Реферат: по истории россии на тему: «феномен женской поэзии серебряного века. а. ахматова и м. цветаева» –
МОУ «Гимназия №9»
РЕФЕРАТ
по истории России
на тему:
«Феномен женской поэзии серебряного века. А. Ахматова и М.Цветаева»
Выполнила: Юрович Юлия,
ученица 11А класса
МОУ «Гимназия №9»
г. Шадринска Курганской обл.
ул. Октябрьская, 70
т. 8(35253)6-27-04
e-mail: 9school@mail.ru
Научный руководитель: Ведунова Г.В.
Должность: учитель истории
Шадринск 2008
План
Введение –
3
1. А.Ахматова и М.Цветаева друг о друге. – 4
2. Краткий очерк жизни и творчества поэтесс. – 5
3. Тема поэта и поэзии – 11
4. А.С.Пушкин в творчестве Ахматовой и Цветаевой. – 13
5. Образы и сюжеты античности, библейские образы. – 15
6. Любовная лирика. – 17
7. Октябрьская революция в творческой судьбе поэтов. – 20
8. Гражданская лирика. – 22
9. Отношение к поэтам-современникам. – 26
10. Образы А.А.Ахматовой и М.И.Цветаевой в искусстве. – 27
11. Заключение. – 29
12. Список литературы – 34
Введение
Русская поэзия — наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Но многих поэтов и писателей забыли, их не печатали, о них не говорили. В связи с большими переменами в последнее время в нашем обществе многие несправедливо забытые имена стали к нам возвращаться, их стихи и произведения стали печатать. Это такие замечательные русские поэты как Анна Ахматова, Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева. Чтобы узнать этих людей и понять то, почему их имена были на время забыты, надо вместе с ними прожить жизнь, посмотреть на нее их глазами, понять ее их сердцем.
Феномен женской поэзии вызывал всегда, вызывает и сейчас разноголосицу суждений: критических страстей, язвительных нареканий, скептических ухмылок. Это явление в отечественном и мировом масштабе имеет плеяду безусловно признанных имен. Это прославленные поэтессы античности Сафо и Коринна, китаянка Ли Цинчжао, монахиня немецкого монастыря X в. Гротсвита. Это совсем близкие нашему времени Леся Украинка, первый в Латинской Америке лауреат Нобелевской премии по литературе – Габриела Мистраль. Это царицы муз России: Евдокия Ростопчина, Каролина Павлова, Анна Бунина, Зинаида Гиппиус, Елена Гуро и другие. За всеми именами – творчество, выразившее свою эпоху полной мерой. Равно тернистые творческие пути великих современниц были предначертаны каждой свои.
Среди блистательных имен серебряного века выделяются два женских имени: Марина Цветаева и Анна Ахматова. За всю многовековую историю русской литературы это, пожалуй, лишь два случая, когда женщина – поэт по силе своего дарования ни в чем не уступила поэтам мужчинам. Не случайно обе они не жаловали слово «поэтесса». Они не желали никаких скидок на свою «женскую слабость», предъявляя самые высокие требования к званию «Поэт».
Анна Ахматова писала:
Увы, лирический поэт
Обязан быть мужчиной…
Критики начала века постоянно отмечают эту их особенность:
«…г-жа Ахматова, несомненно, лирический поэт, именно поэт, а не поэтесса…».
(Б. Садовской).
«…Поэзия Марины Цветаевой – женская, но, она не поэтесса, а поэт…»
(М. Осоргин).
Что же позволило им стать в один ряд с крупнейшими лириками XX века: Блоком, Есениным, Маяковским, Мандельштамом, Гумилевым, Пастернаком, Белым?..
В первую очередь это предельная искренность, отношение к творчеству, как к «священному ремеслу», теснейшая связь с родной землей, ее историей, культурой, виртуозное владение словом, безукоризненное чувство родной речи.
Я выбрала эту тему, так как считаю её актуальной в наше время, поскольку многие годы мы мало знали о жизни и творчестве этих поэтов. Их стихи находились под негласным запретом (не печатались). И только с приходом демократии в нашей стране стало возможным узнать всю правду об их жизненном и творческом пути.
Выбрав эту тему, я хотела показать, что каждая из них – это целый поэтический мир, совершенно особенный, свой. И, тем не менее, объединение этих двух имен имеет достаточно оснований.
1. А.Ахматова и М.Цветаева друг о друге.
В утренний сонный час,
– Кажется, четверть пятого, –
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.
«Анне Ахматовой» М. Цветаева
А.Ахматова и М.Цветаева в своем творчестве отдали дань глубокого уважения друг другу.
Глубоко эмоционально писала об Анне Ахматовой Марина Цветаева:
Мы коронованы тем, что одну с тобой
Мы землю топчем, что небо над нами – то же!
И тот, кто ранен смертельно твоей судьбой,
Уже бессмертным на смертное сходит ложе.
В певучем граде моем купола горят,
И Спаса Светлого славит слепец бродячий…
– И я дарю тебе свой колокольный град
Ахматова! – и сердце своё в придачу.
Через много лет Анна Ахматова даст ей «Поздний ответ», в котором назовет Марину Цветаеву «двойником, пересмешником» и неизменной своей спутницей:
Мы сегодня с тобою, Марина,
По столице полночной идем.
А за нами таких миллионы,
И безмолвнее шествия нет…
А вокруг погребальные звоны,
Да московские дикие стоны
Вьюги, наш заметающей след.
В очерке «Нездешний вечер» Марина Цветаева, признаваясь в любви к Анне Ахматовой, поклоняясь ей, говорит о неком соперничестве в творчестве, отмеченном современниками уже в самом начале их поэтического пути: «Всем своим существом чую напряженное – неизбежное – при каждой моей строке – сравнение нас (а в ком и стравливание)».
Далее она поясняет: «Соревнование в каком-то смысле у меня с Ахматовой – было, но не «сделать лучше нее», а – лучше нельзя, и это лучше нельзя – положить к ногам…».
По рассказам Осипа Мандельштама, увлечение было взаимным: «Ахматова не расставалась с рукописными стихами Цветаевой и носила их в сумочке так долго, что одни складки и трещины остались».
В 1965 году в беседе с И. Берлиным, выражая своё восхищение творчеством Цветаевой, Анна Андреевна сказала: «Марина – поэт лучше меня».
В письме к Ахматовой Марина Цветаева пишет: «…Ничего не ценю и ничего не храню, а Ваши книжечки в гроб возьму под подушку!
Вы мой самый любимый поэт.
Мне так жалко, что всё это только слова – любовь – я так не могу, я бы хотела настоящего костра, на котором бы меня сожгли.
Я понимаю каждое Ваше слово: весь полет, всю тяжесть. «И шпор твоих легонький звон», – это нежнее всего, что сказано о любви…»
Когда в связи с расстрелом Гумилёва по Москве поползли слухи о самоубийстве Анны Ахматовой, своё горе и любовь Цветаева излила в незавершенном стихотворении:
Соревнования короста
В нас не осилила родства.
И поделили мы так просто:
Твой – Петербург, моя – Москва.
Блаженно так и бескорыстно
Мой гений твоему внимал.
На каждый вздох твой рукописный
Дыхания вздымался вал…
2. Краткий очерк жизни и творчеств поэтесс
Обе они могли бы сказать о себе словами боготворимого ими Блока: «Мы дети страшных лет России…». Тягчайшие испытания уготовила им судьба:
стремительный взлет к вершинам поэзии серебряного века, обожание, поклонение, которыми они были окружены, сменились жестоким, унизительным, полуголодным, нищенским существованием после октября 1917 года.
Отсутствие собственного угла, постоянная тревога за судьбу своих близких и друзей, сплетни, травля, невозможность печататься…
Биография Анны Андреевны Ахматовой
Анна Андреевна Ахматова (настоящая фамилия Горенко) родилась 11 июня 1889 года на Большом Фонтане, в дачном предместье Одессы в семье флотского инженера – механика Андрея Антоновича Горенко и Инны Эразмовны (в девичестве Стоговой). Она стала уже шестым ребенком в большой семье: у нее были сестры Ирина, Инна, Ия, братья Андрей и Виктор.
Наиболее близка детям была мать – натура впечатлительная, знавшая литературу, любившая стихи. Впоследствии Анна Ахматова посвятит ей проникновенные строки в одной из «Северных элегий»:
…Женщина с прозрачными глазами
(Такой глубокой синевы, что море
Нельзя не вспомнить, поглядевши в них),
С редчайшим именем и белой ручкой
И добротой, которую в наследство
Я от нее как будто получила,
Ненужный дар моей жестокой жизни…
По словам Ахматовой, свой род они вели от татарского хана Ахмата. Анна Андреевна писала: «Назвали меня в честь бабушки Анны Егоровны Мотовиловой. Ее мать была татарской княжной Ахматовой, чью фамилию, не сообразив, что собираюсь быть русским поэтом, я сделала своим литературным именем».
В 1891 году семья Горенко переехала в Царское Село, ныне город Пушкин, близ Царскосельского лицея. Там и прошли детство и отрочество Анны. С Царским селом, как и с Петербургом, будет связано для нее всё самое заветное в жизни. Каникулы они проводили под Севастополем на берегу Стрелецкой бухты. Море также навсегда останется с нею: здесь приходило ощущение простора, воли, находили выход дерзость и непокорность, столь свойственные её характеру. «…Самое сильное впечатление этих лет – древний Херсонес, около которого мы жили…».
Об отце Ахматова почти ничего не писала, кроме горьких слов о развале семейного очага после его ухода в 1905 году. После развода мать с детьми уехала на юг, в Евпаторию, там «…я дома проходила курс предпоследнего класса гимназии…».
В это же время написаны первые стихи Ахматовой. Дома никто не поощрял ее первых попыток. «…А все скорее недоумевали, зачем мне это нужно…».
1910 год отмечен в ее судьбе важными событиями: она вышла замуж за Николая Гумилёва (поэт, переводчик, критик), обрела дружбу с художником Амадео Модильяни, выпустила первую книгу «Вечер», принесшую ей мгновенную славу. Именно Гумилёв напечатал в парижском журнале «Сириус» одно из ее первых стихотворений «На руке его много блестящих колец», помог ей отобрать стихи для первой книги. Позже она стала членом «Цеха поэтов» и одним из наиболее заметных участников группы акмеистов. Печаталась в журналах «Gaudeamus», «Аполлон», «Русская мысль» и других периодических изданиях. 1914 год – выход второй книги «Четки». 1917 – «Белая стая». В 1918 году Анна Ахматова и Николай Гумилёв развелись.
Вторым мужем Ахматовой стал знаток Древнего Востока, Владимир Каземирович Шилейко.
Ахматова вошла в литературный круг, начала посещать Башню, литературный кружок Вячеслава Иванова. Новое окружение сыграло немалую роль в формировании поэтических взглядов Ахматовой.
«Башня» являлась одним из центров тогдашнего литературного Петербурга. Там бывали известные поэты того времени: Александр Блок, Андрей Белый, Валерий Брюсов, Федор Сологуб, приходили артисты, ученые, художники.
«Башня» стала также местом профессионального изучения стиха, стиховедческого анализа, что было тогда внове.
Бывать в Башне по средам считалось почетным. Это был своего рода диплом на принадлежность к верхушкам интеллигенции. Из поэтесс, читавших свои стихи в Башне, самой яркой была Анна Ахматова. Пленительная сила струилась от нее, как и от ее стихов.
Из воспоминаний «Тени Минувшего» Ариадны Тырковой – Вильямс:
«…Тонкая, высокая, стройная, с гордым поворотом маленькой головки, закутанная в цветастую шаль, нос с горбинкой, темные волосы, на лбу подстриженной короткой челкой, на затылке подхвачены высоким испанским гребнем. Небольшой, тонкий, не часто улыбавшийся рот. Темные, суровые глаза. Её нельзя было не заметить. Мимо нее нельзя было пройти, не залюбовавшись ею. На литературных вечерах молодежь бесновалась, когда Ахматова появлялась на эстраде. Она делала это хорошо, умело, с сознанием своей женской обаятельности, с величавой уверенностью художницы, знающей себе цену…»
Первые послереволюционные годы Ахматовой были отмечены острыми лишениями и отдалением от литературной среды. Однако после развода с Шилейко, смерти Блока и расстрела Гумилева осенью 1921 года она вернулась в «мир живых людей», начала участвовать в литературных вечерах, в работе писательских организаций, публикуется в периодических изданиях. В этом же году читатели увидели ещё два сборника её стихов: «Подорожник» и «Anno Domini».
В 1922 году она в третий раз вышла замуж, за искусствоведа и музейщика Николая Николаевича Пунина. «…С середины двадцатых годов мои новые стихи почти перестали печатать, а старые – перепечатывать…».
В 1924 новые стихи Ахматовой публиковались в последний раз перед многолетним перерывом. На ее имя был наложен негласный запрет, в печати появлялись только переводы.
Почти двадцатилетнее последующее молчание Ахматовой было связано со многими причинами. Какие-то годы она почти не писала. Политика печати тех лет, постоянное жесткое требование выполнять «социальный заказ» тоже не способствовали и не благоприятствовали ей. Но были и другие причины, чисто литературные, обстоятельства вкуса и читательского настроения, о которых обычно говорится гораздо меньше при объяснении почти полного ахматовского исчезновения из литературы.
Только в 1940 году вышел новый ленинградский сборник стихов Ахматовой «Из шести книг», прошедший строгую цензуру. Однако вскоре сборник все же изъяли из библиотек.
1935 год – арест сына Ахматовой Льва Николаевича Гумилева. Анна Андреевна провела семнадцать месяцев в тюремных очередях. (Льва Николаевича арестовывали трижды – в 1935, 1938 и в 1949 гг. Он был приговорен к расстрелу, который был заменен ссылкой).
В 1941 году Ахматова в Москве в первый и последний раз лично встретилась с Мариной Цветаевой.
15 апреля 1956 года вернулся из лагеря Лев Николаевич Гумилев.
В августе 1962 года Ахматова была выдвинута на Нобелевскую премию, но она была присуждена другому поэту. В этом же году 8 декабря впервые записана на бумагу поэма «Реквием». В начале октября 1965 года вышел последний прижизненный сборник стихотворений и поэм Анны Андреевны – знаменитый «Бег времени». Тяжелая сердечная болезнь давно уже подтачивала ее силы. Крепостью воли, твердостью, самообладанием она побеждала свой недуг, никогда не поддаваясь ему. Но смерть приближалась к ее изголовью, и она это чувствовала.
Я была на краю чего-то,
Чему верного нет названия…
Зазывающая дремота,
От себя самой ускользание…
«Смерть»
Прежде всего, она намеревалась завершить многолетнюю работу о последних годах Пушкина. Но этим планам не суждено было осуществиться. В Москве, вскоре после выступления на вечере памяти Данте, она слегла. Это был четвертый инфаркт. После выхода из больницы Ахматова провела некоторое время в Москве. Роковая минута наступила совершенно неожиданно. На следующее утро после приезда в санаторий, 5 марта 1966 года, ей стало плохо. Все средства, которыми располагает медицина, были пущена в ход. Но усилия оказались тщетными.
Биография Марины Ивановны Цветаевой:
Марина Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года, с субботы на воскресенье, в полночь на Иоанна Богослова, почти в самом центре Москвы в тихом Трехпрудном переулке, в небольшом уютном доме, похожем на городскую усадьбу.
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Семья была высококультурной, с богатыми семейными традициями. Корни рода её матери – талантливой пианистки Марии Александровны Мейн – протягивались в Германию. По линии отца – Ивана Владимировича Цветаева, – в Польшу и в Южно-Славянские земли. Отец Цветаевой – сын бедного священника из села Талицы Владимирской губернии.
Иван Владимирович возглавлял кафедру изящных искусств Московского университета, был человеком ярко – талантливым и многосторонне одаренным. Основатель и собиратель Музея Изящных Искусств (ныне музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина), выдающийся филолог, специалист в области античной истории и искусства, но совершенно глух к поэзии, к современной в особенности, – он не воспринимал ее не слухом, ни глазом. На понимание в семье Цветаева не рассчитывала, исключением была сестра Ася, натура глубоко родственная и одаренная, и впоследствии дочь Ариадна. К. Бальмонт писал: «…Две эти поэтические души, мать и дочь, более похожи на двух сестер, являя из себя самое трогательное видение полной отрешенности от действительности и вольной жизни среди грез, – при таких условиях, при каких другие только стонут, болеют и умирают. Душевная сила любви как бы освобождала две эти человеческие птицы от боли и тоски. Голод, холод, полная отброшенность – и вечное щебетание, и всегда бодрая походка, и улыбчивое лицо. Это были две подвижницы…».
Всё благоприятствовало быстрому и гармоничному духовному развитию детского ума, способностей, дарований Марины. Цветаева назвала собственное детство «сказкой». Марина Цветаева любила свой дом в Москве за то, что он в годы ее детства и юности был в полном смысле слова ее родным гнездом, надежно и безопасно спрятанным в неподвижной каменной листве огромного города. В отличие от департаментского Петербурга, Москва жила раскидистее и вольнее. Петербург был фасадом империи, а Москва – обжитой и уютной российской усадьбой, раскинувшейся на семи холмах, пестрой, звонкой и своевольной. В характер Цветаевой Москва вошла сполна – она в нем отпечаталась подобно родительским геном. Эту любовь к Москве она пронесла через всю жизнь.
Осенью 1902 года Марина с сестрой Асей и больной матерью уезжают на Итальянскую Ривьеру в городок близ Генуи. Летом 1904 года переезжают в Германию в Шварцвальд, лето 1906 года – возвращение в Москву. Мать умирает на даче Песочное близ города Тарусы. Во время пребывания за границей Марина учится в Католическом пансионе в Лозанне во Франции (пишет стихи на французском языке), затем во Фрейбурге (немецкие стихи). Осенью 1906 года поступает в интернат московской гимназии Фондервиз, затем в интернат Алферовской гимназии, после которого шестой и седьмой класс в гимназии Брюхоненко.
Марина Цветаева начала писать стихи в шестилетнем возрасте не только
по-русски, но и по-французски и по-немецки. Первые сборники стихов Цветаевой вышли в 1910 и 1912 гг. Сначала «Вечерний альбом», который был напечатан на средства автора в количестве 500 экземпляров.
Тем не менее, сборник заметила критика. С поддержкой первых проб юного поэта выступили: В.Брюсов, Н. Гумилёв, М. Волошин. Более сдержанны отзывы критики на вторую книгу – «Волшебный фонарь», продолжающую основные мотивы отроческих и юношеских стихов, в этом же году рождается дочь Ариадна. В 1913 году вышел еще один сборник «Из двух книг». Он еще очень приглушенно передавал голос будущего крупного поэта. Два последних сборника были изданы при содействии Сергея Эфрона. И только 1916 год, по мнению исследователей, считается годом рождения истинного поэта Цветаевой. В этот период Цветаева стала одним из постоянно публикуемых авторов в журнале «Северные записки».
Летом 1911 едет в Коктебель к М. Волошину, знакомится со своим будущим мужем Сергеем Эфроном, которому было в это время 17 лет, и которого любила до конца жизни. Через год после встречи, выходит за него замуж.
И, быть может, тот очень ясный, тот очень лучезарный Коктебельский день был всё же для них обоих роковым. Ведь если бы не С.Я., М.И и не поехала бы в эмиграцию, и жизнь ее могла бы сложиться в России совсем иначе.
1913 год – смерть отца. 1917 год – рождение дочери Ирины. С начала революции и по 1922 год живет в Москве. В 1922 году от голода умирает дочь Ирина трех лет отроду. В это время она работает над книгой «Лебединый стан». Получив известия от мужа, уезжает в Берлин, бывшего офицера Добровольческой армии, уезжает в Берлин.
С 1922 по 1939 – годы эмиграции: три с половиной года в Чехии и четырнадцать лет во Франции. 1925 год – рождение сына Георгия (Мура). Продолжает заниматься творчеством: к этому периоду относятся не только стихи, но и проза, критические статьи. В Берлине появляются в печати в различных издательствах – поэма «Царь-Девица», сборник «Версты», книги стихов «Разлука», «Стихи к Блоку», «Ремесло», «Психея». В Праге – поэма «Молодец», автобиографическая повесть «Мои службы». В Париже – книга стихов «После России». В журнале «Версты» издана «Поэма Горы». В парижском альманахе «Ковчег» напечатана поэма «Конца», написана трагедия «Ариадна» по мотивам античного мифа. Занимается переводами: на французский язык – перевод поэмы «Молодец», ряда стихотворений Пушкина, переводы русских и немецких революционных, а также советских песен. Проза: «Герой труда» (встреча с В.Брюсовым), «Живое о живом», «Встреча с М.Волошиным», «Пленный дух», «Встреча с Андреем Белым», «Наталья Гончарова» (жизнь и творчество). Повести из детства: «Дом у Старого Пимена», «Мать и Музыка», «Черт» и т.д. Статьи: «Искусство при свете совести», «Лесной царь». Рассказы: «Открытие музея», «Сказки матери», «Жених» и др. Эссе: «Мой Пушкин», «Пушкин и Пугачев».
В 1935 году Цветаева с сыном возвращается на Родину в СССР. В августе 1939 – арестована Ариадна, в октябре – муж.
Марину Ивановну многие боялись и избегали с ней встречаться. Книгу, которую она готовила к печати, объявили формалистической и непонятной советской молодежи. Она создавала произведения великолепной поэтической мощи, которые, конечно, ни в какое сравнение не могут идти с ее первыми сборниками. Но чем многостороннее, богаче и ослепительнее раскрывался ее уникальный художественный талант, тем тяжелее и прочнее опускалась над нею, живою и страстною, холодная плита молчания и забвения.
«…Я здесь оказалась более чужой, чем там. Мужа забрали, дочь забрали, меня все сторонятся. Я ничего не понимаю в том, что тут происходит, и меня никто не понимает. Когда я была там, у меня хоть в мечтах была Родина. Когда я приехала сюда, у меня и мечту отняли…», – пишет Марина Цветаева.
В эвакуации в Елабуге 31 августа 1941 года в состоянии душевных переживаний заканчивает жизнь самоубийством.
3. Тема поэта и поэзии
Тема творчества – одна из основных в стихах и Марины Цветаевой и Анны Ахматовой.
«Ни на какое другое дела своего не променяла бы», – признавалась Цветаева.
Для Цветаевой в ее стихах превыше всего был смысл. Не жалея их, не дорожа их плавностью, она безжалостно резала строку, усекала стопы, резко – с помощью тире – отбрасывала слово вверх. Иногда, наоборот, плавно замедляла бег строки, почти останавливала ее. Она добивалась, чтобы смысл выступал в сияющей и прямой обнаженности. Но, при всём этом, музыка стиха не терялась, она, подчиненная смыслу, преображалась.
«…Музыкально – смысловое естество не исчезало, а превращалось в резко индивидуальную музыку поэта – композитора Цветаевой…» Семен Бучкин.
В одной из своих статей она предложила «ключ» к творческому своеобразию – разделение «поэтов с историей и поэтов без истории». К первым Марина Иванова относила Пушкина и Маяковского, и, по логике дальнейшего сопоставления, себя. Ко вторым – Лермонтова, Пастернака, Ахматову. Талант первых всю жизнь изменяется, и временами – до непохожести. Вторые же… «О поэтах без истории можно сказать, что их душа и личность сложились еще в утробе матери. Им не нужно ничего узнавать, усваивать, постигать – они уже всё знают отродясь». Это сказано метафорично, мысль по – цветаевски заострена до парадокса. Но, она удачно передает раннюю мудрость, бездонную афористичность двадцатилетнего Лермонтова, двадцатитрехлетней Ахматовой.
Ахматова начала писать рано, в 11 лет.
Её ранняя лирика представлена сборниками «Вечер» (1912), «Четки» (1914), «Белая стая» (1917). «Четки» выдержали девять, «Белая стая» – четыре издания. Ошеломляющий читательский успех подтверждает цветаевскую мысль: «Раннее уже было зрелым».
Наше священное ремесло
Существует тысячи лет…
С ним и без света миру светло…
А. Ахматова
Живя в грозное время, невзирая на бытовые неурядицы и трагические события личной жизни, буквально преследовавшие их, они видели смысл своего существования в служении поэзии.
«Стихи есть бытие», – так утверждала Марина Цветаева.
Моею музой оказалась мука
Она со мною кое-как прошла
Там, где нельзя, там, где живет разлука,
Где хищница, отведавшая зла. А. Ахматова
Но где же на календаре веков
Ты, день, когда скажу: «Не до стихов!».
М. Цветаева
Созидательницы шедевров любовной лирики, страстные, увлекающиеся натуры, они неизменно превыше всего ставили возможность заниматься любимым ремеслом.
Что страсть – старо.
Вот страсть! – перо
М. Цветаева
«Человеком чувствую себя только с пером в руке», – писала Анна Ахматова незадолго до смерти, когда больничная койка всё чаще заменяла ей письменный стол.
Обе имели своё представление о природе творчества.
Каждая книга стихов Ахматовой – лирический роман. Можно проследить разработку образующих его повествовательных линий, можно говорить о композиции стиха, вплоть до соотношений его отдельных персонажей. «При переходе от одного сборника к другому мы испытываем характерное чувство интереса к сюжету – к тому, как разовьется этот роман», – Б. Эйхенбаум.
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах всё может быть некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
А. Ахматова
Стихи растут, как звезды и как розы,
Как красота – ненужная в семье.
А на венцы и на апофеозы –
Один ответ: – Откуда мне сие?
Мы спим – и вот, сквозь каменные плиты,
Небесный гость в четыре лепестка.
О мир, пойми! Певцом – во сне – открыты
Закон звезды и формула цветка. М. Цветаева
4. А.С.Пушкин в творчестве Ахматовой и Цветаевой.
Огромное влияние на развитие поэзии серебряного века оказало обаяние личности А.С. Пушкина, его гуманистическая философия, высота нравственного идеала.
М.И. Цветаева и А.А. Ахматова внесли значительный вклад в исследование его поэзии. У каждой из них есть свой Пушкин.
Для Цветаевой он – первая любовь и вечный спутник, с которым она постоянно сверяет своё чувство прекрасного, своё понимание поэзии.
В мемуарном очерке «Мой Пушкин» Цветаева рассказывает о том, как девочка, которой было суждено самой стать великим поэтом, открыла для себя Пушкина. Она брала у него «Уроки смелости. Уроки гордости. Уроки верности. Уроки судьбы. Уроки одиночества». При всем преклонении перед гением Пушкина любовь ее была абсолютно лишена рабской зависимости: «Пушкинскую руку жму, а не лижу…».
Мы помолчали бы оба – не так ли? –
Глядя, как где-то у ног,
В милой какой-нибудь маленькой сакле
Первый блеснул огонек.
И – потому, что от худшей печали
Шаг – и не больше! – к игре,
Мы рассмеялись бы и побежали
За руку вниз по горе.
«Встреча с Пушкиным» М.И.Цветаева.
В этих ранних стихах почти всё идет от книжного романтизма, и сам Пушкин для юной Цветаевой больше повод, чтобы рассказать о себе, как сама она
по – пушкински мятежна и своевольна.
Находясь в эмиграции, в канун столетней годовщины со дня гибели А.С. Пушкина, Цветаева переводит его стихи на французский язык. По признанию современников, в этих переводах она достигла высочайшего мастерства и тем самым во многом способствовала тому, чтобы гениального русского поэта узнали в Европе.
В 1937 году она написала эссе «Пушкин и Пугачев», в которое вложила свои заветные мысли об искусстве.
В цикле «Стихи к Пушкину» Цветаева утверждает своё кровное неразделимое духовное родство с Пушкиным. Родство по ремеслу и вдохновению. Ей бесконечно близки независимость, мятежность, бунтарство, бескорыстное служение поэзии «умнейшего мужа России».
Отношение Марины Цветаевой к Пушкину совершенно свободное, как к единомышленнику, товарищу по цеху поэтов. Ей ведомы и понятны все тайны пушкинского ремесла – каждая его скобка, каждая описка. Она знает цену каждой его остроты, каждого слова.
«С тех пор, да, с тех пор, как Пушкина на моих глазах на картине Наумова – убили, ежедневно, ежечасно, непрерывно убивали всё моё младенчество, детство, юность. Я поделила мир на поэта и всех и выбрала – поэта, в подзащитные выбрала поэта: защищать – поэта – от всех, как бы эти все ни одевались и ни назывались». («Мой Пушкин»).
Пушкин в понимании Цветаевой был тем чистым родником, из которого черпали творческую энергию русские поэты всех поколений – от Лермонтова до Блока и Маяковского. Для нее он был самый «вечно современный Пушкин», всегда оставался лучшим собеседником, советчиком.
Оригинальным исследователем пушкинского творчества была и Анна Ахматова. Ее царскосельское детство было окутано воздухом русской поэзии и культуры. В Царском Селе впервые она различила «еле слышный шелест шагов» «смуглого отрока» и с тех пор не расставалась с ним никогда.
У Пушкина она училась подлинности и простоте поэтического слова, великой любви к России. В глубоко поэтическом, хотя и написанном прозой, «Слове о Пушкине» она говорит о нем, как о национальной святыне, как о поэте, преодолевшем время и пространство.
В исследовании о «Каменном госте» Ахматова утверждает, что именно Пушкин сформировал нравственный идеал Русской литературы, проложил «столбовую дорогу…по которой шли и Толстой и Достоевский».
«Пушкиниана» Ахматовой длилась около полувека, наделенная поразительной, почти вещей интуицией, она проникала во все тайны пушкинского ремесла, глубоко понимала психологию его личности. В юности она задорно и дерзко бросала вызов царскосельской статуе:
…А там мой мраморный двойник,
Поверженный под старым кленом,
Озерным водам отдал лик,
Внимает шорохом зеленым.
И моют светлые дожди
Его запекшуюся рану…
Холодный, белый, подожди,
Я тоже мраморную стану.
Пройдя долгий путь, Ахматова осознала какой ценой «покупается» слава поэта:
Кто знает, что такое слава!
Какой ценой купил он право,
Возможность или благодать
Над всем там мудро и лукаво
Шутить, таинственно молчать
И ногу ножкой называть?..
5. Образы и сюжеты античности, библейские образы
Творчество Ахматовой и Цветаевой насквозь пронизано реминисценциями из мировой и русской классической литературы. В первую очередь они связаны с античным искусством и Библией. Ахматова часто сравнивала волнения любви своей лирической героини с великой «Песнью Песней» из Библии.
А в Библии красный кленовый лист
Заложен на «Песне Песней»…
Стихи Ахматовой
наполнены постоянными пророчествами, предающими библейскую торжественность. Библейские мотивы оживают под её пером:
Так много камней брошено в меня, –
Что ни один из них уже не страшен,
……………………………………..
И голубь ест из рук моих пшеницу…
А недописанную мной страницу,
Божественно спокойна и легка,
Допишет музы смуглая рука…
В этой жизни я немного видела,
Только пела и ждала.
Знаю: брата я не ненавидела,
И сестры не предала…
Ее страстное неприятие войны, как убийства, основано на христианской философии:
Низко – низко небо пустое,
И голос молящего тих:
«Ранят тело твоё пресвятое,
Мечут жребий о ризах твоих».
Народные страдания и беды во время войны нашли в её стихах такой отклик:
Во мне печаль, которою Давид
По – царски одарил тысячелетья
Библейские мотивы у Ахматовой – это художественный прием для обозначения масштаба трагедии, переживаемой человеком:
Я гибель накликала милым,
И гибли один за другим,
О, горе мне! Эти могилы
Предсказаны словом моим.
Неотъемлемой частью лирического мира Марины Цветаевой
стал античный мир, знакомый ей с детства, с его мифами и легендами, с поэзией Гомера, трагедиями Софокла и Эврипида. С раннего детства она жила в мире мифологии, и даже в семейном быту в доме отца ее постоянно окружали гипсовые и мраморные боги, – домашние знакомые с Олимпа. Сюжеты и образы греческого эпоса встречаются в самых различных ее произведениях: «Психея» (1918), «Амазонки», «Сивилла и юноша», «Орфей», «Хвала Афродите» (1921) «Сивилла» (1922)
«Федра», «Эвридика – Орфею», «Ариадна» (1923)
«Наяда», «Ахилл на валу», «Венера»…
Значительное влияние на формирование духовности Цветаевой оказала христианская мифология и искусство, с ней связанное. Особое место занимала в ее духовной жизни Библия: «Даниил»(1916), «Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес»(1916), «У камина, у камина»(1917), «Старинное благоговенье»(1920), «Ученик», «Отрок», «Простоволосая Агарь…»(1921), «Магдалина»(1923) и др.
Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя – замолчи! –
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты, –
О, проклятие! – у тебя остаешься – ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, –
Оттого, что мир – твоя колыбель, и могила – мир!
6. Любовная лирика
Основное место в лирике Ахматовой
, бесспорно, занимает любовная тема. Она говорит о простом человеческом счастье и о простом, интимном и личном горе: разлуке, измене, одиночестве, отчаянии – о том, что близко каждому, что переживает и понимает каждый.
На руке его много блестящих колец –
Покоренных им девичьих нежных сердец.
…Но на бледной руке нет кольца моего,
Никому, никогда не отдам я его.
Её любовь почти никогда не изображается в спокойном состоянии. Она изображается в предельном кризисном выражении: взлета или падения, первой счастливой встречи или убивающего разрыва. Обычно ее стихи – начало драмы или ее кульминация.
Вообще, даже самые откровенные любовные стихи Ахматовой – тайные и о тайном, это не крик, даже не слово, обращенное к возлюбленному, как это почти всегда бывает у Марины Цветаевой. Это скорее мысль, чувство, возникшее при встрече с любимым, при взгляде и высказанное в стихе:
Тот же голос,
Тот же взгляд,
Те же волосы льняные.
Все как год тому назад.
Сквозь стекло лучи дневные
Известь белых стен пестрят…
Свежих лилий аромат.
И слова твои простые.
Душевная буря, смятение чувств, когда падает сердце и холодеет в груди, когда малое расстояние растягивается на мили, когда ждешь и желаешь лишь смерти, передаются Ахматовой скупой подробностью еле заметных, скрытых от чужого, постороннего глаза деталей, в стихах всегда выдается то, чего бы не заметили без стихов:
Так беспомощно грудь холодела.
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалось, что много ступеней,
А я знала – их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: «Со мною умри!
Я обманут моей унылой,
Переменчивой злой судьбой».
Я ответила: «Милый, милый!
И я тоже. Умру с тобой…».
И в этой постоянной скрытости, завороженности чувства чудится какая-то тайна, изъян, неспособность открыться. Недаром Н. Гумилев сетовал: «Из логова Змиева, из города Киева, я взял не жену, а колдунью…».
Ее любовь, как тайная болезнь, скрываемая и изнуряющая, не приносящая утоления.
Тема любви не ограничена лишь изображением отношений любящих. В ней всегда – неиссякаемый интерес поэта к внутреннему миру человека.
Своеобразное сочетание женственности, хрупкой нежности с решительным и волевым жестом, прямым и даже «низким» словом, – одна из самых характерных и озадачивающих примет ахматовской любовной лирики. В этом она отчасти похожа на Марину Цветаеву, чей громкий «невоспитанный экспрессивный стих на самом деле выходил из тончайшего, едва ли чем защищенного родничка нежности и отзывчивой грусти».
Любовь Цветаевой
, напротив, – вспышка, яркая как молния.
А что касается ее души, то ее хватило бы на всех. Душа ее была неистребима, она не сумела бы и не успела бы ее истратить, живя хоть до ста лет. А жить для нее – значило любить. «Без этого (любви) я вообще не живу…».
Между любовью и любовью распят
Мой миг, мой час, мой день, мой год, мой век
Это отнюдь не поэтическое преувеличение, так длилось всю ее жизнь.
«Каждая моя строка – любовь». Возлюбленный лирической героини Цветаевой идеален, совершенен, не сравним ни с кем в этой жизни, его чувства несоизмеримы ни с чьими земными.
Ты, меня любивший фальшью,
Истины – и правдой лжи,
Ты, меня любивший – дальше
Некуда! – За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени. – Десницы взмах!-
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
Ее романы часто проходили в виде переписки.
«Мой любимый вид общения – потусторонний: сон: видеть во сне. А второе – переписка». Любовь к Б. Пастернаку зародилась с первых писем. «…Борис Пастернак для меня – святыня. Это вся моя надежда, то небо за краем земли, то, чего еще не было, то, что будет…». Двум поэтам понадобилось очутиться в разных краях, чтобы между ними возникла горячая эпистолярная дружба – любовь.
В 1926 году у нее будет роман с Рильке. «…Всю жизнь напролет пролюбила не тех…и равных себе по силе я встретила только Рильке и Пастернака. Одного – письменно, за пол года до его смерти, другого – незримо…».
Она увлекается молодым поэтом, которому 18 лет – Николаем Гронским.
Встрече с К. Б.Родзевичем – студентом Пражского университета, товарищем Сергея Эфрона – мы обязаны «Поэмой Горы» и «Поэмой Конца».
«…Всё дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце – хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи – те самые серебряные сердечные дребезги…». Марине Ивановне была нужна игра воображения, ей нужно было заполнить «сердца пустоту», она боялась этой пустоты. «…Это ведь совершенно неважно, с кем роман, роман может быть с мужчиной, с женщиной, с ребенком; у нее был роман с дочерью Алей, когда та была совсем маленькой девочкой, роман может быть с книгой …». В конечном итоге, это всё равно, с кем, ведь важно только, чтобы не было этой устрашающей пустоты! Душа не терпит пустоты, а для нее, для М.И., пустота – это просто погибель.
Каждое новое увлечение она переживала, словно бы всё было в первый раз, в ней жила неистребимая молодость чувств и восприятия.
В силу своего характера, темперамента, тех бурь, которые бушевали в ней, она, – столь гениально умевшая выразить себя в стихах, – не очень то умела «выразить» себя в жизни…Она и те, с кем она сталкивалась, шли по разным параллелям, она страдала от отсутствия взаимности.
При всех её падениях и взлётах, при всех разочарованиях и увлечениях, всегда присутствует муж, Сергей Яковлевич Эфрон… Он прошел тенью через всю её жизнь. Он был для нее, той спасительной гаванью, где она могла укрыться от штормов и бурь, быть может, при всех ее полетах, поисках, душевных колебаниях, непостоянствах – нужно было иметь что-то постоянное и неизменное. Еще в начале их совместной жизни она сказала: «Только при нем я могу жить так, как живу – совершенно свободная!». Сергей Яковлевич был тем единственным человеком, который действительно ее любил, и чтил в ней поэта, и любил ее саму, то, чего ей в жизни так всегда недоставало. Он был единственный, кто ее понял, и, поняв, любил, которого не устрашила ее безмерность.
«Отдаваться с головой своему урагану – для нее стало необходимостью, воздухом ее жизни. Сегодня отчаяние, завтра восторг, любовь, отдавание себя с головой, и через день – снова отчаяние… », – С.Я. Эфрон.
«Им обоим не вырваться из рокового круга взаимопритяжения и взаимоотталкивания…».
Он почти всегда отсутствует: война, бегство за границу, занятия в Парижском университете…Он в доме – гость. Но и она в доме тоже гость – душой.
Она готовит, штопает, стирает, но, в то же время, всегда увлечена, в полете, в стихах… Он с головой ушел в политику, она в поэзию – две разные державы, два разных подданства…и всё же – вместе. «Союз одиночеств», – так сказала Ариадна о своей семье.
Я с вызовом ношу его кольцо!
– Да, в Вечности – жена, не на бумаге! –
Чрезмерно узкое его лицо
Подобно шпаге.
…
В его лице я рыцарству верна,
– Всем вам, кто жил и умирал без страху! –
Такие – в роковые времена –
Слагают стансы – и идут на плаху.
( «С.Э.» 3 июня 1914, Коктебель).
7.Октябрьская революция в творческой судьбе поэтесс
Обеим поэтессам выпала на долю сложнейшая трагедийная эпоха, сотрясавшаяся от грохота социальных битв, не щадившая человеческого сердца.
Ахматова
свою судьбу навсегда связала с судьбой родной земли и когда – после Октября – пришла пора выбирать, она не колебалась: осталась с родной страной, родным народом, объявив об этом решительно, громко:
Мне голос был.
Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернялся скорбный дух.
Когда многие из тех, с кем её судьба была связана чрезвычайно прочно, оказались в чужих краях, она нашла в себе мужество, чтобы произнести:
Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.
Она не отказывала революции в величии целей, но утверждению их – была убеждена Ахматова – не могло способствовать поругание человечности, жестокость, которая в то время выдавалась за самое действенное средство утверждения добра и справедливости. В её стихах не говорилось о героических деяниях, была обойдена злободневная тематика, проявлено явное пренебрежение к стихотворной публицистике. Поэтому очень скоро поэзия Ахматовой объявляется достоянием прошлого, враждебного революционной действительности. Ахматову перестали печатать, а её имя появлялось лишь в резко-критическом контексте. Но не каяться, не сдаваться она не собиралась. Силу жить и высоко нести голову давало ей ощущение собственной правоты – давала верность собственному призванию. Лидия Чуковская писала: «Хамству и власти она противопоставляла гордыню и молчаливую неукротимость».
Цветаева
была художником абсолютного слуха и чутко резонировавшего слова, однако далеко не сразу, лишь пережив драматический период «хождения по мукам» и тягостную неволю эмиграции, она поняла непререкаемую социальную и гуманистическую правоту Революции. Цветаева считала, что как художник она полностью обязана именно Революции. В своей статье «Поэт и время» Марина Цветаева говорила: «Ни одного крупного русского поэта современности, у которого не дрогнул и не вырос голос, – нет».
Если внимательно прочитать стихотворения Цветаевой 1918-1921 гг., то нельзя не заметить, что она находилась в духовной оппозиции существующему укладу жизни, не хотела, да и не могла смириться с насилием, террором, которые были роковым знамением времени. Не желала быть молчаливым свидетелем ужасов гражданской войны, обрушившейся «громом на голову, саблей наголо».
Удачный литературный дебют, счастливый брак, рождение дочери, – всё, что так или иначе составляло радость бытия, «неожиданно подверглось нападению демонических сил». Империалистическая война, уход С.Эфрона на фронт, предчувствие близких перемен, без понимания к худшему они или к лучшему, всё возрастающая тревога:
А этот колокол там,
что кремлёвских тяжеле,
Безостановочно ходит и ходит
в груди, –
Это – кто знает? – не знаю, –
быть может, – должно быть –
Мне загоститься не дать
на российской земле!
В холодные и голодные революционные годы в Москве она стойко, не бросая творчества, жила в ожидании встречи с любимым мужем Сергеем Эфроном. И когда ради него пришлось уехать из России, Марина Ивановна не усомнилась. Она не родину покидала, а ехала к любимому, который нуждался в ней, но волей судьбы оказался на чужбине.
Как правая и левая рука —
Твоя душа моей душе близка.
Мы смежены, блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.
Но вихрь встает — и бездна пролегла
От правого — до левого крыла!
8. Гражданская лирика
В пору своей творческой зрелости, они обе обратились к теме гражданина.
«Земная любовь» у Ахматовой
подразумевает и любовь к окружающему человека земному миру. Изображение человеческих отношений неотрывно от любви к родной земле, к народу, к судьбе страны.
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар –
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
Таким образом, поэзия А.А.Ахматовой не только исповедь влюбленной женщины, это исповедь человека, живущего всеми бедами, болями и страстями своего времени и своей земли.
Ярким образцом ее гражданской лирики стала поэма «Реквием».
В основу поэмы легли факты личной биографии Анны Ахматовой: 22 октября 1935 года ее сын, Лев Николаевич Гумилев был арестован, студентом исторического факультета ЛГУ, был брошен в тюрьму, как «участник антисоветской террористической группы».
В этот раз Ахматовой удалось вырвать сына из тюрьмы довольно быстро: уже в ноябре он был освобожден из под стражи. Для этого ей пришлось обратиться с письмом к Сталину. В последствие она опишет это так:
Уводили тебя на рассвете,
За тобой, как на выносе, шла,
В темной горнице плакали дети,
У божницы свеча оплыла.
На губах твоих холод иконки,
Смертный пот на челе: не забыть!
Буду я, как стрелецкие женки,
Под кремлевскими башнями выть.
Во второй раз Л.Н. Гумилев был арестован в марте 1938 года и приговорен в 10 годам лагерей, позднее срок сократили до пяти лет. В 1949 году Льва арестовывают в третий раз, приговаривают к расстрелу, который заменяют потом ссылкой. Вина Л.Н. Гумилёва ни разу не была доказана. В 1956 и 1975 годах его полностью реабилитировали (по обвинениям 1938 и 1949 гг.)
Было наконец «установлено, что Л.Н. Гумилев был осужден необоснованно»
Аресты 1935 и 38 гг. Анна Андреевна рассматривала, как месть властей за то, что Лев был сыном Н.С. Гумилёва.
Арест 1949 года, по мнению Ахматовой, был следствием печально – известного постановления ЦК 1946 года. «О журналах «Звезда» и «Ленинград». (После этого постановления две готовые к печати книги Ахматовой были пущены под нож, а сама она исключена из Союза советских писателей). Теперь сын сидел в лагере из-за нее.
Пережитое Анной Андреевной в эти годы нашло отражение не только в «Реквиеме», но и в «Поэме без героя», и в цикле «Черепки», и в ряде лирических стихотворения разных лет:
Мне, лишенной огня и воды,
Разлученной с единственным сыном…
………………………………….
Вот и доспорился яростный спорщик
До енисейских равнин,
Вам он бродяга, шуан, заговорщик,
Мне он – единственный сын…
(«Черепки»)
Однако было бы неверным сводить содержание поэмы «Реквием» только к семейной трагедии. «Реквием» – это воплощение народного горя народной трагедии, это крик «стомильонного» народа, которому выпало жить в то время,
Только мертвый, спокойствию рад
И ненужным привеском болтался
Возле тюрем своих Ленинград.
И когда, обезумев от муки,
Шли уже осужденных полки,
И короткую песню разлуки
Паровозные пели гудки,
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь,
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.
Анна Ахматова чувствовала себя в неоплатном долгу перед теми, с кем стояла в тюремных очередях:
И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною
И в лютый холод, и в июльский зной
Под красною, ослепшею стеною.
По началу «Реквием» был задуман, как лирический цикл и лишь позднее был переименован в поэму. Первые наброски относятся к 1934 году. Наиболее интенсивно работа над поэмой шла в 1938-1940 гг., но тема не отпускала Ахматову и в 60-е гг. Она продолжала вносить отдельные строфы в поэму. При жизни А.А. Ахматовой в нашей стране «Реквием» напечатан не был, хотя в 60-х гг. был широко распространен среди читателей в «самиздатовских» списках. В 40-х-50-х гг. рукописи «Реквиема» Анна Андреевна сжигала после того, как прочитывала стихи людям, которым доверяла. Поэма существовала только в памяти самых близких, доверенных лиц, заучивавших строфы из нее наизусть.
В 1963 году один их списков поэмы попал за границу.…Там впервые «Реквием» опубликовали полностью (Мюнхенское издание).
Восприятие писателей русского зарубежья передает очерк известного прозаика Б.К. Зайцева, напечатанный в газете «Русская мысль»: «…Можно ль было предположить,… что хрупкая эта и тоненькая женщина издаст такой вопль – женский, материнский, вопль не только о себе, но и обо всех страждущих – женах, матерях, невестах, вообще обо всех распинаемых. Откуда взялась мужская сила стиха, простота его, гром слов, будто и обычных, но гудящих колокольным похоронным звоном, разящих человеческое сердце и вызывающих восхищение художническое?
Воистину «томов премногих тяжелей». Написано двадцать лет назад. Останется навсегда безмолвный приговор зверству».
Поразительно точно определено Борисом Зайцевым «величие этих двадцати трех страничек», окончательно утвердивших за Ахматовой звание истинно-народного поэта. В России «Реквием» полностью был опубликован лишь в 1987 году.
Последним стихотворным циклом Цветаевой
стали «Стихи к Чехии». Личная драма поэта переплеталась с трагедией века. Она увидела звериный оскал фашизма и успела проклясть его. Трагические события сентября 1938 и марта 1939 года, означавшие оккупацию страны, вызвали в её сердце боль и негодование: она любила Чехию («Родину моего сына»). Трагедия Чехословакии осмыслялась ею широко и точно: она видела, что развязавшаяся вторая мировая война означает рабство многих стран. Она делала заметки о республиканской Испании, где против франкистов сражались ее друзья. К стихам о Чехии Цветаева подошла с хорошим знанием и личным пониманием души ее народа. Более того, она много читала об истории Чехии, ее экономике, искусстве, фольклору… Цикл она писала на протяжении нескольких месяцев, пересылая их своей подруге А. Тесковой, в надежде, что они станут частицей борьбы чешского народа. Стихи к Чехии – это прекрасный образец публицистической, политической лирики Цветаевой. Какой огромный путь прошла она как поэт, от своих первых романтических сборников к этой лирике, обращенной к борющемуся народу, к целой нации и к Европе. В её голосе звучит не только скорбь, но воля и гнев. Народ непобедим! – вот главнейший мотив цикла. Как жаль, что, несмотря на усилия чешских друзей, эти стихи не были напечатаны.
О, слёзы на глазах,
Плач гнева и любви!
О, Чехия в слезах!
Испания в крови!
Трагедийное начало достигло своего апогея в этом стихотворении 1939 года. Мироощущение человека конца 30х годов не желающего утешать себя иллюзиями и отворачиваться от кошмара, разраставшегося на глазах, выражено здесь с мощью последнего противостояния.
Зрелая Цветаева – это пульсирующий, внезапно обрывающийся ритм, отрывистые фразы, буквально телеграфная лаконичность, отказ от традиционной ритмомелодики. «Я не верю стихам, которые льются, – писала поэт, – Рвутся – да!». Выбор такой поэтической формы обусловлен глубокими переживаниями, тревогой, переполнявшими её душу.
Звуковые повторы, неожиданная рифма, порой неточная, способствуют передаче эмоциональной информации.
…Отказываюсь – быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь – жить.
С волками площадей
Отказываюсь – выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть –
Вниз – по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ одни – отказ.
Если бы судьба Цветаевой сложилась иначе, какого замечательного поэта-бойца имела бы в своих рядах советская литература в годы Великой Отечественной Войны.
9. Отношение к поэтам-современникам
Ахматова и Цветаева
входили в поэзию в ту пору, которая известна теперь как серебряный век в истории русского искусства. Завершалась блестящая эпоха символизма, представленная именами К. Бальмонта, В. Брюсова, И. Анненского, А. Белого, В. Иванова и др. В русской поэзии появлялись новые течения: акмеизм (во главе с Н. Гумилевым), футуризм, ярким представителем которого был В. Маяковский.
Среди своих современников они выбирали себе в кумиры одних и тех же поэтов, у обеих был поэтический роман с Александром Блоком. Никого из поэтов своего времени они не ставили так высоко. Он был для них олицетворением совести эпохи. Стихи, посвященные Блоку, – вершина в поэтическом наследии и Марины Цветаевой и Анны Ахматовой.
Имя твоё, – ах, нельзя! –
Имя твоё – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твоё – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.
«1. из «Стихов к Блоку» М.Цветаева
Несмотря на расхождения в политических пристрастиях, обе отдавали должное новаторским поискам и лирическому дару Владимира Маяковского.
И та и другая высоко ценили его. Обеим оказались близкими и патетика любовного чувства, и напряженный гиперболизм громко заявляющей о себе страсти, и одновременно высокий и низкий язык.
Превыше крестов и труб,
Крещенный в огне и дыме,
Архангел – тяжелоступ –
Здорово в веках, Владимир!
«Маяковскому» М.Цветаева
Как в стихах твоих крепчали звуки,
Новые родились голоса…
Не ленились молодые руки,
Грозные ты возводил леса.
Всё, чего касался ты, казалось
Не таким, как было до сих пор,
То, что разрушал ты, – разрушалось,
В каждом слове бился приговор.
«Маяковский в 1913 году» А.Ахматова
Относясь скептически к поэтическим опытам юного Сергея Есенина, после его трагической гибели, оценили по достоинству его вклад в русскую поэзию.
…И не жалость – мало жил,
И не горечь – мало дал, –
Много жил – кто в наши жил
Дни, всё дал – кто песню дал.
«Памяти Сергея Есенина» М. Цветаева
Многое было им близко в творчестве Осипа Мандельштама и Бориса Пастернака:
Он награжден каким-то вечным детством,
Той щедростью и зоркостью светил,
И вся земля была его наследством,
А он ее со всеми разделил.
«Борис Пастернак (ПОЭТ)» А.Ахматова
Ахматова считала, что главная заслуга поэтов серебряного века перед Россией заключается в том, что они возродили у русского читателя любовь к поэзии. Огромный читательский интерес к творчеству М.И. Цветаевой и А.А.Ахматовой и сегодня подтверждает правоту её слов.
10. Образы А.А.Ахматовой и М.И. Цветаевой в искусстве
Анну Ахматову рисовали многие знаменитые художники. В их числе: Амедео Модильяни (1911), Натан Альтман (1914), Юрий Анненков (1921), Лев Бруни (1922), Николай Тырса (1927), Георгий Верейский (1929), Мартирос Сарьян (1946), Михаил Лянглебен (1964), К. Петров-Водкин и др.
Наиболее выразителен портрет Альтмана. Анна Ахматова
изображена в платье интенсивно-синего цвета, контрастирующем с ярко-желтой шалью и как бы обрамлена зелеными кристаллами пейзажа, причем угловатость ее фигуры соответствует гранениям пейзажного фона и уравновешивает их.
Несмотря на оттенок салонности, присущий этому полотну, перед нами – подлинный портрет Ахматовой, и в какой – то мере – той эпохи. В нем прочитываются духовная глубина, спокойная сила, тревожное предчувствие драматических событий и противостояние судьбе.
Известны также барельеф, бюст и статуэтка Анны Ахматовой работы скульптора Натальи Данько.
На стихи А.А.Ахматовой «Сероглазый Король» А. Вертинский написал песню. Сама Анна Андреевна эту балладу не любила.
На тему поэмы «Реквием» композитор Э. Раздолина сочинила музыку.
Анна Ахматова оставляет завещание в поэме «Реквием»:
А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем – не ставить его
Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь
Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищем меня,
А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.
За тем, что в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,
Забыть, как постылая хлопала дверь,
И выла старуха, как раненый зверь.
И пусть с неподвижных и бронзовых век,
Как слезы, струится подтаявший снег.
И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.
Памятник Анне Ахматовой появился в Санкт – Петербурге на набережной Робеспьера спустя 40 лет после кончины русской поэтессы. По замыслу скульптора Галины Додоновой, героиня Серебряного века смотрит через Неву на печально знаменитую тюрьму “Кресты”.
Официальное открытие памятника состоялось 18 декабря 2006 года.
Трехметровая скульптура, созданная архитектором Владимиром Реппо и скульптором Галиной Додоновой, расположилась на постаменте из темно-красного гранита.
Как рассказала скульптор Галина Додонова, место для установки монумента указала сама Ахматова: в поэме “Реквием” она просит поставить ей памятник “здесь, где стояла я триста часов, и где для меня не открыли засов”. В годы сталинских репрессий поэт много времени провела в тюремных очередях, чтобы оставить передачу находившемуся под следствием сыну Льву Гумилеву.
“Внутреннее, скрытое от посторонних глаз страдание я пыталась выразить в ее хрупкой и тонкой фигуре, в напряженном повороте головы – она оглядывается на “Кресты”, – так описала свой замысел автор памятника.
Музыкальность М. Цветаевой
, передавшаяся ей от матери, самым непосредственным образом отразилась в ее стихах. И. Бродский в одной из своих статей говорил о «фортепианном» характере ее произведений, хотя сама она предпочитала говорить о виолончели, потому что ценила в этом инструменте сочетание музыки с теплотой человеческого голоса.
На ее стихи писали музыку многие композиторы, в том числе и Дмитрий Шостакович.
В 1935 году в Париже композитор Ф. Гарман написал музыку на стихи «Стихи растут, как звезды и как розы…».
Особенно часто обращаются к стихам Цветаевой современные композиторы: А. Петров («Генералам двенадцатого года», «Под лаской плюшевого пледа…»), М. Таривердиев («Хочу у зеркала, где муть…», «Мне нравится, что вы больны не мной»), И. Крутой («Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…») и др.
Заключение
В заключение можно сказать, что в образах двух, несомненно, великих поэтов Ахматовой и Цветаевой есть много общего. Они полностью посвятили свою жизнь творчеству, даря нам свой неиссякаемый талант. Они хорошо известны и любимы русскими людьми, и людьми во всем мире. Их имена очень часто стоят рядом. Издаются их совместные сборники. Когда говорят об одной из них, обязательно упоминают вторую.
Но при этом каждая из них – это отдельный поэтический мир, жизненный путь…
1) Внешний облик:
Ахматова
была пленительной звездой петербургских салонов. Поэтический дар сочетался у нее с красотой. Выдающиеся художники писали ее портреты, знаменитые поэты посвящали ей стихи, ее произведения были положены на музыку. Трудно найти другой пример такой ошеломительной и ослепительной славы. Внешне Ахматова была гармонией, она всегда держала себя как неприступная и гордая царица, которая всегда знала себе цену.
Цветаева
– простая и понятная. Она не любила свою внешность, пыталась ее изменить, чтобы соответствовать званию поэта. Она часто курила, по-особому стригла свои волосы. А под этой простой внешностью – буря эмоций.
2) Отношение к Родине:
По отношению к Родине, Ахматова
была патриотом. Она ценила и любила Россию, не покинув ее даже во времена массовой эмиграции.
Цветаева
не меньше любила Россию. В своих стихах, в жизни, в быту, в любви, Цветаева была романтиком. 17 лет она провела в вынужденной эмиграции, но так и не стала эмигранткой по духу, не прижилась на чужбине. Для нее Родина – всегда была в душе. Не важно где быть, она всё равно чувствовала свою принадлежность только России.
3) Творчество:
В построении стиха
они были различны:
Ахматова
была лишь хранительницей традиций, но не их обновителем, и в этом смысле Цветаева выше Ахматовой.
Евгений Евтушенко писал: «Марина Ивановна Цветаева
– выдающийся поэт- профессионал, вместе с Пастернаком и Маяковским реформировавшая русское стихосложение на много лет вперед.
Процесс написания
стихов для каждой – свой:
Ахматова
писала свои стихи на обрывках бумаги, составляя в последствии из них цельные произведения.
Для Цветаевой
обязательно было уединение, тишина, ее рабочий стол. Писание стихов – трудовой процесс.
Ахматовский и Цветаевский стили
Каждая книга стихов Ахматовой
– лирический роман. В каждом произведении можно проследить сюжетные линии, можно говорить о композиции стиха, вплоть до соотношений его отдельных персонажей. Душевная буря, смятение чувств передаются Ахматовой скупой подробностью еле заметных, скрытых от чужого, постороннего глаза деталей, в стихах всегда выдается то, чего бы не заметили без стихов.
В своих стихах Цветаева
была романтиком. Любовь Цветаевой – вспышка, яркая как молния. Цветаева любила резкость, отбрасывала строки с помощью тире, ее любимого знака, сохраняя при этом удивительную музыкальность стиха.
Ее гений ни в чем не уступал ахматовскому. Как поэт в некоторых отношениях она, возможно, и превосходила ее: в поэтическом темпераменте, в особой невероятной музыкально – демонической власти над словом, даже в рифмах она была совсем иною. Цветаева вообще ни на кого не походила, а на Ахматову меньше всего.
Марину Цветаеву–поэта не спутаешь ни с кем другим. Её стихи можно безошибочно узнать – по особому распеву, неповторимым ритмам, по общей интонации.
4) Принадлежность к литературным течениям:
Ахматова
вошла в литературный круг, благодаря Н. Гумилеву. Новое литературное окружение сыграло немалую роль в формировании поэтических взглядов Ахматовой. Она стала членом «Цеха поэтов» и одним из наиболее заметных участников группы акмеистов. Выйдя из этого течения, она, тем не менее, продолжала быть востребованной в различных поэтических кругах («Башня» Иванова и др.)
Марину Цветаеву
не впишешь в рамки литературного течения, границы исторического отрезка. Она необычайно своеобразна, трудноохватима и всегда стоит особняком. Но все ею написанное объединено пронизывающей каждое слово могучей силой духа.
5) Творческое наследие:
Марина Цветаева
— большой поэт, и вклад ее в культуру русского стиха XX века значителен. Среди произведений Цветаевой, кроме лирики — семнадцать поэм, восемь стихотворных драм, автобиографическая, мемуарная, историко-литературная и философско-критическая проза, огромное количество переводов с разных языков.
6) Жизненный путь:
Когда Цветаевой
было 40 лет и она жила в Париже, не принятая эмиграцией и оказавшаяся чужой для Советской России, где у нее попросту не было ни одного читателя, так как не было книг, которые можно было бы прочитать, в ответ на слова одного из своих корреспондентов, что ее «не помнят», отвечала точно и прямо: «Нет, голубчик, меня не «не помнят», а просто не знают… Здесь я – без читателя, в России – без книг…». С 1912 по 1920 год – «ни одной книги». Причина рано наступившего забвения ясна: «пиша непрерывно», Цветаева не печаталась.
Успех же Ахматовой
был головокружителен и на протяжении всех тех лет, когда Цветаева, не печаталась, он не знал ни малейших спадов. Ее слава росла и ширилась с каждой новой книгой: «Четки», «Белая стая», вышедшие после «Вечера», были у всех на устах.
Во всех сложнейших жизненных обстоятельствах
Анна Андреевна Ахматова
сохраняла стойкость духа и достоинство поэта. Ударам судьбы она стремилась противопоставить неустанный труд над своими стихами и труд переводчика, литературоведа, исследователя.
Повсеместный культ ее памяти как поэта и как человека, которого не смогли сломить никакие испытания, живет и сегодня. Её жизнь стала легендой. Её несгибаемое пассивное сопротивление тому, что она считала недостойным себя и страны, создало ей место не только в истории русской литературы, но и в русской истории. Всенародное признание и широкая международная известность пришли к ней и осветили последнее десятилетие жизни.
Марина Ивановна Цветаева
предсказала свою судьбу сама и очень рано, она предсказала собственное долгое забвение, а затем, после глухоты и немоты, громкую посмертную славу. Угадала и свою страшную смерть, ошибившись лишь во времени суток: «Знаю, умру на заре…».
В следующем стихотворении она сказала, что в нем «формула – наперед – всей писательской (и человеческой) судьбы…».
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
– Нечитанным стихам! –
Разбросанным в пыли по магазинам,
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
…….
7) Жизнь после смерти:
Подлинным триумфом в посмертной судьбе Ахматовой
стал ее столетний юбилей (1989 год), широко отмеченный всей страной и – по решению ЮНЕСКО – во всем мире.
18 декабря 2006 года в Санкт-Петербурге открылся памятник Анне Ахматовой. Бронзовую скульптуру установили на набережной Робеспьера. Поэтесса словно смотрит через Неву на следственный изолятор “Кресты”, где в годы сталинских репрессий находился её сын Лев Гумилев. Это своеобразное исполнение поэтического завещания Ахматовой, которая в своем знаменитом “Реквиеме” написала о том, где мог бы располагаться памятник.
В Тарусе, накануне дня рождения Марины Цветаевой
, ей установили памятник. На высоком берегу Оки, рядом с фигурой поэта — живое деревце красной рябины как знак родины, как ее символ.
Это далеко не всё, чем мы можем почтить память великих русских женщин-поэтов, лучших представительниц серебряного века.
…….
Я преклоняюсь перед мужеством этих женщин, перед тем как стойко они перенесли все тяготы и невзгоды, посланные им судьбой, не переставали при этом творить, создавать шедевры любовной и гражданской лирики.
Во время работы над рефератом я поняла, какой заряд чувств и эмоций могут нести в себе стихи. Чтобы понять смысл произведения, не достаточно один раз поверхностно прочитать его. Необходимо снова и снова возвращаться к нему при определенном состоянии своей души. При каждом новом прочтении открываются неизведанные стороны, мир поэзии безграничен. Это очень ярко видно на примерах произведений Анны Ахматовой и Марины Цветаевой. Эти стихи на протяжении многих десятилетий помогают людям жить…
Их поэзия помогает нам отвечать на многие жизненные вопросы, помогает находить друзей, единомышленников, учит нас проникновению в самые сокровенные стороны духовной жизни человека.
Список литературы:
1. Анастасия Ивановна Цветаева Воспоминания М., «Советский писатель»,
1983, 768 стр.
2. Ахматова А.А. Стихотворения. Поэмы. Цветаева М.И.
Стихотворения. Поэма. Драматургия. Эссе. Повести. Рассказы. – М.: Олимп;
ООО «Издательство АСТ», 2000, – 752 с.
3. Белкина М.И. Скрещение судеб. – М.: Книга, 1988. – 253 с., ил.
4. Кудрова И.В. Версты, дали…: Марина Цветаева: 1922 – 1939. – М.: Сов.
Россия, 1991. – 368 с.
5. Лидия Чуковская Записки об Анне Ахматовой. Кн. 1. 1938 – 1941. –
М.: Книга, 1989. – 272с.
6. Павловский А. Куст рябины. О поэзии Марины Цветаевой:
Монография. – Л.: Сов. Писатель, 1989. – 352 с.
7. Павловский А.И. Анна Ахматова: Жизнь и творчество: Кн. Для учителя. –
М.: Просвещение, 1991. – 192 с.
8. Русская литература ХХ века. Очерки. Портреты. Эссе. Учеб. Пособие для
учащихся 11 кл. сред. шк. В 2 ч. Ч. 2/ В.А. Чалмаев, В.Г. Боборыкин, А.И.
Павловский и др..; Сост. Е.П. Пронина Под ред. Ф.Ф. Кузнецова. – 2-е изд.,
Дораб. – М.: Просвещение, 1994-383 с.
9. Саакянц А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М.: Эллис Лак.
1999. 816 с.
10. Серебряный век: Поэзия. – М.: ООО «Издательство АСТ»;
Издательство «Олимп», 2001. – 672 с.
11. Царицы муз: Русские поэтессы XIX – начала ХХ вв./Сост., автор вступ.
статьи и коммент. В.В. Ученова. – М.: Современник, 1989. – 448 с.
