Елена Образцова – биография, новости, личная жизнь, фото, видео –

Новосибирская Государственная Академия

Экономики и Управления

РЕФЕРАТ

Дмитрий Донской (исторический портрет)

Выполнил: студент группы Ю-

21 Трубин А. В.

Проверил:

Ярославцев В. Г.

г. Новосибирск 2002

Содержание.

I. Введение:

1. Цели и задачи исследования …………………………….3

2. Источники и литература ………………………………3

II. Дмитрий Донской (Исторический портрет):

1.Детство………………………………………………….…4

2.Начало правления. Борьба с Дмитрием

Суздальским.….5

3.Борьба с Тверью. Литовщина…………………………….7

4.Столкновение с Мамаем. Подготовка к

Куликовской битве………………………………………….12

5.Поход Мамая. Куликовская битва……………………….14

6.Значение победы. Поход Тохтамыша.

Последние годы жизни…………………………………….17

III. Заключение………………………………………………………..21

Сноски ………………………………………………………..……….23

Литература ………………………………………………….…………24

Приложения……………………………….…………………………..25

I. Введение:

«…во всю землю изыде слава его».

«Сказание о Мамаевом побоище»

1. Цели и задачи исследования;

Мы живем в непростое время: СССР распался, страна нуждается в объединяющей идее, новой идеологии, сильных людях, способных консолидировать силы и снова поднять ее до уровня ведущих мировых держав, как в политическом, так и в экономическом плане.

Мы традиционно черпаем знания из нашей истории, которая изобилует примерами «трудных времен» и сильных личностей, оказавшихся способными достойно выдержать выпавшие на их долю испытания и послужить Отечеству.
Среди таких людей выделяется великий московский князь Дмитрий Иванович
Донской, проживший всего 39 лет, но успевший оставить о себе память как о победителе Мамая. Позднее, в труднейшие моменты отечественной истории, связанные с отражением внешней агрессии, правители и народ неоднократно обращались к его образу. Так было в Отечественную войну
1812 г., так было и в Великую Отечественную войну 1941-1945 гг.

Тем не менее в его жизни, облике для нас осталось много неизвестного. И сейчас самое время вспомнить о Дмитрии Донском. Но тут встает вопрос: действительно ли он был тем героем, каким он видится нам через века, когда мы можем судить о нем только по разрозненным летописным сведениям? В его поступках в разные периоды зачастую можно заметить не только несоответствие и непоследовательность, но и противоречивость (например, он не побоялся выйти в «поле» навстречу численно превосходящему войску Мамая, но бежал из Москвы с ее каменным кремлем от войск Тохтамыша, когда был более всего нужен). В связи с этим целью данной работы является не только составление исторического портрета Дмитрия Ивановича Донского, но определение его собственной роли в событиях, преобразованиях и войнах, происходивших во второй половине XIV века в годы правления победителя Куликовской битвы. Отсюда и задачи исследования:

1) рассмотреть ключевые моменты в деятельности Дмитрия Донского, причины и последствия его поступков;

2) определить его роль в преодолении феодальной раздробленности и формировании предпосылок создания русского централизованного государства;

3) определить степень самостоятельности его решений.

2.Источники и литература.

О Дмитрии Донском написано не мало. В первую очередь это летописные записи и повести конца XV-XVIII вв., известия родословцев, житие. В последующие столетия о нем было создано множество литературных произведений: повести и романы писателей, сочинения поэтов и музыкантов, картины живописцев и научных трудов: работы ученых- историков, публицистов, фольклористы, литературоведы. В том числе к этой теме обращались такие именитые ученые-историки, как В. О.
Ключевский, С. М. Соловьев, С. Ф. Платонов (в рамках исследования полного курса истории России).

В данной работе использованы важные исторические источники: «Повесть о битве на реке Пьяне», «Повесть о битве на реке Воже», «Пространная летописная повесть о Куликовской битве», «Сказание о Мамаевом побоище», «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия
Ивановича, царя русского». В этих произведениях (кроме последнего) описываются военные действия, происходившие между Русью и Ордой.
«Повесть о битве на реке Пьяне» и «Повесть о битве на реке Воже» представляют короткие «сводки» о соответствующих битвах, содержащие минимум сведений. «Пространная летопись о Куликовской битве»: обширный документ, повествующий об этом сражении; он был создан непосредственно после самого события. «Сказание о Мамаевом побоище» написано через несколько десятилетий после битвы и содержит наиболее полные сведения о ней. В «Слове о житии и о преставлении великого князя Дмитрия
Ивановича, царя русского» содержится краткий, во многом не точный рассказ о жизни московского князя, однако в нем присутствуют важные выводы о деятельности великого князя.

Кроме того привлекались труды известных историков прошлого и современности В. А. Кучкина,

Н. М. Карамзина, Н. И. Костомарова, Л. Н. Гумилева и других. Работа В.
А. Кучкина «Дмитрий Донской» является жизнеописанием Дмитрия Донского.
Исследование Н. М. Карамзина эмоционально и содержательно, большой интерес представляют его оценки деятельности Дмитрия Ивановича
Донского. В книге Л. Н. Гумилева «От Руси до России» русская история излагается с точки зрения теории пассионарности, созданной ученым. В другой его работе «Древняя Русь и Великая степь» проводится полномасштабное исследование взаимоотношений русского государства и кочевно-удельной степи. В монографии В. В. Каргалова проводится исследование военной деятельности Дмитрия Донского. Книга Ю. М. Лощица
– исторический роман-хроника о Дмитрии Донском и его времени, в нем содержится большое количество фактологического материала. Она получила превосходный отклик профессиональных ученых-историков.

II. Дмитрий Донской (исторический портрет):

1.Детство;

12 октября 1350 г. в семье звенигородского князя произошло долгожданное событие: у Ивана и его жены родился сын, окрещенный
Дмитрием в честь праздновавшегося 26 октября святого Дмитрия
Солунского. Отчество Александры, в 1345 г. обвенчанной на Иване
Ивановиче, в летописях не упоминается. Существует мнение, что имя матери Дмитрия редко встречается потому, что она была не княжеского рода. Её происхождение так и осталось бы неизвестным, если бы не один документ, скреплённый печатью её сына и составленный между1363 и 1374 годами: «…а приказал есмь его блюсти дяде своему Василью тысяцькому; а через сию грамоту кто что на нем возьмет, быти ему в казни». Лощиц пишет, что в то время слово «дядя» употреблялось только в прямом смысле: как брат матери либо отца. Тогда остается предположить, что
Василий Васильевич Вельяминов приходился дядей Дмитрию Ивановичу. Но некоторые историки считают, что Вельяминов назван дядей, так как он стал воспитателем Дмитрия Ивановича после смерти отца [1] .

Само упоминание рождения Дмитрия в летописях говорит о значительности события – в них попадало далеко не все и не обо всех.
Однако эта запись могла быть сделана уже после того, как князь прославился. У Дмитрия было мало шансов стать великим князем: перед ним должны были править его отец, дядя, и два сына Симеона Гордого. Все карты перемешала эпидемия.

Очаг легочной чумы зародился в Китае, с караванами добрался до
Месопотамии, расползлась по Синей и Золотой Ордам, затем достигла Крыма и с генуэзскими купцами появилась в Италии. На Руси первой жертвой в
1352 стал Псков, активно торговавший с немецкими землями. Окольцевав
Междуречье, пандемия достигла Москвы. Одной из первых жертв стал митрополит Феогност, скончавшийся 11 марта 1353 г., затем умерли маленькие сыновья Симеона (Иван и Семен), а 26 апреля скончался и он сам. 6 июня умер второй дядя Дмитрия Ивановича – серпуховский князь
Андрей.

После смерти Симеона Гордого, в обход завещания последнего (по которому все земли и богатства доставались его жене, в расчете на то, что Мария Александровна сумеет взрастить двух сыновей и передать им верховную власть в Московском княжестве) власть захватил Иван
Иванович. Он лишил вдову главных владений: Коломну с тремя волостями,
Можайск со всеми волостями и право на сбор тамги (торгового налога).
После поездки в Орду (ее ханам нужен был именно такой великий князь: тихий и покорный) Ивана Ивановича возвели 25 марта на стол великого княжения во Владимире.

2. Начало правления. Борьба с Дмитрием Суздальским;

13 ноября 1359 г., в возрасте 33 лет, скончался Иван Иванович. Перед смертью он написал завещание, по которому Дмитрию Ивановичу доставалась большая часть его владений; Можайск со всеми волостями, Коломна без волостей, часть отошедших к Москве рязанских земель, треть доходов и повинностей с жителей Москвы. Однако учитывая, что остальные московские династии владели 60 московскими волостями, ясна сравнительная малочисленность великокняжеских владений Дмитрия Ивановича. Это могло грозить политической нестабильностью внутри Московского княжества. Но оставалось великое княжение, власть над которым московские князья не выпускали из рук со времен Ивана Калиты. Обладание великим княжением укрепляло положение князя как среди собственного княжеского дома, так и среди других княжеских династий. Однако для правления в нем необходимо было получить ханский ярлык. И весной 1360 г., как только позволила погода, в Орду отправилась делегация московских бояр с девятилетним
Дмитрием Ивановичем. В Орде, вступившей в период феодальной раздробленности, шли смуты, названные русским летописцем «великой замятней», и продлившиеся около 20 лет. «Замятня» началась еще в 1357 г., когда хан Джанибек, по известиям русских летописей сошедший с ума, был задушен собственным сыном Бердибеком.

Согласно теории пассионарности, к этому моменту монгольский этнос уже вступил в акматическую фазу [2]. Резко возросло количество людей, жаждущих власти, наживы. Многочисленные беки и эмиры готовы были поддержать того, кто больше заплатит или пообещает заплатить. Чингизиды забыли о былом братстве. Теперь братья – это лишь соперники в борьбе за власть. Даже тот, кто не хочет резни, вынужден убивать, чтобы не быть убитым. Бердибек не был ни убийцею, ни злодеем. Он просто успел убить своих братьев, прежде чем они его. Однако через два года и он был убит. В 1359 г. ханом стал Кульна, сумевший продержаться на троне пять месяцев. Убив его, престол занял Ноуруз. Ему то и отдали москвичи дары, предназначенные Кульне. В это же время появились и другие князья. Хану предстояло выбрать, кому отдать ярлык на великое княжение. Возраст
Дмитрия Ивановича сыграл против него: хан, видя князя «оуна соущна и млада возрастом», предложил ярлык на Владимир нижегородскому князю
Андрею Константиновичу. Но последний отказался, так как считал, что великое княжение все равно придется отдать московскому князю, как только он подрастет, и передал ярлык своему брату Дмитрию-Фоме
Константиновичу, суздальскому князю. 22 июня 1360 Дмитрий
Константинович был посажен на владимирский стол.

Для Москвы это было большим поражением: в другие руки уходили доходы и земли, которые москвичи уже привыкли считать своими. Этот год был неудачным для Москвы еще по двум причинам: новый хан восстановил
Галицкое (Галича Мерское) княжество, до этого находившееся под контролем Москвы, а ростовскому князю были переданы московские владения в Ростове [3].

В 1361 г. в Сарай отправилось новое московское посольство, намереваясь получить великое княжение у Хырза, нового хана, севшего на престол после убийства Ноуруза. Однако и в этот раз москвичам не улыбнулась удача. Везением можно считать только то, что посольство успело выбраться из Орды до новой вспышки междоусобной борьбы. Хызра зарезал собственный брат, престол на две недели перешел к старшему сыну зарезанного. Его убил Оду-мелик, процарствовавший месяц. Орда раскололась на несколько государств. После некоторой стабилизации положения на престоле оказался хан Мюрид. В 1362 г. к нему отправились из Москвы киличеи (полномочные послы) с просьбой передать ярлык московскому князю

Естественно было для нового хана отменить решение старого: ярлык был отдан Дмитрию Ивановичу. Как зачастую и до этого, московские князья смогли предложить хану больше «выход» [4].

Московский летописец с удовлетворением замечает, что «Принесоша ярлыкъ княжение великое по отчине и по дедине князю великому Дмитрею
Ивановичю Московьскому». Московскому князю не исполнилось тогда и 12 лет. Однако суздальский князь не собирался уступать великое княжение
Дмитрию Ивановичу. Он укрепился в Переяславле, однако московское правительство собрало значительные военные силы из полков великого князя и дружин его братьев: родного Ивана и двоюродного Владимира.
Формально рать возглавлял Дмитрий вместе с братьями. Это был его первый военный поход. Испугавшись сил москвичей Дмитрий Суздальский не решился вступить в вооруженную борьбу, укрылся во Владимире, а затем бежал в отчинный Суздаль.

Шестого января Дмитрий въехал во Владимир, где был посажен на великокняжеский стол.

В этот момент москвичам показалось, что мамаева Орда сильнее сарайской и они решили заручиться поддержкой хана мамаевой Орды
Абдуллаха. «Пустое лукавство» [5] – стараясь угодить обоим ханам, москвичи теряли милость хотя бы одного. Сношения Дмитрия Ивановича с враждебной Мюриду мамаевой Ордой зародили у Дмитрия Суздальского надежду на помощь Сарая. Он в сопровождении татарского отряда въехал во
Владимир. Через неделю, собрав полки, москвичи вынудили суздальского князя бежать в его отчину, затем осадили Суздаль на несколько дней, но дело кончилось миром. Дмитрий Суздальский отказался от великого княжения в пользу московского князя.

Москвичи продолжали экспансию: Их полки изгнали из Галича местного князя, а во главе Ростовского и Стародубского княжеств поставили угодных себе правителей.

В следующем году Дмитрия Ивановича постигли тяжелые утраты: 23 октября 1364 г. умер его младший брат Иван, а 27 декабря скончалась их мать – великая княгиня Александра.

В том же году суздальский князь решил вернуть себе Владимир и отправил своего сына Василия к хану Азизу, утвердившемуся в Орде в 1364 г., с просьбой о ярлыке на великое княжение. Ярлык он получил, но в это время у него начались проблемы в собственном княжестве: в1363 г. старший из суздальских Константиновичей нижегородский князь Андрей отошел от власти. По древнерусским нормам его удел (Нижний Новгород) должен был перейти к следующему по возрасту брату Андрея – суздальскому князю Дмитрию-Фоме. Однако в городе уже утвердился Борис, младший из
Константиновичей. Суздальский князь решил отдать ярлык Дмитрию
Ивановичу, однако взамен выпросил у него военную помощь, чтобы вернуть
Нижний Новгород. По заключенному договору Дмитрий Суздальский признавал себя младшим братом Московского и навсегда отказывался от великого княжения. После этого Москва попыталась уладить конфликт между
Константиновичами миром, но ни один из братьев не хотел добровольно отказаться от Нижнего Новгорода. Тогда Дмитрий Иванович дал войска старшему Константиновичу. Тот, присоединив к собственным полкам московские, выступил к Нижнему Новгороду. У Бережца, близ впадения
Клязьмы в Оку, Дмитрия Константиновича встретил Борис. Но военное превосходство московско-суздальских полков было очевидно. Борису пришлось уступить Нижний Новгород.

Этот эпизод позволил из врага сделать союзника. До 1382 г. Дмитрий оставался сторонником Москвы. 18 января 1366 г. политический союз был скреплен браком: Дмитрий Иванович женился на младшей дочери Дмитрия суздальского Евдокии.

Незадолго перед этим произошел разрыв с Великим Новгородом. В очередной раз отличились новгородские ушкуйники: они начали грабить заодно с ордынскими русских купцов. В 1366 г. они напали на Нижний
Новгород, где ограбили и чужеземных, и русских купцов. У Москвы было одно верное средство против Новгорода: в нем не хватало своего хлеба, его закупали в южных русских землях и по рекам доставляли в город.
Дмитрий Иванович перекрыл речные пути из Новгорода, чтобы перекрыть каналы поставки хлеба, и арестовал новгородского боярина Василия
Даниловича с сыном Иваном. Конфликт был урегулирован в 1367 г.
Новгородцы прислали к великому князю послов с «поклономъ» и дарами, приняли наместника, а Дмитрий Иванович в ответ освободил боярина с сыном.

Неспокойные границы, конфликты с соседями и пожар, уничтоживший значительную часть Москвы и сильно повредивший дубовый Кремль, заложенный еще в 1339 г. Иваном Калитой, заставили принять Дмитрия
Ивановича решение построить новый, каменный Кремль. В 1367 г., в два сезона, строительство было законченно. Это была первая каменная крепость на Руси (исключая северные, новгородские и псковские, земли) со времен нашествия Батыя! Она должна была символизировать возросшую мощь и богатство Московского княжества [6].

3.Борьба с Тверью. Литовщина.

Еще до совершеннолетия Дмитрия Ивановича московские бояре от его имени распоряжались судьбой удельных князей. В 1363 г. они стеснили ростовского князя и выгнали князей Галицкого и Стародубского из их волостей. Одной из первых почувствовала стремление Москвы к уничтожению удельного порядка Тверь. Как заметил тверской летописец «надеяся на свою великую силу, князи Русьскыи начаша приводити въ свою волю, а которыи почалъ неповиноватися ихъ воле, на тыхъ почали посягати злобою».

Князь Михаил, сын Александра Михайловича, казненного по проискам
Ивана Калиты в Орде в 1339 г. был самым опасным противником Москвы из- за родовой ненависти к московским князьям, предприимчивого упрямого и крутого характера. Княжа сначала в Микулине, он овладел Тверью и назвался великим князем тверским. Его дядя Василий Михайлович
Кашинский, верный Москве, был вынужден уступить тверской престол
Михаилу.

Между ними возник спор за владение умершего князя Семена
Константиновича, завещавшего свое владение Михаилу. Так как дело по завещанию касалось церкви, его разбирал тверской епископ Василий и решил в пользу Михаила. Митрополит Алексей, горячий сторонник Москвы призвал Василия в Москву, где последний потерпел большие «протори».
Между тем Василию кашинскому послали из Москвы рать на помощь, и
Василий отправился силой выгонять своего племянника из Твери. Но у
Михаила Александровича также был могучий покровитель, его литовский зять, великий князь Ольгерд женатый на сестре Михаила Иулиянии.
Кашинский и Москвичи не взяли Твери, успели лишь разорить окрестные села, как внезапно явился Михаил с литовской помощью. Дядя и стоявший за ним племянник князь Иерений уступили во всем Михаилу и «целовали крест» повиноваться ему. Однако Иерений тотчас же бежал в Москву и умолял московского князя распорядиться тверскими уделами.

Так как решить дело грубой силой не удалось, москвичи прибегли к хитрости: митрополит Алексей и великий князь пригласили «любовно»
Михаила приехать в Москву на независимый суд. Митрополит уверил его пастырским словом в безопасности. Михаил приехал: его взяли под стражу и разлучили с боярами, которых также заточили. Однако Дмитрий Иванович не смог воспользоваться этим поступком, а напротив, повредил себе.
Вскоре из Орды прибыли послы: неизвестно, требовали ли они освобождения
Михаила или же москвичи боялись, что татарам будет неприятен этот эпизод, но Михаил был выпущен. Однако его принудили «целовать крест» на том, чтобы повиноваться московскому князю [7]. Москва тем временем овладела Городком, принадлежавшим Твери, и послала туда князя Иеремия со своим наместником.

Первый поход Ольгерда на Москву был вызван жалобой Михаила в 1368г.
Костомаров пишет, что Москва своей неуклюжей политикой наела на Русь врага дотоле не посягавшего на нее. Однако скорее всего у Ольгерда к тому времени уже были широкие планы подчинения русских земель. Одним из доказательств этого служат его попытки овладеть г. Ржевом. Он был не столько важен с экономической точки зрения, сколько своим стратегическим положением: путешествие по рекам было самым удобным, и получить выход к речным путям было очень важно. К Волге же особенно, ключом к которой и являлась Ржева. Ольгерд рвался и к Оке, уже почти подмяв под себя черниговско-северский и брянское княжества. Но русские тоже знали цену рекам и потому пытались отвоевать Ржеву, и она чуть не каждый год переходила из рук в руки. [8]

В начале 1368г. Москвичи снова отняли у Ольгерда Ржеву. Сетования тверского князя упали на благодатную почву. Собрав значительные силы литовских князей, Михаила тверского и полки Смоленского княжества
Ольгерд поздней осенью 1368 г. выступил против Дмитрия Ивановича. Как всегда он воспользовался фактором неожиданности. Ольгерд славился умением тихо подкрадываться к противнику: «Велика рать, но ходи, как тать». Московская стража отвыкшая от опасности проворонила литовские полки. Сдалась пограничная Холхола, захвачен Оболенск. Москвичи собрать полки не успели, пришлось послать против Ольгерда лишь тех воинов, которые находились в самой Москве. На р. Тросне (к востоку от
Волоколамска) 21 ноября 1368г. Ольгерд наголову разбил сторожевой полк, возглавляемый воеводами Дмитрием Мининым и Онкифом Шубой. От плененных москвичей он узнал, что великий князь сидит в Москве, а новых полков еще не успел собрать. Получив эти сведения, Ольгерд тут же пошел на
Москву. Чтобы не дать противнику строевого леса из которого легко наделать щитов, лестниц и приметов а также не оставить врагу готового жилья на случай осады москвичи сожгли посады. Ольгерд поняв, что сходу кремль не взять на четвертый день снял осаду. Однако уходя литовцы грабили и сжигали все, что не могли унести. Летописец записал, что подобного разорения на Москве не было с нашествия Батыя.

В Москве не намеревались прощать вину русских подстрекателей и союзников Ольгерда, приложивших руку к опустошению ее земель. Летом
1369 г. Дмитрий Иванович послал московский и волколамские полки
«наказывать» великого князя смоленского Святослава Ивановича. Положение
Смоленского княжества было незавидно: хотелось жить в мире с Москвой, но Ольгерд не раз принуждал его князей действовать в своих интересах. В том числе и ходить на Москву. За участие Святослава Ивановича смоленского в походе на Москву митрополит Алексей наложил на Святослава отлучение от церкви. Тем же летом большое войско ушло и на Брянск, старинный удел Смоленского княжества, но уже более десяти лет им управляли ставленники Ольгерда. Пришла очередь Тверского княжества. Но он попытался упредить события и отправил к Дмитрию Ивановичу своего епископа Василия (по жалобам кашинских князей, обижавшего тех, кто не угоден Михаилу тверскому.). Однако в ответ на свои речи епископ заслужил лишь попреки от митрополита в том, что он малодушно держит во всем сторону сильнейшего и творит неправедный суд. С этим и был отпущен епископ. И тут же Дмитрий Иванович отправил в Тверь послов с объявлением Михаилу, что мира между ними отныне нет. Последний 23 августа отправляется за помощью в Литву. В тот же день москвичи начали войну. 1 сентября боевые действия возглавил Дмитрий Иванович. 7 сентября московские полки берут г. Зубцов и грабят волости.

Так как Ольгерд не мог оказать своевременной помощи, то Михаил, посоветовавшись с великим литовским князем, обратился за великим ярлыком в Орду. Михаил был первым князем, лично обратившимся с просьбой о великом ярлыке к Мамаю, поэтому темник, не долго думая, отдал ему ярлык. К тому же помня старую науку Узбек-хана, о том, что владимирский ярлык – игральная кость, и зная Михаила, Мамай мог предположить, что если «кость» достанется тверскому князю, то без драки он ее не выпустит. Русский улус стал объединяться вокруг московского князя, и пора было внести в него раздоры, чего Мамай и достигал, отдавая ярлык
Михаилу.

Но «замятня» в Орде привела к тому, что русские князья перестали бояться ордынских ханов. Поэтому когда Михаил с татарским послом Сары-
Хожей возвратились на Русь, то оказалось, что Дмитрий Иванович перекрыл нерльский водный путь, ведущий из Твери во Владимир, чтобы не допустить
Михаила до великого княжения. Доброжелатели Михаила предупредили его о постах, и тверской князь спасается в Литве. Там ему удается получить помощь Ольгерда, и 26 ноября последний начинает новый поход. 6 декабря литовский князь подступает к Москве с теми же союзниками и снова не решается ее осадить. Правда, под Москвой задержались уже не на три, а на восемь дней.

Однако кое-какие отличия все же были. Во-первых, к новой Литовщине
Москва уже была готова: и разведка предупредила, и пограничные города были защищены. Три дня Ольгерд потерял, пытаясь взять Волок Ламский, и в результате потерял одно из своих любимых преимуществ – внезапность нападения. Да и ощущение было такое, что Ольгерда заманивают в ловушку: сильные рати в Москве и у Перемышля, в тылу – володские и можайские полки, да еще за Окой собирались полки Олега Ивановича рязанского и
Владимира Дмитриевича Пронского. Испугавшись многочисленных врагов,
Ольгерд попытался примириться с Дмитрием Ивановичем: он послал
Московскому князю послов. Ответ московского князя больно кольнул самолюбие Ольгерда: Москва откладывала вопрос о вечном мире и была согласна лишь на перемирие до Петрова дня (то есть на полгода).

Между тем Михаил снова отправляется в Орду. 10 апреля 1370 г. он вернулся в Тверь с ярлыком и тем же ордынским послом Сары-Хожей. Мамай также предлагал ему войско, но Михаил побоялся заслужить ненависть населения. Дмитрий Иванович и на этот раз не собирается отдавать великого княжения. Более того, жители Владимира с волостями целовали крест на том, чтобы подчиняться Дмитрию Ивановичу несмотря на Ордынские ярлыки. Когда же от Сары-Хожи поступило оскорбительное приглашение во
Владимир на венчание Михаила, то Дмитрий Иванович ответил: «Къ ярлыку не еду, а въ землю на княжение на великое не пущаю, а тебе послу путь чистъ». Тогда Сары-Хожа отправился в Москву, где был осыпан честью и дарами. Ему настолько понравилось в Москве, что он решил помочь ему получить ярлык на великое княжение, чтобы отблагодарить за дары и в надежде на новые [9].

Но и Дмитрию Ивановичу необходимо было отправиться в Орду. Он не был там уже 10 лет, а Мамай между тем набирал силу, и не считаться с ним было уже опасно. Могущественный темник уже начинал гневаться на непослушного улусника. 15 июня 1371 г. Дмитрий Иванович отправился к
Мамаю. До Оки проводил его митрополит Алексей.

В Орде Дмитрий Иванович «многы дары и великы посулы подавалъ Мамаю и царицамъ и княземъ, чтобы княжениа не отъняли». Этого вполне хватило, чтобы вернуть благосклонность темника и ярлык на великое княжение.
Признание ордынского суверенитета дорого обошлось Дмитрию Ивановичу: упал его престиж, поскольку он «прииде изъ Орды съ многыми должникы, и бышеть отъ него по городам тягость даннаа велика людемъ» [10].

Примирение с Литвой было скреплено браком двоюродного брата московского князя Владимира Андреевича на дочери Ольгерда Елене в начале 1372 г., вскоре после возвращения из Орды Дмитрия Ивановича.

Но борьба с Михаилом не затихала ни на минуту. Последний посадил своих наместников в ряд городов великого княжения, вроде бы контролируемых Дмитрием Ивановичем. Появились и другие проблемы: летом
1371 новгородские ушкуйники ограбили Кострому, принадлежащую Москве; в конце того же года возник конфликт с рязанским князем Олегом, к счастью быстро решенный; в начале апреля 1372 г. Михаил захватил Дмитров, так же принадлежащий Москве, а литовская рать Кейстута и Андрея Полоцкого –
Переяславль; 31 мая Михаил с особой жестокостью разорил принадлежащий союзному Москве Новгороду Торжок, предварительно разбив ушкуйников
(правда, этот эпизод, прямо не коснувшийся Москвы, сыграл ей на руку, так как Новгород стал непримиримым врагом Твери).

Между тем 12 июня 1372г. тверской князь вместе с Ольгердом снова пошел воевать Москву. Однако этот поход оказался еще неудачнее предыдущих. Противники встретились у Любутска. Быстрой атакой москвичи разбили сторожевой полк литовской рати, и Ольгерд отступил за овраг. По другую сторону встало московское войско. Тот, кто решился бы атаковать, нашел бы могилу на дне оврага [11]. Ольгерду, чтобы не потерпеть позора поражения, пришлось заключить с Дмитрием Ивановичем мир. Это была последняя литовщина.

В целом в 1371-1373 гг. Дмитрий Иванович испытал значительно больше трудностей в столкновениях с противниками, чем 1367-1370 гг.
Объясняется это, скорее всего, тем, что согласие на уплату выхода отвратило от московского князя не только низы населения, несшие основные тяготы по уплате дани Орде. На этом фоне стали заметнее успехи его соперников, главным из которых оставался Михаил, стремившийся подчинить себе всю территорию великого княжения. Чтобы пресечь его активность, московский князь в 1372г. послал в Орду киличеев (послов, знавших татарский язык) выкупить старшего сына Михаила Ивана.
Последний был удержан в Орде за долги. Татары назначили огромную сумму выкупа – «тьму рублевъ» (10 000), а рубль тогда весил полфунта [12].
Тем не менее, в ноябре того же года Иван был привезен в Москву, где содержался на дворе митрополита. Москвичи небезосновательно надеялись, что наличие столь высокого заложника у них заставит Михаила пойти на уступки.

Мамай навел порядок у себя в столице и смог наконец заняться русским улусом. Летом 1373г., видимо, в отместку за захват Рязанью некоторых ордынских владений, Мамай двинулся на это княжество. Татры пожгли города, «а людии многое множество плениша и побиша». Дмитрий Иванович с войском стал на левом береге Оки. Князь не допустил ордынцев на свои земли, но не пытался защитить рязанцев. Вскоре эта тактика стала привычной для московских князей.

Противостояние с Михаилом закончилось в 1374 г. 16 января они заключили соглашение, по которому тверской князь уступал занятые им территории великого княжества, вносил выкуп за сына и признавал себя младшим братом Дмитрия Ивановича, то есть отказывался бороться за ярлык на великое княжение, и московский князь отпускал Ивана домой. Таким образом, Дмитрий Иванович в конце концов добился своей цели, хоть это и не просто ему далось.

Расправившись с внутренними врагами, московский князь резко изменил отношение к Мамаю. Летописец заметил, что «князю великому Дмитрию
Московьскому бышеть розмирие съ Тотары и съ Мамаемъ». Так как военных столкновений в 1374 г. не было, «розмирие», скорее всего, выразилось в отказе от уплаты дани. Одновременно с этим предпринимались меры к усилению обороноспособности княжества. Близ Оки была возведена крепость
Серпухов, усилившая оборону пограничного окского левобережья. А в конце года Переяславле собрался «съездъ великъ» всех русских князей. Судя по последовавшим событиям, Дмитрию Ивановичу удалось на этом съезде собрать коалицию против Мамая [13].

Действенность союза проявилось уже в следующем, 1375 году. В тот год в Нижний Новгород прибыли ханские послы. Послы грабили и оскорбляли народ и князя. Дмитрий Суздальский дозволил народу умертвить послов, с коими было более тысячи воинов. Главный из них, Сарайка, вместе с отборной дружиной был заключен в крепость. Восстание было поднято епископом Дионисием. Через год по его же наущению народ расправился с пленниками. Мамай не мог стерпеть такой наглости. К тому же по Ясе
(монгольскому законодательству, созданному Чингисханом) он обязан был отомстить за убийство послов. Мамай послал войско опустошить пределы
Нижегородского княжества. «Розмирие» 1374 г. стало перерастать в открытое вооруженное противостояние. А к осени 1375 г. у Дмитрия
Ивановича возникла новая проблема. 17 сентября 1374 г. умер воспитатель князя московский тысяцкий В. В. Вельяминов. Должность тысяцкого была очень высокой и к тому же выборной. В отсутствие князя в руках тысяцкого сосредоточивалась вся гражданская и военная власть.
Замещавший князя тысяцкий становился могущественнее многих удельных князей. Эта выборная должность мешала самодержавию князя и не нравилась окружавшим князя боярам, желавшими быть единственным окружением князя.
Должность тысяцкого в роду Вельяминовых передавалась по наследству.
Старший сын Вельяминова Иван стал добиваться места отца. Получив отказ, он вместе с Некомантом сурожанином (сурожане – купцы, торговавшие с
Ордой и итальянскими колониями в Крыму и на Азовском море) в феврале
1375 г. бежал из Москвы в Тверь. Михаил решил воспользоваться конфликтом Дмитрия Ивановича с боярином. Он отправил перебежчиков в
Орду просить себе ярлыка на великое княжение, а сам отправился в Литву просить ее помощи в борьбе с Москвой. Мамай отдал ярлык послам тверского князя, так как не мог больше терпеть самоуправства Дмитрия
Ивановича, и 13 июля Некомант привез Михаилу ярлык. Тверской князь, надеясь на поддержку Литвы и Орды, тут же послал к Дмитрию московскому послов с уведомлением о расторжении мира. Одновременно он послал войска, чтобы захватить Торжок и Углич.

Московский князь действовал быстро и решительно. Не прошло и двух недель, как он собрал в Волоке Ламском огромную рать. В походе против тверского князя приняли участие 13 из 16 князей Северо-Восточной Руси
(три не участвовавших князя владели второстепенными уделами в своих княжествах), князья оболенский, тарусский, брянский, новосильский, один из смоленских, а также Новгород Великий, горевший желанием отомстить за поражение под Торжком и потому собравший рать всего за три дня. 1 августа это войско взяло Микулин, отчину Михаила, и опустошила близлежащие волости. 5 августа рать подошла к Твери. Соорудив примет к деревянным стенам кремля и изготовив туры, полки Дмитрия и союзных ему князей 8 августа пошли на приступ. Однако вылазка Михаила
Александровича, уничтожившего туры и побившего много врагов, спасла
Тверь от немедленного взятия. Тогда Дмитрий Иванович перешел к осаде.
Через три недели Михаил вынужден был капитулировать. Согласно подписанному 1 сентября 1375 г. договору, он навечно отказывался от
Владимирского великого княжения, признавал свою вассальную зависимость от Дмитрия Ивановича (то есть признавал себя его младшим братом), обязывался не выступать против союзников московского князя, воевать против Литвы, если последняя покусится на русские земли. Кашинское княжество становилось полностью независимым от Твери. Все захваченное
Дмитрием Ивановичем и его союзниками во время войны оставалось за ними.
Особо интересна статья договора, относящаяся к взаимоотношениям с
Ордой: «А с татары оже будет нам мир, по думе. А будет нам дати выход, по думе же, а буде не дати, по думе же. А поидут на нас татарове, или на тебе, битися нам и тобе с нами с одиного противу их. Или мы поидем на них, и тобе с нами с одиного поити на них». Отсюда видно, что к сентябрю отношения с Ордой были разорваны, выход не уплачивался, существовал союз князей, направленный против нее, и скорее всего, скоро могла начаться война с ней.

Консолидация сил русских княжеств, сокрушительное поражение, нанесенное ими Твери, принятие Михаилом тверским унизительных условий договора от 1 сентября 1375 г. означали крупнейший дипломатический, военный и политический успех Дмитрия Ивановича. Ответные действия Орды и Литвы повоевавших осенью 1375 г. запьянские волости Нижегородского княжества, Смоленское княжество и даже захвативших Новосиль, лишь в малой степени поколебали достижения московского великого князя.

4. Столкновения с Мамаем. Подготовка к Куликовской битве.

Летом 1376г. Дмитрий Иванович «ходилъ за Оку ратию стерегася рати
Тотарьское». Московский князь перешел к тактике активной обороны, не ждал их под стенами городов, но сам выходил навстречу. Главная линия обороны проходила по реке, ее называли просто «берег». Русские полки стояли на протяжении 180 верст, от Коломны до Калуги. А еще дальше, за
Окой, тянулась линия засек и сторожевых разъездов. Но в тот год ордынцы так и не появились. В том же году московский князь попытался отобрать у Ольгерда уступленную тому по соглашению 1372г. Ржеву, но поход на нее
Владимира серпуховского закончился неудачно. Зато очень удачно начался следующий год. В марте московско-нижегородская рать осадила подчиненный
Мамаю город Булгар и заставила его капитулировать. В Булгаре были поставлены верные русским князям наместник (даруга) и таможенник, а войска с контрибуцией в 5000 рублей возвратились домой.

К лету 1377г. В Нижнем Новгороде было получено сообщение о движении на Русские земли из заволжской Синей Орды хана Араб-шаха. Дмитрий
Суздальский сообщил об этом в Москву. Московский князь с большим войском выступил на помощь тестю, но Араб-шаха так и не дождался.
Покинув полки он возвратился домой. Суздальский князь присоединил их к своим и направил войско к юго-восточным границам Нижегородского княжества. Узнав, что Араб-шах задержался где-то у Волчьих Вод, ратники повели себя беспечно: не приготовили оружия, не одели доспехов и напивались отнятым у местного населения медом, князья и бояре развлекались охотой. Летописец даже написал: «Поистине – за Пьяною пьяни!». Мамай узнал, где расположились русские войска и послал на них свои войска. В воскресенье, 2 августа 1377г., золотоордынские войска, подведенные мордовскими князьями по тайным тропам к русскому стану, разделились на пять полков и внезапно напали на него. Русские войска пришли в полное смятение и пытались спастись бегством. Князья погибли, было множество убитых, утонувших в реке Пьяни, попавших в плен. Сразу после этого татары стремительным броском захватили Нижний Новгород
[14]. Подошедший позднее Араб-шах лишь довершил погром, ограбив западные волости княжества. Не отстали в грабеже и мордовские князья.

Зимой 1377/78 гг. Нижегородский князь с московскими полками под командованием Федора Андреевича Свибла жестоко отомстил мордовским князьям, повоевах их землю и жестоко расправившись с пленными.

На западных границах было спокойнее. В 1377г. умер великий князь
Ольгерд и начались трения между его сыном Ягайло и другими родичами.
Ягайло было некогда заниматься русскими землями, он еще только наводил порядок в Литве. В том же году псковичи приняли у себя отъехавшего от
Ягайло его брата Андрея Ольгердовича Полоцкого. «Прия его» и великий князь Дмитрий Иванович. Переход полоцкого князя на сторону Москвы ослаблял позиции Ягайло Активность Литвы временно снизилась.

В следующем году Москву постигла тяжелая утрата: 12 февраля 1378г. скончался митрополит всея Руси Алексей. Он всегда помогал Дмитрию
Ивановичу достигнуть цели. Нельзя точно сказать помогал ли Алексей
Дмитрию в его начинаниях, или Дмитрий последовательно проводил в жизнь политику митрополита. Но скорее всего митрополит был главою правительства еще с княжения Ивана Красного. Между Дмитрием и Алексеем установился союз «трона и алтаря», и московский князь желал также сотрудничать с церковью в дальнейшем. Он хотел видеть на митрополичьем столе своего духовника Михаила (Митяй). Митяй был высок, красив, с окладистой бородой, звучным голосом, а главное – хорошо образован:
«грамоте гораздъ, пети гораздъ, чести гораздъ, книгами говорити гораздъ, всеми делы поповьскими изященъ». Образованность Митяя производила особенно большое впечатление на великого князя, который, к сожадению, не умел ни читать, ни писать. Алексей же хотел отдать митрополичий стол Сергию Радонежскому. Перед смертью он отдал Сергию свой крест с мощами и велел принять стол. Сергий взял крест, но от митрополичества отказался, видя, что Дмитрий Иванович не желает видеть его на этом посту.

На русскую митрополию был и третий претендент: болгарин Киприан. Он был поставлен митрополитом в Литву, так как Ольгерд и священники его владений жаловались, что Алексей не посещает их. Это было вполне оправдано со стороны митрополита, так как он мог опасаться за свою жизнь или, по крайней мере, свободу в землях Ольгерда. Он однажды уже был заключен им в тюрьму (1359-1362). В этих условиях (литовский обещал стать католиком, если не будет создана отдельная митрополия) патриарх был вынужден послать в Литву митрополитом Киприана. После смерти Алексея собор русских епископов сделал Митяя местоблюстителем митрополичьей кафедры. И духовник Дмитрия Ивановича начал готовиться к поездке в Константинополь для утверждения в сане митрополита. Между тем
Киприан предпринял шаги, чтобы объединить западные и восточные епархии под своей властью. В мае 1378 г. он в сопровождении многочисленных слуг выехал из Киева, где была его резиденция, в Москву. Ему удалось миновать военной заставы и «инымъ путем» добраться до Москвы. Но там он и его свита были арестованы. У них отняли все, вплоть до дорогой одежды. Следующим утром их освободили и куда-то повели. Киприан решил, что его хотят лишить жизни. Однако они были посажены на «худых лошадей» и выставлены из Москвы.

Летом 1378 г. Мамай, «собравъ воя многы», под командованием темника
Бегича послал их разорять русские земли. Дмитрий Иванович, изменив обычной тактике, перешел Оку и встал у Вожи, правого окского притока, недалеко от столицы Рязанского княжества. Бегич, видимо, не ожидал появления московских полков в пределах Рязанского княжества. Несколько дней он нерешительно простоял у реки. Московский князь, заманивая татар в ловушку, «уступил берег». И 11 августа 1378 г., «зело при вечере»,
Бегич решился перейти Вожу. Боевой строй русского войска был традиционным: три полка. В центре большой полк под командованием
Дмитрия Ивановича, на флангах – полки Даниила Пронского и Андрея
Полоцкого. Большой полк, состоящий из пехоты, вооруженной длинными копьями должен был отразить натиск ордынской конницы, а затем перейти в общее наступление, прижать врага к реке и уничтожить. Ордынское войско атаковало, даже не успев полностью переправиться. Большой полк выстоял.
Передовые сотни ордынцев начали заворачивать коней, на них напирали вновь переправившиеся, все смешалось. Тогда с трех сторон ударили русские полки. Ордынцы побежали к реке, многих убили, другие утонули.
Погибло пять ордынских мурз, в том числе сам Бегич. Но в это время стемнело и русские прекратили преследование, намереваясь продолжить его на следующий день. Но ордынцы начали бегство сразу после поражения, несмотря на ночь. На следующий день русские обнаружили покинутый лагерь врага, но догнать его было уже невозможно. Битва на реке Воже стала первой в истории битвой, выигранной русскими у ордынцев [15].

Узнав о поражении Бегича, Мамай пришел в ярость. Чтобы хоть как-то отомстить русским, он собрал войска и изгоном двинулся на Рязанское княжество (то есть налегке, без обоза и осадных орудий). Олег Рязанский оказался не готов к отпору и бежал за Оку. Татары взяли стольный
Переяславль Рязанский, разграбили его и подожгли. Опустошив села и волости, захватив множество пленных они ушли.

Кровопролитные столкновения 1377-1378 гг. между союзом русских княжеств, возглавлявшихся Дмитрием Ивановичем, и мамаевой Ордой ослабили их силы. Обе стороны нуждались в передышке. К тому же Мамай понял, что мелкой ратью Руси не покорить и собирал войска со всех концов своих владений. Поэтому в 1379 г. никаких военных действий между Ордой и Русью не велось.

Летом этого года Мамай даже пропустил через свои владения Митяя, отправлявшегося в Константинополь. Дмитрий не оказал материальной поддержки Митяю, справедливо полагая, что ордынцы могут отобрать у него ценности, но дал Митяю незаполненные листы пергамента, скрепленные великокняжескими печатями, чтобы он, исходя из обстоятельств, мог заполнить их сам, превратив в долговые обязательства.

С миссией Митяя произошли удивительные вещи. На пути из Кафы в
Константинополь внезапно заболел и умер, не сойдя на берег, претендент на митрополичество. Среди его сопровождения начались распри. Боролись за то, кого теперь представлять в митрополиты. Победили сторонники переяславского архимандрита Пимена. Разбирая бумаги Митяя, Пимен нашел незаполненные великокняжеские грамоты. В одну из них было вписано обращение от имени Дмитрия Ивановича к константинопольскому патриарху с просьбой поставить митрополитом Пимена. Власти знали о желании московского князя назначить митрополитом Митяя, а потому к посланию отнеслись с сомнением. Тогда, заполнив другие великокняжеские грамоты как долговые расписки, русское посольство под высокие проценты взяло большую сумму у мусульманских и итальянских купцов. Золото быстро успокоило сомневающихся. В июне 1380 г. священный собор поставил в русские митрополиты Пимена. За ним закрепили титул Киевского и всея
Руси, но сам Киев и все западные епархии пожизненно оставались за
Киприаном.

В декабре того же года Дмитрий Иванович, желая укрепить свой авторитет в приокских княжествах, послал свои полки на Брянское княжество, которое принадлежало Литве. Московские полки взяли города
Трубчевск и Стародуб Северский, повоевали волости и села. Правивший в
Трубчевске брат великого князя Литовского Ягайло Дмитрий Ольгердович вместе со своим двором перешел на службу к московскому князю. Тот пожаловал ему в кормление город Переяславль (Залесский). В марте 1380 г. Дмитрий Иванович уладил конфликт с Новгородом Великим, начавшим было устанавливать связи с Ягайло. Прибывшее в Москву большое новгородское посольство признало Дмитрия Ивановича новгородским князем, а он, в свою очередь, принес присягу соблюдать новгородскую старину.

5.Поход Мамая. Куликовская битва.

В конце июля 1380 г. в Москву стали поступать сведения о начавшемся походе Мамая на русские земли. Для этого он собрал крупные силы, к собственным присоединив наемные отряды «бесермены и армяне, фрязы
(генуэзцы или венецианцы) и черкесы, и буртасы». Особую опасность представляла итальянская пехота, которая могла наступать глубокой фалангой. Некоторые историки считают, что войско Мамая превосходило по численности русскую рать почти вдвое. Всего же в ордынском войске могло насчитываться по оценкам разных историков 150-200 тыс. человек.
Кроме того Мамай заключил союз с Литовским великим князем Ягайло, который с 30-50 тысячами человек двинулся к русским рубежам. [16].

Неустойчивую позицию здесь занимал Олег Рязанский, пославший уверения в дружбе и Мамаю, и Дмитрию Ивановичу. Также он сообщал каждому из противников о передвижении другого. Рязанского князя можно понять: не помоги он, Мамаю его земля стала бы первой жертвой похода, но не хотелось идти против московского князя.

Мамай не скрывал, что хочет не просто повторить поход Батыя, а в отличие от него остаться на Руси. Летописец так записал его намерения:

– Я не хочу так поступить, как Батый, но когда приду на Русь и убью князя их, то какие города наилучшие достаточны будут для нас – тут и осядем, и Русью завладеем, тихо и беззаботно заживем.

– Пойдем на Русскую землю и разбогатеем от русского золота!

– Пусть не пашет ни один из вас хлеба, будьте готовы на русские хлеба! [17]

Однако Русь была уже не та что при хане Батые. Москва стала признанным политическим и военным центром страны. Изменилось и русское войско. Его ядром был «двор» великого князя и многочисленные хорошо вооруженные московские полки. К ним примыкали полки «подручных» князей.
По призыву Дмитрия Ивановича собрались рати Коломенская,
Звенигородская, Можайская, Переяславская, Владимирская, Юрьевская,
Муромская, Мещерская, Стародубская, Суздальская, Городецкая,
Нижегородская, Костромская, Углицкая, Ростовская, Ярославская,
Моложская, Галицкая, Бежецкая, Белозерская, Устюжская, Новоторжская…
Такому большому войску не подходила прежняя организация. Теперь войско было разделено на шесть полков: добавились сторожевой (самый слабый), передовой и засадный полки. Боевой строй стал более глубоким и гибким, чего не ожидали ордынцы. Выдвинутые вперед на Куликовом поле сторожевой полк не допустил до основных сил конных лучников, передовой полк сбил темп атаки ордынской конницы, а засадный полк переломил ход события.
Куликовская битва отличалась от других битв того времени еще тем, что в ней принимало участие большое количество пехоты. Например в сражениях на р. Пьяне и на р. Возже сражались только конные войска. Русское войско было очень хорошо вооружено и экипировано. У пехоты главным оружием были длинные крепкие копья (таранного действия). Конники по прежнему в основном были вооружены прямыми русскими мечами (120-140 см.), а также саблями. Русское войско выходило на бой «цветно и доспешно» [18].

В 20-х числах сентября Мамай намеревался соединиться с Ягайло в районе р. Непрядвы и вместе идти на Москву. Однако Дмитрий Иванович узнав о нашествии немедленно начал «собирать воинство много и силу великую, соединяясь с князьями русскими и князьями местными». Все войска должны были к 31 июлю прибыть в Коломну. От «языка» стало известно о плане Мамая. Медлительность Мамая позволила Дмитрию
Ивановичу собирать полки. 24 августа московские полки были в Коломне.
Там же были назначены воеводы. Ими стали: Владимир Андреевич
Серпуховский (двоюродный брат московского князя), Дмитрий Михайлович
Боброк-Волынец, Роман Михайлович Брянский, Василий Михайлович
Кашинский. Пришел к князю и два Ольгердовича – полоцкий князь Андрей и его младший брат Дмитрий. По подсчетам историков собранные войска составляли не менее двух третей всех возможных военных сил Руси.
Дмитрий Иванович вышел навстречу Мамаю в «поле». Наиболее короткий путь лежал через владения Олега Рязанского. Но чтобы не подтолкнуть его к союзу с Мамаем, войска обошли Рязанское княжество. Одновременно этим маневром Ягайло отрезался от Мамая. В конце августа русские полки
«начали возитися за Оку». Дмитрию было идти до Мамая 125 верст, Ягайло
– 150 (см. приложение 2). Нужно было спешить, чтобы разгромить противников по отдельности.

Но как не спешил Дмитрий Иванович, он успел посетить известного своим благочестием Сергия Радонежского, настоятеля Троице-Сергиевой лавры. Игумен благословил князя и дал ему двух иноков: Пересвета и
Ослябю.

Утром 6 сентября русские полки вышли к Дону неподалеку от устья
Непрядвы. В тот день на военном совете было решено переправиться через
Дон. Поле между Непрядвой и Доном было очень удобно для русских, так как с трех сторон было ограничено реками Непрядва, Дон, Нижний Дубняк и лесом, поэтому татары не могли использовать свою излюбленную тактику охвата противника клиньями тяжелой конницы или удара в тыл. Общая переправа через Дон началась 7 сентября. Великий князь приказал разрушить мосты, чтобы вселить уверенность воинов и не позволить литовцам ударить в тыл. В день битвы к великому князю прибыл гонец с благословением русскому войску от Сергия Радонежского.

Всю ночь полки простояли в боевом порядке, что было очень важно, так как в утреннем тумане расставить войска было трудно. Впереди стоял сторожевой полк Семена Оболенского и Ивана Тарусского. Он состоял из легкой конницы и должен был отогнать ордынских конных лучников.
Пехотный передовой полк должен был ослабить первый, самый сильный удар.
Затем вступали в бой большой полк и полки правой и левой руки.
Предугадав основной удар татар на полк левой руки, самой слабый, воеводы поставили там же засадный полк. Утром 8 сентября противники впервые увидели друг друга. Дмитрий Иванович объявил, что будет сражаться на «первом ступе, как простой воин». Дмитрий Иванович хотел оперативно управлять войсками и заодно воодушевить простых ратников. Да это было и не опаснее, чем остаться в окружении охраны: татары первым делом старались убивать князей. Великокняжеские доспехи одел боярин
Михаил Бренк, княжеский любимец. Приняв Михаила за великого князя, ордынцы смогли пробиться к боярину и убить его.

В начале битвы ордынцы попробовали ударить сильными конными крыльями, но поле было слишком узко для фланговых ударов (4-6 км) (см. приложение 3). Изменив план боя Мамай усилил центр «фряжской» пехотой.
Однако схватке главных сил предшествовал поединок русского витязя инока
Александра Пересвета с ордынским богатырем Темир-Мурзой. Церковники предали подвигу чисто религиозную окраску, но на самом деле Александр
Пересвет был профессиональным воином-дружинником, хотя и служил Сергию
Радонежскому. В поединке погибли оба богатыря.

После этого в бой вступили главные силы. Сторожевой полк был почти полностью уничтожен. Передовой полк тоже понес очень большие потери.
Натиск смог остановить лишь большой полк. Однако потери русских были огромны. Вскоре бой превратился в массу сражений между мелкими группами противников. Тут преимущество было на стороне татар: одиночных пехотинцев конные ордынцы легко изрубали саблями, а если группа русских пехотинцев образовывала «ежик», со всех сторон огородившись копьями, то ордынцы расстреливали их из луков. Однако именно большие потери спасли русское войско от полного разгрома: конница не могла передвигаться по телам. Ордынцы, потерпев неудачу в центре, попытались сначала смять, а потом выманить вперед ложным отступлением правый фланг русских войск.
Но ими командовал опытный Андрей Ольгердович, который не дал себя обмануть. Тогда Мамай нанес удар по полку левой руки. Татарам удалось прорваться сквозь строй русских войск. В тылу у основных войск оказался большой отряд отборной тяжелой конницы. Ордынская конница развернулась и понеслась по направлению к большому полку. В это время им в тыл ударил засадный полк. Это и решило исход битвы. Еще через полчаса бежал сам Мамай. Наемники, увидев его бегство, оставили поле битвы.
Оставшиеся в одиночестве татары не могли сдержать натиска русских войск. Русская конница преследовала ордынцев почти 50 км. Спаслись лишь немногие.

Разгром Мамая сразу изменил всю военную обстановку. Олег Рязанский, опасаясь мести великого князя, с семьей отправился в Литву. Литовский князь Ягайло в день битвы находился всего в 30 верстах от сражения. Но он и не торопился, ожидая исхода битвы. Узнав о победе русских войск,
«Литва с Ягайло побежали назад с большою быстротою, не будучи никем гонимы». Русские полки не преследовали его, так как догнать литовское войско было трудно, да и некому: убито или ранено было почти 75% русских ратников [19]. Погибло 12 князей и 483 боярина-воеводы, что составляло около

60 % всех знатных бояр [20]. Дмитрий Иванович тоже пострадал: «… и набрели на великого князя , избитого и израненного всего и утомленного, лежал он в тени срубленного дерева березового»[21]. Восемь дней войско стояло на поле битвы, «на костях», хороня мертвых и оправляясь от ран.

6.Значение победы. Нашествие Тохтамыша.

Последние годы жизни.

Вернувшись в Орду разъяренный Мамай сразу же начал набирать войска, чтобы двинуться на Русь изгоном. Но в это время из-за Волги пришел с войском Тохтамыш, давний враг и соперник великого темника. Последнему пришлось повернуть полки против Тохтамыша. Но после поражения, нанесенного Мамаю русскими, он не смог справиться с врагом. Лишившись войска и государства, темник бежал в Крым, к «фрягам». Последние убили темника чтобы завладеть его казной. Через год в Литве произошел переворот, к власти пришел Кейстут, дядя Ягайло. Он опирался на силы, заинтересованные в союзе с Москвой. Дмитрий Иванович по возвращении с
Куликова поля установил контроль над многими волостями Рязанского княжества. В 1381 г. он заключил договор с Олегом, по которому последний получал назад свое княжество, но не мог более вести самостоятельной политики в отношениях с Ордой и Литвой. Вскоре после
1380 г. московский князь присоединил к своим владениям Белозерское княжество, старшие князья которого пали в Куликовской битве.

Нашлось у московского князя время заняться и церковными делами.
Потеря новым русским митрополитом Пименом распоряжаться западными епархиями не удовлетворяла Дмитрия. Ему было важно, чтобы послушный митрополит мог контролировать все русские епархии и прибегать к интердиктам (отлучение от церкви ) в случае, если светские правители в этих землях выйдут из повиновения московскому великому князю. Ко всему прочему Пимен в глазах Дмитрия выглядел самозванцем, обманом занявшим место княжеского любимца Митяя. Поэтому, не дожидаясь возвращения из
Константинополя Пимена, Дмитрий решил примириться с Киприаном. В начале
1381 г. московский князь направил к нему своего духовника Федора
Симоновского. Киприан, положение которого сделалось двусмысленным после назначения Пимена, постарался забыть прежние обиды и 23 мая того же года прибыл в Москву. Он был торжественно встречен Дмитрием Ивановичем, приглашен на княжеский пир, где все, согласно летописи, радовались
«светло». Не так повезло Пимену, который сразу после возвращения на
Русь в конце 1381 г. был встречен людьми Дмитрия в Коломне. Последние сняли с него митрополичье облачение, и, минуя Москву, отправили в ссылку в Чухлому.

Между тем возникновение на месте мамаевой Орды более обширного государства Тохтамыша таило в себе опасность для Дмитрия Ивановича и других русских князей. Победа на Куликовом поле обошлась очень дорого и требовались годы, чтобы восполнить потери. Поэтому, когда Тохтамыш возвестил о своей победе над Мамаем, их общим врагом, и о своем воцарении, все русские князья, признавая его власть, послали к нему своих послов с подарками. С новой Ордой были установлены мирные отношения.

Со временем Тохтамыш начал проявлять интерес к делам русского улуса. Он отказался повиноваться своему бывшему покровителю Тамерлану и теперь готовился к войне с ним. Ему нужны были деньги. Очень много денег. Однако возобновить получение дани с русского улуса было трудно.
И князья, и бояре, и простое население считали, что победа на Куликовом поле означает освобождение от ига, дани и необходимости получать ярлык на княжение у князя. А иначе за что они проливали кровь в борьбе с татарами? Летом 1381 г. послал большое посольство, 700 человек, на
Русь. Возглавивший его царевич Акходжа дошел до Нижнего Новгорода, но идти на Москву побоялся, чувствуя антиордынские настроения. Тохтамыш решил изменить положение силой.

Однако, учитывая печальный опыт Мамая, он готовил поход в тайне.
Кроме того, он решил идти на Русь изгоном. Летом 1382 г. он послал своих людей в город Булгар с приказом задерживать всех русских купцов и отнимать у них суда, необходимые ему для переправы. С большим войском
Тохтамыш перешел Волгу и быстрым маршем двинулся вдоль нее на Русь. У границ Нижегородского княжества он свернул на запад и пошел к Рязани.
Нижегородский князь Дмитрий Константинович, напуганный появлением огромной заволжской орды, послал Тохтамышу с изъявлением покорности двух своих сыновей. Рязанский князь Олег также был вынужден смириться с его присутствием. Он показал Тохтамышу броды через Оку. Переправившись на левый берег, хан сжег крепость Серпухов и направился к Москве.

Дмитрий не ожидал нападения Тохтамыша. Быстро собрать войска ему не удалось. Да и собрать их было труднее, чем в 1380 году. Тогда борьба шла против Мамая, могущественного, но темника. Теперь требовалось биться с чингизидом, законным ханом, которому русские князья приносили вассальную присягу. Уже в силу этого не все князья могли откликнуться на призыв Дмитрия Ивановича. В семье великого князя только что родился очередной сын, Евдокия еще не оправилась от родов, оставить в таком состоянии жену и ребенка в Москве, в кольце вражеской осады, Дмитрий не мог. Да и у самого князя не все со здоровьем было благополучно о чем свидетельствует одно из посланий того времени, содержащее совет «искати ползы своему спасению, иже и здравию». Очевидно, во время Куликовской битвы князь был сильно контужен. Он не отважился сесть в осаду, как это было в 1368 и 1370 гг., вместо этого он с семьей бежал в заволжскую
Кострому. Оборона Москвы была возложена на внука Ольгерда боярина Остея и митрополита Киприана. Однако в самом городе войск было мало. 23 августа Тохтамыш подошел к Кремлю. Пока город не был блокирован полностью Киприан покинул Москву и укрылся в Твери. В течении нескольких дней ордынцы вырабатывали план действий. Убедившись в надежности оборонительных сооружений Тохтамыш начал переговоры с
Остеем. Ордынские вельможи убеждали москвичей, что Тохтамыш пришел не на них, а на великого князя Дмитрия, а раз его не было в Москве, то хан удовольствуется принятием подарков и осмотром города. Москвичи собрали подношения хану, и 26 августа большая делегация во главе с Остеем вышла из городских ворот. Москвичи не догадались поставить у ворот надежную охрану, и потому татары, перебив посольство, ворвались в город. Москва была целиком сожжена, почти все жители погибли. Взяв Москву, хан послал отряды воевать другие города, принадлежащие Дмитрию. Татары взяли и сожгли Переяславль, опустошили волости Юрьева и Владимира, ходили к
Звенигороду, Можайску, Дмитрову. Но изгон – это лишь грабительский набег, и воевать серьезно, неся большие потери, Тохтамыш не хотел.
Поэтому, вскоре после разгрома сильного ордынского отряда у
Волоколамска Владимиром Серпуховским, двоюродным братом Дмитрия,
Тохтамыш начал отступление. По пути ордынцы взяли Коломну, а, вступив на Рязанскую землю, ограбили и ее, уведя с собой множество пленных.
[22]

Московское княжество понесло большие потери, впервые за многие десятилетия его разорили татары. Когда великий князь вернулся в Москву, он велел немедленно погребать мертвых и велел давать по рублю за 80 тел. Всего он заплатил 300 рублей, следовательно, в Москве погибло 24 тысячи человек, не считая сгоревших и утонувших. Вскоре после ухода ордынцев Дмитрий Иванович послал войско на Рязанское княжество, приписывая Олегу успех Тохтамыша. Второй его заботой было восстановление Москвы. К счастью, Кремль уцелел: хан не имел времени разрушить его.

Взятие Москвы Тохтамышем ободрило давних недругов Дмитрия. Осенью
1382 г. отправился к хану Борис Константинович, рассчитывая получить
Нижний Новгород. Узнав, что 5 июля 1383 г. скончался Дмитрий- Фома,
Тохтамыш отдал ярлык на Нижний Новгород Борису. В этом же году изменилась обстановка и в Литве. Ягайло заманил своего дядю великого князя литовского Кейстута в ловушку, арестовал его, а через несколько дней слуги Ягайло задушили его. Ягайло вновь стал великим литовским князем.

Тогда же неугомонный тверской князь Михаил, нарушив договор 1375 г. отправился в Орду просить ярлык на великое княжение. Орда решила использовать конфликт между князьями в свою пользу. В Москву прибыл ханский посол Карача. Он объявил Дмитрию Ивановичу, что Тохтамыш, страшный в гневе, умеет и миловать преступников в раскаянии. Великий князь был вынужден отправить в Орду посольство во главе со своим сыном
Василием. Посольству удалось отстоять ярлык, но это обошлось очень дорого. Русь стали посещать послы, требовавшие дани. В 1389 г. с той же целью во Владимир прибыл «лютый», по выражению летописца, посол Адаш. В следующем году « великаа дань тяжкаа» была собрана со всех владений московского князя, причем не только серебром, но и золотом, а его тогда на Руси было очень мало. С каждой деревни требовалось по полтине серебром. Так как тогда деревни зачастую насчитывали всего два-три дома, выплатить дань было тяжело. Золото брали с городов. В качестве гарантии выплаты дани хан оставил у себя в заложниках Василия. Михаилу добиться великого княжения не удалось. Единственным результатом его пребывания в Орде стало восстановление тверского суверенитета над
Кашинским княжеством.

Несмотря на все это, положение Дмитрия Ивановича было устойчиво.
Доказательством этого может служить то, что при нем начали чеканить монету. Этот факт говорит об усилении торговых связей в подвластных московскому князю землях и о достаточном количестве серебра у Дмитрия
Ивановича. В знак подчинения ордынским ханам на обратной стороне монеты помещались арабская надпись с благопожеланием Тохтамышу. Также, благодаря этой надписи, монета могла обращаться в восточных землях.
Есть еще одно доказательство устойчивости положения Дмитрия Ивановича.
В описи архива Посольского приказа 1626 г. приведено краткое содержание одного несохранившегося документа. В ней прямо говорится, что предполагался брак между старшей дочерью Дмитрия и Ягайло с обязательством последнего перейти в православие и быть в «воле» великого князя. Это соглашение было заключено до женитьбы литовского великого князя на наследнице польского престола Ядвиге в 1386 году.
Сам этот факт показывает насколько высок был авторитет московского великого князя в Восточной Европе даже после нашествия Тохтамыша.
Договор с Ульяной Александровной, матерью Ягайло, был заключен, скорее всего, в первой половине 1383 г., когда литовский великий князь убедился в невозможности создания антимосковской коалиции, и понял, что его главной задачей является удержание за собой великокняжеского стола в Вильно.

У московского князя возник конфликт и с церковью. Прошло больше месяца после снятия осады Тохтамышем, а Киприан все не возвращался из
Твери. Он тронулся в путь только после того, как Дмитрий Иванович послал за ним двух бояр, призывая митрополита в путь. Вскоре однако митрополит покинул Москву и уехал в Киев. Поздние летописи объясняют его отъезд гневом Дмитрия, негодовавшего на Киприана из-за его бегства от Тохтамыша. Но причина, скорее всего, заключалась в том, что тверской
Михаил отправился в Орду, согласовав это с Киприаном, а возможно и по его совету. Киприан был просто заинтересован в том, чтобы великим князем стал союзный Литве Михаил Александрович, а не враждебный ей
Дмитрий Иванович. Вероятно из-за участия Киприана в политической интриге Дмитрий отказался сотрудничать с ним. На митрополичий стол был посажен возвращенный из ссылки Пимен. Позднее, в связи с наметившимся сближением с Литвой Дмитрий предпринял еще одну попытку реорганизовать управление русской митрополией. В последних числах июня 1383 г. он отправил в Константинополь суздальского архиепископа Дионисия, прося поставить его на митрополичью кафедру всея Руси. Дионисий был активным политическим деятелем того времени, горячим патриотом, сторонником активных действий и «союза трона и алтаря»[23]. Именно такой человек нужен был Дмитрию во главе церкви. Вместе с Дионисием был послан духовник великого князя, его доверенное лицо Федор Симоновский. В начале 1384 г. Дионисий получил митрополичий сан и прибыл на Русь. Но вначале он заехал в Киев. Судя по всему Пимен и Киприан были смещены, и в руках Дионисия были объединены все русские епархии. Такое решение было согласовано с Литвой.

К началу 1384 г. ситуация в Литве резко изменилась. Ягайло начал ориентироваться на ее союз с Польшей. Киевский князь Владимир
Ольгердович заточил Дионисия в темницу, где он и скончался 15 октября
1385 г. В связи с арестом Дионисия Дмитрий вынужден был хлопотать в
Константинополе о возвращении на кафедру Пимена. В мае 1385 г. тот отправился за море Волгою.

Дорога через Оку была перерезана, так как еще осенью 1382 г. произошло обострение отношений Москвы с Рязанью. Тогда Дмитрий послал на Рязанское княжество войска, которые учинили там погром «пуще …
Татарскые рати» в отместку за содействие Олега Тохтамышу. В ответ в марте 1385 г. Олег захватил Коломну. В свою очередь, Дмитрий послал
Владимира Андреевича на Рязань, но тот, кажется, преуспел мало. Война длилась до глубокой осени, пока Дмитрий не послал к Олегу Сергия
Радонежского, с тем, чтобы последний уговорил князя заключить мир.
Мирные отношения были подкреплены браком дочери Дмитрия Софии и сына
Олега Федора в 1387 г. После этого Олег больше не посягал на московские земли.

Закончив войну на юге Дмитрий тут же начал ее на севере. В 1385 г. новгородцы опустошили устюжские и вычегородские волости, среди которых были и владения московского князя. Перед этим новгородские ушкуйники поразбойничали на Волге. Кроме того, в Новгороде усиливалась пролитовская партия. Московский князь решил наказать непокорных. В январе 1387 г. он подступил к Новгороду, остановившись в одном переходе от него. Новгородцы биться не стали. Они приготовились к осаде, пожгли посады, монастыри и церкви. Тем не менее, горожане попытались решить дело миром. Уплатив 8 000 рублей, а также приняв другие условия
Дмитрия, они помирились с ним.

Положение московского великого князя становилось все прочнее. В феврале 1388 года, воспользовавшись тем, что против нижегородского князя Бориса Константиновича выступили его племянники Дмитрий решил расправиться со старым недоброжелателем. Он дал племянникам войска, с помощью которых Василий и Семен изгнали Бориса из Нижнего Новгорода. Он вновь вынужден был довольствоваться отчинным Городцом. Влияние московских князей в самом восточном русском княжестве медленно, но верно росло.

Власть Дмитрия упрочивалась и внутри московского княжества. В феврале 1389 года Дмитрий нарушил договор от 1372 г. со своим ближайшим соратником и двоюродным братом Владимиром Андреевичем и захватил принадлежащие последнему Дмитров и Галич. Владимир вздумал протестовать. Тогда Дмитрий арестовал его старейших бояр, и Владимир вынужден был подчиниться. 25 марта между родичами было заключено новое соглашение, определяющее состав владений Владимира. Ни Дмитрова ни
Галича среди них уже не было. Весной 1389 г. Дмитрий сильно заболел.
Между 13 и 16 апреля он составил завещание, в котором определил, какие земли, доходы и драгоценности должны получить его наследники – 5 сыновей и жена. Если сравнить то, что он завещал своим наследникам с тем, что получил 30 лет назад, то налицо огромное приращение. Во- первых, он впервые включил в состав своих земель бывшее Владимирское великое княжество. Также, он добавил к своим владениям земли в Вологде,
Торжке и Волоколамске, кроме того города Дмитров, Галич, Углич,
Белоозеро, Калуга, Медынь, Ржеву. Все эти земли он купил или отвоевал у своих врагов. Большая часть перечисленных земель завещалась старшему сыну Василию, бежавшему из Орды и лишь 19 января 1388 г. вернувшемуся в
Москву.

Это завещание устанавливало и качественную градацию между владениями старшего сына – великого князя – и владениями его братьями удельными князьями. В случае смерти одного из младших сыновей его владения делились между остальными. Но удел старшего сына не делился: он целиком переходил к следующему по старшинству сыну, а удел последнего, в свою очередь, делился между остальными.

Дмитрий Донской скончался вскоре после составления своего завещания, примерно в половине десятого вечера (по современному часоисчислению) 19 марта 1389 г.

III. Заключение.

Дмитрий Иванович Донской, великий московский князь, победитель
Мамая, «собиратель земли русская» действительно оказал огромное влияние на весь ход русской истории. Дмитрий Донской – ярчайший политический и военный деятель XIV века. Именно под его командованием русские войска впервые нанесли поражение монголо-татарам на реке Воже, именно он разбил огромную мамаеву рать на Куликовом поле. В его правление окончательно оформилась ведущая роль Москвы в борьбе русского народа против многочисленных захватчиков. Дмитрий Донской смог победить других претендентов на роль политического центра Руси: Суздальское и Тверское княжества. Победа Москвы над Тверью была столь впечатляюща, что соперников Дмитрия Ивановича не осталось.

Этот исторический период явился началом преодоления феодальной раздробленности Древней Руси. Еще при несовершеннолетнем князе бояре начали присоединять к московским владениям другие княжества, например,
Стародубское. Дмитрий Иванович продолжил эту политику: некоторые княжества он просто «приводил в свою волю», некоторые (как Белозерское) присоединял к своим владениям. И самое главное, по-видимому ему удалось создать военный союз русских князей. Именно участники этого союза 8 сентября 1380 г. вышли на Куликово поле. Начало складывания единого государства позволило отразить нападения врагов, победа на Куликовом поле совершенно изменила характер взаимоотношений с Ордой. Московские князья даже стали считать Владимирское великое княжество своей отчиной и не просили у хана ярлыка, передавали княжество по наследству. В результате деятельности Дмитрия Донского удалось на время ликвидировать угрозу со стороны Литвы. Одно время великий князь литовский Ягайло даже собирался вступить в союз с Русью. При Дмитрии Ивановиче значительно увеличилась территория московского княжества за счет как купленных, так и завоеванных земель.

На протяжении многих лет Дмитрий Иванович добивался упрочнения своей власти. С этой целью он устранил мешавшую единовластью выборную должность тысяцкого. Укрепление «вертикали власти» и ведение победоносных войн было невозможно без сильной и многочисленной армии.
Увеличилось значение военного «двора», ужесточились санкции за переход бояр к другим сюзеренам, требования к служилым людям.

И многие из этих достижений стали возможны благодаря деятельности
«великого князя Дмитрия Ивановича, за победу на Куликовом поле прозванного Донским» [24].

Однако нельзя приписывать только московскому князю все эти достижения. Л. Н. Гумилев и Н. И. Костомаров склонны считать большую часть поступков Дмитрия Ивановича выражением надежд и ожиданий его окружения. И с этим трудно не согласиться: еще до совершеннолетия великого князя его опекуны-бояре начали присоединять к московским владениям некоторые удельные княжества. Дмитрий Донской отправился в
Орду и получил ярлык на великое княжение благодаря хлопотам митрополита
Алексея и своего боярского окружения. Гумилев пишет, что такая активность и верность бояр объясняется тем, что они пришли служить московскому князю из разных земель, и потому имели лишь один общий интерес – жажду наживы. Однако их материальное благополучие зависело целиком от платы князя, а потому от его богатства. К тому же служить сильному князю куда престижней, чем бедному и слабому.

Митрополит Алексей оказал особенно сильное влияние на Дмитрия
Ивановича. Он фактически был правителем страны при несовершеннолетнем князе, и оказывал сильное влияние на Дмитрия Ивановича до самой своей смерти в 1378 году [25].

Сменой окружения великого князя можно объяснить и перемены направления его политики, а также способов достижения цели: иногда он не стеснялся нарушать договоры (например договор со своим двоюродным братом Владимиром Андреевичем), иногда не наносил последнего удара почти побежденным врагам (не присоединил земли Ярославского княжества к своим владениям). Начало же уничтожения удельного порядка, скорее всего, можно приписать влиянию бояр, которым это принесло самые большие выгоды. Подтверждением этого служит тот факт, что Дмитрий Иванович под давлением боярства всячески притеснял слабых правителей других великих княжеств, но не трогал удельного порядка в собственном ( очевидно потому, что удельные князья в Московском великом княжестве приходились ему родственниками и могли оказывать влияние на Дмитрия Ивановича обратное влиянию бояр).

Наверное, главная заслуга Дмитрия Ивановича это то, что он не торопил события, проводил необходимые преобразования как только назревала необходимость в них. Он жил в русле событий, своевременно реагировал на них. Московскому князю удалось то, что удается немногим – он сумел собрать вокруг себя опытных, компетентных советников.

В правление Дмитрия Ивановича Донского произошли столь важные для нашей страны события и преобразования, что его не забывают и по сей день. Его именем назвали танковую колонну, созданную на средства прихожан православной церкви в годы Великой Отечественной войны. 1980 г. торжественно праздновалось 600-летие со дня Куликовской битвы. В июне 1988 г. Поместный Собор Русской Православной Церкви причислил к лику святых «благоверного Великого князя московского Дмитрия Донского»
(см. приложение 1). Память о нем переживет века.

Сноски.

1.Лощиц Ю. М. Дмитрий Донской. Роман-газета, 1989, № 9-10 – стр. 4.
2. Гумилев Л. Н. От Руси до России. – М.: Рольф, 2001 – стр. 151.
3. Кучкин В. А. Дмитрий Донской. Вопросы истории, 1995, № 5/6 – стр.62.
4. Кучкин В. А. Дмитрий Донской. Вопросы истории, 1995, № 5/6 – стр.62.
5. Карамзин Н. М. Предания веков. – М.: Правда, 1988 – стр. 340.
6. Лощиц Ю. М. Дмитрий Донской. Роман-газета, 1989, № 9-10 – стр. 33.
7.Лощиц Ю. М. Дмитрий Донской. Роман-газета, 1989, № 9-10 – стр. 44.
8. Кучкин В. А. Дмитрий Донской. Вопросы истории, 1995, № 5/6 – стр.
64.
9. Карамзин Н. М. Предания веков. – М.: Правда, 1988 – стр. 343.
10. Кучкин В. А. Дмитрий Донской. Вопросы истории, 1995, № 5/6 – стр. 68.
11. Каргалов В. В. Полководцы X-XVI вв. – М.: ДОСААФ, 1986 – стр. 120.
12. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Т. 1. –

Ростов-на-Дону: Феникс, 1998 – стр. 238.
13. Кучкин В. А. Дмитрий Донской. Вопросы истории, 1995, № 5/6 – стр. 69.
14. Каргалов В. В. Полководцы X-XVI вв. – М.: ДОСААФ, 1986 – стр. 117.
15. Кучкин В. А. Дмитрий Донской. Вопросы истории, 1995, № 5/6 – стр. 74.
16. Гумилев Л. Н. От Руси до России. – М.: Рольф, 2001 – стр. 158.
17. Повесть о Мамаевом побоище. Воинские повести Древней Руси – Л.:
Лениздат, 1985 – стр. 237.
18. Каргалов В. В. Полководцы X-XVI вв. – М.: ДОСААФ, 1986 – стр. 124-
125.
19. Гумилев Л. Н. От Руси до России. – М.: Рольф, 2001 – стр. 159.
20. Каргалов В. В. Полководцы X-XVI вв. – М.: ДОСААФ, 1986 – стр. 136.
21. Повесть о Мамаевом побоище. Воинские повести Древней Руси – Л.:
Лениздат, 1985 – стр. 265.
22. Каргалов В. В. Полководцы X-XVI вв. – М.: ДОСААФ, 1986 – стр. 139.
23. Кучкин В. А. Дмитрий Донской. Вопросы истории, 1995, № 5/6 – стр.71.
24. Карамзин Н. М. Предания веков. – М.: Правда, 1988 – стр. 339.
25. Гумилев Л. Н. От Руси до России. – М.: Рольф, 2001 – стр.149.
26. Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского. Жития святых. – Н.: Новосибирское книжное издательство,1991 – стр.182.

27. Каргалов В.В. Полководцы X-XVI вв. – М.: ДОСААФ, 1986 – стр.
129.

28. Каргалов В.В. Полководцы X-XVI вв. – М.: ДОСААФ, 1986 – стр.
133.

Литература:

1. Карамзин Н. М. Предания веков. – М.: Правда, 1988. – 768 с.
2. Гумилев Л. Н. От Руси до России. – М.: Рольф, 2001 – 320 с.
3. Пространная летописная повесть о Куликовской битве. Воинские повести
Древней Руси. – Л.: Лениздат, 1985 – 495 с.
4. Повесть о Мамаевом побоище. Воинские повести Древней Руси. – Л.:
Лениздат, 1985 – 495 с.
5. Повесть о битве на реке Пьяне. Воинские повести Древней Руси. – Л.:
Лениздат, 1985 – 495 с.
6. Повесть о битве на реке Воже. Воинские повести Древней Руси. – Л.:
Лениздат, 1985 – 495 с.

7. Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского. Жития святых. – Н: Новосибирское книжное издательство,
1991 – 184 с.
8. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Т. 1. –

Ростов-на-Дону: Феникс. 1998 г. – 608 с.
9. Орлов А. С., Георгиев В. А., Георгиева Н. Г., Сивохина Т. А. История
России – М.: ПБОЮЛ, 2001 – 520 с.
10. Каргалов В. В. Полководцы X-XVI вв. – М.: ДОСААФ, 1986 – 334 с.
11. Лощиц Ю. М. Дмитрий Донской. Роман-газета, 1989 – № 9-10.
12. Кучкин В. А. Дмитрий Донской. Вопросы истории, 1995 – № 5/6.
13. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: Рольф, 2001 – 543 с.

Приложения.

Приложение 1 [26].

[pic]

Приложение 2 [27].

[pic]

Приложение 3 [28].

[pic]