Гуманистическая модель в социальной работе – 1.doc

Оглавление.

Введение……………………………………………………………..2

Глава 1. Теоретико-методологические основы  проблемы социальной адаптации.

1.1.           Проблема социализации. Связь социализации и социальной адаптации. ……………………………………………………………….…4

1.2.           Анализ проблемы социальной адаптации в научной литературе.

……………………………………………………….…………7

Глава 2. Проблема социальной адаптации в научном творчестве  Э.Фромма

2.1. . Социальная адаптация личности в обществе. Основные положения учения Э.Фромма……………………………………………………….18

     2.2. Деструктивные механизмы социальной адаптации в учении Э.Фромма………………………………………………………………….27

     2.3. Конструктивные механизмы социальной адаптации: любовь и созидательный труд в учении Э.Фромма……………………………….37

Заключение………………………………………………………………..47

Список литературы……………………………………………………….49

Введение

Актуальность проблемы.

Социальная адаптация – сложный, многоплановый процесс, который охватывает все сферы человеческой жизнедеятельности. В современном мире человек вынужден адаптироваться к постоянно изменяющимся условиям окружающей среды. Адаптация, как будет показано в нашей работе, предполагает всестороннее развитие индивида, но в условиях современного мира, особенно в кризисное время, человеку приходится выживать, а не развиваться. Высокая социальная мобильность общества, глобализация, массовые миграции, нестабильность экономического положения – все эти факторы обуславливают необходимость постоянной адаптации. Часто индивид выбирает дезадаптивные способы включения в общество, которые приводят к утрате им личности, индивидуальных качеств.

Степень разработанности проблемы.

Социальная адаптация как проблема личности и общества в целом изучалась многими классиками социологии: В.Парето, М. Вебером, У. Томасом и Ф.Знанецким, Т.Парсонсом, Р.Мертоном, Г.Спенсером, Э.Тоффлером, Т.Шибутани, Э.Дюркгеймом, А.Маслоу, Дж.Мид, Г.Блумер и другими. Таким образом, данная тема изучена в научной литературе достаточно хорошо, разработано множество теорий и подходов к социальной адаптации.Несмотря на наличие глубоких и интересных трудов в данной области, проблема определения содержания понятия социальной адаптации до сих пор остается открытой. В существующих трудах можно отметить два подхода к определению социальной адаптации. Ряд ученых акцентируют внимание на приспособительных механизмах социальной адаптации, другие же подчеркивают ее роль в развитии личности. Эти подходы можно определить как «нормативный» и «нормативно-интерпретативный»[1]. В нашей работе мы придерживались нормативно – интерпретативного подхода, так как он кажется нам наиболее полным.

Объект исследования – социальная адаптация как процесс.

Предмет нашего исследования – проблема социальной адаптации в интерпретации Эриха Фромма.

Цель нашей работы –  проанализировать проблемы социальной адаптации в интерпретации Э.Фромма.

Задачами нашего исследования являлись:

1.      Рассмотреть проблему социализации, ее освещение в научной литературе и ее связь с социальной адаптацией;

2.      Изучить проблему социальной адаптации, ее освещение в научной литературе;

3.      Изучить социальную адаптацию личности в обществе по Фромму, выделить основные положения по этой проблеме в его учении.

4.      Охарактеризовать и проанализировать деструктивные механизмы социальной адаптации по Фромму;

5.      Проанализировать любовь и созидательный труд как механизмы социальной адаптации по Фромму.

Методологическая основа.

Методологической основой нашей курсовой работы являлись следующие научные подходы: нормативно-интерпретативный (М.В.Ромм[2]) и функционально – динамический (Е.В.Руденский[3], П.С.Кузнецов[4]).

Метод, использованный нами в работе – анализ литературы (в связи с теоретико-ориентированной направленностью данного исследования).

Структура исследования.

Работа состоит из двух глав, введения, заключения и списка литературы.

Глава 1. Теоретико-методологические основы проблемы социальной адаптации.

1.1.           Проблема социализации. Связь социализации и социальной адаптации.

В научной литературе сложилось несколько мнений и взглядов на социализацию. Представители разных социологических школ по- разному трактовали этот термин. Ниже будут приведены основные подходы к проблеме социализации[5].

1.      Бихевиоризм и необихевиоризм (Б.Скиннер, Э.Торндайк, А.Бандура, Дж.Уотсон и др.): социализация – процесс социального научения, тесно связанного с реакцией индивида на возникающие стимулы;

2.      Символический интеракционизм (Г.Блумер, Дж. Г. Мид, Т. Шибутани, Д. Хорке и тд): социализация – результат субъективной и интерсубъективной интерпретации значения индивидуальных импульсов (стимулов) и действий других лиц в процессе символического взаимодействия.

3.      Гуманистическое направление (Г.Оллпорт, А.Маслоу, К.Роджерс, Дж. Гольштейн и др.): социализация – самоактуализация личности.

4.      Социолингвистическое направление (Э.Сепир, Б. Уорф, Д.Макинтайр, Б.Бернстайн): социализация – процесс включения индивида в социум и приобщения его к разнообразным социокультурным смысловым контекстам посредством «речевых кодов» (Б.Бернстайн) и языка как вербальной знаковой системы.

Основным спорным моментом в изучении социализации является определение роли человека и общества в этом процессе. Сложилось два основных подхода к социализации[6]:

1). Субъектно – объектный. Этот подход представлен в работах Э.Дюркгейма, Т.Парсонса, Дж.Огбю и других. В его основе лежит понимание личности как пассивного объекта социализации. Общество же является субъектом воздействия на индивида.

2). Субъектно – субъектный. Представители этого подхода (Ф Джиринг, Г.Рейнхолд, У.Уэнтворд и др) утверждают, что индивид является полноправным субъектом социализации, причем общество и субъект «взаимопроникают», таким образом человек не только приспосабливается к обществу, но и изменяет самого себя в процессе социализации.

    В рамках нормативно – интерпертативного подхода мы считаем второй подход наиболее полным и корректным, так как в основе этого подхода лежит следующее суждение: в процессе социализации индивид не только усваивает те нормы и ценности, которые внушает ему общество, но и самосовершенствуется, приобретая новые социальные качества и делая вклад в общество.

В научной литературе вопрос содержании понятий социализации и социальной адаптации до сих пор остается открытым и наиболее обсуждаемым и спорным. Существует подход, с точки зрения которого социальная адаптация реализуется в процессе социализации (Л.Л. Шпак, Б.Д. Парыгин, А.М. Ростова, Е.В. Руденский и др.). Исходя из этого, принимаются следующие определения данных понятий:

Социализация – включение личности в систему общественных отношений, овладение общественно выработанными способами деятельности, «процесс усвоения человеческим индивидом определенной системы знаний, норм, ценностей, позволяющих ему функционировать в качестве полноправного члена общества[7].

Социальная адаптация –понятие, имеющее два взаимосвязанных значения: а) процесс приспособления человека к социальной сфере; б) процесс развития личности, механизм, помогающий снять противоречие между требованиями и нормами социокультуры и интересами и потребностями личности, принадлежащей данной социокультуре, одновременно способствуя актуализации и развитию этой личности.[8]Чем больше развита внутренняя культура личности и возвышены ее потребности, тем успешнее проходит процесс ее социализации и социальной адаптации.

Таким образом, с точки зрения данного подхода, социализация – это бесконечная череда социальных адаптаций. Человек в процессе социализации человек активно развивается, приобретает социальные качества, одновременно каждый раз адаптируясь к тем или иным изменениям, происходящим в его жизни благодаря социализации.

Т. Шибутани, представитель символического интеракционизма, утверждает, что адаптация – более общее понятие, чем социализация. Другая точка зрения предполагает, что социализация  – это процесс, включающий в себя две фазы – социальную адаптацию и интереоризацию. Социальная адаптация – это процесс приспособления индивида к широкому кругу социальных явлений и институтов (социально-экономические условия, функции, нормы, социальные группы, организации, институты). Интериоризация рассматривается как процесс включения социальных норм и ценностей во внутренний мир человека.[9]

М.В.Ромм считает, что адаптация – это самостоятельный процесс, происходящий на фоне социализации. Социализация влияет на характер и особенности протекания социальной адаптации. Прежде чем индивид включается в процесс адаптации к изменившейся социальной ситуации, порождающей новые нормы и ценности, необходимо чтобы он приобщился к также претерпевающим изменения референтным группам и социальным институтам в процессе социализации[10].

С точки зрения нашего подхода, процессы социализации и социальной адаптации тесно взаимосвязаны, так как отражают единый процесс взаимодействия личности и общества. Адаптацию можно рассматривать как составную частьсоциализации. Социализацию часто связывается только с общим развитием, а адаптацию – с приспособительными процессами уже сформировавшейся личности в новых условиях общения и деятельности. Процесс социализации понимается как процесс и результат активного воспроизведения индивидом социального опыта, осуществляемого в общении и деятельности. В ходе социализации человек выступает как объект, воспринимающий, принимающий, усваивающий традиции, нормы, роли, созданные обществом; социализация обеспечивает нормальное функционирование индивида в обществе.

В ходе социализации осуществляются развитие, формирование и становление личности, в то же время социализация личности является необходимым условием адаптации индивида в обществе. Социальная адаптация является одним их основных механизмов социализации, она служит более полной социализации.

1.2. Анализ проблемы социальной адаптации в научной литературе.

Проблема социальной адаптации широко изучалась и изучается до сих пор. Как уже отмечалось, существует множество определений и подходов к определению понятия социальной адаптации. Основные подходы– нормативный и нормативно – интерпретативный. Как уже было заявлено во введении к работе, мы будем рассматривать социальную адаптацию с точки зрения нормативно – интерпретативного подходаи функционально – динамического подхода.. Согласно М.В.Ромму, интерпретативная сторона социальной адаптации заключается в том, что социальная адаптация – процесс отчасти субъективный, человек сам выбирает пути и механизмы адаптации, при этом дезадаптивные механизмы могут интерперетироваться им как адаптивные, и наоборот. При нормативном понимании социальной адаптации человек выступает лишь как пассивный объект, на который воздействует общество. Преимущество нормативно – интерпретативного подхода трактуются М.В. Роммом так: «Перспективность этого подхода – в реальных возможностях комплексного анализа социально –психологической природы и специфики формирования индивидуальной стратегии адаптации и эволюции социально-психологической идентичности личности в процессе адаптации»[11]. Таким образом, сущность данного подхода  заключается в том, что в процессе социальной адаптации человек не только приспосабливается к условиям среды как пассивный объект, но и одновременно развивается, приобретает новые социально-психологические характеристики, проходит процесс самосовершенствования, при этом активно участвуя в самом процессе социальной адаптации.

С точки зрения функционально – динамического подхода, который развивал П.С.Кузнецов, «социальная адаптация – целостный, непрерывный, динамический, относительно устойчивый социальный процесс установления соответствия между совокупным уровнем актуальных на данный момент (перспективу) потребностей личности и наличным (перспективным) уровнем удовлетворения данных потребностей, определяющий ее непрерывное развитие»[12]. В данном определении выделяются основные черты и необходимые условия социальной адаптации.  

Многие классики истории социологии обращались в своих трудах к проблеме социальной адаптации. Ниже будут приведено краткое изложение некоторых наиболее важных теорий  классиков истории социологии по данной теме.

Г. Спенсер рассматривал социальную адаптацию как непрерывное, проходящее в течение всего человеческого существования взаимное приспособление внутренних сил человека и влияющей на него социальной среды. Так же он определял адаптацию как способность человека взаимодействовать со средой и благодаря этому взаимодействию удовлетворять свои потребности. Г.Спенсер утверждает, что потребность в адаптации возникает в момент, когда происходят какие – либо изменения в привычных обстоятельствах жизни человека. Таким образом, адаптация представляет собой непрерывный процесс, поскольку такие изменения сопровождают человека на протяжении всей его жизни[13].

Идеи Г.Спенсера значительно повлияли на видение социальной адаптации структурно–функциональной школой (А.Р.Рэдклифф-Браун, К.Клакхон, Т.Парсонс, Б.Малиновский, Р Мертон). А.Р.Рэдклифф-Браун выделяет внутреннюю (поддержание стабильности в организме) и внешнюю  (со средой) адаптацию. Он вводит такое понятие, как экологическая адаптация, для обозначения процессов приспособления социальной жизни к биологической среде. А.Р. Рэдклифф–Браун развивает собственное толкование социальной адаптации, основанное на оценке вклада человека в социальную жизнь.[14]

Т. Парсонс рассматривает социальную адаптацию как процесс, способствующий включению личности в общественную жизнь, как процесс приспособления индивида к среде путем интериоризации нормативных социологических структур культуральной подсистемы, что влечет за собой формирование дифференцированных социальных ролей. Эти роли также выполняют адаптивную функцию. Процесс социальной адаптации играет роль механизма, сохраняющего стабильность между обществом и индивидом. Результатом социальной адаптации по Т.Парсонсу является усвоение индивидом некоторого набора социальных ролей, а социальная адаптированность  – это обеспеченность  личных потребностей индивида, удовлетворенности личности в результате реализации возможностей человека.[15]

Необихевиористы, в частности Г.Айзенк и его последователи, определяют адаптацию двояко: а) состояние, в котором потребности индивида, с одной стороны, и требования с другой, полностью удовлетворены; это состояние гармонии между индивидом и его социальной или духовной средой. б)процесс, посредством которого это гармоничное состояние достигается[16].

М.Вебер разделял несколько типов адаптивного поведения. При рационально-ориентированном типе поведения человек находит наиболее рациональный способ достижения адаптативных целей, которое он ставит перед собой. Ценностно-ориентированные люди ищут пути адаптации, которые максимально защищают их ценностное пространство (т.е. при выборе адаптивного пути они ориентируются на собственные ценности и нормы). Эмоционально-ориентированный тип людей в процессе социальной адаптации ориентируется на собственные эмоции, переживания, им не свойственно принимать рациональные решения. Традиционалисты же стремятся сохранить свои привычные устои, обладают консервативным типом мышления и ориентируются на него в процессе социальной адаптации.

«В своих рассуждениях об устройстве механизма приспособительного процесса М.Вебер выделяет два вида ценностей – ценность успеха и ценность убеждений»[17]. М.Вебер утверждает, что многие люди ориентированы на успех, и в процессе социальной адаптации пренебрегают своими убеждениями ради достижения успеха.

В. Пареторазработал важнейшую теорию в социологии – теорию о «круговороте элит». Эта теория, по мнению Л.В. Корель, имеет мощный адаптивный контекст. Парето разделяет людей на два типа: тех, в ком преобладают «остатки» первого типа, и тех, в ком преобладают «остатки» второго типа. «Остатки» первого класса определяют в личности ее высокую адаптивность. Людьми, в которых преобладают эти «остатки», являются бродяги, путешественники, революционеры и т.д. «Остатки» второго класса доминируют в консерваторах. Эти люди не любят изменений, для них крайне важна устойчивость, они плохо адаптируются даже к незначительным изменениям в своей жизни. Предложенная В. Парето концепция помогает понять постоянное противостояние различных типов людей, как в политике, так и в других сферах общества. Люди с различными «остатками» по-разному воспринимают общество и его трансформации, это определяет их социальное поведение.[18]

Представители Чикагской школы У.Томас и Ф. Знанецкий занимались выявлением механизмов адаптации в различных группах эмигрантов. Их известнейшая работа «Польский крестьянин в Европе и Америке» стала важным трудом в области социологии адаптаций.

Механизм приспособления личности У.Томас и Ф.Знанецкий представляли себе в виде следующих ступеней[19]:

1.   Детерминация характера врожденным темпераментом

2.   Конструирование организации личностной жизни, которое завершает процесс объективизации проявления различных отношений, составляющих характер.

3.   Адаптация характера к требованиям общества и ближайшего окружения.

4.   Адаптация индивидуальной жизненной организации к конкретной социальной организации

У. Томас и Ф. Знанецкий выделили три типа темперамента, от которых зависит социальная адаптация индивида: богемиан, филистайн и креативец. Богемиан – тип людей, которому характерна спонтанность поведения, они не склонны к организованности. Филистайн склонен к стабильности, а креативец– это человек, ориентированный на активное развитие, получение нового опыта.

В качестве вывода по приведенному выше обзору теорий классиков социологии, можно выделить следующие общие черты этих различных подходов:

1.      Социальная адаптация рассматривается как процесс взаимодействия среды и общества;

2.      В теориях Г.Спенсера и Т.Парсонса подчеркивается важность потребностей человека в процессе адаптации. Удовлетворенность потребностей человека может служить показателем успешного результата адаптации;

3.      У.Томас и Ф.Знанецкий, В.Парето и М.Вебер делят людей на типы в зависимости от способов, ориентаций и мотивов их социальной адаптации. Многие из этих типов являются схожими в разных теориях: «эмоционально-ориентированный тип» и «богемиан»; «традиционный» тип, «консерватор» и «филистайн» и т.д.;

4.      Социальная адаптация определяется как непрерывный процесс.

Важным является рассмотрение социальной адаптации именно как процесса, а не конечного результата. Если динамика, непрерывность теряются, то пропадает и смысл  социальной адаптации.

По классификации П.С.Кузнецова, в социологии существуют следующие подходы к пониманию процесса социальной адаптации:[20]:

1. Адаптация как гомеостаз. Этого подхода придерживались Т.Парсонс, Д.Мид. Адаптация в данном подходе представляется как состояние равновесия (гомеостаза) между социальной средой и человеком. Основная критика этого подхода заключается в том, что человеку на самом деле нужен не идеальный баланс или равновесие, а борьба, движение, постоянное достижение какой- либо цели. Цель социальной адаптации – динамика, а не статика, считает V. Frankl.

2. Адаптация как приспособление. Адаптация видится представителями этого подхода как приспособление человека к окружающей среде, привыкание к ней. Жизнедеятельность личности зависит от функционирования среды и изменений, происходящих в ней. Социальная среда первична, а приспособление человека к ней – вторично. В данном подходе работали Э,Дюркгейм и Г. Спенсер. У Э.Дюркгейма приспособление человека к социальной среде выражается прежде всего в усвоении норм, ценностей и обычаев данного общества. Г.Спенсер видел приспособление в заданном функционировании.

3. Адаптация как включение.В нем можно выделить два направления: рассмотрение включения личности в новые социальные группы (изменение социального статуса, миграции и т.д.) и включение личности как универсальный процесс адаптации к постоянно изменяющимся условиям окружающей социальной среде. В первом направлении человек всегда будет рассматриваться в роли «новичка», который включается в ту или иную новую социальную группу. Второе направление утверждает, что с помощью социальной адаптации как включения индивид или социальная группа легко может адаптироваться к любым изменениям социальной среды. Включение является одной из типовых ситуаций приспособления личности к новым (изменившимся) условиям социальной среды.

4. Адаптация как рациональность.При данном подходе первичными являются потребности. Приспособление играет второстепенную роль: оно является средством для достижения целей индивида, его рациональных потребностей. Если адаптация не способствует достижению его целей, то приспособления не происходит. Расширяются рамки адаптации, в нее включаются еще и потребностно-мотивационная сфера личности. М.Вебер понимал адаптацию как рациональность, а П.Линдсей и Д. Норман  – как «экономию сил».

5. Адаптация как удовлетворение. Данный подход был предложен Мак- Клелландом. Адаптируясь, человек стремится вовсе не к самой адаптации, она не является его конечной целью, он стремится к удовольствию. Этот подход не получил широкого признания в социологии. К нему обращались в своих трудах Y.A.Cohen, Н.Ф.Наумова, И.М.Попова. Проблема данного подхода заключается в сложности интерпретации самого феномена удовлетворенности. Удовлетворенность характеризуется представителями подхода как внешняя характеристика адаптации, мера адаптации. Таким образом, этот подход является перспективным при оценке адаптации и ее измерении.

6. Адаптация как взаимодействие.Этот подход соединяет в себе две группы взглядов на социальную адаптацию: 1). в процессе социальной адаптации первична среда; 2). первична личность. Данном подходе постулируется, что социальная адаптация – это процесс взаимодействия, в котором одной стороной является социальная среда (общество) с ее нормами и ценностями, которые усваивает индивид, а другой – личность с ее потребностями, которые могут быть удовлетворены только в социуме. Таким образом, социальная адаптация в данном  подходе трактуется не просто как процесс, в ходе которого личность подавляется социумом (является пассивным объектом), а как полноправное взаимодействия личности и общества. Взаимодействующий подход в целом отражает сущность нормативно – интерпретативного подхода.

7. Адаптация как развитие.В этом подходе адаптация рассматривается как процесс, тесно связанный с развитием. Развитие при данном подходе трактуется как итог, цель и критерий социальной адаптации. «Основным источником побудительной причины социальной адаптации личности является не изменение условий окружающей среды, а непрерывное развитие личности»[21]. Таким образом, в данном подходе социальная адаптация и развитие личности определяются как непрерывно связанные друг с другом процессы, которые обуславливают друг друга и находятся в тесной взаимосвязи.

Таким образом, подходы к изучению феномена социальной адаптации можно разделить на три группы: 1). подходы, суть которых заключается в том, что субъект адаптации (человек) является пассивным участником этого процесса (А. как приспособление); 2).подходы, представители которых считают, что общество и человек взаимодействуют в процессе социальной адаптации, при этом осуществляют взаимное развитие (А. как взаимодействие, А. как гомеостаз); 3).подходы, в которых утверждается, что человек является активным участником адаптации, самостоятельно включается в общество (А. как развитие, А. как включение, А. как рациональность, А. как удовлетворение). Каждый из этих подходов имеет рациональное зерно. Но с нашей точки зрения наиболее точным и корректным с точки зрения нормативно– интерпретативного подхода является подход, постулирующий адаптацию как развитие.

Социальная адаптация имеет свои уровни и структуру. П.С.Кузнецов различает следующие уровни социальной адаптации:

1.      Индивидуальный (личностный);

2.      Неформальная группа (состав может быть любой: люди, животные, идеальные субстанции и даже неодушевленные предметы);

3.      Формальная группа (трудовой коллектив, организации, политические партии и т.д.);

4.      Социальная общность (нация, класс, государство).

Эти уровни можно разделить на макро- и микроуровни. Индивидуальный уровень, неформальную группу мы отнесем к микроуровням. На данных этапах происходит наиболее важная часть человеческой социальной адаптации. Формируются нормы, ценности, человек приспосабливается к сосущетсвованию с себе подобными. Он адаптируется прежде всего на индивидуальном уровне: учится удовлетворять собственные потребности, согласовывать их с потребностями других и т.д. Далее он попадает в неформальную группу, где происходит формирование его базовых адаптивных способностей, он создает себе идеалы, которым следует в своей дальнейшей жизни, которыми руководствуется в процессе последующих адаптаций. Человек попадает в формальную группу, где он начинает адаптироваться к коллективу, находить общий язык с людьми,  удовлетворять свои и чужие потребности, извлекать из этого выгоду. Одновременно происходит адаптация и на макроуровне: человек осознает, что он часть нации, государства, что ему нужно найти свое место в жизни и вносить свой вклад в общество.

Структуру социальной адаптации составляет субъект адаптации и его потребности, с одной стороны, и объекты адаптации и содержащиеся в них факторы – с другой. В числе субъектов адаптации выделяются: личность, социальная группа, организация, институт, социум. Выбор субъекта адаптации первичен, от него зависит выделение факторов. Потребности субъекта адаптации подвергаются учету и представлены в виде утилитарной классификации, разработанной на основе широко распространенных построений А.Маслоу и C.P.Alderfer. Предложено семь комплексов потребностей и соответствующих им факторов (материальный, самосохранения, регулятивный, воспроизводственный, коммуникативный, когнитивный, самореализации).

Социальная адаптация представляет собой многоплановый, непрерывный процесс приспособления человека к социальной среде и совершенствования его адаптивных и личностных качеств. Это не только взаимодействие человека со средой, но и взаимопроникновение, взаимосовершенствование среды и человека. Общество нуждается в социальной адаптации, потому что с помощью нее люди приобретают необходимые навыки выживания  в социуме, получают определенные социальные роли, становятся полноценными участниками общественного процесса, большой и слаженной социальной системы. Человек нуждается в постоянной адаптации потому, что его личностные качества в данном процессе развиваются, он получает опыт, навыки, совершенствует свои способности и характер. Таким образом, несмотря на существенные расхождения во мнениях среди ученых, все они сходятся на том, что социальная адаптация крайне важна, без нее человек не мог бы выжить в обществе, а общество не могло бы нормально функционировать.

Глава 2. Проблема социальной адаптации в научном творчестве  Э.Фромма

2.1. Социальная адаптация личности в обществе. Основные положения учения Э.Фромма.

Научное творчество Эриха Фромма связано и с философией, и с социологией, и с социальной психологией. Он  считал, что психологические проблемы часто возникают на фоне социальных. Проблему социальной адаптации он видел как психологически обусловленный процесс, который протекает в течение всей человеческой жизни. Это может быть серия процессов – постепенное приспособление к тем или иным изменяющимся условиям внешней социальной среды. В процессе этой серии адаптаций человек приспосабливает к среде какие-либо свои потребности и черты его человеческого «я». Фромм делит потребности человека на два вида  – приобретенные и «обусловленные физиологической организацией человека». Потребности первого вида приобретаются человеком в течение жизни, некоторые из них становятся частью его натуры, то есть частью характера. Это могут быть потребности в роскоши, славе или самоуничижении, подчинении или влиянии. Эти потребности чрезвычайно подвижны, они могут адаптироваться, если этого требует среда. «Ни одна из таких склонностей не является изначально присущей человеку.»[22]. Но существует и второй вид потребностей, который требует выполнения вне зависимости от условий среды. Потребность в пище, крове, воде и т.д. обусловлена физиологическими потребностями, независящими от человека. Рано или поздно человеку придется выполнять эти потребности, поэтому их Фромм обозначает как менее гибкие, то есть слабо поддающиеся адаптации.

Объясняя различие между двумя видами потребностей, Фромм переходит к выделению двух типов адаптации. Первый тип – статистическая адаптация. «Статистической мы называем такую адаптацию, при которой характер человека остается неизменным, и лишь появляются какие- то новые привычки, например переход от китайского способа еды палочками к европейскому – вилкой и ножом»[23]. При данном типе адаптации индивид лишь меняет одну из своих повседневных привычек, не подвергая изменению свой характер. В результате статистической адаптации человек приобретает лишь незначительный опыт, новые привычки, если брать приведенный Фроммом пример – адаптируется к новой культуре. Ни в его сознании, ни в его характере не происходит никаких существенных изменений.

«Примером динамической адаптации может послужить такая, когда ребенок подчиняется строгому, суровому отцу; он слишком боится отца, чтобы поступать иначе, и становится “послушным”»[24]. Подобного рода адаптация вносит значительные изменения в характер и личность человека. У ребенка несознательно формируется страх и ненависть к отцу и к людям, олицетворяющим власть в целом. Ребенок может постепенно становится агрессивным, либо у него могут начать развиваться мазохистские наклонности (чрезмерная жажда подчинения чему угодно). В его жизни могут возникнуть необоснованные страхи и тревоги. Таким образом, результатом динамической адаптации становится не только приспособление личности к условиям внешней среды, но и глубокие, качественные изменения его характера, а иногда и нарушения его психического равновесия.

Фромм выделяет главную причину потребности человека в социальной адаптации – это потребность избежать одиночества и изоляции. «Чувство полного одиночества ведет к психическому разрушению так же, как физический голод – к смерти»[25]. Здесь он имеет в виду изоляцию не только физическую, но и духовную. Человек часто может быть изолирован от людей, но он все равно будет ощущать какую – либо принадлежность к общности, с которой он себя отождествляет. Это может быть его родная страна, религиозная община, семья и т.д. Но если человек ощущает свою непричастность ни к одной из возможных общностей, он чувствует свою ненужность, одиночество, они заставляют его медленно сходить с ума. Такие ощущения нередко приводят к психическим расстройствам.

«Важная сторона дела состоит в том, что человек не может жить без какого – либо сотрудничества с другими. <…>Даже у Робинзона был свой Пятница, без которого он, наверно, не только в конце концов сошел бы с ума, но и умер»[26]. В этой фразе выражается практически вся суть подхода Фромма к проблеме социальной адаптации. В его понимании человек просто не может существовать без какого–либо взаимодействия с себе подобными. Он должен включиться систему общества, иначе, рано или поздно, его ждет неминуемая смерть, будь то смерть духовная или физическая. И человек,  понимая это на подсознательном уровне, всеми силами в течение всей жизни пытается включиться в общество. Даже если общество отвергает его, человек трансформируется, находит себе другое “применение”, и снова пытается войти в эту громадную систему. И так из раза в раз, пока он не найдет то место, на котором общество действительно хочет его видеть, там, где он оказывается нужен. Часто эти способы адаптации в общество являются крайне деструктивными (об этом мы поговорим в следующем параграфе). Но так или иначе человек ищет всю свою жизнь, пока не найдет то самое «свое» место. Ведь для хода истории  нужен каждый человек. Нужны были люди, готовые подчиниться фашистскому режиму, чтобы Гитлер смог  осуществить все свои планы. Механизм включения обоих этих сторон был деструктивен, как и сам результат их взаимодействия. Но история шла своим чередом, и эти люди с их садо-мазохистскими наклонностями заняли в ней далеко не последнее место. Они безлики, но они стали винтиками в механизме огромной машины, которая во многом определила дальнейший ход мировой истории.

Одним из способов включения человека в общество Фромм видит индивидуализацию. Этот процесс не является кратковременным, он осуществляется на протяжении всей человеческой жизни. Сначала человек рождается, приходит в этот мир как единое целое с его матерью. Пока он не осознает своей личности  и не способен сам, хотя бы в какой-то мере, позаботиться о себе, он функционально является частью своей матери. Постепенно ребенок начинает осознавать, что он существует отдельно от матери, его потребности и желания появляются обособленно и не всегда совпадают с ее желаниями. В первые месяцы жизни ребенок не может даже управлять своими руками, они движутся хаотично, независимо от него, и матери приходится пеленать его, чтобы он не поцарапал себе лицо. Но постепенно ребенок растет, осознает свою независимость и свое право поступать так, как он хочет. Он осознает, что мать не всегда бывает справедлива к нему, впервые испытывает чувство обиды к ней, обособляет себя и свою личность. Это осознание приходит не сразу, а постепенно, в процессе развития ребенка. «По мере роста ребенка – по мере того, как рвутся первичные связи, – у него развивается стремление к свободе и независимости»[27]. Фромм выделяет два аспекта индивидуализации. Первый аспект  – «развитие личности»[28]. В процессе индивидуализации человек становится личностью. Он приобретает социальные, психологические, физические черты, которые отличают его от других людей и делают индивидуальным, формируется характер. Второй аспект  – «растущее одиночество»[29] – разъясняется самим понятием «индивидуализация». Человек отделяется от общества, выделяет себя из массы, отделяет себя даже от собственной матери. Это большой шаг, который может привести к чувству одиночества, потере ощущения безопасности. Фромм отмечает, что когда индивид осознает свою непричастность к окружающим, отвержение, неопределенность, он может начать искать стабильность и воссоединение с окружающей средой через слияние с массой. Это приводит к подчинению индивида, что усилит его неуверенность в себе и чувство утерянной безопасности. Индивид часто не осознает, что приобретая индивидуальность, он таким образом интегрируется, включается в общество, а индивидуализация лишь способствует процессу социальной адаптации. Ведь когда человек приобретает характер, принципы, убеждения, он одновременно становится и личностью, непохожим на других человеком, и невидимым звеном в огромной цепочке социальных связей. Его индивидуальность по–своему включается в общественный процесс, хотя чувство безопасности пропадает. Без потери этого чувства у человека никогда не будет стремления найти свое место в жизни, свою нишу, свою социальную общность, так же как и у птенца, которого мать- птица не выбросит из гнезда, никогда не окрепнут крылья.

«…единственно продуктивный, не приводящий к неразрешимым конфликтам, – это путь спонтанных связей с людьми и природой, то есть таких связей, которые соединяют человека с миром, не уничтожая его индивидуальности.»[30]. Здесь Фромм говорит о пути, который он считает наиболее верным для личности в процессе индивидуализации. Человеку нужно строить такие коммуникации, которые помогут ему раскрыть себя как личность, адаптироваться к условиям среды и одновременно чувствовать себя в относительной безопасности.

Фромм характеризует несколько путей единения человека с миром в процессе индивидуализации. 1). Стандартизация общества(общности) и индивида. Этот путь, который выбирают люди, является лишь видимостью их воссоединения с окружающим их миром. Люди ощущают себя частью мира за счет слияния со стандартами общества. «Как современная массовая продукция требует стандартизации изделий, так и социальный процесс требует стандартизации людей, и их стандартизация называется равенством»[31]. Люди зачастую подсознательно отождествляют себя с массовой культурой и массовым сознанием. Но на самом деле, часто люди теряют собственную индивидуальность, выбирая данный путь интеграции в общество. «Если я похож на кого- то еще, если я не имею отличающих меня чувств и мыслей, если я в привычках, одежде, идеях приспособлен к образцам группы, я спасен, спасен от ужасающего чувства одиночества»[32]. В этой фразе Фромм характеризует отождествление индивида с некой социальной группой, в которую он включается. Таким образом он чувствует себя в безопасности, защищенным, понятым, принятым, но он рискует потерять ту индивидуальность, характер, социальные качества, которые приобрел в процессе индивидуализации

2). «Оргиаистические состояния»[33] и другие способы уйти от реальности. Этот путь является, на наш взгляд, безусловно, деструктивным. Человек пытается уйти от внешнего мира, сублимируя свои страхи и невосполненную потребность в безопасности в деструктивные, асоциальные виды деятельности. В примитивных племенах такими способами или механизмами являлись коллективные оргии. Во время массового сексуального акта человек забывал о своей индивидуализированности, отделенности, чувствовал себя частью одного целого, ведь ничто, как интимная близость, не дает человеку чувства удовлетворения, причастности, не позволяет абстрагироваться от реальности и почувствовать себя нужным, желанным. Примитивные племена так же использовали транс для отчуждения от реальности. При совершении коллективных действий чувствовалось единение, но после окончания ритуала к индивиду снова приходило чувство бессилия и одиночества. «Пока эти оргаистические состояния входят в общую практику,  они не порождают чувства тревоги и вины. Поступать так – правильно и даже добродетельно, потому что это путь, которым идут все, одобренный и поощряемый врачевателями и жрецами; следовательно, нет причины чувствовать вину или стыд»[34]. Эта фраза объясняет важность коллективного сознания, которое так же является важным механизмом интеграции людей в обществе или общности. Когда люди мыслят одно и то же, это создает некую объединенность внутри группы или общества. Но это не всегда является конструктивным способом соединения индивида с обществом.

В современном обществе способами бегства от реальности являются алкоголизм и наркомания. Человеку чрезвычайно просто забыться в алкоголе или использовать наркотики, чтобы не думать о реальности. Чаще всего это помогает, но лишь на то время, пока дурманящие средства действуют на человеческий мозг. Как только человек трезвеет, к нему приходит чувство вины, которое начинает поедать его изнутри. Но редко это самое чувство помогает человеку в следующий раз воздержаться от принятия наркотика или алкоголя. Оно лишь будет нагнетать в нем мысли о его ничтожности, слабости, одиночестве, и человек снова и снова будет употреблять излюбленные средства. То же самое происходит и с сексуальной оргией. «Она становится отчаянной попыткой избежать тревоги, порождаемой отделенностью, и в результате приведет к еще большему увеличению чувства отделенности, поскольку сексуальный акт без любви никогда не может перекинуть мост над пропастью, разделяющей два человеческих существа. Разве что на краткий миг.»[35]

3). «Третий путь обретения единства состоит в творческой деятельности, в том, чтобы стать артистом или мастером»[36]. Человек объединяет себя со своим материалом, который символизирует для него весь окружающий его мир, «творец и его предмет становятся чем-то единым, в процессе творчества человек объединяет себя с миром»[37].

Главным ответом в приспособлении человека к общественной среде, его единения с обществом и окружающим миром в процессе индивидуализации Фромм видит в любви. Данный вопрос будет рассмотрен более подробно в следующем параграфе.

В своем труде «Бегство от свободы» Фромм анализирует степень индивидуализации людей в разные исторические эпохи. В средневековье, как утверждает Фромм, вообще не было индивида. Человек не осознавал себя как индивидуальность, личность. «Человек еще был связан с миром первичными узами; он видел себя лишь через призму своей общественной роли (которая была в то же время и его естественной ролью), а не в качестве индивидуальной личности. Точно так же как и любой другой человек не осознавался как “индивид”».[38] У людей в средневековье вообще не было личной свободы. В обществе почти отсутствовала социальная мобильность, люди рождались и умирали с одним и тем же социальным статусом. Если человек родился крестьянином, ему было суждено играть эту социальную роль до конца своей жизни. Личность человека рассматривалась только через его социальную роль. Но в позднем средневековье роль индивидуализации возрастает, усиливается роль капитала. Появляется конкуренция, следовательно, развивается творческий потенциал индивида, ему нужно становится лучше, оригинальнее, создавать новые пути, чтобы быть лучше.

Еще одним важным механизмом социальной адаптации в конце средних веков стала экономическая деятельность индивидов. Этот механизм чрезвычайно актуален и необходим и в современном обществе. Фромм отмечает отличие прежнего экономического распределения в обществе, и нового,  наступившего в конце эпохи средневековья, и который мы наблюдаем и в современности. Это капиталистические отношения, индивидуальная торговля, которая требует максимальной отдачи со стороны индивида, потому что в капитализме каждый сам за себя. Человек отчуждается от других людей, потому что теперь он становится полноценной деталью огромной экономической машины. Он сам должен производить, продавать, зарабатывать себе на хлеб, потому что теперь все зависит только от его усилий, а не от его родового положения. Индивид чувствует себя отчужденным, одиноким, хотя он и получает ту экономическую свободу, о которой всегда мечтал. Он обособлен, но одновременно и включен в общество. Без общества, без экономики в целом его труд будет бессмысленным. Экономика больше не обеспечивает той безопасности, которую ранее обеспечивало родовое положение. Индивид сам строит свою жизнь, и все зависит только от его стремлений. Он один, сам за себя, но одновременно, даже если он не осознает этого, является частью огромной машины, выполняет в ней определенную роль.

В эпоху Возрождения продолжается процесс индивидуализации индивидов. На передний план выходят власть, деньги и слава. Человек стремился стать знаменитым, чтобы избежать чувства неуверенности, незащищенности. В обществе, где каждый сам за себя, индивид начинает стремиться выделиться, приобрести популярность, создать мнение, хочет, чтобы его запомнили, одобрили, с помощью этого одобрения он может почувствовать себя в безопасности, принятым. «Если имя человека известно современникам и он может надеяться, что так оно и будет впредь, его жизнь приобретает смысл и значение уже благодаря ее отражению в сознании других»[39]. Здесь обнаруживается сходство суждений Фромма с символическим интеракционизмом. Человек самоутверждается за счет того, что думают о нем другие, за счет осознания их мнения. Он видит отражение своих действий в умах масс, он чувствует принятие и поддержку с их стороны, и таким образом убегает от одиночества, перестает чувствовать себя незащищенным.

2.2. Деструктивные механизмы социальной адаптации в учении Э.Фромма.

В своих трудах Фромм говорит о путях бегства индивида от свободы, одиночества, отчужденности. По сути, выбирая тот или иной путь, человек ищет способ включения в общество, адаптации к окружающим его обстоятельствам. Подробнее механизмы этого явления мы рассмотрим в данном параграфе.

В своей книге «Бегство от свободы» Фромм подробно характеризует и объясняет деструктивные механизмы бегства от свободы, которые одновременно являются и механизмами социальной адаптации индивида. Автор выделяет три механизма:

1.      Авторитаризм (господство или подчинение);

2.      Разрушительность;

3.      Автоматизирующий конформизм.

Авторитаризм по Фромму – это механизм бегства от свободы, «который состоит в тенденции отказаться от своей личности, слить свое «я» с кем-нибудь или чем-нибудь внешним, чтобы таким образом обрести силу, недостающую самому индивиду.»[40]. Авторитарная личность обладает садистскими или мазохистскими чертами. Чисто теоретически это совершенно противоположные наклонности, но Фромм утверждает, что в своей сущности они имеют одни и те же корни. Он называет их существование и взаимодействие  симбиозом. «Симбиоз в психологическом смысле слова – это союз некоторой личности с другой личностью (или иной внешней силой), в котором каждая сторона теряет целостность своего «я», так что обе они становятся в полную зависимость друг от друга. Садист так же сильно нуждается в своем объекте, как и мазохист – в своем. В обоих случаях собственное «я» исчезает. В одном случае я растворяюсь во внешней силе – и меня больше нет; в другом – я разрастаюсь за счет включения в себя другого человека, приобретая при этом силу и уверенность, которой не было у меня самого»[41]. Здесь Фромм видит единое начало у этих наклонностей – попытку найти себя, включиться в общество, обрести безопасность.  Но человек не осознает, что выбирая этот деструктивный путь, он теряет себя, свою индивидуальность и становится бесчувственным роботом, которым управляют его собственные желания и психические отклонения.

Человек с наклонностями садиста будет стремиться к обладанию объектом. Это может быть как физическое, так и моральное подчинение. Ему нравится наблюдать, как объект под его воздействием становится мягкой глиной, и он может лепить из него то, что захочет. Он может манипулировать, властвовать, рационализируя свои действия совершенно по-разному. Он может думать или говорить, что так будет полезно для объекта, что он заботится об объекте и желает ему только добра. Но на самом деле ему будет приятен сам факт повиновения, безусловного исполнения его требований. «В чем сущность садистских побуждений? Желание причинять другим людям боль и в этом случае не главное. Все наблюдаемые формы садизма можно свести к одному основному стремлению: полностью овладеть другим человеком, превратить его в беспомощный объект своей воли, стать его абсолютным повелителем, его богом, делать с ним все, что угодно»[42]. Садисту нужно осознавать, что он полностью господствует над другим человеком, и даже не обязательно, что он будет причинять ему боль. Возможно, он просто будет манипулировать его действиями, и осознание того, что его объект полностью бессилен к его влиянию, будет питать его душу.

Тяга садиста к разрушению подробно рассматривалась Фроммом на примере Адольфа Гитлера. По Фромму, Гитлер являлся наиболее ярким представителем деструктивной личности, воплотившей в себя все признаки садизма и мазохизма в одном человеке. Потребность Гитлера к разрушению была неукротимой, постоянной и безграничной. При этом, Фромм отмечает очень важную вещь: Адольфу Гитлеру не важно было, что разрушать. Он не страдал за германский народ, хотя так рьяно заявлял о своем патриотизме. Когда он понял, что немцы не смогут победить в войне, он отдал приказ о разрушении Германии. Его жажда к разрушению прикрывалась патриотизмом: но в конце войны, в критический момент, он обнажил свою настоящую сущность, свои истинные стремления.  Что касается мазохистских наклонностей Гитлера, Фромм говорит о страстном желании фюрера к подчинению женщинам, к которым он испытывал обожание: «Есть свидетельства, что поведение Гитлера по отношению к женщинам, которые ему по-настоящему нравились, носило мазохистский характер. Ханфштенгль рассказывает, что однажды Гитлер пришел к нему в гости, и, когда хозяин иа минуту вышел из комнаты, он бросился на колени перед его женой, миссис Ханфштенгль, сказал, что он ее раб, “стал корить судьбу за то, что он так поздно встретил ее в своей жизни”»[43].Этот фрагмент наиболее ярко показывает стремление Гитлера к подчинению, желание быть униженным, испытывать страдание. В Адольфе Гитлере воплотился симбиоз деструктивных механизмов адаптации – садизма и мазохизма.

Другим ярким примером деструктивной личности по Фромму является Иосиф Сталин. Анализ личности Сталина показывает, что его потребность к владению людьми была всеобъемлющей и весьма изощренной. Он прибегал как к физическим, так и к душевным истязаниям. Он сам выдумывал поводы для того, чтобы отправить человека за решетку, но при этом мог в любой момент освободить его и посадить ужинать с членами близкого круга. Фромм описывает один из примеров подобного поведения Сталина. «После убийства Кирова Кавтарадзе, сосланный как бывший троцкист в Казань, заверял Сталина в письме, что он ни в коем случае не ведет работы против партии. Тотчас же Сталин освободил его из ссылки. <…>В конце 1936 г. он и его жена были неожиданно арестованы, их пытали и приговорили к расстрелу. Его обвини (вместе с Буду Мдивани) в подготовке покушения на Сталина. <…> Обоих отпустили. Вначале они жили в гостинице, затем получили две комнаты в коммунальной квартире и долго искали работу. Внезапно  Сталин проявил к нему, Кавтарадзе, внимание – сначала пригласил к себе на обед, а через некоторое время он вместе с Берия нанес визит семь Кавтарадзе. <…>Когда Кавтарадзе бывал у него на обеде, Сталин сам наливал ему суп в тарелку, рассказывал анекдоты и много вспоминал. Однажды на одном из таких обедов Сталин подошел к нему и сказал: “И все-таки ты хотел меня убить!”» [44]. Делая сноску возле этой фразы Сталина, Фромм отмечает следующее: «Медведев утверждает, что Сталин совершенно точно знал, что Кавтарадзе никогда не вынашивал намерений убить его (183, 1973, с.345)»[45]

На примере двух величайших диктаторов в истории человечества, Фромм показывает, насколько разрушительным является садизм для индивида и для общества. Оба эти случая названы автором клиническими, то есть крайними, требующими особого психологического подхода. Но многие индивиды обладают скрытыми, неосознанными или более незначительными чертами деструктивного характера. Желание всецело владеть человеком часто проявляется в сексуальной сфере. Человек стремится испытать боль, унижение, страдание, чтобы достигнуть сексуального возбуждения. Но такие наклонности не остаются лишь в рамках сексуальной жизни человека. Чаще всего они проявляются и в повседневной жизни, в общении с близкими, и даже проявляются в сновидениях.

Феномен мазохизма Фромм определял следующим образом: «все разнообразные формы мазохистских стремлений направлены к одному: избавиться от собственной личности, потерять себя, иными словами, избавиться от беремени свободы» [46]. Мазохизм – один из способов включиться в общество, почувствовать свою принадлежность к нему. Человек, которому не хватает нужных черт характера и наклонностей для совершения садистских актов, становится их объектом. Ему нравится, что им обладают, нравится ощущать чью-то власть над собой. В этом подчинении он находит безопасность, перестает чувствовать себя ненужным. Он чувствует свою причастность к повелителю, ему нравится сам факт подчинения кому-либо. Те страдания, которые он испытывает, попадая под чужое влияние, становясь чьей-то собственностью и объектом физических и моральных пыток – не конечная цель, а только средство, которое помогает ему забыться, отвергнуть свою сущность и воссоединить ее с сущностью властелина. Так он обретет безопасность, адаптируется в общество, но его «я» будет сломлено, уничтожено, индивидуальность утрачена, и он станет участником деструктивных взаимоотношений.

«Уничтожение собственного “я” и попытка за счет этого преодолеть невыносимое чувство бессилия – это только одна сторона мазохистских наклонностей. Другая – это попытка превратиться в часть большего и сильнейшего целого, попытка раствориться во внешней силе и стать ее частицей. Этой силой может быть другой человек, какой-либо общественный институт, бог, нация, совесть или моральная необходимость.»[47].Здесь Фромм говорит именно о социальной адаптации человека. Индивиду необходимо чувствовать себя причастным к чему либо, с помощью приобщения к чему-то глобальному, внешнему, огромному и всеобъемлющему человек обретает безопасность и причастность. Для него больше не существует постоянного чувства одиночества и страха за свое будущее. Если он всецело, безрассудно и безвозвратно подчиняется Богу, то его судьба предопределена, его поступки и мысли подчинены Богу, ему нравится осознавать, что его действия и вообще жизнь служат благой цели – угождению Богу. «”Вера” Лютера состояла в убеждении, что любовь дается ценой отказа от собственной воли; это решение имеет много общего с принципом полного подчинения индивида государству или вождю.»[48].  Здесь ярко показана суть постулатов Лютера и веры его последователей: человек отрекается от собственных характера, воли, индивидуальности, он полностью подчиняет себя высшей силе, и через это отречение и подчинение он находит свободу своего духа. Он обретает безопасность в несвободе, но его душа и дух чувствуют удовлетворение, и человек чувствует себя свободным от себя самого, от своих желаний и мирских потребностей, он дает себе установку, что подчинение Богу – это и есть свобода духа.

Следующим механизмом включения в общество, который рассматривает Фромм, является разрушительность. Личность со склонностью к разрушительным тенденциям, в отличие от садиста, стремится не к обладанию объектом, а к его полному устранению. Ее конечной целью станет уничтожение, разрушение того, что личность выберет как объект разрушения. Человек, стремящийся к разрушению, таки образом стремиться обезопасить себя, уничтожить то, что, по его мнению, является прямой угрозой его жизненной свободе. «Я могу избавиться от чувства собственного бессилия по сравнению с окружающим миром, разрушая этот мир.»[49]. Таким образом, человек стремится разрушить все, что кажется ему потенциально враждебным, угрожающим. Он может и не осознавать, что его страх является необоснованным, а может рационализировать это любыми возможными способами, пытаясь объяснить свои разрушительные действия, дать им рациональное пояснение. Человек может найти социальную группу, которая поддержит его идеи, и тогда его стремление к разрушению будет казаться ему обоснованным и рациональным, хотя по сути своей оно будет полностью иррациональным. Так, экстремистские секты собираются вместе, чтобы объединить свои верования в то, что через убийство, террор и массовое уничтожение они смогут восстановить порядок в обществе. С точки зрения морали и здравого смысла их идеи иррациональны, но, находясь в обществе себе подобных, эти люди обретают уверенность, силы и мотивацию действовать так, как внушает им их секта, они утрачивают свою волю и разум, и начинают мыслить коллективно, рационализируя свои действия коллективным сознанием.

«Разрушительность – это результат непрожитой жизни.»[50] Разрушительные тенденции проявляются тогда, когда жажда и стремление прожить насыщенную жизнь подавляется или не реализуется. Эти тенденции могут быть направлены как на внешние объекты, так и на самого себя. Нередко такое стремление к разрушению заканчивается самоубийством. Человек не может по каким-либо причинам реализовать себя, не может справиться с внешними обстоятельствами, его охватывает чувство беспомощности и бессилия перед окружающим его миром и угрожающей реальностью  – и он не видит другого выхода, как разрушить себя, закончить свое существование.

Когда индивид или массы недовольны властью, когда они чувствуют с ее стороны прямую угрозу и не чувствуют безопасности – они стремятся уничтожить эту власть. Чаще всего они видят перед собой конечную цель – установление собственной власти или анархию.

Фромм рассматривает разрушительность на примере Гитлера. Его маниакальная тяга к разрушению проявлялась буквально в каждом его приказе. Он мечтал разрушить Европу, культурно стерилизовать ее, превратив людей в примитивных рабов, разрушив всю их культуру, включая памятники архитектуры, главные здания городов и т.д. «Чем более сомнительной становилась для Гитлера победа в войне, тем сильнее в нем проявлялись собственные разрушительные тенденции. Каждый шаг на пути к поражению сопровождался все новыми и новыми кровавыми жертвами. В конце концов настало время истреблять самих немцев. <…>Гитлер сказал «Если немецкий народ не готов сражаться для своего выживания, что ж, тогда он должен исчезнуть» (216, 1965, с. 171). Когда поражение стало неизбежным, он отдал приказ, приводивший в исполнение эту угрозу, – приказ о разрушении Германии: ее почвы, зданий, заводов и фабрик, произведений искусства»[51]. Здесь показывается тенденция Гитлера к повсеместному разрушению; его идеи поначалу рационализировались патриотизмом, желанием очистить мир от ненужных людей и оставить чистую расу, но в конце его разрушительность взяла верх над разумом: он начал уничтожать то, ради чего затеял все предыдущее разрушение – собственную страну. В конце, когда его крах был уже очевиден, он покончил жизнь самоубийством, тем самым распространив свою жажду разрушения на себя в тот момент, когда весь мир стал враждебен ему и  желал ему жесточайшей смерти.

Таким образом, такой механизм социальной адаптации, как разрушительность,  реализуется авторитарными личностями. Их садизм может переплетаться с разрушительностью, как в случае Гитлера, или разрушительность может стать следствием садистских наклонностей. В любом случае, индивид обретает мнимую безопасность через разрушение мира, в котором он живет, при этом он мыслит, что с уничтожением окружающих его объектов он останется одинок, но это будет блаженное одиночество. Он будет свободен и независим от внешних факторов, которые его гнетут, одновременно обретая безопасность в одиночестве. Человек может уничтожать людей вокруг себя, воображая, что они угрожают его безопасности и свободе (известны случаи мании преследования, наблюдаемые, например, у Сталина и Гитлера). Тем самым он адаптируется к окружающей его социальной среде, которая стала для него враждебной.

Следующим механизмом социальной адаптации является механизм, наиболее ярко реализующийся в современном мире. Он как нельзя лучше характеризует ситуацию в нынешнем обществе в целом, и в его отдельных частях. Это автоматизирующий конформизм. Этот способ или механизм, заявленный нами изначально как деструктивный, требует некоторых пояснений. В сравнении с рассмотренными нами выше двумя механизмами социальной адаптации (авторитаризмом и разрушительностью), данный способ является намного менее деструктивным по своей природе. Его деструктивность будет охарактеризована ниже, и заключается она в потере индивидом своей личности. В этом он схож с предыдущими механизмами, но в сути своей он гораздо более безобиден и не имеет таких разрушительных и смертельных последствий, как авторитаризм и разрушительность.

Механизм автоматизирующего конформизма заключается в слиянии индивида с толпой, его абсолютной идентичности с другими ему подобными. Фромм сравнивает это явление с защитной окраской животного: когда ему нужно оставаться незаметным, оно подстраивается под окружающую среду, будь то лист, дерево, земля и т.п. Люди в современном обществе, подобно этим животным, ищут способ слиться с толпой, потеряться в огромной массе идентичных особей, чтобы не чувствовать своей непохожести и тем самым не ощущать себя одинокими. Индивид утрачивает способность самостоятельно думать, принимать решения, желать чего-либо. Все эти естественные личностные прерогативы утрачиваются, наступает эра массовой культуры, массового потребления. Фромм приводит пример гипнотического влияния на сознание человека. Ему навязываются какие-либо события, мысли а так же чувства, которые он должен чувствовать по этому поводу, даже если на самом деле внушаемого события даже не происходило. Но человек послушно воспринимает эти идеи, потому что его мозг в это время затуманен, он лишен способности самостоятельно мыслить. Фромм проводит параллель между влиянием гипноза и массовой культуры на сознание людей. Социальная адаптация индивида при данном механизме происходит через утрату собственных мыслей, переживаний, чувств и желаний, ему внушается то, что выгодно обществу, то, что в данный момент думают, хотят и мыслят миллионы других людей по всему миру. И человек воспринимает это, как свое. Фромм называет это псевдомышлением.[52] Человек думает, что он сам принимает решение, сам обладает правом выбора, сам выбирает, что ему чувствовать, как относится к той или иной проблеме в данный момент. Но на самом деле, все это является лишь отражением, переложением мысли общественной в его интерпретации.

То, что мы одеваем, то, что слушаем и смотрим, то, что едим, чаще всего является тем, что навязывает нам общественность. То есть, так или иначе, практически все люди на земле попадают под влияние массовости в обществе. Мы бессознательно стремимся быть такими, как все, даже если внешне показываем обратное. Наша индивидуальность сломлена с самого детства, мы приучены соответствовать нормам и правилам общественности.

В современном мире индивид с самого детства подвергается влиянию общественного мнения. Он видит рекламу то телевидению, которая навязывает ему желания. Ребенок часто несознательно начинает просить то, сто показали по телевизору. Красочные картинки, счастливые дети, обладатели заветной игрушки, привлекают внимание ребенка, делая его маленьким потребителем, который слепо просит у родителей увиденный предмет. Затем он попадает в детский сад, где сталкивается с поведением таких же как и он детей, которые получают отличное от него воспитание дома, у него происходит столкновение приоритетов и ценностей: дома он видит одно, в детском саду – противоположное. Ребенок дезориентирован, но он пока что не так подвержен влиянию сверстников, потому что он еще не до конца осознает, что и дома, и в саду ему навязываются определенные ценности. Но когда он идет в школу, заложенные дома моральные принципы претерпевают серьезную атаку со стороны сверстников. Чаще всего, именно в переходном возрасте, то есть в школьные годы, ребенок попадает под влияние компании. Механизмом его адаптации к окружающей его среде скорее всего станет слияние с ней, принятие ее принципов и законов, иначе среда отвергнет его, проще говоря, сверстники от него отвернутся, и тогда он будет чувствовать мучительное чувство одиночества, которое является самым страшным чувством, которое может чувствовать подросток. Он просто сливается с толпой, плывет по течению до тех пор, пока к нему не придет хотя бы туманное осознание, что эта группа, к которой он адаптировался и с которой себя отождествляет, является разлагающейся изнутри, или пока он не почувствует, что он больше не принадлежит к этой группе, и по духу ему близка совсем другая общность. Тогда он выходит из группы, к которой принадлежал, и пытается адаптироваться в другую, механизм повторяется: он принимает законы и ценности новой общности и пытается интегрироваться с ее членами, приобретая схожие с ними черты характера и личностные характеристики. Одновременно человек является такой же безликой частицей всего общества в целом, то есть его личность утрачивается каждый раз, когда он пытается таким образом адаптироваться в новую социальную группу или в общество в целом.

2.3. Конструктивные механизмы социальной адаптации: любовь и созидательный труд в учении Э.Фромма.

Фромм много пишет о деструктивных механизмах социальной адаптации. Этой теме посвящено немало его трудов. Но одна из наиболее популярных его книг посвящена именно конструктивным способам включения человека в общество. «Искусство любви»  – своеобразная инструкция к тому, как с помощью любви и позитивной свободы человек адаптируется к условиям социальной среды, при этом совершенствуя себя и принося пользу обществу и самому себе.

Главным конструктивным механизмом социальной адаптации Фромм видит любовь. В его понимании, «любовь – это активная сила в человеке, сила, которая рушит стены, отдаляющие человека от его ближних; которая объединяет его с другими; любовь помогает преодолеть ему чувство изоляции и одиночества; при этом позволяет ему оставаться самим собой, сохранять свою целостность. В любви имеет место парадокс: два существа становятся одним и остаются при этом двумя»[53]. В данном определении наиболее полно отражается вся концепция любви по Фромму. Здесь он говорит одновременно о двух чрезвычайно важных в понимании его концепции вещах. Во-первых, он видит любовь как решение проблемы отдаленности, изоляции, неполноценности индивида. В любви человек находит безопасность, он обретает единение и гармонию с самим собой и с любимым ему человеком. Его перестает мучить неуверенность в завтрашнем дне. Он становится более свободным, но при этом приобретает необходимую ему уверенность в личностной безопасности. В любви, таки образом, разрешается вопрос дихотомии свободы и безопасности: она удовлетворяет обе эти потребности человека, не лишает его ни того, ни другого, но при этом позволяет ему развивать свою позитивную свободу, независимость, реализовывать свои желания и стремления, не нарушая при этом свободы другого человека. С другой стороны, она обеспечивает человеку надежность, безопасность, ощущение полной уверенности. Человек свободен и находится в безопасности; ему больше не нужны механизмы бегства, он нашел то, что искал, свое место и предназначение в этой жизни и в обществе.

Во-вторых, Фромм отмечает в этом определении очень важное, существенное отличие любви как продуктивного механизма социальной адаптации от деструктивных механизмов. Любовь позволяет человеку оставаться целостным, сохранить свою индивидуальность, остаться настоящей личностью. Истинная любовь, в отличие от мазохистской или садистской любви, всегда созидает, а не разрушает. Она старается раскрыться сама и раскрыть своего партнера. Человек, который любит, никогда не будет стараться подавить или подчинить себе партнера, равно как и любящий человек не захочет быть униженным. «Любовь – это активность, а не пассивный эффект, это помощь, а не увлечение. В наиболее общем виде активный характер любви можно описать посредством утверждения, что любовь значит прежде всего давать, а не брать»[54]. В данном определении Фромм затрагивает еще один важный аспект любви: отдача. Два человека, которые любят друг друга, отдают друг другу то лучшее, что у них есть. Они отдают прежде всего свою жизнь, любовь, ласку, нежность, но так же и слезы, переживания, молитвы. Они не могут жить, не отдавая, потому что за счет этого они обогащаются духовно. Они дополняют друг друга, при этом становясь по-настоящему целостными личностями. Муж, спокойный и неразговорчивый и эмоциональная и вспыльчивая жена – нередкий случай в современном обществе. Такая жена всегда будет заряжать мужа своей жизненной энергией и эмоциями, а муж сможет успокоить ее и принять хладнокровное решение, усмирив ее вспыльчивость в нужный момент. Они отдают себя, и получаю взамен намного больше.

«В любви имеет место парадокс: два существа становятся одним и остаются при этом двумя». Этот парадокс отличает любовь от деструктивности:  деструктивность (садизм и мазохизм) – это «слияние без целостности»[55]. Фромм имеет в виду, что люди теряют свою целостность и вообще перестают быть личностями, они сливаются с другим человеком и образуют единый симбиоз, который разрушает их обоих. Но на наш взгляд, эту фразу можно было бы истолковать в еще одном свете. «Слияние без целостности» – это механическое, деструктивное «скрещивание» человеческих индивидов, при котором происходит разрушение их личности, а любовь – это целостность единения двух личностей. Когда человек любит, он образует одно единое целое с любимым человеком, и они оба ощущают эту конструктивную целостность. А слияние двух человек, объединенных деструктивными механизмами нельзя назвать целостным. Оно скорее взаимоисключающе, то есть каждый в этом слиянии медленно уничтожает другого.

Фромм выделяет несколько типов любви в зависимости от объекта. Это братская любовь, материнская любовь, эротическая любовь, любовь к себе и любовь к Богу. Братская любовь – это любовь между равными, любовь, которая в Библии определяется словами «возлюби ближнего своего». Фромм видит начало братской любви в беспомощности: здесь он определяет беспомощность как «временное состояние»[56]. Любовь к ближнему проявляется в трудную минуту, когда он находится в беде. «И все же любовь к беспомощному человеку, любовь к бедному и чужому это начало братской любви»[57]. Фромм отмечает, что братская любовь – это не любовь лишь к человеку, родному тебе по крови, это любовь ко все окружающим тебя людям, это своеобразное единство со всеми людьми, солидарность с ними. Братская любовь заключается в единении с себе подобными, помогающем человечеству оставаться целостным.

Далее Фромм говорит о материнской любви. Это любовь к беззащитному существу, забота и нежность. В данном типе любви объект, то есть ребенок, сильнейшим образом зависит от матери. На субъекте же лежит не только ответственность заботы о своем ребенке, но и ответственность воспитания в нем жизненной энергии и тяге к жизни. «Это установка, крторая внушает ребенку любовь к жизни, которая дает ему почувствовать, что хорошо, быть живым, хорошо быть маленьким мальчиком или девочкой, хорошо жить на этой земле!»[58] . Это чрезвычайно важный аспект материнской любви. Фромм приводит сравнение материнской любви с Землей обетованной, где текут молоко и мед. Молоко – это сама жизнь, та забота и необходимый уход, который мать должна дать ребенку, чтобы он выжил, а мед – символ жизнелюбия, радости быть живым. «…среди детей и взрослых можно выделить тех, кто получил только “молоко”, и тех, кто получил и ”молоко”, и ”мед”». Так же Фромм говорит об еще одном важном аспекте материнской любви. Истинная любовь матери предполагает, что однажды ребенок начнет постепенно отделяться от матери. «В материнской любви два человека, которые были едины, становятся отдельными друг от друга»[59]. Отдаление неизбежно, и каждая мать воспринимает это по-разному. Любящая мать отпустит своего ребенка, даст ему отдалиться от нее и будет способствовать этому. Мать, в характере которой преобладают авторитарные мотивы, будет стараться всячески препятствовать отделению ребенка, мешать ему становится самостоятельной целостной личностью. Ребенку с таким воспитанием будет гораздо труднее адаптироваться к жизни, чем ребенку, мать которого позволила ему от нее отделиться. Фромм так же говорит о созидательном моменте материнской любви для самой матери: за счет материнства она чувствует себя творцом, забота о ребенке придает особый смысл ее жизни. «Он выходит за пределы себя в ребенке, ее любовь придает значение и смысл ее собственной жизни». [60]

Эротическая любовьотличается от всех других типов любви исключительностью объекта. Человек не должен любить эротической любовью нескольких человек. Если братская любовь призвана быть силой единства многих, то эротическая любовь соединяет сердца лишь двоих людей. Важной проблемой Фромм видит само определение этой любви людьми. «Прежде всего ее часто путают с бурным переживание влюбленности, внезапного крушения барьеров, существовавших до этого момента между двумя чужими людьми»[61]. Люди так же часто думают, что, имея половое влечение к представителю противоположного пола, они имеют к нему глубокие чувства. На самом деле, и в том и в другом случае, это просто слияние двух абсолютно чужих друг другу людей (в случае влюбленности – эмоциональное, в случае полового влечения – физическое). Эротическая любовь – это глубокое и прочное соединение двух людей, которые дают друг другу обет быть вместе в горе и радости, в болезнях и здравии. «Любовь к кому-либо это не просто сильное чувство – это решимость, это разумный выбор, это обещание».[62] Человек, который любит эротической любовью, одновременно может испытывать и другие типы любви, что сделает его еще более целостным и счастливым. Становясь частью союза, основанного на истинной эротической любви, два человека становятся полноценной единой ячейкой общества- -семьей, то есть полноценным социальным институтом.

Любовь к себе объясняется Фроммом путем противопоставления ее эгоизму и эгоцентризму. Эгоизм по Фромму – это нелюбовь к себе, непринятие себя и попытка заглушить это чувство чрезмерным вниманием к себе и удовлетворением абсолютно всех своих прихотей. Но любовь к себе – это нечто иное, это то, что определяет способность человека любить окружающих. Человек, не способный на любовь к себе, не способен любить и других. Снова обратимся к Библейской заповеди: «возлюби ближнего своего как самого себя».  Возлюбить себя – значит относиться к себе так же, как и к другим, и к другим так же, как к себе. Ненависть человека к самому себе не может способствовать его любви к окружающим, она может только разрушать ее. Уважение и хорошее отношение к самому себе помогают человеку точно так же хорошо относиться и уважать всех людей.

Наконец, Фромм выделяет еще один тип любви – любовь к Богу.Это особый вид любви, который прежде всего интересен своим объектом. В данном типе любви объектом выступает Бог – высшая сила, которую может любить лишь глубоко верующий человек. Многие люди верят в Бога, но воспринимают его лишь как злое, карающее существо где-то наверху, которое следит за каждым их шагом и наказывает за грехи. Но любовь к Богу – это не только страх перед его силой. Это еще и осознание своей причастности к Богу, своего единства с ним и другими людьми, которые так же любят Бога. Фромм описывает эволюцию человеческого взгляда на любовь Бога. «…матриархальная фаза религии предшествовала патриархальной…на матриархальной стадии высшим существом была мать. Она – богиня, она также и авторитет в семье и обществе.». Любовь матери безусловна и всеобъемлюща, она происходит из принадлежности ребенка к его матери, вне зависимости от его поступков. Мать всегда будет любить ребенка и прощать ему все его проступки. Для матери все ее дети равны, среди них нет лучших или худших. Отеческая же любовь – пристрастная. Отец любит неодинаково, его любовь сильнее к тому ребенку, кто, по его мнению, ее больше заслуживает. Образ Бога в различные периоды истории и в различных религиозных течениях воспринимался как образ матери или как образ отца. В зависимости от восприятия человеком Бога как мать или Бога как отца, его любовь к Богу менялась. К Богу-отцу человек относится с почтением, уважением, пытаясь заслужить Его любовь добрыми делами и отказом от собственных грехов. Бог-мать же воспринимается человеком как безмерно любящее существо, которое никогда не выделит его среди других подобных ему людей, что бы он не делал в своей жизни.

«Истинно религиозный человек, если он следует сущности монотеистической идеи, н, как ребенок любит своего отца или мать; он достигает смирения, чувствует свою ограниченность, зная, что он ничего не знает о Боге. Бог становится для него символом, в котором человек на ранней стадии своей эволюции выразил полноту всего того, к чему стремится сам, реальность духовного мира, любви, истины и справедливости».[63]. Здесь высказывается главная идея понимания Фроммом любви к Богу. Бог становится для человека не существом, а сущностью, он обретает единение с Богом через смирение, а не через рациональное познание.

«Если правда, как я пытался показать, что любовь это единственный здравый и удовлетворительный ответ на проблему человеческого существования, то любое общество, которое исключает развитие любви, должно в конце концов погибнуть от того, что оно противоречит основным потребностям человеческой природы. На самом деле, говорить о любви – это не «проповедь» по той простой причине, что это значит говорить о высшей и истинной потребности каждого человеческого существа. То, что эта потребность скрыта, не означает, что ее не существует. Анализ природы любви раскрывает ее общее отсутствие сегодня и ведет к критике социальных условий, ответственных за это отсутствие. Вера в возможность любви как социального, а не только исключительно индивидуального явления, это разумная вера, основанная на способности понимания самой природы человека.»[64]. Здесь Фромм подчеркивает крайнюю необходимость любви в человеческом обществе. Если обратиться к Библии, то Христос призывал возлюбить своего ближнего, под которым он имел в виду не только близких людей, но и всех, кто окружает человека в его жизни. Любовь как конструктивный способ социальной адаптации крайне важен в современном обществе. Люди разучились любить, они постепенно привыкают ненавидеть. Ведь любовь – это прежде всего отдача, а современный человек отдавать не любит. Мы привыкли брать и потреблять, требовать от людей невозможного. Но часто люди забывают, что единение с другими и принятие их свобод и соблюдение их безопасности приводит к истинной гармонии.

Еще одним механизмом конструктивного характера, по Фромму, является созидательный труд. Фромм не раз отмечал, что в современном обществе труд утратил во многом свое первоначальное значение. Массовое стандартизированное производство делает труд людей безликим. Огромные предприятия, где далеко не каждый подчиненный и работник знает своего начальника, поглощают индивидуальность, ценность каждого работника и его труда. «Огромная централизация предприятий при предельном разделении труда ведет к такой организации, при которой индивид теряет свою индивидуальность, становится легко заменимым винтиком в машине. Человеческая проблема капитализма может быть сформулирована так:  Современный капитализм нуждается в людях, которые скооперированы в большие массы и слаженно трудятся сообща, которые хотят потреблять все больше и больше; чьи вкусы стандартизированы, легко могут быть направляемы извне и предвосхищены. Он нуждается в людях, которые чувствуют себя свободными и независимыми, неподвластными какому-либо авторитету или принципу, или совести – и при этом готовы подчиняться приказу, делать то, что от них требуют; без конфликта прилаживаются к социальной машине; ими можно руководить без применения силы, вести без ведущих, заставлять двигаться без какой-либо определенной цели – за исключением цели делать товар, быть в движении, идти вперед.»[65]. По Фромму, труд и любовь тесно связаны. Человек должен созидать, и в любви и в труде это чрезвычайно важно. Но что делать, если ситуация в мире такова, как описывает автор? Если люди постепенно превращаются в роботов, производящих материальные блага? Фромм не дает однозначного ответа на этот вопрос. Остается сделать собственный вывод, что мы и сделали. Нужно научиться любить прежде всего саму идею труда как создания чего-то нового, даже если это стандартная деталь, которую рабочий на заводе производит каждый день часами. Нужно осознать необходимость и важность своей работы, ведь она является способом включения человека в общество. Это то, что он созидает, то, чем он может внести вклад в развитие общества, и он может сделать это по максимуму. Нужно научиться любить людей, любить себя, любить того, кто идет по жизни рядом с тобой. Отдача – вот что является чрезвычайно важным в созидании. Если человек не отдает, если он не старается сделать все, чтобы этот мир стал хоть немного лучше сегодня, то он не созидает. В Библии говорится, что если человек отдаст все, что имеет, но при этом не имеет любви, то никакое пожертвование не имеет смысла. В этом есть глубочайший смысл любви, которая является главным условием конструктивной, счастливой и целостной человеческой жизни.

В данной главе нами были выделены  и охарактеризованы механизмы социальной адаптации в учении Э.Фромма. Его концепция деструктивных и конструктивных механизмов помогает наиболее полно понять проблему социальной адаптации в современном обществе. Делая вывод, хотелось бы сказать, что деструктивные механизмы социальной адаптации должно отнести к механизмам дезадаптации  индивида. Так как мы рассматривали проблему социальной адаптации с точки зрения нормативно-интерпретативного подхода, то адаптация в нашем понимании – это процесс не только приспособления индивида к окружающей среде, но и процесс его совершенствования, физического и духовного, процесс приобретения важных черт характера и личности. Но при деструктивном механизме включения в общество, индивид не только не приобретает никаких полезных и социально значимых качеств, но и разрушает собственную индивидуальность, личность, теряет контроль над собой и разрушает собственную волю и тягу к совершенствованию. Именно поэтому мы, присоединяясь к Фромму, считаем деструктивные механизмы социальной адаптации неприемлемыми и разрушительными для современного общества, и считаем, что только через конструктивные механизмы возможна истинная и продуктивная социальная адаптация индивида.

Заключение

Данная работа была посвящена изучению феномена социальной адаптации в научном творчестве Эриха Фромма. Также в ней были рассмотрены теории и научные подходы к определению понятия социальной адаптации.

Целью нашей работы было проанализировать  проблемы социальной адаптации в интерпретации Э.Фромма.

В первой главе рассматривался аспект проблемы, связанный с определением понятия социальной адаптации, научными подходами классиков социологии, их пониманием процесса социальной адаптации и ее связи с социализацией. Во второй главе была проанализирована интерпретация процесса социальной адаптации Фроммом, его видение механизмов этого процесса и значимости его для общественного и личностного развития. 

В ходе нашей работы мы достигли следующих результатов:

1.      Нами было изучен феномен социализации, его освещение в научной литературе, обозначена связь между социализацией и социальной адаптацией. Мы выяснили, что социальная адаптация и социализация тесно связаны между собой, социализация представляет собой «череду» социальных адаптаций, но оба феномена являются самостоятельными и необходимыми для успешного формирования и развития личности;

2.      Проанализировав труды классиков и современных ученых, мы изучили проблему социальной адаптации, выделили основные аспекты в освещении этой проблемы в научной литературе. Точки зрения на определение понятия социальной адаптации являются спорными, нам удалось проследить логику развития взглядов на социальную адаптацию, классификацию адаптации, подходы к ней, структуру социальной адаптации;

3.      Мы выделили основные положения в учении Фромма, касающиеся  проблемы социальной адаптации индивида. Автор выделяет пути и механизмы социальной адаптации, которые использовались людьми в различные периоды истории и используются в в современности;

4.      Нами были выделены и охарактеризованы деструктивные механизмы социальной адаптации по Фромму, такие как авторитаризм, автоматизированный конформизм и разрушение, которые по сути своей являются методами дезадаптации индивида, но зачастую используются людьми как адаптивные, что является причиной деградации и разрушения личности.

5.      Мы проанализировали два основных конструктивных механизма социальной адаптации по Фромму – любовь и труд. Нами были рассмотрены виды любви, который выделяет Фромм и их участие в социальной адаптации в качестве механизма включения человека в общество.

     В результате можно сделать вывод, что цель исследования достигнута, задачи решены.

Проблема социальной адаптации всегда будет актуальна, особенно в кризисный период развития общества. Поэтому ученые постоянно обращаются к ее анализу. В данном исследовании на уровне курсовой работы был рассмотрен один из аспектов, связанный с механизмами интеграции человека в общество в научной интерпретации исследователя Э.Фромма. Мы считаем перспективным рассмотрение этой проблемы в данном ракурсе и в дальнейших научных исследованиях.

Список литературы.

1.      Аберкоми П., Хилл С., Тернер Б. Социологический словарь. М. 1999.

2.      Большой толковый социологический словарь (Collins)/ под ред. Джерри Д. и Джерри Дж. т. I. М.: 1999.

3.      Добреньков В.И., Кравченко А.И., Фундаментальная социология: В 15 т. Т.8: Социализация и образование. – М.:ИНФРА-М, 2005 – 1040 с.; ил.

4.      Калайков И.Д.  Цивилизация и адаптация. – М.: Прогресс, 1984.

5.      Корель, Людмила Васильевна. Социология адаптаций: вопр. теории, методологии и методики / Л.В.Корель, 2005 -415,[8]с.

6.      Кузнецов П.С. Концепция социальной адаптации. – Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. – 260с.:ил.

7.      Куклина Н. Б. Духовность как фактор социальной адаптации личности и ориентир современного образования.-// Философия образования.-2021.- №2(35).-С. 104-111.

8.      Куклина Н. Б. Социальное мышление личности как фактор духовной жизни общества.-//Интеллигенция и идеалы Российского общества. Сб. статей по материалам XI международной теоретико-методологической конференции.-31 марта 2021г.-М.:Издательство РГГУ.-С.126-135

9.      Мертон Р. Социальная теория и социальная структура// Социс. 1992. №2-4

10.Опыты научные, политические и философские / Г. Спенсер; [Пер. с англ., под ред. Рубакина Н.А.]. – Минск : Соврем. литератор, 1998. – 1407 с. 

11.Ромм М.В. Адаптация личности в социуме: Теоретико-методологический аспект.  – Новосибирск: Наука. Сибирская издательская фирма РАН, 2002 . – 275 с.

12.Руденский Е. В. Концептуальные основы психологии адаптирующейся личности.-Новосибирск: Изд-во Ин-та психологии личности, 1997.-203с

13.Система современных обществ : переводное издание / Т. Парсонс; Пер. с англ. Седова Л.А., Ковалева А.Д.; Науч. ред. пер. Ковалева М.С. – М. : Аспект-пресс, 1998. – 270 с. 

14.Структура и функция в примитивном обществе : Очерки и лекции / А.Р.Рэдклифф–Браун; Рос. акад. наук. Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. – М. : Вост. лит., 2001. – 304 с.  

15.Философские проблемы теории адаптации/ под ред. Г.И. Царегородцева – М.: Мысль, 1975.

16.. Фромм Э.Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии : монография/  – М. : Прогресс, 1992. – 247 с. 

17.Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности.  – М.: ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1998. -672с

18.Фромм Э. Бегство от свободы. – М.: Флинта: МПСИ: Прогресс, 2006. – 3-е изд. – 248 с

19.Человек для себя : Исслед. психол. пробл. этики / Э. Фромм ; [Пер. с англ. и послесл. Л.А. Чернышевой]. – Минск : Коллегиум, 1992. – 253 с.

20.Энциклопедический социологический словарь/ по ред. Г.В.Осипова.; М. 1995.

21.Эрих Фромм. Искусство любви. – Минск: ТПЦ “Полифакт”, 1990. – 80

22..http://bookap.info/sociopsy

40