Философия человека. реферат. философия. 2021-03-18
Слово “человек” многозначно и может обозначать совершенно разные предметы. В биологии словом человек обозначается один из биологических видов. В романах Толкиена – раса разумных существо, наряду с гномами, хоббитами и эльфами. Юкагиры или нивхи словом человек обозначают представителей своей народности. В юридическом смысле человек это один из правовых субъектов. В социологическом смысле – один из носителей социальной роли. Философский смысл человека должен носить обобщающий характер, он должен выражать сущность человека, осознание которой позволяет нам самоосознавать себя как человека и самоопределяться по отношению к другим людям. В этом смысле понятие человека является формой самосознания, а все другие более упомянутые смыслы этого слова – лишь разные результаты этого самосознания.
Представим себе фантастическую ситуацию – вы встречаете совершенно инородное существо, которое заявляет о том, что оно самосознает себя как человек и о своих правах человека. В этом случае вопрос стоит не о том, принадлежит ли оно к человеку как биологическому виду. – Итак, очевидно, что нет. (Хотя и в этом случае существо может поставить под сомнение биологический критерий, мотивируя это тем, что его биологическое отклонение от человеческого вида – всего лишь случайное уродство, на основании которого нельзя лишать его права считаться человеком). Вопрос в том, что вы, самоосознавая себя как человека, признаете или нет за существом такое же право считаться человеком и быть в силу этого равным себе. Этот вопрос требует выявления сущности человека – что человека делает человеком и дает ему право считаться человеком.
Допустим, сущность человека в его социальной природе. Но, в соответствии с этим критерием, мы еще не сможем признать за существом, заявляющим, что оно человек, так как социальной природой обладают и муравьи, и пчелы.
Допустим, сущность человека в его разумной природе. Но, и это не является достаточным основанием быть человеком, так как неизвестное нам существо может оказаться просто разумным роботом, всего лишь очень сложной машиной.
Право считаться человеком мы можем признать лишь того, кто обладает свободой и ответственностью. Ни разум, ни социализированность, ни внешнее сходство с человеком не могут служить для этого достаточным основанием.
Для понимания сущности человека биологический критерий не может считаться определяющим. Мы признаем человека другой расы человеком не в силу биологических аргументов, а в силу того, что он в той же мере, что и мы обладает свободой воли и способностью нести ответственность за себя. Биологически различие между расами несущественно, но даже если бы оно и было существенно, это никак не должно было бы сказаться на сущностном понимании человека.
Несмотря на то, что биологические знания не могут определить, что есть человек, тем не менее, они могут помочь лучше понять человека. Человек в биологическом плане отличается от животных, но вопрос в том, есть ли в биологической природе человека нечто уникальное, что отличает его от всех остальных животных сильнее, чем существующие различия между животными. Совершенно очевидно, что биологическая уникальность не в размере человеческого мозга, не в прямохождении и не в строении ладони, а в том, что на уровне строения самого человеческого тела не обнаруживается его специализация к определенной среде обитания. Сколь бы сильно ни разнились между собой животные, в них всегда обнаруживается общая черта – в них присутствует определенная функциональная специализация, позволяющая максимально приспособиться к собственной среде обитания, у человека ее нет. Если предположить, что эволюция развивается по пути развития способности максимального приспособления, то становится совершенно очевидно, что человек в принципе не мог возникнуть эволюционным путем, как то утверждает ненаучная тория Дарвина.
Эта особенность человека выявляет философский смысл его отношения к остальному животному миру. Каждое животное развивает какую-либо одну особенность – гепард лучше всего бегает, дельфин лучше всех плавает, белка лучше всех скачет по деревьям, слон самый сильный и т.д. Человек все это умеет делать сразу, и хотя он делает это хуже чем животное-специалист, но зато значительно лучше, чем другие животные. Таким образом, каждое животное воплощает в себе какие-то особенности, которые есть у человека, доводя их до совершенства, но при этом жертвуя остальными способностями. В связи с этим русский философ Сергий Булгаков предположил, что животное – это гипостазированное качество самого человека, а все животные вместе – образ самого человека. Таким образом, животное царство – это разъединенный человек. Преодоление человеком своей внутренней расколотости через воссоединение с высшим началом позволит обрести внутреннее единство и животному царству. Именно эта мысль выразилась в христианской идее, что животный мир спасается через спасение человека.
Для определения сущности человека не годиться и социальный критерий. В наше время распространен предрассудок, будто бы человека человеком делает общество и вне общества человек не может существовать. Люди организуются в общество, но это не уникальный признак человека, ведь в общество организуются также муравьи, термит, пчелы. При этом не общество формирует и воспитывает человека, а первичный круг общения – самые близкие люди, которые составляют его семью. Правильнее было бы говорить, что человек – это существо семейное, а не общественное. Для того, чтобы сформировалась полноценная личность, необходим контакт только лишь с родителями, а не со всем обществом. Именно личное общение, а не общественные связи формируют личность, при этом личностное общение не обязательно может быть ограничено людьми, человек как личность может формироваться и в общении с Богом.
Чаще всего в качестве сущности человека называют разум, В некотором смысле это правильно, беда лишь в том, что под разумом обыденный человек понимает самые разные явления.
Нельзя считать интеллектуальные способности уникальным свойством человека. Наиболее высокоразвитые животные могут превосходить по сообразительности многих представителей человеческого вида. Можно привести множество примеров тому, как животные успешно обманывали людей. Если мы проведем эксперимент и поставим человека и, например, крысу, в совершенно равные условия, например, найти выход из лабиринта или решить какую-либо другую подобную задачу, то вряд ли у них результаты будут сильно отличаться.
Вместе с тем, человек умеет пользоваться абстрактным мышлением, животные почти не умеют (хотя гориллы, успешно обучаются языку глухонемых). Вопрос лишь в том, действительно ли это способность выявляет в человеке нечто уникальное. Ведь не только человек, но и компьютеры могут оперировать абстрактными языками. Абстрактные языки – всего лишь инструменты, они никак не влияют на нашу насыщенность нашего переживания собственного жизненного мира. Да, человек обладает способностью пользоваться этим инструментом, а другие животные нет. Но ведь модно привести множество примеров того, что умеют делать животные, а человек нет. Поэтому не сама способность к абстрактному мышлению, а то, что ее порождает должно характеризировать человека как человека, но что это за способность – нам еще предстоит выявить.
Человек ничем не отличается от животных по яркости и насыщенности переживания своего жизненного мира. Человек, также как и животные способен страдать, радоваться, думать, надеяться. Тем не менее, есть одно принципиальное отличие человека от всех животных, из которого можно вывести вес остальные различия, включая и способность к абстрактному мышлению. Только человек обладает свободой воли.
Животные обладают свободой выбора, но не свободой воли. Животные могут выбирать, как поступить на основе уже имеющихся психических мотивов, но они, в отличие от человека, принципиально не могут поступить вопреки психическим мотивам. Например, коша может свободно выбирать, подсжаться ли желанию поесть и стащить сыр или поддаться страху перед наказанием, и не тронуть его, но ни одна коша не будет воздерживаться от употребления сыра по моральным соображениям или добровольно соблюдая пост.
Человек в отличие от животного свободен от своей психики, от своих желаний, эмоций и других психических мотиваций. Животное принимает свою психику как заданность, которую нельзя изменить. Поэтому и поступки животного не свободно, но причинно обусловлены психическим состоянием. Именно поэтому животные не несут и не могут нести моральной ответственности за свои действия. Если кошка стащила сыр, это означает не то, что она аморальна, но лишь то, что желание есть было сильнее страха перед хозяином.
Свобода человека налагает на него и моральную ответственность, в отличие от животного он не может оправдать свои поступки наличием желания или эмоции, так как у него была возможность поступить вопреки им. Эта свобода и является сущностью человека.
Свобода обуславливает ответственность. Ведь свободно поступать не означает поступать случайно. Свободное решение предполагает понимание цели и решимость ее добиваться. При этом, если человек не способен принять все последствия своего решения, то значит, он не до конца его осознал, и решение было не свободным, а случайным. Быть свободным, значит осознавать значимость того, что делаешь, принимать последствия этого, а это и есть ответственность. Таким образом, свобода рождает сферу морали.
Благодаря свободе возникает и сама способность к абстрактному мышлению. Не только человек, но и животные способны думать, но в отличие от человека животные всегда думают о том, что для них непосредственно важно в данный момент. Мысль животного не отрывается от той ситуации, в котором животное находится. Это так потому, что ситуация обуславливает мотивацию направления мысли, и поскольку животное не может быть свободно от своих мотиваций, оно не может мыслить просто так, без пользы для себя. Человек же может думать о бесполезных вещах, это и делает его разумным. Но для этого ему необходимо оторваться от привязанности к ситуации, быть свободным от того, что ему непосредственно важно и нужно. Именно в этом отрыве от конкретной ситуации, от прагматичных интересов и возникает абстрактное мышление.
Абстрактное мышление способно постигать смыслы сами по себе безотносительно к прагматичным интересам в конкретной ситуации. Некоторые из этих смыслов приобретают особую значимость человека, определяя значимость его поступков, целей и окружающих вещей. В этом случае они превращаются в ценности и создают новую моральную мотивацию для человека, не зависящую от его практических интересов.
Способность человека видеть сферу высших ценностей позволяет обнаружить и их высший источник. Если человек начинает изменять себя в отношении к высшему началу, то тем самым он становится не только человеком моральным, но и человеком религиозным. Свобода человека обуславливает также и другие его уникальные способности – способность к творчеству, к искусству и т.д.
Проблема идентификации человека
Поскольку юридического определения человека не существует, в наше время довольно остро стоит вопрос, при каких условиях человека считать человеком. Фашисты, руководствуясь биологическими критериями, признавали людьми представителей определенной расы, остальных дозволялось уничтожать. В наше время человеком признают людей достигших определенного возраста, остальных же официально допускается убивать. Таким образом, вопрос, при каких условиях мы должны считать человека человеком представляется вовсе не праздным.
Если мы выделим основные характеристики человека, то обнаружиться, что ими обладают не все и не всегда.
Только человеку присуща способность говорить, но младенцы еще не умеют разговаривать, тем не менее, они уже считаются людьми. Лишь человек обладает абстрактным мышлением, но человек в коме продолжает оставаться человеком, несмотря на то, что у него вообще какое-либо мышление отсутствует. Кроме того, по медицинским причинам человек может и не развить свои способности к мышлению и к языку, но тем не менее, он все равно человек, хотя по своим умственным способностям и будет уступать любом домашнему животному.
Если мы попытаемся определить человека по рождению от других людей. То как быть с бомжами, которые не имеют документов и никак не могут подтвердить свое происхождение? Если мы определяем человека по внешним биологическим признакам, то как быть с врожденными уродствами и прочими мутациями, не соответствующими биологическими признаками человека?
Наиболее дикими выглядят официальные установления возраста, когда за человеком признается право быть человеком. Если мы предположим, что зародыш – еще не человек, а человеком он становится с какого-то момента, то придем к абсурду. Ведь зародыш развивается постепенно, а не скачками. Но человеком нельзя становится постепенно, либо человек есть, либо его нет, не может быть половины человека или три четверти человека.
Поэтому единственным, надежным критерием могут быть не сами признаки человека, а их потенциальная способность иметь.
Человек есть то, что должно реализовать себя как человека. Человек не есть ставшая данность, но постоянно становящаяся самореализация. Отличие человека от всех других вещей заключается в том, что его основные характеристики не заданы по отношению к нему, но формируются им самим. Человека определяет не абстрактное мышление, не творческие способностью не моральное сознание, а способность к абстрактному мышлению, способность достигать уровня морального сознания, способность к творческой реализации. Причем эта способность может быть и не реализована, но, тем не менее, она потенциально уже содержится в свободе воли. Свобода воли осознается постепенно, но как потенциальная способность к собственной самореализации она заложена в человеке изначально с момента зачатия.
Уже первая эмбриональная клетка содержит в себе способность развиться до личности, развить мышление, овладеть языком и другими атрибутами человека. Кончено, могут возникнуть всевозможные внешние препятствия к реализации этих способностей, физические и психические болезни, гибель, аборт и т.д., но это не отменяет наличия самой потенции. Если человек рождается умственно отсталым, то это не означает, что в нем не заложена потенция стать личностью, просто реализация этой потенции столкнулось с внешним препятствием медицинского характера. Мы должны судить о человеке не по самим его человеческим характеристикам, но по потенции их иметь. Даже если эта потенция не реализована, человек все равно остается человеком. Младенец, который погиб и не развил в себе способность к языку или абстрактному мышлению, все равно остается человеком, также как и абортированная эмбриональная клетка, в которой заложены те же самые потенции, что и в младенце.
Личность
Если человек возникает сразу, то личность формируется постепенно. Человек может стать, а может и не стать. О личности мы судим только тогда, когда человек поступает свободно, когда же он поступает в соответствии с обстоятельствами “как все, мы ничего не можем о нем сказать.
Формирование личности происходит в моментах, когда человек принимает самостоятельное решение или вырабатывает собственное отношение к чему-либо. Личность проявляется обществу, но тогда, когда она проявляет свободу от общества. Если бы человек пассивно воспринимал все то, что ему навязывает общество, не определяя собственного отношения к этому, то он ничем бы не отличался от общественных насекомых. Марксистское учение, сводящее личность к общественной природе было направлено на уничтожение личности. Человек склонен попадать под влияние коллектива, но его личность проявляется лишь в противостоянии духу коллективизма. Именно поэтому личность раскрывает в себе уникальное содержание, то, что присуще только одной этой конкретной личности, и никому другому.
В соответствии с этим следует различать понятия личность и индивид.
Индивид в широком смысле понимается как представитель вида. Вид – представитель рода. Человеческий индивид является отдельным представителем человеческого вида, и силу чего он содержит в себе как общие человеческие характеристики (у каждого человека, как и у всех других людей, есть две руки, две ноги, набор общих инстинктов и т.д.), так и те, которые присущи только ему. Личность же выражает уникальность человека, она раскрывает то, что отличает человека от всех других людей.
Основные моменты, характеризующие личность, можно свести к следующим:
Сказанное обобщить в следующем определении:
Личность, таким образом, является самообнаружением себя в моменте тождества своей сущности и своих проявлений вовне, раскрывающегося в живом становящемся органическом единстве всех своих аспектов.
2. Философия свободы
В самом общем смысле свободу можно определить как способность поступать в соответствии с собой, со своей сущностью. Поэтому вопрос о свободе связан прежде всего с вопросом о сущности человека. Если мы сущность человека буем понимать биологически, социально или социобиологически, то ни о какой свободе не может идти речь. Материалист не способен обосновать свободу вообще. Именно потому многие люди и не верят в существование свободы. Они исходят из простого наблюдения, что все желания человека так или иначе обусловлены либо его биологической природой, либо внешними обстоятельствами. Поэтому о свободе человека можно говорить, если сущность человека не сводиться к его социобиологической природе, но восходит к началу, которое первично по отношению к миру и материальной природе самого человека (как части мира). Только в этом случае человек может быть свободен не только от внешних обстоятельств, но и от собственных желаний, от содержания собственной психики. Раскрыть такое понимание можно двумя путями – через отрицательное определение свободы, то есть свободы от внешних для нее препятствий, “свободы от…, и через положительное преодоление свободы, раскрывающее в чем содержательно состоит свобода как таковая.
Отрицательное понимание свободы
Свобода человека от общества является частным случаем свободы от внешних обстоятельств, и именно с ней связано значительное число предрассудков. Очень распространено внешние, долгое время подбривавшееся государственной идеологией о том, что якобы человек не может быть свободен от общества. Такая точка зрения была выгодна руководителям тоталитарных режимов, насаждавших дух коллективизма и приоритет общественных ценностей над личными.
Наиболее распространенный предрассудок – свобода от общества предполагает уход из общества, что невозможно, поэтому нет и свободы. На самом деле свобода от общества не только не предполагает изоляцию человека, но, напротив, является условием полноценной жизни человека в обществе. Все в мире так или иначе влияет друг на друга, то что абсолютно ни на что не влияет и не испытывает влияния – за пределами мира. Однако взаимовлияние не отрицает свободу. Например, люди свободно могут общаться. Несмотря на то, что они в личностном общении влияют друг на друга, это не отрицает их свободу. Взаимодействие и взаимовлияние в общении является в данном случае мотивацией свободного общения. Отрицание этого момента свободы обессмыслило бы само личностное общение, превратив его в деловое.
Второй предрассудок связан с истолкованием внешней мотивации как причины. На самом деле внешняя мотивация, в качестве которой может оказаться и ситуация человека в обществе, является лишь поводом, а не причиной для его свободного самовыражения. Повод не определяет, как именно человек должен поступить. Реагируя на внешнюю мотивацию человек сам принимает решение, поэтому причина поступка в нем самом – в его свободной воле, а не во внешних обстоятельствах.
Третий предрассудок – если человек не может чего-либо достичь, то он якобы и не свободен. Человеку приходиться от многого отказываться, чтобы добывать себе средства на жизнь, ему приходится играть перед другими людьми определенные социальные роли, многие ощущают свое бессилием перед обществом, не в силах хоть что-то изменить к лучшему. Все это заставляет некоторых сомневаться в самом факте свободы.
Однако свобода заключается не в факте достижения человеком той или иной цели, но в способности к целеполаганию, в способности определить свое отношение к любым внешним обстоятельствам, принять внутренне решение н стремление их изменить либо же согласиться с ними и готовность нести ответственность за приятое решение. Такой свободой обладает каждый человек, и никто не в силах его лишить ее. При этом не важно, будет ли достигнута поставленная цель или нет. Например, если человек свободно принимает решение вступить в сражение, понимая, что оно все равно будет проиграно, то сам факт того, что цель, ради которой он принимает решение, не может быть достигнута, не отменяет самого факта, что человек принимает это решение свободно. Или, например, если человек свободно принимает решение поступить в университет чтобы стать врачом, но, в дальнейшем, заболев, не смог продолжить обучение, не отменяет того факта, что человек обладает свободой воли и свободно принял решение учиться.
Четвертый предрассудок – сведение свободы воли к свободе действия. Способность поступать может быть ограничена внешними обстоятельствами. Например, если человека лишат свободы, надев на него смирительную рубашку и запихнув в психбольницу, он все равно обладает свободой самоопределения по отношению к происходящей ситуации, он способен определить свое внутренне отношение, поставить цель ее изменить и прилагать ради этого усилия. Независимо, позволяют или нет внешние обстоятельства проявить свободу в поступке, саму внутреннюю свободу – свободу самоопределения и целеполагания они никак не могут ограничить.
Таким образом, любое внешнее обстоятельство является лишь поводом к реализации свободы воли. Однако свободное решение подразумевает его осознанность, понимание необходимости принимать его последствия, какими бы они ни были. Этот момент осознанности есть ответственность. Поэтому ответственность является моментом реализации свободы. Без ответственности нет осознанности поступка, а значит и сам поступок совершенно не свободно, но случайно. Но именно это чувство ответственности человеку принять трудно, а вместе с ним – и свободу. Именно поэтому человек склонен отказываться от свободы. Мнение, якобы человек несвободен от общества, выражает стремление снять с себя ответственность и переложить на общество, а точнее, на вождя или правящую партию. На этом стремлении снять с себя ответственность и спекулировали фашистские и коммунистические идеологи, проповедавшие идеалы социализма и служения обществу. Нынешние избирательные машины рассчитаны на среднестатистического человека, не готового осознать свою свободу от общества и вообще, отказывающегося самостоятельно думать. Именно такой тип человека является базовой моделью для политологов и социологов, разработками которых успешно пользуются политики и идеологи. Вся современная деформация социальной системы во всех ее отвратительных чертах паразитирует на нежелании человека осознать свою свободу от общества.
Человек свободен не только от внешних обстоятельств, но и от содержания собственной психики, от своих эмоций, желаний, характера. За отрицанием этой свободы стоит элементарное нежелание нести ответственность за себя.
Эмоции, также как и внешние обстоятельства являются для человека фактом, по отношению к которому он может свободно самоопределиться. Иначе говоря, эмоции являются не причиной человеческого поступка, но поводом, мотивирующим свободное решение. Допустим, в одной и той же ситуации два человека испытывают одинаковой силы страх. Однако отсюда не следует, что поведут они себя также одинаково – один может податься страху, другой же, напротив, попытается его преодолеть. Более того, кто-то может преодолеть даже более сильный страх, в то время как другой склонен податься более слабому. Именно поэтому. Никакие эмоции не могут служить оправданием того, как поступает человек.
Свобода от эмоций вовсе не означает отсутствие эмоций. Речь идет не о том, чтобы все эмоции подавить, но от том, чтобы определить к ним собственное отношение. Однако человеку проще подчиняться эмоциям, чем принимать ответственность за себя. Если же человек добровольно отказываться от свободы от эмоций, то его становится возможным дрессировать точно так же, как и животное. Подобные принципы дрессировки наиболее распространены в политической жизни. Например, основная предвыборная борьба между кандидатами нацелена не на прояснение своей позиции, а на формирование определенной эмоциональной ассоциации, которая подтолкнет рефлекторно поставить галочку в нужном месте в нужное время.
Суть дрессировки заключается в выработке ассоциативной эмоциональной реакции на определенный символ, действие, поступок, образ. На этом основывается не только методы политической пропаганды. Но и методы зомбирования в тоталитарных сектах. Если же человек свободно самоопределяется по отношению к своим эмоциям, то у него просыпается интуиция, позволяющая ему отличить собственные эмоции от внушаемых извне, на основании чего формируется иммунитет к политическим идеологиям и зомбированию.
Аналогичным образом можно понять свободу от желаний. Свобода от желаний предполагает свободное самоопределение к имеющимся желаниям и способности направлять усилия на изменение имеющихся и формирование новых желаний. Желание не причина человеческих поступков, но лишь повод, их мотивирующий, и человек, осознавая желание как мотив, может по разному проявить свое свободной действие, вплоть до стремления изменить само это желание. Понять это мешает предрассудок, согласно которому свобода от желаний в уничтожении всех желаний. На самом деле речь идет не об уничтожении, а о самоопределении к ним, которое может выражаться по-разному, и в отказе, и в принятии, и в стремлении изменить, и в формировании нового желания. Другой предрассудок – свободный от желаний более бедно переживает жизнь – также неверно, так как свободный от желаний может их формировать и изменять так, чтобы жизнь воспринимать более богато и насыщено.
Человеку не всегда хочется нести ответственность за то, к чему склоняют его желания, именно поэтому он может добровольно отказываться от свободы от желаний. Этим пользуются многие бизнесмены, вкладывающие деньги в рекламу, извне формирующую в человеке новые желания. На этом же основывается не только коммерческая, но и политическая реклама. Соответственно, на человека, свободно самоопределяющегося к своим желаниям, не действует ни коммерческая реклама, ни политическая пропаганда.
Постоянно повторяющееся психическое содержание составляет характер человека. Свобода от характера заключается в способности человека свободно самоопределяться по отношению к нему и изменять его.
Тело человека и его особенности также являются не причинами человеческих действий, но лишь поводами, причина лежит в свободной воле самого человека. Даже если человек чувствует ограниченность собственного тела, неудовлетворен им – в этом уже проявляется свободное определение отношения к собственному телу. Человек свободен соглашаться или не соглашаться на слабости тела.
Человек свободен и от своего прошлого. Прошлые поступки, события, жизненный опыт мотивирует действия человека в настоящем, но не определяет их. Человек свободно определяет свое отношение не только к своему настоящему, но и к прошлому, и к будущему. Он способен самоопределяться по отношению ко всей временной длительности, ко всей продолжительности жизни, и в этом смысле его способность самоопределяться первична по отношению к времени (первична в логическом смысле, но не в хронологическом).
В способности сомневаться проявляется свобода от знания. Даже если человека поместят в тоталитарное общество, где правительство полностью контролирует средства массовой информации и дезинформирует своих граждан, оно не может отнять у них свободы сомневаться. В этом смысле никто не может снять с себя ответственность за то, что поддерживал правительство в период репрессий или агрессивных войн на том основании, что его обманывали. Ведь он сам свободно согласился принять предлагаемые ему знания в качестве истинных, хотя имел возможность в них усомниться.
Человек свободен также и от системы собственных убеждений – собственного мировоззрения. Убеждения тоталитарных идеологий, если человек их искренне придерживается, очень часто приходят в конфликт с характером самой личности человека. Так, например, по своей сущности человек может быть очень добрым, но при этом придерживаться коммунистических или фашистских убеждений, вынуждающих его поддержать политику геноцида или репрессии против “врагов народа. Многие очень часто жертвовали своей личностью ради своей мировоззренческой позиции, но это нисколько не снимает ответственность за самого человека, так как и само мировоззрение и система его убеждений является такой же внешней мотивацией для свободы воли, как и любые другие обстоятельства. Человек всегда остается свободен согласиться или не согласиться на то, что требуют от него собственные убеждения, и в любом случае он несет ответственность за это.
Человек свободен и от Бога. Бог является источником существования человека, но Он не несет ответственность за то, что человек делает. Желание отказаться от свободы по отношению к Богу является следствием нежелания нести ответственность за свои действия и поступки. Тем не менее, в откровении христианства дано, что Бог является источником существования человека и только Он может спасти. В истории христианства можно выделить несколько позиций, по-разному раскрывающих соотношение свободы воли человека и Божией благодати, силой которой человек спасается.
Таким образом, человек обладает внутренней свободой, которая не может быть у него отнята, и благодаря которой он остается человеком. Те же, кто отрицает свободу воли – отрицает сущность человека. Но чтобы это понять, необходимо раскрыть сущность человека – дать положительное понимание свободы.
Положительное понимание свободы
Свобода как способность поступать в соответствии с собой, с собственной сущностью, не есть произвол. Свобода воли раскрывает внутренне содержание сущности, благодаря этому человек самореализуется. Становится личностью. Произвол же носит случайный характер, он не раскрывает никакого внутреннего содержания человека, и в этом смысле – бессодержателен. Произвол означает зависимость от случая, которая ничем не лучше зависимости от необходимости. Свобода освобождает и от того и от другого.
Свобода содержательна и обнаруживается вовсе не в свободе выбора, как думают некоторые, но в самореализации, раскрывающей это содержание. Свобода выбора возникает, как правило, тогда, когда свобода воли сталкивается с препятствием. Именно тогда возникает необходимость выбирать между собственной самореализацией, то есть тем. чтобы поступить свободно, или же согласием с внешними обстоятельствами – отказом от своей свободы.
Например, когда художник поступает свободно, он стремится к творческой самореализации и не задумывается над тем, писать ли ему картины или нет. Лишь в момент, когда возникают препятствующие обстоятельства, например, необходимость зарабатывать на жизнь, перед ним встает выбор – продолжать ли писать картины или вместо этого идти разгружать вагоны. По сути, этот выбор между творческой самореализацией и отказом от нее. Свободная воля художника встречает препятствие, мотивирующее отказаться от свободы и подчиниться внешним обстоятельствам. Если человек поступает в соответствии с собой вопреки обстоятельствам, то тем самым он подтверждает свободу своей воли, если же нет, то отказывается от нее. Примером такого утверждения творческой свободы, когда человек пошел наперекор всему обществу и победил его, является жизнь Ван Гога. Полная нищета Ван Гога привела его к ранней трагической гибели. За всю свою жизнь он не смог продать ни одной картины, так как эстетические вкусы общества того времени просто не понимали язык его произведений. У него был выбор отказаться быть художником и заняться обычной работой, но он остался верен себе и до самой своей гибели оставался художником. Именно эта бескомпромиссность Ван Гога и позволила ему победить, после его гибели общество вынуждено было признать в нем гениального художника.
Таким образом, свобода выбора предполагает свободу воли как некоторый барьер для нее. Свобода воли проявляется не в самом наличии выбора, но в самоутверждении, позволяющем разрешить этот выбор.
Если свобода предполагает самореализацию, раскрытие своего внутреннего содержания, то встает вопрос о том, что это за содержание. Личность является результатом самореализации свободной воли, воля первична по отношению к личности. Поэтому, хотя содержание свободы воли раскрывается в личности, тем не менее, оно первично по отношению к ней – личность, раскрывая в себе свободу воли, не может определять ее. Все эмоции, желания и другие моменты психики обнаруживаются в личности как ее частные содержательные моменты. И поскольку свобода воли первична по отношению к личности, она первична по отношению к психике, и не может ею определяться. Свобода воли ставит нас перед вопросом о сущности человека, которая первична по отношению к его личности.
Свобода воли не может иметь начало в том, что является частью природного или социального мира, иначе бы человека детерминировали бы социальные или биологические законы, и никакой свободы воли бы не было. Если человек свободен от общества, его сущность выше общества, если человек свободен вообще от мира, его сущность выше мира, если человек свободен от собственной психики, от собственного тела от собственного прошлого, его сущность выше его психики его телесности, выше самой длительности времени. Тем самым свобода указывает на такую сущность человека, которая не сводится ни к его биологической, ни к его социальной природе, эта сущность должна восходить к такому началу, которое первично по отношению к миру, в котором живет человек.
В свободе человек переступает собственные границы, выходит за пределы своего собственного эмпирического существования, становится больше самого себя. Эта способность человека в философии называется словом “трансцендирование, то есть выход за предел. В трансцендировании человек восходит к высшему принципу, который обнаруживает как внутренне себе присущий. Благодаря этому человек обнаруживает свою первичность по отношению к миру, что и делает его свободным от мира. Рассмотрим это на примерах.
Платон создал учение о мире эйдосов, воплощение которых порождает космос. Мир эйдосов составляет мировой ум, первичный по отношению к космосу. Человеческий ум является моментом мирового ума, следовательно, если человек будет поступать в соответствии со своим разумом, то, тем самым, он становится свободным от мира. Стоики учили о мировом Логосе – разуме. Мировой разум присутствует как во всем космосе, так и в разуме человека. Стоики призывали человека поступать в соответствии с собственной природой, что для них означало поступать в соответствии с разумом. Это освобождает человека от власти всех внешних обстоятельств, ведь разум первичен по отношению к любому содержанию мира, и следуя ему человек становится свободным от мира.
С одной стороны, высший принцип понимается как первичный по отношению к космосу, с другой стороны, он дан человеку не внешним образом, а изнутри него самого. Человек обнаруживает высший принцип как внутренне присущий себе, который и составляет содержание его собственной сущности.
В христианстве человек обретал свободу через веру в Бога. Бог выше мира, но может жить в душе каждого человека. Эта связь с высшим, которая обнаруживается изнутри и делает человека независимым от мира. Любовь к Богу делает возможным любовь к ближнему. По психологическим законам невозможно любить всех ближних, тем более своих врагов. Однако причастность Богу делает человека свободным от психологических законов, и психологически невозможная христианская любовь становится возможной. Основатель трансцендентальной философии И. Кант относил свободу к трансцендентальной сфере (трансцендентальное – априорное, доопытное, служащее условием эмпирического опыта и познания). По мнению Канта в эмпирической сфере нет свободы, однако субъект первичен по отношению ко всей эмпирической сфере, а значит и свободен от нее. Можно видеть, что положительное понимание свободы предполагает выход человека за пределы эмпирического бытия к началу, которое открывается ему изнутри и которое первично по отношению к эмпирическому миру. Из этого следует, что в рамках материализма или эмпиризма обосновать положительное понимание свободы невозможно.
3. Философия тела
Предварительное философское определение тела
Тело является человеческим телом благодаря тому, что человек сознает себя в нем и через него. Критерием, отличающим тело от остального мира, есть способность человека управлять им ни чем не опосредованным усилием собственной воли. То, что подвержено такому воздействию воли – есть тело данного человека, на все же остальные вещи, которые не являются его телом, человек воздействует не напрямую, а опосредованно – через собственное тело.
Материальным бытием мы называем то что воспринимаем опосредованно – через органы ощущений, идеальным – то что открыто нам непосредственно. Данность человеку его собственного тела совмещает характеристики и материального бытия и идеального: тело ему открыто и непосредственно для его воли и через посредство органов ощущений.
В соответствии с таким пониманием можно определить тело как такое выражение воли вовне, которое открывается для других в определенной пространственно-временной оформленности.
Тело есть воплощение воли человека в инобытии (то есть во внутреннем жизненном бытии других людей), в котором оно оформляется и становиться чувственно воспринимаемым другими.
Иными словами, подлинный смысл тела раскрывается только в общении, в бытии-с-другим. Тело есть момент тождества воли человека с внутренним бытием Другого. Пространственно-временную форму тела человек воспринимает как границу области непосредственно подчиненного воле. Таким образом, воля является подлинной внутренней сущностью тела, и вместе с тем воля является тем, в чем сознает себя человек в качестве свободной личности. Соприкасаясь с телом Другого я соприкасаюсь с самой личностью, а не ее отражением, ибо в его теле он сам в аспекте воли достигает самосознания в качестве воплощенного и явленного другим. Телесная явленность Другого для меня есть момент тождества воли Другого с моим жизненным бытием, благодаря чему я могу, с одной стороны, воспринимать тело Другого как телесно данный мне феномен (поскольку он тождественен моему бытию), а с другой, как именно Другого, то есть как непосредственную явленность его личности (поскольку тело Другого как проявление его воли есть проявление именно Другого как такового и субстанциально тождественно с ним).
Телесность есть область реального соприкосновения и общения разных людей, где их внутренние, жизненные миры реально соприкасаются и взаимооткрываются. Весь телесный мир есть область взаимообщения, а телесная смерть – неспособность участвовать в этом общении, неспособность быть выраженным телесно, некий слом воли, не позволяющий ей воплотить себя во внутреннем, жизненном мире другого человека.
Поскольку под телом следует понимать момент тождества человека и мира, присутствие человека во внутреннем бытии других, то, следовательно, тело есть не биологический организм, а тот момент выражения человека, посредством которого он непосредственно открывается другим и общается с ними.
Тело человека с позиции научной картины мира
Основная проблема:
Можно ли в рамках научной картины мира говорить о теле человека как таковом, либо речь идет лишь об идеализированной модели, которая является всего лишь абстракцией, а не самим телом человека?
В современном сознании очень часто смешиваются разные картины мира: мифологические картины мира, всевозможные научные картины мира, картины мира обывателя и т.д. И во всех этих картинах мира тело человека понимается по-разному.
Если проанализировать наиболее распространенные представления о теле человека, то можно обнаружить смешение всевозможных представлений из совершенно разных картин мира. Очень часто, говоря о теле, мы, в соответствии с научной картиной мира, определяем тело как биологический организм, тут же философски отличаем материальное тело от идеальной души, а при необходимости в соответствии с мифологическими представлениями очень легко обращается к экстрасенсорным методам лечения тела.
Такое смешение разных представлений порождает синкретичное понимание тела. Если мы обратимся к медицине как науке (которую следует отличать от медицины как практической деятельности), то вряд ли найдем там место для понимания тела как такового. С позиции научной медицины речь должна идти прежде всего о биологическом организме, его расстройствах и методах их лечения. Но ведь биологический организм и тело – совсем разные понятия. Они в принципе не взаимозаменимы – попробуйте представить себе писателя, описывающего любовную сцену, который использовал бы при этом понятия тела и биологического организма как синонимы! А поскольку научная медицина не может предложить собственного определения тела, то медики вынуждены пользоваться вот таким синкретичным представлением о теле, в котором механически смешиваются научные и обыденные представления.
Такое механическое смешение не может удовлетворить философа, который стремиться понять тело с точки зрения его сущности. Под сущностью тела мы будем понимать то его содержание, в соответствии с которым тело является именно телом, а не какой либо другой вещью, и которое открыто для нашего умозрения (то есть, постигаемо умом, а не органами ощущений).
Чтобы философски понять, что есть тело, необходимо выяснить, в чем заключается его сущность.
Но разве наука не стремиться выяснить сущность вещей? Почему именно философия, а не наука может позволить нам понять, что такое человеческое тело?
Дело в том, что наука вообще не изучает вещи сами по себе. Предмет науки – не реальные вещи, а идеализированные предметы, полученные путем абстрагирования от реальных вещей и путем идеализации, то есть превращения частных отдельных свойств вещи в самостоятельный предмет. Абстрагирование – это процесс мысленного отвлечения от некоторых сторон, свойств изучаемых предметов, от некоторых отношений между ними. Идеализация – это процесс создания мысленных, не существующих в действительности объектов, условий, ситуаций посредством абстрагирования от некоторых свойств реальных предметов и отношений между ними, или наделения предметов и ситуаций теми свойствами, которыми они в действительности не обладают или не могут обладать.
Естественно, сколько бы мы ни изучали идеализированные объекты, мы на основании этого никогда не поймем, в чем же заключается сущность вещи, что есть эта вещь сама по себе.
Здесь необходимо обратить внимание на принципиальную разницу между предметом философии и предметом науки. Говоря о теле, ученый отвлекается от конкретного человеческого тела, превращая в объект лишь отдельные его свойства, которые отвлечены, абстрагированы от самого тела как такового – это либо чисто физические свойства, либо химические, либо биологические, либо физиологические и т.п. При создании идеального объекта тела ученый абстрагируется от сущности самого человеческого тела. Поскольку способов такого абстрагирования может быть много, и каждая наука предлагает свой способ, то, в соответствии с этим, возникают совершенно разные понимания тела в конкретных науках, никак не связанные между собой. Человеческое тело с позиции физики не то же самое, что с позиции психологии или социологии. Иными словами, научная картина мира расслаивает тело на совершенно разные описания.
Философское понимание тела тоже носит абстрактный характер, но это абстракция совсем другого рода, ничего общего не имеющая с научной абстракцией. Философ абстрагируется от конкретных эмпирических форм существования тела и целиком сосредотачивается на его сущности, то есть на том содержании, которое и делает тело телом. Несмотря на то, что он отвлекается от конкретных эмпирических форм существования тела, тем не менее, все эти эмпирические формы соотносимы с философским смыслом тела. В науке же это невозможно.
Поясню на примере. Если философ составляет собственное представление о теле, то он отвлекается от его конкретных способов проявления в нашей жизни: от конкретного тела милиционера, проводящего задержание граждан, от тела хулигана на улице, от обнаженного тела на картине Ренуара или в эротическом фильме и т.д. Но любая из этих конкретных форм проявления человеческой телесности вполне может быть осмыслена и понята в соответствии с философским представлением о теле. Но специфика этих форм телесности в принципе не может быть осмыслена в соответствии с научным понятием тела как биологического организма: с телом как идеальным объектом науки не соотносимо ни социальное содержание тела (в случае с милиционером или хулиганом), ни эстетическое (определяющее восприятие картины Ренуара), ни эротическое, ни какое-либо иное, определяющее неповторимый характер и полноту конкретной человеческой жизни.
Если бы наука выработала такое понимание тела, которое соотносимо с любым его жизненным проявлением и в социальном, и в эстетическом, и в эротическом и в каком-либо другом плане, то это было бы уже не научное, а именно философское понимание тела.
Это не значит, что научное познание не имеет ценности. Наука может выявить закономерности того, как функционирует тело, как оно связано с другими явлениями. Эти научные знания можно использовать практически, например, для медицинских или военных целей.
Однако наука ничего не говорит о том, что же есть тело само по себе. Иными словами, наука предлагает целый ряд языков описания того, как функционирует тело. Для решения тех или иных практических задач человек может пользоваться тем или иным описанием: физическим, психологическим, физиологическим и т.д. При этом для конкретной науки, например, медицины, совершенно неважно, что есть тело по своей сущности, ей важно знать, что нужно делать, чтобы достичь того или иного результата, и для этой задачи ее вполне устраивает язык физиологии.
Философ отличается от ученого тем, что его волнует не столько то, как тело функционирует, сколько то, что оно есть по своей природе. Благодаря этой позиции философ видит в теле все его многообразное содержание, которое не может видеть ученый. В частности, конкретно-жизненное восприятие тела, которое исключается из науки, может стать предметом рассмотрения философии.
В своей жизни мы воспринимаем тело не как совокупность анатомических органов или клеток организма, но как выражение той или иной личности. В зависимости от этого выражения мы воспринимаем тело как красивое или как безобразное, эротически или брезгливо, либо как-нибудь еще.
Тело не только биологический организм, но и носитель манер, этикета, оно выражает характер и темперамент человека, является символом личности. Так, например, если человек утрачивает рассудок, то его тело, вызывавшее ранее возвышенные чувства, при сохранении того же самого фенотипа порождает противоположное впечатление.
Тело выражает не только личность, но и ее социальный статус, и как целостное выражение личности-статуса срастается с одеждой. В социальной сфере одежда становится продолжением тела, без нее само восприятие тела становится невозможным. Тело также порождает вокруг себя жизненное пространство, которое в пространстве социума запрещается нарушать другим людям. Это жизненное пространство становится продолжением тела. Таким образом, воплотившись в одежде, тело также воплощается и в окружающем его пространстве.
Тело также может вызывать множество ассоциаций связанных с этическим, мистическим чувством, порождать другие ощущения, связанные с неповторимым характером личности человека.
Философские позиции
Для того, чтобы все это бесконечно разнообразное содержание сделать предметом рассмотрения, необходимо перейти от обыденной и научной позиции к позиции философской.
Философ делает предметом своего рассмотрения не понятие о теле, полученное путем абстракции в соответствии с заданными аксиомами, а опыт тела – явление тела в человеческом сознании. Ученый стремится установить закономерности, по которым тело функционирует и взаимосвязано с другими предметами. Философ же стремится найти такой общезначимый смысл, который позволит объединить весь бесконечно разнообразный опыт данности тела сознанию и включить его в целостную картину мира, отвечающую его личным интуициям и собственному жизненному опыту.
Поэтому любая философская позиция, независимо от того, согласны мы с ней или нет, обладает огромной ценностью, поскольку выражает личный опыт, а вместе с этим и личность, и внутренний жизненный мир человека. Поэтому если мы хотим понять смысл тела, мы должны рассмотреть, как оно осмыслялось в разных философских традициях. Каждое из историко-философских позиций по-своему проясняет, что же есть тело и как оно явлено в личном жизненном опыте человека.
Античная и христианская картина мира предполагает признание в качестве объективной реальности не только чувственного мира, но и мира идеального. Все то, что содержится в человеке – и в его уме, и в его чувствах, существует и в мире. Также и тело, которое может, с одной стороны составлять нераздельное единство с душой, с другой стороны может также объективно существовать в мире. Если в античности еще присутствовали отдельные моменты дуализма души и тела, то есть представления их в качестве двух самостоятельных субстанций, то христианство окончательно преодолевает это, показывая, что и дух, и душа, и тело являются лишь разными выражениями единой и неделимой сущности человека.
Согласно христианскому воззрению тело, несмотря на свое объективное существование в мире, должно быть подчинено воле человека. То, что тело живет по своим законом, не зависящим от воли человека, христианин воспринимает как трагедию, связанную с грехопадением, которое с неизбежностью влечет разрушение тела.
Античная и христианская картина мира еще не знала ни возможности субъективистской интерпретации тела, ни идеи абсолютной внеположенности тела воле личности. Эти новые идеи возникли лишь в новоевропейской картине мира.
История философии показывает последовательное раскрытие двух интуиций, связанных с телом. С одной стороны тело дано человеку изнутри. Человек может непосредственным усилием воли управлять им, ощущать его. С другой стороны, тело дано человеку также и как внешний предмет, который подчиняется своим внутренним закономерностям, которые изучаются естественными науками. Человек может изучать тело, ставить над ним эксперименты, лечить его и т.д. Но при этом он относится к нему как к внешнему предмету.
Первая интуиция говорит нам, что тело есть непосредственное проявление воли человека, выражение его личности. Вторая интуиция утверждает, что тело обладает самостоятельной сущностью, которая подчиняется своим внутренним законам, независимым от воли человека. Иными словами, тело мыслится автономным от воли и от личности. Автономность тела выражается в естественных законах, которые существуют независимо от воли человека, и которым подчиняется тело. Эти законы описываются естественными науками, биологией, физиологией, медициной и т.д.
В средневековой философии тело и душа составляли нераздельную целостность и автономия тела объяснялась как искажение природы человека, вызванное грехопадением.
Новоевропейская философия истолковывает автономность тела от воли в качестве исходного принципа определения тела.
Средневековое мировоззрение берет в качестве первичного принципа первую интуицию, новоевропейское – вторую. Средневековый человек считал, что сущность тела в неразрывном единстве с душой, волей личностью человека. Автономность возникает как нечто вторичное, производное от этой изначальной сущности. Новоевропейский человек мыслит прямо противоположным образом. Он исходит из того, что тело есть изначально самостоятельная вещь, подчиняющаяся своим внутренним законам, и лишь отталкиваясь от этой посылки, он стремиться объяснить то, каким образом человек усилием своей воли может управлять телом.
Эта новоевропейская установка довлела над всеми философскими направлениями Нового времени, как над идеалистической философией, так и над материалистической, как над эмпиризмом, так и над рационализмом. Ее преодоление стало возможным лишь в современной западной философии, отказавшейся от многих установок классической новоевропейской традиции.
Основные проблемы философии тела
·Проблема единства тела
Эта проблема заключается в противоречии между интуицией единства тела, то есть нашей внутренней убежденности, что на протяжении всей своей жизни мы обладаем одним и тем же телом, и внешним знанием того, что тело, в результате старения и обмена веществ обновляется как по содержанию, так и по форме. На это противоречие многие не обращают внимания, однако оно с еще большей силой всплыло в связи с христианским откровением, утверждающим, что все люди воскреснут в тех же самых тела, которые станут нетленными. В каком смысле можно говорить о том, что человек воскреснет в том же самом теле, которое уже умерло. Очевидно, в том же самым, в каком человек считает, что он обладает тем же самым телом, и когда был младенцем, и когда стал стариком. Вера в всеобщее воскресение не более удивительна, чем вера в то, что на протяжении жизни мы обладаем одним и тем же телом, просто она менее привычна. Но философское осмысление требует и то, и другое.
·Философский смысл еды
Решение проблемы единства тела позволяет нам решить и более частные проблемы, например выявить философский смысл еды.
В физиологическом смысле еда служит для поддержания организма. Однако значение еды для человека вовсе не сводится к физиологической функции. Например, за пределами физиологического понимания остаются ритуальные обеды, поминки, евхаристия и т.д.
В еде как моменте становления человеческого тела скрыт смысл смерти и воскресения.
Когда человек чувствует приближение смерти, он, как правило, хочет есть. Ибо еда – это подтверждение его присутствия в мире. Желание есть – желание быть живым, оставаться в мире во-плоти, быть воплощенным для других. Можно сказать и так: еда есть возобновление акта воплощения воли в инобытии, человека – в мире.
Воплощение в мире – это когда мир становится моей плотью, когда мое тело становится единосущным миру, а сама еда – это взаимопроникновение тела и мира.
Смерть наступает лишь тогда, когда это взаимопроникновение более невозможно. В действительности, со смертью наше тело не разрушается, но перестает лишь присутствовать в мире. Умершего мы воспринимаем как бестелесного не потому, что он бестелесен, но потому, что его тело не причастно более нашему миру, не способно причащаться ему посредством еды. Поэтому, стремясь не оставить умершего, мы поминаем его едой. Мы едины за него, и тем самым позволяем ему частично через нас причаститься к миру.
·Проблема бытия тела в социуме
В социуме человек никогда не открывает своего тела таким же образом, каким открывает его для себя, когда остается наедине с собой. Тело для социума не может быть обнаженным, так как обнажение не только будет препятствовать человеку общаться, открывать себя, но наоборот, создаст искусственный барьер для общения в силу нарушения моральных и эстетических канонов.
Тело как целое должно служить целостным символом, выражающим личность. Однако в социуме заместителем всего этого целого тела служит лицо, отчасти руки и общая фигура скрытая одеждой. Отсюда становится ясно, что нужно различать первичное тело, как целое, которое человек воспринимает, оставаясь наедине с собой, и тело для социума.
4. Философия смерти
Проблема смерти приобретает центральное значение у Фрейда. И центральной является именно проблема смерти, связанная неразрывно с проблемой времени. Проблема бессмертия вторична, и она обычно неверно ставилась. Смерть есть самый глубокий и самый значительный факт жизни, возвышающий самого последнего из смертных над обыденностью и пошлостью жизни.
Только факт смерти ставит в глубине вопрос о смысле жизни. Жизнь в этом мире имеет смысл если бы была дурная бесконечность жизни, то смысла в жизни не было бы. Смерть – предельный ужас и предельное зло – оказывается единственным выходом из дурного времени именно потому, что есть смерть. Смысл связан с концом. И если бы не было конца, т.е. в вечность, и жизнь бессмертная и вечная оказывается достижимой лишь через смерть.
Смерть имеет положительный смысл. Но смерть есть вместе с тем самое страшное и единственное зло. Всякое зло может быть сведено к смерти. Убийство, ненависть, злоба, разврат, зависть, месть есть смерть и сеяние смерти. Смерть есть на дне всякой злой страсти. Никакого другого зла, кроме смерти и убийства не существует. Смерть есть злой результат греха. Безгрешная жизнь была бы бессмертной, вечной. Смерть есть отрицание вечности, и в этом онтологическое зло смерти, ее вражда к бытию, ее попытки вернуть творение к небытию. Смерть сопротивляется Божьему творению мира, она есть возврат к изначальному небытию.
Смерть отрицательно свидетельствует о силе Божьей в Мире и о Божьем смысле, обнаруживающимися в бессмыслице. Можно даже сказать, что мир осуществил бы свой безбожный замысел бесконечной (невечной) жизни, если бы не было бы Бога, но так как есть Бог, то этот замысел неосуществим и кончается смертью. И Сын Божий, Искупитель и Спаситель, абсолютно безгрешный и святой, должен был принять смерть, и этим освятил смерть. Отсюда двойное отношение христианства к смерти. Христос смертью смерть попрал. В почитании креста мы почитаем смерть, освобождающую, побеждающую смерть. Чтобы ожить, нужно умереть. В кресте смерть преображается и ведет к жизни, к воскрешению. И вся жизнь этого мира должна быть проведена через смерть, через распятие. Без этого она не может прийти к воскрешению, к вечности. Добро, благо есть жизнь, сила и полнота жизни, вечность жизни. Смерть есть безумие, ставшее обыденностью.
Живые, а не мертвые страдают, когда смерть сделает свое дело. Мертвые больше не могут страдать; и мы можем даже похвалить смерть, когда она кладет конец крайней физической боли или печальному умственному упадку. Однако неправильно говорить о смерти как о вознаграждении, поскольку подлинное вознаграждение, как и подлинное наказание, требует сознательного переживания факта. В жизни каждого человека может наступить момент, когда смерть будет более действенной для его главных целей, чем жизнь; когда то, за что он стоит, благодаря его смерти станет более ясным и убедительным, чем если бы он поступил любым другим образом.
Смерть – это совершенно естественное явление, она играла полезную и необходимую роль в ходе длительной биологической эволюции. Действительно, без смерти, которая придала самое полное и серьезное значение факту выживания наиболее приспособленных, и таким образом сделала возможным прогресс органических видов, человек вообще никогда не появился бы.
Социальное значение смерти также имеет свои положительные стороны. Ведь смерть делает нам близкими общие заботы и общую судьбу всех людей повсюду. Она объединяет нас глубоко прочувственными сердечными эмоциями и драматически подчеркивает равенство наших конечных судеб. Всеобщность смерти напоминает нам о существенном братстве людей, которое существует, несмотря на все жестокие разногласия и конфликты, зарегистрированные историей, а также в современных делах.
Проблема бессмертия – основная, самая главная проблема человеческой жизни, и лишь по поверхности и легкомыслию человек об этом забывает. Иногда он хочет убедить себя, что забыл, не позволяет себе думать о том, что важнее всего. Все религии, начиная с зачаточных религиозных верований дикарей, строились в отношении к смерти. Человек есть существо, поставленное перед смертью в течение всей своей жизни, а не только в последний час жизни. Человек ведет двоякую борьбу: за жизнь и за бессмертие. Смерть есть явление еще внутри жизни, а не по ту сторону, самое потрясающее явление, пограничное с трансцендентным.
Сильное страдание всегда ставит вопрос о смерти и бессмертии. Но и всякое углубление жизни ставит все тот же вопрос. Было построено много типов религиозных и философских учений о победе над ужасом смерти и достижении реального или призрачного бессмертия: спиритуалистическое учение о бессмертии души; учение о перевоплощении душ; мистико-пантеистическое учение о слиянии с Божеством; идеалистическое учение о бессмертии идей и ценностей; христианское учение о воскресении целостного человека; притупление остроты проблемы смерти через слияние с коллективной жизнью на земле и через возможность земного счастья. Спиритуалистическое учение о бессмертии души сулит бессмертие лишь части человека, а не целостному человеку. Учение о перевоплощении еще менее дает бессмертия целостному человеку, оно предполагает его разложение на отдельные элементы и ввержение человека в космический круговорот, оставляет его во власти времени. Человек может перейти в нечеловеческий род существования. Учение о слиянии с божеством не означает бессмертия личности, а лишь бессмертие безличных идей и ценностей. Идеалистическое учение также не означает бессмертия личности, а лишь бессмертие безличных идей и ценностей. Отворачивание от темы о бессмертии через обращенность к грядущему счастью человечества говорит о неразрешимости этой темы и о вражде к ее постановке. Только христианское учение о воскресении целостного человека отвечает на поставленный вопрос, но с ним связано много трудностей.
Среди всех вещей, которыми гордится человек, непревзойденное значение занимает его ум. Именно он позволяет ему знать, что существует такое явление, как смерть, и размышлять о его значении. Животные не могут делать этого; они не осознают и не предвидят, что придет день, и они погибнут. Перед животными не стоит проблема смерти или трагедии смерти. Они не спорят о воскресении и вечной жизни. Лишь люди могут спорить об этом, что они и делают. Вывод из такого спора чаще всего заключается в том, что эта жизнь есть всё. Истина относительно смерти освобождает нас и от унизительного страха, и от легковерного оптимизма. Она освобождает нас от лести самим себе и от самообмана. Люди не только могут вынести эту истину, касающуюся смерти, – они могут подняться выше ее, к гораздо более благородным мыслям и действиям, чем те, которые сосредоточиваются вокруг вечного самосохранения.
Мечта людей о личном бессмертии родилась в глубине веков. Она имела и религиозно-пессиместические (когда бессмертными считались только боги), и религиозно-оптимистические формы (когда люди верили в вечную загробную жизнь). Но время шло, и вера иссякла. Человек все чаще отрекался от богов, и вот уже являются сонмы не верующих ни в богов, ни в посмертное вечное блаженство. Они жаждут земных радостей, и можно сказать, что борьба с преждевременными смертями, за долгую и счастливую жизнь (если не для себя, то по крайней мере, для своих потомков) составляет основную цель всего исторического развития человечества.
Знание того, что бессмертие есть иллюзия, освобождает нас от всякого рода озабоченности по поводу смерти. Это знание делает смерть в каком-то смысле неважной, оно освобождает всю нашу энергию и время для осуществления и расширения счастливых возможностей на этой земле. Это знание приносит человеку силу, глубину и зрелость, оно делает возможность простую, понятную и вдохновляющую философию жизни.
От рождения до смерти мы можем жить нашей жизнью, работать ради того, что мы считаем дорогим, и наслаждаться этим. Мы можем придать нашим действиям значительность и наполнить наши дни на земле смыслом и размахом, которые не сможет уничтожить и наш конец – смерть.
человек философия смерть тело
Заключение
Философия рассматривает человека как уникальное живое существо, многогранное по своей природе и проявлениям его деятельности. Тема человека для философии – центральная, проходящая сквозь все историко-философские эпохи.
Ведя речь о смысле жизни ценностях человека, философия тем самым характеризует его как существо, ищущее себя в этом мире, пытающееся ответить на вопрос о том, для чего и как жить. Смысложизненный вопрос для человека – самый сложный, требующий глубоких раздумий, переживаний и сомнений, мук совести, душевных волнений. Жить со смыслом – значит жить с ясной мыслью о своих целях и идеалах, ценностных ориентациях, жить с пониманием своего предназначения в мире.
Человеческий род и каждый человек в отдельности находятся в естественной и органической взаимосвязи с окружающей природой. Все, что имеет человек и чем он пользуется в своей жизни, взято им в конечном счете из природы, которая есть не только среда нашего обитания, но и многое другое. Связь человека с природой является естественной и вечной, и ее нельзя разрушать, если человек хочет и дальше жить и творить в этом мире.
Список литературы
1.Введение в философию: Учебник
2.Горбачев В.Г. Основы философии: Учебник. – М.: ВЛАДОС-ПРЕСС, 2002. – 336 с.
.Карпицкий Н.Н. Философия: Конспекты лекций.
.Мамардашвили М.К. Если осмелиться быть // Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. – М., 1992. – С.172-175, 186-195.
.Мамардашвили М.К. Проблема человека в философии // О человеческом в человеке. – М., 1991. – С.8-22.
.Мамардашвили М.К. Философия и личность // Человек. – 1994. – № 5.
.Мир философии. – М., 1991.
.Философия, ее природа и предназначение: Практикум. – Томск, 1998.
.Философская энциклопедия. – М., 1998.
.Философский энциклопедический словарь. – М., 1996.
.Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1990.
.Человек: Мыслители прошлого и настоящего о жизни, смерти и бессмертии. – М.: Политиздат, 1991. – 224 с.
