Введение
Особенность современного символического универсума в том, что он постепенно становится постмодернистским. Постмодернизм, который ещё недавно резко и дружно критиковался как феномен открытого нигилизма, превращается в моду, почти норму мысли. Широкая вузовско-академическая общественность, сначала протестующе ворчавшая, теперь все чаще оперирует этим понятием.
Его включили в программы гуманитарного образования, а у энтузиастов любого нового любой ценой оно знаковое: элементы постмодернизма обнаруживают чуть ли не у Гомера, первыми постмодернистами вот-вот объявят египетских фараонов. Антиисторизм и поверхностность мысли присущи не только масс-медиа.
Они проникают в культуру, в том числе философию. Подлинная образованность, культивируя ответственное мышление, должна это преодолевать. Но не ради преодоления самого по себе, а предлагая позитивные решения стоящих за поверхностными подходами реальных проблем.
Ответственное мышление отличается тем, что оно не праздное, не игровое, не “искусство для искусства”, а обусловлено потребностями общества, этапом исторического развития человечества. Мировоззренчески говоря – бытием и ценностями, представлениями о желательном.
Не отвергая факты, феномены, оно должно смотреть вперед, анализируя их в тенденции, по последствиям и произносить “приговор”, оценивая с точки зрения влияния на перспективы человека и общества. Мы декларируем эту прямо противоречащую идеологии постмодернизма установку как своеобразный эпиграф к данному пособию, ибо она принципиально важна для отношения к обсуждаемому типу философствования, выявлению его плюсов и минусов, пониманию места, которое оно занимает в современной культуре.
До настоящего времени постмодернистское философствование, конкретизирующееся как постструктурализм, деконструкция, грамматологизм существует в основном в виде идеологии – в преврат(щен)ной форме, в качестве “ложного сознания”. Как некое произвольное открытие чистых философов, прежде всего французских, филиация или отрицание идей прежней метафизической философии.
И совсем мало, почти не обсуждается, что это отражение современной реальности, что его движущие причины находятся в ней. Даже не в культуре, а в производстве, буквально по Марксу, в технико-экономических отношениях. Что это реакция на становление постиндустриального информационного общества, временами прямая гуманитарная транскрипция идей “It from bit” – все из компьютера.
Или артикуляция тени, которую будущая информационная революция уже отбрасывала. Постмодернизм предвосхитил процесс становления на Земле новых микро-, мега– и виртуальных миров, но поскольку его связь с ними не выявляется, он до сих пор остается их рефлексом, а не рефлексией.
Огромное количество людей, теоретиков, “принявших постмодернизм”, пересказывают его идеи без осознания их действительного смысла. Просто привыкают, научаются манипулировать соответствующими терминами и словами. В их устах и писаниях он предстает как род абсурдистской литературы со всеми ее типическими признаками.
Его, мол, и не надо понимать. Заняты “нарративом”, описанием, но не природы, культуры, общества, личных переживаний, а чужих текстов. Да и вообще: истина, логика, организация, смысл – всё это устарело, стремиться к ним – значит стремиться к “репрессивной ясности”.
Читателю как бы выписывается индульгенция на существование в мире с закрытыми глазами. А философу, теоретику – с “широко закрытыми глазами”. Многие такой индульгенцией охотно пользуются, рискуя, что в случае, если отрицающее человека развитие возобладает, они даже не будут знать, когда их не будет. Мы в предлагаемом пособии преследуем противоположные цели.
В первой главе рассматриваются исторические предпосылки постмодернизма вообще и философского – в частности. Главная, обобщающая из них – становление постиндустриальной информационной цивилизации, “эпохи постмодерна”, которую можно охарактеризовать как постчеловеческую. В ХХ в. сфера деятельности людей превысила сферу их жизни, возникли новые среды – микро и мегамиры, виртуальные реальности, где целостный человек существовать не может.
Постмодернизм есть специфическая культурная форма осознания этих миров. В качестве идеологии он стремится представительствовать от имени всей эпохи постмодерна. Выявляются направления, школы и авторы внутри классического и неклассического модернизма, которые стали почвой формирования постмодернистского философствования.
Его непосредственным предшественником наиболее правдоподобно считать лингвистический поворот, обусловленный им структурализм и реляционизм как своеобразное гуманитарное предвосхищение информационной революции. “Деидеологизация” феномена постмодернизма требует выхода за пределы его трактовки в виде филиации идей, раскрытия связей с изменениями в бытии.
Вторая глава посвящена деконструкции в ее широком и узком смысле слова. В широком смысле она часто отождествляется с философским постмодернизмом вообще. В узком – это приемы и методы “прочтения” какого-либо текста ради достижения поставленных новым читателем целей.
Главная цель деконструкции – демонтаж традиционной вещно-телесной реальности и деантропологизация человека. Реальности не только природы и материи, но и трансцендентных, идеальных сущностей. Это означает замену метафизической картины мира, культивировавшуюся человечеством в течение более двух тысяч лет, как “присутствия” и логоса, картиной, в основе которой лежит “отсутствие” и матезис.
Постмодернистская модель мира является отражением экспансии информационно-компьютерных технологий (ИКТ). Анализируются новые понятия, которые пришли на смену метафизическим, процессы превращения вещей в симулякры и концепты, повторение и различие, детерриториализация и децентрация мышления.
В третьей главе предпринята критическая реконструкция категориального аппарата собственно постчеловеческой идеологии: “тело без органов”, “тело без пространства”, “субъектность”, “сингулярность”, “персонаж” и др. Считается, что постмодернизм “заменяет слово телом”.
Это видимость. Тело в нем объект интереса, но не ради сохранения, укрепления и культивирования, а для демонтажа, разложения и трансформации. “Тело без органов” – биосубстратное воплощение человека без свойств, “расчищенное место” для нанесения знаков или вживления чипов.
“Тело без пространства” – тело, которое не весит, “не вещит” – которое на экране. Оно заслоняет протяженные живые тела. Человек-субъект превращается в сингулярность, в лучшем случае в персонаж и “гомутер” как концепт и техноид, заменяющие целостного телесно-духовного субъекта.
Персонаж есть то, что остается от Homo sapiens в контексте computer science. Гомутер также не может считаться человеком, поскольку в нем потеряна всякая мера идентичности. Анализируются теории обезличивания и “расчеловечивания человека”, попытки замены философской антропологии персонологией или гуманологией. Информационная антропология возможна при условии преодоления деконструктивистской парадигмы мышления и деятельности.
Философия постмодернизма
ОГЛАВЛЕНИЕ
1 Разграничение понятий «постмодерн», «постмодернизм» и «постсовременность»4
2 Понятие эпохи постмодерн6
3 Постмодернизм как философско-эстетическая система7
3.1 Основные концепции возникновения постмодернизма7
3.2 Структурализм и постструктурализм как философская основа постмодернизма9
3.3 Основные категории постмодернизма14
ЗАКЛЮЧЕНИЕ17
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ18
ВВЕДЕНИЕ
История человечества представляет собой последовательную сменуразнородных культурно-исторических эпох. Последняя из них получила название эпохи постмодерн. На основе понятия постмодерн возникло производное от него понятие постмодернизм, которое, как правило, используют применительно к сфере философии, литературы и искусства для характеристики определённых тенденций в культуре в целом.
Актуальность выбранной темы определяется тем, что человечество в конце 60-х – начале 70-х гг. XX века вступило в эпоху постмодерн, и этот переход сопровождался появлением совершенно нового типа мироощущения, а постмодернизм как философско-эстетическая система оказался принципиально отличным от всех предшествующих эпох. Дополнительную важность теме придаёт тот факт, что, по всей видимости, культура всё ещё пребывает в состоянии постмодерна.
Решающую роль для формирования постмодернизма как системы сыграли парижские философские и интеллектуальные дискуссии 60 –70-х гг., и прежде всего – идеи и концепции, развиваемые ведущими французскими постструктуралистами и постфрейдистами Жаком Лаканом, Мишелем Фуко, ЖилемДелёзом, Феликсом Гваттари, Юлией Кристевой, Жаком Деррида, Роланом Бартом, Жаном-Франсуа Лиотароми др. Хрестоматийными являются следующие работыЖ. Делёза и Ф. Гваттари: «Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип»[4](переработка психоаналитической и капиталистической концепций в соответствующих областях мироустройства), Ж. Деррида «О грамматологии» [5] (в этом труде французского философа и теоретика литературы даётся обоснование ключевого для постмодернизма понятия «деконструкция»), Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна»[10] (Лиотар пишет в своей книге о смене культурной и научной парадигмы, о разрушении так называемых «метанарративов»), статьи и монографии Р. Барта «Смерть автора»[2], «От произведения к тексту» [1]и др.
Среди русскоязычных учёных, разрабатывающих вопросы, связанные с постмодернизмом, следует назвать литературоведов В. Курицына («Русский литературный постмодернизм»[9]) и И. С. Скоропанову («Русская постмодернистская литература» [19]), которые предваряют собственно литературоведческие исследования подробным и содержательным обзором философско-эстетической базы постмодернизма.
Основной целью данной работы является структурированное изложение духовно-теоретических истоков постмодернизма и определение этапов его формирования. Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:
1 Разграничение понятий «постмодерн», «постмодернизм» и «постсовременность»
Постмодернизм – одно из основных направленийв современной философии, а также в искусстве и в науке («постмодернистская чувствительность» проявляется в таком научном направлении, как, например, синергетика). В рамки понятия «постмодернизм» можно включить всю сумму культурных настроений и философских тенденций современного мира.
Требует пояснения сам термин «постмодернизм», а также связываемые с ним понятия «постмодерн»и «постсовременность». Исходя из самой конструкции слова, лексема «постмодернизм» воспринимается прежде всего как «то, что после модернизма». Некоторые исследователи, например, Вадим Руднев, принимают такую трактовку, соглашаясь с представлением о том, что постмодернизм в основе своей отталкивается от модернизма. Вячеслав Курицын же считает более корректным для такого «означаемого» термин «постсовременность»: во-первых, постсовременность – это состояние, в котором субъект теряет некую адекватность течению времени (теряет ощущение «современного» ему времени), во-вторых, это эпохапосле Нового времени (особенно в плане идеологических и смысловых установок на единство истины и наличие метанарраций, по Лиотару). Само понятие «современность» не имеет строгого общепринятого определения: под «современностью» можно понимать последнее пятилетие, десятилетие или даже столетие. Отправную точку «современности» можно с одинаковой уверенностьювидеть в рационализме Нового Времени, и в эпохе Просвещения с его верой в прогресс и возведённое в абсолют научное знание, и в литературных экспериментах второй половины XIX в., ив авангардных течениях начала XX в.Как видим, датировка «современности» крайне расплывчатая и субъективная.
Трактовка постмодернизма в связи с модернизмом встречается в хрестоматийном тексте Умберто Эко «Заметки на полях “Имени Розы”»: «Постмодернизм – это ответ модернизму: раз уж прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведёт к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности» [21]. Умберто Экозадаёт понимание постмодернизма как механизма смены одной культурной эпохи другой – авангардизм/модернизм сменяется постмодернизмом; и тогда для именования такой эпохи может использоваться термин «поставангард», который чаще всего упоминается в связи с живописью.
Продолжая трактовку термина через соотношение с модернизмом, нельзя не упомянуть составленнуюИхабомХассаном сводную таблицу различий между модернизмом и постмодернизмом. Согласно этой таблице, постмодернизму присущи такие черты как открытая, разомкнутая антиформа, деконструкция, ирония, молчание, игра и др., в то время как модернизму – закрытая, замкнутая форма, тотальность, метафизика, логос, цель.
Разбор «путешествий» термина «постмодернизм» проводит И. С. Скоропанова во введении к своему «сверхучебнику» «Русская постмодернистская литература»:«Установлено, что термин «постмодерн», давший жизнь термину «постмодернизм», появился «преждевременно», когда самого явления ещё не существовало, и впервые был употреблен Р. Паннвицем в книге «Кризис европейской культуры». В 1934 г. Ф. де Онис использовал такой же термин для характеристики промежутка между первой и второй фазами развития модернизма. В кратком однотомном изложении Д. Соммервилом первых шести частей труда Арнольда Джозефа Тойнби «Исследование истории» термин «пост-модерн» служил для обозначения нового, послевоенного периода развития западноевропейской цивилизации, и главным признаком его оказывалось политическое мышление не в масштабах национальных государств, а в глобальных категориях мирового содружества…» [19, с. 9].
Опираясь на вышесказанное, можно заключить, что термин «постмодерн» уместно использовать для определения эпохи, наступившей приблизительно в конце 60-х гг. 20 века, а производный от него термин «постмодернизм» может быть использован в сфере философии, литературы и искусства для характеристики определённых тенденций в культуре в целом. И. С. Скоропанова приводит следующие аспекты, описываемые этим термином:новый период в развитии культуры;стильпостнеклассического научного мышления;новый художественный стиль, характерный для различных видов современного искусства;новое художественное направление (в архитектуре, живописи, литературе и т. д.); художественно-эстетическая система, сложившаяся во второй половине XX в.;теоретическая рефлексия на эти явления (в философии, эстетике). Этот список позволяет сделать сопутствующий вывод о существовании тесной связи в эпоху постмодерн между философией и искусством и даже о существовании некой нерасчленимой области тотального познания (переосмысления) любыми методами (философия, наука, искусство).
2 Понятие эпохи постмодерн
Вслед за И. С. Скоропановой примем понимание постмодерна как культурной эпохи, берущей своё начало в конце 1960-х – 1970-х гг. и связанной с ощущением завершённости целого этапа культур исторического развития, изжитости«современности», вступления в полосу эволюционного кризиса. Такого рода кризис вызван утратой иллюзий, бытовавших вплоть досередины ХХ века: вера впреимущество и успех рационального государственного мышления, которое сделало ставку на укрепление национальных идей и вместе с тем наразвитие технологий уничтожения. Чтобы выжить, общества сегодня «обязаны выработать и освоить менталитет, адекватный инструментальному могуществу и предполагающий чрезвычайно высокую степень терпимости, готовности к самокритике и компромиссам» [13]. Человечество вынуждено стремительно переосмыслить многовековой опыт, который теперь выступает в качестве фундамента для выявления ценностей, способных объединить человечество. В условиях современного мира эти ценности должны быть предельно универсальны и не должны быть связаны с какой-либо одной идеологией, религией, философией.Постмодернизм, таким образом, заявляет о себе как «транскультурный и мультирелигиозный феномен,предполагающий диалог на основе взаимной информации, открытость, ориентацию на многообразие духовной жизни человечества» [12].
В 80-е гг. XXвека ФрэнсисФукуяма в статье «Конец истории и последний человек» формулирует идею «конца истории». Он полагает, что история заканчивается там, где находит своё завершение«идеологическая эволюция человечества» (прекращается борьба идеологий и «гонка вооружений»). При этом Фукуяма делает оговорку: «Конец истории ни в коем случае не означает, что международные конфликты вообще исчезнут. Ибо и в это время мир будет разделён на две части: одна будет принадлежать истории, другая –постистории» [20].
В результате эпоха постмодерн ставит во главу угла идею толерантности, понимание необходимости выработки нового менталитета, основанного на идее множественности истины:мир – это хаос, напрочь лишённый центра, оси, axismundi. В этих условиях нет и не может быть устойчивой нормы в идеологии, политике, религии, философии. В эпоху постмодерна весь культурный опыт человечества становится субстратом для создания нового типа ментальности.Здесь важным и едва ли не решающим становится вклад постмодернистской литературы.
3 Постмодернизм как философско-эстетическая система
Новая философско-эстетическая система возникает тогда, когда меняется картина мира и возникает необходимость выработки новых принципов для её осмысления и воплощения.К середине ХХ века возникает как раз такая ситуация, которая требует радикального решения. Модель мира,свойственная предшествующей эпохе,которую можно описать как «хаосмос» (хаос, стремящийся стать космосом; состояние хаоса и утрата центра осмысляются как болезненное и мучительное, художественные системы стремятся создать новую ось, что приводит к появлению множественности центров), сменяется моделью мира «хаос», который воспринимается уже не так болезненно. Полицентрическая картина мира уступает место ацентрической.
3.1Основные концепции возникновения постмодернизма
Первая из рассматриваемыхверсий возникновения постмодернизма связана с маятникообразной концепцией развития культуры (т. н. «маятник Чижевского»).Д. И. Чижевский предложил схему чередования противоположных типов культуры, согласно которой выделяются следующие пары: Ренессанс и барокко, классицизм и романтизм, реализм и модернизм и др. Ренессанс, классицизм и реализм относятся к «рациональным»типам культуры, а барокко, романтизм и модернизм – к «эмоциональным». Это также согласуется с представлениями о том, что на шкале культурного развития последовательно сменяют друг друга аполлонические («светлые», рациональные, упорядоченные: Ренессанс, классицизм, реализм) и дионисийские («тёмные», иррациональные, хаотические: барокко, романтизм, модернизм) типы культуры. Таким образом, постмодернизм, наступающий вслед за «дионисийским» модернизмом, – аполлонический тип культуры, т. е. умеренный, умиротворённый, ясный, пластичный, апеллирующий к разуму.
Постмодернизм действительно демонстрирует следующие черты аполлонического типа культуры:
Тем не менее, есть некоторые детали, не позволяющие безоговорочно принять данную концепцию. Во-первых, постмодернизм существует в эпоху воцарившегося хаоса, в то время как традиционно хаосу соответствует Дионис, а Аполлону положен космос. Здесь стоит отметить, что отношение к хаосу ни в коем случае не враждебное,скорее – «раз уж объявился в аду, так пляши в огне» – постмодернизм стремится обжить и освоить хаос. Во-вторых, нет полной уверенности в том, что маятник снова качнётся в сторону и вслед за постмодернизмом придёт следующая «дионисийская» эпоха. Специфика постмодернизма в том, что он не противопоставлен предшествующей эпохе, не отрицает её, а перерабатывает опыт всех предшествующих эпох на качественно новом уровне. С этой его особенностью связана вторая концепция возникновения постмодернизма.
К середине ХХ века складывается ситуация «дегуманизации искусства». Х. Ортега-и-Гассет в одноимённом эссе пишет:«В искусстве трудно преувеличить влияние прошлого на будущее. В душе художника всегда происходит сшибка, или химическая реакция, – между своеобразием его восприятия и тем искусством, которое уже существует. Художник никогда не остаётся с миром наедине, – художественная традиция в качестве посредника всегда вмешивается в его связи с миром» [17].За время существования искусства накапливается такая огромная культурная традиция, что человек просто не в состоянии ориентироваться в пространстве культурыи воспринимать её результаты. Культура «превратилась в нечто неподъёмное и тащилась по земле, цепляясь за деревья и задевая за крыши, подобно повреждённому воздушному шару» [17].В определённый момент этот воздушный шар достигает критических размеров и взрывается, в результате чего культура приходит в соответствие с человеческим измерением, становясь компактной. При этом фрагменты самых разных традиций сохраняются, а постмодернисты любовно складывают из этих «лоскутов» культуру, применяя принципы деконструкции, фрагментарности, коллажности.
Эта концепция метафорически описывает возникновение постмодернизма, и поэтому как нельзя лучше соответствует самой сущности постмодернизма, в которой слиты воедино философия и литература, наука и искусство.
3.2Структурализм и постструктурализм как философская основа постмодернизма
Если отступить немного назад во времени, то можно сказать, что новый тип философствования появился ещё в работах Фридриха Ницше. У него мы можем обнаружить идею множественности интерпретаций:«Уверенность в том, что только одна-единственная интерпретация мира имеет право на существование, а именно та, которая оправдывает ваше собственное существование… интерпретация, которая допускает только то, что поддаётся исчислению, подсчёту, взвешиванию, что можно видеть и осязать, – такая интерпретация есть сущее невежество и глупость, если только не душевная болезнь, идиотизм» [14, с. 514], – убеждён Ницше.
Сам мир в его бесконечности предопределяет, по Ницше, бесконечное число интерпретаций. Поскольку ни одна из отдельных, частных интерпретаций философом не отвергается и лишь их совокупность, по его мнению, соответствует«миру истины», именно в рамках философской концепции Ницше намечаются очертания нового типа философствования. Этот способ мышления (множественность интерпретаций) нашёл своё отражение и в науке:неевклидова геометрия Лобачевского, теория множеств в математике, теория относительности в физике.Принцип множественности интерпретаций – первый шаг на пути к осознанию множественности истины.
Отметим, что структуралисты в дальнейшем не поддержали ницшеанский культ философа-сверхчеловека. Им оказалась чужда роль повелителя и законодателя, который видит своей основной задачей воцарение истинных ценностей вместо существующих ложных. Тем не менее, структуралисты восприняли идею Ницше о бытие как становлении, как вечно длящейся игре. Именно они откликнулись на призыв«сделать обозримым, обсудимым, охватываемым, ощутимым всё, что до сих пор происходило и было подвергнуто оценке, осилить всё прошлое» [15, с. 124].Структуралисты всё же взялись осуществить переоценку ценностей (но не с целью заменить ложные догматы истинными). Постепеннов философии обнаружило себя понимание познания как творчества, как игры – чего-то лёгкого, божественного, родственного пляске. Познание – акт, скорее, художественный и, следовательно, предполагающий использование не только интеллектуально-рациональных, но и иррациональных, «художественных» способов философствования.
Вслед за структурализмомпоявляется постструктурализм – направление философской мысли, возникшее в конце 60-х – 70-е гг. ХХ в. во Франции и США.
Основной своей цельюпостструктуралисты видят преодоление структурализма с его претензией на конечную истину. Для достижения этой цели они занимаются поиском и исследованием элементов, выходящих за пределы структуры. Сверхзадачей постструктурализма в таком случае являетсяборьба с тоталитаризмом и тоталитарным сознанием во всех его проявлениях, т.е. снятие любых бинарных оппозиций, диктующих человеку, что истинно, а что ложно.
Крупнейшие представители постструктурализма – французский философ и литературовед Ролан Барт; писатель, философ и литературовед Мишель Фуко; французский философ и теоретик литературы Жак Деррида;французский социолог, культуролог и «гуру постмодерна» Жан Бодрийяр;французский философ Жиль Делёз;французская исследовательница литературы и языка, психоаналитик, писательницаЮлия Кристева и др.Как видим, деятельность философов-постструктуралистов тесно переплетается с литературой. Действительно, для демонстрации своих гипотез и изложения концепций они широко используют художественную литературу, нередко собственного сочинения. Постструктуралисты считают литературу формой познания, при этом наиболее живой и динамичной. Они также обращают внимание на способность языка накапливать информацию, аккумулировать знания. Современное литературоведение, таким образом, радикально изменяется, «перестаёт быть только наукой о литературе и превращается в своеобразный способ современного философского мышления» [7, С. 108].Именно в работах постструктуралистов явственно обозначилась тенденция к размыванию границ между различными областями человеческого знания –искусством, философией и наукой, что и является одной из характерных черт мышления в условиях постсовременности.
На складывающуюся теорию постмодернизма особенно сильно повлияла идея деконструкции. Сам термин «деконструкция»был введён в 1964 г. руководителем Парижской фрейдистской школы, психоаналитиком Жаком Лаканом. Далее понятие деконструкции было теоретически обосновано философом Жаком Деррида в книге «О грамматологии». Деконструкция, согласно Деррида, – это операция по разложению структуры на части, которую следует применить к «традиционной структуре или архитектуре основных понятий западной онтологии или метафизики»[5].Структура подлежит деконструкции, расслоению, с целью понять, «как некий “ансамбль” был сконструирован, реконструировать его для этого» [5].
Если Деррида основное внимание уделяет деконструкции философии, то философ Ж. Делёз и психоаналитик Ф. Гваттари осуществляют подобную операцию в отношении психоанализа. От классического психоанализа ими унаследовано представление о том, что власть над сознанием человека принадлежит бессознательным структурам и механизмам («машинам», по Лакану), которые формируют социум («социальную машину»).В нашумевшем в своё время «Анти-Эдипе»Делёз и Гваттариподвергают критике существующую общественную систему и метод психоанализа как единый комплекс, блокирующий реализацию человеческих желаний. Они предлагают новые метод: постструктуралистскую деконструкцию психоаналитической теории желания –«шизоанализ».
Литературоведческий аналог концепции Дерридапредставил французский семиолог и литературовед Ролан Барт. Он попытался показать, как «сделан» любой идеологический знак и как осуществляется процесс «означивания». Далее Ролан Барт не стал ограничиваться изучением таких знаковых систем, которые осознаются и сознательно используются людьми. Он обратился к знаковым системам, которыми мы пользуемся несознательно. Именно эти неосознаваемые «знаки» (структуры) во многих случаях нами управляют (например, архетипы).Чтобы изучать социальное бессознательное, Барт обращается к литературе.
Ещё одним важным открытием, сделанным в области литературы, стало понятиеинтертекста. Термин был предложенЮ. Кристевой, которая установила, что интертекст – не просто совокупность «точечных» (обладающих устойчивым смыслом) цитат, а пространство схождения всевозможных цитаций.Интертекст, по Кристевой, пишется в процессе считывания чужих дискурсов, поэтому «всякое слово (текст) есть такое пересечение других слов (текстов), где можно прочесть по меньшей мере еще одно слово (текст)» [8, с. 6].Понимание текста (в самом широком смысле: текст – абсолютная тотальность) как вторичного продукта, продукта переосмысления и интерпретации также легло в основу философии постмодернизма.
Интеллектуально-философские, постфрейдистские и литературоведческие концепции французских постструктуралистовсыграли решающую роль в том, чтос середины 70-х гг. начинает складываться теория постмодернизма и наступает второй этап его развития.
Американские учёные и писатели подхватили новые веяния в культуре и фолософии. Именно в Америке ощущалась острая потребность в осмыслении тех тенденций в развитии искусства и литературы, которые бытовали с середины 50-х гг. (в особенности поп-арт, предпринявший работу с цитатами) и всё более набирали силу, что привело в середине 70-х к смене культурной парадигмы. Поначалу «новая культура» воспринималась каккультура упадка, ориентированная не на индивидуальность (как модернистское искусство, например), а на массовое общество. В дальнейшем, однако, когда черты новой литературы (и искусства в целом) проявились с большей определённостью и полнотой, американская критика начинает менять своё к ним отношение, и прежде всего отказывается от критериев модернизма при оценке явлений немодернистского ряда. Напомним, что литература этого периода и соответствующие литературоведческие исследования заслуживают особого внимания, так как философия постмодернизма воспринимает мир как текст, как совокупность знаков и знаковых систем (любое восприятие мира – это «текст» о нём, человек даже мыслит в словесной форме).
Показательна статья Лесли Фидлера«Пересекайте границы, засыпайте рвы», опубликованная в 1969 г. в полном соответствии с заглавием в журнале «Плейбой». Уже само название статьи содержало в себе центральное программное положение И «новой литературы», и «новой критики». Хотя этот «манифест» был посвящён вполне конкретному предмету – художественной литературе, в нём проявляют себя позиции, которые станут основополагающими для постмодернизма: смягчение оппозиций «внутреннего-внешнего»,«открытого-закрытого», «чудесного-вероятного»;показательное для постмодернистского сознания неразличение«эстетического» и «метафизического».«Новая литература», смешивая и переплавляя всё вышеперечисленное, создаёт тексты, открытые для интерпретаций разного уровня, что полностью согласуется с постмодернистским постулатом о множественности истин. «Двуадресность» постмодернистской литературы, обращённой одновременно и к высокоинтеллектуальному, и к массовому читателю, предопределяет такое её качество, как гибридность, в основе которой лежит двойное (тройное и т. д.) кодирование, причём все литературные коды выступают в тексте как равноправные. Это значит, что все интерпретации равновероятны, нет единственной истинно верной. Данный принцип находит своё выражение в двууровневой или многоуровневой организации текста, двуязычии или многоязычии при равноправности каждого из языков. Это порождает принципиально новый литературный язык, которого не знало прежнее искусство. Уже сам язык является выразителем идеи множественности и демократичности, которая объединяла различных представителей искусства и философии постмодернизма.
Исследование феномена постмодернав сфере познания предпринимает французский мыслитель Жан-Франсуа Лиотар.
Философ включил термин «постмодерн» в название своей работы «Ситуация постмодерна» («Постсовременное состояние»), появившейся в 1979 г. В ней Лиотаруже с позиций философии языка анализирует условия познания в наиболее развитых обществах Запада. Ситуация, которая сложиласьв этих обществах к концу XX в., характеризуется им как «постсовременная», или ситуация постмодерна (от. франц. postmodernes). Под постсовременностью/постмодерном Лиотар понимает «состояние культуры после изменений, которые повлияли на правила игры в науке, литературе и искусстве начиная с конца XIX века» [10].Философ диагностирует распад существовавшего до настоящего времени монолитного знания. Это единство обеспечивалось использованием в качестве базовых идей эпохи Moderneметанарративов (или основных, общих, «больших нарративов»).На смену единству приходит множественность. «Возникает множество различных языковых игр»[10]. Если вспомнить метафору Х. Ортега-и-Гассета о распавшейся на части культуре, то можно провести аналогию: ситуация постмодерна и возникновение постмодернизма – следствие многолетнего засилья всевозможных диктатур в области искусства и науки, а также в области самого языка, который явно или неявно воздействует на наше мышление. Такая «заданность» и «предопределённость» спровоцировала кризис, который вызвал к жизни новый тип и способ мышления. В основе этого нового способа лежит отказ от заранее заданных оппозиций и непреложных истин.
ИхабХассан в своей работе «Расчленение Орфея» выстроил весьма показательную и наглядную систему оппозиций, которая «цитируется» из работы в работу. Именно в трудах Хассана постмодернизм «выделился» из постмодерна, «отделился» от модернизма, теория постмодернизма получила системное оформление.«Признаки постмодернизма» по И. Хассану:
Что характерно, вышеизложенные черты находят своё отражение как в постмодернистской литературе, так и в литературоведении, и в философии постмодернизма.
Учитывая всё вышеизложенное, можно заключить, что философия постмодернизма оформилась не сразу. Предпосылки нового типа философствования обнаруживаются не только в собственно философии (идеи Фридриха Ницше о множестве интерпретаций), но и в других сферах: в литературоведении, в литературе и искусстве, в науке (теория относительности Энштейна). Все эти предпосылки сходятся на том, что мир слишком сложный и многогранный, чтобы его можно было описать в строгих и однозначных понятиях. Ситуация постмодерна такова, что утраченный когда-то смыслообразующий центр восстановить уже невозможно. Более того, в последние десятилетияXX века произошёл «информационный бум», после которого человечество перешло в цифровую эпоху. Самое прекрасно и ужасное в этой эпохе – великое множество информации, которая принципиально не поддаётся упорядочиванию, «космизации». Физики, а вслед за ними и писатели-постмодернисты, обратили внимание на понятие «энтропии»: коротко говоря, хаос всё время возрастает, а попытка интерпретировать и упорядочить информацию приводит лишь к преумножению информационных знаков, а значит и к увеличению беспорядка. В этих условиях наиболее целесообразным оказалось отказаться от попытки упорядочить мир. Постмодернисты выбирают принципиально иной путь: не пытаться раздуть воздушный шар культуры (и науки, и философии) до необъятных размеров, а деконструировать его и интерпретировать. Они видят культуру и вообще весь окружающий человека мир как конечную совокупность знаков в бесконечности интерпретаций. В этих условиях попытаться сказать что-то новое попросту смешно (и постмодернисты над этим иронизируют). Постмодернизм, в таком случае,уместнее всего считать не столько философией, сколько мироощущением, черты которого присущи человеку эпохи постмодерн.
3.3 Основные категории постмодернизма
В первую очередь необходимо отметить характерную для научного мышления литературоведов,философов и культурологовпостструктуралистско-постмодернистской ориентацииформу мироощущения, которая получила название «постмодернистская чувствительность».
Постмодернистская чувствительность –это, в первую очередь, форма мироощущения. Постмодернистами мир воспринимается как хаос, лишённый центра, цели и смысла. Напомним, что это пространство хаоса не ощущается как враждебное, постмодернисты не пытаются его упорядочить, они «пионеры хаоса» и пытаются это пространство освоить. В то же время, постмодернистская чувствительность – это способ протекания мыслительных процессов и их оформление в образную метафорическую форму. Речь идёт о феномене «поэтического мышления», т. е. об использовании художественных методов в сфере гуманитарного научного знания.Ещё раз обратимся к вышеупомянутой метафоре Х. Ортега-и-Гассета: культура –повреждённый воздушный шар, который цепляется за ветви и только мешает смотреть на мир. Использование метафор вместо терминов свойственно постмодернистам, потому что метафора имеет символьную природу и предполагает ту самую множественность интерпретаций, в то время как термин характеризуется строгой недвусмысленностью.
В основе эстетики постмодернизма лежит тезис «мир как текст», а важнейшая черта, отличающая постмодернистский текст, – гибридно-цитатное мышление. Писатели-постмодернисты, отказавшись от попыток создавать принципиально новые тексты, осознав саму невозможность сказать новое слово, занимаются тем, что бесконечно перекладывают кусочки культуры-пазла, комбинируя их иногда достаточно неожиданным образом.
Выше уже отмечалось, что Ж. Лакан и Ж. Деррида ввели термин «деконструкция» и предложили его теоретическое наполнение. Деконструкция понимается ещё и как децентрация. Структура (в структуралистском понимании) раскладывается на составные части. Элементы этой структуры, будучи выделены в самостоятельные позиции, освобождаются от диктата структуры и обретают способность проявлять иные значения, вступать в новые неожиданные связи. Деконструкцию можно считать своеобразным методом исследования.
Деконструкцию применяют также к языковому знаку как разновидности структуры. С точки зрения семиологии, в основе которой лежит учение Фердинанда де Соссюра о знаке как двуплановой единице, знак (в том числе слово) представляет собой структуру, в которой можно обнаружить две стороны: означающее (план выражения) и означаемое (план содержания). Постструктурализм подвергает знак деконструкции, разрушая его двуплановуюструктуру так, что означающее освобождается от власти означаемого. Подобный деконструированный знак получил название «симулякр» (Ж. Деррида, Ж. Делёзи др.). Симулякр связывает мир вещей с миром слов, то есть знаков, за которыми должно бы стоять какое-то значение. Но, с точки зрения постструктуралистов, слово обретает смысл лишь в процессе коммуникации, создания текста и т. д. Получается, что симулякр – это означающее, которое отсылает к другому означающему, а не к означаемому, и эта отсылка может осуществляться до бесконечности. При этом «значение» симулякра постоянно изменяется, в зависимости от ситуации речевого общения. Симулякр неизменно включает в себя точку зрения наблюдателя: меняется эта точка –изменяется и симулякр. В симулякре, таким образом, снова представлена идея о множественности интерпретаций и истин (множество отсылок).
Традиционный психоанализ, отразившись в зеркале постмодернизма, деконструируется, порождая такие понятия, как «машина желания», «шизоанализ» (Ж. Делёз и Ф. Гваттари в книге «Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип»). Шизоанализ как метод – стремление к освобождению желаний от диктата любой подавляющей системы (от «машин», производящих и навязывающих желания: государства, этики, религии, сознания и т.п.).
Ещё одно важное понятие в постмодернизме – ризома. Культура понимается как разветвлённое корневище, как грибница (метафора множественности), в то время как ранее культура представляла собой дерево (ось, единственная истина). Если классическая культура ставит своей целью преобразить реальный хаос в эстетический космос при помощи культурных текстов, то ризоматическая постмодернистская культура полагает, что если мир – хаос,то и текст должен быть хаосом.
Наконец, стоит отметить литературоведческую концепцию «смерти автора» (работы Р. Барта и М. Фуко). Текст становится важнейшим понятием в эпоху постмодернизма, а весь мир начинает восприниматься как текст. Жак Деррида в одном из интервью расширил понимание текста до абсолютной тотальности. Мир существует только в нашей интерпретации, которая строится при помощи слов, знаков. Ролан Барт считает, что фигура автора мешает восприятию текста, навязывая читателю своё мнение (очередной диктат, от которого постмодернисты стремятся избавиться). Барт меняет «автора» на «скриптора», задача которого – записать текст и «выпустить» его в свет. Интерпретация не должна осложняться биографической справкой, фигура автора не должна довлеть над текстом. Концепция «смерти автора», устранение его фигуры из текста – очередной шаг на пути борьбы с диктатурой в сфере культуры.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В ходе решения поставленных задач было установлено следующее.
Постмодерн – культурная эпоха (с к. 1960-х – 1970-х гг.), главной особенностью которой являетсяощущение кризиса, вызванного утратойцентра, оси мира, а главное – утратой веры и иллюзий по поводу единственно истинного рационального мышления.Наступает понимание необходимости выработки нового менталитета, основанного на идее множественности истины. Характерными чертами эпохи становятся отсутствие центра, нормы в идеологии, политике, религии, философии. В эпоху постмодерн весь культурный опыт человечества подвергается переосмыслению с целью выработки базы для нового типа мышления, новой ментальности.
Постмодернизм– это, в первую очередь, художественная система, сложившаяся под влиянием идей постструктурализма. Постмодернизм является результатом обобщения и переработки культурного наследия прошлых веков, поэтому вбирает в себя основные элементы парадигм всех предшествующих художественных систем и воспроизводит их в текстах на гибридно-цитатном уровне. Эпоха постсовременности порождает у человека ощущение, что все слова уже сказаны, что все реалии уже описаны, что все формы выражения уже созданы и опробованы, поэтому в настоящее время все вольно или невольно повторяются. Постмодернисты чётко дают себе в этом отчёт, поэтому, когда им приходится говорить о каком бы то ни было явлении, они не пытаются тщетно породить что-либо новое, а демонстративно цитируют текст-предшественник, иронизируя над миром и над собой. Постмодернизм не претендует на обретение конечной истины, поэтому любой текст постмодернизма имеет неограниченное количество вариантов прочтения, что порождает ситуацию множественности истин. Для постмодернизма не существует авторитетов, поскольку любой авторитет претендует на монополию на истину. Это влечёт за собой такую тенденцию как деканонизация – ниспровержение традиционных ценностей, их ироничное переосмысление и их рождение в новом качестве. Постмодернистский текст (и мир как текст) многоадресен, он представляет собой многоуровневое образование. Эти черты подтверждают глубоко демократичный и плюралистичный характер постмодернизма.
Основные признаки постмодернизма: цитатность, коллажность, фрагментарность, деканонизация, ирония, гибридизация жанров и форм, карнавализация. Основными понятиями и категориями являются постмодернистская чувствительность, текст, симулякр, ризома, шизоанализ. Основной метод – деконструкция.
Можно говорить о том, что постмодернизм в своём формировании прошёл этап становления (возникновение и формирование идей постструктуралистов и постфрейдистов) и этап развития постмодернизма в собственном смысле.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
