ОБРАЗ ПЕТЕРБУРГА В РОМАНЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ. Сочинения, Архив

Володина Нина Николаевна

учитель русского языка и литературы

бюджетное общеобразовательное  учреждение

города Омска

«Средняя общеобразовательная школа № 16»

Исследовательская  работа по литературе

10 класс

ХРИСТИАНСКИЕ МОТИВЫ В РОМАНЕ Ф.М.ДОСТОЕВСКОГО

«ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ»

Оглавление:

Вступление……………………………………………………………………………………………стр. 2

Глава 1…………………………………………………………………………………………………..стр. 3

Что такое христианство?

Глава 2……………………………………………………………………………………………………стр. 3

Характеристика главного героя.

Глава 3……………………………………………………………………………………………………стр. 4

Преступление Раскольникова  перед Богом и перед людьми.

Глава 4…………………………………………………………………………………………………..стр. 4

Теория Раскольникова и философия Достоевского.

Глава 5……………………………………………………………………………………………………стр. 5

Религиозные идеи и христианские идеалы Достоевского.

Глава 6……………………………………………………………………………………………………стр. 6

Поиск «общей точки» второстепенных героев с Раскольниковым.

Глава 7………………………………………………………………………………………………….стр. 12

Образ Сони Мармеладовой. Очеловечивание Раскольникова.

Глава 8………………………………………………………………………………………………….стр. 13

Анализ имён и фамилий персонажей в романе. Детальный анализ.

Глава 9………………………………………………………………………………………………….стр. 16

Эпилог. Соня, как образ Богородицы. Возрождение.

Глава 10………………………………………………………………………………………………..стр. 17

Бог Достоевского. Диалектика любви.

Глава 11………………………………………………………………………………………………..стр. 18

Тайна соборности. Приход к вере.

Список литературы…………………………………………………………………………….стр. 19

Вступление

Я знаю … Я верю … Грань между этими утверждениями зыбка и подвижна. Даже самый гениальный учёный сегодня повторит слова древнегреческого философа: «Я знаю только то, что ничего не знаю».

К тому, что уже известно об окружающем мире, и к тому, что ещё скрыто пеленой тайны, человек относится с чувством удивления. Но ещё удивительнее необъятность, таинственность, мудрость всего, что находится за пределами познанного.

Величайшие учёные — с древности до наших дней — верят в Мировой разум. И. Ньютон и А. Эйнштейн, М. Ломоносов и В. Вернадский, И. Коперник и Г. Мендель в науке, её открытиях и гипотезах чертали чувство благовения перед грандиозностью мироздания. Здесь один из истоков религии — основы духовного мира человека. Но есть ещё один источник. К которому обращается религия. Это тайна нашего внутреннего мира, нашей души, где рядом уживаются счастье и горе, любовь и ненависть, доброта и жестокость. И ещё  – вера и надежда, которые не покидают человека в самые трудные и даже безнадёжные мгновения жизни.

Религии выросли из древних верований людей. Без малого две тысячи лет назад появился на земле Палестины мальчик, которого родители нарекли Иисус. А люди позднее добавили к его имени Христос, так по-гречески звучит «Мессия» и «Спаситель». Вместе с этим человеком, его земным подвигом проповеди слова Божьего, его страданиями, крестной смертью и воскресением, и родилось  Христианство. В наше время последствия отделения церкви от государства, оказались более тяжёлыми для государства, чем для церкви. Итогом стал глубочайший духовный кризис, который переживает сегодня наше общество. Его преодоление возможно лишь путём тех духовных преобразований, на которые многие века созидалась культура нашей страны. Сейчас пред обществом стоит актуальная задача: воспитание подрастающего поколения в духе высоких идеалов служения Богу и Отечеству. Уяснения значения православия   для возрождения и преображения жизни российского общества, культуры и образования.

Цель моих исследований: Проследить, как человек, нарушив закон Божий, совершив грехопадение, испытывая муки совести, принимает путь смирения, сострадания, обретает веру в Бога, некогда утерянную, приходит к постижению христианских идеалов любви к ближнему, то есть духовно перерождается. Обретает истину через страдание. 

Христос же говорит:

«Заповедь новую даю

вам, да любите друг

друга, как Я возлюбил

         вас».

Заповедь Иисуса Христа.

Христианские мотивы играют значительную роль в Романе Достоевского «Преступление и наказание». Но чтобы понять их, нужно чётко представлять себе, что такое христианство.

    Так что же такое христианство?

     В основе христианства провозглашается первенство искренней веры и добра. 

Лишь любовь и милосердие делают человека настоящим христианином. Христиане верят, что мир создан единым предвечным Богом, и создан без зла. Человек, по замыслу Бога, наделённый свободной волей, ещё в раю попал под искушение сатаны — одного из ангелов, восставших против Божьей воли, – совершил проступок, роковым образом повлиявший на дальнейшую судьбу человечества. Человек нарушил Божий запрет, возжелал сам стать как «Бог». Это изменило самую его природу: утратив благую, бессмертную сущность, человек стал доступен страданиям, болезням и смерти, и в этом христиане видят следствие первородного греха, передающегося из поколения в поколение.

    «Поступайте с людьми так, как вы хотите, чтобы поступали с вами» – так звучит один из краеугольных камней учения. Но не только поступки характеризуют его суть, важны и помыслы: чувства ненависти и злобы, побуждающие к убийству, столь же отвратительны, как и само убийство, грязные мысли –  тот же разврат и преступление. Преступление не перед законом, а перед Богом.

Главный герой романа Достоевского — Родион Романович Раскольников,  молодой человек, мещанин по происхождению, исключённый из университета, живущий в крайней бедности. Разумихин, лучший друг Раскольникова, даёт ему более полную характеристику: «Угрюм, мрачен, надменен и горд,  в последнее время мнителен и ипохондрик. Великодушен и добр. Чувств своих не любит высказывать и скорее жестокость сделает, чем словами выскажет сердце. Иногда впрочем, вовсе не ипохондрик, а просто холоден и бесчувственен до бесчеловечия, точно в нём два противоположных характера поочерёдно меняются. Ужасно иногда неразговорчив. Не насмешлив, и не потому, что остроты не хватает, а точно времени у него на такие пустяки не хватает. Никогда не интересуется  тем, чем все в данную минуту интересуются. Ужасно высоко себя ценит,  не без некоторого права на то». Беспристрастная оценка Разумихиным Родиона помогает понять сущность последнего.

Действие происходит в 1866 году.  Это была эпоха, когда старые нравственные законы были обществом отвергнуты, и новые ещё не были выработаны. Общество потеряло нравственные ориентиры, которые были воплощены в образе Христа, и Достоевский смог показать весь этот ужас этой потери. На Раскольникова общество имеет значительно влияние, и по легкомыслию,                                                                          

по шаткости в понятиях, поддавшись некоторым странным, «недоконченным» идеям, которые носятся в воздухе, он решился разом выйти из своего скверного положения.

Родион решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты. Старуха глупа, глуха, больна, жадна, берёт жидовские проценты, зла и заедает чужой век, мучая у себя в работницах свою младшую сестру. «Она никуда не годна», «для чего она живёт?», « полезна ли она хоть кому-нибудь» и т. д. – эти вопросы сбивают с толку молодого человека. Некоторое время уходит на то, чтобы он мог разобраться в своих мотивах и решиться на столь отчаянный шаг.  Наконец Родион принимает, по его мнению, единственно верное решение. Он решается убить старуху, ограбить её, чтобы впоследствии вытащить из грязи, избавить от бедности свою мать и сестру, для которых он является последней надеждой. «А ты Родя, ты у нас всё — вся надежда наше и упование». Раскольникову неприятна ситуация, в которой сейчас находится его сестра. Он решает избавить её от сластолюбивых притязаний главы помещичьего семейства — притязаний, грозящих гибелью. Ему жалко смотреть на свою мать, которая вынуждена экономить даже на мелочах.  Раскольников хочет поправить свою жизнь, но это для него является второстепенной целью. Именно то, что он решается на убийство не ради себя, Раскольников считает оправданием. «Не для своей плоти и похоти предпринимаю, а имею в виду великолепную цель». К тому же он уверен, что впоследствии сможет загладить своё преступление. «Сто тысяч добрых дел и начинаний, которые можно устроить и поправить на старухины деньги, обречённые в монастырь! Сотни, тысячи, может быть, существований, направленных на дорогу. Десятки семейств, спасённых от нищеты, от разложения, от гибели, от разврата, от венерических больниц, – и всё это на её деньги. Убить её и взять её деньги, с тем, чтобы с их помощью посвятить потом себя на служение всему человечеству и общему делу. Загладится ли одно крошечное  преступленьице тысячами добрых дел? За одну жизнь — тысячи жизней, спасённых от гниения и разложения. Одна смерть и сто жизней взамен — да ведь тут арифметика! Да и что значит на общих весах жизнь этой чахоточной, глупой и злой старушонки? Не более как жизнь вши, таракана, да и того не стоит, потому что старушонка вредна. Она чужую жизнь заедает».

Но верны ли рассуждения Раскольникова? Какое право он имеет, чтобы решать, важен ли какой-то человек или его жизнь ничего не стоит?   С точки зрения христианства Раскольников грешен, но не только потому, что он совершает убийство, а потому, что  он не любит людей, считает их «тварями дрожащими», а себя, возможно, избранным, «право имеющим». Грех убийства по Достоевскому, вторичен. Преступление Раскольникова –  это игнорирование христианских заповедей. Следовательно, в глазах Достоевского, Раскольников совершает первое главное преступление перед Богом, второе — убийство — перед людьми.

1- Достоевский Ф. М.. «Преступление и наказание».

Родион поставил себя на пьедестал, и свергнуть его оттуда уже невозможно. В свой статье, по поводу которой он спорил с Порфирием, Раскольников писал: «Все люди разделяются на «обыкновенных» и «необыкновенных». Обыкновенные должны жить в послушании и не имеют права переступать закона. Необыкновенный же человек имеет право,.. то есть не официальное право, а сам имеет право разрешить своей совести перешагнуть… через иные препятствия, и единственно только в том случае, если исполнение его идеи (иногда спасительной, может быть, для всего человечества) того потребует». Родион ставит в пример доказательства правоты своей статьи  Порфирию таких людей как, Магомет, Ньютон, Ликург, Наполеон. Все они имели право устранить десятки, сотни людей, если бы те могли помешать им сделать свои открытия. Таким образом, Раскольников твёрдо уверен в том, что все, не то что великие, но и даже те, что могут сказать что-нибудь новенькое, должны, по природе своей быть преступниками, – более или менее, разумеется.

«Обыкновенный» или «необыкновенный» человек он — Раскольников, этот вопрос вонует его больше старухиных денег. Философские вопросы, над которыми мучался Родион Раскольников, занимали умы многих людей. Ницше создал теории «суперчеловека», которому всё позволено.  Мне кажется, что именно она послужила основой для создания  фашистской идеологии, которая принесла неисчислимые бедствия всему человечеству. Поэтому гуманистическая позиция Достоевского, хотя и скованная рамками религиозных воззрений автора, имеет огромное значение. 

На страницах романа Достоевский подробно исследует теорию Раскольникова, которая привела его в «жизненный тупик». Теория эта стара как мир. Взаимосвязь между целью и средствами, которые могут быть употреблены для достижения этой цели, исследовались давно. Ещё Ницше придумал лозунг: «Цель оправдывает средства». Это высказывание является основным аргументом в теории Раскольникова. Естественно, что автор не согласен с философией Родиона. Достоевский заставляет его самого в ней разубедиться.

Можно сказать, что сюжет романа имеет зеркальный характер: сначала преступление христианских заповедей, потом убийство, затем истинное раскаяние, очищение и воскрешение для новой жизни.

В итоге Раскольников смог постичь ошибочность собственной теории и возродиться к новой жизни, так же как и сам Достоевский обрёл истину через страдания. Необходимость страдания на пути постижения смысла жизни, обретения счастья — это и есть философия Достоевского. «Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием. Человек не рождался для счастья, человек заслуживает своё счастье, и всегда страданием» (Ф. М. Достоевский).  Он, веря в искупительную, очищающую силу страдания, раз за разом, в каждом своём произведении вместе со своими героями переживает его.

   Фёдор Михайлович Достоевский — величайший русский писатель, страстный поборник идей гуманизма и справедливости. Максим Горький писал о нём: «Гениальность Достоевского неоспорима, по силе изобразительности его талант равен, может быть, Шекспиру».  В зарубежных исследованиях о

Достоевском обнаруживается тенденция изучения исключительно религиозных идей писателя. Одно из французских издательств выпускало серию книг «Писатели перед Богом». Из тридцати писателей, избранных для этой серии, один русский — Достоевский.  Почётны профессор Сорбонны, специализирующийся на истории религии в России, автор книги о Достоевском, рассматривает его как исключительно религиозного мыслителя. И это не случайно, ведь религиозные идеи занимают значительное место в философии Достоевского. Быть с народом, полагал Достоевский, значит иметь религию.

Роман «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского — это произведение, посвящённое истории того, как долго шла через страдания и ошибки душа к постижению истины. Для Достоевского, человека глубоко религиозного, смысл человеческой жизни заключается в постижении христианских идеалов любви к ближнему. «Отличительной особенностью художественного построения романа является то, что главный герой и второстепенные различаются очень отчётливо. Положение Раскольникова в романе таково, что, кажется, будто жизнь всех остальных героев протекает как осуществление его, Раскольникова, вымысла. Теория преступления, сложившаяся в уме Раскольникова -есть попытка разобраться в этом совершенно новом для него состоянии сновидящего существа среди людей, у которых продолжительная жизнь протекает, как   осуществление чужого вымысла» (Л. В. Пумпянский).

Существуют исследования, разные по традиции и направлению литературоведческих и философских подходов, но сходящиеся на одной мысли — второстепенные герои и персонажи «Преступления и наказания» предстают как разные «Я» главного героя. Вячеслав Иванов, пожалуй, здесь ближе всех подошёл к главной мысли Достоевского о центральном герое «Преступления и наказания». Его проникновение в чужое я, его переживание чужого я, как самобытного, беспредельного и полновластного мира содержало в себе постулат Бога, как реальности, реальнейшей всех этих абсолютно реальных сущностей, их коих каждой он говорил всею волею и всем разумением: «ты еси». И тоже проникновение и чужое я, как акт любви, как последние усилие в преодолении индивидуализации, как блаженство постижения, что «всякий за всех и за всё виноват!, – содержало в себе постулат Христа, осуществляющего искупительную победу над законом разделения и проклятия одиночества, над миром, лежащим во грехе и в смерти». Не «сочинение» чужого я, а «проникновение», растворения в нём — залог воскресения души, выход к жизни из мёртвого «сочинительства».

Так, например, в сцене первой беседы с Соней, когда Раскольников «сочиняет» реплики Сони наперёд, заранее утвердившись в мысли о её помешательстве, он находится во власти призрачного мира своей мечты, иллюзию понимания Сони и самого себя принимает за истинное понимание:»Но кто же сказал, что она не сошла с ума? Разве она в здравом рассудке? Разве так можно говорить как она?» когда же вместо рассудочного объяснения Сон наступает «проникновение», то и  личность Раскольникова обретает, наконец, всю полноту реальной, а не призрачной жизни.

Как же тогда быть с «проникновением» в чужое я Свидригайлова? Если он тоже часть души Раскольникова или вымысел его, то, конечно же, «демоническая» часть – «демонический» вымысел. Можно ли здесь говорить о «проникновении» – узнавании чужого я с любовью? Если рассматривать с точки зрения православного представления о человеке, то, безусловно, можно. Все люди равны в Боге, равны в грехе, но равны и в спасении, «всякий за всех и за всё виноват» Раскольников несёт вину за «демонизм»  Свидригайлова, потому что это его «демонизм» и он должен принять вину  Свидригайлова сознательно и страдать за неё, как за свою. Так понимает Достоевский человека вообще, таков его философская, христианская концепция личности и художественная концепция изображения человека и его взаимоотношениях с окружающим миром. Один человек предстаёт как все люди, и все люди являют собой как бы одного человека; человек един во множестве, соборный и самой своей сущности.

Посмотрим, как воплощается в романе эта философская и художественная концепция изображения человека. Начнём с той замечательной встречи, которая выводит Раскольникова в мир людей из его мечтательного и сонного уединения, – со встречи с Мармеладовым Что же «своё» должен был узнать Раскольников в Мармеладове за время их столь короткого знакомства? Почему-то одно высказывание Семёна Захаровича его слушателю особенно запомнилось. «Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти. Ибо бывает такое время, когда непременно надо хоть куда-нибудь да пойти!» –  говорит Мармеладов, и через некоторое время снова: «Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти? Нет! Этого вы ещё не понимаете…». Именно эти слова вспыхивают в сознании Раскольникова на следующий день после встречи, главное, как раз непосредственно перед тем, когда он ясно ощутил, что безобразная мечна его требует немедленного воплощения в дело.

«Некуда идти»  фраза, имеющая у Достоевского особый смысл характеристики душевного состояния его героев: так указывает он своеобразную внутреннюю опустошённость  – опустошённость в том специфическом смысле, который вкладывается писателем в это творение, а именно –  человека, лишённого родной «почвы». Мармеладов ведь не случайно чиновник, то есть по Достоевскому, порождение Петербурга и непременно жертва Петербурга — духовного наследника петровских «антипочвеннических» реформ. Раскольников, несущий в себе то же  бремя опустошённости, оторванности от «почвы» интеллигентного петербуржца, конечно же, должен был узнать «своё» в этой фразе. Не следует забывать о главном писательском принципе изображения героев – «всякий за всех», ибо в противном случае настоящие, глубинные связи между ними, самые важные для автора, не будут понятны. Отзвук мармеладовского  «некуда пойти» можно найти в словах Свидригайлова: «Видите,   в каком трактиришке всё время просиживаю, и это мне всласть, то есть не чтобы всласть, а так, надо же где-нибудь сесть», говорит он Раскольникову. И он несёт бремя душевной пустоты, то бремя, свободу от которого Мармеладов ищет в пьянстве. Раскольников — в своей теории, а он, Свидригайлов, – в разврате. 

  В отечественном литературоведении сложилась традиция рассматривать  Свидригайлова как антипода Раскольникова. При толковании характера исследователь должен был исходить, прежде всего, из социального положения героя и из той самой писаревской «совокупности обстоятельств», которая якобы является единственной причиной, побуждающей героя к тому или иному поступку. Раскольников — разночинец, бедняк, вынужденный трудиться, чтобы продолжить занятия в университете; Свидригайлов — состоятельный помещик, барин, белоручка, никогда не знавший труда человека. На этом основании и делается вывод о том, что Раскольников и Свидригайлов совершенно различны по существу. Но для Достоевского гораздо важнее было показать их «общую точку»: – Ну, не сказал ли я, то между нами есть какая-то точка общая?

    Почему же писатель считает правым Свидригайлова, когда он говорит об общей точке? По той же самой причине, почему считает правым его же, говорящего о том, что они с Раскольниковым «одного поля ягоды»: ведь так сказал Свидригайлов о себе и своём собеседнике после  их разговора  о вечности и о будущей жизни, и если один из них признаётся, что не верит в будущую жизнь, а другой видит вечность в виде закоптелой комнатки «а по стенам пауки, и вот и вся вечность», то это означает, что они и в самом деле «одного поля ягоды». Но — самое главное — Раскольников именно в момент разговора как раз верит в «пауков» и одновременно боится такой веры, поэтому и отвечает сначала: «Я не верю». Слишком уже близко к сердцу принимает он суждение Свидригайлова о будущей жизни, как будто собственную мысль, произнесённую вслух, узнаёт он в словах о вечности с «пауками», оттого и восклицает с «болезненным чувством.

      Свидригайлов же очень верно почувствовал тон и настроение Раскольникова, сразу понял, что собеседник узнал «своё», поэтому теперь, он сознательно настаивает на то, о чём раньше говорил в «задумчивости»: «Справедливее? А почём знать, может быть, это и есть справедливое, и знаете, я бы так непременно нарочно сделал». После этих слов Свидригайлов пристально смотрит на Раскольникова и хохочет –  он достиг цели — хотел доказать, что между ними есть «общая точка», и что они «одного поля ягоды», и доказал! А суть доказательства в том, что ни у  Свидригайлова, ни у Раскольникова нет цельной веры. Молитва и гордость — две противоположности в душе человеческой, как вера и неверие, –  так понимал это Достоевский.

     Гордость, по Достоевскому, – тот же грух сознательного отделения личности от массы и, следовательно, от Бога. Гордый человек  – неверующий человек, отсутствие Бога, пустота безверия в его душе порождают в нём болезненную тоску и желание заполнить эту пустоту хоть чем-то — хоть вещью, хоть идеей.  Свидригайлов, например, хотел бы заполнить пустоту «специальностью», как он выражался, то есть быть «помещиком», «отцом», «уланом», «фотографом», «журналистом». Интересно, что в ряду его «специальностей» оказался «отец», и эта явная несообразность подчёркивает всю безмерность тоски: ну хоть что-нибудь! Итак, гордость Раскольникова оборачивается «общей точкой» со Свидригайловым.

Гордый человек — праздный человек. «Смирись гордый человек, и, прежде всего, сломи свою гордость. Смирись, праздный человек, и, прежде всего, потрудись на своей ниве, – вот решение по народной правде и по народному разуму, – говорилось в речи Пушкина. – Не вне тебя, правда, а в тебе самом; найди себе в себя, овладей собой — и узришь правду. Не в вещах эта, правда, не вне тебя и не за морем где-нибудь, а, прежде всего в твоём собственном труде над собою. Победишь себя, усмиришь себя — и станешь, свободен как никогда и не воображал себе, и начнёшь великое дело, и других свободными сделаешь, и узришь счастье, ибо наполнится жизнь твоя, и поймёшь, наконец, народ свой, и святую правду его».

Всегда следует вспоминать эти слова писателя, когда на  страницах его произведений встречаемся со скучающим, праздным человеком. Свидригайлов тоже именно в этом смысле праздный, а вовсе не по своему специальному положению. В этом и Раскольников праздный, и чиновник Мармеладов праздный, – у всех у них тут «общая точка».

     Раскольников, безусловно, не антипод  Свидригайлова, их внутренне сходство в грехе безбожия, гордости и праздности очевидно, как очевидно их общее страдание от сознания подобной праздности: но также, безусловно, существует между ними глубокое различие. Раскольников, хотя и думает, может быть, о вечности с «пауками», но ведь и о справедливости вопрошал, и не просто вопрошал, а с «болезненным чувством». Он смеялся над собой поле того, как «раба Родиона» просил помянуть, но ведь просил же помянуть! Он страдает всей душой, произнося новое слово, душа его вмещает холод и мрак теории, и горячность истинного живого чувства. «А равнодушный никакой веры не имеет, кроме дурного страха»,  – это слова не из «Преступления и наказания», а из «Бесов», но мысль Достоевского, однажды явившая в одном произведении, обязательно перейдёт и в другое, и в третье, где-то прозвучит более отчётливо, где-то менее.

   Так, только одна глава «У Тихона» из романа «Бесы» поможет ответить на вопрос, в чём заключается главное различие между Ракольниковым и  Свидригайловым в «Преступлении и наказании». Тихон напоминает Ставрогину слова Апокалипсиса: «И ангелу Лаодикийской церкви напиши, что глаголит:  Аминь, свидетель верный и истинный,  ни холоден, ни горяч; о если бы ты был холоден или горяч. Но поскольку ты  тепл, а не горяч и не холоден, то изблюю тебя из уст моих…».  Для самого Достоевского эта мысль Апокалипсиса  имела огромное значение: человек, способный целиков отдаться какой-либо идее, или чувству (будь это даже холод совершеннейшего атеизма), скорее, обретёт Бога, чем равнодушный и  скучающий. 

  Свидригайлов в «Преступлении и наказании» тоже равнодушен, скучает и лишь только тепл. В этом и состоит его главное отличие от Раскольникова, который то холоден, то горяч, но никогда не тепл, и его, по словам Порфирия Петровича, «жизнь вынесет». Раскольникова Бог сберёг, поэтому он преодолел в себе свидригайловкую гордость и праздность, свидригайловский «демонизм», нашёл овь и жизнь, а значит –  себя в себе.

     Есть в романе персонаж, который подобно другим имеет «общую точку» с

Раскольниковым, только в отличие, например, от Свидригайлова или от Сони Мармеладовой персонаж этот не высказывал особого интереса у пишущих о романе. Речь идёт о Катерине Ивановне — вдове чиновника Мармеладова. В системе образов произведения ей обычно отводится место некоего «униженного и оскорблённого» человека, бедствия которого до того доходили, что стало «уже некуда больше идти», и, в конце концов, от тех бедствий и горя сходит с ума. Кажется, всё сказано, больше с Катериной Ивановной не происходит нечего, но за тем, что происходит,  скрывается мысль  писателя опять же о гордом человеке. По отношению к Катерине Ивановне вроде бы подобные сопоставления не уместны — нельзя же её, как Свидригайлова назвать гордым и праздным человеком! Но ведь нельзя же и оставить без внимания те особенности её изображения писателем, который в его творчестве несут в себе особый, характерный только для Достоевского смысл, –  знак, отмечающий главные внутренние свойства личности. Ей «некуда идти»: «Можете судить потому, – говорит Мармеладов о ней, – до какой степени её бедствия доходили, что она, образованная и воспитанная, и фамилии известной, за меня согласилась пойти! Но пошла! Плача и рыдая, и руки ломая — пошла»! Ибо некуда было идти».

     «Общая точка» с Раскольниковым состоит в том, что она тоже «сочинительница», «фантастический и нетерпеливый человек жаждет спасения пока лишь преимущественно от явлений внешних», горда и праздна в том смысле, в каком горды и праздны и Раскольников и Мармеладов, и Свидригайлов. Она также удаляется от Бога, как и Раскольников в тот момент, когда усмехнулся просьбе своей помолиться за «раба Родиона»: «Что? Священника?.. Не надо …. Где у вас лишний целковый?.. На мне нет грехов!.. Бог и без того должен простить… Сам знает, как я страдала!.. А не простит, так и не надо!..», говорит умирающая Катерина Ивановна.  

       Человека, удалившегося от Бога, подстерегает безумие. «Сказал безумец в сердце своём: «нет Бога» (Пс. 52,2).

Катерина Ивановна непременно должна была сойти с ума, и, конечно же, не из-за совокупности обстоятельств, а следуя логике характера «гордого» человека, по Достоевскому.  Кто же у Достоевского, если он «гордый» и «праздный» безбожник, –  не безумен! Свидригайлов видит привидения и знает сам, что болен: «Я согласен, что приведения являются только больным: но ведь это только доказывает, что привидения могут являться не иначе как больным, а не то, что их нет самих по себе», – признаётся он Раскольникову. И «сочинительство» самого Раскольникова, его теория, его диалектика не что иное, как бред безумца (подобная теория в своё время сведёт с ума Ивана Карамазова).

       Такое понимание характера Катерины Ивановны позволяет точнее определить её место в системе образов романа: Катерина Ивановна — одна из тех, с кем главный герой един в грехе и в смерти, но с ней же он един и в воскресении и в жизни ( как один человек со всеми людьми), потому что Раскольников хотел, чтобы Бог услышал его именно в её молитве, которую он ежедневно вслух произносит вместе с маленькими Колей и Лидочкой: «Боже, прости и благослови сестрицу Соню». «И раба Родиона»,  – просил он.

Исходя из философской концепции человека Достоевского  – единство во множестве, памятуя, что именно таким он воплощён в художественной структуре романа, можно попытаться объяснить и «труднообъяснимого» Порфирия Петровича. Как же соотносится Порфирий с концепцией «всякий за всех», не имея сюжетных связей ни с кем из  действующих лиц романа, кроме одного Раскольникова?

   У Порфирия, действительно, роль особая (потому и сюжетных связей мало) –  он единственный способный «сочинить» «сочинителя», то есть Раскольникова; только лишь к этому и сводится вся его роль в романе. Роль следователя ведь это, так сказать, свободное художество, в своём роде, или что-то вроде того…». За это самое «художество» и ненавидит Порфирия Раскольников, именно ненавидит, а не боится, ибо страх возмездия за преступление не столь уж велик  в нём,  уязвлена в нём гордость «сочинителя», которого самого «сочиняют». Раскольников исчислен, измерен и определён Порфирием, отчего самолюбие его страдает безмерно. 

    В «художествах»  Порфирия выявляется внутренняя сущность не столько «сочиняемого» им Раскольникова, сколько самого Порфирия Петровича. Уже в  том, что он так увлечён «художеством», разбираю чужую душу по косточкам, есть некий знак. Да, таков он и есть и такова его «общая точка» со всеми кому в романе «идти некуда». Пусть, с ясной целью и в тое время не имеющий конца, – один этот путь к Богу.

Оттого Соне, например, всегда есть куда идти, даже концом романа путь её не  завершён. Так же точно и  Раскольников, обретая жизнь, обретёт и незавершаемый путь.    Порфирий, например, – человек законченный. Он сам о себе эти знаменательные слова произносит: «Я знаете…законченный человек, законченный человек-с». А законченному человеку, конечно же, «идти некуда», потому  и узнаётся в нём свидригайловское стремление к тому, к чему привязаться было бы можно, хотя бы по привычке.

       Многое в Порфирии Петровиче от «гордого» человека, очень многое, даже, может быть, более, чем во всех других героях «Преступления и наказания», и, главное, он сам сознаёт это вполне отчётливо. Словно о нём сказано Достоевским: «Он пока всего только оторванная, носящаяся по воздуху былинка. И он это чувствует и этим страдает, и часто так мучительно!» Он «петербуржец» в том характерном смысле, который видел писатель в том понятии, и не случайно отчество имеет Петрович (само имя Пётр для писателя всегда значимо). Не случайно он холостой и бессемейный, даже «бездомный» – совсем без «почвы» показан Достоевским. 

А доказательством тому, что Порфирий это чувствует и этим страдает, служит его напутствие Раскольникову, произнесённое с затаенной грустью «законченного» человека, который видит перед собой того, кто «веру иль Бога найдёт», кто горяч, а не только лишь тепл, как сам он теперь: «Кто я? Я поконченный человек, больше ничего. Человек,  пожалуй, чувствующий и сочувствующий, пожалуй, кой – что и знающий, но уж совершенно поконченный. А вам –  другая статья: вам Бог жизнь приготовил  ( а кто знает, может, и у вас это только дымом пройдёт, ничего не будет)». Этим «и у вас» открылся весь Порфирий, за союзом «и» он сам стоит, и он хотел «живую жизнь» и веру найти, да только всё «дымом прошло».

В человеке, по Достоевскому, должна быть «общая точка» с другими людьми не только в «гордости», болезни сознания, «цивилизации» (которая в современной писателю России символизирует город — призрак без «почвы» – Петербург),  но и в непосредственных ощущениях, в любви и в вере — такого человека «жизнь вынесет».

У Порфирия, например, нет «общей точки» с человеком непосредственных ощущений или была, но утратилась — дух «цивилизации», дух Петербурга пересилил.  У Раскольникова есть: он един с Соней в её вере, с Катериной Ивановной в её молитве, и даже с Мармеладовым, когда тот надеется на прощение грешников, забыв на мгновение о своём «некуда идти»: «И всех рассудит и простит, и добрых и злых, и премудрых и смирных…И когда уже кончит над всеми, тогда и нам: «выходите, скажет и вы.! Выходите пьяненькие, выходите маленькие, выходите скромники!» И выйдем все, не стыдясь, и станем». Человек – «горд», отмечен печатью первородного греха, ибо восхотел себе образ и  подобие Божье и, если не утратит его, несмотря на «гордость» и «праздность», найдёт в себе силы смириться, найдёт себя во всех с любовью, найдёт себя в себе, то обретёт «живую жизнь».

Совершив убийство, Раскольников проводит почти месяц до окончательной катастрофы. Никаких подозрений на него нет и быть не может. Тут-то и развёртывается весь психологический процесс преступления. Неразрешимые вопросы встают перед убийцей, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон бурит своё, и он кончает тем, что вынужден сам на себя донести. Принуждён, чтобы, хотя погибнуть в каторге, но примкнуть опять к людям; чувство разомкнутости и разъединённости с человечеством, которое он ощутил тотчас же по совершении  преступления, замучило его. Закон правды и человеческая природа взяли своё. Преступник сам решает муки, чтобы искупить своё дело.  

В отыскании «человека» в Раскольникове, в воскресении его духа, главную роль играет Соня Мармеладова — чистая, невинная девушка, не способная  в мире наживы, честным трудом заработать и пятнадцать копеек. Она преступает нравственные законы, вынуждена торговать собой, чтобы прокормить молодую мачеху и её малолетних детей. Но именно через Соню герой осознаёт всё страдание человеческое и поклоняется ему, через Соню он выходит в мир к людям и признаёт свою вину. Соня — олицетворение любви к людям, поэтому она сохранила нравственную красоту в той грязи, в которую её забросила жизнь. «Сонечка, Сонечка Мармеладова, вечная Сонечка, пока стоит мир!»  Какая тоска, боль за человечество слышится в этом горьком раздумье Раскольникова. Именно ей, а не Порфирию, Раскольников решает поведать свою страшную тайну. Он хотел найти в Соне союзницу по преступлению, а нашёл союзницу по наказанию. Вместо того, чтобы сыграть роль демона — искусителя, он обернул к Соне «мертвенно-бледное лицо своё». Дьявольское уступило место христианскому, человеческому. Желание глотнуть воды из чистого духовного источника заставило Раскольникова послушать Сонечку: «Нет, мне не слёз надобно было… Надо было хоть обо что-нибудь зацепиться, помедлить, на человека посмотреть!» Тоска по человеку заставляет Раскольникова принять от Сонечки «простонародный крестик». Простонародность здесь не случайно подчёркнута Достоевским. Путь обновления — это путь признания народной веры, народного взгляда на жизнь, который проповедует Сонечка.

В своём бунте герой — преступник перед законами Божескими и человеческими, которые живут в народе в виде изначальных основ христианской нравственности. Судить Раскольникова по совести может только Сонечка, и суд её будет глубоко отличать от суда Порфирия. Это суд любовью, состраданием и человеческой чуткостью — тем высшим светом, который удерживает человечность даже во тьме бытия униженных и оскорблённых людей. С образом Сонечки связана великая идея Достоевского о том, что мир спасает братское единение между людьми во имя Христово и что основу этого единения нужно искать не в обществе «сильных мира сего», а в глубинах народной России.

Изучая и анализируя роман Достоевского, можно смело сказать, что он весь пронизан христианскими мотивами. К вышесказанному можно добавить, что месяц июль, когда главный герой совершает преступление, соответствует числу семь. Это не случайно, так как семь — символическая цифра.

                                             7=3 4     

                              Святая троица    Земля

                                    отец                      восток

                                    сын                        запад

                                 святой дух                север

                                                                      юг

Слово Наказание в названии романа, что это? Возмездие, страдание, кара, покаяние, очищение, а по-христиански — учение.

      В произведения Фёдора Михайловича Достоевского, особенно в его романах, имена и фамилии персонажей всегда значимы.

А мелкие, казалось бы, детали, оказываются куда более ёмкими, чем на первый взгляд.

Фамилия Раскольников также чрезвычайно многозначна. Она указывает на раскольников, не подчинявшихся решению церковных соборов и уклонившихся от пути православной церкви, то есть противопоставивших своё мнение и свою волю мнению соборному. Она указывает на раскол в самом существе горя, являющегося воистину героем трагическим, ибо он, восстав против общества и Бога, всё же не может откинуть, как негодные, ценности, связанные с Богом и обществом.

Помню, батюшка… – ростовщица настойчиво называет Раскольников именно так. Такое обращение слишком не соответствует ни возрасту, ни положению Раскольникова, чтобы быть случайным. Нужно вспомнить, что это — принятое обращение к священнослужителю, являющемуся для верующего зримым образом Христовым.

Лизавета — иносказательно — Богу обетованная(греч.)

Алёна Ивановна. Алёна — светлая, сверкающая; Иван — Божья благодать, милость (евр.). Оказывается, несмотря на свою неприглядную оболочку, Алёна Ивановна — Светлая по милости Божией.

Катерина Ивановна. Катерина — чистая, непорочная (греч.) Непорочная Божией милостью.

Мармеладов  –  фамилия, противопоставленная фамилии Раскольникова. Сладкая, вязкая масса, слепляющая расколотое  существование.

Лебезятников. Достоевский в черновиках написал сам: «… лебезить, поддакивать, картина лебезятничества».

Амалия Фёдоровна Липпевехзель – имя не православное. Липпевехзель (нем.) значит примерно «мягкогубая». Когда она сама называет себя позже «Амаль-Иван» – это значит по аналогии с французским языком, как «к плохому Ивану» или «дурно Иван» – указывая на неудачную попытку «обрусения».

…дочь моя, Софья Семёновна… Софья — мудрость (греч.). Семён — Бога слышащий (евр.). Таким образом, «Софья Семёновна»  – мудрость, слушающая Бога.

…у портного Капернаумова… – в Евангилии часто упоминается город Капернаум. В просторечии существовало и фамильярно — бытовое значение слова «Капернаум» – весёлое заведение, кабак. Если учесть, что в романе пространство кабака и церкви всё время взаимопроникают друг друга, деталь становится более ёмкой.

…нам большой драдедамовый зелёный платок… – Драдедам (франц.) – тонкое сукно. Символическая деталь. Зелёный цвет — цвет Богородицы, покровительницы и заступницы земли. Когда Соня накидывает на себя этот платок, то своим жестом она и кается и отдаёт себя «под покров» Богородицы, под её защиту. Тридцать целковых, принесённых Соней, очевидно, соотносятся с тридцатью сребрениками, полученными Иудой за предательство Христа.

«Хуторок» – популярная в середине 19 века в России песня Е. Климовского на слова А. В. Кольцова. Звучит как пророчество.

Семён Захарович. Захар — память Божия. Бога слышащий, память Божия.

…загрёб, сколько пришлось медных денег, уже на лестнице он одумался и хотел, было воротиться… Здесь впервые проявляется «двуприродность» Раскольникова. Импульсивно он всегда действует по-Божески, размыслив и рассудив — как человек узкий, циничный, эгоистичный. Но хорошо ему бывает только тогда, когда он действует импульсивно.

Прасковья Павловна… – пример того, что Достоевский даже второстепенным героям даёт громкие имена. Прасковья –  канун праздника (греч.)  Павел — малый (лат.). «Приготовление к празднику малому».

…Настасья так покатилась со смеху. Настасья — воскресение (греч.). Она первая женщина из народа, осмеивающая Раскольникова. Из дальнейших эпизодов будет ясно, что смех народа несёт герою возможность возрождения, прощения, воскресения.

Пётр Петрович Лужин — в имени и фамилии заключается характерное противоречие: Пётр Петрович — камень камня, но из лужи, да и в романе со всеми своими замыслами садится в лужу.

…она тебя беспредельно, больше себя самой любит…и как мы все тогда были счастливы! – очень важный отрывок для понимания всего романа. «Больше себя самой любит» заставляет вспомнить две Христовы заповеди: люби Бога своего больше самого себя; люби ближнего своего как самого себя. Дуня любит брата, как Бога. «Она ангел, а ты Родя, ты у нас всё -вся надежда наша и упование». Слова, отнесённые здесь к раскольникову, традиционно относятся к Христу. «Вспомни, милый, как ещё в детстве своём, при жизни твоего отца, ты лепетал молитвы свои у меня на коленях и как мы все тогда были счастливы!» Вера жила в сердце Раскольникова, пока жив был отец. Отец 9 а он только так и назывался в романе) — Отче. Бог –  Отец. Эта идентичность отца с Богом будет заметна во многих эпизодах романа.

Родион Романович. Родион — розовый (греч.), Роман — крепкий(греч.). Родион Романович — розовый, Крепкий. Последнее слово с большой буквы, ибо это при молитве Троице, Именование Христа. Розовый — зародыш, бутон. Итак, Родион Романович — бутон Христа. В конце романа мы увидим, как этот бутон распустился.

Авдотья Романовна — благоволение Христово. Не случайно, жизнь Свидригайлова зависит от того, будет с ним Дуня или нет. Такое отождествление героя, да ещё столь грешного героя, со Христом непривычно для  современного невоцерквлённого сознания. Но «подражение Христу»  – поведение, предписанное для верующего. В каком-то смысле можно сказать, что всякий человек есть Христос. Это любимая мысль Достоевского. В записных книжках у него есть запись: «Христианство есть доказательство того, что в человеке может вместиться Бог. Это величайшая идея и величайшая слава человека, до которой он мог достигнуть».

…Страшный сон приснился Раскольникову. Здесь символически описан момент потери героем веры и, наоборот, обретения уверенности в необходимости самому изменить мир. Видя общий грех людей, избивающих лошадку, он сначала кидается за помощью к отцу, затем — к мудрому старику, но, поняв, что они ничего не могут или не хотят сделать, бросается защищать лошадку и наказывать обидчика сам. Этот момент, в который он теряет веру в могущество отца и его способность устроить так, чтобы страдания не было. Это момент, в который он теряет доверие к Богу. Отец -Бог «умер» в сердце Раскольникова, но он постоянно помнит о Нём. Только «смерть», только «Восстание» на народный грех, стремление покарать его не только бесполезно, но и опасно, отделяет героя от людей, позволяет холить «бледным ангелом» – то есть лишает сознания собственной греховности.  В связи с этим нельзя не упомянуть о перекличке имён главного действующего лица убийства лошади маляра, который примет на себя преступление Раскольникова. Миколка «смрадно-грешный»,  избивающий тварь Божию, но и Миколка — сознающий, что нет чужого греха, и знающий одну форму отношения ко греху — взять герх на себя. Это как бы два лика одного народа, в самой низости своей хранчщего правду Божию.

В нескольких шагах от последнего огорода стоит кабак… Среди кладбища каменная церковь с зелёным куполом… – Для Раскольникова — как для трагического героя — весь мир, пространство мира поделено на две части, на два ряда противостоящих друг другу ценностей, на два пространства: пространство церкви и пространство кабака. В его сне, раскрывающем истоки мироотношения, они наиболее чётко противопоставлены. Ребёнок любит церковь и боится и ненавидит кабак, но дорога к церкви лежит мимо кабака, и именно перед ним — пыльная и чёрная дорога — место покаяния. Раскольникову приходится выбирать, потому что он не знает ещё, что оба эти пространства не противопоставлены друг другу, но включены в целое мира. Восстав на «кабак», он восстаёт и на «церковь», восстав на людской грех, он восстаёт и на Бога.

А между тем, казалось бы, весь анализ, в смысле нравственного разрешения вопроса, был уже им покончен… Точно он попал клочком одежды в колесо машины, и его начало в неё втягивать. – на этих страницах, особенно в этом отрывке, разворачивается Достоевским мистерия свободы и рабства необходимости. «Рабски» искать «возражений» побуждает Бог. Бог оставляет волю свободной именно постольку, поскольку люди – «рабы» Его. Быть во всей полноте свободным, можно лишь, не выходя из воли Божиейю, Свобода воли остаётся у человека до тех пор, пока он хоть сколько-нибудь обращён к Богу. Настолько же остаётся и ответственность, ибо совесть и есть закон от Бога, и «говорит» до тех пор, пока не прерывается общение человека с Богом. Но её очень легко совратить любой теорией, как только такое общение прервано. Мало того, человек в таком состоянии действительно почти невменяем, ибо раз  выбрав своеволие и заявив его, в дальнейшем он уже практически не властен. Раскольников во время размышлений своих об убийстве стал очень суеверен. Так и всегда бывает, когда человек утерял или не верит в общий закон бытия, во всеобщую связь вещей, но ощущает какие-то случайные и поверхностные связи и соответствия, не умея их уже ни правильно определить, ни истолковать. Случайные обрывки прежде единого мира создают перед ним жуткую и фантастическую картину. Вера и суеверие — вещи несовместимые. Именно так можно объяснить теорию Раскольникова о болезненном состоянии, овладевающем преступником до, во время и после совершения преступления. Поскольку этот уход от Бога, своеволие, то иначе и быть не может, и в этом смысле даже замысел преступления должен порождать болезнь.

…заметил он большой неотёсанный камень… – Этот камень, под которым Раскольников хоронит плоды своего преступления, соотнесено, во-первых, с камнем, закрывающим вход в пещеру, где лежит умерший Лазарь. Когда Раскольников признаётся в преступлении, «чтобы Бог ему жизнь послал», камень отвалят. Во-вторых, здесь явна ассоциация с фольклорным сюжетом, обработанным и Гоголем в «Вечере, накануне Ивана Купала» – о кладе, которым не может воспользоваться тот, кого сатана склонил на преступление, чтобы его добыть. Басаврюк оказывается сатаной, принявшим «человеческий образ для того, чтобы отрывать клады; а как клады не даются нечистым рукам, так вот он и принимает к себе молодцов». В свете этого несколько раз повторённое Раскольниковым: «Чёрт его возьми!» «А, чёрт возьми это всё!» «…чёрт с ней и с

 новой жизнию!» –  выглядит уже не просто как ругательство, но как отречения в пользу чёрта.

В эпилоге романа «Преступление и наказание» мы видим икону Божьей Матери «Споручнице грешных».  Раскольников находится в остроге «уже девять месяцев»  – срок пребывания плода в утробе матери, что символически указывает, что пора ему «родиться от духа» (ср. евангилие от Иоанна: «Иисус сказал в ответ: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть царствия Божия.  Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родиться от воды и Духа, не можем войти в Царствие Божие: рождённое от плоти и есть плоть, а рождённое от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что я сказал тебе: должно вам родиться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рождённым от Духа» (Иоан. 3, 3  – 8).

     Невозможно  не заметить, что каторжники воспринимают Соню, как образ Богородицы. «И когда она являлась…». Приветствие каторжников соответствует «явлению», «все сымали шапки, все кланялись», (поведение как при выносе иконы). Называют Соню «матушкой», «матерью», «к ней даже ходили лечиться», (образ чудотворной Богоматери). …Соня подходит и  неслышно садиться рядом с Раскольниковым, после чего уже протягивает ему руку для привета — не окликнув, не поздоровавшись…  Но именно такая поза необходима, чтобы появилась Богоматерь рядом с младенцем — а младенцем Христом здесь может стать сам Раскольников. Жест Раскольникова, принимающего и держащего руку Сони, определяет тип иконы.

    Само чудо, совершённое её любовью, над Раскольниковым, – также чудо над грешником, отвернувшимся от Бога. Вся последняя страница романа как бы пронизана ощущением счастья, жизни, радости, изменившим всё, даже отношение каторжников к герою. И радость Соне и Раскольникову дарована вечная: «Сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого». Богоматерь исполяет своё обещание: «Радоваться вечне черезъ Меня Испросятъ».

Для самого Достоевского в понятии «Бог» слиты представления о высших началах бытия:вечной красоте, справедливости, любви. И герой Достоевского приходит к выводу, что Бог  – воплощение гуманности, способности служить несчастным, падшим. Раскольников обращает свой взор к каторжникам, которые рядом с ним, и понимает, что он им нужен: осуждённые, отверженные ждут его помощи. Это первый проблеск счастья и душевного очищения героя. Достоевский приводит своего героя к мысли о необходимости жить и утверждать себя в жизни не через человеконенавистничество, а через любовь и доброту, через служение людям.  Слоен и мучителен путь Раскольникова к познанию смысла жизни: от преступления до сострадания к тем самым людям, которых он хотел презирать, считать ниже себя.

   Г. В. Флоровский: «Достоевский описывал и изображал не душевную, но духовную реальность. Он изображал первореальность человеческого духа, его глубины,  в которых Бог с дьяволом борется, в которых решается человеческая судьба…

     Антиномия человеческой свободы решается только в любви. Но ведь любовь может быть только свободной. Несвободная любовь вырождается в страсть, становится началом порабощения и насилия, – и для любимого, и для влюблённого. И снова Достоевский с жуткой прозорливостью изображает эту трагическую и  антиномическую диалектику любви, – не только любви к женщине, но и любви к ближнему. Великий инквизитор для Достоевского есть, прежде всего, жертва любви, несвободной любви к ближнему, любви к несвободе, любви через несвободу. Такая любовь выгорает, выжигает воспалённое сердце и сжигает, мнимо — любимых, – убивает их обманом. Истинная любовь возможна только в свободе, только как любовь к свободе человека. Здесь открывается нерасторжимая связь: любовь через свободу и свобода через любовь. В этом для Достоевского была тайна соборности, тайна Церкви, – Церкви, как братства, и любви  во Христе».

«Достоевский громадное религиозное явление, как бы учитель веры и отец церкви в оболочке великого светского писателя многосоставной культурной эпохи».

                         П. Б. Струве.

Не случайно многие молодые христиане в эпоху советских семидесятых –  глухо застойных лет — на вопрос: «Как ты пришёл  к вере?» Отвечали: «Читал Достоевского».

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

Багрова Л. А. «Я познаю мир». (Издательство АСТ, 1998)

Библия (Христианское издательство, 1992)

Буянова Е. Г. «Романы Ф. М. Достоевского». (М. Издательство МГУ, 1999)

Достоевский Ф. М. «Преступление и наказание». Критика и комментарии. (Москва Аст Олимп 1996)

Кашина Н. В. «Эстетика Ф. М. Достоевского». (Москва «Высшая школа» 1989)

Коган Г. «Примечания к роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» ». (Москва «Художественная литература, 1978)

Энциклопедия «Аванта плюс»