовки понятий и бесконечное “плетение словес” и т.д.

   Эмпирический уровень науки в известной мере соответствует чувственной ступени познания, а теоретический – логической или рациональной его
ступени. Но, разумеется, полного соответствия между ними не существует. Дело в том, что на эмпирическом уровне участвует не только
чувственное, но и логическое познание; полученная чувственным путем информация проходит здесь первичную обработку рациональными
(понятийными) средствами.
Таким образом, эмпирическое исследование – это не просто чувственное отражение действительности, не просто опытное познание, это
специфическое единство чувственного и мыслительного отражения действительности, при котором на переднем плане стоит чувственное
отражение, а мышление играет вспомогательную, подчиненную созерцанию роль.
Эмпирическое познание формирует особый тип знания, поставляющий науке факты. Без установления фактов невозможно никакое научное
исследование. Поэтому основной задачей эмпирического познания является установление и накопление научных фактов.
Факт представляет собой зафиксированное эмпирическое знание и выступает как синоним (т.е. тождествен или близок по значению) понятий
“событие”, “результат”. Факт – это достоверно установленное, невымышленное событие, происшествие. Факт – это явление, становящееся
знаемым, незнаемое явление не есть научный факт.
Факты в науке выполняют не только роль информационного источника и эмпирической основы теоретических рассуждений, но и служат
критерием их достоверности, истинности. В свою очередь, теория формирует концептуальную основу факта: выделяет изучаемый аспект
действительности, задает язык, на котором описываются факты, детерминирует средства и методы экспериментального исследования.
Трудность здесь заключается в отделении достоверных фактов от недостоверных, кажущихся.
К методам установления научных фактов относятся: наблюдение, сравнение, измерение, эксперимент.
Наблюдение – это систематическое, целенаправленное восприятие предметов и явлений, с целью выяснения их определенных свойств и
отношений. В ходе наблюдения мы получаем не только знание о внешних сторонах объекта познания, но – в качестве конечной цели – и о
присущих ему существенных свойствах и отношениях. Наблюдение осуществляется как непосредственным образом (с помощью наших органов
чувств), так и опосредованно (с помощью разных приборов и технических устройств -микроскоп, телескоп, фото- и кинокамера, компьютерные
томографы и т.д.). Следует указать, что в современной науке наблюдение становится все более сложным и опосредованным.
Эффективность процесса наблюдения зависит от реализации ряда требований:
– преднамеренность или целенаправленность, то есть наличие четко сформулированной задачи, под углом зрения которой оно протекает;
– планомерность и систематичность, то есть проведение наблюдения непрерывно по заранее заданной системе и плану;
– наблюдение требует тщательного описания, точной фиксации замечаемых фактов средствами естественного и искусственного языков
(схемы, графики, диаграммы, рисунки);
– исследователь, ведущий наблюдение, должен обладать необходимой теоретической и практической подготовкой в избранной области,
большим вниманием, тщательностью, даже скрупулезностью в его осуществлении.
Важным обязательным моментом наблюдения является интерпретация его результатов, расшифровка показаний приборов, кривой на
осциллографе, на ленте электрокардиографа и т.д. На интерпретацию фактов может повлиять позиция наблюдателя – как
пространственно-географическая, так и социальная (например, интересы и убеждения наблюдателя в социологии). В ходе наблюдения
исследователь всегда руководствуется определенной идеей, концепцией, гипотезой. Он не просто фиксирует, регистрирует любые факты,
сознательно отбирает те из них, которые либо подтверждают, либо опровергают его идеи. При этом важно, чтобы факты были
репрезентативны Нарушение указанных требований к процедуре наблюдения ведет к различного рода неточностям, искажающим
действительность.
В ходе наблюдения или по его завершению исследователи широко используют такой метод как сравнение.
Сравнение – это познавательная операция, лежащая в основе суждения о сходстве и различии объектов. С помощью сравнения выявляются
качественные и количественные характеристики предметов. Сравнить – это значит сопоставить одно с другим с целью выявить их соотношение
(отношения тождества и различия).
Сравнительный (компоративный) подход имеет смысл только при выявлении признаков «однородных» предметов, образующих классы.
Предметы, сравниваемые по одному признаку, могут быть несравнимы по другому. Сравнение может быть основой такого логического приема,
как аналогия и служить исходным пунктом для сравнительно-исторического метода, с помощью которого выявляется общее и особенное в
исторических и других явлениях. Сравнение различных предметов может быть либо непосредственным, либо опосредованным. В последнем
случае сравнение двух предметов осуществляется через их соотнесение с третьим, выступающим в качестве эталона. Такое опосредованное
сравнение получило в науке наименование измерения.
Измерение – это процедура определения численного значения некоторой величины с помощью определенной единицы (метры, граммы, ватты
и т.п.).
Для процедуры измерения необходимы следующие компоненты:
– объект измерения;
– единица измерения (эталон);
– измерительные приборы;
– методы измерения:
– субъект измерения (наблюдатель).
Точность измерения зависит от подготовки и усилия исследователя, применяемых им методов, точности измерительных приборов и т.д.
Измерение – метод количественного анализа. С момента зарождения новоевропейской науки количественные методы вообще и измерение в
частности широко применялись и стали органической частью научного познания. Широко известна мысль И.Канта о том, что в науке
«ровно столько науки, сколько в ней математики». Однако, как отмечалось ранее, чтобы отразить действительность вo всей ее полноте, нужно
постичь внутреннее единство качественной и количественной определенности, проще говоря – в познании необходимо выйти за пределы
математической односторонности к целостному познанию. Ибо познание – это не только вычисление, но и мышление, и, тем самым,
«осмысленное вычисление».
Наблюдение, сравнение и измерение используются в науке как сами по себе, так и в составе более сложного и эффективного метода
эмпирического исследования, а именно – эксперимента (научного опыта).
Эксперимент – прием исследования, при котором объект ставится в точно учитываемые условия или искусственно воспроизводится с целью
выяснения тех или иных свойств.
Эксперимент является методом активного эмпирического исследования. Под активностью в данном случае понимается возможность
вмешательства субъекта в ход исследуемого процесса или явления. Активное вмешательство не означает, что экспериментатор самостоятельно
творит свойства предметов, приписывает их природе явлений. Ни радиоактивность, ни световое давление, ни условные рефлексы не являются
свойствами, выдуманными или изобретенными исследователями. Они выявлены в экспериментальных условиях, искусственно созданных самим
человеком в результате рекомбинаций природных объектов, что и позволяет выявить скрытые, но объективные свойства самой природы. В этом
методе эмпирического уровня проявляется особая творческая роль ученого в отличие от пассивного созерцания в наблюдении. Образно говоря,
в ходе эксперимента вопросы природе задает исследователь, а ответы на них дает сама природа.
Эксперименты бывают исследовательские (поисковые) и проверочные (контрольные), воспроизводящие и изолирующие, лабораторные и
полевые. В зависимости от характера изучаемого объекта эксперименты подразделяются на физические, химические, биологические,
социологические и т.д.
Основными этапами проведения эксперимента являются: планирование и построение (его цель, тип, средства, методы проведения и т.п.);
контроль, интерпретация результатов.
Эксперимент выполняет, главным образом, две взаимосвязанные функции. Во-первых, опытную проверку гипотез и теорий, а, во-вторых, в ходе
эксперимента возникают проблемы, решение которых подталкивает к постановке и проведению новых экспериментов и созданию новых
экспериментальных установок.
Нередко в науке используется мысленный эксперимент в качестве теоретической модели реальной экспериментальной ситуации. В данном
случае ученые оперируют не реальными предметами, а концептуальными образами. Всякий научный эксперимент всегда направляется
какой-либо идеей, концепцией, гипотезой. «Без идей в голове, – говорил И.П.Павлов, – не увидиил и факта». Вся процедура эксперимента от
постановки до интерпретацип результатов «теоретически нагружена».
Цель каждого из методов эмпирического уровня – получение и констатация научных фактов, что составляет исходный пункт, основу всякого
научного знания. Важной задачей является также первичная обработка полученных фактов, которая выражается в их классификации
(то есть распределении по отдельным группам) и в их систематизации. И для первого, и для второго приемов нужен принцип, который должен
соответствовать природе самих фактов. Этот принцип может быть открыт при помощи мышления. В этом смысле любые факты науки убедительно
демонстрируют неразрывную связь чувственного и рационального.
Факт — это фрагмент реальности и знание об объекте, достоверность которого не вызывает сомнения. Накопление фактов является базисом
научно-исследовательской деятельности. В научной методологии общепризнанным является требование опираться на факты, без которых
теории пусты и спекулятивны. Именно факты поддерживают ту или иную теорию или свидетельствуют против нее. Под фактами понимают как
реальные явления действительности, так и высказывания ученых об этих явлениях, их описания. Разрозненные данные без их интерпретации
не являются фактами науки. Научный факт представляет собой не отдельное наблюдение, а инвариантное, в совокупности наблюдений.
Ученый добывает факты в процессе эмпирического познания, общения с природой. Полученные факты не завершают, а лишь начинают процесс
научного исследования, они подвергаются классификации, обобщению, систематизации, анализу.
Значимую роль в становлении эмпирических методов сыграл Ф. Бэкон. Его основные тезисы «Знание — сила», «Человек — слуга и истолкователь
природы» обязывали ученых изучать природу, используя хорошо организованные опыты, получившие название экспериментов. Учение о
методах, изложенное в труде «Новый органон, или Истинные указания для истолкования природы», было ведущим в философии Ф. Бэкона.
Основу учения составляла индукция, которая обеспечивала возможность обобщения и перспективы исследования. Первое требование учения о
методах состояло в необходимости разложения и разделения природы средствами разума. Далее необходимо выделить самое простое и легкое.
Затем следует открытие закона, который послужит основанием знания и деятельности. В итоге нужно суммировать все представления и выводы
и получить истинное истолкование природы. Существует мнение, что история индуктивных наук есть история открытий, а философия
индуктивных наук — история идей и концепций. Наблюдая единообразие в природе, мы приходим с помощью индукции к утверждению
естественных законов.
Оценивая продуктивность методов эмпирического познания, И.П.Павлов в своем знаменитом “Письме к молодежи” писал: “Научитесь делать
черновую работу в науке. Изучайте, сопоставляйте, накопляйте факты. Как ни совершенно крыло птицы, оно никогда не смогло бы поднять ее
ввысь, не опираясь на воздух. Факты – это воздух ученого. Без них вы никогда не сможете взлететь. Без них ваши “теории” – “пустые потуги”.
Но факты, при всем их значении для науки, сами по себе еще не есть наука. Они представляют собой только «сырой материал» для обработки их
теоретической мыслью, для выведения из них соответствующих законов. В том же “Письме” великий ученый, после приведенных выше слов,
продолжал: “Но, изучая, экспериментируя, наблюдая, старайтесь не оставаться у поверхности фактов. Не превращайтесь в архивариусов фактов.
Пытайтесь проникнуть в тайну их возникновения. Настойчиво ищите законы, ими управляющие”. Но как проникнуть в тайну возникновения
фактов? Как найти законы, ими управляющие? Ответ на эти вопросы можно получить лишь на уровне теоретического познания.

Отталкиваясь от фактов, добытых на эмпирическом уровне, исследователь обобщает их в абстрактных мыслительных конструкциях типа понятий,
суждений, умозаключений. Все перечисленные логические формы совершаются в процессе мышления путем рационального конструирования
изучаемых идеализированных объектов. В отличие от эмпирического уровня научного познания, где методы «сталкивают» познающего субъекта
с объектом непосредственно, теоретический уровень предполагает не прямой, а опосредованный мыслительными формами контакт ученого с
осваиваемой реальностью. Увидеть опосредованный характер взаимодействия субъекта научного познания с объектом помогают методы,
используемые на теоретическом уровне. К ним относятся:
– абстрагирование;
– идеализация;
– формализация;
– аксиоматический метод.
Абстрагирование (лат. abstraho- отвлечение) – особый прием мышления, который заключается в отвлечении от ряда свойств и отношений
изучаемого явления с одновременным выделением интересующих нас свойств и отношений. Как результат абстрагирующей деятельности
мышления -различного рода абстракции (понятия, категории и их система, концепты).
Сам процесс абстрагирования может включать в себя различные типы абстракций: абстракции отождествления, изолирующие абстракции,
абстракции актуальной бесконечности, потенциальной осуществимости и др.
Так, абстракция отождествления – это прием, при котором соотносятся два или более объектов с целью вычленения присущих им общих признаков
или свойств при условии изоляции от других их свойств и признаков. Прибегая к этому приему ученые устанавливают равенство предметов по
общим свойствам и тем самым фиксируют тождественность предметов и абстрагируются от всех различий между ними.
Изолирующая абстракция есть акт «чистого отвлечения», в ходе которого выделяются некоторые свойства, которые начинают рассматриваться
как самостоятельные индивидуальные предметы (абстрактные предметы -«доброта», «белизна» и т.п.).
Абстракция актуальной бесконечности чаще всего используется в математике, когда бесконечные множества рассматриваются как конечные.
Абстракция потенциальной осуществимости основана на том, что может быть осуществлено любое, но конечное число операций в процессе
математического исследования.
Абстракции различают также по уровням (порядкам). Абстракции от реальных предметов называют абстракциями первого уровня. Абстракции,
логически выведенные из абстракций первого уровня, называют абстракциями второго порядка и т.д. Самым высоким уровнем абстракции
обладают философские категории. Важно также учитывать, что выработанные в результате абстрагирования понятия позволяют человеку
правильно ориентироваться в конкретных условиях, оценивать отдельные события, осуществлять научное предвидение.
Процесс развития науки осуществляется в результате перехода от одного уровня абстрактности к другому, более высокому. Развитие науки в
этом аспекте, по выражению известного физика В.Гейзенберга, представляет «развертывание абстрактных структур». Вместе с тем,
В.Гейзенберг отмечал и ограниченность, присущую самой природе абстракции. Дело в том, что она дает некую базисную структуру,
«своего рода скелет», который мог бы обрести черты реальности только в том случае, если к нему присоединить много и других – а не только
существенных – деталей.
Одним из видов абстрагирования является такой прием научно-теоретического исследования, как идеализация.
Идеализация – предельное отвлечение от реальных свойств предмета, когда субъект мысленно конструирует объект, прообраз которого имеется
в реальном мире. Иначе говоря, идеализация – это прием, который означает оперирование такими идеализированными объектами как «точка»,
«прямая», «идеальный газ», «абсолютно черное тело».
Обычные абстракции, например, «газ», «жидкость», «черное тело» соответствуют каким-то реальным материальным объектам. Что касается понятий,
полученных с помощью идеализирующей абстракции, то они не соответствуют каким-то реальным объектам, охватывая, как принято говорить,
«пустой класс объектов». Между тем, такие понятия играют большую роль в науке, в построении теорий, изучающих реальные процессы и
объекты.
Метод идеализации применяется для исследования тех явлений и процессов, которые слишком сложны для теоретического анализа.
Идеализация выступает в качестве допустимого упрощения, позволяющего пренебречь некоторыми деталями. При этом очень важно проявить
меру и осторожность, чтобы под видом несущественных деталей не отбросить существенные.
Наряду с идеализацией на уровне теоретического исследования широко применяется метод формализации.
Формализация – метод описания повторяющихся массовидных явлений в виде формальных систем, с помощью специальных знаков, символов,
формул.
Формализация есть отображение содержательного знания в знаково-символическом виде. Она базируется на различении естественных и
искусственных языков, при этом выражение мысли в естественном языке выступает первым шагом формализации. Естественные и
искусственные языки различаются между собой. Естественные языки как средство общения характеризуются многогранностью, гибкостью,
образностью, лаже неточностью и др. Естественный язык – это открытая, постоянно изменяющаяся и обогащающая свое содержание,
приобретающая новые смыслы и значения система.
Следующим шагом на пути формализации является создание искусственных (формализованных) языков, предназначенных для более строгого
выражения знания. Символические языки математики и других точных наук преследуют цель не только сокращения записи – это можно было бы
сделать с помощью стенографии; математические формулы сами становятся мощным инструментом познания. Использование специальной
символики искусственных языков позволяет устранить полисемантичность (многозначность) слов естественного языка, поскольку в
формализованных рассуждениях каждый символ строго однозначен.
Метод формализации получил распространение, прежде всего, в формальной и математической логике, но применяется сегодня в различных
областях знания: в физике, биологии, экономике, лингвистике и др. Достоинство искусственных языков состоит в возможности представления
обычного, содержательного рассуждения посредством вычисления. Значение формализации в научном познании заключается:
– возможности анализировать, уточнять, определять и разъяснять (эксплицировать) понятия;
– в особой роли при процедуре доказательств. Представление доказательства в виде последовательности формул придает ему необходимую
строгость и точность;
– в создании основы для алгоритмизации и компьютерного программирования и т.д.
Формализация есть обобщение форм различных по содержанию процессов, абстрагирование этих форм от их содержания. Она уточняет
содержание путем выявления его формы и может осуществляться с разной степенью полноты. Но, как показал английский логик и математик
Гёдель, в теории всегда остается невыявленный, неформализованный остаток. Все более углубляющаяся формализация содержания знания
никогда не достигнет абсолютной полноты. Это означает, что формализация внутренне ограничена в своих возможностях. Доказано, что
всеобщего метода, позволяющего любое рассуждение заменить вычислением, не существует. Теоремы Гёделя дали достаточно строгое
обоснование принципиальной невозможности полной формализации научных рассуждений и научных знаний в целом.
Любой самый богатый по своим возможностям искусственный язык не способен отразить в себе противоречивую и глубокую сущность
реальности и быть во всех отношениях адекватным заменителем естественного языка. Как отмечал Луи де Бройль, «лишь обычный язык,
поскольку он более гибок, более богат оттенками и более емок, при всей своей относительной неточности по сравнению со строгим
символическим языком позволяет формулировать истинно новые идеи и оправдывать их введение путем наводящих соображений и аналогий…
Итак, даже в наиболее точных, наиболее разработанных областях науки применение обычного языка остается наиболее ценным из
вспомогательных средств выражения мысли».
Рассмотрение методов теоретического познания закончим краткой характеристикой аксиоматического метода.
Аксиоматический метод – это выведение новых знаний по определенным логическим правилам из тех или иных аксиом или постулатов, т.е.
утверждений, принимаемых без доказательства и являющихся исходными для всех других утверждений данной теории.
Науки, развивающиеся на основе аксиоматического метода, получили наименование дедуктивных. К ним относится, прежде всего, математика,
а также некоторые разделы логики, физики и т.д. Например, в геометрии Эвклида из аксиом типа «через две точки можно провести только одну
прямую» выводятся сначала простейшие теоремы, затем на основе аксиом и этих теорем – более сложные и т.д., пока не доходим до развитой
системы геометрического знания. Поскольку круг наук, в которых математика играет важную роль, все более расширяется, аксиоматический
метод приобретает весьма существенную роль в научном исследовании.
Вместе с тем, не следует забывать, что аксиоматика – лишь один из методов построения научного знания. Как и другие методы, он имеет
ограниченное применение, поскольку требует высокого уровня развития аксиоматизируемой содержательной теории. Луи де Бройль обращал
внимание на то, что «аксиоматический метод может быть хорошим методом классификации или преподавания, но он не является методом
открытия».
Приведенная выше классификация методов эмпирического и теоретического уровней научного познания будет не полной, если не учитывать
методы, которые могут использоваться на обоих этих уровнях. Данная группа включает в себя широко распространенные в научном
исследовании методы:
– обобщения и спецификации;
– анализа и синтеза;
– индукции и дедукции;
– аналогии и моделирования;
– логического и исторического и др.
Обобщение – это мысленное выделение существенных свойств, принадлежащих целому классу однородных предметов, а также
формулирование на основании этого выделения такого вывода, который распространяется на каждый отдельный предмет данного класса.
Это познавательный прием, благодаря которому устанавливается то общее, что свойственно какому-либо множеству вещей. Главное в обобщении
– выбор основания, по которому проводится группировка и объединение множества объектов. Создание общих понятий на основе изучения ряда
индивидуальных вещей возможно потому, что общее и отдельное реально не существует в отрыве друг от друга. В процессе развития науки
ученый приходит все к более широким обобщениям.
Прием, противоположный обобщению, называется спецификацией. Посредством спецификации вскрывается то своеобразное, особенное, что
присуще каждому объекту, входящему в состав обобщаемого множества.
Большую роль в научном познании играют такие методы, как анализ и синтез.
Анализ – мысленное расчленение целостного объекта на составные элементы (признаки, свойства, отношения), части с целью его всестороннего
изучения.
Синтез – мысленное соединение элементов и частей предмета, установление взаимодействия частей и исследование данного предмета как
единого целого. В ходе синтеза восстанавливается целостность объекта посредством соединения ранее выделенных признаков, свойств, сторон,
отношений в единое целое. Синтез не является простым суммированием частей изучаемого предмета, в процессе синтезирования мы познаем
нечто новое, а именно – порядок взаимодействия частей между собой, что позволяет понять существенные стороны предмета в их целостности.
Диалектика требует рассматривать названные методы в неразрывном единстве, как взаимодополняющие приемы. Иными словами, после
мыслимого расчленения объекта необходимо воссоздать нарушенное единство.
Объективной предпосылкой процесса анализа и синтеза является структурность материальных, объектов, способность их элементов к
перегруппировке, объединению или разъединению. Анализ и синтез – это наиболее простые, и, вместе с тем. наиболее универсальные методы
для всех уровней и форм познания.
Среди широко применяемых приемов познания следует назвать методы индукции и дедукции.
Умозаключения называются индуктивными, когда общий вывод делается из частных посылок.
В широком смысле слова индукция – движение мысли от частного к общему, от единичных случаев к общим выводам.
Умозаключение называется дедуктивным, когда, наоборот, из общих положений делается частный вывод. Например:
Первая посылка: Все шарообразные тела отбрасывают тень в форме диска.
Вторая посылка: Во время лунных затмений Земля отбрасывает тень в виде диска.
Вывод: Земля – шарообразное тело.
Дедукция – движение мысли от общего к частному, от общих положений к частным случаям.
Особо результативно применение дедукции, если в качестве общей посылки выступает гипотеза. В этом случае гипотеза становится отправной
точкой новой теоретической системы.
Существует и третий вариант, при котором движение мысли идет от знания определенной степени общности к новому знанию той же степени
общности. Этот метод получил название традукиии.
Индукция и дедукция имеют огромное значение для научного познания, однако они дают положительный результат лишь при условии, если мы
их не противопоставляем, не изолируем, а сочетаем друг с другом. В то же время, и эти широко используемые наукой методы не следует
абсолютизировать. Как отмечал академик В.И.Вернадский, «развитие научной мысли никогда не осуществлялось в форме дедукции или
индукции, она должна иметь свои корни в иной более насыщенной поэзией и фактами области: это или область жизни, или область искусства, …
или область философии»’.
С рассматриваемыми методами познания – обобщением, спецификацией, анализом и синтезом, индукцией и дедукцией тесно
связаны аналогия и моделирование.
В основе метода аналогии лежит такое умозаключение, в котором из сходства некоторых существенных признаков двух или более объектов
делается вывод о сходстве также и других признаков этих объектов. Так, с помощью спектрального анализа было установлено, что Солнце и
Земля состоят из одних и тех же химических элементов. Однако, на Солнце, кроме элементов, известных тогда на Земле, был обнаружен новый
элемент, названный гелием. Исходя из того, что все прочие химические элементы, входящие в состав атмосферы Земли, имеются и на Солнце,
по аналогии был сделан вывод о том, что и в состав Земли должен входить элемент гелий. Это предположение позднее блестяще
подтвердилось.
В последнее время особенно широкое распространение получил метод моделирования.
Моделирование – метод исследования, при котором объект изучения искусственно подменяется другим объектом (моделью) с целью получения
новых знаний, которые, в свою очередь, подвергают оценке и прилагают к изучаемому объекту.
Модель, таким образом, – это такая система, которая замещает оригинал, и служит источником косвенной информации о нем. Модель
используется для изучения тех сторон, которые нельзя изучать непосредственно (или невыгодно из экономических соображений).
Модели делятся на два больших класса: 1) действительные или материальные и 2) воображаемые или идеальные. Материальные модели могут
создаваться из того же материала, что и исследуемый объект. В этих случаях имеет место изоморфизм, то есть тождество, совпадение между
ними не только в функциональном, но и в морфологическом отношении. Но нередко модели создаются из другого материала, и тогда с
изучаемым объектом они имеют лишь функциональное сходство (функциональная аналогия).
Идеальные модели подразделяются тоже на два вида: I) наглядно-образные (модель атома, молекулы ДНК, географические
карты, различные схемы, чертежи и т.п.); 2) знаковые или символические (например, химические или математические формулы). Разновидностью
знаковых моделей являются математические модели, в частности, компьютерные программы, графические выражения функциональной
зависимости и т.п.
Метод моделирования особенно эффективно применять в паре с методом эксперимента. На современном этапе большое распространение
получило компьютерное моделирование, позволяющее моделировать сколь угодно сложные процессы и явления, в том числе космического
характера. В качестве иллюстрации эвристических возможностей данного метода сошлемся на достижения коллектива Вычислительного Центра
АН СССР под руководством академика Н.Н.Моисеева, который в 1983 году средствами компьютерного моделирования подтвердил гипотезу
американского астронома Карла Сагана о возможности наступления «ядерной зимы» вследствии широкомасштабного использования
человечеством оружия массового поражения.
Для понимания сложных, динамически развивающихся систем применяются исторический и логический методы.
Исторический метод означает, во-первых, воспроизведение реальной истории объекта во всей его многогранности, с учетом суммы
характеризующих его фактов и отдельных событий; во-вторых, исследование истории познания данного объекта (от его генезиса – до
настоящего времени) с учетом присущих ему деталей и случайностей. В основе исторического метода лежит изучение реальной истории в ее
конкретном многообразии, выявлении исторических фактов и на этой основе – такое мысленное воссоздание, реконструкция исторического
процесса, которое позволяет выявить логику, закономерности его развития.
Логический метод изучает те же процессы в объективной истории и истории исследования, но при этом внимание
фокусируется не на частностях, а на выяснении лежащих в их основе закономерностей с целью воспроизведения их в виде исторической
теории. По характеристике Гегеля, логическое есть «очищенное историческое», а историческое – конкретное проявление логического.
Логическое акцентирует внимание на логике, на тенденциях исторического развития.
Логический метод, как писал Ф.Энгельс, «в сущности является не чем иным, как тем же историческим методом, только
освобожденным от исторической формы и от мешающих случайностей. С чего начинается история, с того же должен начинаться и ход мыслей, и
его дальнейшее движение будет представлять собой не что иное, как отражение исторического процесса в абстрактной и теоретически
последовательной форме; отражение исправленное, но исправленное соответственно законам, которые дает сам действительно исторический
процесс…».
Среди научных методов исследования особое место занимает системный подход, представляющий собой совокупность
общенаучных требований (принципов), с помощью которых любые объекты могут быть рассмотрены как системы. Системный анализ
подразумевает: а) выявление зависимости каждого элемента от его функций и места в системе с учетом того, что свойства целого несводимы к
сумме свойств его элементов; б) анализ поведения системы с точки зрения обусловленности ее элементами, в нее включенными, а также
свойствами ее структуры; в) изучение механизма взаимодействия системы и среды, в которую она “вписана”; г) исследование системы как
динамической, развивающейся целостности.
Системный подход имеет большую эвристическую ценность, поскольку он применим к анализу естественно-научных,
социальных и технических объектов.

При всем своем различии эмпирический и теоретический уровни познания взаимосвязаны, граница между ними условна и подвижна.
Эмпирическое исследование, выявляя с помощью наблюдений и экспериментов новые данные, стимулирует теоретическое познание (которое их
обобщает и объясняет), ставит перед ним новые, более сложные задачи. С другой стороны, теоретическое познание, развивая и конкретизируя
на базе эмпирии новое собственное содержание, открывает новые, более широкие горизонты для эмпирического познания, ориентирует и
направляет его в поисках новых фактов, способствует совершенствованию его методов и средств и т.п.
Наука как целостная динамическая система знания не может успешно развиваться, не обогащаясь новыми эмпирическими данными, не обобщая
их в системе теоретических средств, форм и методов познания. В определенных точках развития науки эмпирическое переходит в
теоретическое и наоборот. Однако недопустимо абсолютизировать один из этих уровней в ущерб другому.
Касаясь этой проблемы применительно к естествознанию, Гейзенберг отмечал, что противоречие между эмпириком (с его “тщательной и
добросовестной обработкой мелочей”) и теоретиком (“конструирующим математические образы”) обнаружилось уже в античной философии и
прошло через всю историю естествознания. Как показала эта история, “правильное описание явлений природы сложилось в напряженной
противоположности обоих подходов. Чистая математическая спекуляция бесплодна, если в своей игре со всевозможными формами она не
находит пути назад, к тем весьма немногим формам, из которых реально построена природа. Но и чистая эмпирия бесплодна, поскольку
бесконечные, лишенные внутренней связи таблицы в конечном счете душат ее. Решающее продвижение вперед может быть результатом только
напряженного взаимодействия между обилием фактических данных и математическими формами, потенциально им соответствующими” .
В процессе научного познания имеет место не только единство эмпирии и теории, но и взаимосвязь, взаимодействие последней с практикой.
Говоря о механизме этого взаимодействия, К. Поппер справедливо указывает на недопустимость разрушения единства теории и практики или
(как это делает мистицизм) ее замены созданием мифов. Он подчеркивает, что практика – не враг теоретического знания, а “наиболее значимый
стимул к нему”. Хотя определенная доля равнодушия к ней, отмечает Поппер, возможна и приличествует ученому, существует множество
примеров, которые показывают, что для него подобное равнодушие не всегда плодотворно. Для ученого существенно сохранить контакт с
реальностью, с практикой, поскольку тот, кто ее презирает, расплачивается за это тем, что неизбежно впадает в схоластику.
Однако недопустимо понимать практику односторонне-прямолинейно, поверхностно. Она представляет собой всю совокупность
чувственно-предметной деятельности человека в ее историческом развитии (а не только в наличных формах), во всем объеме ее содержания (а
не в отдельных проявлениях). Не будет преувеличением вывод о том, что чем теснее и органичнее практика связана с теорией, чем
последовательнее она направляется теоретическими принципами, тем более глубокое воздействие она оказывает на действительность, тем
более основательно и содержательно последняя преобразуется на ее основе. Но этот вывод нельзя абсолютизировать, ибо и многие другие
факторы влияют на данный процесс в разных направлениях.
Необходимо иметь в виду, что в ходе истории соотношение ‘ между теорией и практикой не остается раз навсегда данным, а развивается.
Причем изменяется не только характер теории (и знания в целом), но и качественно меняются основные черты общественной практики.
Появляются новые ее формы, насыщающиеся достижениями познания, становящиеся все более наукоемкими, направляемыми научными
принципами. При исследовании взаимодействия теории и практики один из самых кардинальных вопросов состоит в том, чтобы выяснить, как и
при каких конкретных условиях мысль переходит (превращается) в действие, воплощается в практическую деятельность людей.
Связи теории и практики двусторонни: прямые (от практики к всеобщим принципам и формам мышления) и обратные – реализация всеобщих схем
не только в познании, но и в реальной жизни, в практике, во всех ее формах и видах. Важнейшая задача состоит в том, чтобы всемерно
укреплять и углублять взаимодействие между теорией и практикой, обстоятельно изучать механизм этого взаимодействия.
Что касается прямых связей, т.е. направленных от практики к теории, от действия к мысли, то их сущность состоит в том, что все логические
категории, теоретические схемы и другие абстракции формируются в конечном счете в процессе предметно-практического преобразования
реальной действительности человеком как общественным существом. Практика есть то важнейшее посредствующее звено между человеком и
реальной действительностью, через которое объективно-всеобщее попадает в мышление в виде “фигур логики”, теоретических принципов.
Последние в свою очередь возвращаются обратно, помогают познавать и преобразовывать объективную реальность. Исторический опыт
показал, что, вырастая из чувственно-предметной деятельности людей, из активного изменения ими природной и социальной действительности,
теория возвращается в практику, опредмечивается в формах культуры.
Всякая теория, даже самая абстрактная и всеобщая (в том числе и философское знание), в конечном счете ориентирована на удовлетворение
практических потребностей людей, служит практике, из которой она порождается и в которую она – сложным, порой весьма запутанным и
опосредованным путем – в конце концов возвращается. Теория как система достоверных знаний (разного уровня всеобщности) направляет ход
практики, ее положения (законы, принципы и т.п.) выступают в качестве духовных регуляторов практической деятельности.
Место и роль научного знания как необходимой предпосылки и элемента практически-преобразовательной деятельности людей достаточно
значимы. Дело в том, что по существу все продукты человеческого труда есть не что иное, как “овеществленная сила знания”, опредмеченные
мысли. Это в полной мере относится не только к знаниям о природе, но и к наукам об обществе и о самом мышлении. Социально-практическая
деятельность всегда так или иначе связана с мысленным созданием того, что затем переходит в практику, реализуется в действительности,
является “предметновоплощенной наукой”.
При этом нельзя втискивать живую жизнь во вчерашние, косные теоретические конструкции. Только такая теория, которая творчески отражает
живую жизнь, служит действительным руководством к действию, к преобразованию мира в соответствии с его объективными законами,
превращается в действие, в общественную практику и проверяется ею.
Для того чтобы теория материализовалась, объективировалась необходимы определенные условия. К числу важнейших из них можно отнести
следующие:
1) Теоретическое знание только тогда является таковым, когда оно в качестве совокупности, системы знаний достоверно и адекватно отражает
определенную сторону практики, какую-либо область действительности. Причем такое отражение является не пассивным, зеркальным, а
активным, творческим, выражающим их объективные закономерности. Это важное условие действенности теории.Самое существенное
требование к любой научной теории, которое всегда было, есть и будет, – ее соответствие реальным фактам в их взаимосвязи, без всякого
исключения. Хотя наука всегда стремится привести хаотическое многообразие нашего чувственного опыта в соответствие с некоторой единой
системой мышления, “чисто логическое мышление само по себе не может дать никаких знаний о мире фактов; все познание реального мира
исходит из опыта и завершается им. Полученные чисто логическим путем положения ничего не говорят о действительности”.
Теория, даже самая общая и абстрактная, не должна быть расплывчатой, здесь нельзя ограничиваться “прощупыванием наугад”. Это особенно
характерно для первых шагов науки, для исследования новых областей. “Чем менее конкретна теория, тем труднее ее опровергнуть… При
помощи расплывчатых теорий такого рода легко забраться в глухой тупик. Опровергнуть подобную теорию нелегко”, а ведь именно такими
являются социальные и философские концепции.
Знание становится теоретическим только тогда, когда оно построено не как механическая, эклектическая сумма своих моментов, а как их
органическая целостность, отражающая целостность соответствующего объективного фрагмента реальности, предметной деятельности людей.
Теория не есть внешняя рядоположенность, а внутреннее единство, глубинная взаимосвязь понятий, законов, гипотез, суждений и других форм
мышления, системное взаимодействие которых и характеризуют теорию как идеальную форму целостной действительности, совокупной
предметной деятельности. Вот почему важнейшей чертой теории являются всестороннее воспроизведение предмета и сведение
многообразного к единому, выявление всеобщих условий конкретной целостности. Будучи наиболее развитой, сложной формой мышления,
теория существует как диалектический синтез, органическое единство, внутренняя взаимосвязь понятий, идей, законов и других своих
элементов на основе определенного уровня практической деятельности.
2) Теория должна не просто отражать объективную реальность так, как она есть теперь, но и обнаруживать ее тенденции, главные направления
ее закономерного развития, показать действительность в единстве таких ее необходимых моментов, как прошлое, настоящее и будущее.
Поэтому теория не может быть чем-то неизменным, раз навсегда данным, застывшим, а должна постоянно изменяться, расширяться, углубляться,
уточняться и т.д. Раскрывая глубинный механизм развития теоретического знания, академик П. Л. Капица писал: “Наиболее мощные толчки в
развитии теории мы наблюдаем тогда, когда удается найти эти неожиданные экспериментальные факты, которые противоречат установившимся
взглядам. Если такие противоречия удается довести до большей степени остроты, то теория должна измениться и, следовательно, развиться.
Таким образом, основным двигателем развита физики, как всякой другой науки, является отыскание этих противоречий”.
Отыскав указанные противоречия (в их специфическо для каждого случая форме), теоретическое исследование должно дать идеальную форму
будущего предмета (процесса), тот образ будущего, которое и будет достигаться в ходе практической реализации теории, набросать общие
контуры этого будущего, наметить и обосновать основные направления и формы движения к нему, пути и средства его объективации.
3)Наиболее практичной является теория в ее самом зрелом и развитом состоянии. Поэтому необходимо всегда держать ее на самом высоком
научном уровне, постоянно, глубоко и всесторонне разрабатывать ее, обобщая новейшие процессы и явления жизни, практики. Только наиболее полная и высоко научная основательная теория (а не эмпирические, обыденные знания) может быть руководством для соответствующей формы практической деятельности. Не на любой, а на достаточно зрелой ступени своего развития наука становится теоретической основой практической деятельности. Последняя в свою очередь должна достичь определенного, достаточно высокого уровня, чтобы стало возможным систематическое (и экономически оправданное) практическое применение науки.
Существенный признак развитой теории – целенаправленный систематический анализ составляющих ее методов, законов, других форм
мышления с точки зрения их формы (структуры), содержания, его углубление, развитие и т.п. “Понятийное творчество” – атрибутивная
характеристика зрелого теоретического исследования, так же как и все углубляющаяся рефлексия над его методологическими проблемами,
умелое и сознательное оперирование понятиями, методами, приемами познания, его нормами и регулятивами.
4) Теория (даже самая глубокая и содержательная) сама по себе ничего не изменяет и изменить не может. Она становится материальной силой
лишь тогда, когда “внедряется” в сознание людей, которые должны употребить практическую силу и энергия которых воплощает теорию в
реальную действительность, опредмечивает те или иные научные идеи, реализует их в определенных материальных формах.
Будучи синтезом, концентрацией знаний о конкретном фрагменте действительности, теория не должна замыкаться на себе, а выходить вовне,
содержать в себе стремление к практической реализации и своему материальному воплощению. Практическая деятельность людей,
овладевших теорией как планом, программой последней и есть опредмечивание теоретического знания. При этом как сама эта деятельность, так
и ее субъекты должны быть поняты в их социокультурной, исторической обусловленности. В процессе опредмечивания теории в практике люди
не только создают то, чего природа сама по себе не создавала, но одновременно обогащают свои теоретические знания, проверяют и
удостоверяют их истинность, изменяются сами.
5) Практическая реализация знания требует не только тех, кто будет осуществлять воплощение теории в практику, но и необходимых средств
воплощения – как объективных, так и субъективных. Это, в частности, формы организации общественных сил, те или иные социальные институты,
необходимые технические средства и х д. Сюда же относятся формы и методы познания и практического действия, способы и средства решения
назревших теоретических и практических проблем и т.п.
6) Материализация теории в практике должна быть не единовременным актом (с угасанием ее в итоге), а процессов, в ходе которого вместо уже
реализованных теоретических положений появляются новые, более содержательные и развитые, которые ставят перед практикой более
сложные задачи.
7) Успешная реализация в практике теоретических знаний обеспечивается лишь в том случае, когда люди, которые берутся за практические
действия, убеждены в истинности тех знаний, которые они собираются применить в жизни. Без превращения идеи в личное убеждение, веру
человека невозможна практическая реализация теоретических идей, тем более таких, которые несут в себе необходимость прогрессивных
социальных преобразований.
8) Материализация знания, переход от абстрактной научной теории к практике не является прямым и непосредственным. Он представляет собой
сложный, тонкий, противоречивый процесс, состоящий из определенных посредствующих (промежуточных) звеньев, тесно связанный с
существованием и функционированием особого социально-культурного мира предметов-посредников. Это орудия труда, разного рода
технические средства (приборы, оборудование, измерительные устройства и т.п.), язык (естественный и искусственный), другие
знаково-символические системы, различные понятийные образования, методологические средства, способы описания результатов
исследования и др.
Наличие таких звеньев – важное условие перехода теории в практику, и наоборот. Цепь соответствующих звеньев есть целостная
функционирующая система, которая не только соединяет теорию с практикой в ходе их взаимодействия, но и создает необходимые
предпосылки для развития их единства. Функционирование такой системы представляет собой механизм взаимодействия теории и практики в
действии, а обе составляющие ее ветви тесно связаны и взаимодействуют между собой. Логика этого процесса и есть движение от действительности через действие к мысли и обратно через посредствующие звенья, каждое из которых приближает теорию к практике, и наоборот, служит моментом разрешения противоречия между ними.
9) Чтобы теория стала не только способом объяснения, но и методом изменения мира, необходимо нахождение эффективных путей
трансформации научного знания в программу практических действий. А это требует соответствующей технологизации знания. Последнее
должно приобрести вид рецепта действия, четкого регуляти-ва, предписывающего определенные операции, которые должны быть расположены
в строго последовательный ряд, не допускающий никаких нарушений и непредусмотренных действий. Наиболее известной формой
трансформации теоретических знаний в программу практических действий является технологическая карта (для естественно-технических наук),
которая как бы воплощает перенос мысли в действие, превращение определенных знаний в регулятивы практической деятельности и конечный
продукт.
10) Как компонент практического применения знания процедура его трансформации, превращения в регулятивные средства практики не должна
быть сведена к простому возврату теоретического знания к его эмпирическому уровню. Такой возврат по существу ликвидирует теоретическую
форму знания, которая кардинально преобразует исходный фактический материал и обладает способностью более расширенного
воспроизводства объекта, чем его эмпирически фиксируемые параметры. Для понимания диалектики, взаимоперехода теории (разного уровня и
содержания) и практики, а также уяснения того, как теория может быть руководством к действию, очень важно сознание того, что проектирующая, программирующая роль науки по отношению к практической деятельности заключается в том, что наука вырабатывает планы таких новых типов человеческой деятельности, которые не могут возникнуть без науки, вне ее. Идеальные планы воплощаются, опредмечиваются в практике через процедуру социальной технологизации. Именно через этого специфического посредника реализуется перевод объективных законов развития действительности на конкретный язык решений, требований, предписаний, регулятивов, ориентирующих людей на наилучшие достижения поставленных целей в любой сфере деятельности.
В этом смысле социальная технология выступает как конкретизация и реализация теории в форме, удобной для практического использования.
Чем органичнее технология связана с теорией, тем более широкий спектр открывается для того, чтобы превратить ее в эффективное средство
изменения действительности, в средство внедрения теоретических знаний в практику и управления ею на их основе.
Общие научные положения попадают в практику самыми различными путями. Своеобразие последних определяется тем, что между
фундаментальными науками и средствами материальной человеческой деятельности, в которых материализуется научное знание, имеется
целый ряд посредствующих звеньев в виде прикладных исследований и разработок, с помощью которых научная идея переводится в
техническую конструкцию или технологический процесс. Это наиболее характерно для естественных наук, но недостаточно четко выражено в
обществознании.
В социальной сфере путь теоретического знания к практике намного сложнее и многообразнее, ибо тут нет (как в ряде естественных, особенно
технических наук) прямого выхода в практику, непосредственного применения знания в той или иной области социально-преобразующей
деятельности. Чем выше уровень обобщения данной теории, чем она абстрактнее, тем более сложным и опосредованным является путь от
заключенного в ней знания к практике, тем больше это знание должно пройти промежуточных звеньев, прежде чем сможет стать
непосредственной материальной силой, регулировать общественную жизнь.
Фундаментальные знания, как правило, не поддаются технологизации, но они оказывают преимущественно косвенное (через
конкретно-прикладные разработки) воздействие на преобразование действительности, на процесс решения социально-практических проблем.
Но и прикладная теория воздействует на ход практических процессов не непосредственно, а через опосредование технологическими
разработками, которые и придают ей “рабочую форму”. Именно на этапе технологизации совершается переход от научного описания к
нормативной системе, имеющей целевое, практическое назначение. Отсутствие (или их недостаточная разработанность) конкретно-прикладных
теорий и технологий – одна из главных причин отрыва теории от практики.

Многообразные критерии научности, включенные в структуру науки, призваны оценить продукты познания на основании их соответствия или
несоответствия стандартам науки. Они позволяют установить принадлежность различных типов знания науке или их отдаленность от нее,
провести демаркационную линию. Критерии научности задаются набором предписаний, императивов, запретов, зависят от
конкретно-исторических условий и представляют собой совокупность экспертных установок. Существуют следующие группы критериев:
—критерии группы «А», которые отделяют науку от ненауки путем опытной проверяемости, рациональности, воспроизводимости,
интерсубъективности, формальной непротиворечивости;
—критерии группы «Б» — исторически преходящие нормативы, требования к онтологическим схемам, культурно-стилистическим особенностям
мышления ученых (например, мыслить жестко детерминистски или вероятностно и гипотетично);
—критерии группы «В» — дисциплинарные критерии научности, предъявляемые к профессиональным отраслям знания. Они представляют собой
инструмент аттестации конкретных видов знания и деятельности, отображающие частные параметры науки.
Основным критерием науки является объективность, которая фиксирует совпадение знания со своим объектом и устраняет все, что связано с
субъективизмом в познавательной деятельности. Объективность способствует изучению сущности самой вещи. Традиционное классическое
понимание объективности опирается на нейтрализацию субъекта. Независимость от субъекта считается основополагающей чертой объективности.
Наука, претендуя на объективность, отбрасывает все высказывания, суждения и заключения, в которых просматривается явная причастность к
характеристикам индивидуального мышления.
Объективность тесно связана с интерсубъективностью и общезначимостью. Интерсубъективность — это особая общность между познающими
субъектами, условие передачи знания, значимость опыта одного субъекта для другого. Общезначимость фиксирует гносеологический идеал
единодушного восприятия той или иной информации, претендует, чтобы знания были общими для всех, и активно использует конвенции —
соглашения.
Наука универсальна и может сделать предметом научного исследования любой феномен, будь то энергоинформационные взаимодействия,
деятельность сознания или человеческая психика. Но в этом случае наука рассматривает выбранный предмет со стороны его сущностных связей
и зависимостей. Предметность — важный критерий научности, которая проявляется в фиксации и выделении определенного фрагмента
реальности.
Строгость, достоверность, обоснованность, доказательность также входят в реестр критериев научного познания. Для науки окружающий мир
предстает как совокупность причинно обусловленных событий и процессов, охватываемых закономерностью, под которой понимается
устойчивая, регулярная связь. Современная наука доказала, что закономерности могут иметь динамический и статистический характер.
Классические динамические закономерности устанавливают жесткие детерминистские связи, они сформировались в ходе развития классической
физики. В отличие от них статистические закономерности отражают такую форму взаимосвязи явлений, при которой данное состояние системы
определяет ее последующие состояния не однозначно, а с определенной долей вероятности. Они формулируются на языке вероятностных
распределений и проявляются как законы массовых явлений на базе больших чисел. Считается, что их действие обнаруживается там, где на
фоне множества случайных причин существуют глубокие необходимые связи. Статистические закономерности не дают абсолютной
повторяемости, однако в общем случае правомерна их оценка как закономерностей постоянных причин. Наука XXI в. ориентирована на учет
статистических закономерностей.
На современном этапе развития наука приходит к утверждению о невозможности исчерпания реестра критериев научности. Развитие научного
познания приводит к изменениям и критериев науки, к которым в настоящее время относят прогрессизм, нетривиальность, полифундаментализм,
информативность, эвристичность, верификацию и пр. Эвристичность связана с поиском в условиях неопределенности и фиксирует способность
теории к экспансии, т.е. к выходу за собственные пределы, к саморасширению.
Верификация, т.е. опытная подтверждаемость, фиксирует «чистые данные опыта» и направлена на установление истин на основе эмпирической
проверки. Принцип верификации стремится очистить науку от не имеющих позитивного значения утверждений метафизики. Однако опытная
проверка обладает как достоинствами определенности (чтобы не позволять смешивать знания с безосновательными предположениями), так и
неопределенности (чтобы не дать возможности достигнутому уровню человеческих познаний превратиться в абсолют). Утверждать
исчерпывающую сводимость языка науки к данным наблюдения невозможно. Поэтому правомерно представление о косвенной или частичной
эмпирической подтверждаемости.
Логическая и эстетическая организованность также являются критериями научности. В объем логического критерия научности входят
непротиворечивость, полнота, простота.
Согласно сформулированному Аристотелем закону непротиворечивости, невозможно, чтобы одно и то же, в одно и то же время, и было присуще,
и не было одному и тому же, в одном и том же отношении. Логическая версия гласит, что противоположные высказывания не могут быть
истинными.
В 1910 г. независимо друг от друга русским логиком Н. Васильевым и польским логиком Я. Лукасевичем значимость закона непротиворечия
была поставлена под сомнение. «Первый предпринял попытки построения системы логики, отказываясь от онтологического смысла этого закона;
второй подверг серьезной критике все «доказательства» закона непротиворечия у Аристотеля. В итоге к концу века получили развитие
паранепротиворечивые логики, в которых закон непротиворечия не имел места. Впоследствии возникла паранепротиворечивая логика.
Требования полноты включают в себя семантическую и синтаксическую полноту как желаемый идеал всестороннего описания действительности.
Принцип простоты имел как онтологическое (гармония и завершенность, объективно присущие миру), так и синтаксическое и прагматическое
обоснование. Понятие синтаксической простоты задается представлением оптимальности и удобства применяемой символики, способов
кодирования, трансляции знания. Из всех теорий, трактующих одни и те же факты, выбирается наиболее простая. Понятие прагматической
простоты вводит представления о простоте экспериментальных, технических, алгоритмических аспектов научной деятельности. С принципом
простоты, в котором присутствует требование стройности, изящности, ясности теории, тесно связан эстетический критерий научности. В
высказываниях многих ученых просматривается тяга к красоте теории. «Темные понятия»-свидетельствуют о неудовлетворительности теории.
Особое место занимает такой критерий научности, как когерентность, обеспечивающая самосогласованность, взаимосвязанность полученных
исследовательских результатов с теми знаниями, которые уже были оценены как фундаментальные. Тем самым когерентность обеспечивает
сохранность науки от проникновения в нее претенциозных, не имеющих достаточных оснований суждений и положений.
Критерий строгости в науке имеет также немаловажное значение. Понятие научной строгости входит в состав критерия объективности. Э. Агацци
определяет научную строгость «как условие, предполагающее, что все положения научной дисциплины должны быть обоснованными и
логически соотнесенными».
Законы природы сравнивают с запретами, в которых не утверждается, а отрицается что-либо. (К примеру, закон сохранения энергии выражается
в суждении типа: «Не существует вечного двигателя».)
Запретный принцип в науке связан с процедурой фальсифицируемости, означающей опровержение. Фальсифицируемость опирается на
историю науки, которая развивается, опровергая свои достижения в ситуации их встречи с контрпримерами. В отличие от фальсифицируемости,
фальсификация представляет собой методологическую процедуру, устанавливающую ложность гипотезы или теории в соответствии с
правилами классической логики. При фальсификации должны быть сформулированы научные правила, усматривающие, при каких условиях
система должна считаться фальсифицируемой.
Современная наука отвергает наличие окончательного критерия научности — такой критерий являлся бы абсолютным и внеисторичным, никак не
зависящим от конкретно-исторической формы развития науки и практики.