✅ Особенности повествования в прозе лескова. I –

O.B. Угдыжекова. Эстетико-философские основы хроникального жанра Н.С.Лескова

О. В. Угдыжекова

ЭСТЕТИКО-ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВЫ ХРОНИКАЛЬНОГО ЖАНРА Н.С.ЛЕСКОВА

Томсхий государственный педагогический университет

Создание целостного представления о русс кой литературе XIX в, немыслимо без творческого наследия Н,С. Лескова. Начало литературного пути писателя приходится на начало 60-х гг. – период, который русское общество переживает как “^эпоху смены двух катехизисов” (В. Соловьев). Немецкую идеалистическую философию вытесняет материализм Бюхне-ра и Молешотта, церковный идеал славянофилов заменяет нигилистический идеал безбожия. Сложная динамика социального развития русского общества отзывается в литературе обостренным интересом к проб-леме личности и к проблеме народа. На первый план историко-литературного процесса середины XIX

■ I:.-. • ■ irr нашита ьн< и и к-, проблематика, связанная, а свою очередь, во-первых, с пониманием личности н обстоятельств, среды, как пзаимодейст-нующих к взаичоьлияюшнх сфер, во-вторых, с поисками в отечественной литературе новых жанровых форм.

IS69 ! 870-е гг. – это время, когда русское об-шест-во знакомя гея и романом-эпопеей”Война и мир” и уже знакомо с “книгой родства и памяти” “Чающие движения воды” Н.С. Лескова. Это время, когда в “Сыне отечества” печатаются три нрлвоопнеатель-н ых лес конских очерка, а в творческой лаборатории М.Е. Салтыкова-Щедрина создается цикл сатирических очерков “История одного города”.

Давая свое определение “романической хроники” жанру произведения “Чающие движения воды”, в письме A.A. Крэевскому Лесков настоятельно утверждает, что “это будет хроника, а не роман. ‘Гак она была задумана, и так она растет по милости божией. Вещь у нас мало привычная, но зато поучимся” (I,

■ j ” . Ji МЫС Л ПО ЮП ■ Т’О-‘ к ЮПИ Ш (ЯПК (Я (Ш так широк, что не укладывался н традиционные рам-кн романного жанра с его твердой сюжетной интригой и композиционной выверенностью. По замечанию Б.Г. Реичона, хроника ориентировала читателя на жанр летописи, “не претендующей ни на полноту изображения, ни на философию, лишенной рассуждений и оценок, предоставляющей читателю самому делать выводы и размышлять” [2, с. 55].

Универсализм мышления Лескова обусловил обращение писателя к хронике как к жанру, представляющему своеобразный синтез разных точек зрения и жанровый диалог разных форм понес шонання (жития, легенды, сказания и т.д.). Это давало писателю, во-первых, большие возможности для создания эс-тетически-целостного образа действительности с позиции текстовой ”вненаяодамости”(М.М. Ьахтин) ан-тора и объективного, нейтрально-выдержанного повествователь по го тона. Во-вторых, мотив про пало в

лесковском произведении появление образа рассказчика, позиция которого оказывается близка гармонизирующей позиции летописца, создающего целостную эпическую картину чира, Лесковская хроника, впитывая в себя опыт создания “Капитанской дочки” A.C. Пушкина и “Семейной хроники” С.Т. Аксакова, принимает форму мемуаров, преломляющих исторические события через частное, индивидуальное сознание.

Лесковедами общепризнано, что в центре художественного мира писателя находи гея лик человека, личность. “Не свет, – писал сам Н.С. Лесков. – а лично человек – вот кто дорог мне…” [3, с.39) Но проблема личности у Лескова не ограничивается рамками гуманистической концепции, она поднимает в творчестве писателя соте ри о логическую тему спасения человека. Поиски русским писателем нового жанра идут, па наш взгляд, не только в традициях хроникально-летописного повествования. Они связаны в первую очередь с христианским миропониманием Н.С. Лескова, для которого многие вопросы современности преломляются сквозь призму христианской философии.

В основе пескзовской концепции бьггия лежит диалоги чн ость, которая предполагает равнозначность отношений между “я” и “другой” (выраженную в эквивалентах М.М. Бахтина) – в реальном аспекте, “собственный” и “чужой” – в мифологическом, “человеческое” и “божественное” – в теологическом аспекте. Эта своеобразная философская позиция писателя отражается а его эстетике событийной связью героя и среды; в поэтике находит свое воплощение в мифологемах “судьбы”, “жизни – смерти”, “жизни -странствия”, “испытания”, в образе игры; отражается в сказовой манере повествования; преломляется и жанровом аспекте как сочетание больших и малых эпических форм. Отражение со-бытия “среды” и “героя” в художественном произведении Лескова требует эстетического наполнения тгой снязн эпическим смыслом. В этом плане функционально значимыми в лесковских текстах являются категория долженствования и категория времени.

Императив долга требует от человека активного противодействия негативным жизненным обстоятельствам. определенного поступка. Личность и среда у писателя, как правило, находятся нсостоянии конфликта, который и становится источником драматизма лесковского повествования. Историзм в исследовании художником характера этого конфликта проявляется я том, что последний всегда имеет проекцию на характер определенной эпохи. “Взвешивающий, аналитический критицизм был. начиная с первых ша-

Вестник ТГПУ. 1999. Выпуск 6(15). Серия: ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФЙЛОЛОГИЯ)

гон, формой раздумий Лескова над историческим» судьбами Ршссии, прошлое к настоящее которой рассматривается как непосредственное продолжение и единство” |4Г с. 47].

История, человеческое бытие, время осмысляется писателем с позиции христианского учения, в частности философии блаженного Августина. Имя Аврелия Августина не рад появляется на страницах, Лескове кнх произведений (‘*На ножах”. “Владычный суд”, “На краю света”). В лесковиане, кроме этой констатации факта и общих утверждений, тезис о влня-нии фил ософн и Лигу сти и а на мировоззрение писателя не i голу чи л должного подтверждения.

Автор ‘”Исповеди” и книги “О [раде божием” пропагандирует христианское учение, суть которого и на-.ичии г.вух миров: мира человеческого и мира Ьо–■кес гвенного. Мир Бога существует г> вечности, чир человека – в изменчивом временном прострет: rue. Каким же образом вечность связывается со временем, ” царство н ебсс ное” – с *” царством зем н ;,t м”? Через настоящее время, по утверждению Августина, которое измеряется в грех категориях: настоящее прошел те го – пам ять. н астоя г цее и астоя ще го – co:iep¡ га-ние и настоящее будущего – его ожидание [5, с. 170}. |î христианемэй перспективе время стало линейным г в отличие oí циклического времени античности), оно с гало означать движение человеческой души, деятель-ногу человеческого духа, стремящихся обрести Ьш-а, Человек, по Августину, познает Бога сер днем, но не разумом, так как тот или иной человеческий поступок заключен в рамки собственной воли человека, определяющей его анижение к [soi у. Христианский геолог приходит к следующему выводу: в жизни отдельного человека и человечества в целом должен существовать ориентир вечности (т.е. Ьог), если иб щество ориентируется на смертные земные цели, оно становится “гибнущим”.

Именно м ^том дискурсивном контексте следует рассматривать, на наш взгляд, лееконекое стремление к идеалу и его приверженность идее “неортодоксального” хилиазма. Известно, что Лесков, начиная с 70-х гг., крайне негативно оценивает российскую действительность, государственный и церковный ннс-ти:угы ь пис:.•-.■:.■ il.K. Щебальскому он замечает, что это еще не ад» “потому что в нас живо стремление к идеалу” [I, с. 439]. Религиозная интуиция ведет пирате i* к пониманию челоиека как образам подобия ko га. Антропологизм Лескова требует обязательного чело веч ее кош i форы на к Во ¡у. Человеку, но мысли автора “Соборян”, дается идея бесконечного Божественного Бытия, обусловливающая е:чэ восхождение от конечного к бесконечному, его обращение от ала к добру “во мгновение ока”.

В очерке “Владычный суд” автор отсылает “критиков”. которым НС нравится описание архиерея и миссионеров, не спешивших крестить бродячих дикарей. представленное писателем в рассказе “На краю снега”, к сочинениям блаженного Августина. Ибо там

“они могут найти у этого великого философа готовые ответы на укоризны, делаемые мне за моих “тенденциозно вымышленных героев”, – пишет Н.С. Лесков [6, с.263]. Тем не менее, принимая в целом учение Августина, писатель относиген к нему критически: берет для себя самое ценное, при этом принцип^ ально не соглашается с некоторыми вещами. Герой рассказа “На краю света” открыто противоречит христианскому геологу: цПростн меня, блаженный Августин, а я я тогда разномыслил с тобою и сейчас с тобою не согласен, что будто “самые добродетели языческие суть только скрытые пороки” [7, с.448]. Исторический процесс, с точки зрения писателя, обнаруживает неистребимое стремление человечества построить Царство Ьожие на земле, идеальное общество, обозначающееся в одном нз архетипов Юнга как Новый мир, первичный образ, который заставляет человека развиваться в определенном направлении. “Я же вселенную утверди7′, заявляет Лесков, отмечая общую для всех людей устремлен ноем, к высшим идеалам.

R философскою концепцию времени Н.С. Лескова входит идея хилиазма, проходящая через все творчество писателя, в котором опосредованно отражается августановская идея о “граде божием”. Формулируя свое чтическо-е писательское кредо, Лесков провозглашает: “1Дело честного писателя ■ служить Т1>му» чтобы Царстно Ножие настало на земле как можно скорее и всес о вершен нее” [fi, c.365J, Мыс <к о возможности грядущего Царства Божьего на земле развивается им нз страницах беллетристических произведений. Так, н романе “I fa ножах” спирит Водопьянов утверждает: “Христово царспю придет, когда “все раскуют мечи на орала н копья на серпы”. Придет, придет, придет и июли станут ум нее и буду i лоб-рее, и это придет” [9, с.361]. Герой другого произведения {“Обойденные”) отвечает на бурное е;юволч-№ рже мне своих нт’илистнушщн.ч собеседников следующем образом: “Это. rot иола, ведь все веши решенные: “ищите прежде всего Царствия Божня и правды Его, а вся сия приложатся вам” [!0, с.74] И далее, полемизируя с оппонентами, он рассуждает уже о путях его достижения: “Вы говорите: идея не вопгтошается до спх пор потому, что она очень широка, а посмотрите, не оттого ли она не воплощается, что все н во имя любви-то делается без любви вовсе” [10, с.75]. Давая отповедь Лизе Бахаревой, ему вторит Розанов в романе “Некуда”: “…желаю, чтобы необъятная ширь ваших страданий не мешала вам, любя человечество, жалеть людей, которые вас окружают, и быть к ним поснисходительнее. Пока mi ! не будем считать для себя обязательным участие к каждому человеку, до пех пор все эти гуманные теории – вздор, ахинея и ложь, только вредящая делу” [11, с.430].

H лесдовскнх текстах прочитываются не только с ло ва С вящен но го П нсан ия : “возлгаб и ближнего своего1′, но и размышле mm блаженного Августина о с по-

И. И. (Seребенка. Структура повествования в русском романе 1860-х годов

собах познания Бога. В “Исповеди” философ поздней античности приходит к мысли, что путь к Богу – это любовь, которую Бог-отец дает миру через своего Сына. Только через нее временной мир прикасается к вечности, только через нее сердце становится способно к пониманию Бога. Эта идея Августина находит отклик не только в беллетристическом, но и в эпистолярном наследии русского писателя. В письме П.К. Щебальскому от 10 ноября 1875 г. Лесков замечает; “Л его (Бога) дано только чувствовать”. И представляет свое лесковское: “…но не комментировать, ни с какой, ни с лютеранской, ни с поповской точки зрения” [1, с.430].

С этой же позиции духовности, движения к Богу Лесковым трактуется категория времени, которое осмысляется художником как неразрывная связь времен. Писатель характеризует время как “‘тогдашнее”, идентифицируемое им с “веком романтизма и поэзии”, со “старой сказкой”, и “нынешнее”, обозначаемое как “век гражданских чувств н свободы”, как “шандизм”, г е. “комическое” время. В хрониках “Чающие движения воды”, “Старые годы” эти временные определения еше отсутствуют, в полном своем оненочночи 1ссж)м пГтьемс они появляются в сатирической

хронике “Смех и горе” (187 О, затем в “Соборянах” (1872) и в “Захудалом роде” (1874).

История воспринимается писателем как контрастная смена времен’ прошлого и настоящего. В недрах прошлого времени уже наличествует и развивается настоящее. Став реальностью, настоящее время сохраняет импульсы предшествующего времени, содержит их в скрытом потенциале. Прогрессивный характер будущего зависит от того, какое развитие получают в настоящем времени позитивные силы прошлого, находятся ли они и движении или присутствуют в статическом состоянии. В последнем случае общество может впадать в такие крайности, как нигилизм, “шандизм” или в состояние “общего эгоизма” (Н.С. Лесков). В лесковском тексте н исторический поток времени всегда влн-аается лич ное время героя, а потому даже в самый “ничтожный” иск появляются личности, чье самостоянис и противостояние целой эпохе способно в перспективе изменить будущее.

Следует отметить, что в целом лесковская концепция времени, раскрывая причинно-следственную закономерность явлений, предполагает оптимистическое видение перспектив русского социально-исторического развития.

ЛИТЕРАТУРА

1 Лесков Н.С. Собрание сочинений: В 11 т. Т. Ю – М . 1958 2. Реизов Б.Г. Французский роман 19 века – М., t977. 3 Лесков Н С. Указ. ссч Т.9.

4. Горелое A.A. Лесков (демократические начала творчества) // Русская литература.- 1981- № 1- С 32-57. 5- Аврелии Август Исповедь.- М„ 1992. 6 Лесков Н.С. Собрание сочинений. В 12 т. Т 12,- М. 1989

7. Леем» Н С. У*аз сач Т 4

8. Лесков Н.С. Заметки Ц 8 мире Лескова.- М„ 1983.- С. 365-Э67 9 Лестов Н С. Собрание сочинений: В 12 т. Т. 8 – М , 1989.

Ю. Лесковн.С Указ соч.т.З. 11. Лесков Н С. V*aa, со» Т 4

И. И. Середенко

СТРУКТУРА ПОВЕСТВОВАНИЯ В РУССКОМ РОМАНЕ 1860-* ГОДОВ

Томский государственный педуниверситет

Структуре повествования в эпическом произведении закономерно уделяется значительное внимание. Теоретические работы М.М. Ьахтина [1], В.В. Виноградова [2. 3, 4], Г.А. Гуковского [5], Б.О. Кормана [б], Б.А. Успенского 17) и других ученых позволяют увидеть проблему в исторической перспективе и решать задачи конкретного аналнза субъектной организации прозаического художествент>ш текста. Классификация субъектов речи п эпическом произ-недении. разработанная Б.О. Корманом [8], легла в основание настоящей работы, посвященной пробле-

мам повествования в близких по времени создания романах “Некуда” и “Соборяне” Н.С’. Лескова и “Преступление и наказание” Ф.М. Достоевского,

Роман “Некуда” (1864), один из первых так называемых антинигилистических романов, принадлежит перу мастеря сказа. Тем более интересно проследить, как в открыто тенденциозном произведении Лесков апробирует иную манеру повествования.

i (овестионатсль в “Некуда” выступает в двух “ликах”: личного повествователя и автора-повествователя, I !срвый обнаруживается по обращению к чита-