Как создавалась полиция России

Санкт-Петербургский университет МВД России

Специальный факультет Петрозаводского Представительства

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

ПО КУРСУ “ИСТОРИИ ОВД”

НА ТЕМУ: «Пункты» Петра I о полномочиях Петербургской полиции и полицейской повинности населения.

Слушателя

13 учебной группы заочного отделения

Зверева Анатолия Анатольевича

Преподаватель: Кошкина Н.В.

г. Петрозаводск

2001г.

СОДЕРЖАНИЕ:

1. Введение
2. Предпосылки написания «Пунктов» Петра I.
3. «Пункты» Петра I о полномочиях Петербургской полиции и полицейской
повинности населения.
4. Заключение.
5. Литература.

1. Введение:

Охрана общественного порядка, обеспечение внутренней безопасности,
принуждение к исполнению правовых велений осуществляется всяким
государством. В странах со слабо развитой государственностью, особенно на
ранних этапах развития государства, когда его аппарат прост и мало
дифференцирован, эта, полицейская – в современном обычном понимании,
функция исполняется органами управления широкой или общей компетенции.

В древней Руси эту функцию исполняли вотчинники и помещики, их слуги,
волостели и наместники князей, посадники, тиуны, мечники, праветчики,
доводчики, дворские, пристава. В XV— XVII вв. розыск правонарушителей, их
арест и содержание под стражей, следственно-розыскные функции осуществляли
недельщики, состоявшие при местных администраторах.

Еще в Х в. на Руси наряду с дворцово-вотчинной существовала так
называемая численная или десятичная система местного управления, возникшая
как военно-административная и превратившаяся в административно-полицейскую.
При этом она теряла математическую форму – тысяцкие превращались в воевод,
сотские и десятские возглавляли мелкие административно-территориальные
единицы, поселения, их части. В Новгородской республике полицейские функции
исполняли старосты в пятинах, городских концах. Со временем системы
десятичного и концово-улнчного управления превратились в организацию
административно-полицейского самоуправления на городских посадах и у
чернотяглых крестьян.

С XVI п. на улицах и площадях Москвы выставлялась стража, которая следила
за порядком, не позволяла хождения ночами по городу (за это было
предусмотрено битье кнутом или тюремное заключение). В 1504 г. Иваном III
были учреждены, а в 1505 г. уже фактически существовали на московских
улицах решетки, на выездах из города – заставы. Решетки на ночь
закрывались, у них выставлялись сторожа. Ведали решеточным караулом
приказчики. В конце XVI—XVII вв. в городах весной назначались так
называемые «объезжие головы». В помощь им давались подъячие, решеточные
приказчики, прикомандировывались стрельцы и другие военнослужащие,
квартировавшие в городах, от местного населения выставлялись сторожа.
Объезжие головы в Москве назначались царскими указами или боярскими
приговорами, в периферийных городах – воеводскими распоряжениями, из
боярско-дворянской среды. В 1597 г. было назначено 9 объезжих голов в
различных частях Москвы. При формировании объездов, им давались
персональные Наказы («Наказы о градском благочинии»), в которых
предписывалось беречь город «от огня и всякого воровства». В 1645 г.
объезжему голове в Белом городе Москвы придавалось 5 решеточных приказчиков
от управлявшего столицей Земского двора (приказа). Предписывалось от каждых
10 дворов определять по сторожу.

Со временем компетенция московских объезжих расширялась. Они уже не
просто задерживали правонарушителей и доставляли их в Земский приказ, а
проводили дознание, могли сами определить наказание в виде биться батогами
и направления в тюрьму «на небольшое время» за нетяжкие преступления. Для
этого строились в городских регионах съезжие избы. В церковных слободах
назначались свои объезжие головы, торговые люди в 1700 г. передаются в
полицейское управление старостам и десятским из их сословия.

В числе центральных органов управления – в середине XVI в. формируется на
базе Разбойной избы Боярской думы Разбойный приказ, на который
преимущественно возлагается организация борьбы с преступностью в стране. Из
Разбойного приказа на места направлялись сыщики. С 30-х гг. XVI в. он
возглавляет губное самоуправление на местах. Губные старосты, избранные из
местных дворян (вместо неоправдавших себя наместников на условиях
кормлений), и целовальники организовывали на борьбу с преступностью местное
население, которое было в этом отношении обязано круговой порукой. Органы
губного самоуправления в их полицейских функциях при формировании
абсолютистских порядков подпадают под руководство воевод, а в 1703 г.
упраздняются.

В основанном в 1703 г. «Санкт-Петербурхе» охраной общественного порядка и
безопасности, преследованием лиц, совершивших преступления, вначале ведали
губернская канцелярия во главе с губернатором Ингерманландии («Санкт-
Петербурхской» губернии) А. Д. Меншиковым, подчиненная ей Городовая («Санкт-
Петербурхская») канцелярия, обер-комендант. С созданием в 1705 г.
Адмиралтейской верфи управление, в том числе полицейское, «Питербурхом»
фактически разделяется между Адмиралтейской канцелярией – на Адмиралтейской
стороне и Городовой канцелярией – на Городовом («Санкт-Питербурхском»)
острове. Эти канцелярии, каждая на своей территории, полицейские функции
осуществляли как непосредственно, так и через воинские команды и
назначенных для этого должностных лиц, как правило офицеров, в том числе
гвардейских, получивших со временем название «надсмотрщиков». Заметную роль
в организации первоначальной правоохранительной системы в новой столице
сыграл адмиралтейский советник А. В. Кикин. Он составлял от имени
Адмиралтейства для надсмотрщиков инструкции («Пункты»), в которых
иностранная терминология сочеталась с содержанием, явно заимственным из
наказов объезжим головам.

Предпосылки написания «Пунктов» Петра I.

В конце XVII—первой четверти XVIII вв. Россия вступила в позднефеодальный
период развития, когда при сохранении и укреплении сословно-крепостнических
отношений происходит значительное продвижение в развитии промышленности и
торговли, поощряемых государственной политикой меркантилизма. Интенсивно
строятся новые города, прокладываются каналы, сооружаются морские и речные
порты, европеизируется культура, становится на светскую основу просвещение,
развивается наука. В результате активной внешней политики, длительных и
тяжелых войн Россия выходит к удобным для судоходства морям, усиливаются ее
международные позиции. Вместе с тем бурное развитие страны тяжелым бременем
ложится на народ, который отвечает сопротивлением: от распространения
«ересей» и бегства с принудительных работ до широкомасштабных вооруженных
движений.

Завершается централизация государственной власти, утверждается
абсолютистская (самодержавная) форма правления, реформируется весь
государственный механизм, особенно его карательно-правоохранительная часть.
Образуются новые органы политического сыска: Преображенский приказ и Тайная
канцелярия, формируется система фискалата, призванная искоренять
злоупотребления по службе, направляются на места для производства
расследования гвардейские офицеры с чрезвычайными полномочиями, создастся
прокуратура, делается попытка обособить от администрации и укрепить суд.
Широкие правоохранительные полномочия возлагаются на все органы управления,
особенно на местные (воевод, губернаторов и их канцелярии, оберкомендантов,
комендантов, различные конторы, а также ратуши и магистраты),
расквартированные на местах воинские части. Особые заботы проявлялись о
регулярной армии.

Разветвленный военизированный государственный аппарат и вооруженные силы
должны были защищать коренные интересы дворян-помещиков посредством новых
форм и методов политического властвования. Для политического режима,
утвердившегося в первой четверти XVIII в., были характерны следующие черты:
всеобъемлющая регламентация, грубое и прямое принуждение к исполнению
регламентов, всеобщий государственный контроль за населением, крайне
широкие полномочия административно-полицейских органов, имевших права и
возможности безгранично вмешиваться в жизнь людей, отсутствие
законодательно определенных политических прав и свобод подданных, легальной
общественно-политической самодеятельности населения.

На перестройку административно-полицейского управления оказали влияние
известные в России теории правового и практика полицейского государства,
приверженность Петра I к западноевропейским образцам. Воспринимались не
только содержание и форма, но и терминология. Петр I, подолгу бывавший за
границей и интересовавшийся там государственным управлением, не мог не
ознакомиться с зарубежной полицией. Сведения о полиции конечно привозили в
Россию иностранцы, привлекавшиеся на русскую службу. «Полиция» фигурирует в
ряде проектов по преобразованию государственного аппарата.

В «Записке о коллегиях», составленной между 1711 и 1716гг., авторство
которой отдельными исследователями приписывается Г.В.Лейбницу, предлагалось
учредить среди 9 коллегий – полицейскую. Полицейская коллегия значится и в
проекте барона Любераса, изучавшего по указанию Петра I зарубежный опыт. В
1715 г. Петр 1 приказал своему министру при Датском дворе прислать печатные
и письменные указы датских королей, а в 1716 г. сам знакомится с
центральными учреждениями в Дании. В датской табели о рангах 1699 г.
значилась должность полицмейстера. Несомненно, что при создании регулярной
полиции в России Петр 1 учитывал опыт Франции, где абсолютизм был в
классических формах, полиция в конце XVII – начале XVIII вв. получила
наибольшее развитие и тогда же была описана в известном Петру I трактате де
Ла Маре. Возвратившись из-за границы в октябре 1717 г., Петр I учреждает
коллегии, среди которых, однако, не было полицейской. При создании
российской полиции не копируется ни один из зарубежных аналогов.

Создание первых учреждений регулярной полиции при Петре I происходит в
городах, где было значительное скопление населения, обостренные социальные
отношения, высокий интерес правящих кругов к порядку, и при этом
отсутствовала саморегуляция сельской общины. Начинается это с «Санкт-
Петербурга». Возведение новой столицы стимулировалось жестким принуждением
к застройке, благоустройству и заселению ее. Детальное регулирование
строительства, скопление больших масс неукоренившегося трудового,
преимущественно мужского населения, вызывали необходимость
совершенствования управления вообще и полицейского особенно. Именно в ней,
как правило, вводилось все новое. Единое и непосредственное управление
новой столицей не было сформировано. Занятый важными общегосударственными
делами, особенно военными, часто бывая в отъезде, петербургский губернатор
А.Д.Меншиков не мог уделять должного внимания управлению центральным
городом своей губернии.

Дело царевича Алексея ускорило создание регулярной полиции в Невской
столице. 17 марта 1718 г. в Москве были казнены некоторые заговорщики, в
том числе бывший адмиралтейский советник А.В.Кикин. В ходе следствия по
делу выясняется, что в Москве могло быть много сторонников Алексея. Царь
едет в Петербург, туда же переносится следствие. Охрана порядка в
Петербурге, где А.В.Кикин активно участвовал в создании административно-
полицейского управления и где могли еще находиться другие заговорщики,
беспокоила Петра I. 17 февраля 1718 г. из села Преображенского он послал
Сенату указ с категорическим запрещением кого-либо выпускать из Петербурга
до его приезда, установить по дорогам заставы, наказать жителям города –
смотреть друг за другом. 24 марта 1718 г. Петр I отбыл в Петербург, где
создал для продолжения следствия по делу Алексея Тайную канцелярию. 14 июня
Алексей был заключен в Петропавловскую крепость, 24 июня приговорен к
смерти, через два дня при неясных обстоятельствах умер. 30 июня – был
похоронен. Эти события, конечно, заставляли принимать особые меры
предосторожности в Петербурге, ускорили создание новой административно-
полицейской системы.

«Пункты» Петра I о полномочиях Петербургской полиции и полицейской
повинности населения.

Как и многие другие преобразования Петра I, полицейская реформа
проводилась без четкого плана и основательной подготовки. Вместе с тем
очевидно, что общий замысел на создание регулярной полиции к тому времени
созрел, было намечено в общих чертах формирование административно-
полицейского аппарата в городах. Есть некоторая логическая
последовательность в становлении полиции: вначале законодательно
определялось должностное положение руководителя нового учреждения,
очерчивался круг его полномочий, потом – на руководящую должность было
назначено конкретное лицо, которое комплектовало аппарат и после этого о
новом органе управления делалось публичное сообщение.

К 23 мая 1718 г. была разработана и 25 мая утверждена царем с
собственноручным его дополнением инструкция, привычно названная «пунктами».
Этой инструкцией определялась компетенция генерал-полицмейстера и,
поскольку он впервые упоминался в законе, фактически учреждалась эта
должность. 27 мая 1718 г. Петр I посылает Сенату Указ: «Господа Сенат.
Определили мы для лучших порядков в сем городе дело генерала-полицейместера
нашему генералу-адъютанту Девиеру и дали пункты как ему врученное дело
управлять и ежели противу оных пунктов чего от вас требовать будет, то
чините, також всем жителям здешним велите, публиковать, дабы неведением
никто не отговаривался». В тот же день Петр I вручил указ А.М.Девиеру:
«Определили мы вам ведение и управление дела генерала-полицейместера, и о
том указ в Сенат дали, дабы вам в требовании вашего дела исполняли, что
надлежит, а как вам оное управлять, тому прилагаются пункты при сем». 7
июня Сенат объявляет жителям Петербурга царский указ об учреждении в городе
должности генерал-полицмейстера.

Учреждение должности генерал-полицмейстера произошло одновременно с
назначением на нее А.М.Девиера, ибо, по справедливому замечанию
исследователей, должности в XVIII в. учреждались и упразднялись назначением
и устранением конкретных лиц.

Первый генерал-полицмейстер Антон Мануилович Девиер, иностранец по
происхождению, был взят Петром I в пажи во время заграничной поездки. Не
обладая большим умом, но будучи энергичным и вкрадчивым, имея
привлекательную внешность, живой и веселый характер, он скоро приобрел
расположение царя, дружбу царицы. Девиер становится царским денщиком, т. е.
наиболее доверенным лицом Петра I, получает имение, чины бригадира и
капитана лейб-гвардии Преображенского полка, звание е.ц.в. генерал-
адъютанта. Женившись на сестре А.Д.Меншикова без согласия последнего, он
приобрел в его лице смертельного врага. Однако вражда при жизни Петра I не
проявлялась резко. Главные руководители армии и полиции, фактические
начальники столичной губернии и столицы, повинуясь крутому нраву и тяжелой
руке Петра I, исполняли свои обязанности, сотрудничали между собой. Девиер,
будучи чрезвычайно осторожным, не давал повода для уничтожения себя
Меншиковым, а покушение на последнего было делом смертельно опасным.
Назначенный в 36 лет генерал-оплицмйестером, А.М.Девиер был в этой
должности до 1727 г. В период могущества А.Д.Меншикова был обвинен в
неуважении к царской фамилии, пытан, наказан кнутом «нещадно», лишен всех
должностей и чинов, дарованной Екатериной I графского титула, имений и
сослан в Восточную Сибирь, позднее командовал Охтским портом. В 1743 г.
Елизавета Петровна вернула его из ссылки, возвратила ему именья, титул,
ордена и чины, должность генерал-полицмейстера, на которой он был до своей
смерти. Умер Девиер в 1743 г. в чине генерал-поручика.

Безотлагательно начинается комплектование аппарата генерал-полицмейстера.
4 июня 1718 г., т. е. за 3 дня до объявления жителям Петербурга о создании
этого нового органа управления, в распоряжение последнего сенатским указом
было направлено 90 военнослужащих (офицеров, унтер-офицеров и солдат во
главе с майором) и 11 приказных служителей во главе с дьяком. Однако к
концу 1718 г. его персонал состоял, не считая генерал-полицмейстера, только
из 41 человека (1 майора, 2 капитанов, 2 прапорщиков, 2 вахмистров, 2
сержантов, 4 каптенармусов, 4 капралов, 22 рядовых и 2 писарей-подъячих). В
1719 г. его фактическая численность увеличилась до 67 человек. На службу в
полицию, как правило, направлялись в принудительном порядке. Учреждения не
желали расставаться с опытными чиновниками и служителями, поэтому возникала
большая переписка: чуть ли не по каждому канцеляристу и солдату. Сенатом
издавались указы. Так, определенный 4 июня 1718 г. на службу в
полицмейстерскую канцелярию дьяк (в последующем – секретарь, асессор и
советник Главной полицмейстерской канцелярии) служил в Москве, в расправной
палате, и никак не ехал в Петербург на службу п полицию. Генерал-
полицмейстер по поводу высылки дьяка в Петербург неоднократно обращался в
Сенат. Последний указами требовал от расправной палаты, от московского обер-
коменданта и губернской канцелярии высылки дьяка. За дьяком посылались из
сената и полицмейстерской канцелярии, его предписывалось взять под караул
немедленно и силой доставить в Петербург. Но еще в феврале 1719 г. Девиер
писал в Сенат, что вот уже прошло 8 месяцев, а «оный дьяк из Москвы не
бывал».

Формирование аппарата регулярной полиции наталкивалось не только на
нежелание или невозможность переезжать на постоянное место жительства в
неудобный тогда для проживания Петербург. Сказывалась острая нехватка
квалифицированных чиновников. Гражданская служба мало поощрялась
правительством, полиция к тому же не была популярной в народе.

Название вновь создаваемого учреждения не было законодательно определено.
В официальных документах оно первоначально именовалось «генерал-
полицмейстерской канцелярией», «канцелярией Девиера». Постепенно за ним
закрепляется название «полицмейстерской канцелярии» или «канцелярии
полицмейстерских дел». Эта канцелярия, создаваясь как исполнительный
аппарат при генерал-полицмейстере, вначале не имела урегулированного
законом статуса.

Канцеляриями в России XVIII в. назывались многие учреждения. Многие из
них считались (как и «коллегии») коллегиальными учреждениями, т. е. во
главе их стояли не единоличные судьи, как это было в приказах, а
присутствия из нескольких старших чиновников, ибо Петр I заявлял, что «се
наипаче полезно, что в коллегиуме таковом не обретается место пристрастию,
коварству и лихоимному суду», а «в единой персоне не без пристрастия».

До нас не дошли протоколы (журналы) Петербургской полицмейстерской
канцелярии первой четверти XVIII в., но по сохранившимся документам можно
со всей определенностью заключить, что во главе ее стояло присутствие из 2
или 3 человек они официально назывались судьями или присутственными чинами.

С введением принципа коллегиальности в управление руководители официально
теряют единоначалие, в какой-то степени заслоняются возглавляемыми ими
учреждениями, которые действуют уже как будто самостоятельно, от имени
учреждений пишутся различные документы. Такое преобразование происходило и
с полицмейстерской канцелярией. В 20-е гг. генерал-полицмейстер, как и
президент в коллегиях, рассматривался лишь как первоприсутствующий.
Фактически же члены присутствия полицмейстерской канцелярии, ведая
отдельными сферами управления и исполняя различные поручения генерал-
полицмейстера, были скорее чиновниками при генерал-полицмейстере, а не
судьями, способными по большинству голосов поставить свое, отличное от
мнения генерал-полицмейстера, решение. К тому же в присутствии часто, кроме
генерал-полицмейстера, как правило, заседал только один судья (ведавший
столичной полицией полицмейстер в чине майора), поэтому даже формально при
расхождении мнений вопрос решался по мнению первоприсутствующего. Другой
судья мог выступать в лучшем случае в качестве советника. Заседало
присутствие и без генерал-полицмейстера, но при этом решались, как правило,
текущие, неотложные, отнесенные к ведению полицмейстерской канцелярии, дела
(выдача разрешений на строительство и капитальное переоборудование
строений, вопросы благоустройства, расследования правонарушений и передачи
дел по подсудности или принятия окончательного решения в пределах
компетенции полиции и т. д.). Генеральный регламент 1720 г., определявший
типовую структуру коллегий, был распространен на все учреждения, в том
числе и на полицейские.

В 1722 г. в Москве учреждается должность обер-полицмейстера, который
подчинялся непосредственно генерал-полицмейстеру. Последнему поручалось
создать регулярную полицию в Москве. Образуется Московская полицмейстерская
канцелярия, подчиненная полицмейстерской канцелярии в Петербурге, которая
после этого называется Главной или Государственной, уже бесспорно становясь
центральным учреждением по управлению полицией. Главная полицмейстерская
канцелярия продолжала непосредственно выполнять полицейские функции в
Петербурге.

Намерение создать повсеместно в городах регулярную полицию, как единый
централизованный орган государства, подтверждается императорскими указами
от 17 сентября 1722 г. и 8 мая 1723 г. об учреждении полицмейстерской
конторы в Кронштадте, от 10 февраля 1723 г. – в Астрахани, которые
учреждались в подчинении «Главной полиции», независимо от местных органов
управления, в том числе от губернских. Однако эти указы при Петре I не были
исполнены.

Идея создания единого централизованного полицейского управления в городах
корректировалась Петром. При учреждении и 1720—1721 гг. магистратов (под
верховенством Главного магистрата), как сословных органов городского
самоуправления по примеру Остзейских городов, им поручается «добрую полицию
учредить», которую «содержать в своем смотрении», обеспечивать уставами,
согласованными с коллегиями и утвержденными Сенатом или непосредственно
царем. Причина такого отклонения от взятого в 1718 г. направления в
создании регулярной полиции объясняется, в частности, финансовыми
затруднениями. Магистраты должны были эффективно и без ущерба для казны
управлять жизнью городов. Однако малочисленность и слабость российского
купечества, с одной стороны, и вполне сохранявшееся экономическое и
политическое господство дворянства с другой, объективно не позволили
магистратам тогда стать всевластными и сильными органами управления, какими
они виделись законодателю. Не став ни повсеместными, ни сильными, они сами
попали под влияние, а то и под прямое руководство полиции, которая в
городах была бюрократическим органом управления чиновничье- дворянского
государства.

Управление Московской полицмейстерской канцелярией, как и Главной
(Петербургской формально строилось на коллегиальных началах. Руководящее
присутствие состояло из обер-полицмейстера и еще одного «судьи», офицера в
чине майора или подполковника, не имевшего определенного названия, но
являвшегося фактически заместителем обер-полицмейстера, который, как и
генерал-полицмейстер, был фактически начальником московской полиции, а не
только первоприсутствующим.

К полицмейстерским канцеляриям не перешли в подчинение уже существовавшие
исполнительные структуры. Вместе с тем из гарнизонных канцелярий и других
военных управлений они получали воинские команды на определенное время и
отдельных военнослужащих на постоянную службу.

Канцеляристы, подканцеляристы и копиисты (или дьяки, подьячие различных
статей, писцы), распределенные по столам и повытьям, составляли канцелярию
в собственном смысле этого слова, возглавляемую секретарями. Они и вели всю
текущую работу, готовили материалы для судей, исполняли их решения.
Отдельные подразделения канцелярий ведали размещением воинского постоя,
учетом денежных сумм, заведованием тюрьмами, каторжным двором в Петербурге.
Состояли при полицмейстерских канцеляриях заплечных дел мастера,
барабанщики для объявления указов. Были созданы службы архитекторов, по
починке мостов, чистке труб, ремонту мостовых, очистке улиц, пожарные
команды и т. д.

Между офицерами полицмейстерской канцелярии, в том числе и между судьями
– членами присутствия, были распределены обязанности по заведованию
отдельными частями полицейского управления. Так, один из членов присутствия
ведал отводом квартир для солдатского постоя, другой – учетом денежных
сумм, третий (полицмейстер) заведовал каторжным двором.

На петербургских островах и в московских слободах (полицейских
«командах», которых вначале было при Петре I в Петербурге – 5, в Москве – 8
– 12) создавались полицейские съезжие дворы под руководством одного-двух
обер-офицеров с командами солдат и унтер-офицеров, подъячими.

Полицейские чипы жалованье и провиант получали в основном наравне с
военнослужащими. В 1718 г. майору полиции в год полагалось жалованья 168
руб., капитану – 96 руб., прапорщику – 50 руб., вахмистру – 14 р. 40 к.,
сержанту – 10 р. 08 к. и 7 р. 20 к., каптенармусам – 13 р. 68 к. и 9 р. 71
к., капралам – по 6 руб. и 6 руб. 96 к., писарям – по 8 р. 04 к. и 6 р. 96
к., рядовым – по 7 р. 20 к. и 6 руб. Штаб и обер-офицеры полицмейстерской
канцелярии и их денщики жалованье, провиант и амуницию получали из Главного
комиссариата, с 1721 г. – из остаточных сумм Военной коллегии, «покеже
армия в полном комплекте состоять не может».

В 1719 г. для чинов в полиции была введена особая форма (кафтаны
василькового цвета с красными обшлагами, зеленые камзолы, короткие штаны
василькового же цвета и т. п.). На вооружении полиции были алебарды, шпаги
и фузеи со штыками. Все полицейские служащие при поступлении на должность
приносили присягу, в которой клялись «верным, добрым я послушным рабом»
быть царю, царице и их наследникам, их права и прерогативы «по крайнему
разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять и в том живота
своего в потребном случае не щадить», способствовать полезным для царя
делам, предотвращать от него беду и убыток, строго соблюдать тайну,
исполнять законы и предписания начальства. После произнесения текста
присяги чиновник целовал Евангелие и крест.

К 1721 г. весь персонал полиции Петербурга не превышал 100 человек.
При широкой компетенции и громоздкости делопроизводства его нельзя было
считать многочисленным. Поэтому, создавая регулярную полицию, Петр I не
отказывался и от использования на полицейской службе местного населения.
Были восстановлены и подчинены полицейским съезжим дворам сотские,
пятидесятские, десятские, сменяемые через полгода, и караульщики,
поочередно выставляемые от дворов, хозяева которых не получали иммунитета
от этой повинности. Последние ставились на ночь у рогаток, решеток,
надолбов и шлагбаумов, перегораживавших городские улицы. Эта полицейская
повинность не была эффективной, поэтому генерал-полицмейстер добивался
замены караульщиков военнослужащими на постоянной основе с возложением на
жителей обязанности компенсировать содержание таких команд. Однако принято
было только предложение о дополнительном налоге на жителей, а все мужчины
податных сословий, достигшие 20-летнего возраста, продолжали привлекаться
для исполнения полицейских функций. В «доношении» полицмейстерской
канцелярии от 2 сентября 1723 г. говорилось, что в Петербурге, кроме
Васильевского острова установлен 141 шлагбаум, у которых еженочно дежурит
342 человека, не считая сотских, десятских и пятидесятских.

Компетенция полицейских учреждений, создававшихся на регулярной основе,
была в основном намечена упомянутыми Пунктами генерал-полицмейстеру. На
содержании этого документа явно отразилось влияние «пунктов», которые ранее
давались Адмиралтейской и Петербургской губернской канцеляриями
надсмотрщикам. Спешка в составлении документа выразилась в недостаточной
последовательности изложения закрепленных за генерал-полицмейстером
полномочий. Генерал-полицмейстеру поручалось следить за регулярностью
застройки (п. 1, 4) и противопожарной безопасностью (п. 1, 8, 13), за
укреплением и надлежащим содержанием берегов рек, уличных стоков (п. 2), за
чистотой улиц и незатруднительным проездом по ним (п. 3, 6), за санитарным
состоянием торговли продовольствием (п. 5); он должен был задерживать,
допрашивать и отправлять с делами в суд лиц, задержанных на улицах или
рынках за драки (п. 7), пресекать содержание притонов для правонарушителей
(п. 9), задерживать и допрашивать «всех гуляющих и слоняющихся людей», из
них трудоспособных определять на работу (п. 10), строго учитывать приезжих,
выявляя беглых (п. 11), а также размещать солдатский постой.

Сразу же за этим законодательным актом, действие которого было
распространено и на московскую полицию, от имени царя и Сената лавиной
обрушились указы и резолюции, в которых детализировались положения Пунктов,
дополнялись полномочия полиция. Генерал-полицмейстеру и другим полицейским
чиновникам и служителям, а также горожанам за неисполнение указов грозили
суровыми мерами наказания. Так, за неисправные печи – штрафовать домохозяев
соответственно на 10, 20, 30 рублей, за торговлю при помощи фальшивых мер и
весов следовало виновного «жестоко» штрафовать, за продажу «нездорового
харчу и мертвечины» – бить кнутом (за первую вину), сослать на каторгу (за
вторую вину), подвергнуть смертной казни (за третью вину).

Концентрированно компетенция регулярной полиции была зафиксирована в гл.
10 упоминавшегося выше Регламента или устава Главного магистрата,
положениями которого предписывалось руководствоваться полицейским
учреждениям: «…Оная споспешествует в правах и правосудии, рождает добрые
порядки и нравоучения, всем безопасность подаст от разбойников, воров,
насильников и обманщиков и сим подобных, непорядочное н непотребное житие
отгоняет, принуждает каждого к трудам и честному промыслу, чинит добрых
домостроителей, тщательных и добрых служителей, города и в них улицы
регулярно сочиняет, препятствует дороговизне, и приносит довольство во всей
потребной жизни человеческой, предостерегает все приключившиеся болезни,
производит чистоту по улицам и в домах, запрещает излишество в домовых
расходах и все явные прегрешения, призирает нищих, бедных, больных, увечных
и прочих неимущих, защищает вдовиц, сирых и чужестранных, по заповедям
Божиим, воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках; вкратце
ж над всеми сими полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и
фундаментальный подпор человеческой безопасности и удобности». Эта
декларация, справедливо называемая гимном полиции, несмотря на то, что
создание полиции в системе магистратов тогда не состоялось, была
своеобразным идеальным ориентиром для полиции не только учредительного, но
и последующих периодов.

В отличие от этого торжественно идеального перечисления полномочии,
дающего представление о полиции как высоконравственном городском
учреждении, призванном служить народу, в других законодательных актах,
которые подводили определенные итоги наделению полномочиями полицейских
органов и адресованными московской полиции, но применявшимися полицейскими
учреждениями других городов Инструкциях Московским обер-полицмейстеру и
полицмейстерской канцелярии указывалось, что чины полиции «имеют паче всего
Его Императорскому Величеству н Ея Величеству Государыне Императрице и
Высоким наследникам верные, честные н добрые люди и слуги быть, пользу и
благополучие Его всяким образом и по всей возможности искать и
споспешествовать, убыток, вред и опасность отвращать и благовременно о том
объявлять». Здесь полиция определяется как прежде всего орган по защите
самодержавия. Именно как атрибут и авангард самодержавного государства в
управлении народом полиция создавалась, уполномочивалась и действовала.
Даже исполняя общие дела, она в конечном счете преследовала эту высшую
ноль. Создаваясь как орган управления общей компетенции, полиция
превращалась в преимущественно карательно-правоохранительный орган.
Крупнейший дореволюционный полицеист заметил: «Широковещательная задача ея
(полиции – М.С.), выраженная в Регламенте Главному магистрату и
заключавшаяся в достижении общего благополучия, очень скоро низведена была
к простому охранению безопасности». В этом высказывании вызывает возражение
только «очень скоро». Процесс превращения полицмейстерских канцелярий и
контор из общеадминистративных органов управления в сугубо карательно-
правоохранительные был постепенным.

В законодательных актах указывались основные направления деятельности
полиции, конкретизировались отдельные полномочия, регулировались формы и
методы ее функционирования, однако в первой четверти XVIII в. не были
определены рамки полномочий. Фактическая деятельность полицейских
учреждений диктовалась условиями феодально-крепостнического строя,
самодержавной государственностью и полицейским политическим режимом,
конкретной ситуацией в стране и столицах, субъективными воззрениями и
желаниями Петра I и его окружения. Характер, формы и методы деятельности
полиции просматриваются на примере некоторых традиционно присущих ей
направлений деятельности.

Среди важнейших направлений карательно-правоохранительной деятельности
столичных учреждений регулярной полиции выделяются регулирование
передвижения и проживания в столицах населения, пресечение самовольных
уходов работных людей, крестьян, дезертирства солдат. Вопросы о сыске
беглых постоянно рассматривались полицмейстерскими канцеляриями. За три
месяца (август – октябрь) 1724 года в Московской полицмейстерской
канцелярии рассмотрено 19 дел о беглых, которых обнаружила московская
полиция. Почти ежегодно полиция распространяла объявления о прощении
возвратившихся до определенного срока на службу солдат.

Непосредственно на борьбу с беглыми направлялся учет городского
населения. Это Мероприятие имело существенное значение и для регламентации
жизни горожан, привлечения их к полицейским повинностям, а также высылке из
столицы людей, ставших там ненужными правительству. Полицейским чиновникам
и служителям было строго наказано «накрепко смотреть приезжих», требовать
от горожан немедленного объявления в полицмейстерских канцеляриях, на
съезжих дворах о приезде люден в город, сообщать о приеме на работу новых
работников. Запрещалось держать в доме посторонних людей свыше
определенного срока. В полиции должны были регистрироваться все приехавшие
в город и уезжающие из неги. Без разрешения полиции нельзя было пускать
никого на ночлег. Запрещалось принимать работников «без явных свидетельств
или без добрых по ним порук». За неисполнение этих предписаний
полицмейстерские канцелярии имели право приговорить домохозяина к ссылке на
галеры и конфискации имущества или битью кнутом и ссылке на каторгу, что и
делалось на практике. Московская полицмейстерская канцелярия за август,
сентябрь и октябрь 1724 года рассмотрела 6 дел о держании в домах
посторонних без разрешения полиции. В 1718 – начале 1719 гг. Петербургская
полицмейстерская канцелярия определила на каторгу крестьян, которые, отбыв
повинность по строительству города, самовольно проживали в Петербурге, а
также посадских людей, живших без свидетельства и без порук. Петр I
санкционировал это решение. Однако, эти меры в условиях массового
принудительного передвижения людей не были достаточно эффективными. В
полиции было зарегистрировано не более трети лип, проживавших в Петербурге.

Для контроля за передвижением людей были введены паспорта (абшиты) и
покормежные письма. Жители должны были передвигаться по стране только при
наличии этих документов. Люди, не имевшие их, не пропускались на заставах,
их задерживали патрули и местные власти. Паспорт назывался также пропуском.
Паспорта (пропуска) для передвижения внутри страны выдавались различными
государственными учреждениями и владельцами крепостных, а в столицах –
преимущественно полицмейстерскими канцеляриями. За держание в доме людей,
не имевших паспортов, полиция, как правило, штрафовала хозяина.

Работоспособных гулящих и слоняющихся людей направляли на работу или в
солдаты, крепостных в полиции били батогами и возвращали владельцам,
нетрудоспособных отсылали по прежнему месту жительства, где на их
пропитание должны были собирать средства местные старосты или определять в
богадельни и приюты. Если «гулящий» или пьющий попадал в полицию второй или
третий раз, то его должны были бить кнутом на площади и посылать: мужчин –
на каторгу, а женщин – в шпингауз (на прядильный двор), малолетних – бить
батогами и посылать на суконный двор или другие мануфактуры. С помещиков,
старост и приказчиков, крепостные которых без соответствующих документов
слонялись в городе или собирали милостыню, предусматривалось брать штраф (5
руб.) «за неусмотрение». Хозяев домов, могущих быть притонами для беглых,
полиция предупреждала под угрозой штрафа: «без явного свидетельства никаких
гулящих людей … в выше помянутые дома» не пускать.

Полицейские служители и караульщики если были не в состоянии прекратить
беспорядок или задержать кого-либо, они били в трещотки и кричали «караул».
Все, кто слышал это, должны были бежать им на помощь. Не пришедших на
призыв о помощи ждало наказание наравне с «злодеями». Виновных задерживали
и доставляли на съезжий двор или в полицмейстерскую канцелярию.

Полиция наблюдала, чтобы во время церковных праздников и «крестного
хождения» не продавали спиртные напитки в кабаках и не устраивались
увеселения, задерживала и подвергала наказаниям нарушителей порядка в
церквах и общественных местах (кликуш, «ложно-беснующихся» и пр.). В городе
категорически запрещалась бесцельная стрельба, за что полиция штрафовала от
5 до 15 руб.

Полицейские канцелярии в первой четверти XVIII в. имели широкие
полномочия по части расследования и судебного рассмотрения уголовных дел. В
них проводились дознание по всем обнаруженным полицией преступлениям, а
также предварительное следствие и суд в отношении лиц, подведомственных
полиции. Полицией приводились в исполнение вынесенные ею приговоры.

Повседневная жизнь людей в первой половине XVIII в. была обставлена
чрезвычайной регламентацией. Было запрещено в городе носить бороды и
русское платье; в соответствии с чином определялось сколько лошадей
содержать и запрягать в экипаж, какие драгоценности и наряды надевать на
себя по праздникам. Жителям было установлено время для сна, работы и
отдыха, а работа и отдых были также регламентированы. «С бритья бород и
обрезания кафтанов Петр начал, . . . дошел до обязательного установления
ассамблей и прогулок на лодках по Неве и Финскому заливу». До крайности
доведенная регламентация жизни и деятельности населения также была
возложена на полицию. В функции регулярной полиции, как правило, входили те
вопросы, в разрешении которых самодержавное правительство применяло грубое
прямое принуждение. В регламентации часто подражали западноевропейским
образцам, не считаясь с привычками и укладом жизни местного населения, что,
естественно, вызывало противодействие с его стороны. Не случаен, видимо, и
тот факт, что первым генерал-полицмейстером был назначен иностранец, над
которым не тяготели привычки русских людей.

Полицейские чиновники терроризировали население. Одно имя генерал-
полнцмейстера внушало страх жителям Петербурга. Жестоко наказывая людей за
всякое неисполнение или промедление в исполнении многочисленных предписаний
правительства, полицейские чиновники сами погрязли в казнокрадстве,
служебных злоупотреблениях. Прусский посланник Мардефельд писал о
вымогательстве Девиером денег у жителей. За взятки, казнокрадство и
служебные злоупотребления были привлечены фискалами к ответственности в
Москве командир съезжего двора, чиновник канцелярии, полицейский
каптенармус. Полицейские чиновники сами нарушали общественный порядок,
дрались, ссорились, пьянствовали вместе с преступниками.

Предметом разбирательства в сенате и полицмейстерских канцеляриях были в
основном случаи злоупотребления, которыми причинялся ущерб знатным лицам
или учреждениям. Эти случаи дошли до нас в архивных документах. А сколько
бесчинства полицейских чиновников в отношении простонародья осталось
неизвестно? Дореволюционный полицеист Тарасов И. Т. заметил, что полиция
«очень скоро после своего возникновения заявила себя весьма склонной к
обидам и взяткам».

Заключение.

Полицейская реформа Петром I осталась не завершенной. В первой четверти
XVIII в. происходило становление регулярной полиции, но полностью
установление ее, как и многих частей государственного механизма, тогда не
произошло. Вместе с тем определились намеченные учредителем и сложившиеся
на практике за неполных семь лет при Петре I основные задачи и функции
полиции, ее регулярность и профессионализм, бюрократическая оторванность от
народа. Общая полиция была организационно отделена от органов политического
сыска, являлась частью общеадминистративного аппарата, не принимала в целом
активного и непосредственного участия в политических преобразованиях, но ее
создание и последующие изменения имели политический смысл. Защищая
установленный порядок, сопротивляясь дестабилизации общественных отношений,
являясь непосредственной принудительной силой по отношению к народу и
будучи грубой по составу, жесткой по методам деятельности, вытеснив русское
понятие «благочиние», полиция снискала себе уже при Петре I недобрую славу.

Литература:

1. Шубинский С. Н. Исторические очерки и рассказы. Спб., 1893

2. Сизиков М. И. Становление центрального и столичного аппарата регулярной полиции России в первой четверти XVIII в.

3. Тарасов И. История русской полиции и отношения ее к юстиции //

Юридический вестник. 1857.

4. Майков Л. Н. Рассказы Нартова о Петре Великом. Спб., 1891.

5. Полиция и милиция России : страницы истории, М., издат. «№наука»

1995г.

6. М.И. Сизиков, А.В. Борисов, А.Е. Скрипилев. История полиции России

(1718-1917гг.)