Антикризисное управление предприятием: типология кризисов и их влияние на предприятие – тема научной статьи по экономике и бизнесу читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

КУРСОВАЯ
РАБОТА

на тему:

“Экономические
циклы: сущность, классификация, особенности развития”

Введение

Обобщение
мировой практики показывает, что рыночная экономическая система закономерно
развивается, переходя от равновесного состояния к неравновесному и так далее.
Выявлено, что способ существования рыночной экономики – цикличность с постоянно
возвращающимися кризисами.

Цикличность
выступает всеобщей формой движения природы и общества. В отличие от природных
циклов, где смена происходит с объективной неизбежностью в одни и те же сроки,
с неизменной продолжительностью (день и ночь, смена времен года и т.п.),
цикличность в социально-экономическом развитии общества носит менее выраженный
и более противоречивый характер. Причем, если в природе существенные изменения
в цикличности – результат тысячелетий, то в развитии общества продолжительность
циклов, характер их протяжения может изменяться в весьма короткие исторические
сроки.

Особенности
циклического развития экономики связаны с тем, что здесь действуют люди со
своими целями и изменяющимися средствами их реализации. Все это определяет
неоднозначность в признании самого факта цикличности относительно
экономического развития общества у различных экономистов. Учение о цикличности
в развитии процесса воспроизводства формировалось противоречиво. В историческом
аспекте первой появилась теория К. Маркса о неизбежности экономических
циклов воспроизводства продолжительностью около 10–12 лет. Эта теория отражала
реальность. К тому времени К. Маркс располагал данными об экономических
кризисах, которые не находили объяснений у его современников. Не давала ответа
на причины этого нового явления и классическая политическая экономика,
опирающаяся на возможность достижения экономического равновесия на основе
свободного действия рыночных законов стоимости, спроса и предложения. Как
марксистское, так и немарксистское направления в учении о цикличности исходят в
настоящее время из общих оценок этого явления по весьма существенным позициям.

Во-первых,
явление цикличностипризнается как многомерное, ряд его форм носит общемировой
характер. Каждый цикл не является повторением предыдущего; продолжительность
цикла, сроки его протекания, социально-экономические последствия имеют
страновые различия. Более того, в своеобразных формах цикличность признается и
в условиях директивно-плановой экономики.

Во-вторых,
цикличность в целом, в том числе и ее самая разрушительная фаза – экономический
кризис, признаются не только как общественное «зло», но и как своеобразная
форма обеспечения поступательного развития экономики в условиях рыночных
отношений. Конечно, кризис – бедствие для экономики страны и большинства ее
населения. Вместе с тем объективным следствием экономических кризисов, как
правило, служит появление новых технологий, новых продуктов, рост
производительности труда и эффективности производства, структурные
преобразования в национальной экономике, изменения в структуре спроса,
обновление кредитно-денежной и налоговой политики государства. В конечном счете
колебания в экономической активности оцениваются в качестве одного из условий
обновления и роста.

В-третьих,
в качестве характерной черты цикличности признается движение не по кругу, а по
спирали. Именно это позволяет признать цикличность формой прогрессивного
развития общества.

В-четвертых,
всеми признается необходимость углубления объективных знаний о циклах, их
причинах, поисков эффективных методов и средств для сокращения отрицательных
последствий кризисов.

В-пятых,
большинство объективно мыслящих экономистов большую роль в нейтрализации
негативных последствий экономического цикла отводят современному государству – разработке
и практической реализации разумной государственной экономической политики.

Экономическая
история свидетельствует, что рост экономики никогда не бывает гладким и равномерным.
Экономический цикл охватывает всевозможные стороны жизни общества. Он проникает
повсюду – в производство, строительство, занятость, доход, на фондовую биржу и
товарные рынки, и в политику. Экономический цикл разными путями влияет на
отдельных индивидов и на отдельные секторы экономики. Изучение экономических
циклов может дать представление о макроэкономической динамике таких
показателей, как темпы роста ВНП, национальный и общемировой уровень
безработицы, уровень цен и т.д.

Цель
курсовой работы состоит в раскрытии содержания экономического цикла, а также в
необходимости характеристики механизмов основных воспроизводственных циклов и
их роли в экономическом развитии. Для этого необходимо решить следующие задачи:

–          
раскрыть социально – экономическую сущность циклов;

–          
рассмотреть характер и закономерности развития различных видов
циклов;

–          
раскрыть объективные причины циклов, их природу, показать
воздействие циклических колебаний на национальное производство и занятость.

–          
рассмотреть основные фазы делового цикла;

–          
исследовать роль циклического развития в мировой экономике на
современном этапе.

Главным
образом, актуальность темы заключается в том, что рассмотрение экономических
циклов является одной из важнейших задач современной экономики. Исследование
структуры экономических циклов даст возможность предвидеть последствия того или
иного изменения, своевременноспрогнозировать возрастание или спад экономической
активности.

1.
Сущность, причины и виды циклов

1.1 Понятие
и сущность экономического цикла.

В
экономической литературе мы найдем не менее, чем полдюжины различных
определений экономического цикла. Но во всех определениях есть и общие
положения: экономический цикл (деловой цикл) – это периодические колебания
уровня деловой активности, представленным реальным ВВП. Само слово цикл (от
греч. kyklos – круг) подразумевает возвращение экономической системы к одному
и тому же положению.

В теории
экономического, или делового цикла, принято различать цикл и тренд. Если мы
посмотрим на макроэкономические показатели развития какой-либо страны за более
или менее продолжительный период времени, то обнаружим, что вне зависимости от
экономических колебаний, спадов и подъемов, которые чередуются через
определенные промежутки времени, страна достигла определенного экономического
развития. Изобразим это на графике (в соответствии с рис. 1), в которых
обозначен реальный ВВП (на потенциальном уровне) начала периода исследования t1 и реальный
ВВП конца периода исследования tn. Мы получим линию Pt, которую принято называть трендом (от англ.trend – направление) реального
ВВП. Линия тренда строится таким образом, что сглаживаются колебания реального
ВВП на долгосрочном отрезке времени. Экстраполируя полученную линию, мы можем
дать прогноз тренда потенциального ВВП на отдаленную перспективу.

Циклический
характер развития капиталистической экономики означает, что быстрый рост
производства через определенный промежуток времени сменяется столь же быстрым
его падением. По всеобщему признанию, классический цикл имеет четыре фазы:
кризиса (рецессии, спада), депрессии (стагнации), оживления (экспансии),
подъема (бума, пика). Следовательно, экономическим циклам является процесс
прохождения рыночной экономики от одной фазы да следующей такой же. Например,
от кризиса до кризиса подъема до подъема.

Главной
фазой цикла является кризис. Он открывает промышленный цикл и завершает его.
Кризис – это насильственный взрыв, неожиданный спад в обращении, нарушение
равновесия во всей экономике. Кризис дает толчок развитию экономики, но само
это развитие идет таким образом, что в конечном счете подготавливает новый
кризис.

Характер и
содержание типичных черт кризиса претерпевают определенные изменения по мере
развития рыночной экономики. Во времена К. Маркса и вплоть до середины XX в.
основными (классическими) признаками наступления кризиса были: 1) падение цен,
переполнение рынка товарами, т.е. перепроизводство товаров. Например, при
экономическом кризисе 1847 г. цены упали на 17%, в период кризиса 1929–1933 гг. –
на 54–77%; 2) резкое сокращение объемов производства (обычно на 10–15%), а в
1929 г. – на 46%). Сокращение производства – характернейшая черта кризиса;
3) нарушение кругооборота капитала, сокращение капитальных вложений, кризис
неплатежей, дефицит наличных денег, падение курса ценных бумаг, резкий рост
ссудного процента; 4) гибель множества мелких и средних предприятий, рост
безработицы, снижение заработной платы, сокращение платежеспособности
населения.

Существуют
различия в степени негативного влияния экономических кризисов на отдельные отрасли.
Поскольку даже в периоды кризисов каждому человеку необходимо есть, пить и
одеваться, то в отраслях, поставляющих предметы повседневного потребления,
производство сокращается в сравнительно меньших масштабах. В то же время при
неблагоприятной экономической ситуации и прогнозах спада потребители могут чуть
ли не полностью прекратить закупки оборудования или бытовой техники в ожидании
лучших времен. Соответственно падение производства в металлургии, тяжелом
машиностроении, отраслях, производящих холодильники, автомобили и т.п., бывает,
как правило, большим, чем в легкой и пищевой промышленности.

Имеются
различия в реакции на кризис монополий и монополизированных секторов экономики.
Если в отраслях с высоким уровнем концентрации производства в период кризиса
цены почти не снижаются при резком сокращении объемов производства, то в
отраслях с низкой концентрацией происходит значительное падение цен при
относительно небольшом снижении объемов выпуска продукции. Иначе говоря,
монополии, опираясь на свою экономическую власть, с гораздо меньшими издержками
(или почти без таковых) могут пережить кризис.

Депрессия
следует за кризисом. Эта фаза классического цикла, как правило, более
продолжительна во времени, чем сама фаза кризиса. Для депрессии характерно
замораживание экономики в том состоянии, в котором она оказалась в фазе
кризиса. Это застойное состояние экономики: падение производства прекращается,
но его роста нет. На фоне общего застоя существенно изменяется лишь величина
ссудного процента. Она падает за счет того, что у «выживших» предпринимателей
появляются свободные денежные средства вследствие низких издержек производства,
величину которых теперь определяет заработная плата, «застывшая» на самом
низком уровне.

Диалектика
экономического развития такова, что факторы кризиса становятся в фазе депрессии
факторами перехода экономики в третью фазу цикла – оживление.

Еще в фазе
депрессии, когда стабилизируются товарные запасы и цены, предприниматели
начинают приспосабливаться к низким ценам посредством поиска путей для снижения
материально-производственных затрат. Кризис показывает техническую и
технологическую несостоятельность основного капитала для решения указанной
задачи. Начинается замена и обновление основного капитала, что свидетельствует
о начале фазы оживления. Этому процессу способствует и рост потребления,
стимулируемый низкими ценами.

Фаза
оживленияхарактерна прежде всего расширением производства средств производства.
Иначе говоря, начинает действовать принцип мультипликатора, который вызывает
увеличение занятости, рост заработной платы, доходов и потребления населения.
Эти изменения означают вступление в действие принципа акселератора.
Взаимодействие мультипликатора и акселератора приводит к новому разбегу
экономики и начинается ее подъем. На стадии оживления экономика достигает
предкризисного уровня.

Критерием
перехода от оживления к подъему служит достижение предкризисного уровня
производства. Именно за ним начинается фаза экономического подъема.

Подъем – расцвет
всех форм капитала, рост объемов кредитов, ссудного процента, фондового рынка,
капитальных вложений, инвестиционного и потребительского спроса. Рост
производства ведет к повышению спроса на товары, что в свою очередь вызывает
рост цен. В фазе подъема производство превышает предкризисный максимум. Рост
производства приводит к тому, что оно снова подготавливает базу для кризиса, т.е.
перерастает в перепроизводство. Однако сначала данный факт еще не проявляет
себя. Торговля продолжает какое-то время покупать огромные массы товаров,
которые уже не реализуются, т.е. возникает, так называемый, фиктивный спрос.
Затем разражается очередной кризис.

1.2 Виды
циклов

Все циклы в
реальной действительности не похожи друг на друга, каждый имеет свои
специфические особенности, переплетения. В периоде между кризисами, как и в
море в ясную погоду, возможны волнения, коррекции в виде частичных, малых и
промежуточных спадов, что дало основание говорить о разных типах экономических
кризисов.

Современная
экономика, в основном, оперирует четырьмя видами циклов: краткосрочным,
среднесрочным, строительным, полувековым.

В табл. 1
отмечены шесть наиболее часто упоминаемых: экономика оперирует по преимуществу
четырьмя первыми из них.

Таблица 1. Основные
виды циклов

В связи с
обновлениями отдельных элементов капитала выделяют циклы Китчина средней
продолжительностью 3 года 4 месяца. Их связывают с колебанием мировых запасов
золота. Э. Хансен циклы Китчина связывает с неравномерностью
воспроизводства оборотного капитала, а У. Митчелл – с колебаниями
денежного обращения.

Циклы
Жуглара. Раньше всего экономическая наука выделила цикл 7–12 лет, который
впоследствии получил имя Жуглара. Впрочем, этот цикл имеет и другие названия:
«бизнес-цикл», «промышленный цикл», «средний цикл». Первый промышленный кризис
разразился в Англии в 1825 г., когда машинное производство заняло
господствующее положение в металлургии, машиностроении и других ведущих
отраслях. Кризис 1836 г. возник сначала в Англии, а затем распространился
и на США. Кризис 1847–1848 гг., разразившийся в США и ряде европейских
стран, по существу, был первым мировым промышленным кризисом. За ним
последовали кризисы 1857 и 1866 гг. Наиболее глубоким был кризис 1873 г.
Если в XIX в. промышленный цикл составлял 10–12 лет, то в XX в. его
продолжительность сократилась до 7–9 и менее лет: в 1882, 1890, 1900, 1907 гг.
Самое разрушительное действие на экономику оказали экономические кризисы 1920–1921,
1929–1933, 1937–1938 гг. Среди них выделяется «великая депрессия» 1929–1933 гг.,
отличавшаяся особо глубоким и длительным падением производства.

Цикл 7–12
лет был назван именем К. Жуглара (1819–1905 гг.) за его большой вклад
в изучение природы промышленных колебаний во Франции, Великобритании и США на
основе фундаментального анализа колебания ставок процента и цен. Как оказалось,
эти колебания совпали с циклами инвестиций, которые, в свою очередь,
инициировали изменения ВНП, инфляции и занятости. К примеру, Шумпетер (1939 г.)
выделил 11 циклов Жуглара за период с 1787 по 1932 гг.

Циклы
Кузнеца. В 1930‑е годы в США появились исследования так называемого «строительного
цикла». Дж. Риггольмен, В. Ньюмен и некоторые другие аналитики
построили первые статистические индексы совокупного годового объема жилищного
строительства и обнаружили в них следующие друг за другом длительные интервалы
быстрого роста и глубоких спадов или застоя. Тогда и появился термин
«строительный цикл», определяющий эти двадцатилетние колебания. В 1946 г. С. Кузнец
пришел к выводу, что показатели национального дохода, потребительских расходов,
валовых инвестиций в оборудование производственного назначения, а также в
здания и сооружения обнаруживают взаимосвязанные двадцатилетние колебания. При
этом он отметил, что в строительстве эти колебания обладают самой большой
относительной амплитудой.

После
выхода в свет работы Кузнеца термин «строительный цикл» практически перестал
употребляться, уступив место термину «длинные колебания» (в отличие от «длинных
волн» Кондратьева). В 1955 г. В. Льюис и П.0′ Лири в качестве
признания заслуг американского исследователя предложили термин «цикл Кузнеца»,
который и стал вскоре общепринятым.

Существенный
вклад в развитие теории 20‑летних колебаний Кузнеца внес английский
экономист Р. Мэттьюз. Он предпринял попытку теоретического анализа трех
компонент экономического цикла (3–4-, 10- и 20‑летний) с единых позиций.
Мэттьюз считал, что каждая из этих компонент связана с динамикой
соответствующей категории инвестиций (инвестиции в материально-товарные запасы,
инвестиции в производственное оборудование, инвестиции в жилищное
строительство). В результате механизм каждой из компонент цикла оказывался по
существу однотипным. Различия в периодах колебаний между ними Мэттьюз связывал
со специфическими особенностями соответствующих категорий инвестиций.

В 1968 г.
американский ученый М. Абрамовиц описал ядро механизма 20‑летних
колебаний, или «цепочку мультипликативно-акселераторного контура», которая
«генерирует» 20-летние колебания: доход –> иммиграция –> жилищное
строительство –> совокупный спрос –> доход (рост ВНП или товарной массы
стимулирует приток населения и рождаемость, это ведет к ускорению инвестиций, в
том числе и в жилищное строительство, затем происходит обратный процесс).

Циклы
Кондратьева. Первые попытки в области создания теории длинных волн были
предприняты на заре XX в. А. Гельфандом (Парвусом), Я. ванГельдереном
и С. де Вольфом. Однако наибольший вклад внес русский ученый Н.Д. Кондратьев
(1892–1938 гг.), который опубликовал несколько основополагающих работ в
данной области. Он изложил результаты своих статистических экономических
исследовании, касающихся динамики индексов товарных цен, процентных ставок,
ренты, заработной платы, производства важнейших видов продукции и т.д. для ряда
развитых стран за отдельные периоды в пределах временного интервала с 1770 по
1926 гг.

Начало
«большого» подъема Кондратьев связывал с массовым внедрением в производство
новых технологий, с вовлечением новых стран в мировое хозяйство, с изменениями
объемов добычи золота. При этом общая картина подъема описывалась следующим
образом: внедрение технических нововведений идет параллельно с расширением
инвестиционного процесса, который, в свою очередь, стимулирует производство и
спрос, способствующие росту цен. В этот период безработица уменьшается,
заработная плата и производительность труда растут. Эти процессы затрагивают
всю экономику, изменяют образ жизни людей. В начальный период дополнительные
импульсы экономическому росту могут дать локальные войны или иные
социально-экономические и политические потрясения. По мере развития
циклического подъема войны становятся более разрушительными. Многие крупные
социальные потрясения приходятся на конец «большого» подъема, а также на нижнюю
точку цикла.

Свидетельством
того, что экономика приближается к верхней точке большого цикла, являются
начинающиеся на фоне изобилия недостаток отдельных товаров, сдвиги в структуре
распределения доходов, рост издержек производства, замедление роста прибылей и
т.д. Возникает ситуация, известная теперь как стагфляция.

Существуют
различные объяснения причин исчерпания энергии подъема. Одни видят причину в
заметном увеличении нормы потребления, другие – в изменении покупательной
способности денег, третьи достижение «пика» связывают с жизненным циклом
продуктов и отраслей, создание которых явилось следствием крупных нововведений
прошлых лет.

За каждым
«большим» подъемом следует довольно короткий период, когда экономика как бы
готовится к предстоящему длительному спаду, но в то же время сохраняется
видимость процветания: люди по-прежнему полны надежд, легко используют заемные
средства. Поскольку реальная ситуация уже не та, происходит нагромождение
задолженности, которое в любой момент грозит крахом. Это с неизбежностью и
происходит, причем импульс может исходить от незначительного события.
Накопившиеся ранее противоречия выходят наружу: обнаруживается избыток производственных
мощностей, происходят массовые ликвидации предприятий, растет безработица, цены
падают. Кондратьев особенно подчеркивал депрессивное состояние сельского
хозяйства как одно из главных препятствий длительного спада.

Н. Кондратьев
объяснил существование больших циклов различными сроками функционирования
разных хозяйственных благ, на производство которых тоже необходимо потратить
разное время. Особенно – чтобы накопить капитал на их создание. Так большие
циклы возникают на основе накопления капитала для создания новой
инфраструктуры. На эту главную причину накладываются другие, вторичные. Суть
колебаний в том, что инфраструктура экономики должна находиться в равновесии со
всеми остальными ее параметрами, свойственными ей именно на данном уровне
развития. Нарушение данного равновесия означает начало цикла. Частоту повторения
в 45–50 лет Н. Кондратьев определил на основе анализа статистического
материала. К таким же выводам самостоятельно чуть позже пришел и французский
экономист Ф. Семьян.

Подъем
первого большого цикла Кондратьев связывал с промышленной революцией в Англии,
второго – с развитием железнодорожного транспорта, третьего – с внедрением
электроэнергии, телефона и радио, четвертого – с автомобилестроением. Пятый
цикл современные исследователи связывают с развитием электроники, генной
инженерии, микропроцессорами.

Австрийский
экономист И. Шумпетер связывает длинные волны с научно-техническим
прогрессом, который регулярно получает новый импульс посредством внедрения в
экономику базовых нововведений.

Чаще всего
выделяют следующие пять длинных волн. Вместе с тем некоторые современные
исследователи выражают мнение, что волны Кондратьева зародились в Китае на
рубеже первого и второго тысячелетий нашей эры, переместившись затем по
Великому шелковому пути в Италию, и, набрав темпы XV в., достигли стадии
зрелости с укреплением океанской торговли, в которой господствовали Нидерланды
и Бразилия[1].

Теория
длинных, или больших циклов имеет особое значение, так как дает возможность
прогнозировать развитие рыночной системы далеко вперед, в перспективе, и тем
самым увеличить ее адаптивность, амортизируя будущие потрясения.

Некоторые
экономисты[2]
объясняют мировой финансовый кризис 2008–2009 гг. с помощью теории больших
циклов Н.Д. Кондратьева (об этом см. в главе 3). Они полагают, что
современный кризис – это есть развитие новой кризисной фазы цикла Кондратьева.
Предыдущий экстенсивный отрезок, по их мнению, начинался с 1970-х годов,
который пришел на смену интенсивному росту 1950–1960-х гг. И сейчас происходит
такой же закономерный процесс перестроения на нисходящий лад. Вопрос
заключается только в продолжительности и интенсивности этого процесса.

2. Основные
теории циклов

Было
проведено множество исследований по проблеме цикличности, однако до сих пор нет
единой концепции по поводу причины существования этого явления. Более того,
многие экономисты отрицают цикличность развития экономики как таковую. Как
правило, к ним относятся преимущественно сторонники неоклассической и
монетарной школ. Эти экономисты предпочитают говорить не о цикличности (цикл
предполагает более или менее постоянную периодичность), а о нециклических
колебаниях, вызванных совокупностью произвольных экзогенных факторов.

Особое
место в данном случае занимают ортодоксальные марксисты, которые признают лишь
теорию промышленного цикла К. Маркса, отвергая все прочие типы
цикличности. Причем теория промышленного цикла у марксистов распространяется
только на капиталистическую формацию, что касается социализма, то здесь
развитие должно осуществляться по восходящей прямой в соответствии с так
называемым законом планомерно-пропорционального развития.

Однако и
среди экономистов, которые признают циклическое развитие экономики, нет
никакого единства относительно природы этого явления. Рассмотрим особенности в
подходах к проблеме циклов.

2.1
Марксистская теория цикла

Марксисты
считают, что формальная, или абстрактная, возможность цикличности (при капитализме)
заложена уже в простом товарном производствеивытекает изфункций денег как
средства обращения и средстве платежаприразрыве актов купли-продажи. Однако эта
возможностьпревращается в реальную действительность лишь на определенном этапе
развития–вмашинныйпериод. Экономические кризисы порождает так
называемоеосновноепротиворечие капитализма – между общественным характером
производства и частнокапиталистическойформой присвоения результатов этого
производства.

Если
неоклассики отвергают цикличность из-за своей приверженности к закону
равновесия Вальраса (Сэя), то марксисты отрицают цикл при социализме, так как
считают, что в бесклассовом обществе не могут быть спады, что развитие должно
состоять только из подъема. К. Марксполагал, что предложение может рождать спрос только в условиях
бартерного обмена. С возникновением денег положение меняется. Производители,
получив деньги от продажи товаров, не обязательно должны их превращать в
расходы. Наличие такой функции денег как средство накопления может приводить к
тому, что спрос оказывается меньше предложения. Впоследствии эту идею развил Д. Кейнс,
особо выделив роль в этом психологических факторов.

Маркс
предполагал, что перенакопление капитала ведёт к снижению прибыльности,
следствием чего и являются кризисы. Глубинные причины Маркс видел в том, что
капитал возрастает, а основа, на которой он действует, сужается. То есть
капиталовооруженность растет, а покупательная способность населения нет. Это
влечет кризис перепроизводства. Частотную структуру колебаний он объяснял
отражением глубинных, фундаментальных характеристик процесса капиталистического
производства, а частоту самих кризисов – неравномерностью осуществления
инвестиций. Истоком нестрогой регулярности кризисов являлась неоднородность
основного капитала, состоящего из элементов с разными сроками службы. По этой
причине капитал устаревает в разное время, порождая кризисы той или иной
глубины в зависимости от старения в конкретный промежуток времени.

2.2
Кейнсианская теория

Кейнс
продолжил некоторые идеи Маркса. Однако процесс протекания кризиса видел
следующим образом. Во время бума инвестиции приносят доход. Крах наступает
из-за внезапных сомнений в ожидаемой доходности, например, из-за снижения
прибылей или роста издержек производства. Зародившись в умах предпринимателей
одного сектора экономики, сомнения вскоре охватывают большую часть
предпринимательского класса. В результате уже в начале кризиса отдача на
вложенный капитал падает, что ведет к прекращению инвестирования. Внезапное
прекращение инвестирования приводит к накоплению запасов незавершенной
продукции, хранение которой требует определённых расходов. Поэтому необходимо значительное
понижение цены, чтобы обеспечить распродажу товарных запасов в течение
приемлемого времени. Подобную ликвидацию запасов можно охарактеризовать как
отрицательные капиталовложения, еще больше обостряющие кризис

В итоге
Кейнс приходит к выводу, что оставлять регулирование рынков капитала в частных
руках небезопасно, так как это приводит к тяжелейшим кризисам. Этот вывод
согласуется с положением Маркса о том, что основная причина кризисов заложена в
противоречии между общественным характером производства и частным присвоением и
использованием его результатов. Ведь в экономике все связано друг с другом, так
что самостоятельно принимаемые решения одних субъектов экономики могут
оказывать отрицательное воздействие на других субъектов и на экономику в целом.

2.3 Теории
внешних факторов

Основателем
этого направления принято считать английского экономиста У.С. Джевонса
(1835–1882 гг.), который связал экономический цикл с 11-летним циклом
солнечной активности. В 70-е годы XIX в. Джевонс опубликовал ряд работ, в
которых исследовал влияние солнечных пятен на урожайность, на цены на зерно и
на торговый цикл. Однако Джевонс связывал цикличность солнечной активности
преимущественно с сельским хозяйством и торговлей. Последователи У.С. Джевонса
распространили действие солнечного цикла на всю экономику. Так, Х.С. Джевонс
(сын) связал солнечный цикл с колебаниями занятости, а X. М. Мор
разработал общую экономическую теорию солнечной цикличности.

В 1987 г.
молодой японский экономист СиманакаЮдзи исследовал циклическое развитие Японии
с 1885 по 1984 гг. Он пришел к мнению, что за это время произошло девять
11‑летних солнечных циклов, которые совпали с циклами Жуглара. Симанака
считает также, что цикл Кузнеца равен двум солнечным циклам (22 года), цикл
Кондратьева – пяти солнечным циклам (55 лет).

2.4
Монетарная теория

Чисто
монетарное объяснение цикла наиболее полно изложено в работах английского
экономиста начала XX в. Р. Хоутри. Для него цикл есть «чисто денежное
явление» в том смысле, что изменение денежного потока является единственной и
достаточной причиной изменения экономической активности, чередования
процветания и депрессии, оживления и вялой торговли. Когда спрос на товары,
выраженный в деньгах (или денежный поток), увеличивается, торговля становится
оживленной, производство расширяется, цены растут. Когда спрос уменьшается,
торговля ослабевает, производство сокращается, цены падают. Денежный поток, т.е.
спрос на товары, выраженный в деньгах, непосредственно определяется
«потребительскими затратами», т.е. расходами за счет дохода.

Неденежные
факторы, такие как землетрясения, войны, забастовки, неурожаи и т.д., могут
вызвать общее обнищание, другие, как, например, изменение урожайности,
чрезмерное развитие определенных отраслей, могут вызвать частичную депрессию в
отдельных отраслях промышленности. Но общая депрессия в смысле фазы цикла, то
есть такое положение, при котором неиспользованные ресурсы и безработица имеют
всеобщий характер, не может быть вызвана неденежными факторами или событиями,
за исключением тех случаев, когда они приводят к падению потребительских
издержек, т.е. к уменьшению денежного потока.

Согласно
монетарной теории, цикл есть не что иное, как точная копия в небольшом масштабе
прямой денежной инфляции и дефляции. Депрессия вызывается падением
потребительских издержек из-за сокращения суммы средств обращения и усиливается
падением скорости обращения денег. С другой стороны, во время фазы процветания
преобладают инфляционные процессы. Если бы денежный поток можно было
стабилизировать, то колебания экономической активности исчезли бы. Но этого не
происходит, так как денежной системе присуща неустойчивость.

2.5
Психологические теории цикла

В развитии
психологических теорий можно выделить три направления.

Первое
направление, возникшее на рубеже XIX–XX вв. (к нему относятся концепции У. Джевонса
и В. Парето), отводит главную роль в возникновении циклических колебаний
спекулятивным мотивам в операциях предпринимателей на товарных рынках и
фондовой бирже, т.е. мотивам, связанным с ожиданиями дальнейшего роста цен и
курса ценных бумаг. В этом случае начальный импульс буму дает стихийно
возникшее оптимистическое настроение, быстро распространяющееся среди всех
предпринимателей по каналам социально-психологического воздействия (главную
роль играет следование примеру других). Спекулятивное раздувание спроса,
опирающееся на широкое использование банковского кредита, ведет к
необоснованному увеличению производства, отклоняющему экономику от равновесной
траектории.

Конец бума
наступает в результате повышения ссудного процента и наметившегося перелома
тенденции роста цен, кризис оказывается результатом паники, развертывающейся
цепной реакции банкротств. Разрушительный кризис приводит к затяжной депрессии,
из которой экономику может вывести снижение процента в сочетании с возрождением
оптимизма, которое связано, в частности, с появлением «нового поколения» предпринимателей.
Второе направление психологической теории цикла, возникшее в 20–30‑е годы
XX в., связано главным образом с теорией А. Пигу и отчасти Дж.М. Кейнса.
Основную причину авторы данной концепции искали в специфике производственных
капиталовложений, осуществляемых в условиях распыленности производителей и
связанных с ней «несовершенством» рыночной информации. Главными факторами,
определяющими поведение предпринимателей в цикле в данном случае, являются
уровень ожидаемого дохода от новых капиталовложений и соотношение фактической и
ожидаемой величины дохода.

У А. Пигу
уровень дохода, превышающий ожидавшуюся ранее величину, порождает среди
предпринимателей оптимизм и улучшает оценки ожидаемого дохода на будущий
период, что, в свою очередь, ведет к расширению производства и инвестиций.
Однако поскольку предприниматели лишены информации о планах конкурентов,
предложение товаров в определенный момент неизбежно превысит спрос и
фактический доход начнет отставать от ожидаемого (величина которого
определяется без поправки на конкуренцию), т.е. выявится так называемая «ошибка
оптимизма». Осознание этой ситуации ведет к сокращению производства и
инвестиций, которое усугубляется кризисом доверия к кредитной сфере.

Третий вид
теории, выводящей циклические колебания экономики из свойств экономического
субъекта, представляет собой «равновесная теория экономического цикла» Р. Лукаса.
Эта теория основана не на анализе каких-либо реальных особенностей психологии
участников производства. Главную роль в этой концепции играет гипотеза о
поведении хозяйственных субъектов и особенностях восприятия ими хозяйственной
информации.

Центральной
идеей «равновесной теории цикла» является взаимодействие денежных шоков (т.е.
неожиданного роста массы денег в обращении и связанного с этим роста цен) и
акселерационного механизма. Следующим звеном в модели Лукаса является
предположение о том, что предприниматель не может отличить инфляционное
повышение цен на свой продукт от роста относительных цен на него и поэтому при
всяком росте цен увеличивает инвестиции и уровень занятости. Таким образом,
неравномерная инфляция, которая однозначно связывается в данной теории с ростом
государственных расходов, ведет к наступлению фазы экономического подъема при
неизменном уровне реального совокупного спроса. Понижательная фаза цикла
наступает, когда производители начинают понимать свою ошибку и сокращают
производственные мощности и занятость, а так как это происходит на фоне
продолжающегося роста цен, то имеет место стагфляция.

2.6 Теория инвестиций в основной капитал

В 1939 г. П. Самуэльсон издал небольшую статью, в
которой попытался объяснить теорию цикла на основе простой кейнсианской модели
мультипликатора-акселератора.

Базовая модель Самуэльсона состоит из трех уравнений:

С= Сy Yt‑1; (1)

It=V (Yt‑1 – Yt‑2); (2)

Ct It Gt = Yt; (3)

Уравнение (1) свидетельствует о том, что потребление С в период t равно доходу предыдущего периода Уt‑1, умноженному (мультицированному) на константу предельной склонности
к потреблению Сy. Из уравнения (2) следует,
что инвестиции в основной капитал I равны разнице доходов двух предшествующих периодов, умноженной на
акселератор V.

Наконец, уравнение (3) свидетельствует о том, что совокупный
продукт (доход) У равен сумме потребления С, инвестиций I и государственных расходов G.

Главная идея этой модели основана на предположении колебаний
инвестирования в основной капитал. Однако едва ли инвестиции в основной капитал
являются причинным фактором цикличности на временных отрезках менее 12 лет.

2.7 Теории инвестиций в оборотные фонды

В последние годы увеличивается количество математически моделей,
посвященных инвестициям в оборотные фонды, которые лучше объясняют цикличность
на кратких временных отрезках, чем модели инвестиций в основной капитал. В
серии работ, опубликованных в 40‑е годы XX в., английский экономист Л.А. Метцлер
попытался проанализировать движение оборотных фондов в рамках теории
мультипликатора-акселератора. Основу теории Метцлера можно выразить в виде
следующих трех уравнений.

y(t) = u(t) s(t) V0; (4)

u(t) = βy (t‑1); (5)

s(t) = βy (t‑1) – βy (t‑2); (6)

Из уравнения 4 следует, что производство в период t, y(t), равно
производству потребительских благ, предназначенных для продажи u(t), плюс
производство оборотных фондов s(t) плюс неиндуцированные чистые инвестиции
V0. Уравнение (5) показывает, что производство потребительских благu(t) равно
потреблению в предыдущем периоде. Оно предполагает, что потребители в каждом
периоде тратят постоянную долю β дохода, полученного в этот период; оно предполагает также, что не
существует никакого лага между получением дохода и его потреблением. Наконец,
уравнение (6) показывает, что производство оборотных фондов равно разнице между
потреблением в двух предшествующих периодах. В этой упрощенной модели Метцлер
предполагает, что производители намерены поддерживать постоянные запасы
оборотных фондов S0 на определенном уровне.

2.8 Теория
рациональных ожиданий

Теория
рациональных ожиданий (сокращенно – ТРО) – концепция макроэкономики, изначально
разработанная Джоном Ф. Мутом в 1961 и развитая Робертом Лукасом в середине
1970-х годов, за которую Лукасу в 1995 году была присвоена Нобелевская премия
по экономике. Теория используется для моделирования формирования экономических
ожиданий в неоклассическом направлении макроэкономики, в неокейнсианстве и в
теории финансовых рынков.

Основоположник
теории Джон Мут исходил из того, что экономические агенты располагают всей
доступной для них информацией и используют её в целях прогноза хозяйственного
процесса в такой модели экономики, какую они себе представляют и считают
правильной, действуя при этом рационально, хотя и субъективо. Это
подразумевает, что участники рынка знакомы с механизмами рынка и в состоянии
прогнозировать реакцию спроса и предложения в результате изменения цен.

Согласно
теории рациональных ожиданий участники свободных рынков не делают
систематических или очевидных ошибок. Таким образом, рациональные ожидания
могут быть ошибочными, однако эти ошибки несут случайный характер. В рамках
экономической модели это означает, что разница между математическим ожиданием
E(P) ожидаемого P и с помощью механизма рынка осуществлённого показателя
ожидаемого P* соответствует случайной величинеe, математическое ожидаемое
которого равно нулю.

P * −
E(P) = e при E(e) = 0

Теория
рациональных ожиданий была разработана как противопоставление теории адаптивных
ожиданий, в которой образование ожиданий основывается исключительно на
наблюдении показателей прошлого, а не всей доступной информации, как это
предполагает теория рациональных ожиданий. Равновесие в теории адаптивных
ожиданий достигается лишь асимптотически, в то время как как по словам Томаса
Сарджента, одного из авторов теории рациональный ожиданий, «ключевым элементом
новой классической макроэкономики является приверженность к общему равновесию и
оптимизированному стратегическому поведению».

центрального банка возможным: повышение
цен поднимет доход предприятий и инвестиции в производственные мощности и
соответственно спрос на дополнительную рабочую силу повысятся по меньшей мере в
краткосрочном периоде. Такая экономическая политика направлена на
стимулирование предложения рынка. Однако, согласно теории рациональных ожиданий
рынок будет предполагать повышение уровня инфляции, т.е. повышение цен
вследствие расширения денежной массы. Это отразится на повышении уровня
номинальной заработной платы по требованиям трудящихся, цель которых – сохранить
прежний уровень реальной зарплаты. В результате повышение денежной массы
приведёт лишь к повышению инфляции не оставив даже краткострочного эффекта на
рынке труда и уровень безработицы останется прежним.

Основываясь
на приведённых аргументах сторонники неоклассической макроэкономики считают,
что политика денежной экспансии не приводит к повышению реальных показателей
экономики таких как объём производства и занятости как в краткосрочном, так и
долгосрочном периоде и, по их мнению, бесполезна.

2.9 Теория
реальных деловых циклов и современные неокейнсианские теории

В 1970-х
годах критика Лукаса и введение понятия рациональных ожиданий использовались в
основном деструктивно, то есть, в целях дискредитации кейнсианской теории и
демонстрации того, чего центральные банки не могут достичь. Поэтому появился
немедленный спрос на конструктив, на некую альтернативную теорию деловых
циклов, то есть, объяснение того, почему экономики переживают периоды подъемов
и спадов и что должны делать власти в каждой из таких ситуаций. Именно эту нишу
и заполнили нобелевские лауреаты 2004 годаКидланд и Прескотт. В своих статьях[3]они предложили новое описание делового
цикла, основанное на оптимальном поведении экономических агентов при
рациональных ожиданиях. То есть, они попытались объяснить все колебания
экономики как равновесное явление, в связи с чем их так же стали называть
«новыми классиками».

По своей
сути и предположениям, модели реальных деловых циклов просты. Они предполагают,
во-первых, что фирмы максимизируют свою прибыль и принимают решения об
инвестициях исходя из ожиданий будущего спроса на их товар и развития
технологий. Хотя эту гипотезу можно и критиковать, тем не менее, мало кто не
согласится с тем, что любой предприниматель пытается выжать максимум из
располагаемых ресурсов и обдумывает тщательно каждое инвестиционное решение с
точки зрения ожидаемых будущих доходности и рисков.

Во-вторых,
эти модели предполагают, что домохозяйства ведут себя оптимально со своей точки
зрения, то есть, их потребление зависит от того, какой доход они ожидают
получить в течение всей своей жизни. Они не будут тратить все, что заработали в
этом году, если нерассчитывают получить столько же в следующем. Аналогично,
если они рассчитывают на рост доходов в будущем, то они будут жить в долг,
потребляя больше своего текущего дохода. Таким образом, они ведут себя согласно
гипотезе постоянного дохода (или жизненного цикла), простейший случай которой
описан, например, в классических работах Милтона Фридмана. Хотя такую
рациональность поведения домохозяйств отстаивать уже труднее, тем не менее,
многие доводы поддерживают такую гипотезу. В конце концов, в развитых странах
люди сберегают себе на старость, в то время как молодые люди, особенно
студенты, зачастую живут практически в долг. С другой стороны – вывоз капитала
из России во время высоких цен на нефть можно интерпретировать как сбережения
на будущее, на случай если цены на нефть упадут. Многочисленные формальные
эмпирические исследования обеспечили поддержку гипотезе постоянного дохода,
хотя только и отчасти.

Кидланд и
Прескотт написали целую серию научных статей, показывающие динамические модели
(в отличие от статических кейнсианских моделей), основанные на этих
предположениях. Они показали, какое стоит ожидать поведение всех основных
макроэкономических переменных, таких как внутренний валовой продукт,
инвестиции, потребление и сбережения, экспорт и импорт, в зависимости от
технологических изменений в производительности труда, изменений внешней
конъюнктуры. Авторы также проделали огромный труд, сравнивая полученные в своих
моделях результаты с эмпирически наблюдаемым поведением экономики, то есть,
степени колебаний разных переменных и их корреляции. Они продемонстрировали,
что результаты их моделей в общем и целом соответствуют наблюдаемым
закономерностям. Один из основных выводов заключался в том, что большая часть
колебаний ВВП в развитых странах соответствуют по своему размеру предсказанным
в равновесных моделях-то есть, нет необходимости вводить в модели отклонения от
рыночного равновесия, как делал Кейнс, и соответственно, нет нужды в проведении
какой-либо стабилизационной политики со стороны государства.

Во-вторых,
они объяснили, почему наблюдаемое в реальной жизни потребление колеблется
меньше, чем выпуск, а инвестиции – больше. По их теории это происходит в
результате оптимальных действий домохозяйств и инвесторов. Цепочка рассуждений
выглядит так. Предположим, в России произошло улучшение внешней конъюнктуры, то
есть, выросли мировые цены на нефть, но при этом все ожидают, что это изменение
цен – временное. Потребители, понимая, что доходы не будут высокими всегда,
сберегают значительную часть на будущее, и тратят только незначительную часть
от этих «дополнительных» доходов. То есть, они пытаются каждый год тратить на
потребление более-менее постоянное количество денег независимо от текущего
дохода, то есть, «сглаживать» потребление. Производители, с другой стороны,
понимают, что временно их прибыли будут больше, в связи с улучшенной мировой
конъюнктурой, и для получения этих прибылей они резко увеличивают инвестиции,
расширяя свои производственные мощности. То есть, инвесторы сильно реагируют на
любое изменение в ожиданиях о будущих прибылях. Таким образом, сильные
колебания в инвестициях, которые Кейнс приписал «животным инстинктам» и счел
источником делового цикла, Кидланд и Прескотт смогли объяснить как равновесное
явление. Можно утверждать, что именно это и происходило в России до недавнего
времени – высокие цены на нефть и рост производительности труда приводили к
инвестиционному буму, а потребительский бум происходил во многом в секторе
товаров длительного пользования (бытовая техника, электроника), покупку которых
логично также счесть инвестициями, так как эти товары покупаются для
использования в долгосрочной перспективе, а не дляполучения сиюминутной
полезности. В полном соответствии с прогнозами равновесных моделей
Кидланда-Прескотта, инвестиции демонстрируют более активную динамику, чем общий
выпуск и потребление.

Но, может
быть, главное, что привнесли в науку нобелевские лауреаты 2004 года – они
разработали методологию анализа динамических стохастических моделей общего
равновесия с рациональными ожиданиями агентов. Таким образом, они объединили
многие разработки ученых до 1980‑х годов в единую систему. Эта система
остается базисом для большинства современных моделей и преподается во всех
ведущих аспирантурах мира, даже теми профессорами, которые не являются
сторонниками данных теорий.

Своим
названием теория реальных деловых циклов обязана тому, что основным источником
экономических колебаний (периодов быстрого и медленного роста, равно как и
рецессий) должны быть изменения производительности труда или других «реальных» факторов,
таких, например, как международные цены на нефть. Именно неравномерные
изменения в этих переменных, с точки зрения авторов, ведут к неровному росту
экономики. В остальном же экономика находится в устойчивом равновесии, то есть
любые отклонения от равновесия (такие как безработица) экономика вылечивает
сама, используя рыночные механизмы, если, конечно, ей не мешать. Такой вывод
идет в разрез с традиционным кейнсианским подходом, который всегда приписывал
краткосрочные колебания экономики изменчивому спросу, движимому необъяснимыми
животными инстинктами. Соответственно, практические рекомендации для властей у
Кидланда и Прескотта тоже заключаются в минимальном вмешательстве в экономику,
из-за чего их и назвали «новыми классиками».

Хотя вклад
нобелевских лауреатов 2004 года в экономическую науку ни у кого не вызывает
сомнения, согласия в стан макроэкономистов их исследования не принесли.
Наоборот, макроэкономика разделилась на два лагеря, и Кидланд и Прескотт
занимают главенствующие роли только в одном из них. В противовес «пресноводникам»
из Миннесоты и Чикаго появились «солоноводники», работающие в США на побережьях
Атлантического и Тихого океанов в традиционных университетах, главным образом,
в Гарварде, Стэнфорде, Массачусетском технологическом институте.

Образно
говоря, слухи о смерти кейнсианской теории оказались несколько преувеличенными.
После десятилетия поражений стали восстанавливаться основные идеи Кейнса, но
уже облаченные в новый вид, то есть, эти идеи появлялись в моделях, основанных
на оптимальном поведении экономических агентов и рациональных ожиданиях. Тем не
менее, в этих же моделях остаются основные кейнсианские постулаты: экономика не
находится в равновесии в каждый момент времени, и ею движет спрос, а не
производительность труда.

Новые
кейнсианцы объясняют неравновесия в экономике тем, что цены, особенно в
низкоинфляционных странах, долго подстраиваются к равновесному уровню. То есть
производитель назначает цену на свой товар, работодатель – зарплату своим
работникам, а затем эти цены и зарплаты долго остаются неизменными, даже хотя
спрос в экономике меняется. Действительно, видели ли Вы когда-нибудь, чтобы
ресторан повысил цены, если в него вдруг придет необычно много посетителей?
Даже если много посетителей будетприходить систематически, ресторан будет
некоторое время держать цены, например, чтобы сохранять лояльность своим
постоянным посетителям, либо чтобы не проиграть конкуренцию другим ресторанам.
Таким образом, он будет просто удовлетворять спрос по текущим ценам, и весь
выпуск в экономике будет определяться совокупным спросом на все товары.

Новые
кейнсианцы отстаивают свою точку, исходя как минимум из чисто зрительного
наблюдения, что цены, а тем более зарплаты, меняются редко – согласно некоторым
исследованиям, в США цена среднего потребительского товара меняется примерно
раз в год[4].
Многие цены зафиксированы в каталогах или долгосрочных контрактах, и не могут
считаться равновесными в каждый момент времени. Тарифы «естественных монополий»
в России вообще зафиксированы государством и меняются от силы пару раз в год – в
следствие этого, например, грузовые перевозки резко подешевели относительно остальных
товаров сразу после кризиса 1998‑го года.

Кроме того,
кейнсианцы настаивают, что равновесные теории Кидланда и Прескотта не могут
объяснить Великую депрессию, а как однажды сказал профессор Принстонского
университета Бен Бернанке, теория деловых циклов, которая может объяснить
только небольшие спады, но не Великую депрессию, это все равно что теория
землетрясений, которая может объяснить только незначительные колебания земли.
Согласно же теориям Кидланда-Прескотта, Великую депрессию должен был вызвать
технический регресс, во что поверить трудно. В то же время, все больший объем
эмпирических данных[5]
говорит в пользу того, что Великая депрессия стала результатом масштабного
сокращения денежной массы, то есть, падением спроса, как утверждал еще Милтон
Фридман.

Более
современный пример расхождения взглядов этих двух школ – технологический бум
1990-х годов. Согласно теории деловых циклов, прорывы в области информационных
технологий должны были привести к увеличению производительности труда, что
стимулировало бы работодателей нанимать больше работников. Во всяком случае в
США именно это и произошло – в 1990-е годы мы наблюдали бурный рост экономики и
увеличение занятости. Однако согласно новой кейнсианской теории, ВВП страны в
краткосрочной перспективе определяется спросом, и без расширения спроса
технологический прорыв должен привести к сокращению, а не увеличению занятости –
меньше работников теперь надо для того, чтобы удовлетворить все тот же спрос.
Поэтому кейнсианцы считают, что сокращения спроса не последовало только потому,
что Федеральная резервная система США параллельно расширила денежную массу, что
и стимулировало дополнительный спрос[6].
Таким образом, новые кейнсианцы, в отличие от классиков, до сих пор отводят
определенную роль государству – теперь эта роль отводится главным образом
денежно-кредитной политике для сглаживания краткосрочных колебаний.

Другой
источник неравновесия в кейнсианских моделях – ограниченный доступ к
информации. За исследования в этой области нобелевские премии получили
экономисты Джозеф Стиглиц, Джордж Акерлоф и Майкл Спенс. В том числе, они
показали, что если качество работы подчиненного ненаблюдаемо, то работодатель
будет завышать емузарплату, чтобы работнику было что терять, если его уличат в
отлынивании от работы. В результате, завышенные зарплаты приведут к
неспособности экономики нанять всех желающих работать, в результате чего на
рынке будет хронически высокая безработица выше «естественного» уровня. По той
же логике существуют кредитные ограничения, актуальные, в том числе, для
сегодняшней России – банкам трудно различить настоящую рискованность
бизнес-проектов, и соответственно, даже при большом спросе на займы, они не
будут весь этот спрос удовлетворять. Например, в первой половине 2004-го года
российские банки держали огромное количество средств на корреспондентских
счетах в ЦБ, отказываясь вкладывать их в какие-либо бизнес-проекты. Аналогично,
коллапс банковской системы и отказы в кредитования реального сектора считаются
многими экономистами как важный механизм развития Великой депрессии в США и
Европе.

3.
Эмпирический анализ современных циклов

3.1
Особенности современных экономических циклов

После
Второй мировой войны в механизме циклических колебаний конъюнктуры произошли
существенные изменения. В период послевоенной относительной замкнутости
национальных экономик, когда государства-победители на некоторое время
разорвали хозяйственные связи с побежденными государствами, в мире проявилась
некая асинхронность циклов. В то время как одни страны, экономику которых война
затронула мало, закономерно втягивались в кризисную фазу, другие – нуждавшиеся
в восстановлении разрушенного хозяйства вошли в период многолетнего
экономического подъема. Такая асинхронность позволяла в течение примерно двух
десятилетий крупным частным фирмам маневрировать своими производственными
ресурсами между странами (постепенно «размывая» искусственно возведенные
политиками межгосударственные перегородки), что в свою очередь способствовало
сглаживанию циклических спадов и подъемов в рамках всемирного хозяйства – и
последующему восстановлению синхронности циклических колебаний. Синхронность
колебаний конъюнктуры начала восстанавливаться в период мирового кризиса 1973–1975 гг.
В настоящее время в большинстве стран сформировалась так называемая открытая
экономика, в которой валютные курсы формируются достаточно свободно – своими
отклонениями от тренда оперативно реагируя на перемены в общехозяйственной
конъюнктуре, – а доля экспорта и импорта в их ВВП неуклонно растет. В такой
обстановке трудно всерьез рассчитывать на возможность сколько-нибудь заметного
отрыва национальной динамики от закономерностей колебательного движения
мирового хозяйства. Этому в немалой степени способствует деятельность созданной
в 1995 г. ВТО, которая, объединяя более 150 стран, преследует цель
всемерной либерализации международной торговли и обеспечения справедливых
условий конкуренции на мировом рынке. Хотя, конечно, и в настоящее время
синхронизация циклических колебаний является все же относительной. Так, в США
начался подъем в 1990–1991 гг., и то время как в японской экономике
обозначились серьезные трудности. Темпы инфляции в различных странах ЕС в
январе 2005 г. заметно различались: от 6,7% в Латвии, 4,2% в Греции и
Эстонии до минус 0,2% в Финляндии.

В последние
десятилетия происходило общее сокращение амплитуды колебаний объема ВНП, причем
средняя высота подъемов сокращалась в значительно меньшей степени, нежели
глубина спадов. К тому же продолжительность фазы спада постепенно стала намного
меньше временной протяженности фазы подъема. Снижение национального продукта,
подобное тому, которое случилось в США в 1929–1933 гг., когда ВВП
уменьшился на 30%, а безработица достигла уровня 24,9%, сегодня маловероятно.
Так, наивысший уровень безработицы в послевоенный период был достигнут в этой
стране в 1982 г., когда она приблизилась к отметке 11%. Конечно, опасность
кризисов перепроизводства сохраняется и в настоящее время. Однако она
становится реальностью прежде всего в тех странах, где рыночное хозяйство
находится в стадии становления. В развитой же рыночной экономике, которая несет
в себе больше управляемости, чем стихийности, данную угрозу научились
парировать[7].
Для этого требуется:

■
отлаженная система маркетинга, опирающегося на сбор информации о состоянии и
тенденциях изменения спроса на продукцию фирм и прогнозирование его динамики в
будущем, а также на всемерное стимулирование сбыта;

■
долгосрочное стратегическое планирование хозяйственной деятельности
предприятий;

■
повышение качества опирающегося на достоверные прогнозы государственного
регулирования конъюнктуры. В результате ошибки правительства уже едва ли могут
быть столь чудовищными, как это случилось, например, в разгар Великой депрессии
в США, когда власти предпринимали настойчивые попытки повысить налоги,
сократить правительственные расходы и сжать денежную массу, – хотя с позиций
сегодняшнего дня большинство экономистов признают целесообразность как раз
обратных действий государства;

■
развертывание новейших информационных технологий (в США в них вкладывается до 40%
всех инвестиций в основной капитал), позволяющих предугадывать вероятные изменения
спроса, предложения, цен, процентных ставок, курсов акций и т.п. В результате
этого признак свободного рынка – абсолютная полнота информации – становится все
менее абстрактным;

■
повсеместный переход на длительные контракты между поставщиками и потребителями.
Интенсивно формируется так называемая контрактная, организованная экономика (а
не просто рыночная). Главный принцип современного рынка состоит в том, что
потенциальный производитель сначала находит покупателя продукции, которую он в
принципе может произвести, и лишь затем запускает производственный процесс.
Подобная схема диаметрально противоположна рынку-ярмарке, где вначале
производится товар, и лишь после этого начинается поиск его покупателя.
Контракт, опирающийся на взаимные обязательства сторон, радикально изменяет
содержание рыночных отношений. Их участники заранее оговаривают и облекают в
форму контракта вопросы качества, цены, сроков поставки и т.п. В подобных
условиях практически исчезает риск произвести продукцию и не продать ее, хотя на
смену ему приходит риск иного рода – не найти заказчика. В связи с этим
перепроизводству товаров приходит на смену переизбыток капитала и, как
результат, хроническая недогрузка мощностей;

■
увеличение доли сферы услуг в структуре ВВП (в развитых странах – 60–80%). В
отличие от материальных благ услуги (врачей, программистов, банковских служащих
и т.п.) невозможно перепроизвести, поскольку многие из них лишены материальной
формы существования и процессы их производства и потребления неразделимы во
времени.

После
Великой депрессии массовое снижение цен стало скорее исключением, нежели
правилом, хотя и наблюдалось, например, в Саудовской Аравии в 1978 г.,
Китае в 1998–1999 гг., Японии в 1999 г., Армении в 1999 г. Более
того, в обстановке спада цены могут сегодня даже возрастать. Одним из факторов
такой стагфляции (пик которой пришелся на середину 1970‑х гг.) является
сохранившаяся в ряде базовых отраслей практика монопольного ценообразования.
Этому же длительное время способствовала кейнсианская традиция наращивания
государственных расходов в обстановке экономического спада, предполагавшая и
дополнительную эмиссионную деятельность государства. Процентные ставки также
могут не расти в фазе спада – из-за антикризисной политики центрального банка,
который сознательно понижает плату за кредит для сокращения размеров кризисного
падения производства и создания инвестиционных возможностей выхода из
стагнации.

Изменение
характера циклических колебаний конъюнктуры проявились и в меньшей
определенности фаз цикла, когда несравненно сложнее стало четко отделять их
друг от друга. Такое «размывание» фаз циклического развития конъюнктуры связано
с развернувшейся в мире научно-технической революцией, которая побуждает
предпринимателей обновлять капитал не только при выходе национальной экономики
из состояния депрессии, но и на других фазах цикла, включая (конечно, в
значительно меньшей степени) и «дно» спада.

Особенность
современных циклических кризисов состоит и в переплетении их с целым рядом не
менее тяжелых структурных кризисов, связанных с углублением диспропорций между
различными отраслями национальной экономики, когда наблюдается однобокое и
уродливое развитие одних из них в ущерб другим. Они проявились, например, в
качестве энергетического кризиса середины 1970-х гг., преодоление которого
потребовало пятилетней адаптации мировой экономики к резко возросшему уровню
цен на энергоносители. Другим примером могут считаться финансовые кризисы как
проявление хронического дефицита бюджета и неспособности правительств
оплачивать свои долги (кризис в Юго-Восточной Азии 1997 г., российский
дефолт августа 1998 г., финансовый срыв в Бразилии в начале 1999 г. и
др.).В некоторой степени сюда относится и мировой финансовый кризис 2008–2009 гг.,
толчком к которому послужил лопнувший спекулятивный «пузырь» необеспеченной
ипотеки в США (впоследствии распространившийся на всю мировую финансовую
систему, что объясняется более глубокими структурными проблемами в мировой
экономике). Случаются также продовольственный, сырьевой, валютный, экологический,
кризис государственных финансов, кризис международного разделения труда.
Структурные потрясения выходят по своей длительности за рамки одного цикла (в
этом смысле они продолжительнее циклических кризисов). Так, аграрные кризисы
из-за стремления фермеров расширением (а не сужением) объема производства
продовольственных товаров компенсировать сокращение цен на него тянутся в мире
десятилетиями. С другой стороны, структурные диспропорции хотя и поражают ряд
ведущих отраслей, но не выливаются во всеобщее перепроизводство (и в этом
смысле они уже циклических). Например, отмеченный ранее нефтяной кризис не
затронул страны, имеющие значительные собственные источники энергоресурсов
(Саудовскую Аравию, Кувейт и др.). Они, напротив, ускорили в тот период свое
развитие.

Взаимосвязь
циклических и структурных кризисов выражается в частности, в том, что
циклический подъем в условиях обострения экологического кризиса серьезно
замедляется: правительству приходится выделять немалые средства на обеспечение
экологической безопасности страны. Выход из структурных кризисов сопряжен с
проведением структурной перестройки экономики в направлении использования
энергосберегающих и других прогрессивных технологий, качественным улучшением
состояния общегосударственных финансов, нахождением способов выхода из долговой
«петли», нахождением новых источников сырьевой подпитки экономики и т.п.

3.2
Особенности российского экономического цикла

В России,
как и в большинстве других постсоциалистических стран в 1990-е гг., происходил
глубокий экономический спад. Масштабы его в нашей стране оказались столь
значительными, что были перекрыты рекорды Великой депрессии 1929–1933 гг.
Социально-экономические последствия этого кризиса вполне сопоставимы с потерями
от нашествия Наполеона, Великой Отечественной и Гражданской войн. Оказалась
утраченной 1/3 национального богатства. Из производственной сферы в
спекулятивную перетекли сотни миллиардов долларов, а вывоз капитала из России
за 1992–2005 гг. достиг 625,1 млрд. долл. и продолжает нарастать[8]. За 1990–1998 гг. произошли
сокращениям объема ВВП – на 42,4%, а инвестиций, упавших ниже неких пороговых
значений, за которыми появлялась угроза национальной безопасности страны, – на
79,0% (в соответствии с табл. 2).Состояние российской экономики – в сравнении
со странами-конкурентами – оказалось даже тревожнее, чем в середине XIX в.,
когда Россия стремительно «скатилась» вниз по лестнице хозяйственного развития,
или в начале Великой Отечественной войны, когда сокращение производства
составило 27%. Если доля СССР во всемирном ВВП в 1990 г. составляла 7,3%,
а России в его составе – 4,2%, то в 2001 г. она опустилась до отметки в 2,1%.[9]

Таблица 2. Динамика ВВП и инвестиций в основной капитал в России
за период 1990–1998 гг., %

Столь
крупномасштабный спад в конце XX в., который можно назвать Великой
трансформационной депрессией, привел российскуюэкономику в так называемую
ловушку равновесия на низком уровне. Для данной ситуации были характерны:

■
высокий бюджетный дефицит как следствие длительного сжатия налогооблагаемой
базы;

■
перманентный налоговый кризис, при котором вынужденный рост налоговых изъятий
не приводил к увеличению налоговых поступлений;

■
слабая склонность к внутренним и внешним инвестициям;

■
регулярно проявляющиеся вспышки инфляции;

■
высокий уровень явной и скрытой безработицы и, как результат, утрата квалификации
работников;

■
недоиспользование имеющихся ресурсов, когда и чрезвычайно богатая ими страна
оказывается неспособной обеспечивать приемлемый стандарт жизни для большинства
своего населения;

■
острая нехватка средств на развитие здравоохранения, образования, социальную
помощь

В мировой и
отечественной литературе представлены несколько существенно различающихся
подходов к объяснению причин кризиса российской экономики. Причем эти концепции
имеют прямое отношение к давней идеологической дискуссии классиков с
кейнсианцами о природе кризисных потрясений воспроизводства. Возникает кризис
из-за государства, его неадекватного вмешательства в стихийно действующие
механизмы рыночной самокоррекции воспроизводства (т.е. является «рукотворным»),
либо он выступает объективной закономерностью переходного периода и проявляется
вопреки государству, которое может всего лишь смягчить формы проявления спада,
но оказывается не в состоянии устранить сами его глубинные причины. Причем,
связывая российский кризис с чрезмерно масштабным вмешательством государства в
хозяйственную жизнь, одни ученые усматривают истоки этого спада в субъективных
обстоятельствах – в цепочке допущенных в 1980–1990-е гг. стратегических
просчетов в экономической политике. Другие – в факторах, имеющих объективную
природу: в принципиальной нежизнеспособности изначально сформировавшейся в
нашей стране экономической системы. В последнем случае неоклассики выдвигают
концепцию перманентного кризиса экономики советского типа, полагая, что
централизованно планируемая экономика с момента своего возникновения в нашей
стране находилась в непрерывном кризисном состоянии, которое, однако, скрывала
фальсифицированная статистика.

С 1999 г.
появилась тенденция к разрешению кризиса, достаточно неожиданно появился бюджетный
профицит, который сохраняется вот уже девять лет. Также вплоть до 2008 г.
наблюдалась тенденция ВВП к росту (в соответствии с рис. 5); такреальный
рост ВВП в России в 2006–2007 гг. достиг 7,4 и 8,1% соответственно,
значительно превысив долгосрочный тренд на уровне 7%. Тенденция к слому этого
тренда наметилась лишь в первом полугодии 2009 г., когда на фоне усиления
негативного влияния мирового финансового кризиса на российскую экономику ВВП
снизился на 10,4%.

.

Рис. 5
Динамика реального ВВП России в период с 1995–2009 гг.

В данном
цикле нарушена одна из важнейших закономерностей, характерных для циклов,
имеющих экономическую природу: в фазе оживления и подъема происходит массовое
обновление основного капитала на новой технологической основе. В этом состоит
позитивный результат цикла. Рост производства с 1999 г. по 2008 г.в
России носил компенсационный характер и происходил в основном за счет загрузки
старых производственных мощностей, высвободившихся во время спада производства.

3.3 Мировой
финансовый кризис: тенденции и перспективы развития

После
главного удара «финансовой стихии» по мировой экономике (с момента банкротства
банка LehmanBrothers) прошло уже более года. Несмотря на крах множества компаний
во всем мире, стало ясно, что благодаря активным действиям правительств ведущих
стран основные конструкции мировой хозяйственной системы в целом устояли. В
период преодоления рецессии вряд ли стоит ожидать резкого усиления
внутристранового или наднационального регулирования финансового сектора или
всей мировой, экономики. Это связано с тем, что у многих западных теоретиков и
экспертов весьма популярна точка зрения, согласно которой усиление
независимости финансового рынка от воздействия регуляторов увеличивает
амплитуду его колебаний, но одновременно может способствовать ускоренному
восстановлению экономики после рецессии из-за облегчения доступа фирм к
внешнему финансированию. При этом в силу значительной страновой специфики
антикризисных мер и отсутствия общепринятых рецептов лечения экономик, можно
говорить о необычности нынешнего кризиса, который характеризуется глобальным
охватом, а также соединением черт циклического и системного кризисов.

Стоит
отметить, что во II–III кварталах 2009 г. в американской экономике появились
признаки стабилизации: улучшается ситуация на рынке труда: уровень безработицы
в США в июле снизился на 0,1 п. п. и составил 9,4%; продажи автомобилей
американского производства в середине лета резко выросли, что позволяет
рассчитывать на рост их выпуска после реализации излишних запасов; прекратилось
падение в секторе жилищного строительства – уже в июле продажи новых домов
выросли на 9,6% (в соответствии с рис. 6).

Однако в
ноябре 2009 уровень безработицы резко повысился до 10,2%, опустившись в апреле
2021 до отметки в 9,9%. Прирост ВВП в первом квартале 2021 по предварительным
данным составил 3,2%, существенно не превысив прогнозных оценок. Не наблюдается
и очевидной тенденции к улучшению потребительских ожиданий, а объем потребительских
расходов (на эту компоненту приходится около 70% всего ВВП США) продолжает
стагнировать: очередной опрос Мичиганского университета показал, что
американские потребители сохраняют изрядный скептицизм – снизились как оценки
текущей экономической ситуации, так и потребительские ожидания. Так, индекс
потребительского доверия Мичиганского Университета в апреле 2021 составил 73,3
вместо прогнозируемых 73,8, а индекс деловой активности в сфере услуг показал
отрицательный прирост на -3,0%.Как следствие, сценарий длительной стагнации
американской экономики на данный момент представляется все же еще вероятным.
Стоит отметить, что в 2009 г. произошло капитальное восстановление
фондового рынка. Так индекс Доу вырос на 71% с минимума марта 2008 г.;
индексы ММВБ И РТС выросли со своих минимальных кризисных значений октября 2008
на 180% и 165% соответственно; индекс Nasdaqcomposite поднялся более чем на 100%, достигнув своего предкризисного
уровня. Однако в 2021 г. темпы роста замедлились на всех фондовых
площадках. В ближайшее время вполне вероятна коррекция. Возвращение средств
покупателей на биржи происходит быстрее, чем это обосновано фундаментальными
показателями в экономике, неизбежна новая коррекция, которая нейтрализует
избыток денежных средств и приведет к новому падению индексов.

Некоторые экономисты

[10]

связывают мировой кризис 2008–2009 гг. с циклами Кондратьева, а именно с
развитием новойкризисной фазы большого цикла. Попробуем объяснить механизм его возникновения
с помощью теории длинных волн. В западной экономической литературе выделяют
четыре фазы длинного цикла (K‑цикла), по своей специфике аналогичных фазам промышленного цикла:
весна (spring), лето (summer), осень (autumn) и зима (winter). Во время весны
экономика восстанавливается после разрушительной зимы, заканчивающей К-цикл,
происходит оживление экономик, нередко сопровождающееся изменениями в
технологическом базисе и структуре мирового производства; летом экономика
набирает обороты, отмечаются наиболее значительные темпы приростов основных
экономических показателей; осенью темпы роста существенно замедляются, однако
экономика все еще движется по инерции. В этом смысле данная фаза
рассматривается как необходимый переходный этап от интенсивного роста к
экстенсивной фазе цикла, мы как бы «собираем урожай», посеянный летом. Все
предыдущие три фазы рассматриваются в совокупности как восходящая фаза
Кондратьевского цикла. На смену осени приходит зима – кризисная фаза длинного цикла.
Анализируя предыдущие периоды, можно получить следующую картину. Предыдущая
«зима» начиналась в 1929–30-х гг., со времен Великой депрессии. «Весна» же
началась в 1950-х гг.: в этот период экономический рост наблюдался особенно в
тех странах, экономика которых была серьезно затронута войной (в том числе и в
СССР); отмечалось заметное усиление темпов научно-технического прогресса. Так,
ускорение экономического развития в третьей четверти XX в. обусловлено
большими успехами в освоении электронной техники. Свой вклад внесли реактивное
двигателестроение, атомная энергетика, производство высокопрочных и легких
металлов и сплавов, а также синтетических смол и полимерных материалов,
антибиотиков. «Лето» завершилось в 1970-х гг., когда началась полоса ухудшения
мировой экономической конъюнктуры, осложненная во второй половине 1970 – начале
1980-х годов энергетическим, сырьевым и экологическими кризисами

[11]

.

Возникают
дискуссии о том, какой же фазе длинного цикла соответствует развитие нынешней экономики.
Многие полагают, что период предыдущей «зимы» завершился в 1980-х гг., и,
следовательно, сейчас экономика находится на восходящей фазе. Действительно, во
многих странах наблюдался интенсивный экономический рост: показатели роста
экономики США в 90-е действительно впечатляющие; в России со второй половины
1998 г. вплоть до 2008 г. наблюдался неуклонный рост реального ВВП;
во второй половине 2000-х годов появились признаки ускорения темпов
экономического развития в Западной Европе, в Японии и в Китае. Научно-технический
прогресс также не отставал: начало XX века характеризуется масштабным использованием
информационно–коммуникационных технологий.

Мировой
кризис заставил обратить внимание на альтернативные точки зрения. Некоторые
западные теоретики утверждают, что в период с конца 1980-х гг., после
некоторого ухудшения мировой конъюнктуры, и до начала 2000-х гг. длилась фаза
«осени» К-цикла.Рост экономик в этот период трактуется как достижение
некоторого пика «осени», пришедшегося на 2007 год – экономика как бы готовилась
к масштабной коррекции. В частности, по мнению Л. Митуса[12], мировая экономика сейчас переживает
зиму Кондратьева, которая, вероятно, продлится до 2021–2020 года. На рисунке
сделано наложение на длинные экономические циклы США следующих графиков (в
соответствии с рис. 8): индекс S&P 500, индекс цен производителей (PPI) с 1949 г.,
корпоративные облигации уровня Ааа, золотодобывающая промышленность, доходность
по казначейским облигациям США (Treasurybonds). При этом мы видим, что при наложении данные графики (их
локальные экстремумы) совпадают. Также можно видеть, что в периоды максимумов
длинных экономических циклов на бирже появляются «мыльные пузыри», которые
приходятся на максимумы американских экономических циклов. Действительно,
наряду с лопнувшем пузырем ипотеки (подогретого спекулятивным спросом на недвижимость)
и крахом банковской системы в США, причиной кризиса также является и появление
«мыльных пузырей» на финансовых рынках. Ликвидация этих пузырей провоцирует
панику на фондовых площадках, которая, наряду с недостатком ликвидности,
вызывает резкое падение курсовой стоимости акций ведущих предприятий и
способствует падению промышленного производства (как следствие, резкому падению
цен на энергоресурсы). Если посмотреть на динамику мировых биржевых индексов, а
также мировых цен на нефть то можно заметить, что на современном этапе все они
коррелируют достаточно четко.

Данный
кризис, в отличии от Великой депрессии, не является кризисом перепроизводства в
прямом смысле понимания. Глобальный финансовый кризис был вызван грубым
нарушением равновесия в структуре общественного воспроизводства. Произошел
колоссальный разрыв между стоимостным выражением мирового финансового рынка
(так называемой виртуальной экономики) и стоимостным выражением реального
сектора экономики, а точнее говоря, сферы материального производства, где,
собственно, и создаются все материальные блага и услуги. Нынешняя мировая
финансовая система лишь на 5–7% обеспечена реальными активами[13], т.е. основу сегодняшней рыночной
экономики составляет виртуальная экономика, а точнее говоря фиктивный
(спекулятивный) капитал. По некоторым данным, только в США стоимостной объем
финансового рынка в четыре раза превысил объем ВВП. Подобная картина
наблюдается и в России, где наблюдается явное преобладание спекулятивных
инвесторов над стратегическими.

На
понижательной волне всегда начинается лихорадочный поиск, куда вложить капитал
с большей доходностью. Поскольку сфера реального материального производства уже
насыщена, таким полем для инвестиций обычно становятся всевозможные рынки
фиктивного капитала. Там создаются финансовые пузыри. Так было на спаде третьего
Кондратьевского цикла в Америке, что привело к краху фондовой биржи, Великой
депрессии и первой девальвации доллара. Сейчас мы наблюдаем ту же картину. И
кризис будет продолжаться, пока не «испарится» значительная часть фиктивной
прослойки капитала, за которой не стоят реальные ценности.

Ликвидации
избытка денежных средств может способствовать развитие новых, инновационных отраслей.
Н.Д. Кондратьев уделял особенное внимание динамике технологических
инноваций. Он обратил внимание на следующую «эмпирическую правильность»: «…в
течение примерно двух десятилетий перед началом повышательной волны большого
цикла наблюдается оживление в сфере технических изобретений. Перед началом и в
самом начале повышательной волны наблюдается широкое применение этих
изобретений в сфере промышленной практики». И здесь он отводит положительную
роль фондовой бирже и системе кредитования как средствам концентрации капитала.
Отмечу, что отражение этой «правильности» имело место на фондовом рынке в
период современного кризиса: так индекс предприятий высокотехнологичной
продукции (предприятий «новой экономики») Nasdaqcomposite продемонстрировал
наиболее бурный рост в 2009 году (более 100%) иединственный из всех мировых
индексов достиг своего докризисного уровня 2008 года (в соответствии с рис. 10).

Рис. 10
Индекс Nasdaqcomposite в период 2008–2021 гг.

Таким
образом, вероятно формирование новой техно-экономической парадигмы, связанной с
переходом от доминирования авиационных, ракетных и компьютерных технологий к
био-, информационным, нанотехнологиям на фоне развития новой энергетики и
экологически чистых производств. Учитывая особый характер кризиса, сторонники
эволюционного подхода к развитию экономики считают, что финансовые инновации – при
всех присущих им рисках – положительно влияют на институциональную матрицу
экономики в целом, сдвиги в которой могут стать катализатором революционных
нововведений в реальном секторе.

Заключение

Условием
устойчивости и стабильного экономического развития является равновесие,
сбалансированность между общественным производством и потреблением, совокупным
спросом и совокупным предложением. Однако в реальности оно практически недостижимо.
В рыночной экономике состояние равновесности периодически нарушается.
Наблюдается определенная цикличность, повторяемость в функционировании
национального хозяйства, когда периоды подъема экономики сменяются периодами
спада и застоя. Цикличность можно определить как колебание параметров
национальной экономики относительно равновесного уровня. В конечном итоге через
цикличность проявляется экономический рост: движение происходит не по кругу, а
по спирали, отражая как долговременные, так и среднесрочные колебания
конъюнктуры.

Мы приходим
к выводу, что для экономики характерны колебания объема национального продукта
и уровня цен. Экономические циклы всегда имеют одни и те же фазы: пик, спад,
подъем и оживление, но циклы отличаются друг от друга по интенсивности и
продолжительности.

Как видим,
назвать единственную причину циклического хода движения рыночной экономики
оказывается весьма трудным делом. Поэтому многие современные экономисты
ограничиваются общим указанием на то, что причина циклического движения
заложена в сложном и противоречивом характере многообразных сил и факторов,
оказывающих воздействие на движение рыночной экономики.

Все секторы
экономики по-разному и в разной степени подвергаются воздействию экономического
цикла. Цикл оказывает более сильное влияние на объем продукции и занятость в
отраслях, производящих инвестиционные товары и товары длительного пользования,
чем в отраслях, выпускающих товары кратковременного пользования.

Очевидно,
что экономические циклы и кризисы не существуют вне связи с объективными
условиями. Каждый цикл и кризис воспроизводит ту экономическую обстановку, в
которой он развивается. Но охарактеризовать тот или иной цикл или кризис можно
только с временного расстояния.

В
заключение отметим, что явление цикличности – естественное свойство экономики,
способ ее движения. Известный экономист П. Самуэльсон в своей книге
«Экономика» отмечает, что цикл – объективное явление, присущее всем странам с
рыночной экономикой, и связан с внутренними и внешними факторами. Таким
образом, цикл свидетельствует о жизнеспособности строя, о праве его на
существование и является закономерностью развития рыночной экономики.

Список
используемой литературы

1.    Агапова, Т.А., Серегина С.Ф. Макроэкономика: Учебник
/Под общей ред. проф. А.В. Сидоровича. – М.: Дело и сервис, 2004. – 448 с.

2.    Базылев, Н.И. Макроэкономика: учебное пособие/Н.И. Базылев,
М.Н. Базылева, С.П. Гурко. – М: ИНФРА‑М, 2004. – 190 с.

3.    Баликоев, В.З Общая экономическая теория: учебник/ В.З. Баликоев
– М.: Омега‑Л, 2007. – 684 с.

4.    Бекетов, Н.В Мировой финансовый кризис и проблемы глобализации
мировой экономики/ Н.В. Бекетов // Проблемы современной экономики. –
2009. – С. 30–36.

5.    Борисов, Е.Ф. Экономическая теория: учебник / Е.Ф. Борисов.
– М.: Юрайт, 2002. – 384 с.

6.    Волович, В.Н. Мировой кризис в российском измерении/В.Н. Волович //
Проблемы современной экономики. – 2009. – С. 31–36.

7.    Бункина М.К. Макроэкономика: учебник/ М.К. Бункина,
А.М. Семенов, В.А. Семенов. – М.: Дело и сервис, 2000. – 512 с.

8.    Капканщиков, С.Г. Макроэкономика: учебное пособие/ С.Г. Капканщиков.
– М.: КНОРУС, 2008. – 400 с.

9.    Милгейт, М Экономическая теория/ Дж. Итуэлл, М. Милгейт,
П. Ньюмен: Пер. с англ. – М.: ИНФРА‑М, 2004. – 931 с.

10.  Митус, Л.И. Влияние экономических циклов на динамику
российских фондовых рынков/ Л.И. Митус // Финансы и кредит. – 2008. –
С. 52–56

11.  Петров Ю.А., Жукова В.М. Трансграничное движение капитала
в постсоветской России/ Ю.А. Петров, В.М. Жукова // Российский
экономический журнал. – 2006. – №7. – С. 32.

12.  Полетаев, А.В. Циклы Кондратьева и развитие капитализма/ А.В. Полетаев
– М.: Наука, 1993. – 248 с.

13.  Сажина, М.А Экономическая теория: учебник/ М.А. Сажина, Г.Г. Чибриков.
– М.: Норма, 2007. – 672 с.

14.  Тарасевич, Л.С. Макроэкономика: учебник/ Л.С. Тарасевич,
П.И Гребенников, А.И. Леусский. – М.: Высшее образование, 2006. – 654 с.

15.  Туманова, Е.А. Макроэкономика. Элементы продвинутого подхода:
учебник/ Е.А. Туманова, Н.Л. Шагас. – М.: ИНФРА‑М, 2004. – 400 с.

16.  Фишер, С. Экономика: учебник / С. Фишер, Р. Дорнбуш,
Р. Шмалензи. – М.: Дело, 1999. – 829 с.

17.  Хубиев, К Особенности российского экономического цикла/ К. Хубиев //
Экономист. – 2009. – С. 38–49.

18.  Экономическая теория: учебник/ Под ред. А.Г. Грязновой, Т.В. Чечелевой.
– М.: Экзамен, 2005. – 592 с.

19.  Экономическая теория: учебное пособие. – М.: РИОР, 2008. – 208 с.

20.  Яковец, Ю.В Циклы. Кризисы. Прогнозы./ Ю.В. Яковец. – М.:
Наука, 2005 – 256 с.

21.  Bernanke, Ben. Essays on the Great Depression /Ben S. Bernanke //
Princeton: Princeton University Press. – 2000.

22.  Gali, Jordi, D. LópezSalido and J. Vallés.
Technology Shocks and Monetary Policy: Assessing the Fed’sPerformance/ Gali,
Jordi, D. LópezSalido and J. Vallés // Journal of Monetary
Economics – 2003. – №50. – 723–743

23.  Kydland, Finn and Edward Prescott. Time to Build and Aggregate
Fluctuations // Econometrica50. – November 1982. – 1345–1370.

24.  Taylor, John B. Staggered Price and Wage Setting in Macroeconomics
in «Handbook of Macroeconomics,»/ Amsterdam: Elsevier // North-Holand,
1999, editors Taylor, John B. and Woodford. – 1009–1050.