Содержательность и информативность высказываний – тема научной статьи по языкознанию и литературоведению читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №12-2/2021 ISSN 2410-700Х

сотрудников тюрьмы. Примерами единиц микрополя «a prisoner» являются baron (aprisoner enjoying a degree of power and influence over his fellow-mates), hock (a man who takes the active part in homosexual practices in prison but does not consider himself homosexual), wallflower (one who plans to escape). Примерами единиц микрополя «staff» являются track (a prison warder who will carry contraband message or goods out of or into a prison for a prisoner), tube (an officer who eavesdrops on prisoners), zombie (sour, surly officer), goon (applied by British prisoners to their German guards during World War II). В группе присутствуют также единицы, обозначающие прочие явления, связанные с тюремной жизнью, примерами их являются floater (a book, magazine, etc. kept illegally by prisoner and smuggled from cell to cell), dream (a 6- month imprisonment), boil-up (an illegal brewing of tea, etc. in one’s cell). Анализируя данную группу, следует отметить, что обозначения даются на основе сходства с чем-либо. Наличие универбальной лексики британского субстандарта данной тематики связано с тем, что Великобритания долгое время была колониальной империей. Создателями и распространителями сленговых единиц были каторжники и тюремщики, чей специальный некодифицированный язык впоследствии стал общим и употребляемым простыми заключенными по сей день. Универбальные единицы данной ТГ дают сугубо узкие обозначения явлений, объектов и субъектов, которые в другой сфере не могут быть использованы из-за их специфичности.

Следующей является тематическая группа «sex», составляющая 29%. Группа представлена такими микрополями, как «people» и «desire». Примерами единиц микрополя «people» являются cock-teaser (a sexually provocative woman who evades or refuses intercourse), gooseberry (a third person present when two lovers wish to be alone together), vamp (a woman who intentionally attracts and exploits men), lounge lizard (a man who frequents fashionable parties, bars, etc. in search of a wealthy patroness), groupie (a young female fan of a pop group who follows them on tour and tries to have sex with them). Примерами единиц микрополя «desire» являются the glad eye (a glance suggestive of sexual desire), bedroom eyes (eyes or look suggestive of sexual desire), randy (a person feeling sexual desire), horny (a person feeling sexual desire), pash (infatuation characteristic particularly of a schoolgirl). Существование в сленге универбов данной тематики объясняется особенностями социальных установок британцев.

Список использованной литературы:

1. Редкозубова Е.А. Словообразовательные поля существительных и глаголов сленга в современном английском языке: Дис. … канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2001.

2. Редкозубова Е.А. Сленг в современном коммуникативном пространстве: дискурсивные практики. Дис. … уч. ст. д. филол. наук. Ростов н/Д, 2021.

3. Redkozubova E. The Phenomenon of the Secondary Coding in Modern English Slang. 2021. №5 www.hses-online.ru

4. Redkozubova E.A. Male vs. Female: Gender in Modern English Slang. 2021. №6. www.hses-online.ru

© Редкозубова Е.А., 2021

УДК: 81’37

Савицкий Владимир Михайлович

докт. филол. наук, профессор СГСПУ

г. Самара, РФ E-mail: lampasha90@mail.ru

СОДЕРЖАТЕЛЬНОСТЬ И ИНФОРМАТИВНОСТЬ ВЫСКАЗЫВАНИЙ

Аннотация

В статье анализируются такие свойства языкового высказывания, как его содержательность и информативность, и устанавливается характер отношения между ними. Показывается, что не всякое

_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №12-2/2021 ISSN 2410-700Х_

высказывание, характеризующееся наличием содержания, является информативным. На примерах демонстрируется существование неинформативных высказываний. Характеризуются их разряды и выявляются их коммуникативное назначение.

Ключевые слова

Содержание высказывания, информативность высказывания, неинформативное высказывание, фоновые знания, прагматическая установка высказывания.

Любое повествовательное высказывание, созданное по правилам данного языка, в согласии со здравым смыслом и логикой, обладает содержанием. Содержание высказывания представляет собой ментальное представление о некоем положении дел. Высказывание содержательно лишь для тех реципиентов, которые владеют кодом, требуемым для расшифровки этого высказывания (например, литературным языком, слэнгом, терминосистемой и т.д.). Так, высказывание «Приласкал у шубы краба» бессодержательно для тех, кто не владеет русским уголовным жаргоном (в переводе на общеупотребительный язык оно означает «Украл кошелек у пассажирки общественного транспорта»).

Таким образом, всякое высказывание, поддающееся расшифровке, является единицей содержания. Но, по утверждению Н.Ю. Шведовой, всякое предложение является также единицей сообщения [7, с. 395]. Мы имеем возражения против этого тезиса. По нашим наблюдениям, в речи нередко появляются высказывания, имеющие содержание, но не заключающие в себе сообщения.

Нужно дифференцировать понятия «сообщение» и «содержание». Сообщение – это доза информации. Информация – это такое содержание, которое является новым для реципиента на момент его восприятия. К слову информация близки по значению такие слова, как сведения, новости. Если реципиент a priori знает то, что выражено в высказывании, данное высказывание для него неинформативно. Иначе говоря, оно не несет сообщения данному реципиенту.

Нередко содержание подобного рода высказываний не имеет ценности для реципиента. В подтверждение приведем иллюстрацию из стихотворения Н.С. Тихонова «Баллада о синем пакете»: «Прочел – о френч руки обтер, // Скомкал и бросил за ковер: // Оно опоздало на полчаса, // Не нужно – я всё уже знаю сам».

Казалось бы, в заведомо неинформативных высказываниях нет нужды. Но они постоянно появляются в речи, поскольку в некоторых типах контекстов они несут особую функциональную нагрузку. По характеру неинформативности вышеупомянутые высказывания делятся на два разряда.

1) Первый разряд высказываний можно назвать аналитически неинформативными. По А.И. Смирницкому, всякое высказывание «соединяет обозначение предмета с обозначением его признака» [4, с. 125], то есть приписывает логическому субъекту (теме) тот или иной логический предикат (рему). Однако, если тот или иной признак заведомо (по определению) присущ предмету речи, то акт предикации неинформативен. Так, высказывание «У этого стакана нет ручки» является аналитически неинформативным по той причине, что стакан («стеклянный цилиндрический сосуд без ручки, служащий для питья» [2]) по определению не имеет ручки; иначе это не стакан, а кружка. Приписывание стакану бытийного признака «отсутствие ручки» избыточно, оно не несет в себе сообщения ни в каких коммуникативных условиях; иначе говоря, данное высказывание аналитически неинформативно.

2) Второй разряд высказываний можно назвать синтетически неинформативными. Неинформативность проистекает не из их внутренних логических и семантических свойств, а из того внешнего факта, что реципиент заранее знаком с их содержанием. Это такие высказывания, содержание которых является частью фоновых знаний данного культурно-языкового коллектива. В философии и культурологии эти знания называются актуальной культурой, в когитологии – коллективным тезаурусом, в социальной антропологии – культурной грамотностью, в лингвострановедении – фоновыми знаниями.

В качестве символического образца общеизвестной истины в русской культуре фигурирует крылатая фраза «Волга впадает в Каспийское море» из рассказа А.П. Чехова «Учитель словесности»: его персонаж «говорил только о том, что всем давно известно»: что «лето не то что зима», что «без пищи человек не может существовать» и т.п. Даже в бреду он сообщал очевидные вещи: «Волга впадает в Каспийское море …

_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №12-2/2021 ISSN 2410-700Х_

Лошади кушают овес и сено .»

Но фраза о Волге не является аналитически неинформативной. Опрос показал, что ее содержание неизвестно целому ряду респондентов. Аналогом этой фразы – образцом трюизма – в английской культуре является фраза Queen Anne’s dead («Королева Анна умерла»).

Фоновые знания бывают общечеловеческие, региональные, национальные и узкогрупповые [5]. Для соответствующих контингентов людей высказывания, содержащие часть этих знаний, неинформативны в силу их известности.

Общечеловеческие знания: Днем светло, а ночью темно. Детей рождают женщины. Люди имеют по пять пальцев на каждой руке.

Региональные знания (например, Юго-Восточной Азии): Цвет траура – белый. Будда дал миру Четыре Истины. Корова священна.

Национальные знания (например, в рамках русского мира): На Масленицу

пекут блины. В борще есть свекла, а в щах ее нет. В бане парятся вениками.

Групповые знания (например, картежников): В картах четыре масти. Дама старше валета. Козырной туз бьет любую карту.

В ответ на подобное высказывание представитель соответствующего контингента наверняка скажет: «Сам знаю».

По экспериментальным данным, высказывания, содержащие всем известный факт, воспринимаются с большим трудом, чем те, в которых имеются новые для реципиента сведения [3]. На наш взгляд, это вызвано тем, что реципиент ломает голову, пытаясь установить коммуникативную цель озвучивания общеизвестной истины. Так, если кому-либо говорят: «Шапку носят на голове», то ему требуется больше времени на понимание прагматической установки этого высказывания, чем высказывания «Заседание состоится во вторник». Данное различие связано с тем, что в первом случае неясна импликация высказывания – то, ради чего оно произнесено и что может следовать из его содержания. Это вызывает недоумение реципиента и его затруднения при попытке включить высказывание «Шапку носят на голове» в логику дискурса. Такие знания потому и называют фоновыми, что они составляют когнитивный фон (прагматическую пресуппозицию) речевого общения, будучи известны обеим сторонам коммуникативного акта и не требуя эксплицитного словесного выражения. Но если всё же они эксплицируются, то реципиент сразу приступает к угадыванию их прагматической установки.

К синтетически неинформативным высказываниям принадлежат и те афоризмы, крылатые слова и паремии, которые заключают в себе избитые истины, например: «Всё течет, всё изменяется». «Человеку свойственно ошибаться». «Все мы смертны». Когнитивное назначение таких сентенций состоит в обобщении коллективного опыта, коммуникативное – в том, что они служат логическим обоснованием последующих информативных высказываний, а прагматическое – в напоминании об упущенных из виду житейских истинах и коррекции отклонений от надлежащего поведения. Так, употребленная в беседе реплика «Жизнь дается один раз» служит напоминанием (а не сообщением!) о том, что драгоценное время жизни не следует тратить впустую.

К данному разряду относятся и такие высказывания, которые не несут информации для реципиента в отдельно взятом акте общения. Они появляются в речи, во-первых, вследствие того, что говорящий не знал об осведомленности собеседника в данном вопросе. Приведем пример из романа А. Кристи «Убийства по алфавиту»: «Эти письма писал не я», – сказал Смит. – «Знаю, – ответил Пуаро». Во-вторых, такие высказывания используются в речи, чтобы напомнить об известном собеседнику факте, вывести его в фокус внимания собеседника с тем, чтобы тот учитывал его в дальнейшем. Приведем пример из того же романа: «Леди Сислей тяжело больна, не забывайте», – сказал Пуаро. – «Да, конечно. Я и сам об этом помню. Ее нельзя строго судить», – ответил Франклин».

Напоминания следует отличать от высказываний, которые имеют целью продемонстрировать знание, а следовательно, являются информативными. В подтверждение приведем пример из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»: «Так … кто же … убил? … – Да вы убили, Родион Романыч!»

Разумеется, Раскольникову известно, что совершил убийство он, а не кто-то другой. Порфирий

_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №12-2/2021 ISSN 2410-700Х_

Петрович говорит «Вы убили» не для того, чтобы сообщить об этом Раскольникову. Однако данное высказывание не является для Раскольникова неинформативным. Оно несет сообщение на метауровне речевого общения: из него реципиент узнаёт, что обозначенный в нем факт известен говорящему, со всеми вытекающими последствиями. Такие высказывания могли бы начинаться (и нередко начинаются) словами «Я знаю / мне известно), что …». Порфирий Петрович мог бы сказать: «Я знаю, что убийство совершили Вы». В таком виде подобные высказывания предстают как явно информативные.

Высказывание может быть синтетически неинформативным потому, что его содержание не имеет альтернатив; оно разумеется само собой, поскольку оно зафиксировано в фоновых знаниях культурно-языкового коллектива. В качестве иллюстрации может служить пример, приведенный (по другому поводу) Ч. Филлмором [6]: «У нас на кухне сегодня нет слонов». По нашим представлениям, оно не несет информации по той причине, что его содержание безальтернативно и потому не исчерпывает никакой энтропии.

Антонимичное утверждение «Сегодня у нас на кухне слоны есть» и пресуппозитивное «Вчера у нас на кухне слоны были» противоречат фоновым знаниям и здравому смыслу: во-первых, из-за того, что слоны на кухне не поместятся, а во-вторых, из-за того, что ситуация «Пребывание слонов на кухне» не вписывается ни в один культурный сценарий (слонам на кухне быть незачем). То, что слонов на кухне не было, нет и не может быть, разумеется само собой; ничего нового это высказывание не содержит, никакой пресуппозицией оно не обладает, никакая импликация за ним не угадывается, а значит, оно не имеет коммуникативного назначения и в живой речи не встречается (в статье Ч. Филлмора оно носит характер искусственного экспериментального примера).

Такие высказывания нужно отличать от тех, которые все-таки содержат скрытую импликацию и потому могут встречаться в речи. Например, высказывание «У нас нет шерсти за ушами» в контексте повести А.Н. и Б.Н. Стругацких «Понедельник начинается в субботу» несет импликацию «Мы не ретрограды, мы идем в ногу со временем».

Степень информативности речи меняется в зависимости от внутренних условий – регистр общения, жанр дискурса, функциональный стиль, идиостиль продуцента речи, и от внешнего условия -компетентности реципиента. Так, в романе А. Маклина «Два дня и три ночи» речь командира во время боевых действий лаконична и лишена информационного балласта, например: «Он прыгнул в воду! Правый борт у рубки! Фонарь, быстро!» – Браво, Жак! Как приятно работать с профессионалами: всего лишь три короткие фразы – и вся информация передана: что случилось, где, и, наконец, что теперь делать».

Приведем противоположный пример. В юмореске Д. Хармса «Письмо» пародируется крайне малоинформативный эпистолярный идиостиль: «Дорогой Никандр Андреевич, получил твое письмо и сразу понял, что оно от тебя. Сначала подумал, что оно вдруг не от тебя, но как только распечатал, сразу понял, что от тебя, а то было подумал, что оно не от тебя …» Это типичный пример плеоназма – «говорливого молчания», характерного для фатического общения.

Ритуальные тексты, содержание которых установлено традицией или какой-либо другой социальной нормой и приблизительно, а иногда и точно известно аудитории заранее, малоинформативны, а нередко и вовсе не информативны. Передача информации не входит в число функций ритуалов. То же можно сказать о близких к ритуальным речам текстах суггестивного характера: образцовых молитвах, мантрах, формулах аутотренинга, заклинаниях и т.п. Такие тексты ориентированы не на сообщение, а на воздействие. Сравнительно мал обмен информацией и в душевном общении (например, в жанре утешения). Можно заключить, что в целом деловой дискурс, вероятно, более информативен, чем институциональный и, возможно, интерперсональный.

Информативность высказывания нужно отличать от ценности содержания высказывания. Так, хвастовство может быть смертельно скучным собеседнику, которому нет до дела до успехов и достоинств хвастуна; тем не менее, хвастливая речь может содержать лавину сведений. Напомним, что информация -это всё то, что для реципиента является новым, а

_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №12-2/2021 ISSN 2410-700Х_

не только то, что ему представляется ценным и интересным.

Истинность / ложность высказывания не коррелирует с его информативностью / неинформативностью, хотя установление его истинностного значения может так или иначе повлиять на ценностное отношение к нему. Неинформативность и дезинформативность – не одно и то же. Например, высказывание «Хариус -речная рыба» истинно, а высказывание «Хариус – морская рыба» ложно, но оба они, отвечая на вопрос «Где обитает хариус?», исчерпывают одинаковый объем энтропии и потому одинаково информативны.

Говоря об аналитически неинформативных высказываниях, отметим, что между ними и аналитически истинными высказываниями существует отношение эквиваленции: любое аналитически неинформативное высказывание является аналитически истинным и наоборот. Это одни и те же высказывания, рассматриваемые с разных точек зрения. Так, утверждение «Кто мертв, тот не жив» неинформативно потому, что его истинность вытекает не из его соотнесения с действительностью, а из него самого и замыкается на себя; заключенная в нем истина бесспорна изначально, до связи с экстралингвистической реальностью, поскольку «мертвый» по определению значит «неживой». Ср. также: «Кто не успел, тот опоздал» («опоздал» – это и значит «не успел»). Все подобные высказывания можно свести к тавтологии, а через нее – к Аристотелеву закону тождества «А есть А», суждению одновременно истинному и неинформативному.

Сказанное, однако, не относится к высказываниям типа «Кто не за нас, тот против нас». Это высказывание нельзя считать заведомо бесспорным: можно возразить, что оппозиция «за :: против» не является дихотомией, исчерпывающей все возможные случаи (ведь имеется третья возможность -нейтралитет). Данное высказывание информативно, а его истинность спорна.

Несколько иначе соотносятся содержательность и информативность у тех афоризмов, крылатых фраз и пословиц, которые отражают так называемые общие места. «Понимание есть тот виток спирального движения от абстрактного к конкретному, при котором происходит конкретизация абстрактного знания применительно к индивидуальному субъекту» (Е.К. Быстрицкий; цит. по: [1, с. 81]). Житейски не искушенный реципиент трактует «общие места» как нечто тривиальное и вследствие этого неинформативное, так как в его когнитивном мире они не ассоциируются с конкретными жизненными ситуациями и звучат абстрактно. Но, обретая житейский опыт, он «прозревает», и ему открывается вся их глубина на фоне совокупности конкретных событий собственной и чужой жизни. Так, например, «новость», содержащуюся в сентенции «Жизнь коротка», невозможно воспринять в юности, когда человек пребывает во власти иллюзии бесконечности жизни; он воспринимает ее в зрелые годы, когда во время очередного возрастного кризиса внезапно осознаёт соотношение прожитого и оставшегося периодов жизни. Так эта семантически «пустая» сентенция вдруг обретает в сознании индивидуума живой смысл.

В завершение подчеркнем еще раз, что содержательность и информативность – это разные, хотя и взаимосвязанные свойства высказывания. Передача информации – не универсальная функция высказываний. Далеко не всякое высказывание информативно. Неинформативные высказывания выполняют в речи специфические функции, кратко охарактеризованные выше. Список использованной литературы:

1. Автономова Н.С. Рассудок – Разум – Рациональность. М.: Наука, 1988. 287 с.

2. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: ИТИ технологии, 2008. 944 с.

3. Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика. М.: Эдиториал URSS, 2009. 352 с.

4. Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка. М.: Эдиториал URSS, 2009. 296 с.

5. Томахин Г.Д. Фоновые знания как основной предмет лингвострановедения // Иностранные языки в школе. 1980. № 4. С. 84-88.

6.Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания// Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск XXIII. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988. С. 52-93.

7. Шведова Н.Ю. Предложение // Лингвистический энциклопедический словарь / глав. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская Энциклопедия, 1990. С. 395.

© Савицкий В.М., 2021